Служба по Восстановлению Памяти. Книга третья

Между тем шаги идущего приближались. Сомнений не оставалось, их зов о помощи был услышан. И вот перед сценой появился человек.

– Гиберт? – несказанно удивился Шарух.

– Что я вижу… – Гиберт поднялся на сцену, окинув присутствующих насмешливым взглядом.

– Освободи нас, – жалобно попросил Эрни.

– Развлекаетесь?

– Собирались, но я угодил в ловушку. Мы тут уже давно сидим.

Гиберт начал обходить кресло Эрни с интересом осматривая хитроумное изобретение.

– Освободи сначала меня, – посоветовал Шарух. –Я знаю, как оно работает.

– Не спешите, голубчики. Ваша беспомощность рождает у меня желание воспользоваться своим положением. К тому же никто не знает, что я здесь…

Шарух и Эрни взволнованно переглянулись.

– О чем ты? – с тревогой в голосе спросил Эрни. – Гиб, ты меня пугаешь…

– Ты, вообще, чего пришел? – полюбопытствовал Шарух.

– Хотел с тобой поговорить, но это уже неважно, – Гиберт подошел ко второму пленнику и начал медленно обходить его. Шарух не спускал с гостя глаз.

– Мы вроде бы все давно утрясли…

– Расслабьтесь пока. Я схожу переоденусь. Не хочу заляпать кровью свою одежду.

Пленники опять недоумевая переглянулись.

Дождавшись, когда Гиберт уйдет, и шаги его затихнут в конце коридора, Эрни вопросительно проговорил:

– Он ведь шутит?

– Конечно шутит! Хотя про «заляпать кровью» прозвучало пугающе.

– Кажется, уровень адреналина у меня подскочил сразу на двадцать процентов.

– Я знаю Гиберта, он не причинит нам вреда, уверяю, – сказал Шарух и на всякий случай начал пытаться выбраться из смирительной рубашки. Даже вспотел от усилий.

Вскоре вернулся Гиберт. Одет он был в полиэтиленовый прозрачный плащ и высокие черные резиновые сапоги.

– Шикарно выглядишь, – веселым голосом оценил Шарух. – У меня не было такого костюма. Обязательно приобрету.

– Даже не знаю с кого из вас начать…

Неожиданно Эрни заметил в его руке нож с выкидным тонким лезвием, которым он начал поигрывать: то складывал, то выкидывал лезвие наружу. Эрни стал понимать, что Гиберт не шутит.

– Гиб, Гиберт, успокойся, ты чего? Не надо нас так пугать. Мы же друзья!

– Друзья? – усмехнулся Гиберт, направившись к нему. – Эрни, ты сильно заблуждаешься в своих выводах.

– Эй, ты чего? – выкрикнул Шарух, заподозрив неладное.

Гиберт остановился, холодно взглянув на него.

– Шарух, я решил оставить тебя на десерт. Нам предстоит много, о чем поговорить.

– Не-ет, ты шутишь… Ты не будешь ему вредить. Гиберт, ну хватит. Правда, это уже несмешно!

– А кто сказал, что я хочу, чтобы было смешно? Эрни, – Гиберт перевел на него взгляд, – как ты хочешь умереть: быстро или помучиться?

– Я, вообще, умирать не хочу.

– Раз не хочешь сам решать, я сделаю это за тебя, согласен?

– Стой, стой! Ты это серьезно?

Эрни не в шутку испугался, когда Гиберт встал за его спиной, и, подставив к горлу нож, вкрадчиво поинтересовался:

– Ты еще сомневаешься?

– Тогда чего тянешь?

– Нет, вы чего? – выкрикнул в отчаянии Шарух. – Хватит, Гиберт!!!

Гиберт не обратил на второго пленника никакого внимания.

– Я вдруг понял, что быстрая смерть – это слишком просто. В конце концов, такое событие случается один раз в жизни. Это должно быть особо запоминающее зрелище.

Эрни судорожно вздохнул, спросив:

– Будешь меня мучить?

– Да, – палач злорадно улыбнулся, отводя нож в сторону. Его взгляд привлек потайной механизм, удерживающий тело Эрни в неподвижном состоянии. Он отыскал пружинное устройство и начал его медленно скручивать. Металлический обруч еще сильнее сдавил грудь и плечи пленника. Эрни напрягся, затаив дыхание. Он старался не смотреть на Шаруха, опасаясь выдать свой страх, и увидеть обреченность в его глазах.

– Гиберт, остановись! Что ты делаешь? Прошу, остановись!

Шарухом все больше овладевало отчаяние и ощущение собственного бессилия.

– Эрни, ты понимаешь, что, начав с тебя, я проявляю милосердие? – Гиберт пристально взглянул в глаза пленника.

– Ты… это… называешь милосердием? – прерывающимся голосом возмущенно произнес Эрни.

– Если я продолжу, ты умрешь достаточно быстро. Сломанные ребра вонзятся в легкие и сердце, и все будет кончено. А твоему другу придется еще сложнее – он будет наблюдать твою смерть. Понимаешь, о чем я?

– Не делай этого, умоляю… Зачем тебе так жестоко с нами поступать? – только слова Шаруха остались без внимания. Он решил попытаться отвлечь внимание палача на себя. – Гиберт, посмотри на меня!

– Решил меня загипнотизировать? – не глядя в его сторону, спросил Гиберт.

– Не убивай его! Я все тебе отдам, только не убивай! Я все для тебя сделаю, клянусь! Пожалуйста…

Гиберт оглянулся, пронзив Шаруха ледяным холодом серых глаз. Шарух побледнел, осознав, что не в силах помочь другу. Его неожиданно пробрала нервная дрожь и озноб.

– Все что мне надо я и так возьму. Сейчас я хочу взять ваши жизни. У меня давно не было практики, а тут такой удачный случай. Эрни, ничего личного…

Гиберт опять начал крутить механизм.

– Эрни, тебе же больно, почему не кричишь? Не сдерживайся, здесь все свои…

Шарух в отчаянии сорвался на крик.

– Ги-и-ибе-рт, остановись!!!

Наконец, Гиберт не выдержал.

– Да чего ты-то орешь? Оглохнуть можно!

Он вытащил из кармана рулон липкой ленты и, оторвав кусок, направился к нему.

– Не надо, Гиберт, остановись, прошу. Ты не должен этого делать!

– Ты меня достал… – злобно прошипел Гиберт и, несмотря на сопротивление, залепил Шаруху рот, затем похлопав легонько по щеке, произнес тихим, спокойным голосом:

– Успокойся, скоро я займусь тобой.

Шаруху осталась только возможность дергаться, мычать и стонать.

Гиберт снова вернулся к Эрни.

– Не… мучай… меня… – с большим трудом проговорил Эрни. Ему все труднее было дышать и смотреть на своего мучителя. К глазам подступили слезы. Только у Гиберта он не нашел ни капли сочувствия.

– Придется потерпеть еще немного. Ты знаешь, что все мученики попадают в рай? Скоро ты сам в этом убедишься.

Гиберт вновь приступил к пытке. Эрни закричал от невыносимой боли, начал дергаться и биться головой о спинку кресла. Шарух с ужасом увидел, как из его рта пошла кровь. И ужас этот рос с каждой секундой.

– Чувствуешь, как ребра все глубже проникают в легкие? – вопросительно прошептал на ухо жертве Гиберт. – Хочешь я прекращу твои страдания?

Эрни, задыхаясь, с трудом приоткрыл глаза и, выплюнув кровь, скопившуюся во рту, отчаянно мотнул головой.

– Я сделаю это специально для тебя. Ты мне всегда нравился.

Гиберт поднял за волосы его голову и резко полоснул ножом по шее. Кровь брызнула фонтаном, окропив все вокруг. Послышались предсмертные хрипы, и тело Эрни забилось в агонии.

После этого с окровавленным ножом в руке Гиберт направился к следующей жертве. Вытерев нож о его рубашку, он произнес:

– Для начала мы кое-что обсудим… Чувствуешь запах крови? Тебе это должно нравиться.

Шарух все это время не сводил глаз с убитого друга. А когда, повинуясь голосу палача, перевел взгляд на кровавые следы, оставленные ножом, почувствовал смешанное с ужасом отвращение и подступившую к горлу тошноту. Но принятое лекарство быстро заглушило рвотный позыв. Шарух медленно поднял глаза на убийцу друга и, не в силах принять случившееся, лишился сознания.

==\\==

Сознание возвращалось к Шаруху тяжело. Голову захлестнули мысли о гибели друга и собственной ничтожности.

– Эрни, Эрни…

Свой голос показался незнакомым. Превозмогая отчаяние, Шарух заставил себя открыть глаза. Он обнаружил себя лежащим под одеялом на диване в комнате отдыха. Смирительной рубашки на нем не было, а обувь ожидала своего часа на полу. Шарух опустил ноги и сел, с мучительным стоном сжав голову руками. Воспоминания нахлынули с новой силой.

Неожиданно послышались шаги. Кто-то спускался по лестнице из его апартаментов. Шарух поднял голову, напряженно ожидая появления посетителя. Почему-то увидев его, он не удивился, вообще, в душе ничто не дрогнуло, словно души в нем не оказалось. Пустота. Шарух не сводил с посетителя глаз.

– Ты очнулся! – обрадовано воскликнул Эрни.

В одной его руке находился стакан, а под мышкой одежда Шаруха, а сам он был облачен в домашний халат.

– Эрни, прости, я не смог ничего сделать. Я просто не смог… Я хотел, спасти тебя, но не смог. Не смог!

Шарух заплакав, опять в отчаянии схватился за голову.

Эрни остановился напротив, сочувственно глядя на друга. Затем присел рядом, дожидаясь, когда он немного успокоится.

Шарух покосился на стакан в его руке, проговорив:

– Эрни, приносящий воду…

– Да, да, совершенно верно. Пей.

Шарух взял протянутый ему стакан и выпил на одном дыхании.

– Что теперь будет?

Эрни встал, поставил стакан на столик и, дотронувшись до его плеча, сказал тихим спокойным, но требовательным голосом:

– Теперь ты ляжешь спать. Ложись, – Шарух не стал сопротивляться. Он и, правда, очень хотел спать. – Ты же хочешь, чтобы Эрни был жив, а все, что случилось оказалось лишь игрой?

– Хочу… но он убил его, как мне теперь жить? Я не смогу жить…

– Тихо, тихо, все будет хорошо, – поглаживая друга по волосам, успокаивал Эрни. – Он убил Эрни понарошку, это всего лишь игра. Ты проснешься через час и увидишь живого Эрни.

– Эрни, прости меня… Я не смог…

– Никто бы не смог. Тебе не надо себя винить. Засыпай…

Шарух уткнулся лицом в подушку, шмыгнул носом и вскоре заснул.

Эрни накрыл друга одеялом и покинул комнату.

В апартаментах его появления ожидал Гиберт. Он со скучающим видом тасовал карты.

– Как он?

– Плохо. Решил, что я призрак. Сейчас спит.

– Кстати, стиралка уже отключилась.

– Хорошо, сейчас одежду развешу, и мы продолжим играть.

==\\==

Через час Шарух проснулся. На этот раз его сознание было четким и воспринимало реальность вполне адекватно. Он сел, осматриваясь. Затем неспешно надел рубашку, но даже одевшись, продолжал чувствовать, что тело пробирает озноб. Шарух укутался в одеяло и принялся вспоминать случившееся. Сон, виденный совсем недавно, где Эрни старался убедить, что он не погиб, и все, что случилось, было лишь игрой, родил сильное желание самому во всем лично убедиться. Пошатываясь, он встал, надел туфли и, продолжая кутаться в одеяло, направился в комнату страха. Чем ближе подходил к сцене, где случились ужасные события, тем сильнее начинало биться сердце. Он боялся увидеть там труп зверски замученного друга. Наконец, Шарух ступил на порог сцены и облегченно выдохнул. Только лужа крови на полу и на кресле напоминала о случившемся. Шарух осторожно приблизился к креслу и дрожащей рукой дотронулся до кровавой жидкости, оставленной на подлокотнике. Затем поднес палец к глазам, тщательно рассматривая, потом понюхал…

– Это… не кровь! – открытие вызвало в душе противоречивые чувства. – Это и, правда, была игра? Пожалуйста, боже, пусть это все окажется игрой, пусть Эрни будет жив, прошу тебя…

Шарух поспешно покинул сцену «Комнаты страха». Далее его путь лежал в свои апартаменты. Сразу пройдя в гостиную, он замер, потрясенный увиденным. Взгляд его остановился на Гиберте, и в душе тут же вспыхнула ярость. Даже дыхание участилось.

Эрни и Гиберт тем временем мирно играли в карты. Эрни первым заметил появление Шаруха и, вскочив, бросился навстречу. Шарух выглядел так, словно хотел наброситься на Гиберта и убить его. В его черных глазах горела лютая ненависть.

– Шарух, все в порядке, уверяю, – крепко обняв его, произнес он. – Это была игра. Я жив. Гиберт не причем. Это я все придумал. Если хочешь побить Гиберта, побей меня. Успокойся, прошу…

Шарух с трудом погасил вспышку ярости, пристально посмотрев на Эрни.

– Эрни…

Эрни смотрел на друга улыбаясь и показал ему руку с одним загнутым пальцем, поинтересовавшись:

– Сколько пальцев видишь?

– Четыре.

– Как себя чувствуешь?

– Не знаю.

Шарух сделал несколько шагов к дивану и сел, обхватив голову. Все это время Гиберт не сводил с него глаз, а его руки продолжали тасовать карты.

– Почему так холодно? – тихо спросил Шарух, поежившись.

Эрни сел рядом и поправил на нем одеяло.

– Ты просто потратил много психических сил. Извини, я был слишком жесток. Надо было найти другой способ избавить тебя от навязчивых мыслей.

Шарух, вздохнув, снова посмотрел на Эрни.

– Думаешь, ты избежал смерти?

– Разве я не пережил ужасное событие, о котором говорил твой толкователь снов? Все закончилось, Шарух.

– Я… поверил. Хочу задушить Гиберта.

Гиберт, улыбнувшись, опустил глаза.

– Считай, что я отомстил за то, как ты обошелся со мной на первом испытании.

– Я же едва не свихнулся. Как вы могли так со мной поступить? Это слишком, правда. Эта игра превзошла даже «Нападение маньяка» и «Захоронение заживо».

Эрни снова обнял его, извиняясь:

– Прости…

– Тебе всегда удавалось потрясти меня до глубины души.

– Ты не сердишься на Гиберта? Он просто убедительно сыграл свою роль.

– Я еще не совсем очухался.

Гиберт тоже решил принять участие в приведении Шаруха в чувство. Он отложил карты и подошел к нему, молча протянув руку. Шарух взглянул на него с подозрением.

– Мир? Эрни жив, тебе нет повода точить на меня зуб.

– Гиберт, я пожму твою руку, если ты согласишься позировать Аманти для портрета, который будет висеть на этой стене.

Друзья бросили взгляд на четыре висящих портрета. Висел даже портрет Аманти, который написал один из местных художников.

– Зачем тебе мой портрет?

– Прихоть у меня такая! Я принимаю тебя в наш неофициальный клуб «Любителей острых ощущений». Так изобразить убийцу и убийство – меня до сих пор трясет. Кстати, я и умереть мог от горя.

– Согласен, – Гиберт улыбнулся. – Неуверен был, что ты воспримешь все всерьез.

Они пожали друг другу руки, и в последний момент Гиберт сделал то, чего Шарух никак не ожидал. Он сдавил ноготь на его указательном пальце, приведя в действие условный рефлекс. Шарух только открыл рот от неожиданности и широко распахнул глаза. Потом откинулся на спинку дивана и отключился.

– Что это с ним? – забеспокоился Гиберт.

– Стресс оказался слишком сильным. Похоже, он еще нескоро придет в себя.

– Тогда мне совсем не хочется приобретать рефлекторную точку. Я пока не готов так рисковать.

Бессознательное состояние Шаруха продлилось несколько минут. Очнувшись, он ощутил себя в приподнятом настроении. Приятели терпеливо ожидали его возвращения.

– Ты вырубился, – уведомил Эрни.

– Понял уже… Эрни, значит, ты посвятил Гиберта в нашу тайну?

Шарух взглянул на друга, сердито нахмурившись.

– Только не злись. Гиберт теперь член клуба, он должен знать наши секреты.

– Но ты рассказал о рефлексе раньше, чем я его принял в клуб.

– Да так, но я принял его в клуб раньше твоего решения. То есть тогда, когда позвонил ему сегодня и попросил сыграть моего убийцу.

– Ну ты бы хоть предупредил меня…

– Не было времени, – Эрни улыбался, наблюдая, как суровое выражение лица друга меняется в лучшую сторону.

Шарух обратил внимание на виновника его хорошего настроения.

– Гиберт, без моего согласия ты не имеешь права использовать мою рефлекторную точку.

– В курсе, кроме случаев крайней необходимости. По-моему, я не ошибся с крайней необходимостью.

– Мерзавец! – насмешливо вспылил Шарух. – Ты сегодня остаешься у меня ночевать, и не возражай, а то я рассержусь и привяжу тебя к кровати!

Тут вмешался Эрни:

– Шарух, к чему такие крайности? Я уже уговорил Гиберта остаться ночевать.

– Даже так? Тогда решим вопрос с его рефлекторной точкой.

– Шарух, не надо меня пугать, – возмутился Гиберт. – Иначе я уйду.

– Что? Ты струсил?

– Я просто не готов к такому экстриму.

– Гиберт, я не собираюсь ждать, когда ты созреешь для этого. Я жажду получить моральное возмещение за перенесенные страдания. Можешь возмущаться, сопротивляться, но все уже решено! Если будем выяснять кто сильнее на кулаках, я не против.

– Даже не думайте! – воскликнул Эрни, одарив приятелей сердитым взглядом. – А то я вам обоим мозги вправлю – век помнить будете! Лучше идемте ужинать. Шарух, тебе это точно только на пользу будет.

Шарух бросил на часы беглый взгляд.

– Полседьмого… С ужином слегка запоздали.

– Его полчаса назад принесли. Я заказал на троих.

– Все предусмотрел?

– Старался.

– Я, и правда, жутко проголодался, идем. Гиберт, твой вопрос остается открытым. Я сегодня добрый, так что тебе повезло. А то и, правда, разбудим в Эрни зверя, где потом прятаться будем?

Шарух засмеялся. Вставая, он сбросил одеяло на диван, и, неожиданно схватив Эрни за руку, притянул к себе и крепко обнял.

– Я должен убедиться, что ты действительно живой. Вдруг у меня глюки?

Гиберт, посмеиваясь, проходя рядом, похлопал Шаруха по плечу, сказав:

– Не буду вам мешать, не стесняйтесь.

– Гиберт, не нарывайся… – пригрозил Шарух, провожая его взглядом.

– Все, убедился? – спросил Эрни, освобождаясь от объятий.

– Продолжаю сомневаться. Как Гиберт изобразил перерезание горла?

– Давай, у него узнаем. Я тоже почти поверил, что умру в страшных муках.

– Устроил ты мне пытку, я едва не окочурился. Сон практически сбылся…

– Забудь о сне. Все закончилось. Мне ничего не грозит. Успокойся уже…

– Я спокоен, спокоен. Идем.

Шарух обнял друга за плечи и в его сопровождении отправился ужинать.

Во время ужина позвонил Бохрад и сообщил об утреннем совещании. Друзья обрадовались. Еще бы! Скорее всего намечается новое дело – это был,о как глоток свежего воздуха в их размеренной жизни.

Этой ночью Шарух решил спать в общей спальне. Приятели долго разговаривали, пока Эрни и Гиберта не сморил сон. Лишь Шарух до глубокой ночи лежал с открытыми глазами и размышлял. Еще вечером пришли данные по его запросу, с которым он ознакомился и убедился, что друг совершенно здоров. Шарух уже и не сомневался, что и анализ ДНК тоже не принесет плохих новостей.

«Значит, несчастный случай… – понимал он. – Как же мне предотвратить несчастье? Что это будет? Боже, прошу, не лишай Эрни жизни. Я не смогу этого пережить…»

Наконец, он закрыл глаза, проваливаясь в беспокойные сон. Сон, который к утру развеется подобно предрассветному туману, оставив в душе легкий осадок тревожной печали…

==\\==

Шарух проснулся как всегда рано. За окном было еще было темно. Приняв душ, тщательно высушив волосы, и, убрав их в хвост, он направился на кухню. Там извлек из холодильника два куска сырого мяса, завернутого в пергамент и ненадолго сунул в размораживатель. Затем с мясом спустился на первый этаж. В комнате, расположенной рядом с лабораторией, которая всегда была надежно заперта, его ожидал тот, кем он дорожил не меньше, чем своими друзьями.

– Ууур- рр- р… клорк… клорк… – послышались за дверью знакомые звуки.

– Заждался? Иду, иду…

В предчувствии встречи Шарух радостно улыбнулся.

За дверью нетерпеливо подскакивая на передних лапах появления хозяина ожидал грифон. Наконец, дверь открылась и в комнате загорелся свет.

– Уу-урр…

Зверь подскочил к Шаруху и погладился головой о колени. Проходя в комнату, Шарух ласково потрепал его по голове.

– Как ты тут без меня развлекался? – произнес Шарух вслух.

И взгляд его бегло пробежал по обоям, рваными клочьями, свисающими со стен, ковру, превращенному в неприглядную кучу обрезков, из которых грифон сделал себе в центре комнаты что-то напоминающее гнездо. – Похоже со вчерашнего дня ничего не изменилось. Грифоша, гляди, что я тебе принес…

Шарух развернул первый кусок мяса и подбросил перед зверем. Грифон, весело подпрыгнув, поймал угощение и тут же проглотил его.

– Молодец! А теперь второй.

Вскоре было покончено и с ним.

– А теперь на прогулку.

Шарух подошел к окну и распахнул его настежь. Грифон вскочил на подоконник, нетерпеливо вильнув хвостом.

– Лети, только не слишком безобразничай.

Его любимец только и ждал разрешения. Он выпрыгнул в темноту и расправил крылья.

С минуту Шарух стоял у открытого окна. В какой-то момент в голове мелькнула мысль, что грифон больше не вернется. Будто улетел навсегда. И был ли он? Но сердце подсказало: грифон и хозяин неразлучны. Мысль продолжала будоражить воображение, пытаясь вселить сомнения, и Шаруху нравилось осознавать, что именно сегодня грифон все же вернется. И встревожившая душу мысль, не выполнившая своего предназначения, бесследно исчезла, растаяла точно снежинка, упавшая на ладонь.

Шарух покинул комнату, оставив в ней включенный свет, который послужит маяком для возвращения грифона обратно. Обычно после этого Шарух возвращался в свои апартаменты, чтобы одеться потеплее и выйти на прогулку вокруг Музея. Его завораживал бесшумный полет животного, наслаждающегося свободой. В такие моменты Шарух чувствовал себя невероятно счастливым, точно сам на некоторое время становился этим крылатым существом. Это был его ежедневный ритуал, без которого он уже не представлял свою жизнь.

Но в этот раз, надевая в прихожей куртку, он вдруг увидел Гиберта, выходящего из общей спальни. Тот был одет, словно собирался уходить.

– Ты чего рано встал? – поинтересовался он у гостя.

– Смена через два часа. Надо к себе вернуться, переодеться. А ты тоже уходишь куда-то?

– Прогуляюсь немного.

Шарух решил дождаться его. Вместе они покинули апартаменты.

– Выйдем через «черный» ход, – произнес Шарух, кивнув в нужную сторону.

– Мне все равно.

Гиберт был задумчив и неразговорчив, и Шаруха озадачило его состояние.

– Ты впервые ночевал у меня. Плохо спалось? – спросил он, пытаясь взглянуть на его лицо.

– Спалось отлично.

– Но ты явно не в духе…

– Со мной все в порядке. Я по утрам всегда такой.

Ноябрьское утро встретило друзей легким морозцем. Рассвет еще даже не думал пробиваться сквозь густую черноту небосвода. Лишь яркие фонари отпугивали темноту вокруг Музея, особенно освещая парадный вход и территорию автостоянки.

Шарух шел, поеживаясь, временами настороженно прислушиваясь к тишине. Появление грифона как обычно оказалось внезапным. Он бесшумно спикировал перед хозяином, идущим со своим ничего не подозревающим другом, удерживая в лапах добычу. Под светом фонарей его шкура казалась светящейся, а движения грациозными и невесомыми.

– Ууарр-р… – промурлыкало существо и принялось, не обращая внимания на присутствующих яростно рвать клювом добычу.

Гиберт, увидев необычное существо, замер ошеломленно.

– Он нам неопасен, – уведомил Шарух.

– Фавия сказала, что у тебя грифон живет, я думал, шутит. Ты мне его никогда не показывал.

– Надеюсь, ты сохранишь мой секрет?

– И не сомневайся, – Гиберт вдруг улыбнулся. – Не знал, что грифоны существуют…

– Красивый, правда?

– Не то слово… А кого он поймал?

Шарух ответил, огорченно вздохнув:

– Кошка. Пока не могу отучить его этой привычки. Скоро всех в округе переловит. Но ему же нужно как-то реализовывать свои инстинкты, вот и закрываю на это глаза, – и громко обратился к грифону, который в два приема заглотил добычу. – Грифоша, ай-яй-яй! Что я тебе говорил? Опять безобразничаешь? – укоряющий тон хозяина заставил зверя насторожиться. Он прижал уши к голове, потом лег на землю, опустив голову на лапы, и издал жалобный стон.

– Только не надо давить на жалость, – Шарух направился к зверю. Тот внимательно наблюдал за ним некоторое время, потом спрятал голову под лапы.

Гиберт, не выдержав, засмеялся.

– Шарух, ну ты хоть над зверем не издевайся.

– Я ничего такого не делаю. Это он сам тут трагедию устраивает. Уверен, что у него чувство вины отсутствует напрочь, – Шарух присел перед грифоном, глядя с укором. – Грифоша, я сколько раз могу повторять, чтобы ты не ловил кошек. Ну будет тебе… – он погладил зверя, и тот выглянул одним глазом из-под лапы. Его хвост нервно задергался. – Ты, вообще, понял, что я тебе сказал?

Грифон фыркнул, вскочил на задние лапы, взмахнул крыльями и, неожиданно изогнувшись, отрыгнул часть своей добычи. Затем подпрыгнув, взлетел, скрывшись за светом фонарей.

Подошел Гиберт.

– Что это с ним было?

– Противоблошинный ошейник пришелся не по вкусу.

На куске окровавленной плоти действительно имелись обрывки ошейника.

– Ты его так каждое утро на прогулку выводишь?

– Да. Потом он весь день спит, никаких хлопот с ним. Ты сильно спешишь?

– Полчаса в запасе есть, а что?

– Пойдем, посидим на крыльце.

Некоторое время друзья сидели на верней ступеньке крыльца перед парадным входом. Шарух продолжал прислушиваться к ночной тишине, а Гиберт закурил.