Легенды о Первых. Часть 3. ВЛАДЕМИР

Валентина Лебедева

Легенды о Первых. Часть 3. ВЛАДЕМИР

С моим сознаньем наравне

Вершится ход планет.

И, если Бога нет во мне,

Его и выше нет!

Игорь Губерман

Глава 1

Память, словно чердак.

Чего там только нет: осколки дружбы,

обломки счастья, а в самом углу – кусочек правды,

завёрнутый в обман

Кажется, это с ним уже происходило…

Он вновь стоял на мосту. И туман тоже был. И крепкое плечо Влада за спиной.

– «Сейчас из тумана появится Алабор», – вспомнил он, и это тут же произошло, словно по мановению руки: молодой Алабор, улыбаясь, шёл навстречу…

– «А потом и змеи»! – произнёс парень (или это ему только показалось), но змеи и в самом деле появились… И стали сжимать кольцо вокруг.

– «Прими! Прими! Прими»! – чирикала маленькая птичка с лицом Дарины, – «Оно уже в тебе! Вы неразделимы! Они неправильно тебя лечат – хотят отнять, а нужно принять! Это уже часть тебя! Прими! Прими»!

Максим пытался отмахнуться от назойливой птахи, но это оказалось непросто…

Солнечные лучи с трудом пробивались сквозь занавешенное окно просторной чистой палаты, вдоль стен которой, выкрашенных в светлые тона, размещалось несколько шкафов, содержащих сборы трав и склянки с микстурами.

На широкой кровати спал единственный пациент. На его обнажённых плечах, руках и груди виднелись многочисленные зеленовато-бурые шрамы и подживающие порезы. Черноволосый смуглокожий юноша выглядел осунувшимся, скулы заострились, а бледные губы потрескались. Под глазами пролегли тёмные круги. Несмотря на изнурённый болезненный вид дышал он ровно и размеренно, погружённый в глубокий исцеляющий сон. Тонкий лучик тёплой ладошкой прошёлся по бледной щеке, заставив больного вздрогнуть и попытаться открыть глаза. Едва сдержав рвущийся из груди стон, пациент медленно пошевелил пальцем, и прикусив губу, понял, что тело его почти не слушается, а в голове мелькали разноцветные вспышки из лиц и непонятных слов, которые совершенно не проясняли положение.

Больной приоткрыл глаза, стараясь не показывать вида, что уже не спит, хотя бы до тех пор, пока не поймёт самого главного: кто он и где находится.

Две девочки лет пятнадцати в светлых простых платьицах сидели у стола в левом углу комнаты, растирая в порошок заготовленные сухие травы, и непринуждённо болтали, изредка хихикая. Та, что постарше, была голубоглазой розовощёкой круглолицей блондинкой с парой тугих кос, тяжело спадающих на спину. Вторая выглядела длинноногой и худощавой, с короткими тёмными волосами и желтовато-карими глазами под густыми, будто выведенными, бровями. Искоса поглядывая на подружку, она весело её подначивала:

– Эй, Варька! Опять у нашего красавчика зависаешь?

Голос был незнакомый, резкий, девичий. Он резанул слух, причиняя пациенту боль. Зато видение пропало, погрузив парня в темноту. Он пытался открыть глаза, но… Кажется, тело ему не подчинялась. В голове бухали отбойные молотки, будто какой-то умник, решил пристроить к его мозгу филиал.

– Милалика просила не оставлять его надолго одного, – раздался справа приятный приглушённый голосок, тоже абсолютно незнакомый.

– А ты и рада стараться! Ещё бы, это тебе не за мелкими из Чертога Аиста ухаживать!

Громкоголосая звонко рассмеялась, вновь заставив Максима поморщиться от боли.

– А чего я там не видела, – хмыкнула та, которую назвали «Варькой», – Вправлять выбитые пальцы и челюсти я ещё в пять лет у деда научилась, а тут такой редкий случай представился: узнать, как яд Великого Змея борется с кровью Первых! Это же чудо какое-то!

– «Значит, яд Змея… Ну да! Это же была битва»! – пронеслось в голове больного.

Воспоминания стали всплывать одно за другим, тёплыми волнами возвращая прошлое.

Он карабкался по длинному скользкому телу Змея, втыкая в расщелины между чешуйками острый клинок… Пахло гарью и озоном от разряженного предгрозового воздуха. Раны на теле разъедала зеленоватая, дурно пахнущая слизь, выступающая из-под пластин. И отверстие… «меж двух зачарованных глаз».

Навь! Остров Драконов! Зачем он туда отправился?

Ах, да! Он же искал сбежавшую девушку с серебряными волосами, изумрудными глазами и звенящим, словно падающая капля, именем… Принцессу?!! А-лю!

Парень дёрнулся, пытаясь подняться, но, боль моментально погасила свет и отняла только что промелькнувшие воспоминания, оставляя только слух. И он слушал!

– Конечно, возиться с этим красавчиком, да ещё и Героем, намного приятнее, чем сопли малышне подтирать! Но ты губу-то не раскатывай, у этого парня уже есть подружка и она может быть недовольна твоим к нему преувеличенным вниманием! – продолжала настаивать громкоголосая.

– Глупая ты ещё, Катерина, – прыснула Варвара, – Разве об этом сейчас надо думать! Это у тебя всё мальчишки на уме, а мне интересен сам пациент – я с такими особенностями не встречалась ещё, хотя многое повидала. Мои лекарства обычно с любыми ядами справляются, а у него… Мы яд удаляем, а он вновь образуется, словно парень сам этот яд выделяет… А, ещё, у нас запасы лекарств заканчиваются, а это значит…

– …тебе придётся за лекарствами в Навь отправится! – закончила за круглолицую подружка.

– Это бы ничего, только он вновь боль испытывать начнёт, как в первые дни…

– «Значит, я в Слави или в какой-то волшебной больнице, только – как я там оказалcя»? – едва пробиваясь сквозь кровавую пелену перед глазами, пытался рассуждать парень. – Драгомир? Но его же ранили или даже убили! Я должен был поместить его тело в ледяной столб, а душу… Да! Душу! Её же вынули из парня с помощью заклятья Светозаров! Моего заклятья! Я – Максимус Радомир из рода Светозаров»!

От радостного возбуждения парня охватила эйфория, от которой даже кровь по жилам побежала быстрее, прогоняя оцепенение.

– Да уж, не позавидуешь мальчишке! – притворно вздохнула Катерина. – Да и тем, которые ночами у его кровати дежурить будут, пока ты по Нави разгуливать станешь!

– А мне его действительно жаль: столько пережить и выносить боль, от которой другие умирают! Хорошо, что он в беспамятстве пребывает и о страданиях своих не помнит…

– Ну вот, опять на своего любимого конька села, – усмехнулась Катерина, – Я-то думала, ты за ним из женского интереса ухаживаешь, а ты…

– А я – из научного, понятно! – оборвала подругу Варвара.

Дверь тихонько скрипнула и в палату вошли гости. Шаги прошлёпали к кровати и остановились слева от головы пациента.

– Жаль мальчика, – плаксивым голосом произнесла Милалика Лазоревна. – Однако, от его присутствия здесь, лазарет в какой-то музей превратился: ходят, смотрят, вопросы задают! А я им не БОГ, а всего лишь травница, и не представляю, как лечить такие раны. Однако, ничего не поделаешь: как ни как – Герой!

Хозяйка ведьминого огорода шмыгнула носом и громко высморкалась, Максим даже представил себе, как сморщилось при этом её прекрасное личико. Две половинки её лица были непропорциональными, но удивительно друг другу подходили.

Милалика бережно взяла его правую руку, щупая пульс, а затем, неторопливо провела тонкими пальцами с длинными ногтями по заживающим шрамам. Максим ощутил жжение и пульсацию, будто то, что сидело внутри, под зеленоватой коркой, рвалось наружу. Он застонал, скрипя зубами.

– Молодец, терпеливый! – вздохнула ведьма, – Другой бы при такой боли кричал, как резаный! Я не успела к нему слишком уж привязаться, однако – в травах парнишка разбирался неплохо!

– Почему это вы о нём в прошедшем времени говорите? – раздался удивлённый голос Варвары, – Насколько я понимаю, ничего непоправимого с ним пока не произошло.

– Кстати, вы уже разобрались, отчего у него такая реакция на яд, и что нам с этим делать? – спросил знакомый голосок, от которого сердце больного начало отбивать в груди весёлую дробь, а перед мысленным взором возник силуэт зеленоглазой Феи, танцующей под Луной.

– Понимаешь ли, Алевтина, с этим юношей всё так сложно и неопределённо… – вздохнула Милалика Лазоревна, вновь шмыгнув носом. – Ни ты, ни я не смогли оказать ему полноценную помощь, хотя и использовали весь свой арсенал. Что же до нашей талантливой Вареньки, то её примочки, к сожалению, скоро закончатся, так что я договорилась с Гореславом Ростиславовичем о нашей с ней небольшой отлучке в Навь для пополнения запасов живой и мёртвой воды.

– Варвара поедет с вами? – удивилась Алька.

– Да, моя дорогая, у неё там связи и потаённые места… Тебе придётся побыть в лазарете за главного, пока мы не вернёмся. Кстати, после нашего возвращения Варенька перейдёт в вашу группу благодаря образовавшейся вакансии…

Перед глазами больного замелькали разноцветные круги, а голоса слились в один гул, приносящий тревожные воспоминания.

Он вновь стоял на мосту в окружении змеи и глядел в лицо ухмыляющегося Алабора. Мост медленно таял вместе с туманом, шуршащими и ломающимися под ногами змеями, и только тоненький голосок продолжал всё ту же надоедливую песню.

– «Прими! Прими! Прими»! – словно заклятье твердила птичка, зависнув над правым плечом.

Что-то прохладное опустилось на лоб, коснулось ссохшихся губ, прошлось по груди. Маленькая рука легла в его ладонь и тихий голосок умоляюще произнёс:

– Если ты слышишь, если понимаешь – сожми мою руку!

Он хотел! Очень хотел подать хоть какой-то знак! Но сил не хватало. Только краешек пересохших губ слегка дёрнулся в ответ, но целительница этого не увидела, потому что смотрела на пальцы.

С трудом повернув голову, парень на кровати разлепил каменные губы и застонал:

– Пи-и-ить!

Сидящая у постели белокурая девчонка с толстыми косищами ойкнула, подхватилась и бросилась к тумбочке. Поймав стакан с тёмно-вишнёвым содержимым, она, осторожно приподняв голову больного, оросила его губы сладковато-кислым нектаром.

Парень жадно глотал жидкость, чувствуя, как радостно отзывается на влагу ссохшееся горло и пустой желудок. Что-то приятно холодило обнажённую грудь, Макс заставил непослушную руку скользнуть по телу, нащупал медальон. Когда зрение сфокусировалось, глазам паренька предстала странная картина: все три спирали приобрели ярко-сиреневый цвет с серебряной окантовкой, а центральные завитки поблескивали золотом. Парень поднял голову – на него во все глаза смотрела симпатичная круглолицая девочка лет пятнадцати с огромными, в пол-лица, голубыми глазищами и толстенными белокурыми косами, связанными на спине крупным синим бантом.

– Ты – Варя? – прохрипел Максим.

Девушка утвердительно кивнула.

– Как я здесь оказался?

– Ох! – сиделка вздохнула и, всплеснув руками, стремглав выскочила из комнаты.

– Куда же ты? – бессильно пытался остановить её Максим, только девчонки и след простыл…

Через мгновение в комнату вбежала растрёпанная Аля, лицо её сияло, словно озарённое светом солнца, хотя по щекам струились беззвучные ручейки слёз, оставляя бледные полоски.

– Наконец-то ты пришёл в себя! – схватив руку больного, опускаясь на стул возле кровати, шептала она, не сводя с Максима восторженного взгляда. – У тебя что-то болит? Могу я чем-то помочь?

Макс только кивал или отрицательно мотал головой, смотря по обстоятельствам, пересохшее горло отказывалось произносить слова. Он попытался улыбнуться, но, запечённые от жара губы треснули, и парень ощутил солоноватый привкус крови.

– Расскажи… – морщась от боли, прошептал он.

Алька поняла и стала пересказывать последние моменты боя, напомнив ему про потерянный где-то в пылу сражения заветный блокнот Алконоста, про внезапно сдувшегося, словно воздушный шарик, Змея, про раненого Драгомира…

– Что произошло… с Драгомиром… потом, – ощутив тревогу за товарища, спросил Максим.

– Разве не помнишь! Тебе удалось довести до конца заклятие Светозаров за миг до того, как ты потерял сознание. Сейчас душа парня хранится в комнате Сабины, которая ни за какие коврижки не хочет её отдавать, несмотря на все просьбы и угрозы Влада. А тело… Тело – заперто в ледяном столбе, – объясняла Алька.

В следующий миг Макс уже видел себя склоняющимся над умирающим Драгомиром, а тот протягивал руку и просил спасти его.

– «Именем Светозаров, ты мой»!

Максим точно знал, что не произносил этих слов! Пусть его хоть пытают, но это не он высвободил душу товарища из умирающего тела…

Тогда кто?

– «Кажется, у меня накопилось слишком много вопросов к соседу по комнате, – думал Макс, продолжая слушать рассказ, – Но это подождёт! Сейчас главное – выжить»!

Аля поведала, как Переплут соорудил портал. Как друзья перенесли потерявшего сознание Максима в академию. Как поместили в лазарет. Как, вот уже больше месяца все целители Трёхмирья ищут способ исцелить его от последствий отравления Змеиным ядом…

– Больше месяца? – то ли удивился, то ли ужаснулся Максим.

– Мы остановили заражение и уменьшили воспаление, однако, лучше тебе не становилось, пока не появилась Варвара, – всхлипнув, продолжала рассказ Аля, – И у неё, к счастью, оказался лечебный талант и несколько секретных ингредиентов, от которых тебе стало намного легче. Так что не забудь её поблагодарить, когда вновь увидишь.

– Это та девочка с толстыми косами песочного цвета, что сидела у моей кровати, когда я проснулся? – растерянно спросил Макс.

Аля утвердительно кивнула.

– Милалика сказала, что Варвара из древнего рода, кажется даже, внучка Траяна – легендарного врачевателя Нави. А я ещё себя целителем считала! Только рядом с этой девочкой, я – всего лишь студент-недоучка, возомнивший себя профессором, – невесело попыталась рассмеяться Алька.

– А почему Влад ко мне не заходит? – неожиданно для себя спросил Максим, пытаясь придать голосу обыденный тон и стараясь не выдать своей заинтересованности: – «Я бы задал ему пару интересных вопросов», – подумал он.

– Влад… – Алька замялась, будто не хотела поднимать эту тему. – Влад некоторое время был очень занят… Нужно было помочь Миладе установить охрану у Трёхгорбой горы, чтобы кто-нибудь, подобно Чёрному барону, не надумал туда лезть! Да и с самим бароном нужно было что-то решать. Сейчас он вместе с женой находится под неусыпным присмотром Световита.

Максим заметил, что девушка чем-то расстроена, это чувствовалось в переливах голоса и в нежном поглаживании руки. Парень даже представил её, как тогда, на поле недавно завершившегося боя, когда его душа пустилась во все тяжкие, вместе с весёлыми барабанщиками покинув тело. Тогда он рассеянно подумал, что красивое лицо Принцессы увлажнилось от дождя, раскаты которого были ещё слышны над полем, но сейчас о дожде и речи не шло, однако голос девушки звучал влажно и приглушённо, будто она боролась с подступившими слезами и проигрывала им. Алька попеременно держала его руку в своих, иногда поднося одну ладонь к лицу, а потом возвращая холодной и влажной. Максим догадался, что по щекам девушки давно бегут молчаливые слёзы.

– «Вечно эти девчонки делают из мухи слона», – благодарно подумал он и сердце больно сжалось от сострадания. Пытаясь успокоить подругу, он хрипло произнёс: – Не нужно так за меня беспокоиться. Ну, полежу немного в больничке, перезагружусь, отдохну и стану как новенький! Подумаешь – яд! Меня и в детстве змея кусала и – ничего, оба живы – и я, и змея! А иначе и быть не может, ведь такое количество целителей и магов вокруг меня ещё никогда не вращалось!

– Ах, да! Ты же ещё не в курсе! – неожиданно радостно воскликнула девушка, – В одной из самых нижних пещер обнаружились пленённые драконы. Более десятка. Гастингс использовал их кровь для создания Горгулий. Среди них оказался «маленький» сынок нашей Горыни! Только, знаешь, этот трёхголовый проказник почти вдвое выше мамаши, а так как его с рождения держали взаперти и не выпускали на свет, нашей зелёной Королеве предстоит тяжёлый труд по приобщении маленького Горбунка к благам драконьей цивилизации…

– Горбунка? – удивлённо поднял брови Максим, радуясь, что Аля немного повеселела.

– Ну да, его мамочка так назвала, когда впервые увидела, вот имечко-то и прилипло.

– Значит Влад сдружился с Миладой?

– Да, на почве техномагии. Они теперь – не разлей вода! Бабушка даже от меня из-за этого отстала, больше к себе не зовёт…

Алька что-то ещё рассказывала, только утомившийся Максим уже не разбирал слов, просто слушая её мелодичный тихий голосок, который навивал покой и ласково убаюкивал. Он был счастлив уже оттого, что – жив, что может слышать, что в груди поднимается, захлёстывая с головой, волна теплоты и нежности.

Прошло ещё несколько дней и ночей, пока в палате появился Влад. Максим не знал, зачем решил притвориться спящим, но он прекрасно понимал, что тот не стал бы так откровенничать, зная, что больной не спит!

– И надо же было нашему Герою так вляпаться, – звучал рядом приглушённый бас. – Вот ведь ты тоже этого яда попробовала, однако чувствуешь себя хорошо, не так ли? А этот слабак целый месяц в постели провалялся, и ещё неизвестно сколько будет отдыхать, будто у нас других проблем нет! Только о его персоне все и говорят!

– Ты несправедлив, – парировала Аля, расположившись слева и осторожно беря руку больного в свою. – Максим не виноват, что его организм, по каким-то неизвестным нам причинам, слишком негативно реагирует на яд. Бабушка предположила, что я пострадала меньше благодаря крови Горыни, что течёт в наших с тобой жилах – возможно, она нейтрализовала яд.

– Может и этому влить порцию-другую! Надеюсь трёхголовая королева Драконов не откажет в такой малости, тем более, что она с нашим Героем подружиться успела…

– Между прочим, это мы уже и без твоей подсказки испробовали. К сожалению, для Макса это не выход!

– Жаль!

– Да уж! Милалика с ног сбилась, бабушка всю Навь на уши подняла, а толку – ноль! Только Варваре удаётся кое-как останавливать распространение болезни.

– А ещё этот подселенец! – сдержанно пробурчал Влад. – В ослабленном теле он начал активно развиваться.

Это странное слово отдавало холодом, словно Макса неожиданно окатили ледяной водой.

«Подселенец»!

Где-то он уже слышал это!

Да, там, в больнице, когда Аля и Влад пытались забрать его в академию…

Что – опять? Опять это непонятное слово, которым они называли его болезнь? От него веяло неизвестной опасностью …

– Вот это и в самом деле – проблема! Пока Макс в лазарете под присмотром находится, мы ещё можем жить спокойно, но тебе, сестрёнка, лучше бы держаться от него подальше, тут и без тебя сиделок достаточно! Наш «дружок», – Влад изобразил двумя пальцами кавычки, – может в любой момент стать смертельно опасен для нас, если подселенец окончательно получит власть над его телом, вытеснив душу. Кто знает, кем завтра проснётся наш Герой и что ему на ум взбредёт! Мы так надеялись, что кровь Первых его ослабит, а то и убьёт, но…

– Прости, я тебя не понимаю! Неужели тебе совершенно безразлична судьба Максима? – негодующе воскликнула Аля, строго глядя на брата. – Ты можешь думать и говорить, что хочешь, но я его не брошу! Я же люблю его!

От её слов внутри больного, прямо от того места, где, по идее располагалось сердце, полились приятные горячие ручейки, заставляя боль отступить в самые потаённые уголки сознания.

– Конечно, не безразлична! Как только тебе это в голову пришло! – возмутился Влад, – Но… эта пакость жива, а сейчас стала даже сильнее, чем тогда, когда мы забирали мальчишку из госпиталя в Яви. А ведь целый год он практически не ощущался! Зато теперь мы его великолепно чувствуем, а вскоре, может даже и увидим! Потому я и предлагаю – изолировать парня, пока не стало слишком поздно!

– Но он и так в изоляции! – сердито всхлипнула Аля. – Я подниму всех знахарей, найду любое лекарство, но спасу Максима!

Больной испытал жгучее чувство благодарности к этой отважной девушке, которая готова была бороться за него до последнего!

– Если бы я только могла выучить заклятье Светозаров! Говорят, подселенец прикрепляется к душе и не может прожить без неё. Если на время вынуть из Максима душу – поможет ли это?

– Заклятье Светозаров – родовая магия, тебе её не выучить, как, впрочем, и никому другому, кто не принадлежит к названному роду. Так что про это можешь забыть! – По-видимому, Влад встал, потому что стул громко заскрипел и раздались тяжёлые шаги. – Это скорее по моей части, – прошептал он, покидая палату.

Прошелестела ещё одна неделя, растянутая, словно резина. Казалось, дням нет конца. Но дольше всего тянулись наполненные болью и страхом за свою жизнь бессонные ночи. А ещё куда-то пропала Аля, и это особенно тревожило Максима.

Парень стал чувствовать себя лучше. Возможно, сказывалась забота целителей или эмоциональное состояние больного. А, может быть, действие яда постепенно ослабело благодаря лечению Варвары. Максим выпросил разрешение подниматься с кровати, хотя бы иногда, чтобы размять затёкшую спину, и уставшие от длительного лежания мышцы.

В палате стало темно. Сиделки, обычно не оставляющие его в одиночестве, куда-то ускакали. Лунный свет, отражаясь от стен, рисовал в углу комнаты замысловатые пейзажи. Сегодня Макс поднялся с постели и проделал этот нелёгкий путь вовсе не для того, чтобы любоваться ночным светилом, он мечтал увидеть танец Лунной Феи, девушки, что так некстати украла его сердце.

То ли от долгого пребывания в кровати, то ли от пьянящей свежести вечернего воздуха у Макса сильно кружилась голова. Угасающий свет закатного солнца слепил привыкшие к полумраку глаза. В ноздри ударил пряный цветочный аромат, заставив зажмуриться и громко чихнуть. От недавно прошедшего дождика в воздухе ощущалась сырость. Максим чувствовал слабость в ногах, но на влажном крыльце присесть не решался, только прислонился к прохладной стене, ожидающе вглядываясь в темноту открывающейся перед ним поляны.

Следом, осуждающе покачивая головой выскочила Варвара, но, заметив блаженно улыбающееся лицо пациента, тоже расплылась в улыбке.

– Тебе ещё рано вставать, – с тревогой в голосе произнесла она, – Но, если уж так приспичило, мог бы и меня позвать или ещё кого…

Девушка встала рядом, поддерживая Максима под руку.

– Я думал, что сам смогу… Я хотел… – пытался оправдаться тот.

– Знаю, чего ты хотел! Её увидеть ты хотел, – вздохнула Варя, – Только её нет в академии… Уже два дня как нет! Потому и не приходит!

– Это сводит с ума, когда в голове мелькают нити обрывочных воспоминаний, а ты не понимаешь, за какую ухватиться, чтобы распутать клубок, – простонал Максим и попытался повернуть голову, чтобы разглядеть выражение лица своей сиделки, но она, будто почувствовав, махнула косищами, отворачиваясь.

– А давно в академии дождь идёт? – заметив необычные для этого места лужи, спросил Максим.

– Да уже, почитай, как неделю, что ни вечер – то дождь. И тучи то и дело солнце закрывают. Говорят, раньше такого здесь не бывало, – размышляла Варя.

– «Неладно что-то в Датском королевстве», – подумал про себя Максим, а вслух подтвердил: – Точно. За год, что я здесь прожил, дождик только ночью шёл, и то несущественный.

– А ещё, листья с деревьев опадать начали, словно и впрямь осень наступила, – вздохнула целительница.

Неожиданно на глаза Максиму попалась Сабина. Девушка, словно в забытьи бродила по тенистым дорожкам сада, прижимая к груди плетёную корзиночку с лежащим в ней завёрнутым в платочек шаром, перевязанным яркой ленточкой. Она что-то тихонько бормотала и бормотала себе под нос, будто убаюкивая. Сабина напомнила Максиму дракониху, заботящуюся о своём яйце.

Парень почувствовал необъяснимую жалость к этой девушке. Он неожиданно осознал, что этот шар – всё что осталось от Драгомира. Видимо Сабина сдержала своё обещание, так и не отдав его душу Владу.

– «Кто же спас Драгомира, заключив в этот шар»? – вновь промелькнуло в голове Максима.

Сабина давно покинула поляну, только парень не поддавался на уговоры сиделки и никуда уходить не собирался, хотя, заметно потемнело и стало ещё прохладнее.

– Подожди немного, я принесу плед, а то простудишься ненароком, – заботливо произнесла Варвара и упорхнула в раскрытую дверь, оставив Макса в раздумье стоять у стены.

Вот тучи разошлись и над темнеющими зданиями чертогов, над ароматными ночными цветами, над островом, где размещалась академия, появилась круглолицая Луна, рассеивая по округе серебристый холодный свет. Вокруг стояла оглушительная тишина: молчали, затаившись, ночные птицы, деревья, словно могучие стражи, охраняли покой спящих, даже ветер затих в ожидании чуда.

Луна уже заняла свою позицию среди фрейлин-звёзд, по-королевски гордо властвуя на небосводе. Полностью стемнело, когда где-то вдалеке скрипнула оконная рама, прогоняя тишину. Природа вздохнула, напоённая ночной прохладой, и вновь замерла.