Полная версия
Утерянная блажь. Книги 5+6
Я думаю, у многих такие были. Единственное, я не ожидала, что так скоро буду прощаться со своей одноклассницей, ведь только год назад мы сидели за одной партой…
Она была такая красивая в гробу, мы хоронили её в свадебном платье. Так решили родители Жени.
Я только решилась зачитать её любимый стих, в тот момент он показался мне к месту – впрочем, не мне это решать:
Живя в бреду, проходят дни,Сознание в тумане пропадает.И мысли душу заливают,Подобно волнам океана.В голове стоит туман,Мои сны меня пугают.Я потеряла времени счётИ не могу уже понять,Где день, где ночь,И только пустота.И чаша сожаления и скорби,Смогла в душе пролиться не сама.Живу в бреду, ничто не мило.И даром ничего не надо.А время лечит – ложь!С годами боль уходит в глубь,Не так остра, но всё же есть.А слёзы сами льются с глаз…И лишь улыбка выдаёт…Грустна она, но так мила.Stasia S. ©У меня был ещё один стих, написанный не Жекой… Моей другой подругой – Стасей. Стася писала его для себя, но однажды, помню, Жека прочла его и сказала, что оно как будто о ней.
Я зачитала его, не желая бить по чувствам её родителей, но я ударила. Это страшно, и я уверена дико больно… Теперь я это понимаю, с годами…
Сама став мамой, понимаю сейчас, но тогда я не понимала… и лишь думала о Жене. Как мы ошибаемся порой…, мы не хотим, но так сильно раним людей, которые этого не заслужили.
Мы думаем о том, что да как, но забываем – другие люди тоже живые, они так же любят, им так же больно, только чувствует это каждый по-своему.
Как трудно сказать,Но невозможно молчать.Внутри столько боли,Что рвётся на части душа.Я столько молчала – годами прощая,Тонув в океане слёз и обид.Как было обидно мне в детстве однойЯ просто нуждалась в теплоте и любви.Я ласки хотела, но всё потеряла…Не было рядом со мной никого.И день ото дня я просто жила…День ото дня проходили года.И слёзы обиды и боли копилисьВ душе моей каждый день.И вроде со мною и папа, и мама…Но в то же мгновенье они так далеки.И день ото дня я просто терялась,В себе замыкаясь, не знала, что делать.Не зная, как жить, я придумала сказку…Свой собственный радужный мир…Свой собственный «домик» из грёз,Где не было боли, обиды и слёз.Где не было страха, лжи и обмана.Всё, что там было, – это мама и папа…Придуманный образ, пришедший во сне.Оказался родней реальности дней.Я жила в мире грёз, не желая взрослеть,Мне всё больше хотелось туда навсегда.Но однажды проснувшись, я вдруг поняла,Что выросла я, я стала другой…Я пытаюсь быть сильной день ото дня,Снова и снова играю я роль.Лишь по ночам я снова тону,Тону в океане из слёз и обид.Я понять не могу, за что мне страданья…За что заслужила я эту жизнь?Всю свою жизнь я в страхе жила,Лишь в страхе остаться одной.Мне день ото дня мерещилось,Что мама и папа просто уйдут.Уйдя на работу, они не вернутся —Забудут и бросят меня навсегда.Им до меня не было дела —Своими проблемами жили они…Отчасти, быть может, я была неправа,Но день ото дня я чуда ждала,Теперь всё мне стало не нужно…Ведь сердце моё утеряно где-то…Я чуда с надеждой, от сказки ждала,Скрывала мечты и горести в ней,Но сказка та стала ужасною бездной,И сердце души моей – ключ.Я всё потеряла, однажды поняв,Что выросла как-то внезапно,Я стала другой, непонятной,Ключ опрокинув в ту страшную бездну…Stasia S. ©А ещё девочка Оксана из класса зачитала стих, но мне кажется, специально подобранный, и Жене очень, думаю, понравился бы.
Уходят люди… Их не возвратить.Их тайные миры не возродить.И каждый раз мне хочется опятьОт этой невозвратности кричать.Е. Евтушенко1Она такая была однаВ груди горели яркие мимозыУ каждого, кто слышал её смех.Ей никогда не посвящали даже строчки в прозе —Она была как осень – не для всех.В красивом мире стать другим – отрада:Особенным казаться или быть.Светить сильнее ламп на автостраде,И ярче золота горя, любить.Все гонятся вперёд за звездопадом,Хватают звёзды, тянут до лица.Она была обычным листопадом —Невзрачным, но волнующим сердца.Она дарила нам улыбки, небу – душу,Казалось, неприметную совсем,А в этой простоте теплела даже стужа,Цвели поля нежнейших хризантем.Её волос коснуться больше невозможно,Колючим бризом омывает грудь…Ей – стать дождём, а нам – кричать истошноО том, что время вспять не повернуть.В красивом мире стать другим – отрада,Тушить огни и загораться вновь.Ей – слушать гром и пение цикады,А нам понять – она и есть любовь.М. А. Татаурова ©Эта ситуация заставляет задуматься о том, что жизнь коротка, но в ней всегда есть смысл… Всегда есть кто-то кто Вас любит и ждёт… Кто-то будет очень по Вам скучать… Не совершайте такую глупость как суицид… Ведь завтра станет легче, а за углом ждёт счастье… Не сдавайтесь!
Лично от автора. Stasia S. ©
Иллюстрация: Орехова Н. Ю.
Тень родной душиОна укрыла душу в грёзахСреди осколков своих мечт.Она казалась нам чужой,Но как была она нужна…Её веснушки, рыжая копна волос,Её глаза, как изумрудная дорожка…Ею невозможно было насладиться,Она была одна такой родной.Вот что могу сказать и вспомнитьИ помнить буду я всегда твой смех,Твоя улыбка и блеск глаз —Вот всё, что нам оставила, немного…О, как же больно так терять,И невозможно мне понять,Как ты могла, как сложно всё,Мне не понять души твоей…Как тяжело прощаться, Женя,Как трудно только помнитьИ не коснуться тебя больше, не обнять.Господь забрал тебя так рано…Зачем ушла и нас оставила лишь помнить,За что так поступила с миром?Тебя так много ждало впереди,Тебе открыты были двери, но…Ты предпочла уйти, забыть, смириться.Тебя мне не хватает, больно…Мы встретимся ещё нескоро,Но будем вместе на века…Stasia S. ©
Иллюстрация: Орехова Н. Ю.
Родители Жени. Шиловы
Анатолий Евгеньевич 05.10.1954, (Артамонова) Мария Игоревна 17.11.1956 / Иллюстрация: Орехова Н. Ю.
Ещё одно прощание…
Суббота, 03.04.2004
Всё было прилично, всё достойно, похороны проходили как обычно в такой ситуации, но хоронить столь юную подругу было очень больно. Её жизнь только началась и неожиданно для всех закончилась.
Женя так много хотела, так мечтала о большой семье, о детях, о шикарной свадьбе, но этому уже никогда не бывать. Как странно, я раньше никогда не думала о том, что терять людей, с которыми вырос, тяжело.
– Здравствуйте, примите соболезнования, мне будет очень не хватать Жени.
– — Взяла я за руку Марию Игоревну.
– Спасибо, Лерочка… Ты в последнее время была почти всё время с нашей малышкой…
– — С её глаз хлынул поток слёз.
– Спасибо, Лера, но нам так тяжело это принять.
– — Обняв жену, сказал со слезами, стоящими в глазах, папа подруги.
– Мне тоже тяжело, что её больше нет – не позвонить, не погулять, её больше нет.
– — К горлу подкатил ком.
– Примите соболезнования… Мария Игоревна, Анатолий Евгеньевич, держитесь. Тяжело, больно…, но ради Жени – держитесь!
– — Обняла Алина родителей подруги.
Подруга Леры
Зайкова Алина Михайловна. 11.07.1986
Иллюстрация: Орехова Н. Ю.
– Спасибо, девочки, вы обе самые родные и близкие подруги были. Так жаль, ножом по сердцу слово «были».
– — Мама Жени была на грани снова разреветься, но это понятно.
Поминки затянулись, все устали… Я вернулась домой за полночь и провалилась в сон…
Иллюстрация: Орехова Н. Ю.
Весь следующий день я провела не в своей тарелке. Мне было тяжело всё это понять, тяжело принять, как и всем, я думаю. Образ Жени, в свадебном платье лежащей в гробу, – наваждение, что ещё долго будет меня преследовать. Мне снились сны о том, как она танцует в пустом зале, словно на балу далёких лет.
Женя очень красиво хорошо танцевала, занималась в кружке, участвовала в соревнованиях, она и посоветовала однажды Стасе танцы, она привела нашу младшую подругу к себе. Она учила «новенькую» на первых парах.
Мне будет очень не хватать её смеха, её танцев, она останется в моём сердце, я вычеркну обстоятельства её смерти из своей памяти. Она просто ушла раньше срока, и это всё…
Весь день меня не покидал осадок сна, Жека танцует в свадебном платье в центре зала, видит меня, смеясь приближается, что-то шепчет, но я не понимаю… Она неожиданно отталкивает меня и тянет руки к родителям, те обнимают её и растворяются в облаке лёгкого дыма.
Помнится мне – проснулась в холодном поту, что-то ныло. Меня мучило дурное предчувствие. Вечером воскресенья, четвёртого апреля, неожиданно позвонил Слава…
Сказал, что родители Жени отравились газом: «Соседи позвонили в милицию, странно пахло на площадке. Родители Жени мертвы, а на столе записка. В ней было всего несколько слов».
Под их короткой совместной предсмертной запиской лежало незаконченное стихотворение их дочери. Слава позже дал мне фото из дела, копию, конечно. Я была в смятении, увидев те странные строчки, они надолго засели у меня в голове. Я много раз прокручивала их, но не смогла отпустить.
Зачем дана была мне жизнь?За что она была дана?За что страдаю и умру?Ведь не жила я ни секунды…Кто вспомнит обо мне?Кто пожалеет и поймёт?Кто принесёт любимые цветы?– В мой вечный и спокойный дом…Я не жила, а значит, не умруНикто не помнит и не вспомнит…А кто такая эта Женя?Кому она была нужна?Никто не ждал, не потерял…Чужая в жизни я совсем.Пусть я чужая для своих,Тогда мне стать своейОсталось только для чужих.Быть может, не поймут меня сейчас…Зато со временем раскаются о том,Что не смогли сберечь.А я уйду из жизни…Чужой мне жизни навсегда.Я не умру, но я уйду,Останусь только для себя.Я успокоюсь и пойму —Зачем дана была мне жизнь.Из жизни уйдя, смогу я житьНе так и не иначе.Я просто смогу жить…Не так и не иначе.Не просто для себя…Хотя бы для него.Того, кто так меня достоин,Вот только кто он?И как зовут? И где найти?Я просто хочу жить.Для этого нужна мне цель,И всё равно, кто станет ей.Я просто хочу жить.Я не жила – существовала.Без цели, просто так,Я не умру, но уйду из жизни,Поставив в сказке точку,Что вовсе не было в миру…Stasia S. ©
Как страшно, жизнь вообще страшная штука… Мой стих их довёл? Или то, что написала их дочь? Я виновата? Я не хотела!
Иллюстрация: Орехова Н. Ю.
Иллюстрация: Орехова Н. Ю.
Мне до сих пор порой кажется, я виновата во всём, и это очень тяжело… Очень больно так думать.… Снова погибла целая семья, снова трагедия, боль и слёзы, снова это как-то надо пережить, но вот только как – никто не сообщает…
Иллюстрация: Орехова Н. Ю.
Новый виток отношений…
Как я пережила похороны подруги и её родителей, не знаю, как я пережила все эти смерти? – Я не знаю…
Как это отразилось на мне и отразилось ли вообще? Я тоже не знаю – время покажет, но многие вещи я переосмыслила, многие вещи пытаюсь понять заново, слишком много новых вопросов терзали меня.
Мне предстояло жить дальше, перестать винить себя и заставлять себя думать, что это просто жизнь. Надо понять, что так бывает, и самое главное, что от этого нам с Вами никуда, к огромному сожалению, не деться.
Четверг, 08.04.2004
С самого утра приехал Алексей… Нам было о чём с ним поговорить. Было что обсудить… Я многое передумала, о многом поразмыслила… В институт я в тот день не поехала – у нас были другие планы… Место учёбы занял кинотеатр…
Шёл жутко скучный фильм, мы выбрали места на последнем ряду и почти всё время целовались и обнимались, а Лёша ещё и пытался меня ласкать…
Мне всё это нравилось – ему по ходу тоже… Не досмотрев фильм до конца, мы отправились на его московскую квартиру…
Приехали мы довольно быстро. Дома у него хорошо, тесновато, но уютно. Не знаю, почему я каждый раз примиряю чужое жилище к себе, не помню точно, но эта привычка у меня с детства. Надо как-то перестать это делать…
Но особенно мне здесь нравился тот самый диван, где я в прошлый раз уснула. Мы завалились на него, и я начала смеяться.
– Что?
– — Изумился Алексей…
– Смешно просто, чем будем заниматься?!
– — Прохихикала я.
– Тьфу, блин, детский сад…
– — Выругался хозяин дома.
– Что?
– — Теперь удивилась я.
– Да ничего. Умеешь ты кайф обломать…
– — Покосился на меня Лёша.
– Да что не так?
– — Возмутило меня его выражение лица.
– Ну уж сексом сегодня мы точно заниматься не будем… И не смотри так на меня! А то опять истерика случится, только на этот раз у меня. Я тоже живой. Кстати, мы сегодня другим займёмся… Слазь с дивана.
– — Попросил Лёша, подавая мне руку.
– А в чём дело?
– — Мне было неясно.
– Диван разложу, чего… Вроде взрослая, а ведёшь себя как дитё малое и неразумное, вот точно мне Пашка сказал, с такой, как ты, только в куклы играть да сказки читать…
– — Рассмеялся Алексей.
– Это не смешно.
– — Шуточно пихнув его в бок, сказала я.
– Ты, кстати, может, ещё и во время оральных ласк о детстве думаешь…, а? Я уже себя невесть кем чувствую – страшно… Развращаю тут дитё неразумное…
– — Заржал Лёха, заваливаясь на разложенный диван, и утянул меня за собой.
Я упала, и мы стали целоваться… В какой-то момент он перевернул меня под себя и стал гладить моё бедро. А потом вдруг отстранился и задумался.
– Что-то не так?
– — Недоумевала я от его реакции.
– Да нет, просто подумал о Павле, будь он на моём месте – развёл бы тебя, пяти минут бы хватило, ещё бы себя виноватой чувствовала, что, мол, долго уговаривал.
– — Засмеялся Алексей.
– Пять минут – это долго? Что можно успеть за пять минут? Или для него это просто долго?
– — Переспросила я.
– Для него? Очень. Такой он человек.
– — Вздохнул Лёша.
– А почему вы с ним обо мне говорите?
– — Заинтересовало меня.
– А ты чего волнуешься?!
– — Заинтригованно спросил мой дружелюбный собеседник.
– Не волнуюсь я, глупости!
– — Хотя мне было не по себе.
– Вы с девками про что беседуете? Мужикам кости моете? А чего бы и нам тем же не заниматься, только девчонкам, а?
– — Спросил Лёха, подмигнув…
– А кто этот Павел? Что из себя представляет?
– — Мне не то чтобы было интересно знать, кто он, а скорее с кем Лёша говорит обо мне.
– У, Паша… Хороший или плохой – не мне решать, бывает грубым, а любит – так как богиню.
– — Широко улыбнулся Алексей.
– Что значит «как богиню»?
– — Решила я уточнить, мне было тогда ещё незнакомо такое выражение по отношению к отношениям.
– Его жена в шелках купалась буквально. А разошлись – он её возненавидел. Иногда он странный, порой его нелегко понять. Бывают моменты, я не всегда понимаю, реально он говорит или шутит.
– — Задумался Лёша.
– Например?
– — Спросила я, укладываясь удобнее.
– Однажды сидим в хате, на нарах скучно…, до поверки ещё пятнадцать минут, мы давай о великом.
– — Почесав подбородок, ответил мне Алексей.
– Что значит «о великом»? Картины?
– — Я не поняла сразу.
– О жизни, малыш. Паша так пронёс, аж охране понравилось. Мы с ним в одной зоне срок мотали, сидели в одной хате.
– — Я оборвала его.
– Хате?
– — Мне показалось странным наименование.
– Камера.
– — Улыбнулся Алексей и снова меня поцеловал, мы перевернулись, и он снова оказался сверху.
Кажется, ему чем-то приглянулось моё бедро, уж очень наглаживал… Мне стало смешно, а Патроновский посмотрел на меня как-то странно.
– Ты чего?
– — Растерянно.
– Щекотно…
– — Улыбнулась я, тогда он поднял руку выше и стал щекотать…
Ненавижу, когда меня щекочут, я очень высоко хохочу в такие моменты, и это вызывает у меня такое чувство – смущает сильно.
– Ты такая красивая, когда смеёшься…
– — Сказал Алексей, отстраняясь.
– Ты куда?
– — Потянулась я за ним.
– Проголодался. Чай будешь с бутербродами?
– — Спросил Алексей, улыбаясь.
– Подожди, о чём мы говорили?
– — Запамятовала я.
– О Павле, кажется.
– — Хитро посмотрел на меня собеседник.
– Расскажи о нём ещё, пожалуйста.
– — Попросила я.
– Зачем?
– — Спросил поспешно Лёша.
– Просто.
– — Растерялась я.
– Я ревную.
– — Улыбнулся Лёша.
– Мне просто интересно. Говорят, скажи мне, кто твой друг…
– — Я не договорила.
– Я знаю, от чём ты.
– — Покачал головой Алексей.
– Какой он?
– — Подтолкнула я рассказчика.
– Паша такой необычный. Интересный, образованный, сразу видно, что он очень умный и дотошный. Очень любит, чтобы всё было по его и не терпит отказа ни в чём. Никогда лишнего не скажет, не сделает, но и сам не плошает.
– — Рассказывал Алексей, лёжа на спине рядом со мной и перебирал пальцами кончик моей косы, играя с вплетённым бантиком.
– Что значит «не плошает»?
– — Положив голову на грудь Лёши, спросила я осторожно.
– Если что-то пойдёт не так, как хочет он, не так, как договорились, так отделает, что маме только по реконструкции узнавать придётся. Человек слова и дела. А ты чего интересуешься-то так рьяно?
– — Спросил вдруг Лёша…
– Так просто… Вдруг когда-нибудь придётся познакомиться.
– — Отшутилась я.
– Не дай Бог тебе когда-нибудь с ним встретиться. Поняла?
– — Вдруг очень серьёзен стал Лёша, он так в лице изменился, что мне стало не по себе.
– А что такое? Я что-то не так сказала? Я не понимаю!
– — Заинтересовала меня его перемена в лице, мне кажется, он побаивался этого Павла.
– Лера, он не будет с тобой носиться, как я, или даже так, как Кира, он тебя либо трахнет, либо убьёт целкой.
– — Сказал зло Лёша.
– Он на такое способен?
– — У меня что-то ёкнуло внутри. Будто чувство дежавю, не знаю…
– Слушай, он и не на такое способен. Его бизнес, то, чем он зарабатывает себе на жизнь, – это очень страшные дела.
– — Скинув с себя меня, резко сказал Алексей.
– Всё настолько серьёзно?
– — Мне стало страшно.
– Неважно, переспит он с тобой или убьёт – что так, что так – это будет жестоко. По части девок, если они ему нравятся, он беспощаден.
– — Странно сказал Алексей, поглаживая мою косу в руках.
– Что не так?
– — Мне показалось, он что-то не договаривает.
– В его вкусе всегда, кстати, были только блондинки. Пока ты послушна и мила – ты богиня, но потеряешь его интерес – ты труп. Я не шучу, Лера…
– — Он так странно на меня посмотрел, с таким страхом в глазах.
– За что ты сидел? Ярослав Марвин говорил – за врачебную ошибку…
– — Мне было интересно. Тем более я хотела сменить тему. Меня начинал пугать «Павел» уже на расстоянии.
– Ярик не сказал тебе правды?!
– — Удивился Лёша.
– Какой правды?
– — Охнула я.
– Он заставил меня провести операцию их отцу.
