В шаге от рая

– Вы тоже сюда? – спросил Жора.

– Да, – ответила та.

– Это вы были в соседнем подъезде? И всё видели??

– Да.

– Вы не многословны.

– Не до разговоров. Звоните. Им надо помешать.

– Вы знакомы с теми, кто внутри?

– Ещё как…

Неожиданно из-за двери донёсся истеричный женский смех и послышалась какая-то возня. Жорик выхватил из кармана ключ и начал дрожащими руками тыкать им в замочную скважину, но не успел он попасть в щель, как дверь распахнулась, и на площадку вывалился мужчина. Он подпрыгивал на одной ноге, пытаясь поправить туфлю, и одновременно с этим придерживать не застёгнутые брюки. Столкнувшись лицом к лицу с девушкой, он замер, ткнув указательным пальцем в переносицу, навёл резкость.

– Анечка? Зачем ты здесь? – растерянно спросил он.

– Пришла посмотреть, как ты мне изменяешь.

– Всё не так…

– Как раз всё именно так, – перебила его Аня, увидев в глубине квартиры Алину, облачённую в сексуальный наряд.

– Я просто пришёл… поздравить коллегу с днём рождения.

– Поздравил?

Тот кивнул.

– А теперь вали.

Александр Анатольевич, наконец, поправил туфлю и смог застегнуть на брюках ремень. Он ещё раз с надеждой посмотрел сквозь свои толстенные стёкла очков на Аню, словно ожидая прощения, но та шагнула в сторону, освободив ему путь к выходу.

– Ступай, Сашенька. Я больше тебя не задерживаю.

Жорик всё это время стоял чуть в стороне, и не отводя глаз смотрел на Алину.

Она слышала, как за тоненькой кухонной дверью прерывисто дышит Александр Анатольевич, пытавшийся разложить её диван, и прекрасно понимала чем должен закончиться сегодняшний вечер. Ну и ладно, пусть я буду продажной тварью, думала она, поглаживая нежную ткань, которая обтягивала её тело, за это можно и согрешить разочек. Алина открыла дверь, протянула руку и нащупав выключатель, одновременно погасила свет и на кухне, и в общей комнате.

– Алина, зачем ты выключила свет? – спросил Александр Анатольевич. – Я бы хотел посмотреть на свой подарок.

– Потом, – споткнувшись о диван, ответила она. – Вы… Ты где?

– Лежу здесь… Я всё-таки включу свет. Можно?

– Ладно, – согласилась Алина.

Клацнул выключатель на торшере, и комната наполнилась приглушённым светом. Гость лежал на диване, укрывшись простынёй.

– А ты, Саша, уверенный в себе. Смотри…, – почти без ехидства произнесла Алина, и сделала оборот вокруг себя на одной ноге так, что невесомый пеньюар взлетел до самой груди.

– С ума сойти, – простонал Александр Анатольевич.

– Я тоже так думаю. И за это ты получишь подарок от меня.

Алина схватилась за край простыни и резко дёрнула её на себя.

– Это что? – после секундного замешательства от увиденного, произнесла она. – Я не возбуждаю тебя? Почему он не стоит?

– Почему же не стоит? Стоит…

Алина подвинулась ближе и прикоснулась пальчиком к микроскопическому отростку, который едва выглядывал из волосяных зарослей. Он действительно был твёрдый, но такой маленький, не больше спичечного коробка. И тут, откуда-то изнутри, вырвался гомерический хохот, который она не могла остановить, а может быть просто не хотела. Алина никогда в жизни так искренне не смеялась, она каталась по дивану, схватившись за живот, сотрясающийся от накатывающих приступов смеха. Александр Анатольевич вскочил и начал торопливо одеваться, так и выбежал на площадку, не застегнув до конца брюки…

– Заходите. Чего стали. Нам есть о чём поговорить. – утирая слёзы, сказала Алина, обращаясь к стоящим за дверью Жорику и Ане.

4

Алине нравилось, когда её узнавали на улице, шушукались за спиной, и даже когда в наглую тыкали пальцами и приставали с похабными предложениями. Это чувство можно было сравнить лишь с сексуальным возбуждением, но оно было каким-то не таким, более ярким, но скрытым очень глубоко и совсем не в тех местах, которые обычно отвечают за возбуждение. Или с ощущениями, которые испытывает человек, идущий голышом в толпе. Но поскольку Алина никогда не ходила по улице голая, для неё всё это было весьма забавно. А ещё её умиляли дамы, которые подсаживались рядом с ней на лавочку, и не глядя в глаза просили дать совет, что не так они делают в постели и почему мужья игнорируют их сексуальные порывы. И Алина не стесняясь советовала, рассказывала, делилось богатым опытом, полученным от просмотра кучи эротических фильмов и прочтения огромного количества книг и журналов аналогичного содержания. Стеснение прошло после первого ночного эфира, когда она появилась на экранах всех телевизоров и с видом опытной всезнайки начала рассказывать об эротике и сексе, и обо всём, что этому сопутствует.

– Тебе нечего бояться, – уговаривал Юра уже подвыпившую Алину, подливая в опустевший стакан красного вина, – ты будешь просто читать текст, всё остальное делаю я.

– Но тексты то похабные.

– Не похабные, а эротические. Я эту программу уже год обдумываю. Столько всего интересного нашёл и написал. У меня такое видео есть, что зрителей от экрана оторвать невозможно будет.

– Ну какая из меня ведущая. Посмотри на меня – ни рожи, ни кожи, – уже в сотый раз пыталась возражать Алина.

– А камера говорит совсем о другом. Помнишь я пробы снимал и просил тебя постоять в кадре и почитать текст?

– Помню. И что?

– Ты идеально выглядишь в кадре. Зрители офигеют, когда из твоих уст будут звучать мои тексты.

– А что шеф скажет? Я и так держусь здесь на честном слове. На глаза ему стараюсь не попадаться. А ты предлагаешь засунуть мою морду в телевизор. Он же сгноит меня после этого.

– Не сгноит. У тебя есть весомый аргумент, – Юра пальцами показал размер, и они дружно заржали.

Пришлось сбегать ещё за одной бутылкой, чтобы закрепить договорённость, и когда у обоих языки уже перестали ворочаться, Алина, прищурившись, спросила:

– А мы трахаться сегодня будем?

– Хотелось бы…

– Мне тоже… Ой… как хочется…

– Прямо здесь?

– Я до дома не дойду.

– Тогда давай…

– Давай…

Их глаза одновременно закрылись, а головы, потеряв устойчивость, медленно опустились вниз…

– Что-нибудь было? – прикрывая ладошкой рот, произнесла Алина, щурясь от слепящего солнца.

– Думаю, что нет, – осмотревшись, ответил Юра, и сжал гудящую голову руками.

– И это хорошо. А то сейчас было бы стыдно. А нам ещё работать вместе.

Съёмки прошли на удивление легко. Алина чувствовала себя как рыба в воде, словно стояла перед камерой не в первый раз, а как минимум в сотый. Она умело интонировала, правильно держала паузы, в нужных местах улыбалась и в каждом из эпизодов была так органична и естественна, что Юра, глядя в монитор, то и дело ловил себя на мысли, что жалеет о той ночи, когда мог, но уснул.       Программа получилась даже лучше, чем задумывалось. Александру Анатольевичу было доложено о готовности, и он затребовал её на просмотр. Вышел из кабинета часа через два, весь потный и покрытый красными пятнами. Алина и Юра всё это время сидели в приёмной, ожидая вердикта, и вскочили, как только увидели шефа, держащего в руке кассету.

– В эфир, – коротко резюмировал тот, опустив глаза в пол.

Юра схватил кассету, и выбежал в коридор.

– Алина, останьтесь, – тихо произнёс Александр Анатольевич, входя в свой кабинет, – хочу сказать…, что вы прекрасны.

– Мы снова на «вы»? – спросила она, войдя следом.

– Уже давно. Просто не было повода поговорить.

– Я хочу попросить у вас прощения за мой идиотский поступок.

Он, наконец, взглянул на Алину. Очки только усилили грусть, которая наполняла его глаза.

– Сам виноват. Поэтому просить прощения должен я.

Повисла небольшая пауза.

– Вам понравилась программа?

– Я же сказал – в эфир, – он снова сфокусировал свой взгляд на её глазах. – Но больше всего мне понравилась ведущая.

– Надеюсь вы не планируете второй раз вступить в туже реку?

– Ни в коем случае. Мне хватило первого раза.

Телефон не умолкал до самого утра. Звонили все, кто только мог позвонить, кто помнил и знал Алину: хвалили, заискивали, завистливо поучали, просто радовались. Именно в это утро она впервые ощутила на себе те самые взгляды окружающих, которые не верили, что видят перед собой новую телевизионную звезду.

– Алька, я в шоке, – услышала она в трубке голос Ани. – Тут в агентстве все только и говорят о тебе. Меня шеф задолбал вопросами – кто такая, откуда.

– Они тоже смотрят такое? Рекламисты же, нафига им эротические программы?

– Ещё как смотрят.

– Ну как тебе на новом месте? – сменила тему Алина.

– Отлично. Совсем другие люди. А шеф здесь просто душка. Такой миленький. Но я пока сдерживаю себя.

– Вот ты неугомонная. Тебя хоть кто-нибудь кроме руководства интересует?

– С Юркой продолжаю трахаться, – невозмутимо ответила Аня. – Кстати, а как у тебя на этом фронте?

– С переменным успехом, – вздохнула Алина.

Последний секс у неё был как раз в ту ночь, когда сбежал пристыженный Александр Анатольевич. А разве он мог не случиться? Жорик даже говорить ничего не стал, запер дверь, оставив замерзать на площадке опешившую Аню, и чуть не задушил в объятиях Алину. Он как можно скорее хотел снять с неё все эти чужие подарки, отшвырнуть их в сторону и снова ощутить то блаженство, которое уже однажды ощутил.

– Осторожно, порвёшь, – фыркнула она, оттолкнув ретивого гостя, – я сама.

Алина не торопясь сняла пеньюар, аккуратно расстегнула лифчик и осторожно стянула трусики, положив всю эту красоту повыше на полочку.

– А вот теперь можно, – улыбнулась она, повиснув не шее Жорика.

Им никто в этот раз не помешал…

– Ты придёшь завтра? – спросила Алина, блаженно потягиваясь в кровати и глядя на то, как Жора одевается.

– Мы с Томой вечером летим во Францию, – после небольшой паузы ответил он.

– А… Понятно, – потухшим голосом произнесла Алина, и отвернулась к стене. – Счастливого отдыха.

– Не начинай. Ты же понимаешь… Семья и всё такое.

– Понимаю. Можешь идти, Жорик. Ты получил, что хотел. Но запомни, третьего раза не будет. Никогда.

Программа за полгода стала настолько популярной в городе, что редакцию еженедельно заваливали письмами, в которых мужчины объяснялись в любви к ведущей, старики жаловались на разгул мерзкой порнографии, женщины делились своими бедами и переживаниями, а молодёжь требовала тем погорячее. Для Алины это стало настоящей отдушиной, а из-за плотного графика съёмок, у неё просто не оставалось времени на грусть. Казалось, что эта эйфория продлится вечность, и каждый выход из дома будет сопровождаться всё нарастающей волной восхищения, но всё закончилось тем, что какой-то придурок, вот уже несколько дней безуспешно пытавшийся познакомиться с Алиной, плеснул ей в лицо кислотой. Она чудом успела увернуться, и основной поток ядовитой жидкости попал в плечо, молниеносно превратив куртку в расплавленный ошмёток кожи, оставив на теле лишь небольшой ожёг. Через минуту, нападавший уже лежал мордой в грязи, и несколько мужиков от всей души пинали его ногами.

– Ты просто кинозвезда какая-то, – восхитилась Аня, забежав во время перерыва на канал, – аж завидно.

– Это была последняя вспышка сверхновой звезды, – грустно улыбнулась Алина. – Закрыли программу. Сашенька наш в штаны наложил, когда к нему пришли из милиции. Ничего, говорит, не знаю, всё делалось у него за спиной, без ведома и без разрешения.

– Так переходите к нам. И Юрка будет под боком и ты, при деле. Нам для рекламы художники нужны. Хочешь поговорю с шефом. Я знаю, он смотрит вашу программу, значит знает, что вы не пальцем деланы. В общем, жди. Будет тебе подарок на день рождения.

– О боже, ещё один год прошёл, – всполошилась Алина. – Так и не заметишь, как бабкой станешь.

– Не спеши себя записывать в старухи.

Все, кто хоть мало-мальски был связан с телевидением, с вожделением следили за тем, что и как делает первое в городе рекламное агентство, и в тайне мечтали туда попасть. Алина не была исключением. У неё всё затрепетало внутри, когда на следующий день после разговора раздался звонок, и в трубке зазвучал весёлый голос Ани:

– Я договорилась! Ровно в два выходи к остановке, к той, что напротив исполкома. Там тебя будет ждать наша тёмно-синяя «Шкода».

– А что мне взять? Что делать?

– Ничего не делай. Просто будь собой.

Легко сказать – будь собой. Чем ближе стрелки часов приближались к назначенному времени, тем сильнее Алину колотило, будто бы от этой встречи зависела вся последующая жизнь. Нужно успокоиться, твердила она сама себе – это просто новая работа, и не факт, что тебя туда возьмут. Но за полчаса до назначенного времени она уже была на остановке и пряталась за рекламным щитом, ожидая, когда подъедет машина. Тёмно-синяя «Шкода» подкатила ровно в назначенное время, и как только она притормозила, Алина вышла из своего укрытия и постучала в окно. Водитель открыл дверь изнутри.

– Вы Алина?

– Да.

– Тогда поехали.

Она уселась на переднее сиденье, и тут же пожалела об этом, оно было низкое и пришлось изловчиться, чтобы спрятать обнажившиеся коленки и бёдра. Водитель заметил её мучения.

– Да, девушкам здесь не очень удобно ездить. А вы садитесь сзади.

– Спасибо вам большое, – с благодарностью в голосе произнесла Алина, пересаживаясь назад, – а то я как девка гулящая выгляжу.

– Вам говорили, что вы восхитительны на экране? – неожиданно спросил водитель.

– Не поверите, каждый день по сто раз говорили, но всё, телевизионная сказка закончилась. Закрыли нашу программу.

– Очень жаль. Смотрел регулярно, – он повернулся, и бросил мимолётный взгляд на Алину, от чего та покраснела.       Всю оставшуюся дорогу они промолчали. Лишь изредка, поглядывая в зеркало заднего вида, в котором отражалось сосредоточенное лицо водителя, Алина ловила себя на мысли, что он ничего. Очень даже ничего. Редко можно встретить так хорошо сложенного мужчину с такими выразительными и запоминающимися чертами лица. Ему бы быть солидным бизнесменом или директором научного института, а он работает водителем. В такого можно и влюбиться с первого взгляда… Машина остановилась у входа в большое офисное здание.

– Алина, вы поднимайтесь на третий этаж, – сказал водитель, прервав поток её фантазий, – вас Аня там встретит, а я пока поставлю машину на стоянку.

Эта информация немного успокаивала, но состояние мандража всё равно никуда не делось. Створки лифта открылись, и первое, что увидела Алина – это сияющее лицо Ани. У неё на голове красовался яркий праздничный колпачок, а в руках она держала большую хлопушку, которая тут же издала громкий звук и выплюнула из своего чрева облако разноцветных конфетти. Когда Алина открыла глаза, то увидела вокруг толпу радостных людей, которые громко хлопали в ладоши и хором кричали «Хепи бёздей ту ю», как будто бы знали её уже много-много лет.

– Зачем всё это? – смущённо прошептала она, схватив Аню за руки и подтащив к себе.

– Ну здорово же! Настоящий день рождения!

– Я же здесь никого не знаю и меня никто не знает. Странно как-то.

– Ничего странного. Ты теперь наша. И мы этому рады. Бери бокал, сейчас будут подарки и тосты.

Аня подвела Алину к накрытому посреди холла столу и вручила ей бокал с шампанским. Каждый из собравшихся подошёл и чокнулся с ней, пожелав всего самого наилучшего и успехов на новом месте. Это звучало искренне и очень понравилось ей. Среди шума и радостной суеты никто не заметил, как створки лифта снова открылись, и в холл вошёл водитель с коробкой, обёрнутой подарочной бумагой. Он сделал несколько шагов, углубившись в толпу, и с каждым его новым шагом в помещение становилось всё тише и тише. И когда он вплотную подошёл к Алине, в холле уже была абсолютная тишина. Странная реакция на водителя, подумала она, и в очередной раз отметила, что не может оторвать глаз от этого импозантного мужчины. И вот их взгляды встретились…, и вдруг, у неё дыхание перехватило, сердце сжалось, руки затряслись и по всему телу пробежал холодок. Алина читала в книжках, это состояние называлось любовью с первого взгляда. Вот это поворот… И часа не прошло, а ты уже умудрилась влюбиться, вертелось у неё в голове, и что же теперь делать…

Она видела, как начали шевелиться его губы, но слов пока не слышала, они проникли в её сознание лишь через несколько секунд.

– … от имени нашего агентства и от меня лично, позвольте поздравить вас с днём рождения и пожелать оставаться такой же красивой. А то, что вы органично вольётесь в наш коллектив, я даже не сомневаюсь, – он подошёл совсем близко и прикоснулся своим бокалом к бокалу, который держала в руках Алина. – А теперь разрешите представиться. Виталий Давидович, генеральный директор агентства, в котором вы теперь работаете…

Он продолжал что-то говорить, но его слова разлетались на невесомые составляющие, которые кружили вокруг неё, превращаясь в звенящую какофонию. Ещё секунда, и Алина, потеряв сознание, упала бы на пол, но крепкие руки подхватили её, не дав подкоситься ослабевшим ногам. Такое частенько случалось с томными дамами из века девятнадцатого, когда они, встретив на балу любовь всей своей жизни, лишались чувств на виду у почтенной публики.

– Вам уже лучше? – услышала она где-то вдалеке мужской голос, который вырвался из звукового хаоса, и открыла глаза.

Над ней нависали Виталий Давидович и Аня, которая тыкала ей в нос ватку с нашатырным спиртом, а он поправлял холодное полотенце, лежащее на лбу.

– Что это было? – едва шевеля белыми губами, прошептала Алина.

– Вы потеряли сознание. Такое случается. Сейчас полежите немного, выпьете сладкий чай с лимоном, и я отвезу вас домой. Анечка сделай, пожалуйста, чай.

– Но вы же не водитель, – сказала Алина, как только секретарша вышла из кабинета.

– Нет не водитель, но бывают ситуации, когда мне это доставляет удовольствие. Как сегодня, например.

– Вы за мной приехали специально?

– Да. Хотел познакомиться в неформальной обстановке, без лишних глаз и лишнего пафоса.

– Получилось?

– Думал, что получилось, но видимо перегнул с сюрпризом.

– Даже можете не сомневаться. И с пафосом получилась передозировка.

Алина пыталась быть строгой и независимой, и всем своим видом показывать, что всё случившееся с ней не имеет никакого отношения к чувству, которое внезапно вспыхнуло в её сердце. Не обязательно ему знать об этом. Может быть потом, когда познакомятся поближе, когда проясниться ситуация… В это время вошла Аня, она поставила чашку горячего чая на тумбочку, и взяв Виталия Давидовича под руку, отвела его в сторону.

– А как же я? Мне одной ехать? – надув губки произнесла она.

– Анечка, прости, я не могу оставить девушку. Сейчас распоряжусь и тебя отвезут домой.

– Я и сама могу распорядиться, – обиженно ответила та, и нарочито громко стуча каблуками, вышла из кабинета.

– Ну вот, обиделась, – констатировал Виталий Давидович. – А ведь хотел, как лучше. Ой, смотрите, у вас щёчки порозовели. Ещё чуть-чуть и можно будет ехать.

В холле уже никого не было, остался только бардак: растерзанный стол и засыпанный конфетти пол. Ничто не помешало коллективу насладиться халявным пиршеством, хотя виновница торжества покинула его в самом начале. Алине казалось, что машина мчится с огромной скоростью по ночному городу, что ещё один поворот и появится её дом, и придётся выходить, а так не хотелось этого. Хотелось сидеть и сидеть здесь, ощущая рядом собой мужчину, о котором давно мечтала. И вот он рядом. Живой. Настоящий. Дышит, разговаривает, смеётся. Так ведь не бывает. Алина даже несколько раз незаметно щипнула себя, думая, что это сон, что она сейчас проснётся, и всё будет так как было: одиночество и не утихающее ни на секунду желание любить и быть любимой. Но сон всё же оказался явью. Дурманящей, сводящей с ума и такой возбуждающей.

И вдруг, не отдавая себе отчёт, почти бессознательно, Алина вцепилась в руль, и резко потянула его на себя. Машину рвануло к обочине, Виталий Давидович чудом успел надавить на тормоз и уклониться от столкновения с металлическим отбойником.

– Вы с ума сошли!? – крикнул он, как только машина остановилась.

Алина ничего не ответила. Посидела немного, понурив голову, а потом повернулась, и приподнявшись, обхватила его шею руками.

– Не бросай меня, – тихо произнесла она. – Я буду любить тебя как никто не любил. Я умею.

Алина с надеждой смотрела в глаза Виталия, понимая, что за такую выходку, он может просто вытолкнуть её из машины и уехать. Но он этого не сделал, а крепко прижал к себе…, и они слились в страстном поцелуе, после чего он развернул машину и поехал в обратную сторону.

– Куда мы едем? – настороженно спросила Алина.

– Домой. К нам домой, – ответил Виталий.

5

Вы когда-нибудь пробовали продать говно? Нет, конечно же не говно в чистом виде, а говно, завёрнутое в блестящую упаковку и приправленное ароматными специями. Да ещё продать так, чтобы купивший сказал вам спасибо, и на следующий день привёл с собой друзей, тоже возжелавших купить себе немножечко высококачественного говна. Алине повезло – она попала в это сказочный мир лжецов и лицемеров. И по сравнению с её любительскими экзерсисами на телевидении, здесь всё было, на первый взгляд, серьёзно, вдумчиво и по богатому: долгие обсуждения идей, споры с заказчиками, утомительные кастинги, бесконечные правки сценария в поисках именно той самой изюминки, которая порвёт сознание покупателя, и наконец вершина пирамиды – съёмки. Это не было похоже на то, как снимал Юра, когда за вечер делалась почти часовая программа, здесь все работали на износ, сотни раз выверяя и перепроверяя уже выверенное и проверенное, актёры падали от усталости, персонал тихонечко выл и матерился, а заказчики и всякие супервайзеры, ещё недавно бодрившиеся и активно принимавшие участие в выставлении кадра и правильном выкладыванию своего продукта, засыпали прямо на площадке. И главным двигателем всего этого беспощадного процесса и единственный, кому не был безразличен конечный результат, был Виталий.

Алина могла неотрывно наблюдать за тем, как он работает с актёрами, как ставит им задачи, как бракует дубли, добиваясь совершенства во всём, от пластики тела, до движения глаз; как следит за работой оператора и режиссёра, самостоятельно поправляет свет и даже вмешивается в работу кухарки, которая готовит для всей съёмочной группы ужин. Но насколько не похож был Виталий на работе, на того человека, в которого он превращался дома. В нём словно включалась другая программа, он становился тихим, податливым и ласковым. Алина пока не понимала, какая из двух программ ей больше нравится. Когда она смотрела на Виталия на площадке, то испытывала почти физическое возбуждение от того, как он управляет десятками людей, но почти такое же чувство охватывало её и в те часы, когда они были только вдвоём. Но самым обидным и самым непонятным было его нежелание снимать Алину в своих роликах. А ведь она могла, и ей очень хотелось снова ощутить уже слегка подзабытое чувство.

– Всё равно я тебя не понимаю, – капризно произнесла Алина, усевшись на диван рядом с Виталием. – Почему Аньке можно, а мне нельзя? Она уже в третьем ролике снимается. Хочешь, чтобы я от зависти умерла?

– Сама знаешь, как это тяжело, – не отрываясь от газеты ответил он. – К тому же ты не будешь меня слушать на площадке.

– А если буду…

Виталий отложил в сторону газету и обнял Алину.

– Послушай старого еврея. Это не твоё. Ты прекрасна в другом.

– Ну мне же нравится…

– Это ложное чувство. Забыла, как в тебя плеснули кислотой?

– А почему тогда ты постоянно суёшь Аньку в кастинги?

– Потому что знаю – заказчики выберут её. Им ведь нравятся суки. Прописная истина от дядюшки Огилви – если у заказчика встаёт, значит и у покупателя встанет.

– То есть ты подводишь к тому, что на меня не встанет? – надув губы спросила Алина.

Виталий с недоумением посмотрел на неё:

– Не думал, что ты так примитивно мыслишь. Милая, то, чем мы занимаемся – это ложь и лицемерие. Мы создаём эту лживую иллюзию, и я не хочу, чтобы ты была по ту сторону экрана, чтобы тебя ассоциировали с тем дерьмом, которое мы рекламируем. Оставайся чистой. Ты невинно пошалила на телевидении. Ощутила себя звездой. И я эту звезду заметил. Разве этого мало?

– Ты прав, наверное, – вздохнула Алина, – но я же баба, мне хочется быть лучше всех.

– Алька, ты и так лучше всех…

То, что должно было случиться после этих слов, случилось. Уже не думалось про всякие глупости, ведь, действительно, результат достигнут, и оказалось, что любовь с первого взгляда существует, нужно просто вовремя дёрнуть руль в свою сторону, в прямом и в переносном смысле. Не решись Алина в тот вечер, возможно она сейчас не лежала бы в объятиях прекрасного мужчины, и содрогалась бы не от оргазмов, а от рыданий.

За те несколько месяцев, что они жили вместе, Виталий ни разу не спросил о её прошлом: кого любила, с кем спала, лучше или хуже он предыдущих её партнёров. Что она могла рассказать? О ком вспомнить? Будет ли ему интересно услышать о том, как её насильно лишили девственности, как она три года изнывала от томительного ожидания хоть какого-нибудь секса, как была избита лучшей подругой за мимолётную связь с её мужем, а может быть ему понравится история про маленький член Александра Анатольевича? Хотя это Виталию точно бы понравилось… Алина всякий раз, вспоминая ту ночь, не могла сдержать смех.