Научи себя любви…

Вот и этот дом. Она сначала прошла несколько раз вдоль ограды, пытаясь разглядеть, что же там, за кружевным забором. Потом еще раз проверила документы в сумке. И, все-таки волнуясь, достала ключи, открыла калитку…

На участке почти ничего не росло. То есть, ничего такого огородно-дачного. Дом стоял далеко, к нему вела выложенная голубыми плитками дорожка. Вокруг почти лес, только очень ухоженный, словно нарисованный… Она подошла к дому и решила тоже сначала обойти его вокруг.

…Да… Не нужно быть особым знатоком, чтобы понять, что дом дорогой. Кирпичный, с тонированными стеклами, с крышей из настоящей черепицы. Она присела на крылечко, не торопилась входить. Все-таки здесь какая-то ошибка! Не было у них никогда таких богатых родственников. Да и не родственников тоже не было таких. Сейчас она похвалила себя, что не сказала ничего родителям. Уж они-то бы хозяйничали здесь вовсю! Хоть и фанаты городишки, да от такого дома не отказались бы! "Вот что, – решила она для себя. – Я буду ждать полгода. Как сказал нотариус. Наверняка кто-нибудь объявиться из настоящих родственников. И уж потом все вместе будем всё решать". Она так подумала, потому, что никогда и ничего не только не украла в жизни, но даже и не брала просто так. Все зарабатывала. Пусть иногда не совсем правильно, но ведь это ее дело! И ее тело…

Она все-таки решила войти. Что же здесь такого? Она имеет право, наконец.

…Внутри дом ошеломлял еще больше. С дорогой обстановкой, с удобствами, которых она и в Москве не имела. Зимний сад, сауна, бар, бильярд… Несколько гостевых спален, каминный зал, в подвале небольшой бассейн… Она, совершенно подавленная, вернулась в холл, села на диван. Мысли кончились. Сидела вот так, без мыслей очень долго. А потом появилась первая: "Что-то здесь не так…" То есть не с фактом наследства, а вообще в доме… Ага, вот оно что! Дом, если верить документам, принадлежал очень пожилой старушке, восьмидесятидевятилетней. А вот обстановка! Словно здесь жила молодая и шикарная женщина. Взять хотя бы ее спальню. Там все дышало эротикой. Каждая безделушка, каждый изгиб мебели наводили только на одни мысли, а некоторые даже ее вогнали в краску! Когда она, не удержавшись, заглянула в зеркальный шкаф, у нее захватило дух! Да от таких туалетов у кого хочешь  дух захватило бы. Поэтому она, все чего-то стыдясь и боясь, поскорее закрыла его и спустилась вниз. И вот теперь сидела и думала, какой человек в здравом уме может представить себе почти девяностолетнюю бабулю в том самом золотом пеньюаре? Хотя… При таком достатке… Сейчас чего только не делают… Пластические операции, подтяжки, кто знает… Может и мозги научились обновлять?

Так, ничего путного и не придумав, она отправилась еще раз осмотреть участок. …И здесь была загадка. Судя по документам, здесь было двадцать пять соток. А казалось, что все сто. Это из-за леса или из-за планировки?

Она шла по периметру участка, по ходу рассматривая и дивясь каким-то редким деревьям, названия которым она даже и не знала. Вдоль всего забора густо росла малина, смородина, еще какие-то кусты… В одном месте была большая прогалина и она увидела соседний дом, значительно меньше ее дома, но тоже очень непростой и красивый. Перед домом – лужайка с изумительной яркой травой. А на лужайке – абсолютно голый мужчина. Загорал. Она замерла и быстро, со знанием вопроса, оценила и мускулистое, хорошо сложенное тело, и четкий профиль,… и все остальное. Мужчина то ли, действительно, так крепко спал, то ли так хорошо притворялся. Но, когда она пошуршала кустами и покашляла, он даже и не шевельнулся. Она перешла к более решительным действиям:

– Здравствуйте!

Он приподнял голову, посмотрел в ее сторону. Потер глаза, пробормотал:

– Кажется, я уснул…

– Здравствуйте, – повторила она. – Я ваша соседка.

Он все еще отгонял остатки сна, смотрел не нее удивленно,… и не торопился прикрыться.

– Здравствуйте… Соседка? К Анне Алексеевне в гости? – теперь он встал и также, не смущаясь, стоял перед ней.

– Нет. Не в гости, – она усмехнулась. – Вы не забыли, что без одежды? Или вы нудист?

– Без одежды? – он удивленно оглядел себя, улыбнулся, и все равно нисколько не смутился. – Ну, да… Забыл. Извините.

Он поднял полотенце, на котором лежал и опоясался вокруг бедер. Все это он проделал как-то естественно, без суеты и стеснения. И опять спросил:

– Не в гости? Родственница?

– Нет. Ни то, ни другое и ни третье. Наследница.

– Наследница? – он опять удивился. – Это как же? При живом человеке – наследница?

– Послушайте, – она подошла поближе к забору. – Вы ее хорошо знали? Вы не расскажете мне что-нибудь про нее? Я ничего не понимаю…

– Знал? Почему знал? – он нахмурился. – Вы что, хотите сказать… Она что,… умерла?

– Я ничего не знаю. Меня нашли через нотариуса. Он сказал: "Вскрыли конверт после смерти…" Я ничего понять не могу, – повторила она.

Мужчина нахмурился. Видно было, что искренне расстроился.

– Вот оно что… Хорошая была женщина… Очень… – и потом опять удивленно поглядел на нее. – А как же вы ничего не знали? Она вам дом завещала, а вы не знали? При жизни, значит, знать не хотели, – он криво усмехнулся, – а как до наследства дело дошло…

– Не надо так поспешно судить! – она повысила голос. – Вы же тоже ничего не знаете! Я и сама этого не понимаю, не было у меня никакой родственницы! Поэтому и просила вас по-хорошему поговорить… А вы… – она развернулась и уже хотела уйти, но он остановил ее:

– Да подождите кипятиться! Ведь, согласитесь, как-то неожиданно… Сейчас… Я по-человечески оденусь и зайду, хорошо? Вы постойте здесь.

Он зашел за ближайший куст и вскоре вышел оттуда одетый в обычные потертые джинсы и полосатую майку. Подошел к забору и ловко, как кошка, вскарабкался и перелез через него.

– Так быстрее, – улыбнулся смущенно. – Калитка очень далеко.

– Пойдемте в дом, – попросила она. – Так жарко!

– В дом… – он, казалось, заколебался. – Здесь хорошая беседка есть… Там дальше, за кустами, вы еще не видели?

– Нет, я туда пока не дошла. Все-таки лучше в дом. Что-то меня уже ноги не держат, с утра в пути.

Когда они вошли в дом, он начал оглядываться:

– А ведь я здесь впервые.

– Но… – удивилась она. – Мне показалось, вы знали ее хорошо?

– Вполне. Но вот в дом к себе она никогда не приглашала. Мы чаще всего в той самой беседке говорили. Или, если зимой, она ко мне ходила. Я даже хотел как-то обидеться… – он опять улыбнулся. – Но потом решил, что у старого человека могут быть свои причуды.

– В том-то и дело, у старого… – она обвела вокруг руками. – Посмотрите, похоже это на жилище старого человека?

Он стал внимательно рассматривать огромный холл, в котором они находились. И, хотя, это был только холл, а не спальня, его удивление все росло. Она же в это время рассматривала его. Чем-то его облик напоминал канонический образ Иисуса. И возраст примерно тот же. Темные удлиненные волосы, небольшая бородка, четкий профиль… Хотя фигура, пожалуй, поспортивнее. Вот только глаза… Глаза у него были разные и, видно поэтому, странные. Она это еще на улице заметила. Один, действительно, "канонический" – голубой и чистый. А другой – серо-зеленоватый, мутный и неприятный.

– Да… – он задумчиво обернулся к ней. – Интересно. Вот ведь, сколько жили бок о бок, а я и не знал, что Анна Алексеевна увлекается абстракцией, – он кивнул на картины, развешанные по стенам. А потом засмеялся: – И не просто абстракцией, а мистико-эротической, так можно сказать… – и потом опять нахмурился. – Вы что же, не знаете даже, как она умерла? Вроде, такая бодрая была, энергичная…

– Ничего я не знаю. Вызвали к нотариусу, подписала кучу бумаг, дали ключи, адрес… Даже платить ничего не пришлось, все уже было уплачено заранее. Ничего я сама не понимаю…

– А ваши родители? – опять удивился он. – Кому, как не им знать! Что они говорят? Может, просто, по каким-то причинам, скрывали от вас эту родственницу?

– Знаете, я не могу доказать, поверьте так, – она тяжело вздохнула. – Мои родители такую родственницу никогда бы не забыли и не скрыли. Поэтому я им ничего даже не сказала пока. Вообще, я решила ничего не делать. Подожду полгода, может и больше, кто-то да объявится из настоящих родственников? А если нет, тогда и продавать…

– Продавать?! – он ошеломленно посмотрел на нее. – Такой дом? Продавать?! Да вы что?!

– Мне квартира нужна. В Москве. Я в коммуналке живу. Недавно москвичкой стала.

– Какая квартира?! У вас теперь такой дом!

– А я в Москве хочу, – сказала она упрямо. – Не хочу в деревне жить.

– В Москве?!– он засмеялся. – Да,… ну вы даете… Да что там хорошего, в этой дымовухе? А здесь…

– А здесь у меня не хватит средств, чтобы содержать даже десятую часть этого дома! Вот только как продавать? Страшно. Я с такими деньгами никогда не имела дела.

– Одумайтесь! – он говорил так же оживленно. – Продать всегда успеете! Ведь можно еще и сдавать. И расходы окупятся, и еще вам немало останется!

– Ладно, это все потом… Вы мне рассказать про нее хотели… Ну, про Анну Алексеевну…

– Рассказать… – он задумался. – Знаете, а ведь рассказывать особенно нечего. Я здесь живу всего пять лет. Мне этот дом приятель продал. Он в Америку уехал, насовсем, хотел вообще так отдать. Но я все-таки ему кое-что вручил, почти символически. Заработал тогда неплохо…

– А вы кто?

– Художник. И реставратор. Даже больше реставратор, – он улыбнулся. – Во всяком случае, если судить по заработанным деньгам. Так вот… Анна Алексеевна… Я, честно говоря, думал, что не она тут хозяйка. Хоть я здесь, внутри и не был, но издалека видно, что это за дом. Думал, живет, за порядком наблюдает. Сейчас так многие делают. Ну, вроде управляющей, экономки. Спросил пару раз кто хозяева, она ушла от ответа… Я больше и не приставал.

– А кто еще здесь бывал?

– Я как-то и не любопытствовал… Да и для этого нужно на дорогу выходить и смотреть – кто там и к кому приезжает, ведь от меня не видно!

– Ну, а еще? Что еще вы можете о ней рассказать?

– Очень хорошая была женщина. Интеллигентная, грамотная. Веселая. Добрая, – он задумчиво смотрел в одну точку. – Мир она словно осязала, чувствовала… Природу… Так с ней приятно поговорить было… Картины мои смотрела, и советы очень дельные давала, словно сама только что от мольберта…

– Природу… – она усмехнулась. – Что ее чувствовать? Какой прок?

Он удивленно посмотрел не нее:

– Прок? Пожалуй, никакого… Просто красиво. Да, самое главное забыл – она была великолепной травницей. Столько всего знала! Вот здесь, действительно, был прок. Вот мой глаз, заметили уже, да? – он показал на мутно-зеленый.

– Что с ним?

– Он раньше нормальный был, как и правый. А потом я одним раствором нечаянно себе в него попал. Все. Слепота и навсегда. Все врачи отказались. Конечно, второй еще оставался,… но все же. А она вылечила. Вот цвет только изменился, – он улыбнулся. – Жуть какая-то, прямо детей пугать… Но главное – вижу! И даже без очков.

– Да, это, действительно, здорово… – она тоже задумалась. – Только я, если честно, все-таки, больше врачам верю! Ну, и что же еще?

– Еще… – он опять задумался. – Она очень много всяких легенд, сказок и историй знала… Эх, жалко не записывал! Они у нее такие нетрадиционные были! Не на что не похожие. И рассказывала она их странно. Будто все это на самом деле было. Рассказывает, а сама поглядывает лукаво – хочешь – верь, хочешь – нет… Жалко, очень жалко ее… – подытожил он и опять вздохнул: – Где хоть она похоронена?

– Не знаю. И нотариус не знает. Просто ему уведомление о смерти пришло.

– А вдруг ошибка? – он загорелся надеждой, но потом опять сник. – Хотя вряд ли… Я уже и сам стал думать – где же она? Никогда так надолго не пропадала…

– А вы все время здесь живете?

– Почти. Редко в Москву выбираюсь, по делам в основном, да за реактивами.

– У вас там квартира? – она оживленно и с интересом посмотрела на него.

– Да, – он усмехнулся. – Двухкомнатная. Никто, кроме меня не прописан, – он уже просто иронично смотрел на нее. – Ведь вас это интересует?

Она прищурила глаза, и теперь уже зло посмотрела на него.

– Вам этого не понять. Вы, москвичи, не знаете, что значит по шесть часов тратить на дорогу, что значит ночевать на вокзале после театра, что значит ради работы жить с кем попало!

– Простите… – он улыбнулся виновато. – Но разве там… ну, где вы родились, так уж плохо? Почему Москва?

– Да там такое же захолустье, как здесь! Лес, водохранилище, поля… и больше ничего!

– Значит, там здорово… – довольно констатировал он. – Наверняка церкви есть старые, строения. Все в мире не так… Вот вы живете там и бежите в Москву, другие, как я, например, бегут из Москвы…

– Как же, как же! – она все еще злилась. – А квартиру-то, все-таки, не продали!

– Все-таки не продал, – он опять улыбнулся. – Но все еще впереди!

Они замолчали оба, думая каждый о своем, потом она то ли спросила, то ли утвердила:

– Я думаю пока здесь остаться. У меня отпуск. Ведь это ничего?

– Я думаю – это замечательно, – он посмотрел на часы. – Ох, ты, заболтался я с вами! У меня там один раствор готовится,… извините, убегаю!

– Постойте! – он уже был в дверях, задержался, обернулся. Она же вдруг почему-то смутилась. – Вы вечером свободны? Давайте помянем Анну Алексеевну… Да и еще может, что вспомните?

– Хорошо, – он опять посмотрел на часы. – После восьми я совсем свободен. Устроит?

– Конечно. Да, если вы не один,… ну, жена, родные,…приходите все!

– Нет, один, – он посмотрел сбоку, со стороны своего страшного глаза. – Кто же за меня «замуж» пойдет? – засмеялся: – Боятся…

Когда он ушел, она с досадой подумала, что даже не узнала как его зовут, да и сама не представилась… И, главное, опять ничего не прояснилось! Ну и пусть. Действительно, надо пожить здесь. Если кто и приедет из родственников, то, конечно же, сюда.

Пошла в магазин, который приметила еще когда только шла от станции. И по дороге опять думала о "соседе", так пока она его называла. Что-то и в нем было не так… Не глаз, здесь все понятно… Вот что. Он, пожалуй, единственный из всех ее знакомых мужчин, говорил с ней просто как с человеком! Все мужики сразу же начинали шарить по телу глазами, спрашивать молча, ждать намеков… Она усмехнулась. Вот ведь до чего дошло! Когда человек ведет себя нормально – это ее уже удивляет! И даже обижает. Что же, она ему не понравилась? Или он не по женщинам специализируется? Хотя,…кто их разберет, художников?… У них свой мир.

Готовила она вкусно и быстро. Даже блинов успела напечь, все как полагается. Кухня была восхитительная. Только она во всем сразу, конечно же, не успела разобраться. Столько техники! И поэтому она, по старинке, пользовалась только плитой. В шкафу, в гостиной нашла все необходимое для стола, накрыла его, села ждать. Сосед пришел немного раньше. Опять со стороны забора. Одет теперь был более цивильно – темные брюки и шелковая, тоже темная рубашка. Принес с собой какую-то странную бутылку. Как будто кривую, и как будто пыльную…

– Вот, – протянул ей. – К столу.

– Спасибо, только я всего купила… Да, меня Татьяна зовут, давайте хоть познакомимся, – она протянула руку.

– Юля, – он взял ее руку и поцеловал, чем здорово удивил ее.

– Как?

– Ну, Юлиан, вообще-то,… но так как-то проще. Или Юлий, как хотите. Учудили предки… – он засмеялся.

– Могли бы поменять, если не нравится.

– Нет, не хочу, – он задумался. – Да и зачем? Разве это что-то изменит? Я думаю нет… Хотя, вот Анна Алексеевна, как раз, говорила, что имя во многом определяет жизнь человека. Мы ведь о ней будем говорить, да?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.