Тень прошлого

Безвольное тело Нериса продолжало неподвижно стоять, по-прежнему устремляя взгляд в сторону маяка. Работавшие неподалеку матросы стали искоса поглядывать в его сторону, кто-то пытался окликнуть. Волны начали достигать поистине исполинских размеров и после очередного удара корабль едва не завалился набок. Подверженный влиянию огня, разум Нериса был полностью отключен, и при резком наклоне судна он рухнул вниз, точно марионетка с обрезанными нитями. Замертво лежащего на палубе сигнальщика обнаружил Груннмар, поспешно поднявшийся из трюма вперед Валди.

– Живой? – поинтересовался подоспевший дворф.

– Нет. Кажется, шторм забрал свою первую жертву…

Словно предрекая свою судьбу, Груннмар отвел взгляд от мертвого тела и его внимание привлекло манящее свечение. Вспыхивающее пятнышко света в отдалении, точно луч надежды, прорывалось сквозь непроглядную черноту бушующего урагана. Вопреки его желаниям, оно затягивало и уносило его мысли все дальше от происходящих событий на баркентине. Потеряв всякий контроль, дворф лишь увлек за собой своего товарища.

– Мы спасены, добрались!

Озадаченный таким выкриком, Валди проследил в том же направлении, в котором устремил свой взор его друг.

Их тела охватил неприятный покалывающий озноб. Явственно ощущалось присутствие неподвластной им силы. Восприятие искажалось. Они блуждали по темным закоулкам, изредка ослепляемые красными вспышками света. Вокруг были сплошные каменные стены, от которых эхом отражалось одно единственное различаемое слово: Возмездие… возмездие…

Тихие отголоски собственного разума, приглушенные огненным дурманом, старались вернуть Груннмара и Валди в реальность, призывая возвращаться в материальную действительность. Вопреки всему, страх в их телах продолжал нарастать, видимые образы ощущались предельно подлинно. Возмездие… возмездие…

Стены вокруг начали стремительно сужаться, оставляя все меньше свободного пространства. Слух прорезал возникший неприятный скрежет скальных пород, картинка перед глазами поплыла и на долю мгновения прежний голос стал слышен отчетливее: вместе… грядет возмездие… восстановим мир…

Баркентину, как подхваченный ветром гелиевый шарик, в настоящий момент кидало то в одну, то в другую сторону. Откуда-то с самого носа едва доносились невнятные крики. Только сказанные, их тут же подхватывал шквальный ветер и уносил за собой в открытое море.

Невзирая на усиливающуюся качку, капитан мчался сломя голову по палубе, стараясь предупредить свой экипаж.

– Никому не смотреть на маяк!!! Повторяю, не поддавайтесь искушению взглянуть на мерцающую точку!!!

Мозг усиленно работал, все прежние факты в мгновение ока выстроились в логическую цепочку, предоставив ужаснейшую картину действительности происходящего. Как же поздно я осознал! – с раздражением подумал граф. Он бежал и продолжал выкрикивать предостережения, в глубине души стараясь принять тот факт, что исход уже предрешен. На его глазах обреченные тела безжизненно обрушивались на палубу, некоторых тотчас поглощали настигающие корабль гребни волн и забирали с собой на дно. Следовало присматривать за штурманом, Клэренсон ни черта не смыслит в кораблевождении, мысленно выругался он.

Окончательно потеряв управление, штурвал резко рванул влево с такой силой, что вывихнул офицеру запястье. Вскрикнув от неожиданной боли, Клэренсон машинально выпустил его из рук и потерял равновесие. Судно накренилось набок, левый борт коснулся воды. Под кривым углом паруса не выдержали напора интенсивного ветра и фок-мачта, надломившись по центру, начала стремительное падение.

Правый борт возвышался теперь над бушующим снизу морем. Граф уцепился обеими руками за мешок со снаряжением, из последних сил он старался воспрепятствовать своему скатыванию с этой импровизированной горки. Как только поврежденная фок-мачта вместе с парусами окончательно обрушилась, кораблю удалось вернуть первоначальное положение. Некоторый промежуток времени капитан был не в силах ослабить свою мертвую хватку. От сильного напряжения костяшки пальцев побелели, а на ладонях ощущались кровоточащие раны. Стараясь перевести дух, он лишь в последний момент заметил нависший над собой морской пенистый гребень, полностью перекрывший небо. Его губы едва заметно подернулись.

Глава 4

– Ты слышала, что о нем говорят?

– Помолчи наконец, наше дело – не дать ему умереть, а то нас вздернут уже на закате.

– Его корабль потонул, Мия, а он один остался в живых!

– Будь на то моя воля, я бы сама перерезала ему глотку прямо сейчас. Так что да, я прекрасно понимаю твои чувства.

– Нет, ты не понимаешь! Аландриель и весь наш город вынуждены подчиняться ему! А теперь оказывается наш граф еще и чертов маг? Как же мы допустили подобное…

– Заткнись, Элидий. Кажется, он приходит в себя.

Сквозь полубессознательное состояние, до графа доносились отдельные слова, смысл которых ему не удавалось уловить. Едва пошевельнув головой, он ощутил резкую пронзительную боль в области затылка. Последние воспоминания с борта баркентины неторопливо возвращались к нему. Тем временем, разговоры вокруг полностью смолкли. Граф продолжал неподвижно лежать, ожидая пока до конца уляжется головная боль, чтобы окончательно прийти в себя. В это время он решил оценить свое общее состояние и не обнаружил более никаких серьезных последствий.

– Где я нахожусь? – спросил он.

– Вы находитесь в лазарете деревни Риверфор, расположенной близ мыса Морок, сир.

Граф открыл глаза и осмотрелся. Помещение выглядело скромно и лишь отдаленно напоминало городские лазареты, которые ему по долгу службы доводилось посещать. По правую от себя руку он обнаружил небольшой столик с разнообразными травами всевозможных расцветов. Слева на деревянных стульях сидели двое утонченных подростков. Девушка, которая выглядела чуть старше, казалась очень серьезной и ответственной, ее оценивающий взгляд, направленный на графа, отдавал холодом. Юноша же в свою очередь выглядел немного растерянным, всем своим видом стараясь это скрыть.

– Как вам удалось меня найти?

– Мы вас не находили, сир. Нас привезли в эту деревню вторым составом, непосредственно для оказания лечебной помощи, – вновь ответил мелодичный голос девушки.

В этот момент дверь в лазарет отварилась и на ее пороге появился коренастый мужчина, облаченный в форму стражника со знаками отличия.

– Ох, слава богам вы пришли в себя! Все уж боялись… – он резко осекся и продолжил в более формальной и спокойной форме: – Сир, прошу прощения, я услышал доносящиеся голоса и решил проверить…

– Спасибо за беспокойство, – перебил его граф, – со мной все в порядке. Не могли бы вы ненадолго оставить нас наедине? – обращаясь уже к двум подросткам попросил он.

Переглянувшись, они вдвоем поспешно скрылись за дверью.

– Кто распорядился оставить меня одного с этими эльфийскими отпрысками? – выпалил граф, как только они остались вдвоем.

– Это лучшие лекари из Эльвириума, сир, они настояли, чтобы в палате больше никого не было. Аландриель лично поручился за них. Тем более, вы же знаете, все чувствительные к магии эльфы находятся под нашим строжайшим контролем.

Лоуренс поднялся с кушетки, натянул сапоги и пристально посмотрел в глаза своему собеседнику.

– С каких это пор, Рентон, мы стали такими доверчивыми по отношению к эльфам? – стражник открыл было рот, но не смог подобрать нужных слов, тогда граф продолжил: – Ладно, сейчас это неважно. Лучше расскажи, что здесь на самом деле произошло?

Рентон облегченно выдохнул, довольный сменившейся темой и отрапортовал:

– Большая часть жителей скончалась прошлой ночью, сир. У каждого умершего выявлены одинаковые посмертные признаки. Те, кому посчастливилось уцелеть, как раз и сообщили в Эльвириум о случившемся, постоянно твердя о каком-то “проклятии Фэлбса”.

Граф задумался над словами стражника, сопоставляя их с уже имевшимися фактами.

– Как звали смотрителя, работавшего здесь на маяке?

– Э-э.. если честно, сир, то не имею ни малейшего понятия. Но если нужно, я…

Жестом руки граф вновь прервал его.

– В этом нет нужды, я уверен, что смотрителем и был некий Фэлбс, с которого все и началось. – Заметив на лице Рентона вопросительный взгляд, Лоуренс решил поскорее закончить этот диалог и добавил: – Подготовь для меня в течении часа хорошую лошадь и провиант на пару ночей, у меня есть одно дело.

– Но сир, куда вы направитесь? Вам не следует путешествовать в одиночку, тем более после случившегося!

– Это приказ, Рентон, выполняй.

Спустя час, Лоуренс уже во всю гнал выданную ему лошадь в сторону востока. Он не мог с точностью ответить даже себе – куда именно он направляется или что ищет, но в то же время оставался уверенным в одном: как только ему на глаза попадется нужное место, то он сразу это поймет. Сам граф любил называть подобные проблески интуиции Магическим следом. И хоть его нельзя было увидеть воочию, сейчас этот след расстилался перед ним, точно дорога из желтого кирпича.

В течении следующих нескольких часов граф двигался по ощутимому следу, доступному к восприятию лишь чувствительным к магии существам. Он надеялся в конечном итоге успеть достигнуть первоначального места, в котором было произнесено заклинание. Магический след по прошествии все более долгого времени ослабевал, и Лоуренс то и дело пускал лошадь галопом, давая ей лишь небольшие передышки. День выдался пасмурным и невольно напоминал графу о предшествующих событиях, безвозвратно унесших жизни преданных товарищей. Мир вокруг изобиловал разнообразными растениями, цветами и деревьями. Природа была насыщенна множеством звуков: то и дело были слышны мелодичные трели диковинных птиц всевозможных окрасов, жужжание и звон насекомых, а где-то в отдалении журчала бурная речка под шелест изумрудной листвы.

В какой-то момент Лоуренс был на грани отчаяния, считая свою одиночную вылазку импульсивной и порывистой. Всю дорогу его преследовала навязчивая мысль развернуться и прекратить эти поиски. В действительности же он отдавал себе отчет, что это за него говорит нарастающий страх, страх предстоящей встречи. И все же, помимо страха, графа обуревало множество эмоций его превосходящих, которые и продолжали двигать неустанно вперед. Самостоятельно начав весь этот путь, приведший его к нынешнему положению, Лоуренс посчитал необходимым самолично его и продолжить… либо завершить.

Его мысли хаотично сменяли друг друга до тех пор, пока перед взором не предстало подножие конусообразной горы, вершина которой скрывалась в скопившихся высоко наверху облаках. Хребты и склоны ее были покрыты густым слоем зелени ровно до середины, затем переходившим в сплошной скалистый рельеф. Графу наконец удалось обуздать все внутренние процессы и обрести предельное спокойствие.

Магический след заканчивался ровно на этом месте, никаких сомнений быть не могло. Перед графом встал последний вопрос: остался ли здесь сам источник вызванного заклинания? Не успел он опомниться, как меж двух хребтов прозвучал резкий хлопок, поднявший в воздух фейерверк из мелких осколков камней и спугнувший поодаль небольшую стаю птиц. Образовавшееся отверстие находилось на границе растительного покрова. Что ж, видимо здесь все и закончится, подумал он. Граф спешился и начал аккуратный подъем, посчитав этот взрыв своеобразным приглашением.

Он пробрался в отверстие и теперь спускался вглубь по отвесному склону. Заслонявшие весь небосвод серые тучи едва добавляли естественного освещения этому мрачному месту, из-за чего приходилось двигаться не спеша и аккуратно придерживаться руками за острые края камней. Спустя пару минут его ноги наконец нащупали под собой ровную поверхность, и он оказался внутри скромной пещеры. Лоуренс оглянулся и сделал шаг вперед. Пол был усыпан песком из мелких камней, раздавшийся под ногами шорох эхом разнесся по всему помещению. Как вдруг, буквально в паре метров от него, вспыхнули две ярко-красные точки.

– Ты все же посмел использовать магию крови, – сказал Лоуренс.

– У меня не было выбора.

Лоуренс увидел, как две точки немного переместились, и тут же всю пещеру озарил мягкий бордовый свет, исходящий из кубка колдуна. Их взгляды пересеклись и граф невольно отступил назад. Перед ним предстал мужчина средних лет. В тусклом отблеске пламени черты его лица казались слишком резкими и грубоватыми, однако пылающие жизнью глаза говорили о былом благородстве. Густые волосы, черные как вороново крыло, ниспадали практически до самых плеч. Колдун сидел на каменном возвышении в самом центре пещеры и выжидающе рассматривал своего гостя.

– Наша фамильная мантия, ты был одет в нее…

– В день, когда ты убил меня, – закончил за него колдун. – В тот раз ты прибегнул к весьма старому способу, яд убил меня в считанные секунды.

– И вот ты снова жив, – Лоуренс не смог сдержать своего изумления, что не скрылось от глаз колдуна.

– У тебя выдалось столько свободных лет… как тебя теперь называют… Император? Король Лоуренс? О, нет-нет… это даже для тебя было бы чересчур напыщенно, – лицо колдуна озарила насмешливая улыбка. – Я знаю о тебе абсолютно все, граф!

Еще будучи на корабле, Лоуренс осознавал, что ему предстоит встретиться с тенью прошлого. И все же, подобная уверенность и прямолинейность в словах колдуна сильно его смутила, пошатнув внутреннюю подготовку.

– Думал тебе и твоим людям удастся безнаказанно подчинить своей воле целые расы? – упрекал колдун. – Скольких эльфов вам пришлось убить, а всех чувствительных подвергнуть зверским пыткам? А дворфы, стоило все то кровопролитие ради собственной расы рабов?

– Магия крови окончательно затуманила твой рассудок, брат.

– Смеет говорить тот, кого извратила жажда власти!

Колдун встал и его глаза засияли ярче прежнего, выражая более неприкрытую агрессию и враждебность.

– Тебе уже ничего не изменить, Зеттериус.

Его губы слегка искривились, и правая рука Лоуренса стремительно выхватила из-за набедренного пояса миниатюрный жезл-стилет и нанесла колющий удар.

Колдун различил едва изменившееся выражение лица графа и в последний момент успел подставить левое плечо под молниеносный выпад. Вместо намеченного сердца, острие наполовину вонзилось в левую руку. Рукав мантии в тот же миг стал мокрым, пропитавшись стекающей кровью.

Алое пламя вспыхнуло в глазах Зеттериуса, приковывая к себе взгляд противника. Хватка Лоуренса ослабла и окровавленное оружие со звоном упало на каменный пол. Граф инстинктивно пятился назад, пока его спина не соприкоснулась с холодным камнем пещеры. Упав на колени, он разразился заливистым смехом, после чего произнес:

– Думаешь после случая на корабле я не принял защитных мер? Глупец, твой взгляд бессилен против меня!!!

– Именно поэтому я и решил последовать твоему примеру, – сказал колдун и взглядом указал на его руки.

Глаза Лоуренса в миг округлились и остекленели от ужаса, от прежнего смеха не осталось и следа. В них читалась искренняя паника и смятение, он медленно перевел взор с колдуна на собственные руки. Ладони были испещрены мелкими царапинами и порезами.

Колдун оставил бездыханное тело и покинул пещеру безопасным путем. Как только он выбрался на поверхность, левую руку охватил лихорадочный жар. Порвав рукав мантии, Зеттериус увидел, как по всей коже стремительно распространяется гниение от колотой раны. Перед глазами заплясали черные пятна, и он ничком повалился на землю.