Психи

Как бы нам тут не заблудиться в этих джунглях? Люди здесь не ходят, похоже, тропинка давно травой заросла. Вот если только ночные хищники… Позади за нашими спинами то ли хрустнуло, то ли хрюкнуло. Мы с Перстилом моментально остановились и стали прислушиваться.

Через пару минут точно хрюкнуло и затрещало намного громче – кто-то явно ломился сквозь кусты как раз в нашу сторону. Переглянувшись, в следующее мгновение мы оба изящным па-де-де резво метнулись в сторону, чтобы спрятаться за ближайшим стволом потолще. Подобной прыти от себя, если честно, я никак не ожидал.

Треск становился все громче, наконец, из зарослей на нас выбрела странная пара. Я бы сказал – в высшей мере странная. Голый мужик на четвереньках… ну, то есть я про себя решил, что он мужик, потому что основания для такого решения болтались на его заднем конце. Мое зрение позволяло видеть в темноте, что на земного человека он не особенно смахивал, но на лице имелась пара глаз, под ними что-то вроде носа, под носом, как и полагается, рот… очень похоже и в то же время не очень.

Но не это было самым удивительным, в конце концов люди с другой планеты должны отличаться от земных. Меня поразило, что на спине у этого мужика сидел маленький колобок, который держался за веревку, привязанную к шее его транспортного средства. У колобка присутствовали и ручки, и ножки, хотя большую часть его тела составляла огромная круглая голова. Тот, который на четвереньках, лихо принюхивался к земле и вез своего наездника прямо на нас с Перстилом. Ей-богу, я бы не особо удивился, если бы он еще и хвостиком размахивал, буде тот у него имелся бы.

– Это что, – ошарашенно поинтересовался я, ни к кому особенно не обращаясь, – здесь люди вместо гужевого транспорта у каких-то пришельцев бегают?

– Ты предполагаешь, – немедленно отозвался Крутой, – что планету постигло нашествие мелких космических злодеев, которые теперь господствуют здесь, и нам с тобой придется с ними сражаться?

– А ты думаешь, они в лошадок играют? – нервно хихикнул я. – Это как же мы с тобой на пару всех побеждать будем?

Тем временем невообразимая парочка добралась до нас. Голый мужик спокойно уселся на землю, хорошо хоть под хвостом лизать не стал, а вот его наездник мне очень не понравился, потому что у него совершенно не было лица – ни глаз, ни носа, ни рта. Впрочем, никаких агрессивных намерений колобок не проявлял, зато ласково гладил по голове своего мужика на веревке. Я припух окончательно.

– Не очень-то этот жест указывает на завоевание, не находишь? – голос Крутого немного привел меня в чувство.

– Может, у этих малюток домашних животных не хватало? – хмыкнул я.

Раи слил в мои мозги очередную порцию информации, и стало понятно, что все мои предположения оказались в корне неверными.

Оказывается, на Бракнозе эволюция шла своим, совершенно дивным путем. Сначала, на самой заре своего развития, все местные людские организмы имели глаза, носы и рты с ушами, как у этого, что млел и терся затылком о ручонку колобка на загривке. Вот только природа тут, впрочем, как и везде, оказалась немилосердной. Здесь, видите ли, в ноосфере обитали ментальные вирусы, подцепив которые, живые существа теряли способности к выживанию в той или иной форме.

И вот, чтобы не пропасть в столь недружелюбной среде, эволюция однажды выкинула потрясающий фортель. Она разделила живые организмы пополам… или наоборот, увеличила их число вдвое, – здесь никто не мог сказать ничего определенного. Главное, что я понял, – на Бракнозе дети рождались всегда только по двое. Один – нормальных размеров с обычным набором органов чувств количеством пять штук, второй же, который маленький, практически с одним – шестым. Получается один нормальный, разве что умственно отсталый, второй же шибко умный и телепат. То есть голова отдельно, все остальное в придачу.

Голова, вернее, мозг думает, а остальное тело воплощает ее замыслы. Я, конечно, утрирую, но примерно так. При этом мозг защищает на мысленном уровне свое тело от ментальных вирусов. И надо сказать, они друг друга очень любят и жить друг без друга не могут, хотя тут уже любовь вроде как и не при чем. Скорее симбиоз такой своеобразный головы и тела.

Как-то чересчур сложно у них все устроено оказалось.

Дальше Раи вещал про их планетографию – два материка, два океана, столько-то городов, численность населения, время вступления в Федерацию, но я его плохо слушал, никак не мог очухаться от новостей. Крутой замер в задумчивости, надо полагать, тоже переваривал информацию, как и я.

Мозг терпеливо сидел на плечах голого, наверное, ждал от нас какой-то реакции. Я, в свою очередь, таращился на него и его спутника, и одного понять не мог – неужели у них глаза и руки действительно такие тупые, только поводырями работать могут?

Колобок неожиданно помахал ручонкой, подзывая нас к себе. Крутой присел напротив него, слегка склонив голову набок, как будто прислушивался. Колобок протянул ручонку и принялся постукивать по коленке Перстила в ритме, напомнившем мне о морзянке. Крутой перехватил его руку, наклонил голову и придвинул конечность к своему шлему. Ага, видать, так ему удобнее слушать. Колобок продолжал стучать, а Крутой принялся мне переводить.

– Он говорит, что все колипсы… э-э, типа вот этого, на веревке, которые занимаются их жизнеобеспечением, внезапно того… утратили телепатическую связь со своими головами. Или, наоборот, головы утратили с ними связь. Он и своим-то, видишь, управляет только при помощи веревки. Поэтому очень многие крелеты… крелет – это наш маленький друг на шее своего колипса… то есть разумные половины колипсов остались без присмотра, без кормежки… в общем, вся жизнь кувырком. И очень скоро, если мы не поймем, отчего все произошло, не ликвидируем причину и мало того, не приведем колипсов в нормальное состояние, то есть не вернем им связь с крелетами, можно считать, что жизни на Бракнозе настал конец, мягко выражаясь. Такие дела, брат.

– Спроси его, может, это какая-то мутация их ментальных вирусов? – сказал я ему.

Перстил принялся осторожно постукивать по колобку, прошу прощения, крелету.

Надо же, у них тут галактическая Федерация, полеты через космос без звездолетов давно возможны, а поди ж ты, старая добрая морзянка или как там она у них называется, до сих пор способна пригодиться.

Крелет выслушал его и в свою очередь постучал по Перстилу.

– Он предполагает, что какая-то инфекция. Но не ментальная, это он точно бы определил. и не местная, скорее всего. Ого! Он говорит, на космодроме у одного крелета колипс в полном порядке. Именно он и смог вызвать нас сюда. Говорит, у того имеется какая-то очень важная информация, приглашает нас к нему отвести. Пошли?

Я пожал плечами:

– Мы так и так на космодром направлялись. А ты уверен, что это не засада?

– Перестань. Ты знаешь, как эти колипсы кормили своих крелетов? Мазали им голову – ты же видишь, что у него нет ни глаз, ни рта, – специальной питательной смесью типа крема. То есть намазать крелет мог бы и сам, поднатужившись, да вот приготовить эту смесь – никогда. Это ж надо, в наши-то цивилизованные времена целая высокоразвитая планета вымирает на глазах всей Федерации от вульгарного голода!

– Ну, не такой уж он вульгарный, – возразил я, разглядывая, как колобок дергает за веревку, чтобы развернуть свою лошадку в нужную сторону. – Причина-то у него вполне оригинальная.

– Согласен. Нам повезло, что наш крелет в состоянии поговорить с нами, знает фербулианскую акустическую азбуку. Это, понимаешь ли, такой старинный способ связи…

Я прервал его, чувствуя, как грудь распирает от гордости за свое человечество:

– Не трудись объяснять, у нас тоже есть. Я дивлюсь лишь тому, что у вас она сохранилась.

– Это-то как раз неудивительно, всякие ситуации случаются, нас специально обучают. А вот этот крелет откуда ее знает?

– Тоже, небось, пилот, – буркнул я, – откуда же еще. А может, подводник…

Но Перстил меня больше не слушал. Он постучал по макушке крелета, крепко вцепившегося в своего колипса, который целенаправленно ломился через кусты. Колобок обернулся и стукнул по руке Крутого пару раз.

– Точно, ты был прав, – Перстил так обрадовался, как будто не коллегу по работе встретил, а возлюбленную после долгой разлуки. – Он звездолетчик!

Если уж быть совсем точным, пилотом-то как раз был тот, что сейчас бежал перед нами без штанов и на четвереньках, а этот – всего лишь его мозгом. Ром отдельно, баба отдельно, как сказал бы мой чокнутый братец. Чем он там, кстати, без меня занимается? И не забывает ли кормить кота, свинтус ленивый?..

***

Мы штурмовали кусты минут пятнадцать, пока наши проводники – ну никак не получается говорить о них в единственном числе, хотя следовало бы, – не вывели нас из зарослей к ограде космодрома высотой метра три. До входных ворот нам пришлось бы тащиться такими темпами еще как минимум полчаса, так что мы решили в целях экономии времени преодолеть забор.

Я помог Крутому залезть на ограду, подсадив себе на плечи. Перед тем, как забраться наверх, Крутой хихикнул и заявил:

– Не находишь, что мы с тобой сейчас чем-то напоминаем этих ребят? Вот смотри, я сверху, значит, крелет, а ты внизу и поэтому колипс. И вообще, я умнее.

– С чего это ты взял? Сейчас вот стряхну тебя, – мне стало так смешно от его измышлений, что я расхохотался и вполне мог бы ненароком исполнить свою угрозу, – и окажемся каждый на правильном месте.

Крутой быстренько забрался на ограду и спустил вниз веревку.

– Не успел, видишь, я все-таки умнее. Ну хорошо, пусть проворнее. Давай, привязывай веревку собрату по разуму под мышками.

Веревку-то я привязал, вот только этот безмозглый колипс никак не хотел никуда лезть, отчаянно сопротивлялся, и даже понукания крелета помогали мало. Так что, пока мы их обоих затолкали на ограду, пока я забирался за ними по сброшенной Крутым веревке, пока спускались тем же порядком на другую сторону, вспотели мы с Перстилом порядочно.

Может, нам и следовало поторопиться, но с трудом бредущий на четвереньках колипс не позволял быстро передвигаться. Так что путь до космопорта мы провели в пользительной беседе, состоявшей из перестука Перстила с крелетом и озвучивания переговоров для меня.

– Ты бы узнал, как его зовут, – попросил я Крутого, – или у них это не принято?

– Сейчас выясним, – и он обратился к крелету, если стук по голове можно считать обращением. – Все в порядке, они не скрывают своих имен. Его зовут Фентуит Малонский. Второе скорее и не имя, а название родового поместья.

– А как его колипса зовут?

– Разве могут голову звать не так, как тело? Вот твою голову как зовут? Или ты смеешься?

В моем воображении возникла картина того, как я вежливо обращаюсь по имени к своей правой руке с просьбой взять вилку, воткнуть ее в котлету на тарелке и донести до рта. Не смешно. Если учесть, сколько органов нужно задействовать, чтобы элементарно поесть, пока всех по имени назовешь, котлета как раз и остынет.

К реальности меня вернул голос Крутого.

– Я все-таки допускал, что ты тонко издеваешься. Но у колипсов действительно есть имена, хотя их никто, кроме самих крелетов не знает по причине широко распространенного суеверия, что знающий имя колипса может воспользоваться им в своих целях.

– Ну что же, будем считать для простоты общения, что их тела никак не зовут, – отозвался я, прикидывая, сколько еще времени в таком темпе мы будем добираться до места назначения.

– Колипсы, кстати, вообще сильно подвержены акустическим воздействиям, в отличие от крелетов, – вдохновенно сообщил Крутой.

– Удивил! Это же очевидно, – фыркнул я. – У них для этого есть уши.

– Да ты дослушай! Их ментальные вирусы, которые пагубны для колипсов, акустической природы! В здешней атмосфере по какой-то причине возникают звуки…

– В любой атмосфере возникают звуки.

– Прекрати занудствовать, Димон! Ветер шумит и воет везде, ты прав, но только у них он способен сыграть красивую мелодию, поэтому Бракноза всегда славилась своей музыкой. Но тот же ветер создает звуки, которые вызывают у колипсов неодолимую тоску и стремление умереть.

– Типа «умри, несчастный»? А я ведь слышал какую-то музычку там, на холме… но не умер.

– Слушай, это серьезно! – Перстил так разволновался, что принялся размахивать руками. – Крелеты защищают колипсов от этих сигналов, трансформируя их в нейтральные. И вот с этого места переходим к насущным делам. Наш друг утверждает, что нынешняя зараза, которая сокрушила всех колипсов, завозная. Вчера вечером он вернулся из рейса, пассажиров возил на Монтару, туристов. Так вот, его колипс тронулся сразу, как они вышли из звездолета, и остальные тоже, но самое-то главное – туристы с Монтары, которые прилетели сюда, тоже повредились рассудком тем же порядком, что и местные колипсы.

Я поежился от его слов.

– То есть инфекция заразна не только для их собственных колипсов, но и для существ с других планет? А мы с тобой почему до сих пор не тронулись?

– Ты уверен? – хихикнул Перстил. – Хотя это вопрос…

– Но он ведь говорил, что какой-то колипс остался в своем уме?

– Да, и это самое важное! После возвращения Фентуита с планеты почти сразу вылетело какое-то судно, а тот единственный, который остался в своем уме, прилетел на планету после отлета… Что???

Крутой напугал меня своим воплем. Даже Раи, мой компьютер, очнулся от своего молчания и взвизгнул:

– Что, что такое?

Перстил резко остановился и издал вопль:

– «Стрела»!

– «Стрела», – задумчиво повторил за ним Раи. – Только этого нам и не хватало! «Стрела», надо же! Где она столько времени болталась?

Один я оставался в неведении.

– Блин, да объясните вы мне, что происходит, при чем тут какая-то стрела? Вы о чем вообще? – нервно поинтересовался я.

– История старая, а причины ее до сих пор неизвестны, – мрачно заявил Раи. – Некоторое время назад на планете по имени Лаконнар, которую Федерация планировала принять в свои ряды, случилось нечто очень страшное и совершенно непонятное.

– Ну не тяни ты кота за хвост, рассказывай скорее! – взвыл я.

– При чем тут хвост кота? – ну вот, теперь и у моего компьютера ум за разум зашел. Или тормозит от перегрузки?

– Со мной все в порядке, – отчеканил Раи. – Я не сразу понял, что твое выражение было идиомой. Прости, я размышлял. Надо срочно связаться с Большим Фенгаром.

Ладно, раз так, а то я уже испугался, что эта непонятная инфекция поражает не только живых существ, но и компьютеры. А я ведь уже привык к Раи и его постоянной поддержке. Вот только кто такой Фенгар, да еще и большой?

Он чопорно поблагодарил меня:

– Спасибо за заботу. Но на Лаконнаре погибли только живые существа, все компьютеры остались в рабочем состоянии. Именно благодаря диспетчерской службе космопорта удалось выяснить, что последним кораблем, поднявшимся с поверхности планеты, была «Стрела» с Оршки. Ее разыскивали, но с тех пор ни в одном порту она не появлялась, и все решили, что ее команда погибла где-то в космосе. А Большим Фенгаром зовут главный компьютер Спецзачистки.

– Понял. А отчего умерли жители Лаконнара?

– До сих пор неизвестно. Кстати, не все. Нашли одного пьянчугу, который спал в сундуке циркового фокусника. Правда, добиться от него ничего не смогли.

– То есть алкоголь и мертвецкий сон могут спасти от повреждения мозга?

– Предположительно, – рассеянно ответил Раи и поинтересовался: – Нельзя ли нам двигаться поскорее?

– Сам видишь, этот колипс утратил способность к прямохождению, а на четвереньках быстро не поскачешь. И потом, эта таинственная «Стрела» уже улетела, а мы почти дошли.

Раи сердито проворчал:

– Улететь-то она улетела, вот только куда? Надо срочно ее разыскать и нейтрализовать, пока не натворила новых безобразий. Иначе никакой Спецзачистки не хватит на ликвидацию последствий.

Я-то думал, раз Спецзачистка отправляет своих Воинов спасения, как выспренно выразился романтичный Перстил, через космос без кораблей, то уж связаться с компьютером Центра проблем не будет. Раи без единого слова ответил мне, что скорость доставки на бедствующую планету важнее огромных энергетических затрат, в крайнем же случае и он способен связаться с Центром самостоятельно, но в двух шагах от космопортовского компьютера предпочитает экономить энергию.

Насчет двух шагов он, конечно, преувеличил, но через пять минут мы, наконец, доползли до дверей, между распахнутых створок которых стоял совершенно нормальный, то есть не голый, одетый в комбинезон крелет, этакий здоровенный симпатичный дядька с бородой и колипсом на загривке. Встреть я его в другом месте, ни за что бы не догадался, что и говорит, и делает он все как марионетка. Может, задумался бы, что за дура сидит у него на шее, но не догадался бы, это точно.

Крелет сдержанно приветствовал нас:

– Я Гриньяр из Берона. Большой Фенгар сообщил, что отправил к нам Спецзачистку, так что ожидаю вас с нетерпением. Фентуит уже рассказал о нашей беде? Сейчас главная проблема заключается в необходимости накормить всех. По моим подсчетам, с начала бедствия прошло около суток. Люди способны продержаться без пищи еще несколько дней, но не больше пяти-семи, потом начнется массовая гибель населения. Умирает крелет – вслед за ним умирает колипс, и наоборот.

Крутой сказал ему:

– Надо срочно связаться с Центром. «Стрела»…

– Вы можете не беспокоиться, про «Стрелу» мы доложили. Центр ожидает ваших соображений по поводу спасателей – сколько человек необходимо сюда отправить, каких именно специалистов?

Мы с Перстилом провели здесь от силы час и уже должны знать, как решать проблемы Бракнозы? Лично у меня никаких соображений пока не имелось. По какой причине колипсы утратили связь с крелетами, неизвестно. Может, в результате инфекции нейронные связи нарушились? Значит, нужны специалисты по физиологии мозга. А вот как накормить несколько миллионов человек максимум за три дня, я и вообразить не мог.

Фентуит привычно постучал по ноге Перстила, шедшего рядом, чтобы сказать, вернее, настучать, что в своем недолгом путешествии за пределами космодрома он встретил пару безумных колипсов, бродящих без крелетов на плечах, а значит, те остались совсем одни, может, валяются где-нибудь на земле. И похоже на то, что таких брошенных крелетов намного больше двух. Значит, кроме мозговедов понадобятся еще и поисковики-спасатели, и специалисты по организации кормления неисчислимых масс народу.

Мы шагали вслед за Гриньяром по ярко освещенным, но совершенно пустынным коридорам космопорта. Я таращился на крелета на его шее, который и был, собственно, настоящим Гриньяром, и пытался решить для себя, мерещится мне все это или я на самом деле попал на другую планету, где жизнь устроена самым замысловатым, если не сказать экстравагантным, образом.

Почему-то мне вдруг вспомнилось, как однажды в детстве я не перевел будильник и приперся в школу на час раньше нужного времени, и школьные коридоры были такими же пустыми, как и эти, по которым мы сейчас шли, и точно так же отзывался эхом стук башмаков по полу. Вообразить пустынные коридоры легко, а вот крелетов с колипсами – поди попробуй. Значит, я действительно здесь, и больше не стоит мне маяться ипохондрией, хватит.

– Эй, Димон! – Перстил толкнул меня локтем в бок. – Ты о чем задумался? Если Центр не придумает очень быстро, как их накормить, они все умрут. Сам посуди, спасательный корпус в полном составе – несколько тысяч человек. Пока они до каждого доберутся, времени уйдет намного больше, чем население сможет выдержать без еды. И придется вместе со спасателями направлять сюда могильщиков. А сколько звездолетов нужно, чтобы всю эту ораву сюда перетащить?

– Слушай, а крелеты, раз они телепаты, могут общаться между собой? – спросил я.

– Нет, они связаны только со своим колипсом и друг с другом общаются только через них.

Раз эти телепаты между собой не связаны, их не оповестить, что помощь близка, а ведь это могло бы поддержать их до ее прихода. Что бы еще придумать?

Даже если мы с Перстилом будем прыгать из башни в башню, нам в жизнь не успеть накормить за неделю несколько миллионов крелетов и колипсов. Все это меня здорово напрягало. Почему-то казалось, раз уж Центр счел меня подходящей для них кандидатурой, то я обязательно должен что-нибудь полезное сообразить вот прямо сейчас. Но, как назло, в голове ни единой пригодной к употреблению мысли не появлялось.

Гриньяр остановился у лифта, который и доставил нас прямо в диспетчерскую. Прямо напротив входа висел огромный, на полстены экран, показывавший последние новости. Хорошенькая девочка с круглыми, как у испуганной кошки, глазами разговаривала с каким-то абсолютно лысым дядечкой. Судя по отсутствию растительности на его длинном черепе, товарищ был наш, из Спецзачистки.

– О! – Перстил вытянул палец в сторону экрана. – Наш самый главный начальник, Робер Длинноносый!

– С планеты Земля, между прочим, Димон, – включился Раи, – с твоей планеты.

Я оторопело вытаращился на земляка. Между прочим, нос у начальника и в самом деле был ого-го – длинный, тонкий, да еще и с горбинкой.

Робер неторопливо вещал, что посадка «Стрелы» на любых обитаемых планетах запрещена, что судно объявлено в розыск, что Центр экстренного реагирования прилагает невероятные усилия для организации помощи Бракнозе. Я смотрел на экран, слушал его, но рассеянно, через пелену недоумения и мыслительный ступор.

Девочка-кошка исчезла с экрана, а начальник переключился на нас. Он бросил на меня сердитый взгляд. Скорее всего, Робер был недоволен не лично мной, а происходящим на планете, но мой комплекс неполноценности отсталого троглодита решил, что мне лучше не путаться под ногами у больших мальчиков, а срочно завалиться в тихий угол, сосредоточиться и подумать.

В действительности я мог полноценно размышлять, только когда руки чем-то заняты, вот просто так сидеть и думать у меня никогда не получалось. Бросив взгляд на Перстила, негромко переговаривавшегося с начальством, я побрел искать себе занятие и довольно быстро нашел его.

В коридоре за дверями диспетчерской стоял бардак, как после погрома – мебель валялась, вещи разбросаны, какой-то мусор покрывал пол плотным слоем. В задумчивости я механически принялся ставить на место стулья, или как у них тут назывались эти штуки – нечто вроде твердого полотнища, изогнутого по форме спины и седалища, точнее разных спин и седалищ с разных планет. Ладно, пусть будут стулья, так проще. Расставив их вдоль стен, я переключился на перетаскивание барахла, разбросанного на полу, в кучу.

В процессе деятельности вспомнилось, что после возвращения с работы я забыл полить единственный в моем доме цветок в горшке, подарок Светки. Нашла тоже, что подарить— кошак сразу же принялся в нем пастись. Мало того что мне пришлось постоянно защищать несчастное растение от кота, оно оказалось капризным, чуть что, его листья вяло опускались, и моя хозяйственная совесть немедленно отправляла меня на оросительные работы. Да, кстати!

Я ввалился обратно в диспетчерскую. Робер уже исчез с экрана, а Перстил с Гриньяром наклонились над монитором компьютера и что-то оживленно обсуждали.

– Эй, Крутой! – Я махнул ему рукой. – Не обязательно же каждого мазать питательным кремом, можно попробовать опрыскать чем-нибудь вроде раствора глюкозы, для скорости. А?

– Слушай, Димон, не надрывай мозги попусту, это уже дело спасателей, у них и возможностей больше, чем у нас с тобой, и опыта по спасению большого количества людей, – отрезвил меня Перстил. – Но для начала неплохо. Только нужны какие-то большие мощности для изготовления этих растворов. Ведь есть же у вас фабрики-заводы, которые можно быстренько переоборудовать? – обратился он к Гриньяру.

Тот пробормотал:

– Это идея…

– Чур, теперь я буду крелетом, а ты колипсом, – усмехнулся я. – Можно задействовать водоснабжение, наверняка имеется какая-нибудь противопожарная система в жилых башнях? Загнать в нее питательный раствор…

Перстил фыркнул и заявил, что колипс-то как раз я, а он крелет.

– Даже если быстро накормить крелетов, что делать с колипсами? Их опрыскивай – не опрыскивай, все равно надо каждому в рот кусок положить. Успокойся, оставь эти проблемы спасателям. Нам и своих хватает.

***

Он был прав на все сто, я вздохнул и собрался вернуться к брошенному мусору. Меня заедали мысли о голодающих крелетах, которые в полной темноте сидели по своим домам, неспособные ни разобраться с происходящим, ни даже пальцем колипса пошевелить. Я живо представлял себе, что будет, если у меня откажут ноги и руки, останется одна голова в ясной памяти и трезвом уме или как там оно называется… и без единого шанса на движение и свет. Брр, полный тошняк!

– Будем считать, что предварительные подходы к решению проблемы голода появились. Теперь самое важное, как мне представляется, – выяснить, чем занималась на Бракнозе «Стрела», – эхом моих мыслей отозвался Раи. – Время порыться в видеозаписях.