Двойняшки по ошибке. Случайная встреча

Сама обнимает меня, буквально повисает на шее. Дерзковато. И целует смело. Ни следа от ее вчерашней скромности и нежности не осталось. Хотя ни к чему больше это. Сам невесту испортил.

Отвечаю на поцелуй. Другой, без привкуса домашнего печенья.

Бред.

Зато моя…

Глава 3

Несколько дней спустя

Злата

– Рыжуля, – бархатный голос ласкает слух.

Улыбаюсь, забывая, что нельзя поддаваться напору. Всем мужчинам нужно только одно. Мама с детства вбивала мне в голову эту истину. Диктовала правила приличия. Твердила, как важно хранить себя до свадьбы. Сама же она растила меня без отца, наверное, поэтому и пыталась уберечь от своих ошибок.

Когда мне исполнилось пятнадцать, у меня появился отчим. И пока мама продолжала мучить меня нравоучениями, он оскорблял меня и ни во что не ставил, желая скорее избавиться. Даже когда мне удалось поступить в престижный институт в столице, похвалы я не дождалась. Отчим проводил меня со словами: «На панель она едет, а не в институт». И запретил маме пересылать мне деньги.

Комната в общежитии, стипендия и подработка фрилансером в сети помогли мне выжить в большом городе. При этом любого внимания парней я сторонилась. Наставления мамы прочно засели в моем сознании.

Я была настолько зациклена на этом, что в итоге система дала сбой. То, чего мама опасалась, со мной и произошло. Я оказалась в объятиях незнакомца. Он стал моим змеем-искусителем. Подарил мне иллюзию любви и защиты, которых я не знала дома.

Психика сыграла со мной злую шутку. Я неожиданно для самой себя потеряла контроль. Ума не приложу до сих пор, как это могло произойти. Хотя руководствовалась я в ту роковую ночь далеко не разумом…

– Ры-жу-ля, – легкое дуновение ветерка скользит по моей щеке.

Что-то шлепается перед с моим лицом на стол – и я резко подскакиваю, не успев глаз разлепить.

– Пылаева, вы в институт поспать пришли? – раздается грозный голос профессора. – Я всю пару терпел, но сегодня вы сама на себя не похожи. Заболели? Так сидите дома, не заражайте однокурсников.

Поглядываю на учебник, который лежит рядом. Видимо, им преподаватель меня и разбудил.

– Вымоталась, – ехидно выкрикивает кто-то, но я спросонья не могу найти источник звука.

– Извините, – лепечу тихо.

Сижу смирно до конца пары. Играю роль прилежной студентки, а мыслями витаю где-то далеко. Сказываются усталость и эмоциональное истощение. Я очень нервничаю, а ночами боюсь глаза сомкнуть. Потому что во сне обязательно улетаю к НЕМУ. Переживаю нашу встречу снова и снова.

– Злат, ты совсем расклеилась, – толкает меня в бок подруга. – Неужели все выходные с Максимом провела? Добился он своего все-таки? – подмигивает и бровями играет. – О безопасности не забыла? Знаешь, мужики о таком не думают.

Ее небрежная фраза на секунду меня парализует. У меня дыхание перехватывает, а в груди горит. Вспоминаю случайного незнакомца. Его жаркие слова и порывистые действия. Уверена, что он думал далеко не о безопасности. Впрочем, я тоже…

– Плохо, – добивает меня подруга. Вырывает листок из тетради, что-то пишет на нем, кладет передо мной. – Вот. Экстренная контрацепция. Правда, времени многовато прошло, но попробовать стоит. Все лучше, чем аборт. Декану внуки не нужны явно, – добавляет с сарказмом.

– С ума сошла, Оль? – фыркаю я, а у самой внутренности в узел сворачиваются от паники. – Я не была с Максимом, – хмуро кошусь в сторону сына декана. – При чем тут он?

– Брось. Все видели, как он тебя в клубе обхаживал, сок подливал, крутился вокруг. И праздник весь для тебя Максим организовал. По доброте душевной, думаешь? – пожимаю плечами. – Наивная. Но ладно, тебе по возрасту положено такой глупышкой быть. На нашем курсе ты младше всех, – снисходительно отмечает Оля. – Ну, слушай, вы же вместе с Максимом из клуба уходили. Да и он друзьям растрезвонил, что крепость пала, не выдержала тарана.

– Пф, чушь, я на такси уехала, – и затихаю, прикусив язык.

Не могу же я признаться, где и с кем на самом деле оказалась той ночью.

– Тебя в общаге не было, – парирует подруга. – Не знаю, как на выходных, я ведь домой уезжала, а именно в ту ночь точно не было, – прищуривается, а мне нечего ей ответить. – Не хочешь, не рассказывай. Я от тебя ничего не скрываю, между прочим.

– Нечего рассказывать. Максим врет, – бурчу я и сумку лихорадочно собираю.

– Кстати, как твое собеседование? – спохватывается Оля.

Не понимает, что этим вопросом режет меня, бьет, выворачивает наизнанку.

– Собеседование… не состоялось, – выдавливаю из себя.

Прощаюсь с Олей, потому что хочу позаниматься в библиотеке, а ей учеба неинтересна. Освобождаюсь только к вечеру. И устало плетусь к автобусной остановке.

– Подвезти, золотце? – доносится со стороны стоянки, и я удивленно поворачиваю голову. – Я теперь как бы в ответе за тебя, – многозначительно лыбится Максим.

Следом раздается дикий хохот его друзей. Окидываю взглядом нахала. Он стоит, облокотившись боком о машину, купленную ему отцом. Важно, надменно. Точно павлин с распушенным хвостом. Знать не хочу, что он наговорил парням обо мне. Но догадываюсь. Из-за этого щеки вспыхивают жаром. Надеюсь, под веснушками и тоналкой незаметно.

Надо бы молча уйти, но стоп-кран сорван. Обида выжгла здравый смысл. Требует вендетты. И я себя больше не контролирую.

Обворожительно улыбаюсь, грациозно подхожу к Максиму, под руку его беру и тянусь к щеке. Но целовать не собираюсь – противно. Мне даже запах его не нравится. В отличие от проклятого незнакомца…

Отгоняю от себя навязчивый образ идеального мужчины. И переключаю внимание на смазливого папенькиного сынка.

– Что, опять к тебе? – вгоняю Максима в ступор своим вопросом. – Думаешь, на этот раз у тебя получится? – он багровеет от злости, осознав, к чему я клоню. – Не переживай ты так, – шепчу с нотками сожаления, но достаточно громко, чтобы остальные парни слышали. – Ну, не смог с первой попытки. Бывает… – вздыхаю сочувственно. – Правда, и со второй тоже. И…

– Эй, у нас вообще ничего не было, – перебивает меня, отталкивает и перед дружками оправдывается: – Пошутил я. Кому она нужна, – затоптать меня пытается, чтобы возвыситься на моем фоне.

Отвратительный внешне и гнилой внутри. Хорошо, что я сбежала от него после праздника. Зато я получила очередной урок: мужчины никогда ничего не делают для тебя просто так. Надо было сразу отказаться от «подарка» на день рождения и не идти в клуб. Это избавило бы меня от многих проблем. В том числе и от того незнакомца…

Гордо вздернув подбородок, разворачиваюсь на каблуках и уверенно цокаю к автобусной остановке. Пусть у меня нет богатых родителей, связей или щедрого «папика», зато я никому ничем не обязана. Я получу образование и всего добьюсь сама.

Но сейчас…

По пути заезжаю в аптеку. Украдкой достаю листок, который все-таки стащила у Оли, протягиваю фармацевту, стесняясь вслух название читать. Купленную коробочку тут же прячу в сумку, скрывая от посторонних глаз. Стыдно, что дошла до такого.

Дома принимаю таблетку, запивая водой вперемешку с собственными слезами. Всю ночь готовлюсь к очередному экзамену, а под утро, обессиленная и дико уставшая, отключаюсь прямо за столом. И ни капли не удивляюсь, когда во сне опять вижу ЕГО.

Говорят, что своего первого мужчину невозможно забыть. Но я справлюсь.

Глава 4

Три недели спустя

Злата

– Как у вас дела, мам? – шепчу в трубку.

Сижу, закрывшись в туалете общежития. Не знаю, сколько провела уже здесь. Сначала пять минут, как было указано в инструкции. Потом еще столько же в ожидании результата.

И… ступор. Я потеряла счет времени…

– Нормально все, – тянет мама в ответ, не вдаваясь в подробности. – А ты как? Учишься?

Мы созваниваемся крайне редко, но каждый раз она спрашивает одно и тоже. Под влиянием отчима сомневается, что я вообще поступила.

– Учусь, мамуль, учусь, – вздыхаю я обиженно. – Могу скан-копию зачетки вам по электронной почте прислать. Покажешь отчиму, – фыркаю, не выдержав.

– Да мы с Ваней верим, чего ты, – спохватывается она. – Ты у меня умница, – небрежно брошенная фраза согревает душу. Мне не хватает мамы, ее скупой ласки и заботы. Вот только я опускаю взгляд и закусываю губу: да уж, умница… – Ванечка очень беспокоится о тебе, так что зря ты язвишь. Это он на нервах тогда выразился неправильно, боялся, что ты в столице в беду угодишь. А вообще любит он тебя как родную.

Закатываю глаза, вспомнив, как радостно отчим на вокзал меня провожал. Волновался он лишь о том, чтобы финансирование мне обрезать. Впрочем, у него это довольно быстро получилось. Буквально через месяц мама заикнулась о трудностях с деньгами. А я, как правильная и жалостливая дочь, заверила ее, что справлюсь сама. Хотя это было чертовски сложно, пока подработку не нашла.

– Чего нового? – поддерживаю разговор, который явно не складывается.

Я же хочу лишь поболтать с матерью, чтобы хоть немного отвлечься. А еще мне остро нужен совет. Потому что я в тупике, куда сама себя загнала.

Той роковой ночью…

– Ой, по-старому все. Чего в нашем захолустье интересного может случиться, – не идет на контакт мама, будто торопится оборвать связь. – Это в столице жизнь бурлит. А ты приехать хочешь? – уточняет настороженно.

– Не знаю…

Сжимаю подушечками пальцев небольшую тест-полоску, на которой двумя бордовыми линиями красуется мой приговор.

Таблетка не сработала. Видимо, я приняла ее слишком поздно.

Я беременна и понятия не имею, что с этим делать дальше.

– Ну, думай, – неоднозначно произносит мама. – Только у нас Ася сейчас в гостях, – намекает на дочку отчима. – Ты не против, что мы ей твою комнату выделили? На время, конечно же.

Крупные соленые капли срываются с ресниц и летят вниз. Одна из них попадает на тест – так и замирает росинкой четко поверх двух полосок.

– Не против, – лгу я, едва сдерживая горький всхлип. – Нет, я… не приеду, – сжимаю в руке телефон лихорадочно. – У меня сессия. Ладно, пока, мам, мне заниматься пора, – спешу попрощаться, потому что поддержку здесь явно не найду.

Я окончательно убедилась, что осталась один на один со своей проблемой. И обратиться за помощью мне не к кому больше.

Сминаю тест-полоску в руке, до боли стискивая кулак. Упираюсь в него лбом – и срываюсь в рыдания. Плечи содрогаются, в горле будто ком застрял, а в груди пожар полыхает.

– Злат, ты чего там застряла? – стучит в тонкую деревянную дверь подруга. – В порядке?

С ней тоже «радостной новостью» делиться не собираюсь. Дико боюсь, что информация каким-то образом разнесется по институту. Еще не дай бог Максиму этого ребенка припишут.

– Да, сейчас, – пытаюсь выкрикнуть как можно бодрее.

Сама же нос яростно тру тыльной стороной ладони. Разжимаю кулак, в миллионный раз смотрю на тест, но полоски по-прежнему на месте. Смываю его в унитаз. Уничтожаю улику.

Впрочем, через некоторое время мое положение будет видно не вооруженным глазом.

Если только я не исправлю ошибку…

***

Позже…

– Я хочу сделать аборт, – выпаливаю на одном выдохе.

Опускаюсь на стул напротив врача-гинеколога, медкарту свою отдаю. Действую быстро и рвано, чтобы не передумать. Я все решила.

– Хм… – доктор Береснева опускает взгляд, губы в одну линию сжимает. – Кхм… – откашливается, изучая результаты моих анализов. – Сколько вам лет?

– Восемнадцать, – сипло отвечаю, потеряв весь запал.

Боюсь в глаза доктору смотреть. Стыдно. Нервно заламываю пальцы, впившись взглядом в поцарапанную поверхность стола.

«Якобы учиться едет, а сама привезет в подоле. Чего от такой пигалицы еще ожидать», – острым ножом врезается в мозг фраза отчима. Которая стала моим проклятием.

– Молоденькая совсем… – произносит врач с легким оттенком сочувствия. – Группа крови третья отрицательная, – хмурит брови. – А у отца ребенка какая?

– Не знаю, – признаюсь тихо. И мрачнею. – Нет никакого отца. Я одна.

Случайный незнакомец даже не вспомнит меня, а я… заставлю себя забыть. Как только… сделаю аборт.

Почему так больно? Почему так сильно ненавижу себя в этот момент?

– Проходите, – Береснева указывает рукой на дверь соседнего кабинета. – Раздевайтесь по пояс и ложитесь на кушетку, – делает какие-то пометки в моей карте.

Вот и все. Сейчас эта милая на вид женщина убьет моего нерожденного ребенка…

– Что? Уже? – постанываю, а глаза слезами наполняются.

Смаргиваю соленые капли, щеки ладонями протираю яростно.

«Я все решила», – повторяю как мантру. Выбора нет.

– Пока что УЗИ вам сделаем, – спокойно сообщает врач, а я едва не вздыхаю с облегчением.

И тут же ругаю себя за слабость.

Зачем оттягиваю неизбежное? Нужно сделать… ЭТО – и забыть! Смогу ли я…

Боже…

– Нет! Зачем УЗИ? Мне не нужно, – лихорадочно качаю головой. – Говорю же, я пришла на аборт, – тараторю я. – Я читала, на моем сроке можно выпить таблетку и…

– Медикаментозный аборт, – по-прежнему ровно проговаривает доктор. Смотрит на меня исподлобья. – Это вы успеете. Срок позволяет. А вот я за ваше здоровье ответственность несу. И не могу не предупредить о возможных рисках, – листает мои документы. – У вас уровень ХГЧ выше нормы. Давайте посмотрим, что у вас там, – хмыкает она.

У меня холодеет все внутри. Касаюсь ладонями плоского живота – и тут же одергиваю руки. Запрещаю себе привязываться.

Я. Все. Решила.

И УЗИ ничего не изменит. Скрываюсь в том самом кабинете. Лежа на кушетке в ожидании врача, окидываю взглядом небольшое помещение. Цепляюсь за несколько черно-белых УЗИ-снимков, что лежат на тумбе, и коробку с диском «Первое видео малыша». Наверное, их забыла одна из тех будущих мамочек, которые выходили из кабинета передо мной. Каждая – под руку с парнем или мужем. Все одинаково счастливые, сияющие.

А я одна…

Не могу больше сдерживать слезы – позволяю им стекать по вискам. Откидываю голову и зажмуриваюсь. Скорее бы все закончилось…

– Что-то не так? – беспокойно спрашиваю у врача, пока она делает УЗИ.

Не нравится мне ее напряженное выражение лица. А еще дискомфорт ощущаю от датчика внутри. И дикое смущение.

– Все так, как я и думала, – освобождает меня наконец-то, и я быстро одеваюсь. – В полости матки визуализируется два плодных яйца.

– И? – пропускаю детали мимо ушей, потому что боюсь передумать.

– У вас двойня, – звучит как выстрел. В самое сердце.

Обреченно закрываю лицо ладонями. Моя прабабушка была тоже из двойни. Помню, я когда узнала об этом, то загорелась мечтой когда-нибудь родить близнецов. Растить сразу двоих, покупать им похожую одежду…

Мое желание сбылось, но…

– Не важно, – всхлипываю я.

Готова заорать на весь кабинет от несправедливости. От боли. От одиночества.

Почему все так сложно?

Когда я сделаю то, что задумала, я буду ненавидеть себя вдвойне.

– Важно, дорогая, – Береснева обращается ко мне мягче. – Отрицательный резус, многоплодная беременность. Велика вероятность, что после аборта ты вообще больше не сможешь иметь детей. Готова остаться бесплодной на всю жизнь?

– Что? – округляю глаза. – Нет. Но… Мне нельзя рожать, – хнычу я.

Нельзя. Потому что эти малыши никому не нужны. А одна я не справлюсь.

– Можно. И даже нужно, – возражает гинеколог. – Иначе бесплодие, – напоминает она. – С отцом двойни ясно, – цедит сквозь зубы. – Родители есть? Близкие?

– Мне не к кому обратиться за помощью, если вы об этом, – шумно вбираю носом воздух. – Что же мне делать? – поднимаю на Бересневу заплаканный взгляд. Смотрю как на свою последнюю надежду.

– Родить, – кивает она. – И отдать малышей в другую семью, – добивает меня. Застываю и ресницами хлопаю. – Знаешь, сколько бесплодных пар мечтают, но не могут зачать? Документы можно оформить прямо в роддоме… Родишь и отдашь тем, кому нужны дети. Это единственный вариант…

Глава 5

Марк

– Опять не спишь? – доносится позади тихий, приятный голос.

Женские ладони опускаются на мои плечи, сжимают нежно, слегка массируют, цепляя ткань футболки ногтями. Ухмыльнувшись, откидываюсь на спинку кресла. Голову запрокидываю, прикрываю глаза.

И опять смутный образ в сознание лезет. Чужой, неправильный, но такой реальный. На протяжении минувших недель после свадьбы я сам не свой.

Рядом со мной шикарная во всех смыслах женщина, а я гоняюсь за призраком, которого сам себе придумал. Каждый раз уношусь мыслями в ту ночь, не похожую ни на одну следующую с Ирой. Наверное, это логично. Моя жена привыкла ко мне, стала смелее, раскрепощенней. Я должен радоваться, что приручил ее, но мне жутко не хватает ее скромности, смешного смущения, слабого «ой» и неподдельных эмоций. А еще того неповторимого ощущения с ней, будто я для нее целый мир. Теперь его нет, испарилось.

– Поработать надо, – лгу я, когда Ира наклоняется и целует меня в щеку. Касается шеи, дыханием щекочет.

Делаю чертов глубокий вдох. Обонятельные рецепторы в боевую стойку становятся, ждут тот самый аромат, которым я одержим. Чтобы впитать, сожрать, насытиться наконец. Почти месяц прошел, а я не переболел им. Ира пыталась найти альтернативные духи, которые аллергию бы у нее не вызывала. Все зря… И сейчас тоже мимо.

Я чувствую запах жженого сахара с резкими нотками, очень отдаленно корицу напоминающими. Не то. Совсем. А я просто идиот. Все больше склоняюсь к мысли, что выдумал все с голодухи.

– У нас толком медового месяца не было, между прочим. И сейчас ты весь в бизнесе. На меня времени нет, – шепчет Ира. Идеальная. Без изъяна. Моя…

Обходит кресло и, улыбнувшись, устраивается на моих коленях, обвивает руками шею. Вздыхает томно. Заигрывает, изображая обиду. Милая и соблазнительная, ничего не скажешь. Но…

Опять эти «но».

– Глупости, у нас вся жизнь впереди, – укладываю ладони на тонкую талию. – Успеем.

– А что если нет… – настороженно произносит. – Мы же в ту ночь не… – затихает, моей реакции ждет. И смотрит вопросительно, словно сама не помнит.

– Нет, – уверенно отвечаю.

Думать о барьерах рядом с ней – преступление. Тем более, в тот самый первый раз. Эталонный.

– Значит, беременность не исключена, – прищуривается задумчиво. Замирает, напрягаясь в моих руках. Сложно эмоции ее считать.

– Ого, а ты уже детей хочешь? – пытаюсь обстановку разрядить. – Или наоборот не готова со свободной жизнью и карьерой расстаться?

– Я… – медлит с ответом, будто риски оценивает.

– Ну, чего ты, я не настаиваю, – смеюсь и в носик ее целую, который она морщит тут же. – Сама разговор завела. Мне и так нормально, куда торопиться, – выдаю честно.

Не то, чтобы я совсем детей не хотел. Но сейчас, когда моя голова забита черте чем, а подсознание сбоит, лучше подождать. Притереться с Ирой, привыкнуть друг к другу.

Забыть корицу.

Тьху ты!

– Нет-нет, Марк, – подумав, лихорадочно рыжей головой вертит. – Я готова как раз к материнству. В конце концов, мне двадцать два уже. Пора.

«У меня день рождения сегодня. Восемнадцатилетие», – внезапно в мозгу выскакивает. Откуда? Что за чушь вообще?

– Хочу быть молодой мамочкой для нашего сына, – отвлекает Ира и льнет ближе.

– Ты уже и с полом определилась? – выдаю с насмешкой. – А почему не дочь?

– Мужчины всегда мечтают о наследнике, – уверенно заявляет.

– И у многих мужчин ты узнавала? – подшучиваю я.

Ира вспыхивает, взгляд отводит и бурчит чуть слышно:

– Ты знаешь ответ на этот вопрос.

Заставляет меня почувствовать вину. И за слова, и за порывистые действия той ночью. За все.

– Да, прости, – говорю серьезно. И целую жену. – Иди спать, я скоро.

Ира поднимается и молча кабинет покидает. Обиделась, наверное. Но я не переживаю, ведь жена мне попалась отходчивая. Еще один плюс в ее копилку положительных качеств, которая такими темпами переполнится скоро.

Возвращаюсь к ноутбуку. Пустым взглядом утыкаюсь в документы, читаю, пытаюсь вникнуть, но не разбираю текста. Сворачиваю к лешему, а вместо них запускаю поисковик.

Мне до сих пор требуется графический дизайнер в рекламное агентство. Ира одна не справляется. А девчонка, наброски которой я выбрал среди всех предложенных, так и не явилась в холдинг. Лентяйка. Надо бы кого-то опытнее найти, а не студентку бестолковую. Чем только думал?

И опять на те же грабли наступаю. Потому что вбиваю в строку поиска название вакансии, перебираю резюме новичков. Мне нужен свежий взгляд, что-то неординарное, иначе сожрут меня на рынке. Конкуренты и так с каждым годом сильнее становятся. Один Вадим со своим дурацким «Шторм медиа» чего стоит. То и дело меня подсекает.

Как назло среди примеров работ сплошная ерунда. Ничего не цепляет. Раздраженно кулаком по столу бью. Сам не понимаю, почему меня неудача бесит. И зачем моему холдингу именно та лентяйка, прогулявшая собеседование. Но после ее "портфолио" все остальные меркнут.

Плохая идея. Не найду я бриллиант среди бездарей…

Однако пальцы упрямо лупят по клавиатуре. Оставляю короткую заявку, без деталей, чтобы конкуренты не пронюхали, и номер телефона. Мой личный. В надежде, что гений рекламных баннеров сам найдет меня. С этой мыслью устало в кресле разваливаюсь.

Но вдруг какая-то тревога необъяснимая накатывает. Будто упускаю нечто важное.

Чертов параноик!

Глава 6

Несколько месяцев спустя

Злата

– Настоятельно рекомендую вам перевестись на заочное отделение, а лучше – взять академотпуск, – чеканит декан убедительно.

Между строк так и читается: «Исчезни с глаз долой, не мелькай вообще в нашем институте. Главное, к сыночку моему не подходи».

– Нет, все в порядке. Я справлюсь. Все, чего прошу, это возможность свободного посещения в первый семестр, – тараторю я, обмахиваясь зачеткой. Мне жарко и душно. – Буду дома готовиться к зачетам и экзаменам. Уверена, что все сдам. А в конце осени я рожу и…

«И оставлю малышей в роддоме, а сама продолжу учебу», – добавляю про себя. Пытаюсь свыкнуться с этой мыслью, зачерстветь, ожесточиться. Есть же женщины, которым плевать на собственных детей. Спокойно себе живут. Почему я так не умею?

Но научусь. Придется. В противном случае я перечеркну свое будущее, а детей обреку на нищенское существование. Сразу двоих! Разве это лучше?

– Вам будет сложно, – настаивает мужчина и очки на нос цепляет. Будто живот мой рассмотреть внимательнее хочет.

Ерзаю на твердом стуле, пытаясь устроиться удобнее. Придерживаю округлый животик рукой. Дольше, чем нужно. Словно почувствовав меня, малыши отзываются слабыми, едва уловимыми движениями. Ощущение, будто рыбки внутри плавают. Улыбаюсь с нежностью. Материнской, но… Ругаю себя и резко отдергиваю ладонь.

Словно в наказание, внутри разливается неприятная ноющая боль. И поясницу тянет. Неужели опять к гинекологу идти?

Я так часто бываю в больнице, что мне пора выдать абонемент. Врачи ставят какие-то уколы, чтобы предотвратить резус-конфликт, постоянно проверяют состояние малышей. А я хоть и решила, что не оставлю их себе, но все равно переживаю.

Две жизни внутри – двойная ответственность. Пусть даже эти дети в перспективе станут чужими. По крайней мере, я со своей стороны сделаю все, чтобы они родились здоровыми – и нормально росли и развивались впоследствии.

Без меня…

– Я справлюсь, – говорю сипло. И сглатываю горький ком в горле.

– Обсудите этот вопрос с отцом ребенка, – декан неожиданно направляет тему в другое русло. – У него же есть отец? Кто? – прищуривается с подозрением.

Значит, я не ошиблась. Слухи по институту распространяются быстро, пусть даже и лживые. Видимо, декану донесли, как его сын ухлестывал за мной. И догадками о той ночи поделились.

– Конечно, есть отец, – лукаво улыбаюсь я, впитывая весь спектр эмоций неудавшегося свекра: от паники до злости и обратно к страху. – Очень хороший. Красивый. Сильный. Добрый, – описываю незнакомца, каким его запомнила и дорисовала в своих мечтах. Наблюдаю, как декан бледнеет. – И это не Максим, конечно же, – заканчиваю с издевкой, которой мужчина, безусловно, не понимает.

– Бог миловал, – вздыхает с облегчением декан и по лбу ладонью проводит.

– Совершенно согласна, – дублирую его жест, но вкладываю в свои слова иной смысл.

Пересекаемся взглядами, но я выдерживаю эту зрительную схватку. Заставляю себя мило улыбнуться в то время, как хочется прибить декана его же ноутбуком. Гормоны бушуют, нервы ни к черту. Делаю глубокий вдох, но будто кипяток в легкие впускаю. Мне кажется или это лето аномально жаркое?