Любовь солдата

Скроу, кажется, заснул. Вот и славно. Прошло часа полтора, прежде чем он снова зашевелился. Алиша оторвалась от тетради.

– Мне необходимо в уборную. Только не надо снова все делать за меня, – произнес командир, но таким тоном, что это вызвало у девушки улыбку.

– Я вас просто провожу, не беспокойтесь. Это нормально, ведь я оставлена тут вашей сиделкой, – пожала плечами Алиша.

Скроу ничего не сказал, лишь оперся на ее плечо с видом обреченной покорности.

Она проводила его до туалета и оставила, деликатно удалившись. Потом помогла вернуться обратно.

Скроу ничего не говорил, лишь внимательно на нее поглядывал. Алише казалось, что даже недоверчиво.

Когда вернулся Геруд, девушка облегченно вздохнула.

– На первый взгляд все чисто, и я подстрелил птичку, – похвастался воин, снимая с плеча утку. Вечер прошел за ощипыванием добычи и приготовлением супа. Они сварили бульон, правда, почти без овощей: добавили кое-какой травы да оставшегося у Алиши риса. Но получилось вкусно. И командиру такое в самый раз.

– Эм… Геруд, – тихо обратилась к воину девушка, когда Скроу снова заснул.

– Да?

– Скроу сказал, что, скорее всего, я отправлюсь в Агнир с вами. Наверное, я очень много узнала лишнего…

– Разве ты сама не хотела этого? – чуть приподнял брови Геруд.

– Ну, дело не в этом. Как я могу хотеть чего-то, о чем практически ничего не знаю? Наверное, у вас таких, как я, редко принимают. Я имею в виду, пришлых.

Геруд почесал затылок.

– Ты права, пришлых немного. Но они есть. Надо же нам обновлять кровь.

Девушка невольно смутилась.

– Эй, да ладно тебе, – даже покраснел Геруд. – Просто, ну, давай я тебе расскажу. Военный город – сравнительно недавнее изобретение. Раньше жили семьи, вернее, кланы, которые специализировались на военном искусстве. И они часто воевали между собой. Когда же образовались наши страны: Агнир, Го, Серуз и другие, правители решили прекратить распри и объединить разные кланы в одно поселение. Так стали возникать военные городки. В Агнире их было три, но в итоге развитие получил только наш, а на месте остальных сейчас остались базы временного пользования. И, конечно, когда такие селения были созданы, туда пришли не только кланы воинов – до сих пор там живет множество простых людей: торгаши, оружейники, обслуга и администрация убару.

– А как избирается убару? – поинтересовалась Алиша.

– Обычно в Агнире для этого необходимо получить согласие избранного правителя государства и совета князей. Но сначала должно пройти внутреннее голосование между высшими чинами и мастерами первого ранга.

– Скроу тоже первого ранга? – спросила вдруг девушка.

– Да. Таких совсем немного наберешь, человек двадцать. Ближайшие помощники убару, советники, генералы и стратеги. Большинство из них – настоящие гении. Я вот, например, только третьего ранга, и то этого достаточно, чтобы выполнять миссии сверхсекретного уровня.

– То есть, Скарскроу занимает исключительное положение в городе. Но почему вы зовете его просто командиром? – удивилась Алиша.

– На эту операцию он назначен именно командиром отряда специального назначения. Так как его опыт и способности в таких миссиях не знают равных. Но по факту он, разумеется, является генералом и советником самой убару.

– А вы не боитесь утечки информации? Я имею в виду, раз у вас там размеренная жизнь, торговля, то и люди туда-сюда ходят.

Геруд покачал головой.

– Вход только по пропускам. Селение обнесено стеной с вышками. Все товары тщательно проверяются. Да и есть отдельные сектора – лаборатории, тренировочные центры, военные больницы, куда допускают только спецперсонал.

– Понятно. А семьи? У вас у всех есть свои семьи или кланы? – продолжала расспрашивать девушка. Ей было важно знать, куда она попадет, если Скроу решит взять ее с собой, а не оставить где-нибудь здесь или убить… Этого она тоже не могла исключить.

– Скорее, кланы. Мы чтим свои традиции. Практически все, кто занят военным ремеслом, включены в какой-либо клан. Просто так редко кто идет обучаться на мастеров – туда берут либо детей из клана, либо сирот. Это делается ради безопасности, и чтобы человеку нечего было терять, если будет стоять выбор: попасть в плен или покончить с собой.

– Но даже если он сирота, он же все равно может завести семью, влюбиться, в конце концов! И ему будет что терять! – не согласилась Алиша.

– Это если он доживет, – хладнокровно заметил Геруд. – Семьи обычно заводят уже после двадцати. А до этого возраста доживает меньшая половина из тех сирот, что берутся на воспитание. И дело не в жестокости тренировок: чаще всего играет роль либо неопытность, что ведет к провалу задания и самоубийству, либо чрезмерная горячность, когда подростки, желая проявить себя, лезут на рожон. Поэтому таких остается мало. Детям из кланов везет больше – они растут в семьях, их часто тренируют отцы, дяди и другие близкие. Если кто-то из родителей погибает на задании, такого ребенка никогда не бросят. Клан и есть одна большая семья. Это элита из элит, и у нас в крови особые способности и навыки. Мы оттачиваем их и становимся мастерами.

– Значит, и ты из клана…

– Конечно, таких большинство. Не все выбирают путь мастера, кто-то ограничивается ролью учителя, тренера, идет работать в администрацию или, например, в больницу. Нас и не должно быть много. Это тот случай, когда дело в качестве, а не в количестве.

Алише понравилось то, что рассказал Геруд. Конечно, их правила жестоки, а традиции непоколебимы, но это необходимо, чтобы поддерживать общие принципы и воспитывать настоящих защитников. Главное, что эти города не похожи на тюремные колонии, как многие себе представляют…

– Интересно, а разве между потомками кланов и сиротами-воспитанниками нет резкого разделения, дискриминации? – вслух задумалась Алиша.

Геруд, опрокинув в себя оставшийся в стакане чай, расслабленно откинулся на спинку стула.

– Есть, но, скорее, от случая к случаю. Во-первых, многие дети из кланов тоже являются сиротами – и им нечем кичиться, кроме своих унаследованных способностей, которые только предстоит развить. Во-вторых, есть такие, чей клан и так полностью истреблен – осталась пара разрозненных человек, которые давно занимаются фермерством, а тебя решили отдать в учение к мастерам. В-третьих, когда ученик получает свое первое назначение на шестом ранге, он начинает жить отдельно от родителей со своими товарищами. И тогда уже между вами нет никакой разницы, разве что в способностях. Более того, подобранные сироты привыкли жить вместе с раннего детства, хорошо знают инфраструктуру общежития, а многие учителя привязаны к ним почти по-отечески. И новички из кланов, даже самых прославленных, первое время чувствуют себя неуютно. Особенно, если до этого задирали нос. Так что как такового разделения нет, скорее, есть скрытая конкуренция между отдельными людьми или представителями кланов.

– Хорошо продумано. Строго, но справедливо, – заметила Алиша.

– Это было необходимо, когда строились военные городки. Чтобы навести порядок и держать особо дерзких в узде. Со временем что-то изменилось, конечно, но основа осталась та же, – серьезно произнес Геруд.

– И что же мне делать в таком месте? – вздохнула девушка, невольно поежившись.

– Думаю, после всей этой истории тебе позволят выбрать любую профессию. Станешь медиком в госпитале, например. Обживешься, выхлопочешь квартирку, замуж выйдешь – у нас жизнь ничем не хуже, чем в других местах, – подмигнул, улыбнувшись, Геруд.

– О, ты так заботишься о моей судьбе, спасибо, – решив немного подыграть воину, лукаво улыбнулась Алиша.

– Душно тут. Я выйду подышу и осмотрю окрестности, – сказал молодой мастер, вставая.

Алиша оглянулась на диван. Скроу спал.

– Я бы тоже постояла на крыльце, подышала перед сном, – произнесла она, выходя наружу вслед за Герудом.

На улице после натопленного дома было свежо. Повсюду слышалось пение цикад, кое-где сонно покрикивали птицы.

– Прекрасная ночь, – улыбнулась Алиша, опускаясь на крыльцо.

– Наслаждайся, а я осмотрю долину, – бросил через плечо ее спутник, тут же растворившись среди деревьев.

Алише было приятно проводить время с этим приветливым и деловитым мастером.

5

Они сидели на крыльце. Спать не хотелось. Это вошло у них в маленький обычай за последние четыре дня.

– Дай мне руку, – произнес Геруд, взглянув на Алишу темными глазами, в которых всегда плясала задорная искорка.

Алиша осторожно протянула ему свою ладонь. Он взял ее, прислонил к своей.

– Чувствуешь?

– Невообразимо. Ты прямо как кипятильник! – воскликнула Алиша, ощущая все нарастающий жар. – Как тебе это удается?

– Наследственность. Особенность генома нашего клана. Удобная во всех отношениях. Да и девушкам нравится, когда их согревают.

– Да ну тебя! – фыркнула Алиша, отдергивая руку. Но потом залилась веселым смехом. – С вами и интересно, и опасно.

– Пугаем, правда? Ну, такая уж наша жизнь, – сказал Геруд.

– Но вы все равно остаетесь людьми. Хоть на вас и возложено большее… – негромко произнесла Алиша.

– Да. Были те, кто не выдерживал, уходил. Но куда? Разве что в другой такой же город. Или на службу к какому-нибудь князю. Если просто сбежать, признают отступником и убьют.

– Жестокое наказание общины ради сохранения уникальных генов? – уточнила Алиша.

– Типа того. Можно, конечно, укрыться. Стать простым гражданином, завести семью, нарожать детей. Но если найдут, особенно после твоей смерти, – взрослых перебьют, а детей заберут на воспитание. Есть такие подразделения, от которых даже у меня мурашки по коже, – поморщился Геруд. – Вот там из человека и вправду делают машину слежки и убийства. Но таких мало, и они всегда работают поодиночке.

– Им калечат психику? Уничтожают личность? – не удержалась от расспросов Алиша.

– Не всегда. Иногда туда уходят добровольно. Когда ничего другого не осталось или потерял всех близких… Или такой вот покалеченный ребенок, чьи родители были убиты, потому что их предок – беглый воин-мастер. Помню историю из моего детства: к нам пришла женщина с ребенком, девочка училась со мной в одной группе. Женщина – обыкновенная крестьянка, но, как оказалось, ее свекор был отступником, беглым воином. Мужа убили, так как он был носителем генов отца, хотели убить и ее, но она взмолилась – мол, я простая женщина, позвольте вырастить дочь, пускай даже и как басилиску. И их обеих забрали в городок. Из девочки и правда получилась талантливая басилиска, а мать до сих пор живет в домике, работает в овощной лавке. Так что не всех поголовно вырезают, при нынешней убару любую ситуацию стараются оценивать индивидуально. Но, конечно, есть определенный риск.

– Я слышала, что басилиски даже опаснее мастеров, – поделилась Алиша, до этого увлеченно слушая рассказ Геруда.

Тот кивнул.

– Да, у них особое обучение. Психология, умение, прежде всего, не драться, а хитрить, соблазнять, втираться в доверие. Они редко заводят семьи, а тех, кто воспитывался в сверхсекретных подразделениях, и вовсе стерилизуют. Девушек готовят к долгим миссиям. У нас даже ходят такие поговорки, что настоящую басилиску в военном городе не застанешь. Они годами могут жить при дворе у врага, быть своей жертве любовницей или женой, собирать сведения и, если надо, без промедления убить.

– Так калечить женскую природу… Да, вот этого я уже не могу принять, – с замираем пробормотала Алиша. Она знала или слышала, что такие женщины есть, но теперь, получая информацию из первых уст, невольно ужаснулась.

– То ли еще было! – фыркнул Геруд. – Раньше всех девочек, ступавших на путь басилиски, стерилизовали. Вот тут было жестко – или ты становишься домохозяйкой в своем клане, или тебя выдают замуж за человека из другого клана, или отдаешь всю себя служению. Мастера-воины, кстати, тоже поначалу все жили изолированно. Я мало читал историю, но был вроде период лет сто назад, когда воин должен был просто продолжить род, зачать дитя с подходящей женщиной, а потом снова уйти в служение и практически не видеться со своей семьей. Никто не думал о чувствах. Только при прошлом и нынешней убару порядки несколько изменились. Знаю, например, что она свела к минимуму стерилизацию девочек. Хотя тоже не без умысла – иногда басилиске полезно зачинать дитя от определенного человека. Так же, как полезно отцу воспитывать своих детей и передавать им свой опыт.

– А убару ваша, пожалуй, мудрая женщина…

– Вот именно, что женщина! – усмехнулся Геруд. – У нее свой взгляд на происходящее, но отнюдь не мягкий. Новые порядки, которые она ввела, многократно повысили эффективность работы мастеров.

– Ей, наверное, нелегко пришлось. Женщинам сложнее пробиться к власти в этом мире, – поделилась мыслями Алиша.

– Ха! Вот увидишь ее, сразу поймешь, почему она стала убару. И никого пока лучше нее на эту роль нет. Ну разве что Скроу Рэм, но у него совершенно никаких амбиций.

– Как, я увижусь с убару? Не слишком ли это? – пропустив половину слов Геруда, удивилась девушка.

– Конечно. Она будет решать, принимать тебя в город или нет. Но ты не волнуйся – ты ведь спасла самого Скарскроу Митору! Тебя еще и озолотят, поди, – засмеялся Геруд.

– А ты все шутишь! – фыркнула Алиша, поднимаясь.

– Да ладно тебе, я просто разряжаю атмосферу. Нас ведь, мастеров, тоже хорошо обучают психологии.

И Алиша вдруг подумала, что все эти эмоции, настроения, выражаемые мастерами, должно быть, хорошо осознаются и контролируются ими. И это вызвало в ней смесь уважения с потаенным страхом – ведь неизвестно, насколько она уже поддалась их манипуляции?

* * *

– Он выбалтывает тебе все не просто так, – сказал Скроу, когда Геруд ушел на ночную разведку. Алиша недоверчиво покосилась на мастера. За последние дни тот значительно окреп, начал сам передвигаться и даже делать кое-какие упражнения.

– Геруд нарочно делает так, чтобы у меня не осталось выбора – брать тебя с нами или устранить, – продолжил командир.

– Вы все делаете не просто так, да? – с вызовом спросила Алиша.

Скроу вздохнул.

– Мы, как и все люди, тоже поддаемся эмоциям. Не считай всех мастеров бессердечными.

– Вас тоже? – Алиша взглянула прямо в глаза мастера, так осмелела.

– Мое сердце давно очерствело. От утраты дорогих мне людей я перестал что-либо чувствовать. Но у меня остались принципы, которым я не изменяю. Поэтому я возьму вас в военный город Агнира и лично представлю убару Яни.

Алиша немного растерянно посмотрела на Скроу.

– После смерти родителей я тоже перестала чувствовать, в моей груди будто образовалась черная дыра. Но это не значит, что я оставила попытки ощущать эмоции, делиться теплом с другими людьми… Я сочувствую вам и благодарю за то, что вы решили мне довериться, – несмотря на сдержанность тона, на глазах у девушки чуть было не появились слезы. Что-то болезненно сжалось в ее груди.

– В моей профессии куда полезнее руководствоваться разумом и понятиями благородства и чести, чем изменчивыми порывами сердца. Нас делают похожими на людей именно принципы, заложенные в нашем служении. Увы, многие от пережитых потерь сходят на другую дорожку, превращаясь в по-настоящему жестоких, озлобленных людей. Я не раз видел такое среди воинов. Даже одна смерть может привести в отчаяние, а череда смертей близких подчас делает из человека холодного монстра, – поделился Скроу.

– То есть ваш случай еще не самый худший? – спросила Алиша и тут же покраснела. – Простите, я не то хотела сказать…

Скроу как-то грустно усмехнулся.

– Мне повезло с друзьями. Даже когда я терял последнюю надежду, они помогали мне выйти из тьмы. Мой вам совет, Алиша – на новом месте заведите хороших друзей. Это очень важно.

Алиша подошла к дивану и села рядом с воином. Это казалось почти интимным жестом, но ее неимоверно тронула откровенность командира.

– Последнее время я жила, ведя активную общественную жизнь, но совершенно не имея рядом друзей или родных. Это называется «одиночество большого города» или как-то так. Странно для молодой девушки, не правда ли? Но я ни с кем не могла найти общий язык. И тем более странно, что я нахожу его с вами – воинами-мастерами из другой страны, которые выросли и воспитывались совсем в других условиях. Не удивляйтесь, что я так охотно следую за вами – для меня это в сто раз лучше, чем возврат к жизни, которую я вела в Осколе.

– Ну, – неожиданно улыбнулся Скроу, отчего его правый глаз весело сощурился. – Я рад, если вы действительно обрели свой путь с нашей помощью.

И на душе у Алиши стало легко и радостно.

* * *

На следующее утро Геруд объявил, что собирается пройти по их прошлому пути до точки, откуда открывается вид на пещеру, в которой они скрывались с самого начала. Переход туда-обратно должен был занять около суток, так как воин не планировал спешить и хотел хорошенько осмотреть местность, замести возможные следы и поохотиться.

– Но разве если никто до сих пор до нас не добрался, мы не в безопасности? – удивилась Алиша.

– Повстанцы-мастера не оставят просто так гибель товарищей, – покачал головой Скроу. – То, что нас не обнаружили – полностью заслуга Гэммая. Он мастерски запутал следы и сделал вид, что мы движемся на север, чтобы обогнуть Оскол и встретиться на северо-западе с союзными войсками. Но это ничего не значит. Они наверняка знают, что я ранен, и захотят воспользоваться моментом. Также они знают, что мое восстановление потребует порядка двух недель. Поняв, что мы так и не дошли до лагеря, они обратят свои взгляды в эту сторону и решат все проверить. Те пять дней, что мы провели здесь не обнаруженными – уже большая удача. Геруд, к тому же, поставил ловушки в ущелье на пути сюда. Но это последнее средство. Теперь надо узнать наверняка, что замышляет враг, и после доклада Геруда мы отправимся в Агнир.

– Но… До новой луны еще трое суток! Вы уже достаточно оправились? – запротестовала Алиша.

– Все это время я накапливал энергию. Теперь приведу в порядок физическое тело и к приходу Геруда буду в форме, – объяснил Скроу, своим тоном дав понять, что не потерпит возражений.

Алиша вздохнула, но напряжение сковало ее изнутри. Оказывается, все это время они жили в условиях повышенной опасности! А она чувствовала себя почти, как в родной деревне! И воины, дабы зря ее не тревожить, вели себя совершенно спокойно. Снова эти их хитрости…

– Эй, не переживай! Я мигом слетаю и вернусь, а потом мы поможем командиру Скарскроу добраться до дома! – положив руку ей на плечо, улыбнулся Геруд. Девушка улыбнулась в ответ.

Через час молодой воин, прихватив небольшой запас воды и сухарей, растворился в зарослях.

– Мне уже пора собираться? – спросила Алиша у командира.

– Пока только заготовьте продовольствие. У вас же осталось что-то?

– Половина запеченной утки да солдатский паек.

– Ну и славно. Добудем еще что-нибудь по пути.

Скроу Рэм встал, аккуратно сложив одеяло и поправив подушку на диване. Он сильно похудел, но его тело наполнилось какой-то кошачьей гибкостью, невольно поразившей Алишу. Последние дни он часто неподвижно сидел, порой по несколько часов, сложив пальцы определенным образом и полностью сосредоточившись. Теперь же командир преобразился.

Он взял несколько кинжалов и вышел из дома. Украдкой Алиша наблюдала через окно, как мастер тренируется: разминает мышцы, совершает выпады, кидает кинжалы в стволы деревьев. Потом он вдруг исчез, и через полчаса Алиша разглядела его сидящим высоко на дереве. Он снова читал книгу!

Прошло еще минут сорок, и девушка, выйдя во двор слить грязную воду после стирки, увидела Скроу, без рук спускающегося с вершины старого дерева на землю. Как ему это удавалось, одному Богу известно… Но его ноги будто прилипали к ветвям.

Через несколько часов воин зашел домой, взял полотенце и сказал, что пойдет к источнику умыться. Алиша, переделав все дела и предварительно даже собрав вещи, кивнула и засела за свою книгу.

Вскоре стал накрапывать дождь. Девушке невольно стало жутко оттого, что она осталась одна в глухой долине с таким сверхъестественно сильным воином. Конечно, Скроу ни разу не дал усомниться в своем поведении, и все же, увидев сегодня его тренировку, Алиша невольно испугалась. Это был скорее животный страх перед многократно превосходящим ее во всех отношениях человеком, который до этого неделю лежал плашмя и неожиданно показал всю свою силу.

«Поскорее бы Геруд вернулся. Он и вправду мастер развеивать атмосферу», – подумала Алиша.

Дождь забарабанил по окнам.

Минут через пять дверь отворилась, и вошел Скроу. Сперва Алиша даже не узнала его и сильно испугалась. Он был насквозь мокрый, вода стекала по его телу вниз длинными струйками. Черные волосы пушистыми, еще влажными прядями торчали во все стороны. Он был по пояс оголен, держал выжатую водолазку в руке, а полотенце перекинул через плечо. Впервые Алиша обратила внимание на множество шрамов, исполосовавших его мускулистую грудь. А еще – на странную татуировку чуть ниже ключицы.

– Вы весь вымокли! – опомнившись, воскликнула Алиша и бросилась к очагу, у которого висело ее полотенце. В каком-то неосознанном порыве она подошла к Скроу, стащила с его плеча мокрую насквозь ткань и накинула свое, сухое и теплое полотенце.

В этот момент между ними произошло нечто странное.

– Спасибо, я сам, – негромко произнес Скроу, перехватив ее руку.

И на какой-то момент так и застыл, в упор глядя на девушку.

У той внутри будто что-то оборвалось. Один его глаз, как всегда, был закрыт, хотя Алиша знала, что он способен им видеть. Вторым же он вновь будто загипнотизировал ее. Через ладонь Скроу, несильно, но решительно сжимающую ее запястье, от его тела к ней прокатилась волна сродни электрическому разряду. Девушка на миг потеряла способность дышать: близость этого человека, его сверхъестественная мощь, одновременно устрашающие и украшающие его тело увечья. Наконец, его лицо, которое он так редко показывал – все это вызвало в Алише такую внутреннюю бурю, что она едва смогла совладать с собой.

– Простите, я сделал вам больно? – тут же взволновался Скроу, отпустив ее запястье.

– Нет… Ничего, все нормально. Вытирайтесь, пожалуйста, а то простудитесь, – насилу пробормотала Алиша, почти пятясь к своему импровизированному креслу, на котором она до этого сидела. На воина девушка старалась не смотреть. Одним прикосновением он разрушил все ее стены, мосты и замки, воздушные и реальные. Может ли простая женщина вообще находиться рядом с мужчиной-мастером? Или от этой силы постепенно можно сойти с ума?

– Извините, я не хотел. На воде тело электризуется, и я не всегда помню об этом. Это моя генетическая способность – проводить электричество, – чуть смущенно произнес Скроу, вытираясь.

– Что? – только и смогла выдохнуть Алиша.

– Контроль над электричеством. Мое тело может проводить электрический ток, который я создаю силой мысли из своей энергии. При повышенной влажности эта способность повышается, и я могу невольно зацепить… Впрочем, это неопасно, если не осознается мною.

– Так вы можете убивать разрядом электричества? – приходя в себя, спросила Алиша.

– Если будет подходящая погода, я могу остановить сердце врага одним прикосновением. Но об этом почти никто не знает. Пожалуйста, не разболтайте мою тайну, – и Скроу Рэм, чуть улыбнувшись, подмигнул Алише, без всякого прикосновения заставив замереть ее собственное сердце.

6

– Что вы там пишете? – спросил Скарскроу, отвлекшись от чтения.

«А что вы там читаете?», – так и хотелось ответить вопросом на вопрос Алише. Был уже поздний вечер, и она невольно ждала Геруда, хотя и понимала, что он прибудет в лучшем случае завтра к полудню.

– Да так, начала новую книгу, – неопределенно ответила девушка.

– Книгу? Так вы пишете книги? Как интересно! И о чем, если не секрет?

– Вам и вправду интересно? – удивилась Алиша.

– Я же сказал! Видите, я постоянно читаю, – Скроу потряс книгой в своей руке. – Это мое главное увлечение, можно сказать.

– Понятно, – протянула девушка. – Ну, я на самом деле мало пишу. Всегда приходится себя заставлять, и всегда кажется, что несу какую-то ахинею. Но это моя вторая книга, и я полна решимости ее закончить. Она немного про меня, даже от первого лица.

– Надеюсь, как-нибудь я смогу купить ее в книжной лавке нашего городка, – улыбнулся сквозь маску Скроу.

– Нет-нет, если я ее опубликую, то обязательно подарю вам бесплатный экземпляр! – заявила Алиша почти возмущенно.

– О, буду премного благодарен. Наверняка книга очень интересная, несмотря на ваши метания, – командир явно пребывал в отличном расположении духа. – Мой Учитель тоже писал. Я до сих пор перечитываю его книги, и иногда мне кажется, что он снова рядом.

– Ваш Учитель? Его… он погиб? – тихо спросила Алиша.