Прими новый день

– Потому, Адель Александровна, что здесь, кроме собак, гуляют дети. Пока я в силах, мы можем дойти до сквера и гулять на собачьей площадке, а не на детской. И Фима любит делать свои дела на природе, а не на глазах у общественности.

Нина Петровна была единственной собачницей во всем районе, которая рассуждала подобным образом и убирала за Фимой. Остальные просто крутили пальцем у виска и спокойно выгуливали собак по привычке, где придется. Но, если большинство считало Нину Петровну «не от мира сего» молча, то новый сосед, Роман, открыто высказывал ей это в лицо. Выгуливая своего стаффордширского терьера возле дома, он мог громко, чтобы обязательно быть услышанным, сказать:

– О, пошла своего недопса выгуливать! Разве это собака? Недоразумение, а не пес! То ли дело ты, Арго! Да?! Пакетик-то взяла, а?

Романа не любили во дворе. Он переехал сюда с семьей два года назад и уже успел всем надоесть. Бесконечные скандалы из-за парковки во дворе, хотя до этого жильцы спокойно договаривались, и никто никому не мешал. Громкая музыка по вечерам или вообще среди ночи. А чуть больше года назад он завел собаку и теперь с ним вообще боялись связываться. Чуть что, он дергал поводок и Арго, никогда не знавший намордника, скалил зубы на любого, будь то взрослый или ребенок.

– Так-то! Будете знать!

Нина Петровна никогда не реагировала на провокации и только молча проходила мимо, взяв на руки Фиму.

В хорошую погоду, они возвращались из сквера не спеша и обязательно задерживались возле детской площадки. Вся окрестная детвора знала Фиму и тут же находилась не одна пара ладошек, готовых почесать ушки и погладить. Этим Фима выгодно отличался от представителей своей породы, которые, как правило, не терпят панибратства.

Нина Петровна говорила обычно перед этим Фиме:

– Пойдем, друг мой, получим порцию восхищения и признания твоих неоспоримых достоинств – великолепного внешнего вида и прекрасного характера!

Гриша был особым почитателем Фиминых достоинств. Он жил в квартире по соседству, на одной лестничной клетке с Ниной Петровной и именно ему, а точнее его маме, она доверила драгоценного песика, когда лежала в больнице год назад. Гриша мечтал о собаке, но родители пока были категорически против. Он был беззаветно «влюблен» в Фиму.

После утренника Гриша договорился встретиться с Соней, своей одноклассницей, вечером и пойти в гости к Нине Петровне. Ему не терпелось узнать больше о пекинесах. Он даже рассказал Светлане Михайловне, классному руководителю, о Фиме, и та предложила им с Соней сделать доклад и презентацию на эту тему.

– А я вам дополнительные оценки по «окружающему миру» поставлю. Думаю, всем будет интересно послушать про таких чудесных собачек.

Гриша встретил Нину Петровну у подъезда, они направлялись с Фимой домой с прогулки.

– Нина Петровна, а можно мы сегодня к вам придем?

– Гриша, я буду рада вас видеть, я же сказала. Мы будем пить чай с прекрасным вишневым вареньем и абрикосовым пирогом. После шести я вас жду! Мы с Фимой погуляем и будем готовы к приему, да, дорогой?

Фима лизнул руку хозяйки.

– Видишь, Григорий, Фима одобряет. Приходите!

– Спасибо!

Без пяти шесть Гриша уже нетерпеливо переминался с ноги на ногу, ожидая во дворе Соню. Она бежала от соседнего дома, размахивая каким-то журналом.

– Смотри, что я нашла! Здесь статья о пекинесах, мне мама дала.

Она обогнула припаркованный во дворе старенький грузовичок, который ремонтировали два парня и подбежала к Грише. Они уткнулись в журнал.

– Здорово! Можно будет Нине Петровне показать. Видишь, здесь даже иллюстрации есть. А вон и они идут.

Во двор вошла Нина Петровна, рядом бежал, переваливаясь, Фима и в тот же момент из подъезда вышел Роман со своей собакой.

Дальше все случилось так быстро, что потом никто толком не смог сразу вспомнить последовательность и лишь спустя время все сложилось в общую картину.

Ремонтирующие грузовик парни запустили двигатель, что-то у них там громко хлопнуло, и в этот момент Арго дернул поводок, вырвавшись от хозяина, опустил голову и кинулся к детям, стоявшим рядом с машиной. Глаза Сони испуганно расширились, рот открылся, но закричать она не смогла. Гриша машинально шагнул вперед, закрывая собой девочку и зажмурился. Но, Арго не добежал. Он вдруг заскулил, закрутился на месте, пытаясь освободиться от маленького разъяренного комка шерсти, вцепившегося ему в нос и губу. Фиму мотало из стороны в сторону, но он только крепче сжимал челюсти.

Парни, возле машины, наконец, опомнились и схватив детей, закинули их в кузов, запрыгнув следом.

Вокруг царил полный хаос. Кричали дети, кричали матери, которые выглянув в окно, испугались за детвору, гулявшую на площадке, кричал даже Роман, правда не на Арго, а на Нину Петровну:

– Отцепи его! Сейчас же! Изуродует собаку – я не знаю, что сделаю!

И тут, в этой сумятице, раздался холодный спокойный голос Нины:

– Роман, позовите собаку! Дайте команду, живо!

Роман сам не мог объяснить, почему он послушался, но раздался его голос:

– Арго, ко мне!

Пес остановился, последний раз тряхнул головой и в этот момент, Фима, который уже очень устал, услышал, наконец, голос хозяйки:

– Фима, фу! Плюнь эту гадость!

Маленький пес разжал челюсти и упал на землю. Роман подбежал и схватил Арго за ошейник. Видно было, что псу очень больно. Нина подошла к собакам и подняла Фиму с земли. Агро сидел, тяжело дыша и оглядываясь по сторонам. Роман поднял с земли поводок и дернул собаку к себе:

– Идем!

Во двор въехал экипаж патрульной службы, которую вызвали соседи.

Нина Петровна стояла, прижав к себе маленького песика, который дышал еле-еле и гладила его по голове:

– Фима, это было прекрасно! Твои предки, несомненно, гордились бы твоей храбростью! Не посрамил фамилию! Дети, – она повернулась к зареванной Соне и перепуганному Грише, – чай никто не отменял. Идем!

Позже она дала объяснения участковому, правда подчеркнула, что претензий не имеет, а случившееся – вина хозяина, а не собаки.

– А вы не могли бы обязать Романа пройти обучение с собакой? Пес не безнадежен, команды хозяина послушался сразу.

– Официально – нет, у меня нет таких полномочий, но я поговорю с ним. Это просто чудо, что трагедии не случилось!

Участковый наклонился и погладил Фиму, который лежал, уткнув носик в тапочек хозяйки.

–Кто бы мог подумать! Такой маленький и такой герой!

–Фима, конечно, герой, но это случайность, что он смог остановить на минуту такого пса. Я не понимаю, как он достал до морды! Как смог допрыгнуть! Вы же видели разницу в росте! Скорее всего собака при нападении опустила голову, иначе Фима просто не достал бы до носа. Это очень уязвимое и болезненное место. В противном случае, тот пес просто не заметил бы Фиму. Вы же видели, какой он сильный, мощный. Красавец, но очень невоспитанный.

Нина Петровна посмотрела на Фиму. Ей не нравилось, как он выглядел. В ветеринарной клинике сказали, что он не пострадал, но Нина видела, что собаке плохо.

Фима прожил после случившегося два месяца и однажды утром просто не проснулся. Нина Петровна как-то сразу постарела и осунулась. Перестала выходить из дома без необходимости.

– Мама, можно я кое-что попрошу у вас с папой?

– Да, Гриша, что случилось? – Вера перевернула последнюю котлету, вытерла руки и повернулась к сыну.

– Можно, в этом году, вместо подарков на день рождения и новый год, вы дадите мне деньги?

Вера опустилась на стул и повернула сына лицом к себе:

– Почему? Зачем тебе столько денег?

– Понимаешь, мам, тут такое дело…

Вера внимательно выслушала сына и обняла его:

– Гриша, я тобой очень горжусь, сынок! Прекрасная идея!

Накануне Нового года в дверь Нины Петровны позвонили. Она, шаркая тапочками, пошла открывать. В этом году она впервые решила остаться дома на праздники и не поехала в гости к брату. Открыв дверь, она удивленно подняла брови.

– Ого, целая делегация! Добрый вечер!

– С Наступающим, Нина Петровна, вы позволите войти?

– Прошу вас! – Нина пошире распахнула двери, пропуская людей, которые стояли на лестничной клетке. Родители Сони и Гриши, дети, Адель Александровна и еще несколько соседей.

– Мы хотели бы поздравить вас с Новым Годом и у нас кое-что для вас есть. Мы понимаем, что Фиму вам не заменит никто, но…

Гриша шагнул вперед и протянул закрытую корзинку, которую он держал в руках:

– Они родственники. Дальние, но все же одной крови. Помните, вы показывали нам Фимину родословную? Мы с Соней нашли этот питомник в интернете, а родители помогли нам организовать доставку.

В корзинке сидел маленький щенок пекинеса. Забавно наклонив голову, он разглядывал свою новую хозяйку. Нина осторожно вынула его из корзинки и прижала к себе.

– Он – прекрасен! Спасибо!

– А еще, его родной брат теперь будет жить у меня, и, если вам будет сложно, я смогу выгуливать их обоих. – Гриша светился от счастья. Родители все-таки разрешили ему завести собаку.

Нина разглядывала щенка и тихо плакала, впервые в жизни не найдя слов, чтобы выразить то, что сейчас творилось в ее душе.

Она не знала, что все деньги из своих копилок Соня и Гриша потратили на этого маленького песика. Что, конечно, этих денег не хватило, и родители, скинувшись, добавили. Что мама Гриши, встретив Адель Александровну, рассказала ей о том, что Нина Петровна совсем захандрила и о том, что придумали дети. Что соседка, выслушав внимательно, организовала сбор средств вместе с соседями, чтобы купить самого лучшего щенка, которого они смогут найти.

Нина Петровна всего этого не знала… Она просто в этот момент была, впервые за последнее время, безгранично и безусловно счастлива…

Сбрось скорость перед поворотом!

– Да, мама, была. Врач сказал, что заключение будет позже. Ты извини, я за рулем. Да, целую, наберу позже!

Лера отбросила телефон на соседнее сиденье и, сдерживая слезы, стала искать, где можно остановиться. Впереди показалась парковка крупного супермаркета. Лера свернула и припарковалась в самом конце парковки. Уронив голову на руль, она дала волю слезам. Выла в голос, по-бабьи, с причитаниями, тоской и злостью. Злость была на себя, на судьбу, на то, что так несправедливо, отчаянно неправильно сложилась жизнь.

Лерочка родилась в начале девяностых. Родители не планировали ребенка, понимая, как тяжело будет его поднять. Мама – медсестра, папа – водитель, бывший каскадер, после травмы ушедший на более спокойную работу. Жили очень скромно. Но, появившаяся девочка не стала ни разочарованием, ни обузой. Напротив, отец, взяв ее на руки, удивленно сказал:

– Моя! Представляешь, Ленка, моя дочка! Вся, от пяток до макушки!

– Конечно, твоя! – рассмеялась жена. – Надо мной все в роддоме смеялись, что свет еще не видел больше похожей на отца дочери, потому, что от меня там ноль вообще!

Олег качал на руках малышку и разглядывал ее личико.

– Даже не на меня, на бабушку похожа.

– Так это же хорошо! Красавицей будет! – Лена видела фото бабушки Олега, актрисы местного театра. Бесподобной красоты была женщина. Лена ее не знала, той не стало раньше, чем они познакомились с Олегом.

Девочка и правда росла красавицей. Да еще и умницей. Как-то сложилось, что Лера всегда была ближе к отцу, хотя с мамой отношения были хорошими, ровными. С папой же было все легко. Олег быстро разглядел, что дочка у него не кисейная барышня и, в очередной раз снимая ее с дерева во дворе, где та носилась с соседскими мальчишками или переплывая на спор речку, которая текла недалеко от дома, говорил:

– Когда мамка тебя носила, я пацана хотел. Надо было мне быть осторожнее с желаниями.

Лера только смеялась в ответ. С папой ей все было интересно и в радость. Когда он в десять лет посадил ее первый раз за руль на сельской дороге, ведущей вдоль поля, мама возмутилась:

– Ты что, Олег! Она же девочка! Да, до педалей толком не достает даже!

– Ничего, подрастет – достанет. Пусть потихоньку учится, мне спокойнее будет.

Они на пару с отцом пропадали в гараже, и Лера могла уже в четырнадцать перебрать двигатель их старенькой машины.

– Олег, ну не те это занятия для девочки. – Лена пыталась поговорить с мужем. – Ей бы с подружками погулять, сарафан новый примерить. А она в одни штаны влезла и целыми днями с тобой сидит в гараже.

Лера только посмеивалась, «выгуливала» сшитый мамой новый сарафан и снова убегала к отцу, к «железкам».

Неудивительно, что машину она водила как ас уже лет в шестнадцать. Отец научил ее всему, что знал сам. Но, при этом он все время твердил ей:

– Лерка, дорога дураков не любит! А самоуверенных дураков раз в сто больше! Ты можешь, ты знаешь, а на встречке или попутно будет «чайник», балбес, который ничего не может и не знает. Не лихачь, дочь!

Но, кто слушает родителей, когда молодой? Вот и Лерина самоуверенность сыграла с ней злую шутку. Получив права, она прыгала до небес от счастья. Теперь можно спокойно ездить, куда захочется, ведь отец давно сказал, что как права будут – машина ее. Месяц так и было. А потом… В той аварии Лера была не виновата абсолютно. Пьяные парни на хорошей иномарке решили «поиграть» на дороге с красивой девушкой. Лера решила, что легко уйдет от них. Не учла только науку отца. Со встречки вылетел тот самый «чайник», уворачиваясь от машины с пьяной компанией. Будь она чуть осторожнее – ушла бы от столкновения, а так, решила, что проскочит, успеет… Не успела…

Почти неделя комы. Собранная буквально по частям, год она училась ходить, говорить – все заново, как младенец.

Мама уже не плакала, как в первые дни, а стиснув зубы делала все, чтобы ее ребенок снова встал на ноги. На отца было страшно смотреть. Чувство вины, за то, что именно он посадил дочь за руль, сводило Олега с ума. До тех пор, пока Лера, еще не очень внятно говоря, не усадила отца рядом:

– Папка, перестань себя грызть! Ты-то при чем? Со своей стороны, ты сделал все, чтобы я руль держать умела. Так получилось! И ты в этом не виноват. Ведь, если бы не ты, я бы может и не выжила вовсе.

Олег опустил голову и, наконец, заплакал. Все то, что он держал в себе весь год, прошедший с аварии, вымывалось с этими тихими слезами. Он гладил дочку по руке, на которой видны были шрамы, и думал, что сделает все, чтобы она снова стала прежней девочкой, которая любила жизнь так, что дух захватывало.

А Лера, как только встала на ноги и смогла ходить, двигаться почти как до аварии, снова попросила у отца ключи от машины. Старенькую иномарку родители купили на смену разбитой в аварии машине, чтобы возить Леру на процедуры и в поликлинику.

– Ты с ума сошла! – ахнула Лена.

– Мам, если я сейчас этого не сделаю, я всю жизнь буду бояться собственной тени.

Олег внимательно посмотрел на дочь, достал из кармана куртки ключи и обнял жену.

– Дочь…

– Папуль, все хорошо будет. Я в город не поеду, так, по соседним улицам и все. Хочешь – давай со мной.

– Я с мамой останусь. Иди!

Почти час просидела Лера в машине, прежде, чем собралась с силами и завела двигатель.

Постепенно жизнь налаживалась. Лера окончила сначала училище, после того как восстановилась, а позже и медицинский институт, став врачом-педиатром. Работала в детской клинической больнице и там познакомилась со своим будущим мужем, Костей. Тот приезжал проведать племянника. Свадьба, купленная в ипотеку квартира и отчаянное желание иметь детей. Константин вырос в большой дружной семье и мечтал о такой же для себя. Лера смеялась:

– Ну десять детей – это я тебе не обещаю, но мальчика и девочку – да.

Год, два, десять – ничего, а, точнее, никого. Они прошли все обследования, кучу анализов, врачи только разводили руками.

– Никаких противопоказаний, ничего. Вы оба здоровы.

Лера оценила готовность мужа идти с ней до конца. Костя даже слова не сказал, когда она заикнулась об анализах. А ведь она знала, как часто мужчины считают это унизительным. Врач, который ее наблюдал, даже предупредил:

– Если муж откажется… просто сейчас это не редкость, то будем думать, какие варианты у нас есть еще. Но, честно говоря, их немного.

На робкую попытку заговорить о необходимости сдать анализы, Костя лишь обнял Леру:

– Ты что, глупенькая? Конечно! Мы же вместе.

В глубине души, Лера подозревала, что все проблемы связаны с той злополучной аварией, хотя врачи и уверяли, что она восстановилась.

Сегодня она ездила на прием к профессору, которого порекомендовал ее лечащий врач и для нее жизнь остановилась ровно в тот момент, когда он произнес:

– Я сочувствую, но, увы, детей вы иметь не сможете. Медицина тут бессильна.

Он разъяснил еле слышавшей его Лере, что к чему, и та, понимая, что он прав, спросила:

– Никогда?

– Мне жаль!

И вот сейчас она билась в истерике на парковке, понимая, что закончилась не только она как женщина, закончилась и ее семейная жизнь. Костя никогда ее не простит, ведь он так хотел ребенка.

Слезы сдавали позиции, когда зазвонил телефон. Костя! Лера выключила звук и бросила телефон обратно на сиденье. Она не знала, как сказать мужу.

Еще продолжая всхлипывать, она набрала номер отца:

– Лерка! Ревешь… Ты где?

Папа как всегда был конкретен.

– На парковке, возле супермаркета.

– Сейчас буду.

Через полчаса отец уже сидел в машине дочери и обняв ее, гладил по голове:

– Все образуется. Знаю, что звучит это сейчас куце, но так и есть. Лерка – время! Тебе просто нужно время. Косте сказала?

– Нет, я не знаю как.

– Скажи как есть. Он тебя любит. Не заслужил, чтобы ты молчала.

– Пап, я жить не хочу… Я пустышка…

– Ты с ума сошла? А, ну-ка! – Олег рывком оторвал от себя дочь и заглянул ей в глаза. – Я знаю, что тебе сейчас очень больно и очень плохо, но это пройдет. Дай себе год. Вот если через год ты поймешь, что жизнь тебе не мила, тогда и будешь говорить, что она того не стоит, чтобы ее дальше тянуть. Поняла? Понимаю, что жизнь у тебя сейчас поменяется, но не гони пока! Сбрось скорость перед поворотом…

– Поняла, пап.

– И еще. Ты думаешь, что хуже, чем тебе, быть не может. Может, Лер, кому-то может и хуже. У тебя муж, мы с мамой живые и относительно здоровые, ты молодая и сильная. Все наладится, подожди только. Ты сильная, доченька, очень сильная, я знаю.

– Ох, пап…

Они еще долго сидели в машине, пока, наконец, Олег не пересадил дочь на пассажирское сиденье и не отвез ее домой, где уже с ума сходил Константин, который не мог дозвониться до жены. Сдав с рук на руки Леру мужу, он сказал Косте:

– Не сегодня. Не спрашивай, подожди, сама расскажет. Ты понял?

Костя кивнул.

– Я поехал, мать там места себе не находит, уже раз сто звонила.

Костя уложил жену в постель и, заварив чай, присел с чашкой рядом.

– Поспишь?

– Костя… – Лера смотрела в стену, отвернувшись от мужа. – Мы разводимся.

– Лихо! Почему, я могу узнать? Ты изменила мне с Бредом Питтом?

Лера невольно улыбнулась. О ее слабости к любимому актеру муж знал и нередко подначивал ее:

– Может я хоть немного на него похож? Ну, Лерка, смотри, может хоть в профиль?

Она повернулась к Косте:

– Костик, я бесплодна. Детей от меня у тебя не будет.

– Фух! А я-то думал! Умеешь ты, родная, мозг вынести. Пойду-ка я себе тоже чаю сделаю, а потом поговорим.

Лера свернулась калачиком и слушала, как звенит ложечка в чашке у Кости, как ходит по кухне ее любимый и понимала, что вот сейчас он зайдет и все это закончится. И будет тишина…

– Лерка, а ты голодная? Есть будешь? Я плов сделал.

Лера удивленно выглянула из-под пледа, которым укуталась с головой.

– Что?

– Есть, спрашиваю, будешь?

– Костя, ты не понял, что я сказала? Или не расслышал?

– Ну, я не глухой пока. Все я понял.

Костя сел на край кровати и обнял жену, перетащив ее к себе на колени.

– Что ты удумала? С чего ты решила, что я тебя куда-то отпущу?

– Но я же…

– И что? Лера, ты моя жена. Был бы у нас ребенок – я был бы самым счастливым человеком на свете, но я и так счастлив – ты же со мной. А дети… не знаю пока, надо подумать.

– О чем?

– О том, о чем я думал весь последний год. Не все своих растят, Лер.

– Ты о чем?

– Я о том, что может нам на роду написано, своих детей не иметь? Ты знала, что у меня старшие брат и сестра приемные?

Лера удивленно посмотрела на мужа:

– Нет! Ты не говорил, а я бы в жизни не подумала, что они не родные. Мне, кажется, родители Машу вообще больше всех любят.

– Мама Машку у соседки-алкоголички отобрала, после того, как та ребенка на мороз выставила в одних трусах, чтобы пить не мешала с сожителем. А мама с работы шла поздно вечером. Машку бы и не заметила, ту почти замело, если бы не собака наша. Та ее во двор не пустила, кидалась и выла.

– Так вот почему у Маши на руке пальца не хватает?

– Да. И на ногах тоже. Отморозила.

– Господи, ужас какой!

– Ну вот, ее мама в больнице выхаживала, а потом добилась через суд и забрала. Под опеку сначала, а потом удочерила. А через год и Сашку, когда тетку Нюру лишили родительских прав на сына.

– Так они родные брат и сестра?

– Ага.

Они долго разговаривали в тот вечер. Лера постепенно пришла в себя.

«Может, отец прав, кому-то хуже, чем мне?»

Через несколько месяцев, пройдя школу приемных родителей, Лера с Костей готовились взять ребенка из детского дома.

– А это кто? – Лера листала досье детей на сайте.

– Это Наташа. Но… вы на нее не смотрите, там ребенок очень больной.

«Кому-то может и хуже…»

– Что с ней?

– Ей год и два месяца…

– Сколько?! – Лера с ужасом посмотрела еще раз на фото. На фотографии было худенькое тельце, которому едва можно было дать месяца три.

– Там такой букет диагнозов, что вряд ли она доживет до трех лет.

– Посмотрим! – Лера решительно свернула остальные открытые «окна».

Через пару недель, когда все документы были готовы, она первый раз взяла на руки дочь.

– Не дрейфь, маленькая! Мы справимся!

Два года борьбы не то, что за день, а за каждую минуту жизни. Лера ушла с работы и не спускала ребенка с рук. Вечером, едва вернувшись домой, маленькую Наташу принимал Костя:

– Где моя Наталочка? А вот она, моя принцесса!

Первая улыбка, первый раз поднятая без поддержки голова, первая ложка каши, а не смеси, первый шаг…

– Костя…

– Что, родная?

– Смотри!

Лера положила перед мужем на стол распечатку.

– Наташка!

– Нет, это Андрюша, посмотри на данные внизу. Ему восемь месяцев.

– Надо же, как похож на Наталку, когда мы ее первый раз увидели! Я думал, ты мне хочешь показать, как она выглядела. – Костя посмотрела на свою, еще худенькую, но уже румяную дочку, которая вертела в руках фломастер, сидя за столом рядом.

– Что скажешь? – Лера с тревогой посмотрела на мужа.

– Надо брать, скажу. Сколько ему отмеряли?

– Полгода, Кость!

– Ну и какие тогда разговоры могут быть?

Так в семье появился Андрей. К счастью, он оказался более здоровым, чем сестра, только запущенным донельзя. И снова все по кругу.

– Какое же счастье, что ты выбрала профессию педиатра! – Лена взяла на руки внука и покачивая, запела колыбельную. В полтора года малыш весил как пушинка, но прогресс не заставил себя ждать в заботливых руках, и Андрюшка уже пытался вставать на ножки, забавно гукая.

– Мам, если бы я знала, что мне вот это все предстоит, я бы училась получше. Иногда, у меня такое чувство, что я каждый день экзамен сдаю.

– На отлично, доченька, на отлично! – Лена посмотрела на уснувшего Андрюшку и перевела глаза на кроватку Наташи, которая сладко спала, обняв подаренного дедом зайца. – Иди, отец тебя на кухне ждет, что-то спросить хотел.

Лера вышла из комнаты.

– Пап?

– Ну что, заснул?

– Ага, мама качает, ты же знаешь, пока еще не очень хорошо спит, может проснуться, если сразу в кроватку. Ты что-то спросить хотел?

– Хотел. Как жизнь, Лерка?

– Мила, папка, мила, если ты об этом! – Лера улыбнулась, и Олег снова увидел в этой уставшей молодой женщине, свою дочку-сорванца, крутящую ключи от машины на пальце.

Матренин дом

– Машка, ты где? Подь сюда! – Матрена поставила ведро на лавку и вытерла руки.

– Что, мамань?

– Дуй как бабе Зине и попроси у нее соли. Скажи, я потом отдам.

– Сейчас! – Машка, прыгая на одной ноге натянула второй валенок и уже в дверях оглянулась. – Мам, а ты лепешки печь будешь?

– Буду! Вот соль принесешь и буду. И покличь там Васятку со двора. Холодно. Если он с ребятами, то пусть сюда идут и в избе играются.

Машка кивнула и выскочила за дверь.

Матрена огляделась. Вроде все переделала. Еще полчаса и нужно идти. Председатель ждать не станет. Сегодня день тяжелый. В хранилище холодно, а картошка сама себя не переберет. Не забыть бы рукавицы…