Возврат времени

Предисловие

Я всегда знал, что живу не в том мире, в котором должен жить на самом деле. Меня тревожило чувство, что я здесь чужой и мое пребывание здесь ошибочно. Чем взрослее и мудрее становился я, тем глубже понимал, что следует начать существовать в реальности, а не быть одержимым минувшим столетием. Мои отчаянные попытки жить в ушедшей эпохе не более чем иллюзия, плод моего воображения. Но я заблуждался, судьба преподнесла мне весьма необычный и коварный сюрприз. Мне выпал шанс не жить прошлым, а существовать настоящим в былом столетии. Однако, взамен за свою щедрость, судьба забрала у меня целую историю моей жизни.

Глава 1 Знакомьтесь Джон

Меня зовут Джон Ховард, мне 23 года. На протяжении нескольких рутинных лет жизни, поднимаясь с постели, я смотрел в потолок, и прокручивая в своей сонной голове прошедшие дни, недели и месяцы, с сожалением понимал, что сегодня будет так же обыденно, как и за все это время. Так было уже последних два года, с тех пор как я переехал в Гранд Айленд. Здесь я устроился работать в автомобильной мастерской, а возвращаясь вечером с работы на свою ферму, занимался уходом за моими обширными овощными плантациями. Этот бизнес приносил мне куда больший доход, чем моя официальная работа, причем в этом малом бизнесе я сам себе начальник и подчиненный. Через год или более я планировал уйти со своей работы и всерьез заняться ведением своего прибыльного дела. Жил я один, рядом с фермой в уютном доме, вдали от цивилизации и городского шума, где приятный чистый воздух, яркое голубое небо и бескрайние просторы, уходящие далеко за горизонты, там, где небо касается земли. Все те, кто знали меня хоть немного, если и не считали меня странным или старомодным, то говорили, что я рожден не в свое время. Я знал, что их слова действительно имеют ко мне отношение и притом самое непосредственное. Если бы я появился на свет до середины двадцатого века, я бы чувствовал себя, как в своей лодке. Люди говорили так потому, что знали мои увлечения и интересы. Мне близка по душе культура ушедших десятилетий. Музыка, которую я слушал, относилась к периоду двадцатых и пятидесятых годов, книги и фильмы также относились к данному историческому периоду. Вся техника, начиная от музыкальных аудио проигрывателей и заканчивая автомобилями, также относилась к стилю ретро.

Не смотря на то, что в автомобильной мастерской я работал не так давно, на моей практике мне довелось обслуживать клиента, у которого был автомобиль марки «Форд» довоенного времени, а точнее модель «Т». Эта крошка, не смотря на свои годы, выглядела даже лучше, чем на сто процентов. И как владельцу удалось сохранить ее в таком первозданном виде, я не мог себе представить. Меня немало удивила надпись металлическими буквами в салоне на приборной панели – «Жестянка Лиззи». Тут мне сразу вспомнился старый журнал про первые автомобили и мотоколяски, который я читал пару месяцев назад, во время обеденного перерыва. В нем было написано, что «Жестянка Лиззи» – это не что иное, как своего рода прозвище автомобиля Форда модели «Т». Если бы такой «Форд» поставить рядом с современными спортивными автомобилями, то у большинства людей именно эта машина вызовет, куда больший интерес, чем современные престижные и дорогие четырехколесные стальные жеребцы. У меня буквально слюнки текли, когда я впервые увидел эту красавицу. Передо мной стояла машина пережившая целое поколение. Не обращая внимания, на то, что я не был достаточно опытен в техническом обслуживании подобных автомобилей, я взялся за ее работу. Даже наши, проверенные временем специалисты не решались браться за починку «Форда», считая, что такая древность им не по зубам и запчасти для нее уже невозможно найти. Ее разве что в музей или на выставку, но я пообещал владельцу автомобиля попробовать поставить ее на колеса.

Я взялся за эту работу, так как мне было очень интересно работать с транспортной технологией на полвека старшей меня самого, и как ни странно мне удалось справиться со своей задачей. Проблема была в подаче горючего к четырехцилиндровому двигателю. Оказалось, что у этого автомобиля бензин подавался самотеком прямо из бака, находящегося под сиденьем. Система подачи топлива пропускала примерно две трети горючего через трещину вдоль трубы. Неисправность мог исправить любой из нашего автосалона, но взялся за работу только я, за что владелец автомобиля лично отблагодарил меня дорогими наручными часами марки «Генри Мозер», которые уже давно утратили свой статус бренда. Видимо, этот человек очень любил раритетные вещи. В этом незнакомце я словно увидел самого себя. Был бы не удивлен, если у него дома находился целый музей старинных вещей и всевозможного антиквариата.

Мой дом изнутри и снаружи выглядел так, словно это пристанище среднестатистической американской семьи сороковых годов. Люди всегда воспринимали мое жилище с удивлением. На этот раритетный дизайн ушло много средств, трудов и времени. Конечно, я знал, что в мире есть несколько сотен или даже тысяч людей во многом схожих с моими пристрастиями и архаическим фанатизмом, но от этого становилось не легче. Одно общение с таким человеком было подобно разговору людей, которые пару минут назад узнали, что они родные братья и оба хотят как можно скорее рассказать друг другу обо всех событиях, произошедших в их жизни и в тоже время узнать все о своем собеседнике.

До наступления своего совершеннолетия я жил в маленьком забытом богом городке Блэкуэлл в Оклахоме. Мои мать и отец едва сводили концы с концами. Глава семьи работал за гроши в шахте, где труд рабочего был явно недооценен, а мать пыталась прокормить семью всем, что даровала земля огородов. Мое детство прошло не так, как хотелось бы маленькому мальчику. В то время как мои друзья бегали на улице, развлекались, радовались, общались и веселились, я уже приносил в семейный бюджет денежные средства, трудясь разнорабочим или посыльным, за скромную оплату. Мне приходилось работать, дабы хоть как-то материально помочь собственным родителям. Хотя, скорее всего это было похоже на выживание, а не на жизнь.

Именно в эти годы у меня появилась первая любовь. Помню день, когда первый раз по-настоящему познал это чувство окрыленности. Я был самым счастливым человеком, все мои проблемы в мгновенье растворились и мир приобрел новые краски, словно радуга на лугу. Я сходил с ума, когда смотрел в ее голубые глаза, таял от ее роскошных волос каштанового цвета, а ее улыбка превращала меня в беспомощного младенца, который не может оторвать глаз от интересной игрушки. Ее звали Джессика, она была дочерью местного шерифа Кингсли. Я нравился ей, она нравилась мне, все было просто идеально и я начал стремительно привыкать к ней. Но поскольку шериф не желал, чтобы его дочь имела со мной близость, он пытался прервать наше общения всеми доступными средствами.

Через месяц я узнал, что вся семейка Кингсли переехала в Кламат-Фолз в Орегоне. После этого я быстро стал забывать о Джессике. Все свое время я уделял сельскому хозяйству и хотел основать на этом свой бизнес, что на деле у меня фактически получилось, хоть и с немалыми усилиями, но мои труды и старания были оправданы. Сначала родители помогли мне поступить в колледж Остин в Далласе. Поначалу мне даже не верилось, что мне выпал шанс учиться здесь. Мать и отец сделали все возможное, чтобы я нашел свое место в жизни, но после первых двух месяцев меня выгнали из колледжа за спровоцированную драку со студентом. Если бы не его богатый папочка меня бы вряд ли за это вышвырнули из учебного заведения. Отец пижона Уилла настоял на моем отчислении из Остина, и его слово осталось решающим. Меня даже не спрашивали кто виновник инцидента, а сразу сообщили о прекращении моего обучения.

Мотив причинения физического ущерба студенту косвенно относился к девчонке, которую Уилл публично унижал, поливая ее словесной грязью с головы до пяток. Говорил ей неприличные и непристойные выражения в адрес ни в чем неповинной студентки, попросту клевеща на нее. Я не мог оставаться в бездействии, смотря на такой беспредел. Не выдержав хамского отношения к слабому полу, я подошел и одним точным ударом руки пригвоздил его к шкафчику, но за него сразу вступился его друг Рональд и мы сильно потрепали друг друга, мне неслабо тогда досталось.

После потерянной возможности образования, в скором времени я сам перебрался Гранд Айленд, где начал зарабатывать и закладывать фундамент для своего бизнеса. Я приобрел дом и прилежащий к нему участок земли на пару гектар, а на ремонт и архитектуру своего владения мне потребовалось всего два месяца. На новом месте я довольно быстро адаптировался и за короткие сроки сумел найти себе жилье, работу и просторы для своего бизнеса. Мне хотелось обеспечить себе беззаботное будущее, чтобы уже в тридцать лет я мог прийти домой, сесть в кресло-качалку у камина, смотреть на языки пламени и выпивать дорогое виски.

Когда я прожил первый год в Гранд Айленде, у меня появился любимый человек, с которым я познакомился на выставке в музее. Умная красавица по имени Маргарет, редкая смесь лучших качеств эффектной женщины. Познакомиться нам помог «мистер-случай» и моя, порой излишняя, инициатива. Не далеко от холла, когда я уже собирался уходить из музея, я увидел мужчину в униформе, он стоял и говорил с девушкой, и их диалог не был похож на разговор старых добрых друзей. Как оказалось, работник музея настаивал, чтобы посетитель внес сумму штрафа за нарушения установленных правил обращения с экспонатами музея. Я решил поинтересоваться, в чем причина дискуссии, и тогда парень доходчиво объяснил мне, что девушка вопреки установленному регламенту музея целенаправленно трогала один из древних хрупких экспонатов. Недолго думая, я поставил точку в их беседе и внес небольшую сумму за банальное женское любопытство. Мы разговорились и еще долгое время ходили и общались по Бродвею. Так мы с Маргарет начали наши бурные отношения, а спустя месяц она переехала жить ко мне.

Мой доход постепенно увеличивался, и я мог позволять себе иногда посещать закрытые вечеринки для элиты, так сказать людей высшего сорта. Мое первое впечатление запомнилось очень хорошо, тогда я чувствовал себя, словно родился вновь. Здесь было идеально все до самых мелочей. Архитектура, живая музыка, закуски, спиртные напитки, коктейли, мужчины в смокингах, женщины в роскошных платьях и бижутерии с модными прическами. Уже на входе, заметив швейцара, я понял, что пришел туда, куда попасть может далеко не каждый, однако оказался в роли счастливчиков. Попасть туда мне помог человек, с которым я едва успел познакомиться. Дэвид Ванхарт – один из знаменитых современных писателей фантастов, мне довелось познакомиться с этим великим человеком в городском парке, на музыкальном фестивале.

С того момента мы виделись еще дважды. Один раз на вечеринке, а другой в его загородном доме. Тогда мы устроили небольшой пикник со своими дамами на заднем дворе, а ближе к вечеру к нам в голову пришла идея сыграть в карты на раздевание, и как ни странно я первый стянул с себя всю одежду до трусов. После того, как они увидели мой трусы с сердечками, игра не могла продолжаться без смеха, и спустя немного времени Дэвид уговорил нас отправиться в ресторан и поужинать за его счет. До двух часов ночи мы активно беседовали и баловали свои желудки изысканными блюдами и напитками. Когда мы с Маргарет собирались уходить, Дэвид предложил нам провести ночь у него дома. Недолго думая мы согласились на это предложение.

Утро в этом доме я встретил первым. Едва поднявшись с дивана, так чтобы не разбудить Маргарет, я взглянул на настенные часы над камином. На часах было без пяти минут восемь. Чувствовал я себя на удивление бодро, на новом месте спалось крепко и комфортно.

Я вышел на балкон с видом на озеро. Распахнув окно, с лучами солнца меня встретил легкий утренний ветерок, на секунду я закрыл глаза и глубоко вдохнул в себя букет запахов природы. Посмотрев вокруг, я понял, что жизнь была бы сказкой, если бы каждый день меня из окна ласкали лучи восходящего светила и пробуждал легкий шумок ветра. Еще минут десять я стоял на балконе в трусах и мечтал о прекрасной жизни. Вскоре к моему наблюдению присоединился Дэвид, он вошел не балкон в домашнем халате и закурил. Заметил он меня, как только сделал первую затяжку.

– Джон! Доброе утро.

– Доброе утро Дэвид, извините меня за такой непристойный вид.

– Перестань, к тому же ты довольно забавно выглядишь в этом нижнем белье с сердечками.

– Еще забавней, что не в своем доме, – добавил я.

– Да кстати, Джон, на следующей неделе я улетаю в Париж, а поскольку мой дом-работник ушел на пенсию, не окажешь ли ты мне услугу. Присмотришь за моим владением во время моего отсутствия?

– Не знаю… если вы мне доверяете, то я наверное, смогу с этим справиться.

– Джон, я повидал много разных людей, и для того, чтобы понять, каков из себя человек и что он представляет собой как личность мне не нужно много времени. Люди не доверяют друг другу, пока события их не проверят и не вскроют все карты. Они не понимают, что люди меняются. Ведь если бы было иначе, то слова предательство, измена, зависть утратили бы свое значение. Не меняется лишь душа, она стабильна и ты Джон, человек с чистой душой и большим сердцем. За все это время ты был откровенен со мной. Ты обладаешь всеми качествами настоящего джентльмена, и мне будет не о чем беспокоиться, если ты примешь мое предложение.

– Вы как будто прочитали меня словно бюллетень. Своей проницательностью вы напоминаете меня, разве что я не могу столь четко и грамотно выразить свои мысли.

– Ховард, ты замечательная личность, быть может, я назову героя своего нового романа твоим именем, который будет похож на тебя по всем чертам характера.

– Кажется, я нашел книгу, которую буду читать своим детям Дэвид.

– А я в свою очередь нашел новую идею своего произведения.

После этого он посмотрел, куда-то вдаль, тогда я сделал то же самое и повернулся в сторону, что и он. Это был тот самый момент, когда нет нужды говорить, чтобы понять чувства своего собеседника, следует просто насладиться моментом.

Через три дня Дэвид позвонил мне, чтобы отдать ключи. Я приехал в аэропорт, встретил его, помог с багажом и взял ключи от загородного дома. Дэвид сказал, что летит в Париж на неопределенный срок, так что я могу жить в его доме, ни в чем себе не отказывая. В моем распоряжении была охрана по периметру дома и две горничные с другими работниками по дому, все продукты питания доставлялись на дом через сутки. Личный водитель для поездок в город, бассейн на заднем дворе и особняк в четыре этажа, буквально целый комплекс элитного санатория.

Спустя неделю с того момента как Девид улетел во Францию, поздно вечером ко мне подошел дворецкий и сообщил мне прискорбное известие:

– Дэвид скончался. Погиб от отека дыхательных путей. Наступило удушье, но никого не было рядом, чтобы оказать помощь. Его тело обнаружила уборщица номера в отеле.

Эта новость прозвучала для меня так, словно я потерял родного человека. Я так хотел бы увидеть его снова, еще раз сходить куда-нибудь вместе, снова выпить вдвоем, поговорить о вечном, но теперь это будут только воспоминания. За все время общения с Дэвидом, я чувствовал, что он открыт душой, не только по отношению ко мне, но и ко всем людям. Он был для меня кем-то большим, чем просто друг, он был для меня как брат, несмотря на его молодой возраст, этот человек был мудрым не по годам.

– Сэр, я бы посоветовал оставаться здесь до прибытия его родственников, они прибудут не раньше чем через два дня, я сообщу им о вас, – произнес дворецкий, и в его старческом голосе чувствовалось сострадание.

– Хорошо, я останусь здесь до их прибытия.

После этой трагичной новости я вышел на задний двор сел в беседку и просидел там более трех часов, просто смотря на уходящий вниз склон от ворот до асфальтированной дороги, пытаясь принять эту потерю. Это был первый случай в моей жизни, когда мой разум отказывается верить в утрату едва знакомого мне человека. Спустя некоторое время я перекусил, в силу моего опыта в кулинарии, и отправился в ближайший городской бар. Мне не хотелось утруждать водителя подбросить меня в город, и я сам пошел до ближайшей автобусной остановки. Как раз повезло подоспеть ко времени отправления последнего маршрутного автобуса. В нем сидели только мужчина преклонного возраста и парень, у окна, в кожаной куртке. По пути в город на небе сгустились тучи, грянул гром и начался дождь. Я сидел у окна и наблюдал, как капли дождя беспорядочно стекают по стеклу. По краю дороги мелькали деревья и лужи, вскоре начали виднеться дома, магазины, заправки и вот я в Гранд Айленде. Я вышел на остановке, недалеко от центра города, и направился в ближайший бар рядом с химчисткой. Когда я зашел внутрь, к моему удивлению в баре был только один спящий посетитель в белом костюме, за столиком у входа. Я подошел к барной стойке и первым делом спросил у бармена о том мужчине в костюме.

– Извините, а этот мужчина давно здесь в таком состоянии?

– Нет, где-то около получаса примерно.

– Неужели?

– Просто до этого он так надрался текилы, что начал устраивать здесь настоящий разгром. Вскоре все клиенты разбежались. Я не стал вызывать полицию, подумал, что он сам устанет и уснет. Вот полюбуйтесь, – указал рукой бармен на пьяницу.

– Да спит как ангелок, – сказал я про человека в белом костюме.

– Этот ангелок распугал мне всех клиентов.

– А вы, что владелец этого бара?

– Да, а откуда вы это знаете?

– Ну, обычный бармен, работающий на начальство, был бы рад отдохнуть какое-то время от рутинной работы, разве нет?

– Логично. Кстати я Иен.

Сказал бармен и протянул мне руку в знак знакомства.

– Очень приятно, я Джон.

– Что привело тебя сюда? Не угодил своему босу или проблемы на личном фронте?

– Нет, один мой знакомый, покинул, этот, бренный мир.

– Оу… тогда принимай мои соболезнования.

– Хочется забыть об этом, все думаю о Дэвиде, мысли никак не уходят из моей головы.

– Я налью тебе виски.

– Виски, типичное решение всех насущных проблем, – сказал я с сарказмом, в полголоса.

Бармен обернулся к стеллажу с алкогольными напитками, чтобы достать бутылку. В это время послышался звук дверного колокольчика и в бар вошел молодой парень, на вид не более двадцати пяти лет с вьющимися короткими волосами, одетый в яркую рубашку с короткими рукавами и модные джинсы. Он подошел к барной стойке и сел слева от стула, на котором расположился я. Сначала он мельком посмотрел на меня, а затем уткнулся в пепельницу стоящую перед ним, затем снова взглянул на меня и мои часы. Мне подумалось, что он просто решил узнать, сколько на данный момент времени, однако он продолжал их разглядывать, к тому жена его запястье имелись наручные часы. Я с интересом смотрел на молодого человека, пока он не заметил мой пристальный взгляд, и чтобы не делать ситуацию неловкой парень спросил:

– Который час?

– Без четверти одиннадцать, – ответил я.

Но после этого интерес к моим наручным часикам не угас, незнакомец вновь взглянул на них и не удержавшись, задал еще один вопрос:

– Простите, это случайно не «Мозеры»?

– Ну да, они самые.

– Такие часы редкость.

– Вы специалист по часам?

– Нет, мой отец носит часы той же марки.

– Твой виски, – сказал бармен и подвинул ко мне стакан.

– Мне что ни будь покрепче, – обратился парень к бармену и достал пачку сигарет.

Он достал себе сигарету, а затем протянул мне руку с пачкой, чтобы угостить табачком.

– Нет, я не курю.

Тот убрал сигареты в карман рубашки и вытащил оттуда же зажигалку, подпалил табачный кончик сигареты, а затем повернулся к пепельнице, которая стояла на барной стойке. Бармен налил ему спиртного и поставил выпивку рядом с пепельницей.

– Какой недуг привел тебя сюда дружище? – спросил Иен у незнакомца и принялся натирать стаканы тряпкой.

– Моя жена ушла от меня. Сказала, что я неисправим и мой азарт по приоритетам, выше, чем наша личная жизнь, а затем она забрала свои вещи и уехала с дочкой к маме. Я остался без семьи и без цента в кармане, – сказал он и залпом выпил содержимое бокала, – Все что мог, я уже потерял, даже чувство собственного достоинства куда-то пропало.

После этих слов, сидящий в баре человек вызвал у меня чертовски сильное чувство сожаления, и даже некоторое понимание. Мне было его искренне жаль, однако посодействовать в решении проблемы случайного незнакомца я не собирался, как вдруг меня осенило. В этот момент я начал рассуждать неординарно, не так как мыслит большинство людей. Хотелось попробовать повлиять на него, стимулировать потенциал здравого бытия, попытаться донести до его затуманенного рассудка рациональное восприятие проблемы, заставить его действовать, а не пускать сопли, развесившим уши барменам. Я не собирался играть роль священника, пытающегося направить его на истинный путь, я хотел помочь, разбавить красками его удрученное состояние.

– Быть может это и не мое дело, но почему вы продолжали играть в азартные игры, если понимали, чем это может закончиться? – обратился я к приунывшему посетителю.

– Я сам себе, то не могу ответить на этот вопрос, не то, что вам. Как же я хочу вернуться в то время и дать себе в морду, чтобы не совершать подобные ошибки.

– Послушай… – сказал я парню и положил свою ладонь ему на плечо, – Если тебе нечего терять, почему бы тебе не попытаться вернуть все то, что у тебя отняли?

– Это невозможно.

– Нет ничего невозможного. Удел слабых – не пытаться искать выход из бедственного положения.

– Тогда нарисуй мне четырехугольный треугольник, умник.

Парень взял салфетку со стола и положил на нее шариковую ручку, которую достал из кармана, и двинул ее ко мне. Он оказался находчивым, но сдаваться я не хотел и сразу предложил ему свою позицию.

– А как ты смотришь на то, чтобы поговорить со своей супругой? Объяснил бы ей, что она приняла поспешное решение и…

– Не стоит,– прервал меня незнакомец.

– Почему? – с недоумением спросил я.

– После этого мы не сможем снова жить с ней как прежде, в любви, радости и гармонии.

– А если попробовать?

– Да ни за что. К чему тебе эти заботы? Тебе что, мало своих проблем?

– У меня пока нет таких проблем, в любом случае я смог бы найти им решение.

– Тогда пусть все останется, как есть.

После этих слов я допил свой виски и направился к выходу.

– Кстати, мое имя Райан.

Услышал я это от незнакомца, как только моя рука коснулась ручки на входной двери.

– Джон, – произнес я, чуть повернув голову в сторону барной стойке.

– Удачи тебе Джон, – сказал бармен.

– Пока Иен, – ответил я ему, а затем вышел за дверь.

На улице шел сильный дождь. Я поднял воротник куртки и пошел к ближайшему банкомату, чтобы снять деньги на такси и доехать до дома Дэвида. Пройдя несколько улиц, я увидел круглосуточный банкомат у гостиницы. Мне необходимо было снять немного денег, но когда я вставил карту в терминал, оказалось, что в банкомате нет денежных купюр. Тогда я нажал кнопку возврата карты и вытащил ее из разъема.

Неожиданно у меня зазвонил телефон, я посмотрел на экран. Входящий вызов был от Маргарет.

– Да милая.

– Джон, где ты?

– Я в городе, скоро приеду.

– Возвращайся скорее, я волнуюсь.

– Все в порядке, будь уверена.

– Жду тебя.

Я завершил телефонный вызов, убрал мобильный, обернулся назад и замер от удивления. В двух метрах от меня стоял молодой человек, на вид не более двадцати лет, одетый в молодежную толстовку с капюшоном, а в его руке, на свету, блестело стальное лезвие выкидного ножа. По его выражению лица можно было наблюдать панику и растерянность, и смотрел он мне только в глаза. Стоял и не решался совершить задуманное, как будто ждал моей реакции на происходящее. Я застыл в положении с приоткрытым ртом и рукой поднесенной к переднему верхнему карману куртки.

Медленно и осторожно я начал опускать руку вниз, но не успела моя рука опуститься, как он оттолкнулся ногами от асфальта и вонзил мне нож в область живота, пронзив лезвием брюшную полость. Клинок вошел так резко, что боль я почувствовал не сразу. Этот человек разжал руку и отпустил рукоять, медленно сделал пару шагов назад и убежал через дорогу в переулок, даже не пытаясь меня ограбить. Скорее всего, он сам был шокирован, от того, что совершил, после чего удрал с места преступления.

Я обхватил место пореза и, сделав шаг вперед, упал боком на мокрый тротуар. Резкая боль импульсивно ударила по всему телу и прошла с головы до кончиков пальцев ног. Мне стало тяжело дышать, заложило уши, звук стал слышен, словно из стеклянной банки. Меня стало тошнить, темная пелена застилала мне глаза лишая возможности видеть. Я лежал на твердом асфальте, а капли дождя били по мне и размывали, хлещущую из раны, кровь, которая медленно стекала по моему телу. Мои руки так дрожали, что я больше не мог держать место ранения, дабы не сдвинуть нож и не сделать себе тем самым еще больнее.