В аду деньги не помогут

Вал Твайзе

В аду деньги не помогут

Казино с видом на озеро

Ленивое утро, крупье скучают у рулетки, пара завсегдатаев за столом с блэкджеком. Играют молча, общаются жестами. У стойки бара меня поджидает мой старый друг Боб.

Вчера вдруг позвонил, уже ночью:

– Опять разругался с женой. Надеюсь пожить у тебя. Звоню с дороги, скоро буду.

Сегодня пришёл посмотреть на мою новую работу. Я обещал показать ему этот городок с чудесами для туристов со всего света. Оформил отгул, каковых у меня не мало, переоделся.

– Извини, в нерабочее время мне нельзя находится в казино. Пойдём перекусим, у меня целая программа на весь день для тебя.

Спускаясь по широкому мрамору парадной лестницы я придержал Боба рукой, дал пройти нашим секьюрити.

– Куда это они с чемоданчиком?

– В инкассаторскую.

– И много у них?

– Сколько проиграли, столько и несут. Может, миллион.

Мы пробрались через бутики на первом этаже, через полутёмный коридор вышли на узкую Лэмб-лейн. Другая сторона сияющего фасада казино. Нависают кирпичные стены, шум вентиляторов в трубах. Серые двери, ворота гаражей, мусорные баки ровными рядами. Боб оценил:

– Изнанка жизни?

Я показал на неприметную калитку:

– Кратчайшая дорога к лучшей в городе пиццерии.

Пред нами внезапно предстал красивый дворик с дровяной печью посредине. Худой итальянец вытащил с углей пепперони одиннадцатого калибра, закрыл железную дверку, постучал лопаточкой, стряхнул прилипшие угли. На звук прилетел официант в белоснежной куртке, подхватил поднос.

Начали с пива: «Жёлтый эль» для меня и «Хайнекен» Бобу. Мы картинно чёкнулись кружками, выпили до дна, громко крянули. Настроение явно улучшилось после его вчерашних жалоб на судьбу. Боб оторвал кусок от пиццы, накрутил потянувшийся вслед расплавленный сыр.

– Знаешь…

Поглядел, как стекают красные капли кетчупа.

– За миллион я запросто могу убить человека.

Кивнул головой на крышу казино:

– Та чёрная бульба, это камера?

– Камера. И не как здесь, кошку от собаки не отличишь. Оператор прыщи на шее пересчитает. Да и сейчас нас видит, а в игровом даже слышит.

На самом деле Боб добродушный малый. Его, кажется, невозможно разозлить. В своей прошлой жизни он был офицером спецназа или вроде того. Однажды пояснил коротко:

– Ничего хорошего, научили убивать голыми руками.

После того, как его прибило к этим берегам, получил квалификацию горного гида. Работал в Альп-клубе, там и познакомились. Водили вместе клиентов на вершину.

Он доел пицу, потёр руки, улыбнулся:

– Что на десерт?

– Бери свой чемоданчик с миллионом и пойдём пробовать лучшие вина Отаго, – пошутил я.

Боб пугающе рассмеялся не разжимая губ.

– Вина на халяву, сэр! – добавил на всякий случай.

Я знал тут все закоулки. Из дворика с печкой вышли через кухню. На нас с испугом посмотрел молодой китаец у посудомоечной машины. Протискивались в тесную щель меж домов, воняло мочой. Знакомая дорога к моим друзьям из винодельни. Тесный проулок закончился неожиданной роскошью витрин парадной улицы. Вошли в дверь, зазвенел колокольчик. Бочки, ряды бутылок, стена растений из подвешенных горшков, а за ней комната дегустации.

Этим залом заведует парень из Югославии. Так он до сих пор называет свою страну. Один из немногих, кто произносит моё имя правильно. Сели за дальней стойкой, в углу. Нам принесли четыре бокала – два с красным, два с белым, дощечку с сыром и оливками.

– Дегустация бесплатно, – улыбнулся стюард.

– Мы ничего не купим!

Он рассмеялся:

– Ну нет проблем, Влад!

Все знают друг друга в этом маленьком городке. Он прекрасно понимает, что мне и в голову не придёт покупать их дорогое вино.

Разглядывали бокалы на свет, притворялись знатоками.

– Влад, мы должны сначала нюхать?

– Не опошляй, вдыхать аромат!

Боб повертел головой, убедился, что никого рядом нет, и парой глотков прикончил гордость местных подвалов. Долго гонял маслину по тарелке, наконец подцепил.

– Какой бы ещё подвиг совершить?

Я потряс фужер, слизнул последнюю каплю, с сожалением посмотрел на дно.

– Через такой же вонючий закоулок проберёмся в один отельчик. Не забыл немецкий?

Боб знал этот язык и считал себя большим экспертом по шнапсу.

На самом деле надо убить время до отправления парохода. Лет сто назад на этом паровике возили припасы фермерам, а обратно – овец на аукционы. Прошли времена дорогого сукна, палубы отмыли от навоза, теперь возят туристов. Давно хотел прокатиться, да не было повода. Теперь есть – показать Бобу озеро.

Перед входом в бар из автобуса вывалилась толпа розовощёких людей со сноубордами и лыжами. Гремели неуклюжими пластиковыми ботинками, вытряхивали снег из карманов. Я чувствовал себя неловко в цивильной одежде среди разноцветных курток и штанов. Хотелось быть как они.

Шнапс однако Бобу не понравился. Мы вышли и побрели по набережной выпить английского чаю в беседку Её Величества Виктории.

Под ногами шуршит рыжая листва. Здесь вся зима как поздняя осень. Воздух прозрачный, вода голубая, вершины снежные. Деревянные кружева и железная корона на крыше видны издалека.

– Cup of tea for two, please1, – попросил я.

Скромная просьба обернулась двумя полными подносами. Стол уставили фарфором: чайники, чашки, блюдца, молочники и много чего ещё неизвестного назначения. В такую погоду хороший чай с видом на озеро, пожалуй, лучше шнапса. Я макал сконы в сливки, Боб мазал джемом. Со стороны гор прибежало случайное облако, громко застучал дождь по жестяной крыше.

Длинно засипел гудок, пропел ещё три раза басом. Постояли на носу, посидели на верхней палубе, заскучали и пошли в буфет. На моё счастье у них была водка и даже не «Смирнофф», а «Русский стандарт». Заказать водку тут непростое дело. Рыжая девушка за стойкой оказалась понятливой, но чутьё меня не подвело: она уже было собралась бросить лёд, но я затряс ладонью …No! No! No!..

Мы громко чокнулись двойной порцией, залпом выпили. Барменша с застывшей улыбкой смотрела, как я зачем-то понюхал рукав, а Боб громко крякнул от удовольствия.

Пароход замедлил ход, осторожно обогнул Вальтер-пик, матрос ловко бросил верёвку, туристы высадились. Их увели на ферму показывать аттракционы с пастушьими собаками и стрижкой овец. Потом им предстоял ужин в доме полковника, со свечами и камином. Мы не стали сходить. Наш план поплавать по озеру туда и обратно.

Вечерело, налетал пронизывающий ветер. По крутой лестнице спустились в трюм. С каждой ступенью усиливалась дрожь железа, всё громче сипело, ухало, пахло машинным маслом. В приоткрытый люк стало видно, как два молодых матроса кидали лопатами уголь. Третий, старый, усатый, распахивал рычагом топку. Вся кочегарка багрово мерцала, и мы зачарованно глядели в пылающее жерло. Вырвалось пламя, пыхнуло серой.

– Вот так нас будут черти жарить в аду, – сказал Боб.

Потом добавил как-то невпопад:

– Знал бы ты, как мне нужны деньги!

– В аду деньги не помогут, Боб.

– У нас есть ещё немного времени, Влад.

Здесь было тепло, мы стояли, слушали гул огня, шипение пара. Снаружи раздался лёгкий удар, заскрипели шины привязанные к борту пристани. Наверху засуетились, пассажиров пригласили на выход.

Сегодня утренняя смена. Если за утро считать полдень. Изредка проглядывает солнце, идти становится веселее. Мимо отелей, галерей, модных витрин, через площадь с ярмаркой. Сувениры, холсты в стиле Kiwiana. На старом причале туристы толпятся у касс. А кто-то предпочитает новенький быстрый катер. Вон он, тащит за собой парашют, легко обгоняет колёсный паровик. Мощёные камнем улицы, деревянные дома с террасами вспоминают весёлые времена золотой лихорадки. За бирюзовой водой озера, высоко в горах уже много снега. Весь народ там, на лыжах. Вернутся к вечеру, шумно и пьяно заполонят Мэйн-стрит. А пока пусто, продавцы заведения «Вина Южного Отаго» стоят у дверей, рассматривают редких прохожих.

– Привет, Влад, заходи!

– Спасибо, ребята, сегодня работаю.

Свернул на задние дворы непарадной Лэмб-лейн. За пожарной лестницей – служебный вход в казино. Чиркнул карточкой по чёрной коробочке, дверь открылась.

Утренняя смена без суеты и спешки. Повертелся перед зеркалом, поправил галстук. Наушник уже не мешает, ловко сидит униформа, выхожу в зал в полном великолепии. Иду мимо лоснящегося лаком баккара, зелёного сукна блэкджек, начищенной медной рулетки, прямо к белоснежным скатертям и уютным стульям ресторана. Нам разрешают здесь обедать, но только за дальними столами, рядом с окном раздачи.

Служебный ланч всего десять долларов. Повар сам определяет, что будет за эту цену. Но повар далеко, а хороший друг всегда рядом. Официантка Лю в одну смену со мной, и мы хорошие друзья.

– I ll bring you lamb shanks, o kay?2

Вензеля из соуса, мясо на косточке, молодая картошка, мини-морковка, пюре из чеснока. В меню эти чудеса стоят тридцать бакс, для меня – всё те же десять. Поставила тарелку, села напротив, рассказывала последние новости. Я с набитым ртом терзал еду ножом и вилкой, мог только кивать.

Её настоящее имя Мария Луиза. Она из Бразилии, у неё рабочая виза на год. Стройная, красивый профиль. Не такая наглая, как наши местные девицы. Даже застенчивая. На первый взгляд трудно угадать, но у себя в Рио работала в стриптиз-шоу. Здесь предпочитает дневную смену, а по вечерам она в клубе «777». Танцовщицей на шест её не взяли, но как девушка в зале пользуется большим спросом.

Нас свел несчастный случай. Однажды в фойе встретил её запыхавшейся, растерянной, с мобильником возле уха.

– Бежала, чтоб не опоздать! Машина не завелась.

Её сразила названная сумма ремонта, местные мастера избалованы богатыми клиентами.

– Подожди до закрытия, подвезу. Посмотрим, что с твоей машиной.

– Thank you, Sir.

Она так по привычке зовёт всех, даже людей из персонала. Но может и пригвоздить крепким словцом. Английский у неё как родной.

Ночью, в два часа, ушёл последний посетитель. Лю терпеливо ждала в фойе. Мы доставали из-под рулеток железные ящики с наличными и фишками, увозили их на тележке в комнату-сейф. Я обходил с проверкой закоулки и туалеты, проверял, не спрятался ли кто. Напарник закрывал окна и двери на балконе, включал сигнализацию, сдавал охране. Уложились до трёх, что было совсем неплохо.

В машине Лю всё оказалось просто – аккумулятор почти умер. Завёл от своего.

– Пусть поработает полчаса.

У меня в гараже под домом завалялся старенький, но в хорошей форме, следующим утром заменил. Мария Луиза была потрясена тем, что я не взял за работу ни деньгами, ни сексом. Она поделилась этим с барменшей Джессикой, а та уже со смехом рассказала мне.

Около пяти дня мой босс Алекс вызвал по рации, попросил зайти в кабинет Инспектора По Игровым Заведениям, из департамента внутренних дел. Они присматривают за казино и за нами. Обширная комната в глубине коридора служебных помещений. Был в этом месте однажды, когда заполнял анкету. Брали отпечатки пальцев, ладоней, рук до локтя. Из-за стола поднялся знакомый человек, вручил гербовую бумагу с надписью Certificate.

– Поздравляю, вы прошли проверку.

Я взял толстый бархатистый лист с вензелями, поблагодарил и удалился. Алекс уже поджидал. Мы уселись к столу в его кабинете, он извлёк пухлую папку с описанием работы и множеством наставлений.

– Читай внимательно, с завтрашнего дня приступаешь к своим настоящим обязанностям.

Оказалось, под нашим присмотром не столько гости, сколько сами работники. Миновала неделя. Теперь я был в курсе, как играют на пару с дилером. Как передают фишки мимо кассы. Как у бармена можно взять в долг денег – на час бесплатно, а на следующий уже под сто процентов. Вон ловкие парни пробегают мимо покинутых игроками автоматов, нажимают кнопку «закончить игру» и, если повезёт, слышат счастливый звон жетонов. В микрофон под воротником даю команду людям у экранов наблюдения. У них камеры что надо. Эти фото скоро будут у наших при дверях.

Оказалось, не нужно бояться профессиональных игроков. От них неплохой доход, они подзадоривают новичков. И главное – не надо стараться быть справедливее бога. Наше дело следить за правилами казино, нарушения закона, это не наше дело, это работа для полиции.

«Моррисон паб», эта пивная этажом ниже казино. Далеко не идти, и пиво для нас в полцены. Блаженство – снять униформу и просто вытянуть ноги после восьми часов в игровом зале. Внизу, совсем рядом, огни фонарей, ещё ниже – пёстрая толпа на улицах. Темнеет, далеко за озером розовый снег на вершинах. Услышал голоса знакомой пары, перебрался к ним на диван:

– Привет, Дани. Привет, Агни.

– Влад, не забыл, идём в «Ког Махонес»? Айриш Ласси поёт.

Завтра у нас выходной, а послезавтра в ночную. Два свободных дня. По крайней мере две ночи.

– Иду, конечно.

– А где твоя милашка Луиза?

– Сто раз говорил, мы просто друзья.

– Знаешь, у неё на заднице такая крутая наколка.

– Агни, я ничего не знаю про наколку, зато я знаю про все твои пирсинги!

Присоединившаяся к нам позже всех Джессика захохотала на весь паб. Она всегда весёлая, эта Джессика.

– Нет, я не видел всех. Но ты сама рассказывала. Даже была готова показать. Хорошо, что Дани увёл тебя домой.

Я получил локтем в бок, и мы продолжили обсуждать завтрашний вечер.

Золотая клетка

Мой босс Алекс, сухой, жилистый, небольшого роста, встретил у входа на улице. Из сумрачных рядов модных магазинчиков на первом этаже, по широкой лестнице поднялись в сияющий холл. Казино занимает весь второй. Прямо от мраморных ступеней – зелень тропических растений и столики ресторана. Справа малая приватная комната, куда можно проникнуть через отдельный подъезд – некоторые предпочитают уединение. Слева светится стена из бутылок, небольшой бар для разогрева перед войной с фортуной, дальше вход в большой игровой зал.

– Hi Jack!

Бармен наводит лоск за стойкой. Я провожу пальцем, показываю пыль.

– Not good! Try harder!3

Такая утренняя шутка. Он тоже любит пошутить:

– Влад, достань ключи из кармана, руки грязные.

Я залезаю к нему в задний карман – он тут же громко, на потеху окружающим:

– Sexual harassment!4

У закоулков игровых автоматов неприметная дверь. За ней праздник и роскошь внезапно заканчиваются. Это помещения для персонала. Серые коридоры, там туалет, здесь большая комната, столы составлены длинной кишкой, пластиковые стулья. Шумно переодеваются молодые весёлые крупье. Наводят лоск перед зеркалом дилеры баккара и блэкджек. Последняя дверь наша: полки с рациями, ключи за стеклом, фотографиями нежелательных личностей на специальных стендах, бюллетень с новостями о мошенниках и происшествиях.

Я пошарил по полке, достал карточку с кодовыми жестами и словами для радио, план казино с цифрами, понятными только нам. Форменный пиджак легко проглотил рацию в потайном кармане. Алекс помог спрятать проводки микрофона, представил новенького:

– Побудь с ним рядом пару смен.

Лукас теперь мой напарник. Розовощёкий, невысокого роста чилиец. Похож на конкистадора из учебника истории, только без лат и копья. Вместе прочли бюллетень, списки имён, фотографии, нажали на кнопки под воротником, произнесли стандартную фразу для наших ребят на камерах:

– Проверка связи, выходим в зал.

Ряды одноруких бандитов мельтешат экранами. Имитаторы блэкджек бормочут механическими равнодушными голосами. То тут, то там поодиночке и парами – любители поиграть с машинами. Не всем нравится играть с живыми людьми. Над столами загорелись зелёные абажуры, трещит машинка, тасуют карты, кучка гостей собралась возле бара. Я повёл Лукаса знакомиться с маршрутом инкассаторов.

Золотая клетка – это просто обычная касса в конце зала. К ней под восхищённые взгляды, как по красной дорожке Голливуда идут за выигрышем. Или в горячке азарта быстрым шагом, купить ещё десяток-другой фишек. Видно, как за толстым стеклом суетятся главный кассир, девушка-китаянка в красивом платье, и два её помощника. Но никому не видно – за золотой лепниной фасада простирается серой бетонной глыбой гулкая комната. Всегда залита ярким светом, с шеренгами полок и большим столом с высокими бортами из нержавеющей стали. Моя работа надзирать, как из тележек выгружают ящики, вываливают содержимое на стол. Рассыпаются полосатые чипы, выпархивают наши пёстрые и скромные зелёные доллары. Пара ребят из команды дилеров сноровисто отделяет деньги от фишек. Как фокусники расставляют столбиками чипы, а купюры по сто в пачки и под резинку. Кассиры ещё раз пересчитывают, менеджер записывает. Моя задача – просто присутствовать. Чтобы не соскучиться, перебираю мысли в голове.

…Сегодня уволили китайца из Сингапура. Неплохой парень, только сильно уставал с непривычки. Как-то я застал его спящим в туалете. Он работал официантом, разносил вино, коктейли. И он мошенничал с чаевыми. Принимать чаевые в игровом зале запрещено. Дилеры за столами благодарят кивком, равнодушно бросают подарок в дропбокс. Новички думают, это хороший тон дарить фишку с выигрыша, опытные давно в курсе, что всё уходит в кассу. Но для официантов поблажка – у них коробка за стойкой бара, они сбрасывают все чаевые туда. В конце недели делят на всех, включая уборщиков и поваров. А этот ловкий сингапурец незаметным движением перекладывал чаевые с подноса в карман. Но наших за камерами не проведёшь.

Опрокинули последний дропбокс. Всё пересчитано и разложено: деньги – в чемоданчике, чипы – красивыми рядами на полке. Дилеры повертели руками в сторону камеры и ушли. Мы защёлкнули замки на двери, каждый своим ключом – сначала менеджер, затем я.

Задумал встать утром в десять. Открыл глаза – уже одиннадцать. Вышел в сад за домом. На самом деле это просто одинокое дерево. Сорвал пару лимонов. После душа и кофе ковырялся в компьютере. Вдруг под окном хлопнула дверь машины. Совсем забыл! Брайн обещал привезти электрическую косилку. Дом, который я снимаю, стоит на склоне холма. Гараж на первом этаже, из комнат вверху выход сразу на лужайку. Лужайка с одиноким деревом за два месяца заросла по пояс. Протянули кабель, Брайн развернул своё оружие.

После двухчасового боя с травой уселись в гостиной. Я угощал икрой свежей засолки. Тут рай для лосося – чистая вода с ледников. Рыба на ферме десять долларов за кило, икра бесплатно. Хозяин своим тяжёлым шотландским говором объяснил:

– Никто не покупает.

Я набрал целое ведро из бочки с потрохами. Солить научил друг из Владивостока. Брайну икра понравилась, тем более мы разбавляли её водкой.

Стемнело рано. В моей гостиной окна во всю стену, замечательный вид на озеро. На другом берегу зажглись огни фонарей. В этом роскошном районе многие дома с тёмными провалами окон.

– Похоже, там не живут? – спросил я

Брайн всё знает:

– Так они не для житья. Инвесторы покупают, лет через пять продают. Двадцать процентов в год, а в банке – жалкие три.

– Я иногда вижу, там есть кто-то.

– Заезжают… лыжи, казино… Играют по мелочи, в баре пропустят и домой.

Он ковырнул икры из банки.

– Солидные игроки будут позже.

– Из Окланда?

– Из Китая. Снимают, например, вон тот Маклинон лодж.

Он показал на трёхэтажный особняк, который единственный празднично переливался огнями на берегу, у самой воды.

– Играют неделю без остановки, азартные люди! Иногда даже выигрывают.

Я засмеялся, а Брайн продолжил с какой-то хитрой ухмылкой:

– В середине зимы ещё одни прибудут. Тебе придётся работать рядом, поосторожнее с ними.

– Я со всеми по инструкции. Кто такие?

– По слухам, из королевской семьи не то Индонезии, не то Таиланда… скользкие особы.

– Мне всё равно, я до лета, потом уеду. Хочу на Север. Что там за проблемы с ними?

– You ll see, possibly,5 – сказал Брайн со своим южноафриканским акцентом. Здесь все говорят с акцентом. Если хотят узнать твою родину, спрашивают – откуда твой акцент?

– Привет, Джессика! Куда Джек пропал?

Джессика водрузила на поднос кучу фужеров с шампанским, отдала официанту.

– Уволился, взяли в клуб «777».

Джек хорошо сложенный парень. Спортзал его дом родной, выглядит он как чемпион и практически не пьёт. У него замечательный сын трёх лет, приносил этого крепыша однажды на вечеринку.

– Wow! big bucks on hens party!6

– И все его там лапают за сто бакс, – ответила Джессика, не отрывая взгляда от струйки пива и неумолимо поднимающейся пены.

– Не хочешь там поработать?

– Меня туда даже посудомойкой не возьмут!

Она сделала вид, что выплёскивает на меня пиво из недолитой кружки. Я сделал вид, что сильно испугался и пошёл дальше.

Мой путь недолгий – пригласили в кабинет Human Resource.7 Кадрами заведует супруга директора.

– Влад, ты водишь машину с ручной коробкой?

Вопрос риторический. Она всё прочла в моём деле.

– Ну да.

– А как насчёт Passenger Endorsement?8

– Получил, ещё горным гидом возил клиентов.

– Брайн берёт отпуск. Поработаешь по совместительству водителем минивэна? Работы немного, когда надо, вызовут по радио. С твоим шефом договорилась. Получишь полторы ставки.

У нас тут не принято отказываться от предложений боссов. Да и полторы ставки нелишние.

– О кей.

– Приди пораньше, Брайн покажет что и как.

– Хорошо.

Она весьма приветливо улыбнулась, протянула руку – Enjoy the rest of your day! 9

Кристаллы – это снег для бедных

Свет ярче, музыка бодрей, официанты усердней. Разряженная публика с причудливыми напитками в руках отдыхает от дневных подвигов. Мулы с кучей фишек с энтузиазмом вертят барабаны. Выигрыш в казино прекрасный способ отстирать деньги. За ними присматривают крутые парни из банды «Snake Rebels». Вся торговля дурью под их контролем. Мулам достаётся небольшой процент.

Услышал в наушнике:

– Семьдесят четвёртый, тебе работа возле пятого!

Это значило – подойди к стойке бара, сам увидишь, что делать. У стойки – Ари и Матео с кружками пива в руках. Никто не может им запретить. Проблема в нашивках на куртках, которые они демонстрируют. Это для тех мулов, которые отмывают им деньги. Мол, знайте, вы под контролем.

Делаю притворно официальный вид:

– Hi mates!

Улыбнулись мне, как старому знакомому.

– Парни, вы же знаете…

Приклеил строгое лицо и произнёс дежурную фразу:

– Приношу прощения, но вы нарушаете дресс-код. Будьте добры покинуть игровой зал, пожалуйста.

– О, извини друг!

Они принимают эти правила игры. Вышли, уселись в вестибюле. Там казино за них не отвечает.

Леди Сандра шотландка, но с приятным лондонским акцентом. Вдова магната и игрока на бирже, владелица большого особняка на крутом берегу. Худощавая, с выразительными глазами, идеальным макияжем и причёской. По всему видно, в молодости была привлекательной девушкой. Её состояние вызывает трепет у менеджеров казино. Однако она здесь просто развлечься. Выигрыш не пускает по второму кругу. Признак профессионала, играть на два кармана. Чаще здесь одна, иногда с большой компанией, снимают приватный зал.

Но и Леди Сандра несовершенна. К полуночи алкоголь делает её походку неловкой, она стоит покачиваясь и держась за бортик рулетки. Попросить эту даму больше не играть непереносимое испытание для наших менеджеров. Они вызывают меня, хотя прекрасно знают, что я нарушу инструкцию. Я равнодушен к их стратификации, поэтому считаюсь экспертом бесконфликтного выпроваживания.

Иногда Сандра видит меня издали, берёт под руку, мы идём к выходу, а менеджер вызывает такси. Но чаще не замечает. Тогда стою сзади молча, жду конца круга, дотрагиваюсь до локтя:

– Извините, мадам, я думаю, будет лучше для вас больше не играть сегодня.

…Дотрагиваюсь до локтя… это и есть грубое нарушение инструкции. Нельзя дотрагиваться до гостей. Я делаю это на свой страх и риск, однако, контакт вызывает чувство доверия. А теперь я ещё и водитель такси. Она одиноко сидит в салоне моего минивэна. Наверное, гордость не даёт ехать рядом с шофёром.

Дорога вокруг холмов – сплошные серпантины. Я разлюбил ездить по прямым хайвеям. Нравится срезать углы, точно выходить из поворота, не тормозить, а заранее сбрасывать газ, держать руль вытянутыми руками. Иногда из кустов выскакивают поссумы – сверкают огромными глазами. На другой стороне озера темно, гостиницы закрыты до лета. Только бассейны ярко светятся голубыми пятнами. По правилам их надо освещать всю ночь и круглый год, чтобы не свалились животные и пьяные люди.

Включил радио, певичка детским голосом поёт о страсти и любви. В наушнике рации затихли переговоры казино, потом возникли секьюрити из стрип-клуба. Никто не утруждает себя сменить каналы, так и работают все на одном. После очередного поворота – лес. Слишком красивый, чтобы быть диким. Полкилометра по частной дороге, автоматические ворота, большой дом в шесть спален, гостиные, кабинеты, подвал с коллекцией вин, потрясающий вид на озеро. Минимум тридцатка. Миллионов, конечно.