Я бегу по снегу босиком

Нани Кроноцкая

Я бегу по снегу босиком

1. Просчеты и Люся

Где они просчитались? Где?

Клавдий1 снова и снова листал страницы дела «Триглы». Жертвы, преступления, вещественные доказательства. Опросы свидетелей, фото- и видеосъемка. Результаты экспертизы, подтверждающие ее неоднократную ретушь. И совершенно точно видел: арестованные многочисленные члены секты – пешки в большой игре.

Лишь однажды случайно оказавшаяся в подъезде видеокамера, повешенная ревнивым мужем для слежки за непутевой женой, показала присутствие удивительного для наших мест персонажа: высокую и очень эффектную негритянку в белой песцовой шубке.

Маричка. Бессмертная черная инфинити2. Та самая знаменитая Маричка, за любую информацию о которой все структуры мирового Инопола, включая и наши Дозоры3, обещали баснословные награды. И всегда безуспешно.

Он снова и снова рассматривал пресловутое видео. Негритянка осматривала тело очередной жертвы, сначала обойдя его, затем носочком высокого, до середины бедра, сапога на агрессивной шпильке перевернула труп на спину и присела над ним. Долго вглядывалась в лицо. Звериная ухмылка исказила красивые черты экзотической девушки. Она резко наклонилась и вдруг страстно поцеловала труп молодого иного прямо в мертвые губы. Так целуют спящих любовников – чувственно, долго. Оторвалась от тела, вновь перевернула его на живот, нежно погладила по спине, поправила воротник рубашки. Затем, улыбаясь пьяной улыбкой, покачиваясь и с трудом держась на ногах, вошла в лифт. Дверь за ней закрылась.

Все время просмотра ролика Клавдий не мог отделаться от гадкой мысли: последний, главный ход в этой игре еще не сделан. Запустил снова запись сначала.

В кабинет зашел Ладон4. По драконьей традиции – напрочь забыв постучаться. Сел рядом, внимательно смотря в экран на антрацитово-черную в белых мехах фигуру. Напрягся, узнав. Не узнать ее было невозможно.

– Клав, очнись. Они живы. Все живы. Остальное приложится. Антон5 там бессменно. Я с ним только что говорил – обещает прогресс уже к ночи. А он никогда не дает ложных надежд, ты же знаешь.

Клавдий вздрогнул. С момента тех страшных событий он не выходил из кабинета больше, чем на пять минут. Вот уже почти двое суток. Он знал, что все живы. Знал, что старшую дочь собирали по косточкам. Что Фил6 выжжен был как Сахара. Что чудики эти – Лер с Венди – час назад еще оба были в коме. Пока Канин так слаб – их вернуть просто некому. Не позволил себе выть и лезть на стену. Заморозился, отгородился и думал. Надо было бы вытащить Ге, разделить свои беды, но сваливать все на жену он не мог. Она и сама все это знала. С ней младшая дочь и Алиса. А вот он тут – один. Очень больно.

Выжидающий дракон смотрел вопросительно. Клавдий кивнул ему молча.

– Докладываю. Оставшиеся в живых участники нападений идентифицированы. Арестованы, допрошены, обвинения скоро будут предъявлены всеми сторонами следствия. Фигурантов очень много: ведьмочки потрудились на славу. Кстати, скажу тебе: так себе ведьмочки, ни у одной нет приличного потенциала. Какая-то пародия на ковен. Обиженки с брошенками всех мастей, цветов и сторон.

Клавдий знал и все это. «Так себе ведьмочки» поставили с ног на голову всех иных от Москвы до Владивостока, пролили море крови, совершили несколько успешных покушений на величайших азеркинов современности. Куда катится мир?

– Тебе все вот это не кажется странным? Уму непостижимо. Снова она?

– Кажется. Еще как. Ты же ее знаешь.

– Да. Знаю. Надолго ли эта обманчивая благодать и тишина? Если эта крупная рыба ушла в омут – то совсем ненадолго…

Клавдий ладонью потер свою гладкую лысую голову. Его несравненная Ге наверняка знает ответы на эти вопросы. Снова тревожить ее хрупкое равновесие? Вот сегодня и спросит. Наверное.

Лад, все это время пристально следивший за отражающейся на лице сиятельного Клавдия бурей чувств, подпер щеку рукой и усмехнулся.

– Не думаю, что все настолько плохо. Вот ты сам посуди: мы открыли еще одного лидера, кукловода. Наш Лер на сегодня, пожалуй, самый надежный и перспективный член команды. Доверяю ему больше, чем себе. Мы инициировали сразу несколько талантов Венанди. Девочки твои все развернулись на славу. Раскрыли Фила, параллельно осчастливили твою вечно витающую в поисках счастья старшую дочь. И не кривись – это объективная оценка результата.

– Она с Рафаилом.

– О! Ты Фила признал? Ревнивый папаня. Безродного ухажёра великой и ужасной рыжей Арины? Аплодирую стоя.

– Не паясничай. Ничего мне не остается. Хорошо, что хоть они живы. И невзирая на твою пламенную речь – тревожно. Сам знаешь: мягко говоря, он не такой уж он и безродный. Я опасаюсь другого, – Клавдий устало посмотрел в монитор, останавливая картинку видео, – потенциал у него… ну, ты видел. Очень скоро он может затмить тут всех нас. Разве что Гуло уступит. Или будет на равных. Зачем ему ведьма Арина? У нее это очень серьезно, я знаю и вижу.

– Папочка, всех не осчастливить. У детей твоих свои дорожки, тут ты можешь лишь им помогать. И не держа за руку. Справится твоя рыжая ведьма. Пока у них все хорошо.

Клавдий усмехнулся. Легко говорить было об этом легкомысленному дракону, за спиной которого были лишь горы. Вот когда народит драконят…

– Не смотри так вот, дедушка Клавдий, не надо. Я пока не женюсь совершенно и не собираюсь. А потомки мои… Где-то ходят, я слышал.

– А кстати, об этом. У меня тут отчет отдела службы внутренней безопасности о некоем сиятельном сьерре Ладоне. Вот он, весьма забавная бумага. Руки свои от нее убери. Знаешь, кто автор?

– Везде есть шпионы. Уборщица или, быть может, продавец пирожков в кафе? С них станется: очень подозрительные личности, давно я заметил.

– Заралунга Людмила Тихоновна.

Дракон встал. Снова потянулся за бумагой, получил по рукам.

– Она точно светлая? Больно уж Люсенька та непроста.

Он резко сел, задумчиво уставившись в окно. Маленькая чертовка мало того, что провела их с Лером дважды. Ну ладно – в основном его, Ладона. Так еще и вела свою игру так филигранно, что утерла нос сиятельному, заставив столько думать о себе. И кого? Его – дракона. Которого даже Эрис-Маричка так не задевала. И точно совершенно – так не унижала. Хотя… еще все впереди, как тревожно шептала ему интуиция – единственная особь женского пола, никогда его не подводившая. Интуиции своей он верил безоговорочно.

– Заявление к нам лежит с начала ее учебы. Что-то мне подсказывает, – Клавдий помахал ее отчетом перед чутким носом дракона, – что теперь его точно подпишут. Она написала характеристики абсолютно на всех участников боевых опергрупп. И что плохо – все признали их объективность. Не страшно?

Ладон снова встал, направляясь к выходу из ставшего вдруг душным кабинета.

– Я понял, зачем ты женился. Зная, на ком ты женат, никакая Люся не подойдет и на пушечный выстрел к твоей сиятельной тушке. Ге ее бы сожгла на подлете, ручаюсь.

И, едва увернувшись от полетевшей в его спину массивной точилки для карандашей, Лад торжественно закрыл за собой дверь, оставив Клавдия думать.

Открыв массивную дверь на Литейном, Люся выскользнула на ступени гранитного крыльца. День был отличный. Настроение также сияло всеми цветами светового спектра, совершенно как солнце. Она не просто получила высшие баллы за практику. Людмила Тихоновна получила сразу четыре фантастических предложения. И каких! Осталось лишь выбрать.

Конечно же, Леру она солгала. Этих двоих водить вокруг пальца вообще было особенным удовольствием. И практику курсантка проходила совершенно по другой специальности: “Управление собственной безопасностью органов внутренних дел азеркинов”. Ее отчет о проведенном расследовании с приложенными полными характеристиками членов группы оперативного реагирования Инквизиции вызвал восторг и восхищение. Ее куратор с ней даже потом поздоровался (чего не было с ним никогда, она даже сомневалась в том, что он – не голем).

Ей предлагали службу в Управлении. Во внешней разведке, в контрразведке – агентная деятельность, а еще… А еще – рассмотреть перевод в создаваемую этим летом Академию Взаимодействия Иных Сил. Специальную – только для иных. Восхитительно. Невероятно!

Люся вспомнила лицо дракона, слушающего ее речь в ресторане. Она и заподозрить не могла в этих древних такого вот спектра эмоций. Надо признать – он был хорош. И теперь Люся точно знала, отчего они все вымирают. Странный коктейль из неисправимого романтика и невозможного циника с толстым налетом скептицизма. Со множеством точек уязвимости и низким уровнем чувства самосохранения – как вообще он дожил до наших дней? Ах да, могущественный. Только этого его и спасало.

Она шла по тротуару Литейного, разглядывая окна и витрины. Всматриваясь в лица людей, ловя эмоции и мысли. Целый людской океан. И ей плыть в нем теперь. Оставалось решить – в какой роли: трески, водоросли либо акулы. А может, и вовсе – она айсберг. Представила. Вспомнила лицо Ладона в ресторане тем вечером. Вновь усмехнулась. Точно – не мелким планктоном. На выбор своей роли у Людмилы было еще целое долгое лето. И она выберет. А пока – на вокзал, брать билет и в деревню, там ждут. Встречай, мир, великую и ужасную Люсю Заралунга.

2. Скоро завтра

“Беда приходит не как гроза. Она приближается тихими голубиными шагами. “ (Фридрих Ницше)

В кабинете главного врача отделения интенсивной терапии главного военного клинического госпиталя имени Н. Н. Бурденко7 было непривычно многолюдно.

Полковник медицинской службы Антон Клавдиевич Дивин с трудом подавил в себе острое желание развернуться и выйти. Увы. Эти люди – все-все ждут его. Великого и ужасного А.К. Дивина собственной персоной.

Госпиталь был переполнен ранеными, дежурившими сотрудниками органов внутренних дел всех сторон и всех званий. Врачи не справлялись, поступившие умирали ежечасно. Просто уходили. Остановить процесс не удавалось, как не удавалось и найти причину происходившего.

Устало он упал на кресло, обреченно глядя на экран. Пиликнул мессенджер телефона. Незнакомый номер. Открыл и вздрогнул.

«Здравствуй, дорогая. Я не рад».

*“Хочешь ли знать, что вам делать?”*

Очень знакомо. Стиль тот же: никаких приветствий и сразу загадки. Маричка, чернокожая заноза. Как он мог ее в себя впустить, разрешить подойти ей так близко?

Даже когда (уже после, читая досье негритянки, выуженное из толстенного личного дела) Антон вынужден был самому себе признаться, что он был лишь ступенью, он все еще в это не верил. Просто удобная дверца в дом к их семье или даже – к Ладону.

Девица была одержима странной идеей стать полноценным драконом. Рожденная с четвертью древней крови, многие годы она посвятила лишь решению этого своего софизма8.

Всегда безуспешно. Только рядом с Ладоном она вдруг смогла ощутить себя совсем немного, но драконессой. Может, это и была ее «любовь?» Ладон никогда не обманывал женщин, себя не обещал им – никому и никогда. Для него и Маричка была лишь приключением. Разнообразием, как экзотическая птичка.

А еще – он узнал ее имя. Настоящее имя потомка дракона всегда очень ценный трофей. Дракон может позвать – и она подчинится. Всецело. Об этом знал только Антон.

Как же странно. Она всегда шла по головам – не жалея живых, не сомневаясь ни минуты, а тут – словно кукла, слепа и послушна тому, кто рожден быть драконом.

И все же – хочет ли знать он? И зачем? Она никогда не делала предложений просто так – Антон отлично все помнил. И цена, должно быть, непомерна. Он врач. Он обязан спасать. Тех неугодных людишек, что пошли войной на его мир, соблазнившись причастностью к силе настоящих азеркинов? Ох, Антон, ты темнеешь.

Как там говорил о ней Лад: «Я пытался ее разуверить в желаньях. Что толку? Это все равно, что убеждать безногого в том, что можно ползать всю жизнь на руках очень быстро и притом – экономить на зимних ботинках. Безумство».

Антон вдруг очнулся. Кабинет был почти пуст, лишь молодая врач из блока интенсива терпеливо ждала его, явно уже на ходу засыпая. Бедняжка.

– Простите, я кажется, задумался. Вы с новостями?

Бледная ведьмочка дежурила вторую ночь, по своей инициативе. Трудно сказать, что ее там держало, но палату с тяжелыми группы оперативников она бдила, как главную ценность в своей жизни.

– Да.

Он прищурился, откинувшись на спинку кресла. И вдруг понял: от ее новостей будет зависеть и его решение. Пришло время ему выбирать. И выбор, похоже, был сделан.

– Мужчины очнулись, Гуло9 ушел в оборот и тут же нырнул в телепорт, прихватив Рафаила. Девушки… Арина в сознании: сломан позвоночник, множественные переломы конечностей, основание черепа, разрыв селезенки. Если бы она была человеком – полная несовместимость с жизнью.

– Но она – высшая ведьма.

«Сестренка, держись там!» – Антон заходил в ее блок сегоня раз уже пятьдесят, если не больше. Им с Лео просто не нужно сейчас было как-то мешать. Он справлялся, отважный маленький рыцарь его младшей сестры, героической Дивиной.

– Да, Фамильяр ее тащит и весьма успешно. Очень сильный, я таких еще не видела, хотя ему тоже досталось, но они справятся. Дня два-три еще, не больше. Через час выпустим ее из медикаментозной комы.

– Что с Венди10?

Женщина вздохнула, отвела глаза.

– Тут все непросто. Мы не знаем. Вижу ее, стоит в Сумерках и не выходит. Осталось лишь ждать.

– Сколько есть у нас времени?

– Ровно четыре часа. Ее силы уже на исходе. Она поступила пустая, как.… В общем – до самого дна. И мы вообще не понимаем, по какому закону природы она существует. Свидетели говорили, что был экстремальный выброс энергии. Где она берет ее – не знаем. Что служит источником – не знаем. Все очень тревожно. Что скажете?

Он все еще смотрел в сообщение Марички. У них есть четыре часа. Меньше. Три. Кто там знает вообще, что она им ответит.

Если Ди вдруг очнется, то Антон скажет именно то, что он хочет и выбрал. Если же нет, то придется идти на сделку с черной, оно того стоит.

– Продолжать интенсив, в кому не погружать, с оборотнями это… сами помните. Общая поддерживающая терапия, лечим и питаем пока тело. Я буду думать еще, держите меня в курсе. Вы устали?

– Ужасно.

Она на ходу засыпала, бледная, с темными кругами под глазами.

– Давайте вас сменят, поезжайте, поспите.

Покачала головой, вставая.

– Нет, я там прикорну, у них в палате. Дождусь, пока все не вернутся.

– Почему?

Уже выходя, оглянулась.

– Она собой прикрыла сына моего, там, в пещере, вот эта маленькая белокурая девочка. Вадим уже дома, мне все рассказали. И я ее вытащу.

Вышла. Мать, что тут скажешь – Ге ведь такая же. И даст если Создатель, своим детям он тоже найдет Мать с большой буквы.

Придется тебе подождать, дорогая Маричка. Сделка еще впереди.

Ди открыла глаза. Солнце. Какое счастье, никаких больше пещер и никогда! Снова больничная койка. Этим маем Сиятельная Венанди побила все свои рекорды. На краю ее кровати сидел кто-то большой, полуголый и темный. Держал за лодыжку и спал, опираясь на спинку кровати.

Взглянула на пальцы. Тонкое золотое колечко с маленьким кабошоном сердолика. Оно словно билось на руке теплым сердечком. Заметила вдруг шевеление напротив, темная фигура качнулась, поднялась в полный рост и закрыла ее от лучей.

Это был Лер. Похудевший, осунувшийся, ставший старше намного. Упал на колени, уткнувшись ей в руку.

– Дозвался.

– Лель. Скажи, это правда?

Показала кольцо. Лель поднял к ней лицо, очень жадно ловя взгляд Венди, и кивнул, утверждая.

– Ты знаешь. Мне давно было нужно сказать тебе, а я все боялась.

Весь напрягся. Провела по небритой щеке тыльной стороной ладони, он зажмурился.

– Я очень люблю тебя, Лель. И давно. Просто я…

Вихрем слетела с кровати, будто попала в торнадо. Сжатая со всех сторон, в потоке безумной радости. Сердце стучало в могучей груди, словно колокол на колокольне.

– Лель, я же тут, никуда я не денусь. К тому же ты слышал – теперь я невеста.

Смеялся одними глазами.

– Не знаю я, кто тот счастливец, как узнаю – тогда посмеемся всей группой.

– Воу, вы уже, я так смотрю, расчехлились, голубки? – на пороге стоял Антон Дивин. – Ди, скажи, помирать ты не хочешь ведь больше? Мне важно. Только вот честно.

– Нет, она больше без меня – ни шагу, – голос Лера был хриплым, как будто простывшим.

– Вы не представляете даже, как меня выручаете, – сказал доктор и быстро вышел.

Все еще будет.

Антон возвращался вновь в свой кабинет. С чувством полного удовлетворения. Эту партию он с ней сыграл. Противник нанес все удары, но провидение было с Антоном. Это внушало надежду.

Открыл месс телефона. Снова прочел сообщение.

*«Хочешь ли знать, что вам делать?»*

Нет, больше не хочет. Ему стало уже все равно, что будет с теми, кто осмысленно или бездумно полез в дебри сна разума. Всех не спасешь и не оградишь от фатальных глупостей. Все «его» люди – живы. И даже вполне счастливы, как оказалось. Больше его ничего не волнует, он сделал свой выбор. И со счастливой улыбкой он ответил Маричке:

«Нет».

Вдруг увидел: она набирает ответ. Так ожидала? Что скажет? Помня черную – потоки проклятий должны были хлынуть с экрана. И все же:

*«Он умрет уже завтра. И вы тут бессильны. Прощайте».*

Прощайте… Умрет. Да, она снова – не проиграла. Страшная женщина – черная жрица. Что ж, будем ждать это жуткое «завтра».

3. Вы поедете на бал?

«Колдовству, как известно, стоит только начаться, а там уже его ничем не остановишь». М. Булгаков.

– Клавдий Васильевич, Семен Августович срочно созывает экстренное. Настоятельно просит быть у него через пять минут, – немного сбившись, женский голос из динамика личной связи сообщил доверительно, – Сэм сам не свой, не задерживайтесь, очень вас прошу, он меня съест.

Гелла11 всегда была с ним заодно. Полезно иметь в союзниках суккубов, а суккубов – личных секретарей своего начальства – бесценно.

На часах было без пятнадцати шесть, до окончания внеурочного рабочего дня оставалось пятнадцать минут. Отправил сообщение жене, постарался не думать о причинах, вызвавших приступ трудолюбия у самого великого и ужасного Сэма.

По дороге к лифту Клавдий столкнулся с еще одним великим и ужасным. Сам Савва величественно шествовал в том же направлении. Кладий не был пророком, но долгие годы жизни рядом с «пронзающей взглядом время» Ге неизбежно обостряют интуицию. Дурные предчувствия заскребли душу острыми коготками.

С некоторых пор Саввелий не был даже штатным сотрудником Дозора, числясь в консультационном отделе Инквизиции12. На свет божий величайший из Деусов не показывался уже лет двадцать, если не больше. То, что заставило опального светлого появиться в неурочное время в этом коридоре, не могло быть просто прихотью Сэма. Высокого полета птица прилетела на серую поляну. Родственничек.

Клавдий поздоровался, поймал на себе подчеркнуто равнодушный взгляд, нажал нужную кнопку лифта, и они поехали.

«Надо же. Клавдий еще существует», – очень тихо, но отчетливо произнес ему в спину Савва Деус вместо ответного приветствия.

«Интересно, он имел в виду мое телесное здоровье или вообще всех Клавдиев мира, как природное явление?» – пронеслось в голове, но озвучивать мысли благоразумно не стал.

Лифт открылся, и они двинулись в одном направлении. Клавдий вдруг вспомнил, что о бывшем главе Дозоров ходили легенды, как об одном из самых сильных телепатов этого мира. Хмыкнул, заставил себя вспомнить роскошные длинные ноги Геллы, обычно чисто символически прикрытые короткой юбкой. Входя в кабинет начальства, с удовольствием отметил напряженный взгляд Саввы, устремленный на эти несомненные достоинства красавицы-суккуба.

«Шалость удалась, господин Савваоф».

И с чувством глубокого удовлетворения вошел в эпический серый кабинет своего непосредственного начальства.

Если бы Клавдий был человеком, правильной реакцией на увиденное за рабочим столом Великого Инквизитора стало бы остолбенение. Даже бегство. Но древний титан человеком не был, жил немногим меньше сроков с сотворения мира и видал всякое. Потому и позволил себе лишь удивиться.

Кроме вошедшего на несколько секунд раньше Савваофа, за круглым столом восседали не менее легендарные личности. По правую руку от Сэма сидел сам Зилант13, лидер светлых драконов. Редкий гость в Москве: по слухам, змей давно гнездился в Мраморном ущелье Центрального Кодара, построив персональный замок и окружив себя тайной.

Стоявший рядом седовласый Сааган куда чаще посещал Лубянку, будучи начальником Азиатского территориального отдела. Однако видеть его во фраке (как и остальных посетителей кабинета Сэма) было, прямо скажем, необычно.

Порывисто обернувшись в сторону вошедших, Ипполит Индрик, до этого момента внимательно изучавший вид из окна кабинета, блеснул белозубой улыбкой. Титан улыбнулся старому жеребцу и приветливо кивнул в ответ.

Рядом, принимая элегантные позы, возвышалось трио легендарных авеморфов – родоначальниц светлых родов птицелюдей. Аглая Алконост, Камилла Гамаюн и Эмилия Сирин – все в роскошных вечерних туалетах, они блистали драгоценностями, как новогодние елки. «Глупые сороки», – подумалось Клавдию.

Стоявших у стены троих мужчин, похожих друг на друга как капли воды, он не знал и никогда не видел, отметив про себя молодость и силу могущественных близнецов.

Казалось бы, что такого потрясающе удивительного было в этом сиятельном обществе? Только одна существенная деталь: все эти известные ему иные были давними и заклятыми врагами, невзирая на фактор светлости. Многие века они посвятили козням, интригам и распрям, стремясь подгадить друг другу. И вдруг…

Извечные недруги, нынче они непринужденно общались, улыбались как старые друзья. Эта тусовка могла бы напоминать встречу одноклассников «триста лет спустя», если бы не ее малочисленность, фраки и вечерние туалеты дам.

В этой нарядной кампании один лишь он являл собой довольно унылое зрелище: потертые джинсы, клетчатая рубашка, растоптанные мокасины.

– Как, Клавдий, вы еще не одеты? – Аглая Алконост подплыла к нему, переливаясь многоцветием своего блестящего платья, обтягивающего аппетитные формы бессмертной.

– Разве? – он с подчеркнутым вниманием рассмотрел свои джинсы и рубашку. – Похоже, вы видите меня насквозь.

Тупая птица шутку не поняла, подняла удивленно брови и осторожно отошла к столу. Клавдий терпеть не мог этих куриц, не без легкой подачи супруги, конечно, но и без ее брезгливого презрения эти великие ассоциировались у него лишь с гусынями.

– Аве, Клавдий! – начальство, наконец, вспомнило о его существовании. – Прости, что не успел предупредить тебя, но мы сейчас все оперативно исправим.

«Когда Сэм просит прощения – это всегда не к добру», – успел подумать Клавдий.

Секунда, и на нем, мерцая и поблескивая швами, материализовался фрак. Его личный, пошитый когда-то гномами, с многочисленными защитными заклинаниями, вплетенными прямо в ткань. Фрак этот стоил целое состояние, шили его пять лет, и супруга называла это произведение не иначе, как «великосветский броневик».

Для эффектного фокуса с переодеванием Сэм применил сразу несколько своих секретов: ментальное произнесение заклинаний, телепортация магических предметов, преодоление всех степеней защиты – все это было доступно лишь величайшим из великих.

«Хитрый лис использовал меня, чтобы напомнить этому надменному курятнику, кто такой Самаэль», – эта мысль заставила Клавдия усмехнуться, и он церемониально поклонился шефу, пряча ухмылку в поклоне.

– Итак, сиятельные сьерры. Прямо сейчас мы отправляемся на бал, почитай, как лет двести назад, – из уст Сэма подобное заявление прозвучало вполне органично.

Клавдий даже нервно взглянул на часы. Судя по дате на них – век точно был двадцать первый, а время неумолимо приближалось к окончанию рабочего дня. Хотя какой рабочий день в субботу?

– У всех вас в руках билеты категории «А», размещение в синем секторе ложи, стол на десять персон, гала-ужин. Заранее прошу всех присутствующих: сиятельные, держите себя в руках, ничему не удивляйтесь, если не будете в силах совладать с эмоциями, – Сэм бросил выразительный взгляд на дам, – подайте мне знак, и я верну вас в исходную локацию. Да, имейте в виду – вход в Сумерки на балу закрыт, биться сущностями о защиту не стоит. Вопросы?

– Где мой билет? – вопрос Клавдия не был шуткой, но все улыбнулись.

– В Вашем кармане, сиятельный. Левом. Вы ведь левша? – Сэм во всем был инквизитором.

– Да, благодарю вас, сиятельный сьерр Самаэль. Теперь я спокоен.

Сэм встал, поднял со стола неизвестно откуда взявшийся высокий бокал с шампанским, пригубил его и со словами: «Ну, поехали!», резко развернувшись, шагнул в тень возникшего за спиной портала.