Если у меня тебя заберут

– Не замёрзла ночью?

Как он достал! Выпрямившись в полный рост, смотрю ему в глаза. В упор.

– А ты считаешь себя крутым, да, Чиж? Выгнал Свиридова только за то, что у нас что-то наклевывается? Отдал мне спальник – само благородство, вы посмотрите на него! Че тебе от меня надо? А? Тр*хнуть все-таки решил серую мышь? Так у тебя ж вроде Аня есть, слышала, она виртуозная шл*ха… – я выпаливаю это все на одном дыхании. Я так зла на него, он измучил мою душу! С третьего класса сохла, все тетрадки исписаны его именем были, и вот когда в на первом курсе набралась храбрости, он меня унизил! Мне бы даже имя его не вспоминать, но разве глупому сердцу объяснишь?!

Его взгляд становится злым. Он хватает меня за плечо, больно.

– Угомонись. Я ж говорил, так надо было, – цедит сквозь стиснутые зубы. А мне рассмеяться хочется.

– Так надо?! Это почему? Вокруг враги, а ты такой герой?! Вот только где же он эти пару лет был, когда так нужен был! Когда мне некому слова было сказать?! Когда моя маленькая сестра умерла, потому что алкоголичка мать больше интересовалась своим мужиком, а не нами! И я ничего не смогла сделать! Совершенно ничего! Где ты, бл*ть, был, Чиж?!

Его пальцы еще больнее впиваются в мою кожу. Меня знобит, в глазах слезы. Я так зла на него! Потому что его не было рядом эти сложные два года!

– Тебе было плевать на меня, ты жил в свое удовольствие. А каково мне было смотреть на то, как ты меняешь баб? И сегодня ты берешь и избавляешься от человека, которому я небезразлична! Ты оставляешь меня одну, швыряешь мне этот спальник, как подачку, а сам со своей Анькой обжимаешься…

Он притягивает меня к себе так, что моя грудь упирается в его.

– Ты, бл*ть, думаешь, меня не ломало, Ляля? Думаешь, я локти не кусал за сделанное? Думаешь, не срывался к тебе? Или не был на похоронах твоей сестры? На чьи бабки сестру похоронили, когда у вас жрать нечего было? Я тенью за тобой ходил каждую еб*ную минуту, Ляля!

Я молчу, смотрю на него, понимая, что с каждым словом он вонзает мне в сердце нож. Чиж поднимает глаза куда-то поверх моей головы, стискивает зубы.

– Анька ничего не значит. Ты же верещала только от поцелуя со мной!

С меня достаточно! Я устала.

– Знаешь что, Чиж?! Пошел ты! – отталкиваю его.

Так еще больнее! Когда он был монстром в моих глазах, было проще! А теперь, после его слов, меня еще больше ломает. И я устала от этой боли. Устала от всего, что связано с ним.

Отхожу на несколько шагов, а он взглядом меня сверлит. Ненавижу его в этот момент! Ненавижу всеми силами, насколько способно мое измученное сердце!

– Я хочу, чтобы ты знал. Я не хотела со Свиридовым ничего, но теперь я пересплю с ним. Чиж, прямо сегодня! А тебя я не хочу никогда видеть. Ты долбанный лицемер!

Я срываюсь в сторону дома.

– Стой! – раздается в спину его крик. Перед глазами все плывет, легкие горят. Я не сбавляю ходу, только фак ему демонстрирую. Пусть катится в пропасть!

***

Всю дорогу я прорыдала, как слабачка. По лицу текли слезы, а я шла, не разбирая пути. Меня душила обида. И чувство стыда за собственную слабость. Я не должна была показывать Чижову того, как сильно я нуждалась в нем. Он не заслужил этого!

Пришла в себя, стоя у ворот дома Свиридора. Осмотрелась по сторонам – в этом районе я была все пару раз. Да и дом Антона видела однажды, когда Катя показывала мне его в окно такси. И сейчас я здесь. Но для чего?

Сама не знаю, для чего. Мне просто хотелось спрятаться в чьих-то объятиях. Схорониться в мыслях о другом, только бы убежать от всего того, что взбаламутил во мне Чиж.

Одумалась я только после того, как нажала кнопку звонка. Черт, зачем я это делаю? Что скажу ему? Мы не так уж и близки с Антоном, как кажется другим. Общались по большей части раз десять за последние пару месяцев. Я не подпускала его к себе, не доверяя. Да и не нужен он мне, по сути. Но когда я увидела, как бесится Чиж при виде Свиридова рядом со мной, не смогла устоять перед соблазном.

Только думала уйти, как открылась дверь. Словно Антон был где-то неподалеку.

– Алена? – удивленно произнес парень, озадаченно осматривая меня.

– Ты ушел, не попрощавшись, – я пожала плечами. Антон нахмурился, было видно, что ему не хочется говорить об этом.

– Я переживала…

Он кивнул.

– Прости, нужно было подойти к тебе… – Свиридов опустил взгляд в пол. – Зайдешь? Предков нет, можем посмотреть видик. У меня новый боевик с Ван Даммом.

Это было заманчивым предложением. В шикарном доме Антона найдется много развлечений. Но сейчас мне нужно было идти домой.

– Спасибо тебе, но, может, в другой раз, – улыбнулась и сделала шаг назад.

А потом поняла, что хочу убедиться, желает ли он того же? Мне было важно, чтобы завтра я смогла реализовать в жизнь обещанное Чижу. И пока не передумала, выпалила, глядя на Свиридова.

– Антон, завтра праздник по случаю завершения сессии…

– Все верно, – кивнул.

– Я надеюсь… мы потанцуем вместе?

Боже, какой бред я несу! Краска тут же прилила к лицу. Но давать обратный ход было поздно, поэтому я продолжила молча ждать ответа.

Антон загадочно улыбался.

– Я надеюсь, ты будешь моей… девушкой. Хотя бы на этот вечер. Мы ведь все разъезжаемся…

Он имеет в виду, что после той ночи мы не станем называться парой? Боже, можно подумать, я об этом мечтаю.

– Конечно. Все именно так, – нервная улыбка скривила губы. Я чувствовала себя дико смущенно. – Ладно, я пойду. Еще платье нужно подготовить. Завтра встретимся у школы.

Обернувшись, потопала по тропинке к дороге.

– Стой, давай я провожу тебя! – раздался за спиной голос Свиридова. Я обернулась.

– Было бы здорово.

***

Прогулка с Антоном немного успокоила меня. Мы немного поболтали о том, кто и как собирается провести лето. Вернее, говорил только Антон. Он улетает с родителями в Америку. Я же просто отмалчивалась. А что говорить? Найду какую-нибудь подработку, потому что с деньгами вечная беда. Буду помогать деду на огороде, да на дискотеки ходить с Катюхой.

Антон галантно поцеловал меня в щеку на прощание и сказал, что будет ждать завтрашнего дня.

Домой я не зашла. Отправилась к Кате. Утром умчалась из лагеря, спеша подальше от Чижа, да так, что позабыла о своих вещах. Подруга не подвела, доперла и мой рюкзак до дома.

– Ты не оборзела ли, Королева? – пробубнила она недовольно, вытянув на порог мою сумку.

– Я все это на своем горбу перла, Витька уехал раньше, так что и помочь некому было.

– Вы что, вместе с Витькой? Он же за Олей бегал, – я попыталась сменить тему, но, видимо, выбрала не лучший вариант. Подруга метнула в меня недовольный взгляд.

– Ты мне лучше скажи, это из-за тебя Чиж злой был? Чуть лагерь не разнес…

Я побелела от ужаса.

– Кого-то покалечил?

– Слава богу, только палаткам досталось… уехал со своими отморозками куда-то, а мы потом шмотки собирали.

– Ладно, мне еще платье подшивать и гладить. Давай, до завтра.

Я помахала ей на прощание и двинулась к дому.

– Не забудь, что ты делаешь мне причёску! – крикнула вслед подруга.

Дома никого не было. Я выдохнула расслабленно и принялась за работу. Подшила платье, сделала маску и искупалась. День пролетел незаметно, и к девяти часам я устала так, что свалилась на кровать без задних ног. Даже дверь в комнату не закрыла.

Умаявшись до вечера, легла спать около десяти. Слава богу, матери с отчимом не было, и я могла насладиться спокойствием.

Вот только в груди неспокойно было. Я все думала о Чиже… Сквозь боль и стыд вспоминала его слова и произошедшее на озере. Слезы катились из глаз, падая на подушку. Как бы мне хотелось, чтобы между нами не было так сложно. Чтобы Чиж хоть раз в жизни поступил по-человечески… Чтобы не было между нами столько всего недосказанного.

Я уснула. Сон был глубоким, но вдруг я услышала какой-то шум. Что-то хлопнуло, а потом на меня навалилось нечто тяжелое. Я распахнула глаза, но не могла вдохнуть. Огромная мужская ладонь накрыла мое лицо.

– Заткнись, – прорычал отчим, и вдруг я почувствовала, как его рука проникает мне в белье.

Меня охватил ужас, я стала кричать, пыталась выбраться, но он только яростнее стягивал с меня одежду. Нет, бл*ть! Только не это! Только не этот ублюдок!

От него воняло алкоголем. Он был таким сильным, и я ничего не могла сделать. НИ-ЧЕ-ГО. На какой-то момент мне показалось, что это конец.

– Что здесь происходит? – откуда-то раздается голос мамы, а я начинаю еще громче кричать.

***

– Выметайся отсюда! Тварь неблагодарная!

Она ударила меня. Металлическая застежка кожаной куртки попала прямо в правую бровь. Меня ослепило болью. Схватившись за лицо, рыдая от испуга и обиды, я выскочила с крыльца дома, в чем была. В тоненькой пижаме, только и успела надеть кеды.

Она бросила в меня старую отцовскую куртку.

– Выметайся из моего дома! Чтобы я тебя больше не видела здесь!

Глаза щипало от слез. Я подобрала папину одежду, прижала к груди.

– Да пожалуйста! Лучше уж на улице, чем под одной крышей с алкашкой и озабоченным уродом!

Она затрясла кулаком.

– Ты мне поговори еще! Невиновного человека оклеветала!

Мне было так горько. Я смотрела на нее: заплывшая фигура, засаленный халат и грязные, обожженные перекисью волосы. Во что ее превратила водка? Ей самой не стыдно в зеркало смотреть?

– Пошла ты, – я сорвалась со двора.

На улице было темно, единственный фонарь, освещающий дорогу, сейчас не горел, и я наступила ногой в грязь.

– Твою мать! – попыталась отряхнуться. Черт, ну что за напасть?!

Подойдя к Катиной калитке, позвонила.

– Кто там? – раздался сонный голос подруги.

– Свои.

Колесникова открыла калитку. Потерев сонные глаза, окинула меня удивленным взглядом.

– Ты чего?

Мне было дико неудобно просить ее, но другого выхода я не видела. Меня до сих пор трусило.

– Слушай, можно у тебя сегодня остаться? Не хочу деда будить, переживать начнет…

Катя нахмурилась.

– Че, опять?

– Ага.

Я прошла внутрь. Как только подруга закрыла за нами дверь, я скинула обувь и уселась на веранде за кухонным столом. Сердце грохотало о ребра, отдаваясь шумом в ушах.

– Есть покурить?

– Ты же бросила.

– Кать, – посмотрела на нее.

Она кивнула понимающе. Полезла в настенный шкаф.

– Держи, но это отцовские, тяжелые. У меня голяк, я ж в завязке, – она бросила на стол пачку.

Сейчас я бы и от «Беломора» дедовского не отказалась бы. Гадко так, до одури. Нужно было хоть чем—то снять это гнетущее ощущение.

Вытянула одну, подкурив, затянулась на полную. Никотин царапнул горло, закашлялась. Руки тряслись, адреналин до сих пор не отпустил.

– Трогал тебя?

Я подняла на нее глаза.

Катя все поняла.

– Вот урод, – процедила сквозь зубы подруга. Она забрала из моих рук куртку. Ее глаза сверлили мои предплечья. Я опустила взгляд – вся в синяках.

Черт. А завтра праздник, приду ряженой.

– Не смог, надеюсь? – ее голос был тихим. Ей будто бы страшно было услышать утвердительный ответ.

– Трусы стянул. Еле отбилась. Она ж откормила его, лосяру…

– А она видела?

– Пришла, а он на мне лежит, урод жирный, – сделала затяжку, все дрожало, и голос в том числе. – Говорит, проститутка я, решила мужика ее совратить.

– Вот тварь… Нашла, кого проституткой назвать… Строже монашки на всем курсе не сыскать, – усмехнулась Колесникова, пытаясь пошутить.

Я подняла на нее глаза.

– Я не вернусь туда, Кать.

– А что делать будешь? – она присела на рядом стоящий стул.

– Нет, я не против тебя принять, но ты же знаешь, что через неделю отец с рейса вернется. А он когда бухает, всем места мало…

– Я к деду пойду, Кать. Не парься.

Я затушила сигарету.

– Ладно. Пойдем спать. Завтра сложный день.

***

Я чувствовала себя не в своей тарелке.

Дискотека была в самом разгаре. А я даже ни одного танца не провела на танцполе. Катюха убежала с Витькой, уже несколько треков я не вижу их.

Мимо прошла Маринка с девчонками. Я вжалась в стену, не желая лишний раз попадаться на глаза. Ощущала себя заморышем. Платье, которое вчера я так бережно подшивала, сейчас висело в шкафу, а я вынуждена была прийти сюда в Катькиных шмотках. Юбка джинсовая да белый топ.

Заметила Антона на входе. Выглядел он просто отпадно.

Закончился танцевальный трек, и диджей поставил медляк. В этот момент Антон поднял глаза и осмотрел зал. Наши взгляды встретились. Я слегка улыбнулась ему. Он кивнул собеседнику и направился в мою сторону.

Теперь все будет хорошо, Алена. Сегодня и у тебя будет медленный танец, да первая близость. Я сделаю так, как и обещала Чижу.

– Привет, – я делаю шаг вперед навстречу Свиридову.

Он продолжает улыбаться, но обходит меня, продолжая идти. Растерянная, оборачиваюсь и смотрю ему в спину. Антон приближается к Маринке и, приобняв ее, что-то шепчет на ухо. Маринка смеется и кивает. Парочка идет на танцпол, а я остаюсь на месте с колотящимся сердцем. Праздника не будет, Алена. И ночи любви. И даже медляка. Не у такой, как ты.

***

Чиж

– Ржавый, никакой наркоты, тебе мало бабок с тачек?

Олег напрягся.

– Чиж, да ладно тебе, чего ты боишься? Не мы же употреблять будем. Там нормальная тема, дилеров раскидаем, навар хороший будет. Арслан херни не предложит.

– Арслан пусть травит там, у себя в городе народ. Я на костях подниматься не стану. Я сразу вам говорил, Ржавый, что дурь – это запретная тема.

Пацаны молча смотрели на нас. Я знал, что Ржавый впрягается по их просьбе, но что-то против сказать очковали. Закончив с ужином, кинул на стол несколько купюр.

– Ладно, пацаны, я поехал. Завтра, как обычно. Поступил заказ на пару Мерсов.

Выйдя на улицу, закурил. Со стороны ресторана на набережной доносились громкие голоса в громкоговоритель. Праздник начался. Ржавый сказал, что третий курс там гуляет. Черт, несколько раз за ужин порывался туда. На нее хотел посмотреть. Только вспомню ее глаза, полные слез, и то, как кричит мне истошно, чтобы не подходил. И на х*р все посылаю. Не вышло, и начинать не надо.

– Чиж, – Рыжий вышел за мной. – Ты все-таки подумай. Арслан на год младше тебя, а поднимается очень быстро на этой теме. Ты пойми, сейчас время принимать решения. Нужно хватать быстро, не раздумывая. Чуть помедлим, нашу нишу займут другие, потом попробуй отбери.

Я осек его взглядом.

– Рыжий, эта ниша мне ни за какие бабки не нужна. Мы поднимемся на других вещах. Под нами два рынка, тачки приносят бабки. Еще несколько заведений в оборот возьмем, мало, что ли?

Он скривился.

– Да мелочи это все. Так, игры…

Затушил сигарету.

– Давай, брат. Мне пора.

***

Не знаю, зачем подошел. Ноги будто сами несли. В честь праздника всю аппаратуру вытащили во дворик ресторана, и теперь там отплясывали девчонки. Странно, вроде и скучать за ними должен, а нет этого. Более взрослая жизнь открывает более широкие горизонты. Ржавый как-то спрашивал меня, не жалею ли, что ушел из универа. Улыбнулся. Я уже после школы готов был бабки заколачивать, а эти три года просто делал так, как хотела мать.

И сейчас перед ней стыдно. Она ж всю жизнь меня, неуча, за уши тянула. Школа, потом в универ запихнула. Филолог, черт побери… Какой из меня филолог? Понимаю, что не оправдал ее ожиданий, зато в бабках не нуждаюсь ни я, ни она. Я знаю, что сделал верный выбор. И она его не поймет… в силу своего воспитания.

Сложные у нас с ней отношения. Я не оправдал надежд, стал как отец. Только эти слова всегда злят. По мне, так ни капли схожести с тем ублюдком нет. При воспоминаниях о папаше тут же зубы сводит от злости. Когда мне десять было, свинтил от нас. Нашел себе молодуху. Вот мать и тащит меня, считай, всю жизнь сама.

Почувствовал, как кто-то за плечо тронул.

– Вань, я не знала, что ты придешь.

Анька. В вечернем платье, с прической. Крутится передо мной. Ожидая чего?

– Я и не пришел.

Отворачиваюсь, а она за рукав дергает.

– Вань, – глаза выпучила, умоляет. – Ну хоть один танец. А?

Раздражает.

– Ань, я же сказал тебе еще там, в лесу. Все, заканчивай. Поигрались, теперь надоело. Потанцуй с одногруппником.

– Когда-то и ты им был, – произносит с высокомерием и уходит в зал ресторана.

Уже было хочу уйти, вдруг вижу Колесникову. Дергаю ее за руку, притягивая к себе.

– Ляля как?

Девчонка посмотрела на меня волком.

– А тебе какое дело?

– Че с родаками? Спокойно?

– А когда было? – усмехнулась нервно.

Бл*ть. Времени все нет разобраться с ее предками. Слышал, что они мозг ей еб*т. В последнее время закопался в делах бизнеса.

Спустился с крыльца, хотел было уйти, но заметил чуть вдалеке, у самой воды, сидящую на песке Ляльку. Худенькая, спина голая, топ едва лопатки прикрывает. Волосы длинные, спускаются волнами. То и дело бутылку к губам подносит. Да ну на х*р.

Еще не успеваю подумать, как срываюсь к ней.

Вырываю бутылку. Она оборачивается, прожигая меня злым взглядом.

– Ты ох*ел, Чиж?

Пьяная. Глаза затуманены. Какого черта? Вены скручивает от злости.

Поднялась, покачиваясь, ко мне идет. Вплотную прижалась. Так, что сиськи ее чувствую.

– Тебе хватит.

Как сдерживаюсь, сам не понимаю. Хочется наорать. Мозги вправить идиотке мелкой. Какого черта творит? Бухает посреди ночи одна в таком наряде. Совсем с катушек слетела?!

Засмеялась, отстранившись. Ляля голову резко повернула, кончики волос по лицу ударили. Запах ее вдохнул, башню к х*рам снесло. В штанах стояк. На топ ее бл*дский смотрю – соски торчат. Твою мать!

– Не могла нормально одеться? Че за шмотки?!

Ее глаза вспыхнули обидой. Всего пару секунду, а я на себя злюсь. Ну как тут сдержаться, если она как шл*ха! Представляю, как все дружки ее прыщавые облизывались.

– Как хочу, так и одеваюсь. Могу вообще снять, – схватилась за полы топа, я перехватил ее руку. Ей богу, если продолжит в том же духе, плохо ей будет.

– Только попробуй…

– А то что? – у самых губ, нагло улыбаясь. – Я тебя не боюсь, Чиж. Это они пресмыкаются, но я не буду…

Пытается отойти, перехватываю запястье, резко притягиваю к себе.

– Не боишься, потому что я разрешаю тебе делать это, Ляля. Но терпение мое небезгранично… – шепчу, а самого трясет изнутри.

Провел пальцем по нижней губе. Вздрогнула, но вырваться не пытается.

В ее глазах вдруг блеснули слезы.

– Свидиров танцует с ней! – выпалила с обидой. – С этой Дашкой! А на меня даже не посмотрел!

Свиридов… Кирпичей отложил ее женишок, стоило пацанам в гости нагрянуть. Тоже мне, нашла принца.

– Потому что я запретил ему даже смотреть на тебя… – прорычал со злостью. Надоело уже отметать всяких ушлепков от нее. Когда уже мозги включит?!

А она замерла в руках моих, испуганно смотрит мне в глаза.

– Но… почему?

Засмеялся. Бл*ть, и как ей рассказать-то все? Как показать, сколько внутри все это время прятать приходилось.

– А ты еще не поняла? За все тринадцать лет не додумалась?

Смотрит прямо в глаза мне, так пронзительно, в самую душу. И я вдруг понимаю, что все до единого доводы, держащие меня подальше… все это не работает. Плевать. Я понимаю, что больше не могу, да и не хочу сдерживать себя.

Резкий рывок, она в моих руках. Вдыхаю ее аромат, а по венам гул. Врываюсь в ее рот – стонет. Пальчиками в плечи мне вцепилась и отдается… Отдается мне! От ее вкуса мотор в груди ревет. Хочу ее. Всю.

Моя. Маленькая, дерзкая, колючая. Всегда ее любил и только ее. И разве я мог позволить Свиридову воспользоваться ей? Разве я вообще мог это кому-то позволить?!

Глава 4

Я не знаю, от чего кружилась моя голова: от бутылки вина, которую я прикончила в одиночку, или от его губ. Скорее второе… однозначно второе.

– Поехали, я отвезу тебя домой, – шепчет в перерывах между поцелуями. Я прижимаюсь к нему изо всех сил. Обнимать Чижа, чувствовать на себе его губы – словно воплотить в жизнь девичью мечту.

Все девчонки в классах фанатели от певцов, а я от него… Уже к первому курсу все стали встречаться с парнями. У Колесниковой уже огромный опыт за плечами в деле секса. А я все это время в учебу вгрызалась. Дом да универ. Все у виска крутили. Монашка, мол. А я только о нем и думала. Все эти годы в самых сокровенных снах только он был.

И сейчас мой кумир был со мной. Едва ли не признался в любви и держал в своих руках. Что я могла еще хотеть? Чтобы это не останавливалось.

– Не надо домой… давай еще побудем здесь? – прошептала, продолжая прижиматься к нему с закрытыми глазами. Я не хотела, чтобы это заканчивалось, даже если окажется сном.

Чиж уткнулся носом мне в волосы. Я касалась губами соленой кожи его шеи. Я вдыхала его запах и растворялась в тепле его тела.

На улице уже было темно. Мы стояли во дворе ресторана, обнимая друг друга… В этом моменте было намного больше, чем веселье, желание владеть. Я чувствовала его… впервые за все время нашего знакомства я понимала, что он ощущает на самом деле. Какими чувствами наполнено его сердце, его грудь. И так многое встало на свои места… Каждое его действие стало для меня понятным. Почему в тот раз он так жестко оттолкнул меня. Почему даже слова доброго не говорил все это время. Не подпускал. Сейчас я благодарила судьбу, что все именно так. Что наши недосказанности и недомолвки привели нас друг к другу. Сделали нас ближе.

– Холодно уже, Ляль. Давай отвезу, – он отстранился. Скинул с плеч ветровку и набросил мне на плечи.

Я не знала, как сказать ему правду. Да и стоит ли.

Чиж посмотрел на меня, нахмурился.

– Мать опять забухала?

Я кивнула, потупив взгляд. Мне было стыдно говорить ему об этом. Он отвернулся, тихо выругавшись. А потом прижал меня к себе еще крепче.

– Ко мне поедешь? А завтра подумаем, что делать, – его голос звучал хрипло. Я поймала себя на мысли, что готова слушать его бесконечно. Когда он так добр и нежен со мной.

– Не думаю, что твоя мама будет рада гостье, – нервно сглотнула, пряча лицо у него на груди. Чиж улыбнулся.

– У меня квартира своя, в центре. Пошли, гостья.

Мы направились к выходу. Ребята потихоньку разбредались. Чиж держал меня за руку, и я шла рядом с ним, впервые чувствуя себя королевой вечера. Я ощущала себя самой красивой и желанной. И пусть на мне были старые Катькины шмотки, а макияж потек от слез, пускай мои волосы спутанные, а на коленке свежая ссадина от того, что, поскользнувшись, я грохнулась прямо посреди танцпола, когда убегала от Антона с Дашкой. Все это были сущие мелочи. Практически все девчонки, видевшие нас, сворачивали головы и выпучивали глаза. Подумать только, со мной, с монашкой за руку идет сам Чиж! О нем же мечтает каждая из них. А он шел, словно и не замечал их жадных взглядов.

Справа мелькнула знакомая фигура. Присмотревшись, в толпе курящих я узнала Свиридова. Он не спускал с меня глаз. Но в какой-то момент Чиж вдруг повернулся и посмотрел на него. Антон тут же отвел взгляд и стал что-то говорить стоящему рядом Витьке. Мне стало противно. И за этим придурком я страдала?

– Не жалеешь? – спросил меня Чиж, открывая пассажирскую дверь своей новенькой бэхи. Я знала, что он говорит об Антоне. Наверняка заметил мой взгляд, брошенный в сторону Свиридова.

Я засмотрелась на машину. Подумать только, мы поедем на этой красотке. Ни разу на иномарках не каталась.

– Ляль, – усмехнулся Чиж. Я посмотрела на него полными восторга глазами. – Я говорю, не жалеешь, что не удалось потусить со Свиридовым?

– Неа, – улыбнулась, покачав головой.

Чиж потянулся, убрал прядь волос с моего лица.

– Ну и правильно. Потому что он с самого начала был обречен.

***

У него двухкомнатная квартира в центре. Обалдеть! Ему двадцать один, и у него квартира! Я прошлась по комнатам, Чиж скинул куртку и проследовал за мной.

– Ты можешь лечь здесь, – он бросил взгляд на двуспальную кровать. – Я не буду мешать.

Внутри все опустилось. Он уходит? Оставит меня здесь одну? Или устроится в соседней комнате?

Чиж стоял в нескольких метрах от меня, и мне казалось это расстояние огромной пропастью. Он нужен мне. Сейчас! Весь! Я хочу быть в нем, быть его. Почему он снова отталкивает меня? Что вдруг с ним произошло за время поездки? Почему снова возводит между нами стены?

Я видела, что он чувствует себя неловко, неуверенно. Никогда не видела его таким.

– Я тебе сейчас полотенце дам. Душ по коридору направо.

Я не знаю, что ответить. Просто киваю. К глазам подступают слезы, я просто делаю то, что он велит. Принимаю из его рук полотенце и иду в ванную.

Мне больно. В груди горит. Я открываю рот и набираю холодной воды. Я дрожу. Но специально не поворачиваю вентиль. Мне нужно прийти в себя. Сбросить дурман алкоголя и рационально поразмыслить.