Полная версия
Клянусь любить, или Выбор за мной
О господи…
Я подскочила, ухватилась за край липкой ленты, прекращая потуги несчастного что-то мне сообщить.
– Здрасьте, – ничего умнее не придумав, сказала ему. Он усмехнулся и кивнул, от шока я не моргала.
– Чего вылупилась? – вдруг шикнул он, приводя меня в чувство. – Еле доорался… Ключи есть? – Я замотала головой, словно во мне мощные батарейки. – Плохо. А достать сможешь?
– Что достать? – Но соображала всё равно туго. Смотрела и не верила, что не сплю.
– Ключи! – рявкнул он, теперь я подпрыгнула.
– Вы не кричите, пожалуйста.
– Ты мне ключи принеси.
– Откуда мне знать, где они? Может, мы так попробуем? – Я бездумно потянулась к цепи, а этот повторно шикнул:
– Чёрт! Убери руки! Зубами разгрызёшь, что ли?
– Нет, зубами не смогу.
– Тогда не тронь.
– Не буду.
– Рожа у тебя смешная, – внезапно заявил он. – Тебе бы в зеркало глянуть. Лохматая, с огромными глазищами…
– Это поможет найти ключи?
– Нет, не поможет. Они у вашего громилы.
– У Костика? – побледнела я и снова посветила мужчине в лицо. Вроде не били. Короткие рыжеватые волосы, щетина. Только волосы и футболка мокрые. – Он вас водой пытал?
– Да убери ты грёбаный фонарь! – мужик опять рявкнул, я мигом послушалась. – Что там с Костиком?
– Сидит, телевизор смотрит. Все ребята не спят, – с испугу разоткровенничалась я. – Что же теперь делать? Они все там… Это Костя натворил?
– Тишину можешь поймать?
– Не могу. Я боюсь.
– Ага, я тоже. Ты жена Павла?
– Жена. А что?.. Так это он? Конечно, раз спускался… Или не он? – Мне отчаянно не хотелось терять веру в мужа.
– Господи, – простонал мужчина. – Пашка, Пашка…
Я эхом повторила:
– Господи, Пашка… – И заревела.
– Эй, хорош ныть. Ты зачем пришла? Освободить меня? Тогда не реви.
– Освободить, – зашмыгала я носом. – Только не знаю, как…
– Я знаю. Слушай внимательно. – Цепь звякнула, на автомате я потянулась к перекладине. – Да не трогай ты! Слушай… Сейчас залепишь мне рот и вернёшься наверх. Сделаешь вид, будто ничего не видела, ни в какой подвал не спускалась. Слушаешь?
– Слушаю, – вытирая лицо, отозвалась я, – но пока не понимаю. Я одна уйду?
– С пониманием разберемся позже. Главное – слушай. Тебя здесь не было, ходи и улыбайся. Только не спи. Ребятки что-то замышляют. Устрой какую-нибудь заварушку, подними их на уши, отвлеки мужа. Запоминаешь?
– Запоминаю. Я не дура.
– Спорить не буду. Дальше… Сегодня-завтра свистни ключ. Ну или слепок сними, и так сойдёт. Сделаешь дубликат, ночью притопаешь ко мне, остальное по ходу.
– Какой слепок? Как я его сделаю?
– Ты всегда такая тормозная? Пластилин найди, прижми ключ с двух сторон. Только прежде маслом смажь. Не ключ, а пластилин. Поняла?
– Поняла, но страшно. А если не успеем?
– Да не ной ты! Успеется. Ничего мне не оторвут. По крайней мере, не здесь. Не паникуй и не забудь создать шумиху, тогда всё будет тип-топ. Усекла?
– Усекла, – кивнула я, но соображала по-прежнему туго.
Человек. В подвале. Нашего дома. На цепи. И Бекетов… Ничего не укладывалось.
– А теперь шуруй отсюда. Хватятся тебя и трындец нам обоим. Обоим, говорю! Живо! – С испугу я подскочила и побежала на выход. – Стой! А рот мне кто заклеит? И фонарь оставь, чудная.
Фонарь я убрала, но прежде чем заклеить рот, поинтересовалась:
– А вы кто и за что вас, а? Неужели правда Паша?
– Кривда, блин. Конечно, правда. Я на сказочника похож? – Я не знала, на кого он похож. Вроде обычный мужик. – Неугоден твоему муженьку, мешаю бабки заколачивать. Вот и кукую… Давай, чеши отсюда.
Я залепила ему рот, горько плача при этом. Мужчина замычал, посыл я поняла и притихла. Наощупь вернулась к лестнице, а наверх добиралась ползком на четвереньках. Так мне меньше хотелось реветь. Вроде опоры больше, не заваливаюсь, всё в порядке…
Но мысль, что муж держит человека на цепи, да ещё пытает, так давила, что пару раз я подумала остаться. Разлечься на лестнице и всё. Наверное, так бы и поступила, не завись от меня жизнь другого человека.
До выхода добралась кое-как. Встала на ноги, попыталась придать лицу невозмутимый вид. На деле, скорее всего, меня просто перекосило.
– Какой ужас! – всхлипнула я.
Шагнув за порог, прикрыла дверь и тут услышала, как кто-то спускается со второго этажа. Вспомнив, что кроме мужа некому, забегала туда-сюда.
Три шага вперёд, три шага назад… И обратно к террасе.
Открыла дверь, колокольчики зазвенели, я тут же её захлопнула. Паша знал куда идти.
– Полинка, пташка моя вольная, – шёл он на меня. – Ты чего тут торчишь?
«Чего я торчу? Какой же ты подлец, Бекетов!»
– Кукую, – неожиданно усмехнулась я и всего на секунду перевела взгляд на подвальную дверь, которую впопыхах забыла запереть на ключ. – На террасе сидела. – Я попыталась вести себя нормально, только ничего не вышло. Рядом с Пашей, моим мужем, я ощутила такую невыносимую тоску, обиду и злость, что стала нести всякую чушь со слезами, лишь бы не зареветь в голос: – Терраса у нас дурная. Видишь, продрогла до синих губ? Даже колотит всю и рыдать от этого хочется. Комары закусали, хоть из дома не выходи. А я не могу не выходить. Не могу долго сидеть в стенах, они давят. Как не могу не задавать вопросов… Я вообще много чего не могу. А ещё представляешь…
«Не могу терпеть людей на цепи», – чуть не сказала вслух.
– Не могу понять, счастливы мы с тобой или нет?
И тут всё-таки не стерпела, зарыдала. И сделала это намного горше, чем в подвале.
– Полина, – забеспокоился Паша. Подхватил меня, я обняла его, но лить слёзы не прекратила.
Глава 9
Я сидела на софе в холле, муж опустился передо мной на колени. Мало во что верится, когда он вот такой. Но я видела своими глазами…
– Родная, кто тебя обидел?
«Ты меня обидел, Бекетов, ты!»
– Никто, – судорожно вздохнув, замотала я головой.
– Полина, не лги.
Я повернулась к нему в тяжёлых раздумьях. Что же ты, Пашенька, натворил? Он напрягся, крепче взял меня за плечи.
– Принеси, пожалуйста, мою кофту.
– Поля…
– Иди, Паш, иди. – Чтобы повторно не разреветься, я отпихнула его. Только не при нём. Как же всё надоело.
Он долго смотрел на меня, что знакомо. Готов под кожу влезть, лишь бы узнать мои мысли и снова не отстанет, пока не объяснюсь. Частая практика в нашей семейной жизни: он давит, когда ему необходимо, я рассказываю, становлюсь полностью уязвимой, а он в ответ – нет. Только я тоже кое-чему научилась за два года.
Сграбастав мои руки, Паша поцеловал меня в пальцы, задержал взгляд на лице, но я отвернулась.
– Ладно, – глухо простонал он.
– Ладно, – передразнила я, когда ушёл. И стало паршивее. Он мне врал. Всё очень даже правда!
Как только дверь наверху хлопнула, я бросилась к подвалу. Повернула ключ в замке и постаралась сесть на место как ни в чём не бывало. Подёргала ногой, покусала ладонь, но надолго меня не хватило. Предстоящее выступление по отвлечению очень тяготило. Идей никаких, а перед глазами муж с ухмылкой. Провёл меня, полгода убеждал, что зря себя накручиваю.
И на вот… Получай, Полина, удар в спину!
– Ладно, – повторила зачем-то, растёрла слёзы по щекам. Не реветь же всю ночь, ещё причину придётся растолковывать. С неясной целью я заходила кругами.
Дверь наверху снова хлопнула, тогда я побежала по коридору, прикидывая, где бы ненадолго затаиться. На ум пришёл Костик, но, оказавшись рядом с ванной, я сменила траекторию. Закрылась там, собираясь пораскинуть мозгами в одиночестве, но Паша позвал:
– Полина. – Откликаться я не собиралась, а он твёрдо решил отыскать меня. – Полина!
– Полина, Полина… – передразнила, прислонившись к двери. И вдруг испугалась, потому что поняла: мне не скрыться. Никогда от него не уйти. Он непременно отыщет и вернёт.
«Ну нет… Нет, – принялась переубеждать себя. – Если всё верно спланировать, то что-то да получится. Нельзя сомневаться».
– Полина! – сердито заорал он, я даже подпрыгнула.
– Да здесь я! В ванной. Скоро выйду. – Пустила воду в раковину, дверная ручка наклонилась.
– Ты почему закрылась? – «Здрасьте, уже закрываться нельзя…»
Тут мне подумалось, что нужно было остаться на лестнице в подвале. Если бы Паша решил расправиться с тем мужиком, то пришлось бы сначала переступить через меня.
– Минуту подожди.
Ничего разумнее не надумала, умылась и вышла в холл. Муж в ожидании меня привалился к стене. Я старалась не смотреть ему в глаза, стояла и рассматривала его белую футболку, но эта игра мне быстро надоела. Я знала, что он вновь пытается угадать, о чём я думаю. Я хотела бы знать его мысли.
– Полина… – Он накинул кофту мне на плечи, прижал к себе, потрогал лоб. – Родная, что же творится в твоей голове?
– Там полный порядок.
– Что-то я сомневаюсь.
И тут мне стало так хорошо, что стыдно признаться. Казалось, я вот-вот растворюсь в мужниных объятиях. Мне не хотелось ничего и никого, лишь бы Паша был рядом. Вот такой: простой, мой, родной… Я бы замерла на вечность в его тисках. И пусть он сжимает крепче, пусть пытается прочитать все мои мысли. Ничего неважно.
Только бы всё было неправдой, только бы подвала не существовало.
«Ложь, Полина. Он тебе лгал! Там человек на цепи, а ты тут нюни распустила. Совсем уже спятила?»
С большим усилием я отстранилась, словно и на мне цепи, но невидимые. Скажи что-нибудь, скажи…
– Давай кофе выпьем.
– На ночь? – удивился он.
– Да, на ночь, – улыбнулась я. – Что-то захотелось…
В кухне, сидя за столом, я наблюдала, как Паша готовит, и твердила себе, что теперь нет смысла оттягивать, пора решаться. Получится или нет – другой вопрос, но попытаться стоит. Может, он поймёт меня? Или мне настолько повезёт, что бросит поиски. А там я как-нибудь справлюсь. Справлюсь…
Кого я убеждаю? Ни черта я не справлюсь, я люблю его!
Он поставил передо мной чашку и уселся напротив. Сообразив, что требуются объяснения, я закусила губу. С чего начать не предполагала, а он смотрел и смотрел… Ну и ладно, пусть пялится на здоровье, ответами тоже меня не балует.
Я попробовала кофе и чуть обратно не выплюнула. Горький. Вполне мог нарочно так приготовить. Молча подошла к холодильнику, достала молоко, подогрела. Отлив в раковину половину из чашки, разбавила эту бурду. Уселась на место и лишь после обратила внимание на мужа.
– Что? – не поняла его удивления.
– Ты же не пьёшь с молоком.
– Вовсе нет. – Я посмотрела на него, потом на чашку.
– Хорошо, – не стал спорить он.
Да блин! Не поверил. И не зря, потому что я так сказала из принципа. Нечего ему думать, будто знает меня как облупленную.
Минут пять мы молчали. Кофе мне расхотелось, чашку я отодвинула.
– Что тебя расстроило? – первым не выдержал он.
По тону было ясно, что теперь не отвертеться. Занятая мыслями своей внезапной тяги, ответ я не надумала. Паша понаблюдал, как я нервно стискиваю пальцы, и неожиданно спросил:
– Где ты, говоришь, была?
Сердце вроде бы пропустило удар.
– На террасе.
– Да?
– Да.
Он резко поднялся и устремился прочь из кухни. Мигом сообразив, что дело дрянь, потому как ключ торчит в замке, а Паша долго складывать всё воедино не будет, я смахнула со стола чашку. Она упала и разбилась. Но от испуга с замахом я не рассчитала и наклонилась вслед за ней.
– Паша! – завизжала сразу, цепляясь за край стола. Ладонь скользила по столешнице, а чёртов стул был слишком высоким, таким, как за барной стойкой. Уселась я на него с трудом и падать не хотелось, а он уже немного двигался и противно скрипел. – Бекетов! Куда ты побежал?
– Чёрт! – раздалось совсем рядом, после чего руки мужа оказались на моей талии и на вздёрнутой ноге.
Вид, наверное, комичный. Я повизгивала, цепляясь свободной рукой за его штанину, он бурчал неизвестно что (слушать его было некогда) и старался меня поднять. Никакого изящества.
Наконец ему удалось меня усадить. Довольная я, что избежала полёта, захихикала и пропела на радостях:
– Пашенька…
Только он весёлый настрой не разделил, упёрся руками в стол и заорал мне в ухо:
– Полина!
Я подскочила, скоро начну заикаться.
– О господи… Чего ты сразу орёшь? Чуть что, так орать! Между прочим, мне плохо стало. В глазах потемнело, вот и я свалилась. – Для убедительности я помахала рукой перед лицом. – Так что вообще прекрати повышать на меня голос. Я этого не потерплю. Понятно? Чего орёшь? – повторила со слезами. – Раньше ты таким не был…
Он смотрел на меня хмуро, я на него с обидой. Недовольство с его лица постепенно исчезло, зато появилась загадочная улыбка, что насторожило.
– И почему ты теперь улыбаешься? Дурдом какой-то.
Я отвернулась к столу, но он обратно меня развернул.
– Родная, ты ничего не хочешь мне сказать?
– Нет.
– Уверена?
– Уверена. Можно я снова отвернусь?
– Нельзя. Ты у меня беременна? – спросил он сразу. Спросил вкрадчиво, глядя в глаза. От неожиданности я не нашла слов. – Поля, любимая, не молчи. Беременна?
– Я?
– Ну не я же.
– Нет, не беременна.
– Врёшь? – Он всё ещё улыбался, перемещая взгляд на мои губы, и вдруг закивал убеждённо: – Врёшь. Точно.
Что за цирк? Кто кого разводит? Я усердно замотала головой. В таких делах лгать бы не стала, нельзя.
– Честное пионерское: не беременна.
– Какое пионерское? Ты пионеркой не была, не поверю. Тесты остались?
– Нет, забыла купить.
– Сейчас Константина пошлю, – сказал он и на самом деле собрался окликнуть Костика.
Ой, ну дурак… Я зашипела, схватив его за локоть:
– Ты чего? Всем и так слишком много известно. Не надо его просить. Да и говорю: не беременна я! С чего ты вообще взял? Потом сама куплю, если тебе очень хочется.
Секунд пять Паша смотрел на меня с величайшей серьёзностью на лице, точно что-то прикидывал.
– Я тебе дам потом! – вдруг рявкнул. – Деловая… Сам съезжу. – Хоть и злой, но в макушку меня поцеловал и двинулся к выходу, вроде как позабыв о подвале. Я с облегчением вздохнула, но тут он остановился в дверях. – Не вздумай уснуть, растолкаю!
Устанешь вдыхать и выдыхать полной грудью. Никаких нервов не хватит.
Переоделся Паша быстро. Шагая мимо гостиной, крикнул Костику:
– Костя, отбой.
Какая неопределённая фраза… Отбой в прямом смысле? Хотя разницы, наверное, никакой. Я проводила мужа до машины, помахала вслед, радуясь, что всё разрешилось само собой.
– Спокойной ночи, – буркнул Костик, торопливо спускаясь по ступенькам крыльца. Выглядел при этом угрюмо.
– Спокойной, – посторонилась я, помня о пытке водой.
А оставшись в одиночестве, сразу кинулась к подвалу. Но вот засада: дверь заперта, ключа в замке нет. Паша забрать его не мог, только Костя. Ладно, нестрашно. Тоже можно порадоваться. В отличие от мужа, тот вряд ли догадается о моём пребывании там. Это Паше подавай всё и разом. Не поверил, что не беременна. Тест ему понадобился.
Прибравшись в кухне, вновь побродила вокруг подвала. Пару раз прикрикнула, но ожидаемо в ответ ничего не услышала. Видимо, вчера дверь была приоткрыта, поэтому ребятам влетело.
От нечего делать поднялась в спальню. Мужа не было слишком долго. Я покрутилась у окна, приготовила стопку вещей, но сложить в сумку не осмелилась.
Глава 10
Вернулся Паша под утро. Я слышала сквозь сон, как он входит в спальню, садится на кровать. Ощутила, как целует меня в плечо и кладёт руку на живот, но заставить себя проснуться не смогла, а он не стал тормошить.
Снился мне он, только стоило открыть глаза и видение испарилось из памяти, ничего не оставив после себя. В комнате было светло. Вспомнив, что муж дома, я не на шутку разволновалась, словно проспала нечто очень важное. Пошарила рукой позади, обернулась – его в постели не оказалось. Кажется, он вовсе не ложился. Я присела и испуганно ойкнула: Паша сидел на пуфике и смотрел на меня. В брюках и свитере, как ушёл, так и не переоделся.
– Ты не спал? – И зачем спрашиваю? Ответ известен.
Он промолчал, не сводя с меня странного взгляда. Такого, от которого неуютно. Вдруг он прознал о подвале? Или ещё хуже: всё разрешил и никого вызволять не требуется? О господи…
– Паш, что-то случилось?
– Я думал, ты мне расскажешь. Что случилось?
– Я расскажу?
Он поднялся с пуфика и направился ко мне. Я потёрла лицо, чтобы окончательно проснуться, и внезапно нервно хихикнула:
– А у кого случилось? У меня? – Но тут же серьёзно ответила: – Прости, я не понимаю.
Хихиканье пришлось ему не по нраву. Паша прилёг на кровать и заглянул зачем-то под одеяло, которое я натянула до самого подбородка.
– Нашёл? – разозлилась я.
– Что?
– Ну что ты там искал?
Он усмехнулся:
– Любимая, советую всё-таки поделиться. Если ты скрываешь что-то…
– А ты от меня скрываешь? – выпалила я, не подумав.
Он молчал и долго смотрел на меня. И смотрел так, будто гадал, могу ли я что-то знать. Не сводить с него глаз было испытанием, справилась я с трудом. И вместо того, чтобы заткнуться, опять разозлилась:
– Что? Тебе можно?
– Я предупредил. – Терпение мужа было на исходе. – Носа из дома не покажешь, если потребуется на цепь посажу. Дальше спальни не выйдешь. Уяснила?
«Это ты можешь», – мысленно усмехнулась я, но нервный смешок снова вырвался наружу. Я мигом закрыла рот.
– Ясно, – теперь и Паша наградил меня очередной усмешкой. Только, что было ясно ему, не было ясным для меня. – Держи. – Он взял что-то с прикроватной тумбочки и всучил мне.
«Тест на беременность», – поняла я после и взглянула на мужа жалостливо.
– Давай, давай. Иди, – кивнул он в сторону ванной. – Если надумала уехать и скрыть ребёнка, мало не покажется. А то, что я буду делать, – передразнил, припомнив мои слова, брошенные по неосторожности. – Если результат окажется положительным, и я засомневаюсь в твоей искренности, всю беременность проживёшь на привязи. Под ручку до больницы и домой. Отличный расклад? Уедет она… – вновь хохотнул он.
– Пашенька, – испугалась я.
– И после посидишь, пока мозги на место на встанут. Наслушалась бредятины! – он разошелся, повышая голос, но быстро опомнился и смягчился. – Полина, выбрось всё из головы. Хрен знает, кто тебе и что именно про меня наплёл, но в очередной раз повторю: это ложь. Мы будем жить долго и счастливо. На этом тема закрыта. Обсуждать не собираюсь. Шуруй в ванную, иначе сам потащу.
«Ложь. Конечно. А человек в подвале – это так, незначительная мелочь».
– Ещё пожелания будут, Павел Алексеевич? – съязвила я и, не дожидаясь ответа, закрылась в ванной.
Назло мужу не торопилась, пусть потомится. Вышла минут сорок спустя, результатом теста даже не полюбопытствовала. Паша лежал на кровати, скрестив руки на груди, посматривал на меня при этом крайне недовольно. Ну и ладно. Я постояла у двери, решив, что он должен сам подойти, но не дождалась. Шагнула, протянула тест и вот тут взгляд непроизвольно упал на маленький экран.
Беременна и циферки.
Сначала я даже не поняла, что увидела. Перевела взгляд на Пашу, потом снова на экран. В тест вцепилась так, что не отобрать.
«Не покажу. Не заберёт. И не узнает…»
Разумеется, мысли глупые, но и я выглядела соответствующе: не мигала и молчала. А стены двигались, потому что всё расплывалось.
«Как беременна? Почему сейчас?»
– Ну? Что там, родная? – взялся потешаться муж, словно заранее знал результат и уже грезил запереть меня в доме. Я с трудом сглотнула и позвала его не своим голосом, так тихо-тихо:
– Паша… Честное слово, я не знала. Не знала. Слышишь? Я не смогла бы молчать. – Пытаясь убедить, что ни за что не солгала бы о ребёнке, я бормотала всякую ерунду.
Сначала он наблюдал за мной с некой суровостью, вроде как не веря. Но после забеспокоился, потому что речь стала несвязной, слова проглатывались и мыслями я как будто была не здесь. К тому же кулак никак не разжимала.
– Полина, – сказал Паша просительно, но твёрдо. Ухватил меня за руку и заставил усесться рядом. – Ты чего так разнервничалась? Всё хорошо. – Он улыбнулся и принялся растирать мою ледяную руку. – Успокойся. Подыши маленько и покажи мне тест. Всё хорошо.
Ничего хорошего. Я смотрела на него в надежде на снисхождение, а он будто бы с издёвкой, скрывая ликование правоты.
– Не могу, – прошептала я, потрясла рукой, намекая, чтобы отпустил. Он отпустил, и я тут же стиснула ладони между коленями, хотя предпочла бы убежать. Только всё равно догонит, даже до двери не домчусь. – Не запирай меня, пожалуйста. Я умру в четырёх стенах. Пожалуйста, пообещай…
– О как заговорила! – рассмеялся он. От неожиданной перемены я вздрогнула, а Паша наклонился ко мне и зашипел, глядя в глаза: – Пообещать тебе? А ты хотела уехать? Хотела?
– Хотела, – усердно закивала я и зарыдала, потому что ложь здесь бессмысленна. Вмиг раскусит. – Хотела. Но я правда не знала. И чёртово кофе с молоком не выношу. Я не специально. Я не пыталась играть в намёки, честно.
Размазывая слёзы, я всхлипывала и вздрагивала. Очень хотелось обнять мужа, но я боялась. Он встал с постели, опустился передо мной на корточки и освободил мои руки из зажатых колен. Взял за талию и уставился мне в глаза. А я сидела, не зная, как реагировать. Вроде подобрел, но я ведь призналась, что собиралась уйти.
– Я не вру, – прошептала я.
– Не врёшь, – кивнул он и взглянул на тест в моих руках. – А я не поверил и купил несколько. – Улыбнувшись, он указал на тумбочку, где лежала вторая коробочка.
– Ещё один? И ты пошёл бы со мной в ванную?
– Пошёл бы. Напоил бы и пошёл. – Паша рассмеялся, выпрямился и потянул меня за собой, я всё-таки обняла его за шею. И вот так мы стояли, прижавшись друг к другу и слегка покачиваясь, будто в танце. – Ребёнок, Полина. Наш ребёнок… Представляешь?
– Да, – улыбнулась я и снова захотелось реветь, что я и сделала, только беззвучно и спрятав лицо.
– Всё наладится. Ты успокоишься, и мы будем счастливы, – сказал он мне на ухо. – Но не пытайся уйти.
Руками блуждал по моим бёдрам, спине, халат задирался, он его поправлял и вновь двигался вверх-вниз, а я не могла перестать глотать слёзы. Ничего не будет. Не будем мы счастливы. Что же ты натворил? Почему?!
К слезам добавилось желание что-нибудь разбить, накричать, метнуть что-то в мужа. Я выдохнула и попросила, пока окончательно не разозлилась:
– Отпусти, пожалуйста, пить хочу. – Всучила ему тест, шагнула к двери, вытерла лицо плечом. Слёзы жгли щеки.
Паша молчал, но я чувствовала тяжёлый взгляд в спину. Сцепив зубы, взялась за дверную ручку, лишь бы уйти ненадолго, скрыться с глаз. Но он вдруг зло усмехнулся:
– Подожди-ка. – Подошёл и захлопнул дверь, которую я успела открыть. – Ты не рада? В чём дело?
Как я устала от этого вопроса.
– Рада, – улыбнулась, не оборачиваясь. – Рада.
– Тогда посмотри на меня.
– Не могу и не хочу.
– Полина.
– Не могу, – глядя на дверь, шёпотом повторила я. – Не заставляй.
Снова улыбнулась, вышло как-то вымученно. И тут я поняла, что не сдержусь, разревусь в истерике. Чтобы хоть как-то этого избежать, посмотрела на мужа (он спуску мне не даст), но его взгляд был ненамного лучше моего. Нам обоим больно.
Так о каком счастье идёт речь? О каком?!
– Пашенька, – рассмеялась я, но невесело. – Не запирай меня, ладно? Я не хочу такой жизни. Я её не выбирала…
Забеспокоившись, что ляпну лишнего, покачала головой, сжала челюсти и приблизилась к мужу. Постояла, разглядывая его плечо, а потом всё-таки обняла, уткнувшись в грудь.
Он ведь мой. Мой. И я его люблю!
– Полина, ты меня пугаешь, – растерялся он. – Я же не зверь.
«Не зверь. Как же. А в подвале мне всё почудилось».
– Я сама себя пугаю. Прости. Сейчас пройдёт. Я просто не знаю…
«Не знаю что? Точно ли я рада ребёнку? А я рада? Конечно… Конечно, да! Тогда чего не знаю?.. Не знаю, как мне быть. Вот что».
Для себя ответ нашла, но мужу он не подходил. Я молчала, тогда Паша осторожно поинтересовался, перебирая мои волосы.
– Чего ты не знаешь?
– Да я многого не знаю. – Я опять рассмеялась, только живее и вытерла лицо ладонью. – Глупости говорю, не обращай внимания. Расчувствовалась, вот и болтаю. Принесёшь воды? Мне что-то сесть захотелось. И голова кругом… Вот так новость, да? – спросила, когда он отвёл меня к кровати. – Вчера муж и жена, а сегодня почти родители. Не верится совсем. А тебе? Нет, тебе легче. Ты догадался.
Я смеялась, стараясь его отвлечь, болтала и держала за руку, а он теперь молчал, приглядываясь ко мне. Я знала, что вновь дело дрянь, но продолжала улыбаться. Пусть надумает, что угодно. Пусть. Я смогу переубедить. Постараюсь.
