Весёлый лес

– Но она замужем, – растерянно прошептала Изабелла, подавленная перспективой бедной тети Жаки породниться с самым легендарным магом королевства, именем которого пугали детей уже несколько поколений шантоньцев.

– Ну значит, она сообщит ему об этом, и он поищет себе кого-нибудь другого, – жизнерадостно ухватился студент за открывшийся факт. – А мы сейчас дружно соберемся и пойдем искать дорогу домой. Кто со мной?

– Я иду в замок, – нахмурился де Шене.

– Я тоже! – пылко воскликнула Изабелла.

– И я! – двинулся вперед Лесли с таким видом, будто ее высочество изъявила желание идти не в лапы колдуну, а под венец с соперником.

– И я в замок пойду, – хмуро процедила Грета, старательно не глядя на односельчанина.

– Что?… Да вы… Вы… вы… вы все… – начал было его премудрие, но умолк, не находя нужных слов.

Как объяснить, что вода мокрая, камень твердый, а огонь – горячий? Как объяснить людям в здравом уме, что идти к Гавару, к самому Гавару, которого боятся не только шантоньские дети, но и шантоньская профессура – идиотизм в последней степени, после которой уже не будет ничего по причине преждевременной кончины носителя сего страшного заболевания? Как рассказать, что ни один маг, по пьяной лавочке или по зову сердца[1] отважившийся войти в дебри Веселого леса, не вернулся? Как сообщить, что Веселый лес и Гавар – не сказки и не игрушки вздорным принцессам, ревнивым крестьянкам и тупым рыцарям – настоящим и самозваным?

Высшие силы, ну почему я всегда должен быть единственным нормальным человеком в любой компании, и всегда в меньшинстве?! Ну что тут такого головоломного и непостижимого – отправиться домой и спокойно подождать развития событий в безопасности привычного мира?!

А с другой стороны, кто их держит? Пусть идут. Если им так хочется. Куда угодно. Хоть к Гавару, хоть в замок, хоть к лешему в гости, да хоть к самому царю Костею! А я сейчас развернусь, и… и… и…

И?…

Агафон окинул тоскливым взглядом обступившие его кусты с шипами монстров, за которыми, наверняка, скрывались монстры с шипами кустов, и с зубами, разумеется, тоже; груды валежника высотой с забор, почти материальный мрак – не иначе как с человекоядными наклонностями, притаившийся в засаде за чахлым и дрожащим, как его коленки, кругом волшебного света…

И сдулся.

И сдался.

– Наивные, – хмуро и решительно сообщил он, хотя трясущаяся как осиновый лист душа его рвалась и стремилась прочь. – Без руководства дипломированного чародея вам не пройти тут и десяти метров. Слушайтесь меня – и всё будет хорошо.[2]

– И… что нам теперь делать? – пискнула бледная, как луна, Грета.

Агафон задумался на несколько мгновений, снова пришел к выводу, что других вариантов нет, и обреченно выдохнул:

– Спускаться обратно в яму.

– Но…

– Зачем?

– Но там же жил…

– А если их там еще…

– Обеспечение безопасности продвижения возложим на шевалье как на самого опытного борца с подземными монстрами, – с видом полководца во главе стотысячной армии студент сурово ткнул пальцем в грудь дворянину. – А Лес у нас будет позади…

Он прикусил язык, смешался, закашлялся под горящим взором крестника, но быстро нашелся и бодро продолжил:

– Лес у нас будет позади, неизвестно кто там и что, а самое главное, когда. Поэтому приглядывать за тылом будет царевич. Женщины как самые бестолковые… в смысле, от них там толку никакого не будет, – спешно поправился школяр под вспыхнувшими возмущением взглядами девиц, – держатся в середине. А в самом центре нахожусь я – как ценнейший член экспедиции. Всё понятно?

– Нет, не всё! – выпятила нижнюю губу и опасно прищурила глаза Изабелла. – Мне не понятно, на каком основании какой-то… Афанасиус…

– Агафоникус, – шелковым голоском поправил маг.

– Не имеет значения! – гордо фыркнула ее высочество. – Так вот, мне даже не интересно – мне любопытно, на каком основании он принялся указывать, что должна делать и где стоять я?

– На том… На том, ваше высочество… что через завалы и кусты мы не пройдем, а яма эта – не просто пещера или логово, а подземный ход, и вести он должен к замку, потому что больше ему вести некуда! – подался вперед маг.

– Перед тем, как распоряжаться, ты должен был доложить свои соображения мне, а уж я бы приняла решение… – встретила его нос к носу принцесса, и глаза ее свернули упрямым огнем.

– И какое же решение ты бы приняла?

– Да хоть какое, кроме твоего! И обращайся ко мне на «вы»!

– Это почему?!

– Что – почему?!

– И то, и другое – почему!

– А и то, и другое потому…

– Извините, что осмеливаюсь прервать вашу ученую дискуссию, – на молниеносно разгорающийся костер ссоры пролился вдруг поток учтивой речи, – но предложение волшебника разумно, ваше высочество. А дельная мысль голову не выбирает. В лесу королей нет, как любил говаривать мой отец.

Изабелла, пунцовая от ярости, хватанула ртом воздух, собирая запал для мегатонного взрыва, но вдруг осеклась, словно налетела на невидимую стену.

– Я… я… – прерывисто дыша, но уже не давая воли той буре эмоций, что захлестывали ее еще секунду назад, проговорила она и вдруг повернулась к примолкшему справа Лесли.

– Ты тоже думаешь, что это хороший план?

– Я… Да. Нет. То есть, я хотел сказать, что если бы при мне был мой любимый топор…

– Боевой топор и топор лесоруба – не одно и тоже, ваше высочество, – учтиво склонил голову де Шене. – Боюсь, в этом лесу пользы от него всё равно не было бы никакой.

– Да я как раз про такой топор и… и…

Дойдя до различий в топорах, дровосек вспомнил, с кем говорит и про что, и окончательно растерял те немногие слова, что удалось собрать под свои знамена.

Изабелла дернула губой, отвернулась и произнесла, обращаясь к Агафону:

– Я одобряю твой план действий, маг. Ну, разумеется, с поправкой на то, что самый ценный член экспедиции это не ты.

И она вскинула на студиозуса брызнувший ледяными искрами взгляд: попробуй, возрази. Его премудрие вздохнул, философски пожал плечами и согласно кивнул.

– Хорошо. А теперь, когда наиважнейший момент был так удачно выяснен, нам уже можно идти выручать герцогиню? Ваше высочество?

Путешествие по заброшенному подземному ходу четверки отважных и одного к ним примкнувшего продолжалось третий час.

Острый страх встречи с родственниками, конкурентами или соседями убиенного монстра постепенно сменился приглушенной настороженностью перед неизвестностью. Та, в свою очередь – тупым раздражением длинным тоннелем, в котором не происходило ничего интереснее эвакуации мокриц и пауков при приближении их компании. А закончилось всё на четвертом часу пути резким приступом клаустрофобии, осложненном желанием получить хлеба и зрелищ.

И первого – гораздо больше, чем второго.

– Подумать только… – печально пробормотала принцесса, нарушая молчание, длившееся едва ли не с момента их спуска в подземелье. – На обручальном пиру подавали столько всего аппетитного – пальчики проглотишь, как говорит Шарлемань Семнадцатый… а я съела всего три пирожных. Ну можно быть такой недальновидной дурой, а?

Унылая песнь страдающего пустотой желудка прозвучала подтверждением ее словам.

Агафон, у которого единственным блюдом в меню дня была бутылка красного, понимающе вздохнул, сглотнул голодную слюну и еще раз оглядел обстановку, открывавшуюся в свете мечущегося над их головами мотылька. Жадными щупальцами свисающие со сводов корни, рваные занавеси из паутины, заплесневелые потеки на щербатой темно-красной кладке, покрытые странной белой грязью широкие камни пола под ногами – и никакой еды. Даже мышей и крыс – неизбежных спутников подземелий – здесь отчего-то не было.[3]

– Хоть бы еще один монстр встретился, что ли… – вздохнул шевалье.

– Погеройствовать охота? – ревниво буркнул лесоруб.

– Нет, поесть, – чистосердечно признался де Шене.

Давно презрев выданную на-гора студиозусом диспозицию, Лесли важно шествовал рядом с принцессой в первом ряду, усиленно делая вид, что идет в полуметре от нее только потому, что сам так захотел.

– Ты тоже не поужинал? – сочувственно спросила Грета дворянина, показательно игнорируя принцессу и ее жениха.

– Добавь к этому «не позавтракал и не пообедал» – и будешь права как никогда, о прекрасная ведьмочка, – улыбнулся галантно де Шене.

– А кстати, шевалье, – встрепенулась Изабелла. – Тебе не кажется, что за тобой остался должок?

– За мной, ваше высочество? – удивленно переспросил Люсьен.

– Да. История о том, как ты здесь оказался. Я полагаю, она должна быть не менее любопытна, чем загадочна.

Де Шене стушевался, промычал что-то нечленораздельное себе под нос, и настороженно замолк.

– Я не расслышала! – повелительно возвысила голос дочь короля. – Говори громче! Если, конечно, от недоедания ты не растерял последние силы.

– Я попал сюда через дыру в воздухе, открытую тем… существом… в оранжерее, – сосредоточенно глядя перед собой, неохотно повторил Люсьен.

– Удивительно, как только вместе со мной туда не пролезла половина всех придворных. Вот был бы балаган тут сейчас… – криво усмехнулась Изабелла, подумала о чем-то с пару секунд, и недоуменно свела брови к переносице:

– А на пиру я тебя, кажется, не видела. Почему тебе не отвели место с остальными участниками, рядом с королевским столом?

– Потому что…

Де Шене осекся и зыркнул колюче на Лесли, до крови прикусив губу.

– Почему? – не унималась принцесса. – Я требую, чтобы ты отвечал на мои вопросы!

– Потому что… ваше высочество… – через несколько метров выдавил красный, как боевой рак, шевалье, – потому что меня не пригласили.

– Не может быть! – Изабелла высокомерно вскинула голову, незамедлительно зацепившись растрепанной, как стог сена в грозу, шевелюрой за сплетение сухих корней, и ойкнула.

Освободив окончательно раскосмаченную прическу и оставив при этом половину жемчужных нитей в плену скрюченных как пальцы подагрика корений, принцесса обвела спутников сердитым взглядом – «только попробуйте что-нибудь сказать!» – и величественно двинулась вперед, продолжая, как ни в чем не бывало:

– Насколько мне известно, шевалье, приглашены были все участники турнира.

– Кроме тех, кого обвинили в колдовстве против соперников и по правилам должны были повесить до заката солнца, ваше высочество, – еле слышно проговорил в ответ рыцарь.

– Что?…

Ошеломленная Изабелла снова остановилась и пораженно уставилась на Люсьена.

– Ты хочешь сказать, что ты… и ты тоже… колдун… как… – и взгляд ее невольно метнулся в сторону школяра.

– Нет!!! – с негодованием вскричал рыцарь, словно обвиненный в родстве с самим Гаваром. – Никогда де Шене не запятнывали родовую честь жульничеством на турнирах! Никогда!

– Но…

– Так заявили королевские герольды, – сквозь стиснутые зубы проговорил дворянин. – Потому что под моим ударом доспехи его высочества Агафона Непобедимого превратились… в некий овощ.

– И при чем тут ты?! – возмущенно воскликнула Грета.

– А при чем тут кто? – болезненно покривился де Шене. – Кому еще было выгодно, чтобы мой противник оказался передо мной беззащитным?

– Кому? – на всякий случай спросил Агафон, забеспокоившийся насчет пытающейся всплыть истины.

Шевалье сумрачно оглядел его, потом покосился на Грету, на Лесли… и уныло вздохнул.

– Не знаю… Получается, что мне.

– Но ведь тебя не повесили! – испуганным кроликом мелькнуло и пропало раскаяние в глазах дровосека.

– Потому что сбежал в суматохе, – понурился Люсьен. – Как трус… Вместо того, чтобы встретить обвинение лицом к лицу.

– И попал прямо на крышу нашей оранжереи? – язвительно усмехнулась королевская дочь.

– Нет, не прямо, – юноша сердито сверкнул глазами исподлобья. – За вечер я всё передумал… – повернул он взлохмаченную голову к чародею и его компаньонке. – Сначала я подозревал вас с Гретой, потому что вы – волшебники. Но потом рассудил, что если бы вы ему помогали, то он пригласил бы вас на пир в свою честь. И вы не лазили бы тайком по дворцовым крышам… Как я. Простите меня за недостойные дворянина мысли.

Шевалье склонил голову и не увидел три пары образцово-показательных румянцев стыда, окрасивших маковым цветом щеки искателей приключений и халявных принцесс и одной пары изумленно расширяющихся глаз.

– Как?… И они тоже попали сюда из?…

– …Подумав еще немного, я пришел к выводу, что кроме его высочества Агафона сделать это было некому, – не видя и не слыша ничего вокруг себя, продолжал тем временем тихо, но решительно шевалье, и мощные кулаки его судорожно сжимались и разжимались в такт словам. – Я слышал, его дед – великий маг… а значит, он тоже может быть знаком с магией… и… Откровенно говоря, иноземец не понравился мне с первого взгляда. А когда произошла эта нелепость с его доспехами… чтобы отвлечь меня, я теперь полагаю… и все странности на этом турнире происходили только во время его поединков и в его пользу… И мне пришло в голову… когда я еще подумал… немного… что ее высочеству может грозить от него опасность… что он замыслил недоброе… и я должен проследить за…

– Враньё!!! – не дослушав обвинения, взревел как огламуренный монстр лесоруб, набросился на соперника, повалив того на землю… Оба покатились вниз по ступенькам и дальше – по внезапно устремившемуся под уклон коридору.

Студент не успел ничего сообразить, как почувствовал, что рука его по своему хотенью рванула из кармана палочку и выметнулась вперед, попутно увлекая всего остального Агафона за собой. Раздался хлопок, сноп серебряных искр окутал дерущихся, а когда стал рассеиваться, то в отблесках исчезающих вспышек все увидели, что один из соперников оделся с головы до ног в сверкающие золотом доспехи. Но не успели зрители и ахнуть, как пол коридора внезапно закончился и оппоненты пропали из виду.

На влажные камни выплеснулась черная волна.

– Лесли!!!.. – взвизгнула Грета.

– Шевалье!!!.. – охнула принцесса.

– Кабуча!!! – воскликнул маг.

Палочка дернула его вперед так, что едва не оторвала руку, и поэтому на берег студиозус прибыл первым – и не пешком, как оказалось.

В нескольких метрах от пристани он ощутил, как каменный пол неожиданно сменился деревянным, в ту же секунду нога его запнулась обо что-то жесткое и предательски-низкое… Нос прогулочной плоскодонки и нос мага прибыли на темные воды подземного озера одновременно.

Разогнавшаяся по мокрым камням лодка с оглушительным плеском врезалась в воду, и если бы оглушенный чародей к тому моменту успел сообразить, что случилось и в какую сторону вверх, команда утопающих пополнилась бы еще одним человеком.

Может быть, его слегка контуженное о банку премудрие и готов был безмятежно полежать на дне лодки еще пару минут, но с волшебной палочкой, впавшей в истерику по поводу безопасности своего подопечного, такие трюки не проходили. Стрелой взмыла она ввысь, выдергивая оглушенного студента из состояния покоя в вертикальное положение, и подобно стрелке компаса закрутилась по сторонам, выискивая крестника. Долго стараться ей не пришлось, потому что из воды выметнулась сильная рука и судорожно ухватилась за розовые доски правого борта.

– Осторожно, перевернешь! – чародей окончательно пришел в себя от порции ледяной водички, доставленной прямо в лицо.

Быстро сунув палочку за голенище сапога, он упал на колени, перегнулся через бортик и ухватил подмышки закованную в золотые латы неподвижную фигуру. Голова в рогатом шлеме звучно бумкнулась о край.

– Подтолкни! – сердито рявкнул он спасителю.

– Тяжелый он… не затащишь… Ты держи… а я лучше вас… к пристани толкать стану… – хрипя и отплевываясь, просипел Лесли.

– Так это… не ты?… – едва не выпустил из рук утопающего волшебник.

– Я… это… Слепой ты, что ли… – лесоруб раздраженно выдохнул водяной пылью. – Ну, давай, держи его… а то сил больше нету…

Через пять минут под взорами потрясенных девушек Агафон и Лесли со скрежетом и звоном вытащили из воды на узкий причал неподвижного шевалье.

– Надо срочно сделать ему искусственное дыхание! – заявила Изабелла.

– Как? – захлопала глазами Грета.

– Ты давишь ему на грудь…

– Кувалдой? – уточнила дочка бондаря.

– Да снимите же вы кто-нибудь с него это железо!!!

Лесли послушно потянулся к пряжкам ремней. Агафон – к волшебной палочке. И оказался первым. Несколько взмахов, розовые искры, разлетевшиеся во все стороны и прилипшие крошечными лампочками к потолку – и доспехи с де Шене пропали так же неожиданно, как и появились.

– ОЙ!.. – дружно сказали девушки и молниеносно отвернулись, пряча вспыхнувшие румянцем лица в ладонях.

– Кабуча… – сказал школяр.

Еще несколько взмахов – и одежда вернулась.

И вернулась она, судя по всему, из далекого детства: узкая голубая рубашечка до пупа, вышитая веселыми толстенькими рыцарями, коротенькие штанишки с бантами…

– Может, еще раз попробуешь? – предложил дровосек, едва сдерживая нервный гогот.

Студиозус помялся, почесал в затылке палочкой и решился на третью попытку.

Пять минут сверхчеловеческих усилий чародея и с десяток экспериментов – один неудачнее другого – в конце концов принесли Люсьену красную рубаху с короткими рукавами, такие же штаны в желтую полоску и пару зеленых крокодиловых сапог.

– От добра добра не ищут, – строго вымолвил Агафон, предваряя дальнейшие вопросы и пожелания, и перевел оценивающий взгляд на истекающего озерной водицей крестника.

– Давай я тебя заодно подсушу, – предложил он Лесу.

Тот зябко поёжился – то ли от подземной прохлады, то ли от возможных последствий.

– А давай лучше не надо?

– Ну, как хочешь… – маг обиженно сложил губы подковкой и засунул орудие фейского труда в карман. – Потом не проси.

– Обещаю! – радостно поклялся дровосек.

– Ну, как? Всё? Глаза открывать можно? – донесся из тени в углу голос присевшей и устало задремавшей там принцессы.

– Н-ну, я бы, на его месте, конечно, не хотел, чтобы меня в таком виде кто-то увидел… – с сомнением протянул Лесли.

– Ну так можно или нет? – очи Изабеллы сверкнули нетерпеливым огоньком между разведенными потихоньку пальцами. Несостоявшийся утопленник, словно по сигналу, глухо застонал, разлепил глаза, обвел мутным взглядом окружавшие его фигуры, увидел одну – воплощение водяного на земле – и на лице его отразилось неподдельное изумление.

– П-почему… ты…

– Потом объясню, – набычился лесоруб и демонстративно сжал кулак. – Один на один.

– Д-договорились… – дрогнули в улыбке губы шевалье, он попытался встать, упал на колени, сложился пополам, и его вырвало водой. После этого он почувствовал себя лучше и смог, наконец, подняться, ошеломленно оглядывая свой разноцветный наряд.

– Откуда это… – начал было он, но договорить не дал звонкий крик Греты, стремительно приближавшийся вместе с топотом ее ног.

– Я нашла!!! Нашла, нашла, нашла!!!

– Что нашла? – выдохнули все как один.

– Его нашла!!!

И из темноты в сопровождении зеленого мотылька, радостная и запыхавшаяся, выскочила дочка бондаря.

– Да кого?!

– Там, сзади, когда мы бежали мимо, я еще подумала, что мне показалось, а мне и не показалось вовсе! Я еще на ходу голову повернула, и думаю: это тень такая, или не тень? Какая-то тень странная! Я еще подумала, что не бывает таких теней, что это неправильная тень, потому что она такой неправильной, то есть, правильной формы, то есть, для тени неправильной, в смысле, не для неправильной тени, что такое неправильная тень, тени неправильные вообще не бывают, тень она или есть, или ее нет, это как совесть, ну, так вот, а для тени у нее…

– ГРЕТА!!!

– Ну, если вам не интересно, как я его нашла…

– Кого – его?! Кого?! – воздел руци горе Агафон.

– А разве я не сказала?… – смущенно примолкла девушка.

– Нет, ты не сказала, – принцесса выдавила последнюю каплю вежливости и терпения из без того не богатых запасов.

– А-а… – растерянно протянула Грета, но тут же встрепенулась. – Конечно, выход! Я же нашла выход отсюда, вон там он, там в тени дверь была, только она сгнила вся, и под рукой у меня рассыпалась! А за ней – ход короткий, ну, метров тридцать, не больше, потом лесенка наверх – прямо в кусты – а за кустами луну видно!

За густыми, спутанными и растрепанными, как пряди прически Изабеллы, ветвями оккупировавшего пригорок кустарника и впрямь виднелись кусочки ночи. Когда ленивый ветерок вспоминал о своих обязанностях и обдувал лес, листочки вздрагивали, взволнованно перешептываясь, и открывали взорам истомившихся по натуральному освещению людей луну, утопающую в грязных тучах.

При первых же потоках свежего воздуха, потянувшихся в затхлую вонь подземного хода, зеленый мотылек Агафона пришел в неописуемый восторг и проворно дезертировал, оставив маленький отряд на ощупь пробираться последний десяток шагов до зарослей, смутно маячивших впереди.

Когда лицо дровосека уткнулось в стену из прохладной жесткой листвы, подпираемой снаружи гибкими веточками, он понял, что свобода близка как никогда. Лесли просунул руку между ветвей и попробовал отклонить густо переплетенные корявые стволики. Когда те, едва подавшись, упруго вернулись в исходное положение, дровосек с видом эксперта перед лицом особо сложного случая прицокнул языком:

– Н-да… Заросло – как у тещи в огороде…

– Выломаем! – самонадеянно, но опрометчиво проговорил шевалье, водя руками по зеленой преграде в поисках точки приложения силы.

Специалист по зеленым насаждениям не был так поспешен.

– А-ага… К-крес… э-э-э… чародей, – пометавшись между именем и должностью фея, остановился на нейтральном Лесли. – Топор бы нужен хороший.

– Два, – отказался от рукопашной с природой и поправил его Люсьен.

– У меня вам тут чего, топорный магазин? – Агафон кисло зыркнул на лесоруба и рыцаря, поиграл с идеей избавления от кустов магическим способом, пришел к выводу, что топоры – в любом количестве – практичнее и безопаснее для всех[4], и выудил из кармана волшебную палочку.

– Два топора для крестника Лесли! – пробормотал он под нос волшебные слова, и не успел дровосек отскочить, как под ноги – или, если быть совсем точным, на ноги ему упал заказ.

Хорошо, что топоры были тупые.

Хотя веса это их отнюдь не лишало.

Высказав всё, что думает, про некоторых знакомых колдунов, не будем тыкать топором, прихрамывающий на обе ноги парень поднял наугад один подарок крестного и взвесил в руке.

– Нормально, сойдет… – хмуро выдавил он и сделал шаг в сторону зеленого противника.

Оставшийся топор достался Люсьену.

Вернее, все – включая шевалье и его премудрие думали, что достался – вплоть до того момента, как пальцы де Шене сомкнулись на топорище. После чего топор исчез.

– Э-э-э…

– А-а-а?…

– Кхм…

Новый взмах палочки, новый топор, новая отдавленная нога – уже самого Агафона, новая попытка шевалье взять орудие лесорубского труда в руки…

– Это такая волшебная шутка, да?

Даже в почти полной тьме было видно, как рыцарь оскорбленно насупился.

– Это такой волшебник, – с отвращением скривился и выговорил студиозус в необъяснимом порыве самокритики. – Ладно, Люся. Не в топорах счастье. Давайте отойдем и предоставим поле боя профессионалу.

– Но мне нужен топор! – не унимался Люсьен. – И, кстати, меч тоже – мой остался на дне озера! И кинжал!

– А мне нужен замок на берегу моря и рябчики, фаршированные ананасами, на завтрак каждый день, – брюзгливо огрызнулся школяр.

– И что? – не поняла принцесса.

– А имею я койко-место в общей комнате и перловку с камбалой по утрам, вот что. Ваше высочество. Так что отнесись к вопросу философски, приятель, – волшебник сделал еще одну попытку исправить мировоззрение шевалье, ухватил его за рукав и оттянул от Лесли сосредоточенно взявшегося за привычную работу.

– Но мне не понятно, почему у него… его… высочества… топор не пропадает? – упрямо не желал ни философствовать, ни относиться юный рыцарь, хоть и отступил, дабы не словить впотьмах обухом по лбу.

– Много знаешь – вечно спишь, – сурово пресек Агафон уходящую не в ту сторону дискуссию, отвернулся, и с видом важным и таинственным скрестил руки на груди, что должно было дать понять собеседникам, что великий маг настроился размышлять о макрокосме.

Но и компаньоны его – тоже.

– Вот ведь как странно мир устроен… – задумчиво протянула принцесса под стук тупого топора о неподатливое дерево, изредка перемежающийся хрустом доламываемых руками веток и приглушенными профессиональными терминами из стиснутых уст суженого. – Когда ты колдуешь, на тебе вместо куртки появляется балахон очень элегантного покроя и приятного цвета. И крылышки смешные…