Загадки Короны

Сам зал был просто громадный, со сводчатыми потолками и витражными окнами. Самый большой из витражей изображал вихри серебристой пыли над пиками Кайласы. Сотни именитых горожан расселись на скамьях, что тянулись рядами вдоль стен большого зала. Волшебники и неволшебники бок о бок замерли в ожидании ответов на вопросы.

– Это все духи из Завтрашней Жизни! – выкрикнул голос из толпы. – Явились, чтобы проклясть нас!

– Нет, это взорвался эстриутус! – вмешался другой горожанин

– Ставлю свою козлиную ферму, что тут не обошлось без рудокопов из Кайласы! – заявил фермер. – Они наложили всасывающее проклятие – вот и высосали всю магию!

Ну, это уж слишком, подумал Элдвин. Два первых предположения еще куда ни шло.

– Боюсь, дело обстоит куда хуже, – заговорила королева. Ее голос, вопреки всеобщей тревоге, звучал успокаивающе. – Это не космическое явление и не несчастный случай. Это преднамеренное нападение, и цель его такова: лишить Огромию магии – но не всякой, а лишь человеческой. Животные сохранили свои способности – и это не просто совпадение. Я не сомневаюсь, что обезмагивание наслало на нашу страну именно животное!

Элдвин знал, кого королева имеет в виду.

– Паксахара, – продолжала королева. – Столь мощное, столь всеохватное заклинание могла исторгнуть только Скитающаяся Цитадель. И коль скоро Паксахара похитила мой браслет, Цитадель подвластна лишь ей одной.

Элдвин уже слышал о Скитающейся Цитадели: эта сокрытая крепость каждый день переходила с места на место. С ее вершины можно было насылать мощные заклятия, способные поразить всю Огромию. Раньше Цитадель подчинялась королеве и служила для защиты королевства. А теперь… Страшно подумать, какое зло причинит стране эта древняя магия в лапах Паксахары.

– Ну нет, не дождетесь! – проревел какой-то бородатый волшебник. – От палочки нынче толку мало, но меч-то со щитом все еще при мне, да и пара кулаков в придачу!

– Урбо не один! Я встану рядом с братом! – поддержал бородача другой волшебник, по виду явно его родственник. – Да кто вообще боится этой косой трусишки?

По рядам прокатился дерзкий смешок. Собравшиеся в зале немного приободрились. «Зря веселитесь», – хмуро подумал Элдвин. Все эти люди просто не видели, что может творить Паксахара. Не смотрели в ее ледяные алые глаза.

– Заклятие долго не продержится! – выкрикнула горожанка из толпы. – Глядишь, к рассвету все и наладится!

Похвальба эта, конечно, была пустой, однако людям от нее полегчало. Все воспряли духом и почувствовали себя сплоченными.

Королева подняла волшебную палочку, прося тишины:

– А теперь я хотела бы выслушать, что Совет…

И тут раздался этот звук – словно когтями скребли по зеркалу. Элдвин задрал голову к окну. Витраж с пиками Кайласы вдруг начал меняться. Треугольники разноцветного стекла задвигались, составляя новое изображение – серую зайчиху Паксахару. Образ угрожающе улыбнулся, и губы витражной Паксахары задвигались, произнося слова.

– Вот вопрос: что есть волшебник, лишенный магии? – зазвучал насмешливый голос. – Драконий корм, вот что!

Скайлар аж взбеленилась – Далтон едва успел ухватить взметнувшуюся вверх сойку за хвост.

– Что ж, этим злосчастным поворотом событий я не премину воспользоваться, – продолжал жуткий витраж. – И кстати, можете поблагодарить королеву Лоранеллу. Если бы она ценила меня по достоинству, я никогда не смогла бы предать ее.

– Я знаю, что ты жаждешь заполучить мою корону, – сказала королева. – Но какой в ней прок, если никто не последует за тобой?

– Это ты правишь, внимая воле народа, – ответила Паксахара. – Я же буду держать всех в страхе под тяжелой лапой.

– Ну попадись мне только, испробуешь, каков мой клинок, – погрозил Урбо.

– Так отправляйся и разыщи меня. И кто же тем временем защитит твою семью? – осведомилась Паксахара, и от самого ее голоса словно повеяло холодом.

При слове «семья» Элдвин покрепче прижался к Джеку. Семья – вот чего ему по-настоящему не хватало, больше, чем чего-либо еще.

– Мы однажды справились с тобой! – дерзко и торжествующе выкрикнула Скайлар. – И снова справимся, не думай!

Гилберт спрятался поглубже в Марианнин карман.

– Говорила бы за себя, – еле слышно проквакал лягух.

Красные стекла, заменявшие витражной Паксахаре глаза, повернулись в сторону троих фамильяров в заднем ряду.

– Откуда такая ненависть? – проговорила зайчиха. – Ведь мы на одной стороне. Будь вы поумней, бросили бы своих верных и присоединились ко мне. Многие животные уже так и сделали.

– Мы Трое из Пророчества! – взвился Элдвин. – Нам предначертано остановить тебя!

– Пророчества не всегда сбываются, – ухмыльнулась Паксахара. – Но теперь-то я не склонна вас недооценивать. Если понадобится, лишу магии и животных-волшебников, хоть это и создаст мне определенные неудобства.

Королева Лоранелла заговорила снова, и теперь в ее голосе звучал гнев.

– Почему ты явилась сюда в таком обличье? – спросила она свою бывшую преданную спутницу. – Чего ты хочешь?

Паксахара перевела стеклянный взгляд на королеву:

– Хочу, чтобы все двуногие склонились передо мной. Чтобы ты отреклась от престола и присягнула на верность истинным хозяевам Огромии. Чтобы ты подчинилась мне, подобно тому как я подчинялась тебе: ты звала меня фамильяром, но на деле я была для тебя всего лишь прислужницей.

– Я была твоей верной, а ты моей спутницей. Мы трудились вместе, – отозвалась королева. – Я никогда не склонюсь перед тобой.

– Я не сомневалась, что ты так скажешь. Жду не дождусь, когда ты будешь молить меня о милосердии.

Сквозь витражную Паксахару поблескивало солнце. Так странно это смотрелось – зловещее рядом с прекрасным.

– К полнолунию восстанет новое Воинство Мертвецов – на сей раз из животных. И это войско двинется вперед, завоевывая и подчиняя, и не будет знать отдыха, покуда все люди до последнего не склонятся перед ним.

Стекла снова задрожали. Но вместо того чтобы вернуться к прежнему виду, витраж вдруг начал рушиться. Разноцветные стеклянные треугольники, острые как нож, градом посыпались на королеву и ее советников. Старейшины пригнулись к столу, горожане закрыли головы руками. Магия больше не спасала, и битое стекло вовсю царапало и протыкало кожу и шкуры. Наконец последние осколки упали на пол. Люди и животные опасливо выбирались из укрытий – мало ли что еще может выкинуть Паксахара. Элдвин быстро оглядел собравшихся в зале: кажется, всерьез никто не пострадал – так, мелкие порезы. Королева сделала всем знак вернуться на места.

– Не будем поддаваться смятению. – Лоранелла пыталась успокоить перепуганных подданных. – Если мы хотим вернуть себе магию, наша единственная надежда – Скитающаяся Цитадель. – Королева поднялась на ноги. – Только с ее помощью мы остановим Паксахару.

Заговорила старейшина с голубым платком на голове:

– Мы можем собрать отряд следопытов и армию из добровольцев. Попробуем прочесать всю страну.

– Нет, Огромия слишком велика, а до полнолуния осталось лишь восемь дней, – покачала головой королева. – Без браслета нам ни за что не отыскать Цитадель.

По залу прокатился шепоток, а потом все умолкли. Молчание длилось и длилось, пока не встал еще один старейшина – эстовиец, судя по черному одеянию. Кожа у него была сероватая, безжизненная, а глаза ввалились глубоко внутрь. На лысине волшебника тут и там торчали островки свалявшихся волос, а остальные, похоже, выпали пучок за пучком.

– Есть еще один способ… – начал он.

– Если знаешь, говори, Фейнам, – поддержала его королева.

– Тайны Скитающейся Цитадели мне неведомы. Но будь при мне моя магия, я бы кое с кем побеседовал. С Агорусом, прославленным зодчим, который строил Цитадель. Однако при нынешних обстоятельствах мне не под силу говорить с мертвыми.

– Ну и молчал бы тогда! – возмутился голос из толпы. – Только время зря теряем.

– Нужен другой план, – добавил другой голос.

Уголком глаза Элдвин заметил, что Скайлар зашептала что-то в ухо Далтону. Мальчик послушал и несколько раз медленно кивнул. Потом встал и прокашлялся. Любой фамильяр может говорить со своим верным и волшебниками-мастерами, которые за долгие годы упражнений обретают способность понимать язык животных. Но обычные люди и волшебники рангом пониже фамильяра не поймут.

– Мой фамильяр может это сделать, – объявил Далтон. – Скайлар владеет многими умениями, недоступными ее сородичам. Она изучала некромантию. Скайлар считает, она сможет поговорить с умершим.

Элдвин знал, что его подруга не чужда опасной магии. Он сам видел, как сойка пыталась воскресить мертвого жука. Результат вышел такой, что аж мороз по коже. А еще Скайлар наверняка что-то недоговаривает насчет того колечка с драгоценными камешками, что красуется у нее на лапке. Но это одно, а сейчас-то совсем другое. Вон как все уставились на голубую сойку. Точно ли она справится?

– Она лишь голубая сойка, – возразил Фейнам. – Ее дар – иллюзии. Ни одно животное доселе не обладало способностью говорить с мертвыми. Думаешь, она обладает?

– Скайлар стремится к большему, – вступился за фамильяра Далтон.

– Такое колдовство животным запрещено, – вмешался еще один старейшина. – Поглядите только, что сталось с Паксахарой.

– Но времена меняются, – улыбнулась Лоранелла. – Магия покинула нас, и все, что нам остается, – довериться нашим друзьям-животным.

Королева вышла из-за стола и направилась по проходу к Скайлар, так и сидевшей на плече у Далтона.

– Вы, фамильяры, всегда найдете чем удивить, верно? – произнесла она, и в голосе ее зазвучала надежда. – Возможно, это и есть ваш следующий шаг к исполнению Пророчества.

* * *

В девять утра королевский экипаж уже катил на юг через Браннфалькову теснину, в сторону холмов, что жались к восточному берегу Эная. Без скороходного заклинания Лоранеллы лошадям приходилось полагаться только на собственные ноги. Королева рассудила, что лучше выехать, пока солнце еще не встало, – ведь при свете луны, наверное, нелегко будет искать то, ради чего затевалось путешествие.

Из окна золоченой кареты Элдвин разглядывал пышные луга на склонах и овец с желтовато-зеленой шерстью – в точности как трава, которую они щипали. Кот сидел на коленях у своего верного; мальчик тоже вовсю глазел по сторонам – еще бы, уж на что Элдвин мало повидал в своей жизни, а Джек и того меньше. Рядом устроились Далтон и Марианна со своими фамильярами. Марианна уснула, опустив голову на плечо Далтону. Скайлар в преддверии важного задания зазубривала карманный свиток по некромантии, еле слышно бормоча заклинания.

– Даже если повторять заклинания Виверна и Черепа про себя, это не проходит бесследно, – предупредил Фейнам. Он выпростал из-под черной мантии безволосые руки с темными перекрученными венами. – Слишком часто доводилось мне читать подобные свитки.

Старейшина сидел напротив юных волшебников, рядом с королевой, чародейкой Эдной и Столикс, которая подремывала на шее у своей верной. Фейнама позвали, чтобы он показал место, где была построена Скитающаяся Цитадель, – считалось, что именно оттуда Агорус отправился в Завтрашнюю Жизнь. Фейнам разбирался в некромантии, и, наверное, от его знаний толк будет немалый. По крайней мере, Элдвин так думал. Иначе чего ради терпеть, как он всех тут запугивает?

Гилберт все не мог глаз отвести от угольно-черной змеи, свернувшейся на полу прямо напротив. Это был фамильяр Фейнама по имени Рамот – его чешуйчатая кожа могла при желании вспыхнуть огнем.

– Не нравится мне, как он смотрит, – зашептал Элдвину лягух. – Знаю я этот взгляд. Так и видит меня на бутерброде.

Обычно Элдвин не придавал значения стра- хам Гилберта, но этот фамильяр-рептилия и вправду так облизывался, что кот поневоле задумался, как бы не попасть в его меню вместе с лягухом.

– Уже за следующим холмом, – сказал Фейнам кучеру, сжимавшему поводья четверки лошадей.

Карета остановилась, и Далтон легонько подтолкнул Марианну: просыпайся, мол. Она открыла глаза и застенчиво улыбнулась Далтону. Вдруг девочка заметила несколько мокрых пятнышек на плече Далтона и, вспыхнув, поспешила их стереть:

– Вообще-то, я не пускаю слюни, когда сплю.

– Наверное, побочное действие заклинания Паксахары, – ухмыльнулся Далтон.

Элдвин уже не впервые наблюдал за шутливыми перебранками между Далтоном и Марианной. Кот догадывался, что, видимо, так мальчики и девочки показывают, что нравятся друг дружке.

Чародейка Эдна вывалилась из кареты первой. И неудивительно: всю дорогу она жаловалась, что ее укачивает на этих ухабах. За ней последовали остальные, причем Гилберт, едва коснувшись земли, стал пристально следить за Фейнамовым змеем.

Вся компания двинулась от дороги к небольшому холму – там, на его вершине, выступал из травы большой, отполированный до блеска серый четырехугольный камень. На нем стояло что-то вроде клейма – восемь лучей, торчащих из круга. Камень глубоко врос в землю. Вроде увязшего в холме напоминания о крепости, которая была тут давным-давно, а потом пропала. Вся эта архитектурная древность поросла травой, как и склоны холма.

– Это краеугольный камень неуловимой Скитающейся Цитадели, – пояснил Фейнам, вытянув костлявую руку в сторону серого обелиска. – Его оставили тут нарочно, он отмечает место, где прежде была главная башня.

– Ты уверен, что дух Агоруса обитает здесь? – спросила Лоранелла.

– Каждая уходящая душа обретает собственные врата в Завтрашнюю Жизнь, – ответил Фейнам. – Это самое важное место для умершего. Я твердо верю, что дух великого зодчего, строителя невозможного, живет именно тут.

Скайлар спорхнула с плеча Далтона и подлетела к камню. Развернув свиток, она зачерпнула из сумочки пригоршню серебристого порошка.

– Серебряная пыль – слабая замена обсидиану, – проворчал Фейнам. – Если сумеешь держать заклинание столько, чтобы получить ответы, считай, тебе повезло.

На Скайлар слова старейшины, похоже, не произвели впечатления. Сойка не теряла присутствия духа. Она закрыла глаза, сосредоточилась и начала произносить заклинание.

– Агорус, внемли моему зову и обрети дар речи еще раз, – протяжно говорила Скайлар, запрокинув голову к небу. Она подбросила порошок к небу и пропела: – Мортис коммуникатум!

Ничего не произошло. И не происходило довольно долго. Элдвин уже успел подумать, что у Скайлар ничего не вышло. Но вдруг в воздухе возник голубоватый туман и заклубился вокруг камня. Он все сгущался и сгущался, и Элдвин увидел, как в тумане соткалась слабо мерцающая фигура. Кот с изумлением наблюдал, как перед ним обретал зримый облик вовсе не человек, а… бобер!

– Я так и знал, – пробормотал Фейнам. – Не под силу птице подобная магия!

– Прошу прощения, – обратилась Скайлар к четвероногому созданию. – Кажется, мне нужен был кто-то другой.

– То есть ты пробудила меня по ошибке? – сказало создание. – И это посреди самого безмятежного из снов!

– Но, возможно, ты тоже сможешь нам помочь. Ты не знаешь человека, пребывающего возле этого камня в Завтрашней Жизни? – спросила Скайлар. – Прославленного зодчего, известного под именем Агорус.

– Ты меня совсем запутала, – помотал головой бобер. – Так тебе нужен человек или Агорус?

– Это одно и то же, – вмешался Фейнам, уже начав терять терпение.

– Тогда вам не повезло, – пожал печами бобер. – Жалко, конечно. Если бы вы разыскивали бобра по имени Агорус, вы бы его нашли.

Вся компания недоверчиво уставилась на призрака. Бобер улыбнулся и помахал лапой.

– Так это ты прославленный зодчий Агорус? – спросил Фейнам.

Элдвин тут же понял, что так и есть и что все они совершили очень человеческую ошибку. Они почему-то думали, что величие Огромии не может быть заслугой животных.

– Ты же бобер! – Изумленный возглас Гилберта выдал то, что подумали все.

– Тут не поспоришь, – согласился Агорус. – Бобром я ушел из жизни, бобром остаюсь и здесь. Хотя, если бы существовала возможность родиться заново, я бы, пожалуй, подумал об облике газели – до чего дивные, изящные создания. Скажи-ка мне, синяя птаха, сколько лет прошло со времени Поворота? Два, три?

– Чуть больше четырех тысяч, – пискнула Скайлар.

– Хм. Надо же, как быстро время идет в Завтрашней Жизни. Казалось, я буквально вчера наблюдал за работой пауков-подъемщиков из Дальпесков, как они строят Скитающуюся Цитадель. Вы же заметили – вон их знак. – Агорус махнул лапой в сторону круга с лучами, выбитого на краеугольном камне. – Удивительные существа. Размером раз в восемь больше обычных пауков, а уж паутина у них выдерживает булыжник. Но сами по себе они бы ничего не сделали – без моего тщательно выверенного замысла. Цитадель – что за чудо инженерной мысли, уж простите мне мою нескромность! А оборонительная башня какая! Могла усыпать заклинаниями все от Животского каньона до южного течения никогда не молкнущего Эная! И этот шар-переместитель, скрытый в стеклянном полу, – с ним Цитадель никогда не появлялась в одном и том же месте дважды, и ее невозможно было осадить!

– Мы в беде и явились сюда с очень важным вопросом, – перебила Скайлар. – Есть ли какой-то способ призвать Скитающуюся Цитадель без деревянного браслета?

– Деревянный браслет? – переспросил Агорус. – Я что-то не припомню никаких деревянных браслетов, связанных с Цитаделью.

– Это мой браслет, – пояснила королева. – Реликвия, принадлежавшая королю, моему прапрадеду. Я забрала браслет из Погребенного Дворца, сразившись с Восставшими Мертвецами.

– Это все неизвестные мне истории. В мои дни Скитающуюся Цитадель нельзя было призвать какой-то деревянной безделушкой. Лишь один существовал способ подчинить себе могучую крепость. Ищите Ирбисову Корону! Таков завет Первых Столпов!

– Пожалуйста, помедленнее, – попросила Скайлар. – Первые Столпы. Ирбисова Корона… все эти знания давно утрачены… Ирбис – это же снежный барс, да?

– Первые Столпы – это семь племен, что правили Огромией, – с недовольным вздохом пояснил Агорус. Его мерцающий силуэт вдруг стал расплываться. – Самые сильные, самые могущественные волшебники той…

– Постой, не уходи! – взмолилась Скайлар.

Но было поздно. Туман увлек Агоруса, и его голос смолк вдалеке, а образ вновь ускользнул в Завтрашнюю Жизнь.

– Слабоваты у тебя ингредиенты, заклинание не держат, – обронил Фейнам, обращаясь к Скайлар.

Элдвин подумал, что напоминать об этом вовсе не обязательно. Скайлар и так расстроилась, это же видно: клюв опустила и крылья повисли тряпочками.

– Но ниточка у нас есть, – ободрила всех Лоранелла. – Ирбисова Корона, – повторила она. – Если отыщем этот волшебный предмет, как знать, может, и сумеем все исправить.

– Уж сколько я занимаюсь исследованиями, не встречала ни одного упоминания об Ирбисовой Короне, – заметила чародейка Эдна. – А ведь память-то у меня как у слона. Все помню.

В общем, связаться с умершим зодчим у Скайлар получилось, только от этого тайн стало еще больше. Что это за Ирбисова Корона такая? И где ее искать? Как она связана со Скитающейся Цитаделью? А эти Первые Столпы – они здесь при чем? Это все вопросы не для Элдвина – он пока что совсем новичок в делах магии.

– Тра-ля-ля тра-ля-ля-ля, – вдруг пропел кто-то.

Все заозирались в поисках странного певца. Оказалось, это был Гилберт.

– Простите, – квакнул лягух, когда все воззрились на него. – Просто ужас до чего не люблю неловкие паузы.

– Если мы хотим разузнать, где находится Ирбисова Корона, придется порыться в самых пыльных фолиантах, – заключила королева. – Предлагаю начать с Огромийских исторических архивов.

Скайлар все еще собирала свои ингредиенты. Элдвину бросилось в глаза, какой у нее измученный вид. Ее блестящее голубое оперение словно потускнело. Когда сойка взлетела, пара перьев выпала у нее из хвоста. Фейнам шел рядом, и Элдвин услышал, как старейшина прошептал:

– Попомни мои слова, пичужка. Бесследно это не проходит.

3. «Чародейские ежегодники» и шепчущие раковины

Огромийские исторические архивы располагались неподалеку от Бронзхэвена. Там юных волшебников и их фамильяров ждала встреча со старым другом – Писарусом. Зачарованное перо, незаменимый помощник и проводник Скайлар, Гилберта и Элдвина на пути в Погребенный Дворец, весь последний месяц трудился здесь, вписывая их приключения в анналы Огромии. Завидев старых знакомцев, инструмент из металла и пера просверкал им навстречу вдоль длинной столешницы и исполнил замысловатый завиток.

– Писарус! – обрадовался Гилберт. – Так вот ты где! И смотрю, без дела не сидишь. Неплохо устроился для перышка из Каменного Ручья.

Это уж точно. В стране не было библиотеки богаче этой. На двух этажах разместился целый музей огромийского прошлого, правда не столь уж давнего. Стены, обитые красным бархатом, украшали гобелены с изображениями прежних королей и старых карт сельской местности. На пьедесталах замерли грушевидные глобусы: если бы не обезмагивание, они бы вращались. Открытые шкафы ломились от исторических свитков. А уж книг здесь было видимо-невидимо. Они стояли на полках вдоль стен, громоздились стопками по полсотни штук на полу, а самые тяжелые, которые и вовсе не поднять, лежали на столах. В эти мрачные дни среди фолиантов копошилась лишь горстка совсем уж одержимых исследователей. Так что волшебники и фамильяры, заправлявшие архивами, были, в общем-то, предоставлены сами себе. Один-два служителя, узнав королеву, поклонились ей, но у той не было времени на любезности.

– Давайте разделимся, – предложила Лоранелла. – Если мы хотим найти упоминание Ирбисовой Короны, придется проработать невероятное количество книг. Фейнам внимательно изучит «Энциклопедию артефактов». Мы с Эдной займемся дневниками королей и королев былых времен. Дети, а вы поглядите, не найдется ли чего в «Чародейских ежегодниках». Начните с самых ранних.

Все разошлись по библиотеке. Фейнам направился на второй этаж; Рамот, огненный змей, скользил за ним по пятам. Лоранелла зашагала к дальней стене, где были сложены дневники в переплетах из овечьей кожи. Королева принялась за верхние дневники из стопки, низенькая Эдна занялась нижними. Столикс все так же крепко спала у нее на плечах. Марианна двинулась к столу библиотекаря, за которым сидела молодая особа, очень кроткая с виду.

– Простите, вы не могли бы показать нам «Чародейские ежегодники»? – попросила девочка.

Библиотекарша, сосредоточенно вносившая поправки в каталог, подняла голову:

– Большая их часть хранится в справочном отделе. Начинайте оттуда. – Девушка уже намеревалась вернуться к прерванному занятию, как вдруг ее отвлекли книжные черви-книгоеды, вползавшие через открытое окно. – Вот же гадкие ползучие козявки! – пробормотала она и, схватив метлу, вымела паразитов обратно.

Марианна, Гилберт, Далтон и Скайлар двинулись между грудами книг. Джек с Элдвином шли следом. Джек замедлил шаг рядом с полкой, заваленной раковинами – морскими и улиточными.

– Слышишь? – спросил Джек своего фамильяра.

Элдвин прислушался. Как будто где-то совсем близко звучали слабые голоса. Кот подошел поближе к полке с раковинами, и голоса заговорили отчетливее. Джек встал рядом и поднес одну из раковин к уху.

– Это шепчущие раковины, – объяснил мальчик. – Я о таких слышал. Они хранят голоса живших давным-давно. Вот послушай какую-нибудь.

Элдвин запрыгнул на полку и прижал ухо – левое, то самое, рваное, – к розовой спиральной раковине. И тут же услышал:

– Я Деркис Толивер, местный рыбак, сейчас третий год правления седьмого короля. Я стою здесь, в порту Сплит-Ривера, гляжу, как в гавань входит первое судно с пряностями, и мне страх как любопытно: прославится ли эта гавань в веках…

Элдвин отстранился от раковины. Не самое интересное воспоминание, зато ему ведь уже несколько столетий! И из-за этого самое скучное послание становится неожиданно живым и близким.

– Может, кто-то в этих раковинах упоминает Ирбисову Корону? – предположил Элдвин.

Джек не ответил. Он так и впился взглядом в полку с надписью «Истории запредельников». Мальчик принялся быстро одну за другой подносить раковины к уху:

– А вдруг в какой-то из них спрятан голос моей мамы или папы?

Мальчик рассказывал Элдвину об их с Марианной родителях, что они были запредельниками и сгинули в море, исполняя тайное поручение королевы Лоранеллы. Джеку тоже очень хотелось исследовать дальние земли. А вдруг однажды ему посчастливится отыскать маму и папу, которые все эти годы ждут спасения на безлюдном острове? Найти и вновь обрести свою семью – такое желание Элдвин хорошо понимал. У него остались лишь смутные воспоминания о родителях, да и то благодаря снам. Он все силился понять: как же случилось, что папа с мамой его бросили и отправили подальше от дома?

– Нет, – говорил Джек, откладывая очередную раковину и беря новую. – Нет… нет… нет… – Мальчик перебирал их очень быстро и вот наконец с расстроенным видом отложил последнюю. – Понятно, надежда была слабая…