Школа имени одиннадцатого космонавта

Сергей Борисенко

Школа имени одиннадцатого космонавта

Глава 1

– Петька! Петька-а-а! Ты что дома сидишь? Выходи на улицу! Тут такие дела происходят, а ты дома сидишь!

Находясь дома, Петя услышал громкий крик соседа по переулку. Это был Генка Васильченко. Он проживал в таком же, как у его родителей, доме одноэтажном, двухквартирном с большим двором. Таких домов в переулке было много. Они стояли в два ряда. По одной стороне три в ряд, по другой два. И в каждом из них проживали друзья, а то и не по – одному. Каждый ряд начинался одноквартирными домами, стоящими за высокими заборами. Все в переулке эти дома называли загадочным словом «особняки». Какой смысл вкладывали в это слово взрослые, дети не знали. А вот дети, которых в переулке проживало множество, понимали это название, как дома не входящие в переулок, проживающие отдельно от всех.

Особняки прятались за высокими сплошными заборами. Жизнь в них была засекречена. Выходили они своими калитками на улицу, поэтому тех, кто проживал в них, не знали даже пронырливые, все на свете знающие, дети. В одном, кажется, проживала корейская или китайская семья, но это рассказывалось, как легенда.

Они не держат никакой скотины: ни птицу, ни корову, ни поросят, а выращивают собак и ими питаются. Так ли это? Никто толком не знал, но из-за забора частенько слышался собачий лай. И, хотя собак держали почти в каждом дворе переулка, такая легенда ходила только про них.

Стоящий напротив второй особняк был вообще для ребятни тайной за семью печатями. Кто там проживает, имеются ли в семье дети и все прочие вопросы для них так и оставались вопросами.

Жизнь в переулке была тихой, дружной. Несмотря даже на то, что среди проживающих были и скандальные тётки, но это не нарушало общую идиллию, которую, похоже, создавали мужчины.

Жители переулка были ещё довольно молодыми. Их объединяли общие интересы: то мужики на рыбалку все вместе организуются, причем семьями, с детьми, то договорятся все вместе по утрам проводить зарядку прямо здесь же, в переулке. Женщины тоже не отставали: вывозили организованно детей в областной центр в парк культуры и отдыха или в цирк, а то взрослые, сами все вместе, приобретут билеты в театр и дружно посетят спектакль в драмтеатре.

Проблем с транспортом никогда не было. В переулке проживало три профессиональных водителя, двое из которых работало водителями автобуса. Они всегда после работы приезжали домой на рабочих машинах и ставили их у своих дворов. Это происходило и в будние дни, и в выходные.

Бензин стоил в то время какие-то копейки и все без проблем скидывались на поездку, а водителю достаточно было у себя на работе на это время выписать путевку.

Соседи жили настолько дружно, что было даже такое, что семья вся куда-то уезжала и оставляла «на хозяйстве» одного подростка. Так за ним взрослые приглядывали по несколько дней: кормили его, следили, чтобы не пакостил, вовремя ложился спать, чтобы своевременно поливал огород или кормил скотину, ну, и конечно, чтобы подростка никто не обидел и не напугал.

Поэтому, при таких отношениях, вызвать из дома на улицу соседа не представляло чего-то необычного.

На крик Генки Петя вышел на крыльцо своего дома и спросил:

– Ты чего это горло рвешь? Что случилось?

– Как это что? Ты что, не слышал что ли? Наш космонавт в космос полетел. Вот только я не запомнил его имени и фамилии.

– Вот, чтобы знать, кто он и как его зовут, я дома сижу и слушаю новости по радио.

– И что, уже услышал, знаешь имя?

– Да знаю, запомнил. Фамилия его Гагарин, а имя Юрий Алексеевич!

– Ты правду говоришь?

– Да! А зачем мне врать-то?

– Здорово! Я теперь тоже запомню. А теперь пошли к дворцу культуры. Туда уже все пацаны побежали. Там, наверное, будет что-нибудь интересное.

От переулка до центра городка было совсем недалеко.

Городок очень маленький. Да и какой это «город», одно название. Он стал городом всего-то четыре месяца назад, с нового года. До этого был поселком, таким небольшим, что пацаны его с востока на запад пробегали за каких-то полчаса, а с севера на юг минут за пятьдесят. Зато теперь, когда их поселок сделали городом, он стал прямо на глазах преображаться.

Центральную улицу очень быстро заасфальтировали, разделив всю ширину на две проезжих дороги, и посредине устроили тоже широкую пешеходную аллею. Вдоль улицы стояли дома в два-три этажа по одной стороне, а сейчас уже достраивают четыре четырехэтажных дома с большими магазинами по другую сторону улицы. Но это еще не всё. В самом конце этой улицы начали строить совершенно новый микрорайон. Раньше такого слова даже в обиходе не было. Все проживали по «кварталам», а тут микрорайон номер один. Пацаны сразу решили, что если он номер один, то будут и второй, и третий и ещё много-много! И их город быстро вырастит до размеров областного! Ещё бы! Ведь этот самый микрорайон застраивают «высотками» в пять этажей, и строят быстро, не из кирпича, а бетонными панелями размером с целую стену. Так что за день ровно на этаж поднимают новый дом. Это вам не по кирпичику собирать дом! А сколько их таких одновременно строят? Пожалуй, штук восемь, не меньше.

И тут же, в этом первом микрорайоне строят новую школу.

Но что это за школа!

В их поселке, конечно, были школы и не одна, а две. Обе одинаковые, двухэтажные, расположенные недалеко друг от друга. Одна восьмилетняя, находится в самом центре, рядом с дворцом культуры, вторая – чуть дальше от него, средняя.

Проект у школ один: на первом и на втором этажах просторные холлы, а вокруг них учебные классы. И всё, больше ничего нет, если не считать просторных школьных дворов. Ни тебе столовой, ни спортивного зала, что уж говорить об актовом.

Главной достопримечательностью обоих зданий были установленные на верхней части широкой и довольно просторной входной лестницы по два громадных бетонных шара. Высота каждого из шаров превышала рост

среднестатистического пятиклассника.

Что они собою олицетворяли?– было никому доподлинно не известно. То ли они изображали большие макеты глобусов, тогда зачем их два? То ли изображали круглые недоступные куски гранита, которые предстояло разгрызть каждому школьнику, тогда почему их всего два, ведь предметов в школе изучается больше?

Зато оседлать верхом эти шары мечтал каждый учащийся.

Поначалу их красили в сочный голубой цвет. Но седоки очень быстро оббивали крашеные бока этих шаров. Приходилось их постоянно подкрашивать, а это приводило к лишним затратам школы и испорченной одежде учеников. Ведь никто из них не дожидался, пока краска на шарах высохнет. В конце концов их красить перестали и стали белить известью. Побелка держалась ещё хуже, поэтому к концу учебного дня первого сентября шары становились уже не белыми, а серыми, и вечером техничка их подбеливала до окончания завтрашнего дня. А малолетние верхолазы – высотники втирали в себя побелку настолько надежно, что полностью очистить школьную форму становилось невозможным, и всех, кто забирался на шары или хотя бы пытался это сделать, было очень легко вычислить. С ними разбирались классные руководители, завучи и даже директор. К огромному их удивлению количество провинившихся девочек ни уступало количеству мальчиков с такой же провинностью.

Для размещения мастерских для уроков труда в школьном дворе пришлось пристраивать что-то типа барака. Там были верстаки, хранился столярный инструмент и пиломатериал.

Физкультуру проводили на улице в любое время года, невзирая на погоду. Поэтому, когда было тепло и сухо, то на занятии играли в волейбол, зимой по школьному двору катались на лыжах, а в дождь занимались бегом. Физкультурника, пожилого, лысеющего, щуплого, вечно простывшего дядьку, из-за отсутствия спортивной формы в продаже, ходившего в обыкновенных сатиновых шароварах, все звали Миклухо-Маклай. Лицо его, иссушенное солнцем и обветренное непогодой, было покрыто не кожей, а измятым пергаментом. Создавалось впечатление, что оно никогда не покрывалось щетиной.

Классе в шестом, в учебнике географии Петр увидел портрет знаменитого путешественника с такой интересной двойной фамилией и очень удивился. Ведь эти два «однофамильца» совершенно не походили друг на друга. Знаменитый землепроходец был моложавым мужчиной, крепкого телосложения, хотя и очень интеллигентного вида. Его лицо украшала, именно украшала, аккуратная и довольно не маленькая борода.

– Ну, абсолютно никакого портретного сходства! И за что наш физкультурник удостоился такого прозвища, уму непостижимо! – удивлялся тот.

Зато школа, которую строили сейчас, была высотой под стать новому микрорайону, трехэтажной, красивой и снаружи, и внутри. По слухам в ней кроме классов было место специальным кабинетам: физики, химии, биологии, рисования, столярные и слесарные мастерские, большой актовый зал со сценой, киноустановкой и радиоузлом, огромный спортивный зал с раздевалками и душевыми, настоящая столовая и, о, ужас! даже бассейном.

Так, по крайней мере, говорили все знакомые парни. Почти всё, впоследствии, оказалось правдой. Бассейн в школе, правда, так и не построили, а всё остальное сбылось.

В общем, городок начал развиваться, строиться, воплощая в жизнь великие планы великой страны.

Видели все эти перемены и ощущали на себе не только взрослое население, но и подростки. Они были горды великой победой своей страны в недавней войне. И хотя все они родились уже после её окончания, гордости это в них не уменьшало. А ещё у всех на слуху совсем недавний Всемирный фестиваль молодежи и студентов в Москве, победное участие советских спортсменов впервые в Олимпийских играх и победа сборной СССР на чемпионате Европы по футболу. Никто из парней настоящего футбола ещё не видел, но понимали одно: «наши» самые сильные и не только в Европе, но и в Мире.

Так что наравне со всеми взрослыми, подрастающую молодежь объединяла мечта о будущем, а это будущее воплощалось прямо у них на глазах. Достраивалась их новая школа, в которую мечтали перейти все старшеклассники городка. Поэтому чувство душевного подъема, охватившее весь народ, полностью захватил и подрастающую молодежь.

Все понимали историчность сегодняшнего дня: «Мы первые в космосе!» В такой день невозможно усидеть дома, хочется находиться со всем народом.

Вот вместе с этим народом оказались и парни.

А на площади в это время с большущих громкоговорителей, укрепленных высоко на столбах освещения и прозванными в народе «ведрами», звучала громкая бравурная музыка. Это были марши, патриотические песни, прославляющие силу и могущество нашей, горячо любимой Родины – Союза Советских Социалистических Республик.

Как-то, непонятно откуда, в этом небольшом шахтерском городке, где все подчинено четырехсменному распорядку работы на шахтах, в разгар дня набралось народу столько, что вся большущая площадь перед очагом культуры до краев заполнилась людьми. Тут же устроили импровизированную трибуну из подогнанных друг к другу открытыми бортами двух грузовиков.

С этой трибуны очень вдохновенно, перекрикивая без микрофона шум огромной, собравшейся на площади, толпы и звучащей музыки, выступил первый секретарь городского комитета партии. Он содержательно и при этом кратко рассказал об успехах нашей страны за годы после не так уж давно закончившейся войны, и грандиозного Семилетнего плана развития страны. А освоение космоса есть не что иное, как яркое свидетельство

передовых позиций нашей великой страны и любимой партии.

Затем выступающих было много, хотя все их речи сильно не отличались от первой, но от этого гордость за нашу страну не убывала, а напротив становилась все больше и больше. И даже юноши и маленькие, хоть чуточку понимающие дети, были переполнены счастья, что мы живем в Советском Союзе!

В этой толпе, тем не менее, парни-друзья, они же одноклассники, нашли друг друга.

– Парни! Как сегодня классно, как будто Первое мая, правда?– сказал

Мишка. И, как здорово, что мы родились и живем в СССР, а не в Америке, где угнетают всех рабочих!

– Ну, да! А негров вообще, убивают просто так, добавил Панарин. Я читал, что там есть такая организация «Куклуксклан» называется. Тем, кто в неё вступает, тому дозволяется этих самых негров убивать. А ему за это ничего не бывает.

– То есть, как это, «ничего»? Это же люди,– не поверил словам Мишки Пыхтин. А милиция, куда у них смотрит?– сильно удивился и возмутился Виктор.

– А у них нет милиции, – пояснил свою мысль Панарин.

– Как это нет?!

– Да у них ПОЛИЦИЯ!!! А помнишь, мы учили по истории, что с рабочими полиция делала во время революции? Вот и у них так же: полиция за буржуев, а рабочим, а они там все негры, от полиции никакой помощи и защиты.

– Да уж, Миша! А я не знал! А тебе это откуда известно?

– Так я газеты читаю, а ты сам говорил, что не читаешь. Так что читай газеты и будешь знать всё на свете!

– Что ты, в самом деле, воспитываешь меня: «Читай газеты, читай газеты!» Будто я один их не читаю, – снова завозмущался Витя, при этом выразительно посмотрел на Петра, ища в его лице поддержки.

– Лично я газеты читаю каждый день, как отец,– ответил Петя на выразительный взгляд товарища.

В это время короткий митинг закончился, но музыка продолжала звучать, поддерживая возвышенное настроение. Поэтому домой идти никак не хотелось, решили пойти посмотреть, как строится новая школа.

На стройке к ним первым делом подошел взрослый мужчина и спросил:

– Вам чего, ребята?

– Мы с митинга, пришли посмотреть на новую школу.

– Вы были на митинге? Молодцы! Тогда вы сейчас нам скажете, как зовут нашего космонавта. Кто знает?

– Я знаю! – выдвинулся вперед Петр. Его имя Юрий Алексеевич, фамилия Гагарин.

– Как? Гагарин? Надо же, у него и фамилия подходящая, птичья!

– Как это «птичья», обиделись за героя парни.

– Самая настоящая «птичья». Вы что, не знаете такую птицу – гагару? Это полярная утка. Она перелетная, но всегда летит навстречу солнцу. Весна приходит в наши края, потом севернее, а потом за Полярный круг, а гагара с Юга, где зимовала, вслед за приходом весны, движется на Север. Вот и наш парень первым в Мире полетел ближе к Солнцу! Здорово!

Ну, ребята, спасибо за информацию, а теперь бегите домой. На стройке нельзя несовершеннолетним находиться.

– Хорошо, сейчас уйдем. Только скажите, дядя, вы школу к первому сентября построите?

– Построим, ребятки, построим, обещаю!

– Сегодня прямо не день, а сплошной праздник,– улыбаясь во весь рот, сказал, отходя от стройки, Мишка Панарин. Если он не соврал, то я обязательно перейду в новую школу летом. Мне точно можно, я же совсем рядом с ней живу.

– Я тоже совсем рядом, – вклинился в разговор Пыхтин Виктор.

– А я ещё ближе,– тоже вставил своё слово Конев Сергей.

Вот только не обрадовались этому Петр Нифонтов, Генка Васильченко и Сашка Рыбалов.

Если Рыбалову Сашке ещё неизвестно, в какую школу ближе ходить, он от них всех далековато жил, то Петру Нифонтову и Генке Васильченко в старую, нынешнюю, однозначно, ближе. Эта мысль им изрядно испортила праздничное настроение.

Глава 2

Завершался учебный год. Все уже сильно устали за длинные осенне-весенние учебные дни и мечтали о лете.

В двадцатых числах мая, когда до окончания учебы осталось не больше недели, на очередной перемене после годовой контрольной по математике, в дальнем углу школьного коридора всех вокруг себя собрал Рыбалов.

– Парни, дело есть!

– Какое дело, Сашка, говори, – стали его нетерпеливо торопить друзья.

– А вот, смотрите! – и он достал из нагрудного кармана своей школьной гимнастерки многократно свернутую газету.

Газете в его кармане никто не удивился. Сашка был в классе избран (назначен) пропагандистом. В его обязанности входило всегда быть в курсе политической внутренней и внешней жизни страны и об этом в понедельник и в среду в классе докладывать перед началом уроков.

Все ожидали: что же будет дальше?

Но всю серьезность момента испортила та же самая газета. Сашка из кармана извлек и перед всеми развернул «Пионерскую правду».

– Ой, не могу!– сразу заржал первым и громче всех Пыхтин. Ты что, ещё детскую газетку почитываешь? Так вот ты откуда черпаешь политические новости, которыми нас два раза в неделю потчуешь!?

– Во-первых, не почитываю, а читаю и, кстати, конспектирую для таких как ты, дураков, которые забыли даже, когда сами газетку открывали. А во-вторых, она хоть и пионерская, но ПРАВДА! Тебе это о чем-то говорит? А к политинформации, да будет тебе известно, я готовлюсь, читая и «Комсомольскую правду» и просто «Правду», и такую газету, о которой ты и не слышал! «За рубежом» называется, понял?

– Ну, всё-всё, успокоились, а то ещё подерётесь, чего доброго, на пустом месте, – сказал свое веское слово Петя. Давайте лучше послушаем, что хотел сказать Сашка. Видать, что-то интересное у него для нас припасено.

– Вот именно, интересное. Только видать не для всех. Для дурачков

будет не интересно! – при этом уничтожающим взглядом он обозначил, кого конкретно имеет в виду.

– Ну, всё, успокоились, я вам сказал, и забыли,– жестко парировал Петя. Слушаем тебя, говори!

Рыбалов продолжил начатое дело и вскоре развернул в полный разворот пионерскую газету.

– Слушайте! Федерация футбола СССР, Центральный комитет ВЛКСМ и Всесоюзная пионерская организация при поддержке газет «Комсомольская правда и «Пионерская правда», объявляет о создании Всесоюзного детского футбольного турнира на призы клуба «Кожаный мяч». Они его назвали турниром «дворовых команд».

– То есть как это «дворовых». У нас разве в одном дворе найдется детей на футбольную команду?– спросил Мишка.

– Что ты такой непонятливый? Это у нас нет таких дворов, а вот в 28 или 29 кварталах уже будет.

– Так это же квартал, а ты про двор говоришь.

– Так ты посмотри, как кварталы построены. Все дома образуют один большой двор. Там точно наберется на футбольную команду. Или, скажем вот в вашем переулке, а Гена, Петя, там можно набрать?

– Сомневаюсь я.

– Вот, а мы создадим школьную команду, из одноклассников. Это тоже разрешается. Составим список и с этим списком в горком комсомола. Там будут организаторы всего турнира в нашем городе.

– Точно! Правильно, Сашка! Так и сделаем, – загорелся Витька, из-за насмешек которого совсем недавно чуть не началась драка. Я даже знаю, как мы команду назовем, «Спартак». Я очень люблю эту команду и за неё болею.

– Я не согласен, – впервые подал свой голос молчаливый Серега Конев. Не нужно нам называться «Спартаком». Какие же мы спартаковцы. Их создали братья Старостины, наши выдающиеся футболисты. А мы сами в команду собрались. Давайте лучше назовем команду «Юность».

– Точно, «Юность» лучше, – загалдели все одновременно и воодушевленно. Только Витек надул обидчиво губы и стоял, молча на всех глядя. Его предложение не прошло.

– Да! Вот вы сказали «Юность»,– нашелся, чем возразить всем, Пыхтин. Вот мы летом будем, можно считать восьмиклассники. А если против нас будут играть одиннадцатиклассники, а? Что тогда? Да они нас одной левой, как говорится. Только опозоримся!

– На этот счет лучше бы беспокоился, когда предлагал «Спартаком» назваться. Только опозорили бы название такой команды!

– Верно, Петя! Вот видишь, какой ты, Витек?! Не прослушал всё до конца и уже паникуешь. Тут положение о турнире. Всех разбивают на возрастные группы с разностью в два года. Поэтому при очень большом желании мы не будем играть с самыми старшими. Для них группа 9 – 10 классы, по-другому, 16-17 лет. Наша группа 15 -14-летних, а с такими мы постоянно играем, понятно?

– Но ведь нам ещё нет и 14-ти лет.

– Ну и что! А желание участвовать в соревнованиях имеется?

– Имеется! Вот! А групп для 13-тилетних в положении нет.

– Так это совсем другое дело!

– А что будет в случае выигрыша?

– Там схема следующая: вначале местные соревнования, победители едут на область, а те победители на республику. А уже победители республик, Москвы и Ленинграда во Всесоюзном финале проводят турнир в «Артеке».

– Ну что же! Такой расклад лично меня устраивает,– вновь вставил своё веское слово самый не разговорчивый и пессимистичный из всех – Конев. Надо заявляться! А сколько команд будет, ты не знаешь?

– Серега! Ну откуда же я могу знать? Вот до сей минуты мы ещё и сами не знали: заявимся на турнир или нет. И так, я думаю, сейчас все парни рассуждают, которые уже в курсе, а кто-то позже узнает, и будет организовываться.

– Да, ещё и не все пока в курсе турнира, это точно! Ты ведь, Сашка, сам только что узнал, я правильно понял? Ничего, лето всё впереди, думаю, хватит и команд и времени, чтобы наиграться.

– Я узнал всё из вчерашнего номера газеты и сразу же решил вам об этом рассказать. Ведь дело-то интересное! А вот, что касается «длинного лета», то у меня мнение совсем другое. Я же зачитал, какой это длительный турнир придумали. Так, чтобы дойти до финала, должны пройти местные, затем областные соревнования, республиканские. Представляешь, сколько потребуется времени? Думаю, что у нас городские начнутся не позже середины июня. Тянуть незачем! Прямо сейчас составляем список, кто за нас будет играть, название команды, капитана и идем к Миклухе – Маклаю. Пусть он нам поможет составить официальную заявку, даст задание секретарше её напечатать на машинке, поставит подпись у директора и школьную печать.

– Да на кой такая волокита? Сами напишем и отнесем.

– Нет-нет! Это официальный документ и заявимся мы не как дворовая команда, а как школьная, точнее классная.

– А что, из других классов приглашать не будем пацанов?

– Вот именно, будем! Поэтому надо всё сделать быстренько. Пока кто-то другой команду не собрал и не позвал ребят из нашей команды.

Парни тут же обговорили список и отдали в руки Рыбалову, чтобы он уже с физруком договорился.

– Ребята, ребята! У меня ещё предложение. По вратарю. Вы постоянно меня просите постоять, а я не люблю играть в воротах, да и не умею. А вот со мной рядышком живет и учится в 8 «Б», в «восьмилетке» Женька Самборский, знаете его? Ну, что вы, в самом деле! Ну, «Самбора…», вот он любит играть в воротах, да и вратарь из него классный! Давайте его лучше заявим вратарем.

– А ты?

– А я люблю голы забивать. Мне нападающим хочется быть.

– Идея отличная. Так мы его внесем в нашу заявку, а тебе придется с ним договариваться

– Да, раз плюнуть! Он только обрадуется предложению. А уж как вратарь он нас не подведет, вот увидите!

Так продуктивно проведя перемену, парни воодушевленные пошли на следующий урок.

На очередной перемене Рыбалов уже разговаривал с физруком. Он точно так же показал ему газету с положением о соревновании, затем список членов команды, там выделил капитана, показал придуманное название, удостоился похвалы от учителя и получил его заверение о подготовки всего к окончанию сегодняшнего учебного дня.

Педагог не подвел ребят, и они после учебы все дружно направились в горком комсомола.

Городской комитет комсомола располагался в одном двухэтажном здании с горкомом партии. Он разместился в трех комнатах первого этажа.

Зайдя в помещение, парни, впервые за сегодняшний день, растерялись. До этого они точно знали, что и как делать. А тут встали гурьбой и вслух читали надписи на дверях организации: «Первый секретарь городского комитета ВЛКСМ тов. …» – это на одной двери. На другой было сразу две надписи: «Второй секретарь городского комитета ВЛКСМ тов. …» и «Третий секретарь городского комитета ВЛКСМ тов. …». Еще одна точно такая же дверь имела тоже две таблички: «Организационный отдел» и «Сектор учета».

Здесь никаких фамилий и «Тов.» не было.

– Интересно, к кому зайти?– озвучил стоящий в голове у каждого общий вопрос Мишка. Надо было с собой Светку Дулину взять.

– Это ещё зачем?

– Так она комсорг наш, наверное, разбирается, кто у них, кто есть.

– Да при чем тут комсорг? – съехидничал Пыхтин, он в неё просто давно втюрился! Полчаса не видел, вот и соскучился уже по ней!

– Вот сейчас я кому-то блызну промеж глаз и он будет, как очковая змея, красоваться своими фонарями парочку недель! – парировал Мишка.

– Да! Ну, попробуй! Не боишься, что отскочет?

– И попробую. Не боюсь! Ты не заешь, что я уже второй год боксом занимаюсь. Я, может быть, хочу стать, как Владимир Сафронов!

– А кто это?

– Вот и видно сразу, что ты газет не читаешь, поэтому не в курсе ничего! Владимир Сафронов наш первый олимпийский чемпион по боксу. В 1956 году олимпийские игры проходили в Мельбурне. Там он всем показал, кто самый сильный!

– А ты-то при чем? У нас даже секции бокса нет и в помине.

– А я прочитал интервью с ним, где он рассказал, что начинал тренироваться самостоятельно по книжке, и указал её название. Я в нашем книжном такую увидел и купил себе.