Дорога на Север

Утром, усталая и невыспавшаяся, она была грубо разбужена на рассвете, чтобы отправиться заниматься хозяйственными делами.

– Не отдыхать сюда приехала, леди, – на ходу проворчал муж, – работать надо. И служанки твои пусть работают наравне со всеми. Напрасно кормить я никого не намерен.

Спустившись в общий зал, Вала застала там хмурых неразговорчивых служанок, которые ничуть не намерены были облегчать ей жизнь. Только Иста подошла к ней, но отшатнулась, увидев выражение тёмных грозовых глаз. Да, в хорошенький переплёт они попали. И как тут быть, как защитить хозяйку?

Служанки быстро накрывали на столы, а Вала брезгливо рассматривала грязный неуютный зал. Столешницы на козлах не вычищены, даже на высоком столе засохла грязь. На полу мусор, обглоданные кости. Камыш давно требует замены. Запах в зале отнюдь не способствует аппетиту. Она недовольно хмурилась, отмечая себе объём предстоящих работ, как вдруг кто-то грубо шлёпнул её пониже спины. Разъярённо обернувшись, она оказалась лицом к лицу с хозяйским сынком.

– Ну что, хорошо ли ты ублажила моего папашу в постели? – нагло спросил пасынок.

– Не кажется ли тебе, Холт, что это совсем не твоё дело? – огрызнулась она.

– Ошибаешься, женщина, это моё дело, потому что я здесь молодой хозяин, и ты будешь отвечать на мои вопросы и делать всё, что я тебе прикажу. Ты здесь никто.

– Нет, мальчик, – издевательски произнесла она, – я здесь теперь хозяйка, и ты будешь почитать меня, как положено сыну, пусть и не родному. Ты пока что здесь не хозяин, а твой отец вряд ли одобрит такое поведение.

Холт только собрался ответить пощёчиной на эти дерзкие слова, как в зал вошёл господин. Он сразу оценил обстановку и встал между ними.

– Ты ещё молокосос, Холт, чтобы задираться к моей жене, – рявкнул он. – Не смей распускать руки. И не приближайся к ней.

– А ты, леди, не дразни мальчишку, – обернулся он к жене. – Ему здесь быть хозяином после меня. Пусть привыкает командовать людьми.

Вала облегчённо вздохнула, получив неожиданно поддержку мужа, и даже испытала к нему чувство благодарности. Но, взглянув невольно в холодные и жестокие глаза пасынка, поняла, что обрела в его лице непримиримого врага, и расслабляться в этом доме ей не придётся.

После завтрака она испросила у мужа разрешения навести порядок в доме, и получила его.

– Делай, как знаешь, леди, – буркнул он, – домашняя челядь в твоём распоряжении. Только в мужские дела не лезь.

Работы в доме оказалось столько, что и до зимы не справиться. Слуги были угрюмы и не спешили исполнять приказы хозяйки. И как тут быть? Она не может показать себя никчемной госпожой. И так её положение в этом доме очень шатко. Неожиданно на помощь ей пришёл старый эконом. Он объяснил ей, что дом давно без хозяйки, и слуги слегка одичали. Тем более что хозяина интересовали лишь мужские дела. Он проводил время в основном во дворе с воинами и контролировал рабочих на полях и фермах, не доверяя целиком управителю.

– Может и правильно, – добавил он, – поскольку управитель тот ещё плут и норовит положить в свой карман всё, что плохо лежит.

Потом он созвал слуг и велел им начать работать по-новому, добросовестно. Иначе придётся привлечь к делу хозяина, а он скор на расправу, это известно всем.

– К нашему счастью, в доме появилась новая госпожа, – заявил он, – и мы все должны помочь ей сделать этот дом таким же уютным, каким он был когда-то. Хозяин будет доволен.

С этого времени дело пошло легче, хотя ещё месяца три Вала ощущала глухое недовольство и сопротивление. Симон, так звали эконома, был ей хорошим помощником и единственным союзником в доме, не считая её верных служанок. Но и они не могли отдавать своей госпоже столько времени, сколько хотели бы, и сколько было нужно, если говорить по правде. Они вынуждены были отрабатывать свой хлеб, иначе рыцарь грозился выслать их из поместья.

Отношения с мужем тоже стали немного лучше. Ему понравился порядок, который навела жена. Сама она была с ним приветлива и даже пыталась иногда быть ласковой. И рыцарь смягчился, стал менее резок и не требовал от неё очень уж многого. Но что самое главное, он не слишком донимал её в постели. Будучи человеком уже не молодым и не особо страстным по природе, он исполнял свой супружеский долг далеко не каждый день и охотно давал жене несколько дней отдыха, когда она бывала нечиста. Она стоически сносила их короткие соития, зная, что после этого может спокойно уснуть, не опасаясь дальнейших притязаний супруга. А к осени она и вовсе освободилась от супружеских объятий, когда заявила мужу, что понесла от него. Рыцарь легко согласился дать ей отдохнуть от своих ласк, как он называл то, что происходило между ними (сама Вала называла это иначе). Лишь считанные разы за все это время он домогался её, когда его особенно одолевала похоть после удачной охоты или весёлой пирушки. Да и то брал её куда осторожнее и на боку, боясь повредить будущему ребёнку.

Беременность Валы протекала спокойно и в положенный срок, поздней весной она разродилась крупной, здоровой девочкой. Муж поначалу проявил недовольство, но, поразмыслив, пришёл к выводу, что так даже лучше, поскольку наследник у него уже есть. Тем более что девочка, подрастая, всё больше завоёвывала сердце отца, и он, не знавший вообще, что такое любовь, незаметно для себя всё крепче привязывался к ребёнку. Уна росла умницей и была похожа на мать, только волосики оказались светлыми, как у отца. Её любили в доме все. Все кроме сводного брата. Он единственный никогда не брал девочку на руки, никогда не улыбался ей и не играл с ней. Вала опасалась худшего и всегда была начеку. А возле девочки всякий раз был кто-то из надёжных людей, в число которых вошли и некоторые слуги из местных.

Уне было шесть с половиной лет, когда случилось несчастье с её отцом. Поздней осенью, на охоте, которую он так любил, лошадь рыцаря на всём скаку споткнулась. Хозяин перелетел через её голову и когда приземлился, был уже мёртв, сломал шею. Его принесли домой, и Вала пришла в ужас, потому что поняла, что жизнь её и ребёнка теперь под угрозой. Старого хозяина не успели похоронить, как молодой заявил свои права и провозгласил свои порядки. Онемевшей от горя и страха мачехе он заявил, что она отныне никакая не госпожа, а его шлюха. Госпожу он привезёт в дом потом. А пока пусть мачеха готовится обслуживать его как в доме, так и в постели. И никакого неповиновения он не потерпит. Вала попробовала было возразить, но он тут же схватил её за волосы, швырнул на пол и грубо овладел ею на глазах у слуг и ребёнка. Девочка громко рыдала и пыталась оттащить насильника от матери. Он резко отшвырнул малышку и продолжал своё дело.

– Это задаток, женщина, – зло заявил он, когда кончил, – чтобы знала, что тебя ждёт. И никаких фокусов. А пока даю тебе месяц, чтобы оплакать отца. И будь покорной, сука, иначе убью.

На другой день Уна утонула в пруду за поместьем. Никто не знал, как она туда попала, но догадаться, чьих это рук дело, было несложно. Девочку похоронили рядом с отцом, а Вала впала в оцепенение. Она ничего не видела вокруг, не слышала увещеваний верных служанок, была как неживая. В поместье наступили поистине чёрные дни.

Глава 2

Только на третий день после гибели дочери Вала немного пришла в себя. Слабая и бледная как привидение, она с трудом поднялась на ноги, и верная Иста отвела её на могилу девочки. Горькие слёзы, наконец, полились из глаз, окаменевшее сердце дало знать о себе горячей болью. Вала оживала, но от этого ей становилось только хуже. Что ждёт её впереди? Можно ли как-то передать весточку отцу? И сможет ли отец помочь ей или надо рассчитывать только на собственные силы? Эти вопросы не давали ей покоя ни днём, ни ночью. Ясно было одно – любыми путями ей надо выбраться из этого ада, иначе она просто погибнет. Но как это сделать? Поместье охранялось очень надёжно. Воины были целиком преданы хозяевам и молодому согласились служить так же верно, как служили старому, за хорошую плату, разумеется. Плата была обещана, и вопрос закрыли. Ворота Хил-Хауса всегда были на запоре, и два воина зорко охраняли их днём и особенно ночью. Выйти из поместья незаметно было невозможно. За все годы пребывания тут Вала ни разу не выходила за его пределы, ни разу не ездила верхом. Она только несколько раз, да и то издали видела своего Грома, на котором теперь ездил владелец земли. Это было больно, но и помимо этой боли других бед теперь в её жизни было предостаточно.

И всё же Вала попыталась обсудить возникшее стремление к побегу со своими женщинами. Сделать это тоже было непросто, потому что все они были загружены работой и, кроме того, находились под жёстким надзором. Время для встреч можно было найти только в те вечера, когда в большом зале новый хозяин устраивал попойку со своими воинами. В один из таких вечеров и состоялся военный совет. Женщины обсудили все варианты и поняли, что возможности практически нет. Тогда Огла предложила привлечь к их заговору старого Симона. Ведь он всегда хорошо относился к госпоже и, как никто другой, знал коварную и извращённую натуру своего нынешнего хозяина. Когда несколько дней назад Холт на глазах у всех жестоко изнасиловал госпожу, только в его глазах Огла заметила сочувствие и жалость. Остальные остались равнодушными или даже нашли в этом развлечение для себя.

Вопреки опасениям, Симон согласился помочь женщинам. Только предупредил, что сделать это надо было очень осторожно и так, чтобы не навлечь подозрений на самого эконома, иначе ему грозит жестокая и мучительная смерть. И всё же попытаться можно.

Симон очень давно служил в поместье, ещё с тех пор, когда почивший Филипп де Варун был мальчишкой. И он знал то, что неведомо было ни молодому хозяину, ни капитану стражи. На задворках поместья, позади фруктового сада в высокой и прочной стене имелась калитка, надёжно спрятанная от глаз густым кустарником. Ею не пользовались уже много лет, но ключи сохранились, и можно попытаться ускользнуть через неё. Только надо выбрать подходящий момент и решить, как увести лошадей. О том, чтобы забрать Грома, не может быть и речи. С одной стороны, его слишком хорошо охраняют – такой конь ведь больших денег стоит. С другой стороны, он очень уж заметный, и брать его опасно, даже если удастся увести из-под охраны. Самое лучшее – взять трёх ничем не приметных мулов, но выбрать наиболее выносливых. Они и охраняются не так строго. И ещё одно тревожило. Надвигалась зима, а по снегу следы беглецов прочтёт и последний олух.

Но время, отпущенное леди на оплакивание супруга, быстро таяло, уже десять дней потеряно. И подготовка началась. Симон проверил и хорошо смазал замок в калитке, присмотрел мулов и позаботился о том, чтобы их можно было легко увести. Иста приготовила всё нужное в дальнюю дорогу, отобрав только тёплые и добротные вещи для госпожи, Оглы и себя. Всё-таки путешествовать зимой куда труднее и опаснее чем летом, и неизвестно ещё насколько долгим будет их путь. Плохо, что у них совсем нет денег. И обидно оставлять все те замечательные платья, что сшили для госпожи перед свадьбой. Они такие красивые. А бедняжка даже не надела их здесь. Куда? И для чего? Конюшня, а не усадьба, право слово. Тьфу!

Симон объяснил, что самым разумным будет держать путь в ближайший женский монастырь. Обитель Святого Фрайдсуайда, что на границе Херефордшира, всего в половине дня пути от их поместья, если ехать быстро и без остановок. Но женщинам придётся выезжать ночью, и это будет намного труднее. Однако другого пути нет – днём им не ускользнуть. Настоятельница монастыря матушка Ранульфа не откажет в приюте попавшей в беду леди. А уж как сложится дело дальше, ему неведомо. Главное – вырваться из лап жестокосердного Холта.

Женщины согласились с планом Симона, и побег был намечен на полночь третьего от сегодня дня. Но жизнь, как это часто бывает, внесла свои изменения в их планы. Случилось то, чего никто не ожидал.

Ранним вечером следующего дня перед воротами поместья остановился большой отряд хорошо вооружённых всадников. После коротких переговоров оказалось, что к ним прибыл старший сын короля Стефана принц Юсташ Блуаский. Холт приказал распахнуть ворота и лично встретил на въезде в поместье высокого гостя. Принц повелел устроить его людей, а сам направился в зал и потребовал подать подогретого вина:

– Я слишком сильно промёрз в ваших диких краях, где и людей-то, кажется, нет. Хочу вина, хорошо поесть и женщину.

– Всё будет, мой принц, незамедлительно будет. Сейчас я позову хозяйку, она всем распорядится, – отвечал потрясённый Холт. Такая честь для их небольшого по сути поместья! Сам принц!

Молодой хозяин нашёл Валу и потребовал, чтобы она явилась в зал прислуживать высокому гостю.

– И оденься поприличней, – прошипел он, – не смей меня позорить в глазах принца.

Когда Вала вошла в зал, гости были уже слегка разогреты вином. Юсташ Блуаский вместе с Холтом сидел за высоким столом. Остальные места были забиты людьми принца. Вала на ходу отдала некоторые необходимые распоряжения, подошла к хозяйскому столу и присела в реверансе перед королевским сыном. Он окинул женщину с головы до ног наглым, раздевающим взглядом, любезно улыбнулся и пригласил сесть рядом. Вала уже давно не сидела на хозяйском месте, ела обычно в кухне или в своей комнате, но она неизменно присутствовала в зале для наблюдения за порядком. Встретившись глазами с холодным, жестоким и откровенно похотливым взглядом принца, Вала задрожала от ужаса. Ей показалась, что огромная змея разевает пасть, чтобы проглотить её, смять тонкие косточки, разорвать на мелкие куски тело. Собрав всю свою волю, она снова присела в реверансе, скромно потупилась и вежливо ответила:

– Нижайше прошу извинить меня, милорд принц, но как хозяйка я должна проследить за всем, чтобы наилучшим образом угодить вам. Простите, но мы не ожидали вашего приезда сегодня, и нужны срочные меры, чтобы всё было как должно.

– Хорошо, леди, – недовольно процедил он. – Но завтра я вас жду за этим столом. И никаких отговорок.

Оцепенев от ужаса, она быстро вышла из зала, метнулась в сторону кухни и, наткнувшись на эконома, едва не упала ему на руки. Ноги её подкашивались, она вся дрожала.

– Я боюсь, Симон, – прошептала она, – я вся дрожу от ужаса. Это страшный человек, страшный.

– Да, госпожа, этот человек не имеет ни совести, ни жалости, как говорят, – тихо ответил эконом. – Для него не существует ничего святого. Я слышал ваш разговор. Вы мудро поступили, госпожа. А сейчас ступайте в свою комнату и не выходите из неё. Я пришлю к вам Исту. А мы с Оглой всё сделаем здесь.

Вала устремилась в свою комнату и вскоре впустила к себе Исту. Служанка была белее мела. Она понимала весь ужас положения и дрожала от страха за хозяйку и от понимания своей беспомощности в этих обстоятельствах. Подумать только! Она ничем не может помочь госпоже, а ведь клялась защищать её до последней капли крови. Так и сидели они, притаившись, прислушиваясь к доносившимся из зала звукам.

А там становилось всё более шумно. Подвыпившие ратники принца громко выражали своё удовлетворение от столь радушного приёма. За высоким столом шёл совсем другой разговор.

– Эта женщина хозяйка поместья, де Варун? – спросил Юсташ.

– Она вдова моего покойного отца, мой принц. Мой отец, рыцарь Филипп де Варун погиб на охоте две недели назад. Теперь я вхожу в права владения и надеюсь подтвердить своё рыцарское звание в ближайшее время.

– Конечно, ты получишь желаемое, де Варун, – вкрадчиво сказал принц, – особенно если хорошо угодишь мне.

– Всё что угодно для милорда, – льстиво ответил Холт, – всё что угодно. В этом поместье вы можете распоряжаться всем.

– Отлично, – удовлетворённо кивнул принц, – я хочу эту женщину. Она показалась мне мягкой и сладкой. И я предвкушаю много удовольствия от неё. Думаю, я хорошо поработаю над ней, и мой «петушок» насладится ею во всех трёх отверстиях. Если ты не имеешь возражений, разумеется, – насмешливо добавил Юсташ.

– Ну что вы, мой принц! Ваше желание для меня закон. А эта гордячка вполне заслуживает хорошего урока. Мой отец не сумел как следует объездить её и научить полному повиновению. Я сам собирался сделать это и уже начал своё обучение, когда оседлал её прямо здесь, в зале на глазах у всей челяди. Теперь она получит урок, который надолго запомнит. Правда, я обещал ей дать месяц на оплакивание погибшего мужа, ну да кто станет держать слово, данное женщине.

– Мне нравится ход твоих мыслей, де Варун, и, я думаю, ты пойдёшь далеко. И знаешь, у меня возникла отличная идея. Когда я немного удовлетворю с ней свой аппетит, мы возьмём эту женщину вдвоём. Поделим между собой все её отверстия и покажем свою удаль. Надеюсь, ей понравится, – издевательски хохотнул принц. – Что ты скажешь на это, де Варун?

– Превосходная идея, мой принц. Владеть одновременно с вами одной женщиной – великая честь для меня. Я польщён и готов служить вам всегда и во всём.

– Вот и хорошо. Считай, договорились. Сегодня попируем с моими солдатами от души, а завтра и начнём. Время у нас есть. Мой старый Флэт говорит, что ночью разыграется метель дня на три, а он никогда не ошибается. Так что я окажусь запертым здесь, и развлечение будет весьма кстати. Вряд ли леди сможет ходить после того, как мы с тобой закончим наши забавы. А если окажется слишком выносливой, мои солдаты с радостью довершат дело. Они это любят. Поломанная игрушка никому ведь уже не нужна. Эй, вина мне, да побольше! Сегодня будущий король Англии пирует со своими верными солдатами. Виват!

– Виват принцу Блуаскому! Виват будущему королю Англии! – заревели мощные глотки.

Стоявшие в темноте и не видимые с высокого стола Огла и Симон дрожали как в лихорадке. То, что они слышали, было чудовищно, дико. Надо немедленно спасать госпожу, немедленно. Они переглянулись между собой, обменялись парой слов и разошлись. Симон отправился во двор, Огла поднялась к госпоже.

– Наш план меняется, ягнёночек мой, – сказала она. – Мы отправляемся немедленно.

И она поведала потрясённым женщинам всё, что услышала в зале. Времени падать в обморок от новостей уже не было, и беглянки активно взялись за последние приготовления. Когда час спустя доносившиеся из зала звуки стали совсем уж невразумительными, три закутанные в плащи фигуры проскользнули через заднее крыльцо во двор и осторожно двинулись в конец сада. Там их ждал Симон с тремя мулами в поводу.

– Это хорошо, госпожа, что природа взялась помочь вам. Метель разыграется только к утру. Но вы не должны терять времени. Дорога неблизкая и лёгкой не будет, особенно ночью. К сожалению, я не могу дать вам провожатого. Будем надеяться на волю Господа нашего. Молитесь, и он поможет вам.

Сразу после полуночи трое всадников на низкорослых мулах с мохнатыми сильными ногами тихо покинули поместье через неслышно открывшуюся калитку и вскоре растаяли в темноте.

– Дай Бог вам удачи, леди! Дай Бог вам всем живыми добраться до человеческого жилья и обрести спасение! – тихо прошептал им вслед эконом, осенив их крестным знамением.

Он тщательно расправил отодвинутые кусты, неслышно закрыл и запер калитку, замёл следы и отправился в дом. В зале ещё продолжалось веселье, но всё больше воинов оказывались под столом. Принц уже едва держался в кресле. Симон велел слугам отнести его в приготовленные покои и осторожно уложить в постель, поставив рядом кувшин с вином и кубок. Затем сам отправился на покой, молясь, чтобы исчезновение женщин обнаружилось как можно позже.

Пробуждение хорошо повеселившихся накануне гостей было не слишком приятным. Принц проснулся хмурый и недовольный. Голова болела, глаза видели не совсем ясно. А за окном во всю мела метель. Снег покрыл землю плотным белым покрывалом и носился в воздухе какими-то дикими вихрями, с воем и жалобными стенаниями. Брр! Врагу не пожелаешь оказаться сейчас в чистом поле.

Завтрак был поздним. Только поев немного горячего и выпив кубок эля, принц спохватился, что хозяйка поместья не сошла к гостям. За ней послали, но нигде не смогли найти. Исчезли также приехавшие с ней из отчего дома прислужницы. Хмель мгновенно слетел с Юсташа. Он не терпел, когда его планам и желаниям чинились препоны. И горе тому, кто осмеливался помешать ему. Он хотел эту женщину, и он её получит, если даже для этого придётся перевернуть небо и землю.

Немного позднее обнаружилась пропажа трёх мулов. Стражников допросили с пристрастием. Они клялись, что никто не выходил и не выезжал из поместья ни до метели, ни после того, как она началась. Они клялись всеми святыми, что ни на минуту не отлучались со своего поста. Им, конечно, не поверили. В итоге поместье де Варуна лишилось двух хорошо обученных и сильных воинов, а конюх получил травмы, навсегда превратившие его в калеку.

Принц рвал и метал. Живая игрушка выскользнула из его рук. Но ничего. Он найдёт её, и тогда она вообще пожалеет о том, что родилась на свет. Это он умел. Как умел и упорно идти по следу намеченной жертвы. У него был поистине собачий нюх, и он очень любил охоту на людей. Это возбуждало его.

– Как ты думаешь, де Варун, куда она могла податься? – спросил он у обескураженного таким поворотом событий Холта.

– Думаю, в ближайший монастырь, мой принц. Больше ей деваться некуда. Женская обитель Святого Фрайдсуайда ближе всего к моему поместью, всего полдня пути. Полагаю, она намеревается попросить там убежища. Дорогу к отцу ей самой не осилить.

– Хорошо. Как только закончится метель, мы отправимся туда. Ты едешь со мной. И я не оставлю камня на камне от этого монастыря, если только обнаружу, что они приняли её. Леди – моя законная добыча, и я не упущу её. А сейчас найти мне пару крепких свежих девок. Они пожалеют, что родились на свет, уже сегодня.

Метель бушевала три долгих дня и три ночи. И под звуки метели по всему поместью раздавался женский вой и плач. Для удовлетворения кипящей в душе принца ярости двух женщин оказалось недостаточно. Он жестоко изнасиловал и покалечил шестерых. Одна молоденькая девушка, совсем ещё девочка умерла прямо под ним. Но это была мелочь для принца королевской крови.

На четвёртый день с утра засияло солнце. Земля лежала покрытая толстым слоем белого, искрящегося снега. Мир был чист и спокоен. Но неспокойны были люди. Как только был съеден наскоро поданный завтрак, оседлали коней, и большой отряд вооружённых до зубов воинов вырвался из ворот поместья и рысью двинулся на юго-восток, к женскому монастырю.

Монахини были перепуганы насмерть, когда большой вооружённый отряд остановился под их воротами, и грубый голос потребовал настоятельницу.

Бледная, но внешне спокойная мать Ранульфа вышла к воинам и, узнав принца Юсташа, поклонилась ему. Она прямо и честно ответила на все его вопросы. Да, действительно, ещё перед тем, как началась метель, в ворота монастыря постучала усталая путница на замученном муле. Она попросила приюта. Мать-настоятельница велела ей откровенно признаться, от кого она хочет скрыться. Услышав ответ, она даже не пустила женщину передохнуть и погреться, несмотря на начинающуюся непогоду. Она прекрасно понимает, что воля принца – закон для всех, и никогда не позволит себе выступить против его желания. Пожилая монахиня поклялась на кресте и позволила, если надо, обыскать обитель. Принц был не из доверчивых, и монастырь обыскали. Никаких следов пребывания здесь разыскиваемой им леди не обнаружилось. И люди принца покинули святое место, прихватив в собой молоденькую послушницу. Её тело нашли на другой день недалеко от монастыря, и смотреть на него без слёз было невозможно.

А отряд принца направился на запад, во владения рыцаря Оуэна де Плешара. Там они узнали совершенно неожиданные новости. Оказывается ещё за полгода до разворачивающихся событий рыцарь погиб в схватке между двумя лордами, выступая на стороне своего сюзерена лорда Херефорда. Он был с честью предан земле, а поместье его, оставшееся без хозяина, король Стефан передал другому рыцарю, не желая оставлять без присмотра пограничное владение. Новоявленный хозяин клял всё на свете, когда понял, какой дар ему достался. Проклятые валлийцы не дают ему ни дня покоя, и он подумывает о том, чтобы просить короля Стефана освободить его от этой милости. О дочери почившего рыцаря он ничего не знает.

После такой неудачи принц отпустил Холта де Варуна домой, а сам, расположившись в доме новоявленного землевладельца, принялся думать, в каком направлении продолжить свои поиски. Отказываться от задуманного он не собирался, это было не в его правилах. Конечно, леди могла спрятаться у своих родственников в Уэльсе, но что-то подсказывало ему, что она этого не сделала. Скорей всего она скрывается где-то неподалёку, возможно даже в пределах Херефордшира. Его охотничий инстинкт вёл его обратно в Англию. Принц привык доверять своим инстинктам, и повернул коней на восток.

Вернувшись в Хил-Хаус, Холт де Варун нашёл своё поместье в слезах и печали. Люди оплакивали малышку Мэрин, истерзанное тело которой предали земле. Остальные женщины ещё не пришли в себя полностью и, похоже, кое-кто из них останется калекой. Это не взволновало молодого хозяина, он больше радовался тому, что завёл дружбу с самим принцем Блуаским, будущим королём Англии. Потеря двух солдат тоже не слишком его огорчила. Он посчитал, что это мелочь на фоне более приятных событий. Сам принц Юсташ предложил ему разделить с ним одну женщину. Интересно, как это, каковы ощущения? Наверное, потрясающе приятные. Надо будет попробовать. Возбудившись от этих мыслей, он пошёл искать себе женщину.