S-T-I-K-S. Рихтовщик. Угрюмые твари

Дмитрий Гришанин

S-T-I-K-S. Рихтовщик. Угрюмые твари

© Каменистый Артём (Мир S-T-I-K-S, его устройство и терминология)

© Гришанин Дмитрий

© ИДДК

* * *

Пролог

Пробираясь сквозь дремучую чащобу, Белка не могла нарадоваться новому телу. Прикончив часом ранее одинокого бегуна, кваз достигла-таки вожделенного четырнадцатого уровня, и её шкура развитого бегуна трансформировалась в броню лотерейщика. Толстая серая кожа покрылась роговыми пластинами, абсолютно нечувствительными даже к ножевым уколам, что уж говорить о преграждающих путь сучьях и ветках. Девушка танком ломилась сквозь них, совершенно не замечая препятствий.

И, что удивительно, при таком прямолинейном способе продвижения кваз практически не издавала шума. Треск небрежно раздвигаемых веток случался крайне редко и гармонично вписывался в окружающий лесной шум.

Такой способностью к беззвучному продвижению Белка была обязана своему дару Ассасина, завязанному на разгоне Скрытности до космических высот. И в эту наиважнейшую для себя характеристику девушка без малейшего сожаления вбухивала все получаемые от Системы очки свободного распределения, отчего её Скрытность сейчас уже перевалила за пять тысяч, вдесятеро превышая практически все остальные характеристики. Но доведённый до третьей ступени дар стоил такой избирательности.

Вчера она славно оттянулась в Вешалке. Отыскала четверых ублюдков, чуть не изнасиловавших её две недели назад в баре, накинула маскировку и дала волю долго сдерживаемой ярости. Ух, как она их порезала! Даже сейчас, по прошествии суток, от воспоминаний внизу живота становилось томно.

Разумеется, она напала без предупреждения. Подкравшись к первому со спины, одним росчерком ножа лишила насильника достоинства, отчекрыжив под корень прямо через джинсы. И пока первый урод, обливаясь кровью, катался по тротуару и молил «братанов» о помощи, она подрезала сухожилия остальной троице и, лишив противников подвижности, без суеты расправилась с каждым поодиночке. Убивать не стала, но поглумилась знатно. До прибытия стабовой стражи кастрировала каждого и заставила всех четверых ползать в ногах и просить прощения.

Скандал вышел знатный. Стража, разумеется, скрутила мстительницу. Один из четвёрки покалеченных парней оказался сынком какой-то местной шишки, и гнить бы Белке после всего навороченного в каземате. Но девушку спасло неожиданное заступничество Скальпеля.

Как же она потом угорала над предложением благодетеля избавить её от личины кваза. Мол, кобель Рихтовщик с радостью для неё это исполнит, нужно лишь его об этом попросить… Да щас! Белка не желала больше видеть похотливую морду бывшего друга. А сделавшую её сильной Личину кваза она боготворила и не желала с ней расставаться даже за все спораны Стикса.

– Так-так-так, – хмыкнула Белка, учуяв впереди вонь лежбища стаи низкоуровневых заражённых. Мощным нырком она проломилась через густой ельник и выбралась на небольшую поляну, залитую утренним светом.

– Потанцуем, – облизнулась кваз, выхватывая из поясных ножен два длинных обоюдоострых кинжала. – Идите к мамочке!

На рык её грубого голоса из высокой травы откликнулись восемь тварей: три прыгуна и пять бегунов, самый опасный из которых оказался всего-то десятого уровня.

Несколько секунд смертельного танца – и залитая кровью монстров Белка осталась одна в окружении затихающих трупов. Всё, самая приятная часть работы позади. Теперь предстоит нудная, но необходимая рутина: потрошить споровики и чистить кинжалы.

Но Белка ошиблась. У стаи имелся вожак, неожиданно нагрянувший аккурат, когда кваз, вскрыв споровый мешок первого бегуна, зарылся внутрь когтями. Атака матёрого двадцатиуровневого лотерейщика застала девушку врасплох.

Неуклюже нацеленный в бок врага правый кинжал угодил в сочленение роговых наростов на руке твари и сломался. Вторым клинком девушка и вовсе не смогла воспользоваться, потому как челюсти лотерейщика сомкнулись на вскинутой в защитном жесте левой руке, и кинжал вылетел из разжавшихся пальцев раздробленной конечности.

В следующую секунду Белка оказалась подмята тварью и прижата к земле. Несмотря на недюжинную силу кваза, она не могла даже пошевелиться, скованная стальным захватом коленей лотерейщика. Свободными руками тварь сверху принялась рвать спину несчастной. Роговые пластины оказавшейся далеко не идеальной брони обречённо затрещали под напором длинных когтей. Спину опалило вспышкой боли. Брызнула кровь…

За скрежетом терзающих броню когтей Белка не расслышала хлопка выстрела. И была крайне удивлена, когда уже практически задравшая её тварь вдруг безвольно скатилась со спины и ухнула рядом в траву.

– Всё кончено, вставай.

От ледяного спокойствия вдруг обратившегося к ней голоса пахнуло какой-то неописуемой древней жутью, на фоне которой смерть от лап лотерейщика показалась сущим пустяком.

Кваз подчинилась. Шипя от боли в истерзанной спине, она поднялась на ноги.

– Не бойся. К тебе претензий нет, – снова заговорил высокий мужчина в длинном чёрном пальто, чёрной шляпе и чёрных очках на бледном, как мел, лице.

– А ты кто ваще такой?! – расхрабрившись, рыкнула Белка. – И как здесь оказался?

– Это неважно, – всё тем же мёртвым голосом отозвался странный тип. – От тебя нужна информация. О Рихтовщике. Он твой крёстный. Ты не можешь его не знать…

Попыхивая сигарой, Скальпель неспешно наворачивал круги по улицам Вешалки. Он любил вот так, за рулём шикарного авто, коротать редкие часы вынужденного безделья. Выполняя поручение Ртути, с утра он несколько часов кряду вёл переговоры по рации, поднимая на уши всю раскиданную по кластерам агентурную сеть. Теперь, когда дело было сделано, наживка насажена и удочки закинуты, осталось самое сложное: ждать.

Наконец рация на соседнем сиденье пробудилась и требовательно запищала. Скальпель тут же прижался к обочине и, заглушив мотор, надавил на кнопку приёма.

– Шеф! Тут такое! Такое! – сквозь шум помех прорезался взбудораженный голос шпика.

На связь вышел тип, приставленный к Белке.

– Спокойно, Блоха, – рявкнул Скальпель. – Эмоции побоку. Докладывай об увидённом чётко и по делу.

– Её только что навестил тенелов.

– Твою ж мать! Началось!

– Не понял… Шеф, повтори… Приём…

– О чём разговаривали?

– Да откуда ж мне знать-то! Я наблюдение вёл с безопасной дистанции…

– Млять! Толку от тебя, Блоха!.. Ну хоть что-нибудь смог разобрать?

– Слов не понял, но по поведению кваза догадался, что тенелов её зомбировал.

– Он что-то ей передал?

– Да. Свой нож взамен поломанного кинжала… Чё мне делать, шеф?

– Следи дальше за объектом. Я немедленно выдвигаюсь к тебе. Диктуй координаты…

Глава 1,

в которой меня убивают и зовут на охоту

Хозяин стаба не пожелал слушать мои оправдания. Увидев меня в своей спальне, Свин тут же атаковал. Я попробовал отклониться, но разница в уровнях, показателях и характеристиках между нами была фатально велика.

Бой закончился мгновенно. Одним неотвратимым ударом Свин прихлопнул меня, как муху.

Я рухнул на пол парализованным болью в свёрнутой шее мешком дерьма, и сквозь застилающий глаза кровавый туман ещё несколько секунд наблюдал, как стремительно обнуляется шкала Здоровья.

Вдруг слив почти достигшей дна шкалы замедлился, и на фоне кровавого тумана загорелись зелёные строки неожиданного предложения:

Внимание! Игрок Люсьен активировала дар Приста и предлагает вам воскрешение в точке гибели.

Принять воскрешение от игрока Люсьен? Да/Нет

Разумеется, я выбрал «Да».

Кровавая пелена перед глазами тут же развеялась, голова с хрустом вернулась в нормальное положение, но боль в травмированной шее стала, пожалуй, даже ещё сильнее.

Я затаился в ожидании системного уведомления о штрафе за провал задания. Ведь как ни крути, но от Люсьен я принял воскрешение. А воскрешают мёртвых. Но у Системы на этот счёт, видимо, имелась собственная логика. После удачного воскрешения от игрока она сочла меня не мёртвым, а смертельно раненым, о чём и проинформировала в уведомлении:

Внимание! Вы получили смертельное ранение и смогли выжить, находясь в шаге от смерти, только благодаря вмешательству игрока с даром Приста.

Штраф в пользу игрока с даром Приста:

Опыт: –785. Очки свободного распределения характеристик: –777.

Тоже, конечно, хорошего мало. Особенно жалко было драгоценные очки свободного распределения. Но в сравнении с ожидаемыми потерями в несколько тысяч это были сущие пустяки.

От дальнейших размышлений мена отвлекла разгоревшаяся перепалка между хозяевами.

– Свин! Ты зачем так его?! Он же ничего не сделал!

– Я предупреждал! Убью, если на стабе увижу!

– Не делай так больше! Я едва успела его вытянуть!

– Что ты сделала?! Ради этого ублюдка свой Прист использовала? Накануне большой охоты!

– Не драматизируй, за день откатится.

– Ты действительно любишь этого ублюдка?

– Прекрати! Тебя я люблю, болван! А с Рихтовщиком у нас была лишь маленькая интрижка.

– Интрижка?! Да ты в кровати с ним кувыркалась!

– Ой, когда это было-то…

– Неделю назад и было!

– Целую неделю назад! Я уже и думать-то о нём забыла.

– Ну да. А стоило мне его приложить, сразу Прист активировала.

– Элементарная вежливость. Старый знакомый к нам в гости зашёл…

– В спальню?! Это ты ему ключи дала?!

– Не давала я никаких ключей!

– Ты за дурака-то меня не держи! Если б ты не давала, он бы здесь не оказался!

– Ты кого шлюхой назвал, пенёк плешивый?

– Ах ты ж, курва блудливая!

Спорщики сцепились, послышались звуки отчаянной борьбы…

Я понял, что сейчас случится смертоубийство, и решился повторить подвиг панфиловцев.

– Уважаемые, не ссорьтесь, я всё сейчас объясню! – не глядя, выпалил куда-то в сторону высокоуровневых «танков» и скукожился на полу в ожидании неминуемой страшной и мучительной смерти.

Но борцы, игноря меня, из положения стоя рухнули в партер и, судя по скрипу, приземлились на середину кровати. Напряжённое пыхтение там сразу же сменилось страстными стонами…

Чтоб не отсвечивать, я быстренько спрятался за длинную оконную штору и, достав из инвентаря фляжку с живцом, стал лечиться.

Бурные выяснения отношений страстной пары в постели затянулись на добрые полчаса. За это время, потягивая живец мелкими глоточками, я незаметно опустошил две трети фляжки, почти полностью восстановил шкалу Здоровья и даже слегка захмелел.

– Эй, Казанова, ну где ты там? Выходи! Я дважды за одно и то же не убиваю.

Голос Свина просто лучился благодушием, как у кота, от пуза нализавшегося сметаны. Я решился рискнуть и выполз из-за укрытия.

Хозяин стаба в расшитом золотом шёлковом халате, подбоченившись, как татарский мурза, поджидал меня в середине комнаты. Промеж глаз сразу не пробил, и я малёхо приободрился.

– Ты как здесь оказался-то, чудо? – мурлыкнула Люсьен.

Ничуть не смущаясь моего присутствия, она в чём мать родила вынырнула из-за балдахина и потянулась за оставленным в кресле халатом.

Я невольно сглотнул.

– Ты куда, млять, пялишься?! – мигом напрягся Свин.

– Котик, хватит, а,? – фыркнула дама, скрывая наконец прелести за шёлком халата. И, будто специально подливая масла в огонь, тут же добавила: – Можно подумать, он чего-то там не видел.

– Млять! Люсьен! Ты добиваешься, чтоб я ему башку к хрустам свинячьим снёс?

– Сам же сказал, что дважды за одно и то же не убиваешь, – хмыкнула дама и тут же подхватила под локоть дёрнувшегося в мою сторону рогоносца, удерживая того на месте.

– Обожаю, когда ты меня ревнуешь. – Люсьен чмокнула Свина в щёку и тут же незаметно мне подмигнула.

– Ну, чё завис? – буркнул Свин в мою сторону. – Давай рассказывай, каким ветром тебя занесло в нашу спальню.

Всей правды о себе я им, разумеется, рассказывать не стал. И так хватало высокоуровневых крутышей, жаждущих заполучить меня в вечное рабство. Потому о Душелове я не обмолвился ни единым словом. Но про Сокрушителя преград, позволившего вырваться из тенет паучихи, пришлось выложить всё без утайки.

Мой рассказ не занял много времени. Я уложился в десять минут.

– Ишь ты, сперва рассказываешь про дар, позволяющий базарить с тварями, – покачал головой Свин. – А теперь ещё, оказывается, у тебя есть другой, со смертельным ударом… Эдак ты, пожалуй, и меня можешь того…

– Не переживай, дорогой, этот страшный дар у Рихтовщика пока в откате.

– Да не переживаю я, – фыркнул Свин.

Но Люсьен, словно не заметив возмущения любовника, как ни в чём не бывало продолжила:

– Нанести его он может лишь в течение считанных секунд. И с твоей ловкостью, дорогой, уверена, тебе не составит труда увернуться. Получается, отомстить смертельным ударом он не сможет.

– Мля, так расписала, что прям захотелось попробовать, – облизнулся Свин. – Когда, говоришь, у тебя откат заканчивается?

– Через час примерно.

– Чё, в натуре паучиху одним касанием прикончил?

– Там на самом деле много факторов удачно сложилось. Я ж рассказывал, она была ослаблена откатом после активации нимфы…

– Видишь, дорогой, какой замечательный человек Рихтовщик, – перебила Люсьен. – Прищемил нос суке Незабудке. Уверена, потерянная жизнь собьёт с паучихи спесь.

– Ты зубы-то мне не заговаривай, – проворчал Свин. – Лучше растолкуй, какого рожна его к тебе выхлопом забросило. Ты чё, стерва, всю неделю сохнешь по Рихтовщику?

– Да ну, брось, Свин. Ты же знаешь, все мои думки только о тебе.

– Я вижу!

– Случайность это! Стечение обстоятельств. Поскольку у нас с Рихтовщиком недавно случилось… ну, ты, короче, понял…

– Да уж как тут не понять! – И без того красная рожа Свина зловеще побагровела, ладони сжались в пудовые кулаки.

– Придурок, ты-то чё молчишь? – вдруг переключилась на меня Люсьен. – Объясни ему, что между нами ничего нет.

– Между нами ничего нет, – закивал я.

– О Стикс! – закатила дама глаза.

– Я сам в шоке, что к вам попал. Думал, окажусь рядом с Белкой – это моя подружка.

– Ну вот, что я тебе говорила, – подхватила Люсьен. – У Рихтовщика подружка есть. И наша связь – недоразумение. Ты же знаешь, Свинёнок, я только тебя люблю. – И подтвердила слова страстным поцелуем.

– Ладно, проехали, – выдохнул Свин, неохотно разжимая кулаки.

– Слушай, раз уж он так неожиданно нам на голову свалился, может, возьмёшь Рихтовщика на большую охоту?

– А чё за охота-то? – рискнул встрять я в семейный разговор.

– Да, пожалуй, можно, – игноря меня, ответил любовнице Свин.

– Только сперва нужно его приодеть, – тут же по новой насела Люсьен. – Ты же не хочешь, чтоб по Свинарнику поползли нелепые слухи. Нужно всё обставить так, будто Рихтовщик прибыл по твоему приглашению для участия в охоте. А если его увидят в этой нелепой рабочей спецовке, начнутся толки, пересуды… Оно нам надо?

– Ладно, вызову Пружину, пусть подберёт ему что-нибудь приличное по размеру. И оружие какое-нибудь. В счёт трофеев, так сказать.

Мне очень не понравилась ухмылка, исказившая губы Свина при упоминании трофеев.

– Да что за охота-то?

– Слыхал что-нибудь о скребберах, Рихтовщик? – ответил вопросом на вопрос Свин, и его ухмылка стала ещё шире.

Перед глазами мгновенно всплыл образ огромной, как танк, жутко переломанной твари с десятками щупалец и жал, торчащих во все стороны. Даже тогда, в состоянии смертельной агонии, она вынуждала толпу работяг держаться на почтительном расстоянии. И вскрыть её изломанный панцирь Шпорой удалось с огромным трудом.

– Судя по тому, как вытянулась рожа, слыхал, – хмыкнул Свин.

– Но это же безумие!

– В койку бабу мою тащить – вот безумие. А охота на скреббера – это искусство. Я ждал этого шанса тридцать семь лет! А тебе он предоставляется в первый же месяц. Всё ж таки везучий ты парень, Рихтовщик.

– Ага, пипец, какой везучий, – проворчал я, вызвав приступ гомерического хохота у Свина с Люсьен.

А я представил, как бы вытянулись их рожи, узнай они, что скреббера мне довелось прикончить в первый же день пребывания на Континенте. Но делиться своими думками, разумеется, ни с кем не стал и, искренне угорая над потенциальными завистниками, присоединился к общему веселью.

Глава 2,

в которой я обзавожусь барахлишком и страдаю от тараканьих нападок

На обмундировку и вооружение Свин расщедрился выделить мне целых три сотни споранов – в счёт трофеев со скреббера, если выживу… Ну, короче, за три сотки подписали меня на стопроцентный убой. Одно в этой безнадёге радовало – до грозы Стикса мы доберёмся в лучшем случае дня через три, поэтому системное задание я всё же с большой вероятностью выполню.

Оделив длинным плащом с капюшоном, Свин лично проводил меня в хранилище к Пружине, благо стаб был маленький, и от его резиденции до хранилища – рукой махнуть. Охранники не осмелились в присутствии хозяина интересоваться таинственной личностью в плаще. И даже поле того, как Свин свалил по делам, бросив меня на лестнице, мол, не раз уже внизу был, сам до Пружины доберёшься, никто не дерзнул спускаться за мной вниз.

Плутая в узких проходах между стальными стенами сейфов, я вооружился. Так же, как недавно в баре, мне на глаза друг за дружкой попались оба привязанных предмета. Сперва чуть не споткнулся, наступив на «Стечкин». А ещё через несколько шагов половину прохода загородила прислонённая к сейфовой двери трёхлинейка.

Винтовку закинул на плечо, а вот пистолет, за неимением кобуры, пришлось нести в руке. Поэтому на выходе из лабиринта вид я имел совершенно разбойничий. О чём не преминул сообщить сидящий за столом дед:

– Ты б хоть побрился, а то волосья торчат во все стороны, смотреть противно. Чисто бандит с большой дороги.

– Да чё-то руки всё не доходят, – проворчал я, пожимая сухую маленькую ладонь. – Привет, Пружина.

– И тебе не хворать, Рихтовщик, – хмыкнул хитрый дед. – Удивлён, что спокойно на твой визит реагирую? Так всё просто. Меня Люсьен о тебе по рации предупредила, что на большую охоту тебя Свину сосватала. Беспокоится баба, как бы не объегорил её любимчика. Эх, парень, напрасно ты с этой стервой связался.

– Вот, Свин велел передать. – Я сунул Пружине записку.

– Триста споранов, хм, однако… Ну, раз Свин распорядился, давай подберём тебе барахлишко… С оружием, так понимаю, вопрос решился сам собой. Привязанные?

– Да, только что вернулись. И теперь под пистолет мне нужна кобура…

– Тебе до хрена чего нужно. Не суетись, Рихтовщик, разберёмся. А пока стволы свои грозные на стол положи, от греха. По Свинарнику всё одно с огнестрелом нельзя. Заберёшь, когда на охоту отправитесь.

Я разоружился, и мы приступили к торгу.

Через два часа я поднялся из хранилища одетый в добротный камуфляж, с пухлым рюкзаком за спиной, на треть заполненным скатанной в компактный рулон разгрузкой. Ещё треть содержимого занимал трёхдневный сухпай из сухарей и тушёнки. Оставшееся место ушло под коробки патронов, запасные обоймы (одна к «Стечкину» и три к винтовке), аптечку и всякую полезную мелочёвку типа мотка верёвки, четвертушки с уксусом, иголки с катушкой ниток, соли и спичек.

Справа под мышкой непривычно натирала руку временно пустая кобура – решил перевесить под левую руку, которой в подавляющем большинстве случаев и стреляю из пистолета. Широкий поясной ремень, кроме стандартного в Свинарнике ножа, оттягивали две пузатые литровые фляжки с водой и живцом. Ещё одна, скрытая в ячейке инвентаря пол-литровая тоже была заполнена на подземном складе Пружины живительным продуктом по самое горлышко.

Кроме камуфляжа, амуниции, запасов и боеприпасов, выделенных мне споранов хватило ещё на покупку у Пружины карты Свинарника и окрестностей. И бонусом за разблокировку очередного фрагмента Континента от Системы перепало +5 к Знаниям, +10 к Картографии и +10 к Телепатии. А за бескомпромиссный торг с прижимистым менялой +42 к Торговле.

– Э-э, братан! Как там тебя? Рихтовщик! Постой. – Хриплое рычание кваза нагнало на полпути к дому Свина.

Обернувшись, ничуть не удивился, обнаружив за спиной Таракана.

– Чё надо, служивый? – решил сразу взять быка за рога.

– Чё газуешь-то! – фыркнул кваз. – Увидел тебя, удивился, решил догнать… Ты когда к нам…

– Три часа назад прибыл, – перебил я Таракана. – По приглашению Свина. Для участия в большой охоте.

– Ну, ты, Рихтовщик, сказочный долбодятел, конечно!

– Чё-чё? Мля!

– То-то, мля!.. У нас народ косит, как может, от этой тухлой затеи Свина. А ты хрен знает откуда подорвался, чтоб жопу подставить! Ну и кто ты после этого?

– Охотник, мля!.. Те ваще какое дело? Отвали, мля!

– Рихтовщик, у меня на людей глаз намётан. Не похож ты на дебила, что за горсть споранов подписывается на верный слив.

– Да пошёл ты.

– Братан, пошли накатим. Я местечко знаю, куда утром фургон свежего нефильтрованного завезли. Груз говорил, ты знатный ценитель нефильтрованного.

Любимым пивом грёбаный искуситель купил меня с потрохами.

– Я пустой, – сделал я последнюю робкую попытку отделаться от навязчивого типа.

– Несложно догадаться, – хмыкнул кваз. – Пошли, я угощаю.

Таракан не обманул, пиво действительно оказалось отменным.

Мы душевно опрокинули по полдюжины кружек, наблюдая за пародией на стриптиз в исполнении видавшей виды толстухи и обмениваясь ничего не значащими пустыми фразами.

– За понимание, – предложил очередной тост Таракан. Мы чокнулись массивными кружками.

– Напрасно ты так с Белкой поступил, – вдруг выдал кваз.

От неожиданности я поперхнулся и залил пивом новую куртку.

– Какого хрена! – В сердцах я так приложил кружкой по столу, что она рассыпалась горой осколков, обдав нас обоих брызгами хлынувшего на свободу пива.

– Сука ты, Рихтовщик, – продолжил Таракан, ничуть не смущаясь моего бешеного вида. – Девчонка к тебе сердцем прикипела, а ты её на потаскушку Люсьен променял.

– Слышь, ты, мурло! За базаром следи!

– Знаешь, а я даже рад, что так вышло, – спокойно продолжил кваз. – Она мне сразу понравилась, как только увидел её вместе со Жгутом в воротах Свинарника. Хорошая девочка. Цельная. С характером…

– Заткнись, сука!

– И верная! Что редкость на Континенте. Даже разговаривать со мной не захотела, сохла по своему Рихтовщику. Пришлось ночью проводить до двери твоей палаты и показать, как ты там курву нашу ублажаешь.

Я врезал квазу кулаком по морде. Но без ожидаемого эффекта. Таракан даже не пошатнулся от моего удара. Я лишь рассадил костяшки о роговые наросты на его губах и носу. В ответку меня мгновенно отоварили кружкой по лбу. Под хохот завсегдатаев пивнухи я позорно слетел со стула на пол.

Вскакивая, выхватил из инвентаря Шпору и мачете. Но атаковать обидчика не успел. Сзади подскочили и заломили руки барные вышибалы.

– Хочешь крови? Будет тебе кровь, – фыркнул Таракан, поднимаясь из-за стола и приближаясь ко мне. – Будем биться на ножах. Здесь и сейчас. Насмерть…

– Какой на хрен насмерть?! – донёсся от двери бешеный рык Свина. – Чё за самосуд ты здесь устроил, кваз?

От оплеухи подскочившего хозяина стаба Таракан отлетел на несколько метров, опрокидывая по дороге столы и стулья.

– Так этот первый начал, – проворчал один из удерживающих меня охранников.

– В натуре, он при всех Таракану в челюсть зарядил, – поддержал напарник.

– А ну, молчать! – шикнул на них Свин. – И живо отпустили Рихтовщика.

– По правилам Свинарника оскорблённая действием сторона вправе требовать удовлетворения поединком, – зарычал выбирающийся из завала поломанной мебели Таракан.

– Ну, ты поучи ещё меня моим правилам, клоун, – фыркнул Свин. – Я тя тоже только что приложил, чё ж мне-то поединком не грозишь?

– Так у вас же разница больше тридцатки, – рискнула подать голос замершая возле шеста стриптизёрша.

– А у них практически один уровень, – поддержал мордоворот слева от меня.

– Конечно, ты можешь прикрыть Рихтовщика авторитетом, – ухмыльнулся Таракан, демонстрируя окровавленные дёсны и прорехи на месте нескольких зубов. – Но каково потом ему будет жить с клеймом труса, сбежавшего от честного боя и спрятавшегося за спиной хозяина стаба?

– Млять, Таракан, хорош бузить, – отмахнулся Свин. – Не знаю, чем тебе так насолил Рихтовщик, но у меня на этого парня имеются планы, и хладнокровно прирезать его я тебе не позволю. А на то, что какая-то сука на это чё-то там посмеет тявкнуть, я срать хотел с высокой горы. Короче, базар закрыт. Ты понял меня, Таракан?

Кваз досадливо плюнул, но возражать дальше не посмел.

В воцарившейся в баре напряжённой тишине мои слова грянули раскатом грома: