Космический режим

Под голограммой стояли трое мужчин в халатах и оживлённо жестикулировали. Один из них держал лазерную указку и водил красным пятнышком света по карте. Маша прошла мимо сотрудников комплекса в коридор. На входе дежурил ещё один сотрудник. Он копался в металлическом чемоданчике. Девушка дождалась, когда тот начнёт себе вкалывать тонизирующую инъекцию и быстро прошмыгнула в коридор.

– Подождите, а как же…

Маша почти бегом добралась до лаборатории и провела по панели картой.

– Сегодня никаких уколов, – сказала она сотруднику через плечо и шагнула в ярко освещённое помещение, в котором уже стоял лицом к дальней стене очередной экземпляр.

В центре находился компьютер с пучком проводов, на конце каждого из которых находилась присоска.

– Раздевайтесь и ложитесь, – скомандовала грозно она.

Робот подошёл к койке на колёсиках, заправленной белоснежной простынёй и стал спешно снимать с себя комбинезон. Поначалу Маша никак не могла привыкнуть, что все машины бесполые, и она их искренне жалела, ведь создатели лишили их не только пола, но и имён. Можно было обращаться к машинам по номеру или же через привычное слово «экземпляр». Маша постоянно путалась в цифровых обозначениях и поэтому редко обращалась с ними так, как того требовал руководящий состав комплекса.

«Я, кажется, забыла переодеться». Маша подошла к двери и сняла с вешалки один из халатов, предназначенных для «живых пациентов» или врачей, проходящих здесь стажировку. Быстро застегнув халат, она скинула свои сапоги и надела мягкие тапочки.

Девушка нажала несколько клавиш на клавиатуре. Придвинула к себе анализатор – миниатюрное плоское устройство с многочисленными проводами. Поправила несколько контактов и только теперь повернулась к роботу.

– Ну-с…

Маша разучилась дышать. Удивление было столь высоко, что она выронила из рук стабилизатор, и машинально нагнувшись, чтобы его подобрать, почувствовала, как к лицу обильно приливает кровь. Прикрыв ненадолго глаза, она досчитала до двенадцати, потом поднялась и чуть сбившимся голосом спросила:

– Что вы здесь делаете?

– Я направлен директором МКТО в ваше распоряжение для диагностики всех основных систем.

– Имя?

– Простите я…

– Номер! – сжимая кулаки, выкрикнула Маша.

– 801-ый. Первый образец биомашины нового поколения, серийный номер…

– Хватит! – устало вздохнула Березуцкая, скользнув взглядом по стройной фигуре мужчины. В своей прошлой жизни он, по-видимому, занимался тяжёлой атлетикой. 801-ый был побрит наголо, лицо вытянутое, нос с небольшой горбинкой, глаза голубые. Её любимый цвет глаз. Проклятие! Она ещё раз посмотрела на него, остановившись взглядом на широком разрезе, который проходил поперёк грудной клетки и был аккуратно стянут нитками. Капельки крови свидетельствовали о недавно проведённой хирургической операции.

– Когда вас оперировали?

– Два часа тридцать минут и восемь секунд назад, – отчеканил 801-ый.

В голосе его чувствовалась убеждённость. Никаких чувств или намёка на то, что он испытывает стыд или холод.

– Вам не больно? – спросила Мария, скользнув взглядом по промежности мужчины. Березуцкая сразу же почувствовала, что ещё больше краснеет. «Наверно, я сейчас превращусь в разогретую до красна сковородку».

– Мне не знакомы подобные чувства.

Далее всё происходило так, как всегда. Она приказала лечь экземпляру на койку. Быстро проверила его рефлексы и простейшие моторные функции. Вроде бы всё в порядке. Сняв со стены стетоскоп, она приложила его к тёплой груди мужчины. Немного поводила по часовой стрелке. «Ничего. Абсолютно здоровый мужчина». Потом она взяла у него анализ крови из вены и померила давление. «Немного чуть выше нормы, но после операции такое часто бывает».

– Ну да…

Она сняла с экземпляра небольшое устройство, которое крепилось на руке двумя автоматическими жгутами.

– Осталась всего одна процедура, – сказала она тихо мужчине.

Надев на голову металлические обручи с проводами, Маша сняла энцефалограмму.

– О, нет…

– Простите?

– Я ничего не понимаю. По всем показателям вы человек.

– Неверная формулировка. Я биомашина.

– Ты человек, человек. Понял?

– Что такое «человек»?

Маша вспомнила, как недавно выудила из сайта «Систем роботикс» секретную информацию. Те распечатки, которые ей удалось сделать, пришлось вскоре сжечь. Но она отчётливо помнила, что там говорилось о безболезненности операции. Не должно быть никаких надрезов, швов и тому подобного. Или наоборот?

Она снова посмотрела на мужчину. И ей стало его ужасно жаль: он очередной их эксперимент, та самая биомашина, о которой читала она. Она представила на месте этого мужчины своего отца. На глазах выступили слёзы.

– У вас что-то с глазами, – сказал ровным голосом 801-ый.

– Да нет, всё нормально.

И тут Маша поняла, что это её шанс. В её одежде, которую она намеревалась оставить ещё на входе в секцию D-8, остался диктофон и видеокамера. Всё это надлежало в строгом порядке оставить. Обычно их проверяли на предмет посторонних вещей.

Маша закрыла дверь. Она достала нехитрое оборудование из-под халата и стала раскладывать его на столе. Она боялась! За все те годы, что здесь работала, она боялась! Даже когда поджидала сотрудников комплекса в баре, она чувствовала себя совершенно спокойно. Да что же это? Стоп. Наверное, у неё прошло действие тех препаратов, которыми её снабжают в «подземке».

Девушка включила диктофон и направила на всё ещё лежащего на койке мужчину.

– Говори.

– Я не совсем понимаю.

– Рассказывай всё, что с тобой произошло.

И мужчина начал рассказ…

Глава 12

Продолжать поиски Марии ему показалось делом бесполезным, да и опасным. Поговаривали, что охрана «Систем роботикс» в прошлом месяце расстреляла двух наркоманов, решивших пробраться через ограждение к зданию. Дело быстро замяли, но Миронов узнал об этом инциденте от одного своего бывшего друга, который жил на окраине города. Транспорт туда не ходил. Район считался неблагополучным, но Лёше позарез надо было попасть к Гремлину – так себя называл этот худой добродушный симпатяга с приятным располагающим лицом и выпученными глазами, которые, как иногда казалось Алексею, светились в темноте. На самом деле Гремлин пользовался линзами. Проводя за монитором двадцать четыре часа в сутки, он сильно посадил зрение. Настоящий затворник, презирающий общество, Гремлин обладал редким талантом взламывать любые программы. Однажды Миронов потерял от дома свой электронный ключ, и Гремлин взломал замок всего за шестьдесят секунд. Теперь задача у него усложнялась – попасть на территорию МКТО-234. Аббревиатура расшифровывалась, как Медицинский Комплекс Технического Обслуживания. Что значит этот странный порядковый номер? Возможно, Гремлин просветит его относительно этого вопроса, а также поможет отыскать ему квартиру Марии. Тогда всё станет намного проще.

Он направился к ближайшей остановке. У ночного клуба «Грот» собралась молодёжь новой волны. Киберготы. «От года к году их становится слишком много», – подумал мужчина. Люди – серые безжизненные плащи или куртки, на лицах не видно ни одной эмоции. Все разукрашенные, будто собрались на Хэллоуин. На каждом надето что-то невообразимое: сплошные трубки, электронные приборы и элементы синтетических роботов. Рядом с ним остановилась девушка в кожаном плаще и тяжёлых ботинках с металлическим носом. «Как, интересно, она в них ходит?» Девушка, будто почувствовав его взгляд, обернулась. Лицо её покрывала маска смерти. Миронова передёрнуло. Он отвернулся и стал пристально вглядываться в ровную гладь дороги. Вскоре показался вытянутый автомобиль. За рулём сидел новенький синтетический робот. «Хвала космосу! Такси ещё ходят!» В машину ввалилось сразу шестеро подростков. Миронов протиснулся следом и оказался лицом к лицу со «смертью». Девушка пристально смотрела на него всю дорогу. Хорошо, что ехать нужно было недолго.

Дома Миронов переоделся и, несмотря на запрет властей не выходить на улицы города после трёх ночи, направился к гаражному кооперативу. Место пользовалось особой популярностью среди уличных банд. Они любили здесь околачиваться, собираясь в заброшенных гаражах. На окраине кооператива постоянно горело несколько машин. Их вытаскивали туда под покровом ночи и устраивали вакханалии. «Вскоре они доберутся и до моего мотоцикла», – размышлял Миронов. «Он, конечно, у меня старенький и работает на бензине, но зато с ним связано столько приятных воспоминаний…» Алексей прикрыл глаза и вспомнил, как купил последнюю такую модель на распродаже. Тогда впервые появились на рынке мотоциклы и машины нового поколения. Безумно дорогие, но мощная реклама делала своё дело, и люди старались изо всех сил накопить на «Мечту». Кажется, именно так называлась первая модернизированная марка машины.

Сегодня опять по каналу «НОВО» обещали дождь, а ходить и мокнуть всю ночь он не хотел. Больше всего ему подошла бы машина, но где её взять? Друзей тревожить ему не хотелось. Да и их нано-топливо стоит в разы дороже бензина.

В расплывчатом смоге показалась одинокая высотка. За ней пролегала железная дорога, ведущая к гаражному кооперативу. От влажной земли поднимался «туман», дым густым облаком стоял по краям грунтовой дороги. Заросли камыша тянулись по обе стороны. Кто-то поджёг их. «Наверняка эти банды. Пропади они пропадом!» Миронов спустился по склону к железной дороге. Дальше грунтовая дорога, и вот он – гаражный кооператив.

Единственный фонарь, прикрученный к железной трубе на крыше одного из гаражей, освещал широкие, открытые настежь ворота. Гаражи из неровного цемента и смеси красного и белого кирпича казались давно заброшенными. В округе никого не было – даже собак. Длинные ряды гаражей терялись в дымовой завесе. Миронов поёжился. Порыв ветра сорвал с одной из крыш лист жести и швырнул к его ногам. «Будто кто-то подшучивает».

Он подошёл к своему гаражу и достал связку ключей.

Мотоцикл стоял у дальней стены. Миронов привычно повернул топливный краник. Потом утопил кнопку электронного зажигания. Мотоцикл завёлся с первого раза. Он протёр его тряпочкой и, опустившись в кожаное седло, включил заднюю передачу. Неторопливо выехал из гаража. «Ну что, прокатимся?» – спросил он у железного друга. Медленно, разрывая темноту ярким светом фар, он поехал по неровной дороге кооператива. В других рядах тоже было пустынно. Странно, обычно хоть кто-то из хулиганов ковыряется в гаражах, разбирая машины или сливая с них топливо для очередного ночного безумия. Возле выхода он едва не столкнулся с серебристым джипом нового поколения. Водитель влетел на территорию на всех парах. Миронов, выругавшись, круто свернул к бетонной сторожке, примыкающей к крайнему гаражу. Блестящий от влаги бетон на мгновение показался ему более ослепительным, чем яркий свет фар огромного джипа.

До железнодорожного переезда он добрался без приключений. Машин в городе оказалось немного. И все куда-то спешили, боясь опоздать к рассвету, а может, просто стараясь быстрее закончить скитание по замершим промозглым улочкам. Миронов тоже спешил. Он прибавил газу и, свернув у разрушенного взрывом дома, поехал к конечной автобусной остановке. От неё через мост к высоким двенадцатиэтажным зданиям. Ещё один поворот и через одну остановку впереди уже замаячило старое кладбище. Старое – потому что здесь давно уже не хоронили людей, предпочитая сжигать в крематориях. Старинные ажурные кресты и монументальные сооружения из мрамора располагались по соседству с более современными памятниками. Миронов дождался на перекрёстке зелёного света и свернул на узкую улочку, вдоль которой, словно грибы после дождя, росли небольшие пятиэтажные строения из кирпича и бетона. Вздыбленная земля с обломками асфальта напоминала подземный взрыв. Алексей осторожно пересёк развороченный участок дороги у ближайшего дома и поехал вдоль исписанной маркерами детской площадки. Вокруг неё лежали сломанные игрушки и забытые вещи. Обычно такое происходило, когда дети задерживались на улице после десяти вечера. Родители спешно хватали своих детей и тащили домой, боясь ночных рейдов полиции. Нередко в спешке мамы забывали что-то на улице. И сейчас, глядя на всё это, Миронов думал о том, что так, наверное, происходит, когда на город надвигается смертельно опасная угроза. Люди в спешке, бросая вещи, прячутся по подвалам. Кто знает? Может, подобное и произойдёт когда-нибудь в будущем…

Миронов огляделся. В дальнем конце района на отшибе стоял старый дом. Подъехав ближе, он увидел ржавую выцветшую табличку с номером строения. Так и есть, тридцать пятый. Лишнее внимание ему было ни к чему, так что необходимо действовать быстро. Он оставил мотоцикл у склонившегося к земле дерева и подошёл к домофону. Потом решительно утопил палец в единицу и двойку. Прозвучала нелепая мелодия, неестественная для этого места. Прокуренный голос Гремлина огласил тишину, будто вспорол острым ножом.

– Всем стоять, не двигаться!

Миронов на секунду задумался.

– Хватит шутить, Гремлин. Твой район и без того напоминает мне апокалипсис.

– Гремлин? Кажется, это сказочный персонаж. В любом случае здесь таких нет.

Назревающее волнение кипело в нём, выплёскиваясь через лихорадочное постукивание пальцами по холодной металлической двери. Сейчас он повесит трубку и отключит домофон. Ну же, думай!

– Вопрос жизни и смерти.

В ответ послышалось неразборчивое бормотание.

– Лёха, ты что ли?

– А ты думал, Sub Zero?

– До выхода новой части «комбата» три месяца, – заметил Гремлин.

– Открывай давай.

Лифт не работал, так что пришлось подниматься пешком, разглядывая «настенную живопись» на неровных, покалеченных вандалами стенах.

Глава 13

– Насколько мне известно, – начал задумчиво доктор, – вы стали игнорировать наши обязательные уколы.

Михаил Даровский, облачённый в белый халат, медленно кружил вокруг Маши, сцепив за спиной свои жилистые руки. Халат на руках его был подвёрнут, и на правом запястье виднелась марлевая повязка, сквозь которую проступала алая кровь.

– Я понимаю тревогу насчёт наших уколов, но в них ничего нет особенного. Они лишь тонизируют сотрудников, которые с недавнего времени стали брать с вас пример.

– Они работают уже третью неделю без выходных. Ночуют в комнате отдыха, где вы раньше работали.

Маша еле слышно вздохнула. Воспоминания о той работе не давали покоя. Приходилось брать с собой планшет и долго блуждать по просторам интернета в небольшой тёмной комнатке, похожей на кладовку. Помещение находилось рядом с её рабочим кабинетом. Там было довольно тоскливо – обычные белые стены, железный пол, умывальник, туалет и душевая.

Внезапно к горлу подступила горечь. На глазах появились едва заметные слёзы.

– Я не машина, – сказала она устало. – К тому же от инъекций у меня испортился сон.

– Естественно, – усмехнулся доктор. – Мы все с вами люди.

Он взял со стола хрустальный графин и наполнил рядом стоящий стакан прохладной водой.

– Будете?

Маша трясущейся рукой взяла стакан.

– Кстати, о людях. Разве сотрудники безопасности не просили вас прийти ко мне раньше? Я хотел предупредить о новой разработке. Вижу, вы уже с ней познакомились. Так как вам наш прототип – 801-ый?

– У него есть, кажется, имя, – сказала Маша.

– Надо же!

– Честно говоря, я не ожидал от вас столь глубоких анализов. Кстати, вы не принесли мне распечатки?

Не дождавшись ответа, доктор вздохнул.

– Что ж, очень жаль. Но это всё цифры, данные для машин. Меня же интересует его интеллект. Вы с ним разговаривали, так?

Маша припомнила рассказ мужчины о жёстких опытах и несколько раз нервно кивнула. Плёнка лежала в кармане её халата. Маше от прикосновения плёнки становилось теплее. Она согревала её надеждой раскрыть тайный заговор всемирно известных учёных. Теперь она знала точно – они собрались со всех крупных стран, чтобы поработить человечество. И как фантастически бы это ни звучало, всё это было правдой.

– Однако, – продолжал доктор после непродолжительной паузы, – это остаточная память 801-ого. Вскоре он забудет и собственное имя, и ваш разговор.

Доктор обошёл массивный дубовый стол, возле которого они с Машей стояли, и скептически оглядел свой кабинет. Обстановка здесь напоминала мужской клуб начала шестидесятых годов: большой офис, обставленный в экстравагантном стиле. Ракушки, вазы на подставках у стены. Зачем всё это нужно Даровскому под землёй? На что ему эти картины, с виду – самые настоящие, когда сейчас весь мир пользуется электронными копиями оригиналов? А ручка на столе? Кажется, она очень древняя.

Даровский постучал ручкой по столу и жестом указал Маше на небольшое кресло по другую сторону стола.

– Присаживайтесь. Чувствую, наш разговор будет долгим.

– И обстоятельным, – сказала Мария, следуя предложению доктора. Взгляд её задержался на несколько секунд на повязке доктора. Потом метнулся к столу, на котором лежали её обгоревшие листы. «Распечатки. Они не сгорели. Как же так вышло?». Маше стало нечем дышать. Она снова потянулась к графину.

– Не нервничайте, – успокоил её доктор, кивая на почерневшие потрёпанные листы, которые она, помнится, сожгла в своей комнате отдыха. Или не сожгла? Её срочно вызвали, и они остались догорать в раковине. – Я вижу, вы в курсе всех наших последних разработок. Охрана нашла это сегодня утром.

Лицо доктора стало волевым и жёстким. Взгляд буравил девушку насквозь.

– Незачем ходить вокруг да около. Вы не одобряете наши эксперименты?

Маша снова покосилась на пятна крови на руке доктора. Она тяжело вздохнула, борясь с желанием выпалить ему всё, что о нём думала. Березуцкая тихо спросила:

– Зачем это всё?

– Зачем? Мария, вы спрашиваете меня – зачем?

Даровский рассмеялся, и смех этот был неестественно жестоким и злым.

– Мы вышли на новый качественный уровень: не нужно производить ужасно дорогих роботов, андройдов – как их называют за рубежом. Не нужны все эти скрещивания с человеком. Зачем? Можно просто изымать из людей душу!

У Маши перехватило дыхание. Она лихорадочно стала смотреть по сторонам. Затем снова взглянула на доктора.

– Вы шутите?

– Нет. Нет, конечно!

Он снова рассмеялся, на этот раз более искренно и без злости.

– Мы долго думали, как вывести такую породу людей, которые будут работать, не покладая рук. Собственно, наши разработки начались довольно давно – ещё когда на телевидении было много рекламы и на каждом углу торговали дешёвой и вредной едой. Приручение человека началось с появления экранного поколения.

– Не зря я с детства не смотрю телевизор, – прошептала Мария.

– Потом стали экспериментировать с интернетом. Мы почти полностью развалили культуру и моральные устои, насадив невежество и алчность.

«Это я знаю. Сама недавно была в баре «Дикая страсть». А неделю назад – в кино, где показывали совершенно новую версию «Белоснежки». Во что они превратили детскую сказку?»

– Думаю, ни к чему пускаться в долгие объяснения и обосновывать нашу точку зрения. Да, мы поступаем жёстко, но берём под свой контроль только тех людей, которых считают преступниками.

«Сейчас для государства любой человек может оказаться преступником. Если ты отказался, скажем, внедрить в себя микрочип – значит, тебе есть что скрывать. Значит, ты боишься чего-то. Получается, автоматически попадаешь под подозрение», – рассуждала Мария.

Взгляд доктора преобразился. В нём появился неподдельный интерес к Маше.

– Я хочу знать, о чём вы сейчас думаете.

– Вот ещё что!

– А о чём мыслит 801-ый я знаю, теперь понимаете, куда я клоню?

– Тотальный контроль?

– Но только над определённой категорией общества.

– Это – негуманно.

– Пока что – да.

– Вы хотите сказать, пока вы не получили на свои опыты официального разрешения?

– В точку. Вы очень ценный сотрудник, Березуцкая. Я к вам испытываю тёплые отеческие чувства. И это не ложь, нет! Сейчас я с вами, как никогда искренен. Мне бы не хотелось…

– Чтобы со мной что-то случилось?

Доктор кивнул и добавил:

– Не лезьте не в своё дело, хорошо? И мы вас не тронем.

Глава 14

Алексей несколько раз позвонил, но Гремлин не спешил открывать. «А может, он перепутал этаж?» Миронов огляделся по сторонам, обратив внимание на цифры тринадцать и четырнадцать на соседних дверях. «Да нет, вроде всё правильно».

* * *

На лестничном пролёте показался рослый мужчина. Этот кто-то находился этажом выше. А теперь осторожно спустился и встал за спиной Миронова. Незнакомец медленно приблизился к Алексею.

Гремлин сидел в кресле за низким письменным столом, выставив вперёд худые длинные ноги. Небритый косматый молодой человек сжимал в одной руке банку пива, а другая блуждала по широкой металлической клавиатуре. В спальне, где он сидел, свет исходил только от огромного плоского телевизора, заменяющего ему монитор. Компьютер неистово визжал, словно беспокоясь по поводу скопления огромного количества компьютерной техники. До того, как стать безработным, Гремлин числился в малоизвестной компьютерной фирме. После того, как она обанкротилась, всё «железо» перешло в его руки. Теперь его квартира напоминала переполненный склад или даже свалку, озаряемую луной из приоткрытого окна. Ветер ворошил листы разбросанных повсюду книг и трепал косматую шевелюру парня, писавшего гениальную программу, дешифрующую сложный закодированный код в виде бесконечных цифр, помещённых в объёмный прямоугольник.

Услышав, как настойчиво стучат в его квартиру, Гремлин поднялся. Экран телевизора осветил его короткие джинсы с широким кожаным ремнём. Металлическая бляха в форме Будды таинственно сверкнула в полумраке. Парень тяжело вздохнул и нехотя оторвался от «монитора». Сегодня он перепил. Поэтому дверь в прихожей он открывал так, словно находился в трансе или только что вернулся на Землю после длительного полёта на Марс.

Миронов, увидев на пороге пьяного исхудавшего Гремлина, чуть отшатнулся.

– Осторожней!

Миронов машинально пригнулся и бросился вглубь прихожей к сваленным в кучу непонятным механизмам с запахом палёной проводки.

Гремлин рассмеялся и, прикрыв дверь, закрыл её на три наружных замка. Потом он повернулся к гостю.

– Я пошутил. Мне показалось, за тобой кто-то стоит.

– Мне тоже так показалось. А ты точно ничего там не видел?

– Не знаю, – вздохнул устало Гремлин и, допив своё пиво, швырнул банку в сторону кухни. – Э-эх, не добросил!

Вместо приветствия он три раза подпрыгнул на месте и выкрикнул что-то несуразное. Алексею сделалось не по себе. Гремлин наслаждался собственным шоу. Он заливисто рассмеялся и пошёл к своему компьютеру.

– С тобой всё в порядке?

– А то как же! Знаешь, когда я последний раз выходил из дома?

Миронов, следуя за Гремлином, мрачно разглядывал свалку различной компьютерной техники. Проведя рукой по ближайшему монитору, он собрал толстый слой пыли.

– Похоже, давно.

– Так и есть. Мне приносит еду моя девушка. Кстати, знакомься…

Он повернулся в угол комнаты, где показалось что-то высокое. Миронов прищурился. Девушка подошла ближе, и он понял, что это синтетический робот.

– Кристина. Можно просто Кристи или Катя – как вам больше нравится, мистер?

Она протянула к нему металлическую руку, похожую на переплетение металлических трубок и шлангов. Некоторые из торчащих из руки проводов искрили.

– Я извиняюсь, мой парень меня ещё не починил.

Робот сделал ещё шаг навстречу гостю, и Миронов увидел, что лицо у девушки полностью человеческое, то есть покрыто специальным материалом, имитирующим человеческую кожу. Торс был облачён в длинный свалявшийся свитер, а из-под него торчали худые ноги с частично нарушенным покровом под кожу.

– Миронов. Можно просто Алекс.

Он пожал роботу руку. Про себя он отметил, что повадки у Кристины намного более человеческие, чем у Гремлина. По крайней мере, хоть здоровается она, как человек.

– Отлично! А теперь, когда мы все познакомились, ты расскажешь, зачем здесь появился. Видишь ли, – продолжил торопливо Гремлин, – я спешу, мне нужно дописать «прогу».

– Он её пишет уже третий год, – осторожно заметила Кристина.

Просто поразительно, какая она «нежная, живая». «Чуть приодеть и доделать – и будет самый настоящий синтетический робот нового типа. Стоп. А она не может им навредить? Тот хакер, с которым они чудом выжили после обрушения дома, рассказал ему про то, что успел прочитать в секретном досье. Этот вирус привнесён был западными андройдами, которые были зажатыми, скованными и, чего греха таить, туповатыми, но эта Кристина…»

– Кажется, ты меня не расслышал? Я спешу!

Гремлин снова подпрыгнул и выкрикнул что-то несуразное.

– Хорошо-хорошо. Только давайте присядем.

– Как скажешь, – сказал раздражённо Гремлин, усаживаясь в кресло. – Кристи, принеси нам холодненького.