Корона из золотых костей

– И вы полагаете, что Кастил с ними согласится? – возмутилась я. – Что после того, как вы передадите меня Вознесшимся, он смирится и будет жить дальше? Что он женится на вашей внучатой племяннице после того, как ваша дочь…

Я осеклась прежде, чем сказал, что на самом деле совершила Ши. Сдержалась не ради него. Боги, нет. Во мне горело дикое желание увидеть его лицо после того, как он узнает, что сделала его дочь, но я остановилась из уважения к Кастилу – к тому, что ему пришлось сделать.

Аластир смотрел на меня, стиснув челюсти.

– Ты была бы хороша для Кастила, но ты никогда не стала бы моей дочерью.

– Проклятье, как откровенно, – отозвалась я, вжимая ногти в ладони. Мне пришлось взять себя в руки, чтобы не закричать. – Кастил выбрал меня. Он не собирается идти на попятную и жениться на вашей внучатой племяннице или другой родственнице, которую вы ему предложите. Вы добьетесь лишь того, что он будет рисковать собственной жизнью и будущим Атлантии. Потому что он придет за мной.

Бледные глаза встретились с моими.

– Не думаю, что до этого дойдет.

– Вы тешите себя иллюзиями, если так считаете.

– Я не о том, что он откажется от тебя. Я просто не думаю, что у него будет возможность попытаться тебя спасти.

Я оцепенела.

– Если вы ему навредили…

– Ты ничего не сделаешь, Пенеллаф. Ты не в том положении, чтобы что-то суметь, – указал он, и я подавила крик ярости и разочарования. – Но я не собираюсь вредить принцу. И молю богов, чтобы до этого не дошло.

– Тогда что?.. – Вдруг до меня дошло. – Вы думаете, что Вознесшиеся убьют меня?

Аластир промолчал.

– Вы ошибаетесь. – Я откинула голову назад, к стене. – Я нужна Вознесшимся. Им нужна атлантианская кровь.

– Скажи, Пенеллаф, что ты сделаешь, когда попадешь к ним в руки? В тот момент, когда тебя освободят от оков? Ты бросишься на них, не так ли? Убьешь столько, сколько сможешь, чтобы освободиться и вернуться к принцу.

Он был прав.

Я убью всех и каждого, кто встанет между мной и Кастилом, потому что мы заслужили быть вместе. Мы заслужили будущее, возможность узнавать секреты друг друга. Любить друг друга. Мы заслужили просто… жить. Я пойду на все ради этого.

Аластир продолжал наблюдать за мной.

– И как ты думаешь, что Вознесшиеся ценят превыше власти? Выживание. У них не будет таких костей, чтобы сдержать тебя. И если они решат, что не могут тебя контролировать, сочтут тебя большой угрозой, они покончат с тобой. Но прежде чем это случится, могу представить, что ты заберешь с собой немало Вознесшихся.

Мне стало нехорошо. Я заставила руки расслабиться.

– Хотите разом убить двух зайцев?

Он кивнул.

– Даже если вам это удастся, ваш план все равно провалится. Думаете, Кастил не узнает, что вы и другой так называемый Защитник отдали меня им? Что вольвены не узнают?

– Риск мятежа есть, – признал он. – Но небольшой. Мы постараемся их убедить, что ты сбежала из плена и попала в руки Вознесшихся. Они никогда не узнают, что это мы отдали тебя им. Они обратят свой гнев на Вознесшихся, как и должно быть. Все Вознесшиеся будут убиты, и все, кто их поддерживает, падут вместе с ними. Атлантия вернет то, что нам принадлежит. Мы снова станем великим королевством.

Что-то в том, как он говорил, подсказывало, что, будь у меня возможность воспользоваться своим даром, я бы почувствовала от него гордость и высокомерие. А еще у меня сложилось впечатление, что я ощутила бы в нем жажду большего. Я ни секунды не верила, что его единственный мотив – спасение Атлантии. Учитывая, что его план подвергает королевство еще большему риску. И, вероятно, послужит его собственной выгоде, если он выживет.

– У меня есть вопрос, – произнесла я, а мой пустой желудок заворчал. Аластир выгнул бровь. – Что будет с вами, если королем станет Малик или Кастил? Вы останетесь советником?

– Советником будет тот, кого выберет король или королева. Обычно советником становится связанный узами вольвен или доверенное лицо.

– Другими словами, это будете не вы?

Аластир промолчал, и я поняла, что наступила на больную мозоль.

– То есть ваше влияние на корону – и на Атлантию – сильно уменьшится или будет потеряно?

Он все так же молчал.

И поскольку за вольвенов говорит Джаспер, то что останется Аластиру? И какой власти он хочет?

– К чему ты клонишь, Пенеллаф?

– Я росла среди правителей и других Вознесшихся и в юном возрасте узнала, что дружба и знакомство, все вечеринки и званые ужины и все приглашения на них; каждый брак, устроенный королем и королевой, – все это делается из особых соображений. Каждый выбор и решение принимаются ради укрепления власти и влияния или их достижения. Я не думаю, что так поступают только Вознесшиеся. Я видела то же самое и среди богатых смертных. Я видела это в королевской гвардии. Сомневаюсь, что вольвены или атлантианцы слеплены из иного теста.

– Некоторые – нет, – заверил Аластир.

– Вы видите во мне угрозу из-за моей крови и из-за того, на что я способна. Но вы даже не дали мне шанса доказать, что я не просто результат того, что творили мои предки. Вы можете судить меня по тому, что я сделала, защищая себя и тех, кого люблю, но я не жалею о своих действиях. Может, вы неспособны чувствовать первозданный нотам, но если планировали для Кастила брак с вашей внучатой племянницей, чтобы объединить вольвенов и атлантианцев, то не понимаю, почему бы вам не поддержать наш союз. Дать нам возможность усилить корону и Атлантию. Но это не все, чего вы хотите, ведь так?

Он продолжал пристально смотреть на меня. Его ноздри раздувались.

– Отец Кастила хочет возмездия, как и вы. Верно? За то, что они сделали с вашей дочерью. Но Кастил не хочет войны. Вы это знаете. Он пытается спасти жизни, даже возвращая земли. Как он сделал с Пределом Спессы.

Именно это планировал Кастил. Мы будем торговаться за земли и освобождение принца Малика. Я найду своего брата и разберусь с тем, во что он превратился или не превратился. Король Джалара и королева Илеана не останутся на троне, даже если согласятся на все условия Кастила. Их оставлять нельзя. Он убьет их за то, что они делали с его братом и с ним самим. Как ни странно, эта идея больше не вызывала во мне противоречивых чувств. Мне по-прежнему было трудно соединить королеву, которая заботилась обо мне после смерти моих родителей, с той, которая мучила Кастила и бессчетное множество других. Но я повидала довольно, чтобы знать: ее отношение ко мне не загладит ужасы, которым она подвергала других.

Но если Аластир добьется своего, этот план никогда не воплотится в жизнь.

– То, что он сделал с Пределом Спессы, впечатляет, но этого недостаточно, – заявил Аластир ровным тоном. – Даже если мы сможем вернуть другие земли, этого будет недостаточно. Король Валин и я хотим видеть, как Солис заплатит не только за наши личные утраты, но и за то, что Вознесшиеся сделали со многими нашими сородичами.

– Это понятно.

Тяжело было сознавать, кем, возможно, стал Йен. Но постигла ли такая же участь и Тони – мою подругу, которая была так добра, полна жизни и любви? Если ее обратили в Вознесшуюся, как утверждала герцогиня Тирман, мне будет трудно отказаться от желания предать Солис огню.

– Итак, вы не поддерживаете план Кастила. Вы хотите крови, но, что важнее, вы хотите влияния, чтобы добиться желаемого. И вы видите, как власть ускользает между ваших пальцев, хотя я еще не заявила притязаний на корону.

– Не имеет значения, хочешь ты корону или нет. Пока ты жива, она твоя. Твоя по праву рождения, и вольвены позаботятся, чтобы она стала твоей.

Аластир говорил о своем народе так, словно он сам больше не вольвен. Возможно, он и не чувствовал себя одним из них. Я не знала, и меня это не волновало.

– Твоя и Кастила, – добавил он. – И не имеет значения, что ты так же ненавидишь эту ответственность, как и принц.

– Кастил не ненавидит ее. Я уверена, что он за свою жизнь сделал для народа Атлантии больше, чем вы с тех пор, как нарушили клятву Малеку, – рассерженно бросила я в ответ. – Он просто…

– Отказывается верить, что его брат безвозвратно потерян, и, следовательно, отказывается принять трон – что было бы в интересах Атлантии. – На его лице дрогнула мышца. – Так что об интересах королевства должен позаботиться я.

– Вы? – рассмеялась я. – Вы действуете только в собственных интересах. Ваши мотивы далеки от альтруизма. Вы ничем не отличаетесь от любого другого, кто жаждет власти и мести. И знаете что?

– Что? – рявкнул он. Его внешнее спокойствие дало трещину.

– Ваш план провалится.

– Ты так думаешь?

Я кивнула.

– И вы погибнете. Если не от моей руки, так от руки Кастила. Он убьет вас. И он не станет вырывать у вас сердце из груди. Это было бы слишком быстро и безболезненно. Он заставит вас помучиться.

– Я готов принять последствия своих поступков. – Он вскинул подбородок. – Если мне суждена смерть, то так тому и быть. Главное, что Атлантия будет в безопасности.

Его слова обеспокоили бы меня, если бы я не заметила, как он сжал губы и как сглотнул. И тогда я улыбнулась, как улыбалась, глядя на герцога Тирмана.

Аластир вдруг поднялся.

– Мой план может провалиться. Это возможно. Я был бы глупцом, если бы не учел этого. И я учел. – Он уставился на меня. – Но если он провалится, ты не будешь свободна, Пенеллаф. Я предпочту войну среди своего народа, чем увидеть на твоей голове корону и позволить обрушиться на Атлантию.

* * *

То ли мужчина, то ли женщина в бронзовой маске Последователя принес мне еду. Поднос был поставлен в пределах моей досягаемости, и человек быстро удалился, не произнеся ни слова. Мне оставалось лишь гадать, не сыграли ли роль в том нападении на Ритуал Аластир или эти Защитники. Кастил не отдавал приказа именем Темного, но атака была хорошо спланирована и организована. Кто-то устроил пожар, чтобы отвлечь как можно больше королевских гвардейцев – об этом вполне мог позаботиться Янсен.

Я стиснула челюсти, глядя на кусок сыра и ломоть хлеба, завернутые в ткань, и стакан воды. Когда Кастил узнает, что его предал не только Аластир, но и Янсен, его гнев будет беспощадным.

А его боль?

Она будет такой же жестокой.

А что чувствовала я, когда думала о причастности Аластира к гибели моих родителей? Ярость жгла мне кожу. Он находился там. Пришел помочь моей семье и вместо этого предал нас. Он сказал, что мои родители знали правду о Вознесшихся. Очевидно, когда эта правда им открылась, они и решили сбежать. Вовсе не значит, что они знали долгие годы и ничего не делали.

А моя мама? Прислужница? Если это правда, почему она не дала отпор той ночью?

Или я не помнила, что она сражалась?

Я столько не могла вспомнить о той ночи, и не могла определить, что произошло на самом деле, а что лишь снилось мне в кошмарах. Вряд ли я что-то забыла. Может, блокировала память, потому что боялась этого? Что еще я забыла?

В любом случае понятия не имела, были ли прислужницы королевы ее телохранительницами или нет. И не верила, что той ночью присутствовала еще тьма, кроме Аластира. Извращенное представление о чести и справедливости мешало ему признаться в том, что он сделал. Он привел к нам Жаждущих и потом бросил на постоялом дворе умирать. И все потому, что во мне течет кровь богов.

Все потому, что я потомок короля Малека.

В глубине души все еще не могла поверить в это – какая-то часть меня была не в силах понять, что во мне, кроме дара, которым мне не разрешали пользоваться, и того, что я родилась в покрове, делало меня настолько особенной, чтобы провозгласить Избранной. Благословленной. Девой. И я вспомнила, как в детстве по вечерам пряталась за троном королевы Илеаны вместо того, чтобы идти в свою комнату, потому что боялась темноты. А еще проводила дни с братом, притворяясь, что родители пошли гулять в сад, а не покинули нас навсегда.

Но я больше не та маленькая девочка. Не юная Дева. Кровь объясняет дар, с которым я родилась, и почему стала Девой; объясняет, почему мои способности возрастают и почему кожа светится. Она также объясняет недоверие и страдание, которые исходили от королевы Элоаны. Она знала, от кого я происхожу, и, видимо, ей было неприятно, что ее сын женился на потомке человека, который постоянно изменял ей и при этом едва не уничтожил их королевство.

Как могла она приветствовать меня, зная правду?

Может ли Кастил воспринимать меня в той же роли?

Сердце болезненно сжалось. Выпадет ли мне еще возможность увидеть Кастила? Я смотрела на еду. Секунды превращались в минуты, а я старалась не думать, что замыслил Аластир. Нельзя было слишком долго застревать на этом – проигрывать в уме худшее развитие событий. Иначе паника, с которой я боролась, возьмет надо мной верх.

Я не позволю плану Аластира осуществиться. Нет. Мне нужно либо сбежать, либо дать отпор в ту секунду, когда я смогу. Это значило, что мне понадобятся силы. Я должна поесть.

Я осторожно протянула руку, отломила кусочек сыра и с опаской попробовала. Он был почти безвкусным. Потом пришла очередь хлеба, который оказался черствым, но я быстро все съела и запила водой, стараясь не думать о скрипевшем на зубах песке и о том, что вода, скорее всего, грязная.

Закончив есть, я переключила внимание на копье. Я не смогу его спрятать, даже если получится выдернуть из груди этого бедняги. Но если отломлю наконечник, у меня появится шанс. Я сделала вдох, который показался… странно тяжелым, слегка подвинула руку к копью и вдруг замерла. Не из-за пут. Они не натянулись.

Я сглотнула, и сердце на миг остановилось. Странная… сладость окутала горло, и… губы защипало. Прижала к губам пальцы и не почувствовала прикосновения. Попыталась сглотнуть еще раз, но это ощущалось странно – будто мышцы в моем горле стали действовать замедленно.

Еда. И песчинки в воде.

О боги.

Этот сладкий вкус. Сонное зелье, которое изготавливают целители в Масадонии, оставляло сахарно-сладкое послевкусие. Именно поэтому я от него отказывалась, несмотря на бессонницу. Оно было очень сильным и погружало в бессознательное состояние на долгие часы, оставляя полностью беспомощной.

Меня опоили.

Вот как Аластир собирался меня перевозить. Вот как он хотел доставить меня Вознесшимся. Когда я буду без сознания, он сможет без опаски снять путы. И когда опять очнусь…

То окажусь в руках Вознесшихся.

И план Аластира скорее всего осуществится, потому что никогда не позволю Вознесшимся использовать меня для своих целей.

Во мне вспыхнул гнев на них и на себя, быстро уступивший место панике. Я прислонилась к стене, едва чувствуя боль от сжавшихся пут. Я отчаянно потянулась к копью. Если достану наконечник, не буду безоружной, даже в этих проклятых цепях из костей и корней. Попыталась схватить его, но рука не поднималась. Я больше ее не чувствовала. Ноги тоже отяжелели и онемели.

– Нет, нет, – прошептала я, борясь с коварным теплом, просачивающимся в мышцы и кожу.

Бесполезно.

Оцепенение охватило все тело, веки опустились. Я проваливалась в никуда без боли. Уснула, зная, что проснусь в кошмаре.

Глава 6

Когда открыла глаза, потолок склепа был усеян мерцающими огоньками. Я разомкнула губы, втягивая глубокими глотками… свежий, чистый воздух. Надо мной находился не потолок с огоньками. Это звезды. Я больше не была в склепе, а под открытым небом.

– Проклятье, – выругался мужчина справа от меня. – Она проснулась.

Мое тело немедленно отреагировало. Я попыталась встать…

Меня чем-то придавило, а следом прокатилась волна жгучих уколов. Я стиснула челюсти, чтобы сдержать крик боли, и оторвала голову от гладкой твердой поверхности. От груди до колен меня покрывали кости кремового цвета, переплетенные с толстыми темными корнями.

– Все хорошо. Ей не вырваться.

Я перевела взгляд. Слева от меня стоял капитал Янсен, его лицо скрывала серебряная маска вольвена. Он слегка наклонился ко мне. За его спиной я увидела остатки разрушенной каменной стены, облитые лунным светом, а за ней тьму.

– Где я? – прохрипела я.

Он склонил голову набок. Его глаза казались черными провалами в узких прорезях маски.

– Ты в развалинах города Айрелона. А это, – он широко раскинул руки, – то, что осталось от некогда великого замка Бауэр.

Айрелон? Что-то смутно знакомое. У меня ушла пара секунд, чтобы в голове прояснилось и вспомнились старые карты с выцветшими чернилами, составленные еще до войны Двух Королей. Айрелон… Да, я помню это название. Портовый город к северо-востоку от нынешней Карсодонии. Город, который пал во время войны еще до Помпея. Боги богов, это значит…

Я в Пустошах.

Сердце заколотилось в груди. Как долго я спала? Часы или дни? Я не знала, где в горах Скотос находится Склеп Забытых. Насколько мне было известно, склепы могут располагаться у подножия гор, откуда на север до границы Пустошей полдня пути верхом.

Ощущая жажду, я приподняла голову, чтобы оглядеться. Посередине того, что могло быть когда-то Большим залом замка, и по краям разрушенного здания стояли десятки так называемых Защитников – все прятались под блестящими бронзовыми масками. Зрелище словно из самых мрачных кошмаров. Аластир тоже среди них?

В темноте за руинами загорелся единственный факел.

– Они пришли, – провозгласил мужчина в маске. – Вознесшиеся.

У меня перехватило дыхание, когда загорелись еще несколько факелов, отбросив оранжевый отсвет на груды камней и землю, которая за прошедшие сотни лет так и не приютила новую жизнь. Тени обрели форму, и я услышала стук копыт и грохот колес по утрамбованной земле.

– Веришь или нет… – Янсен подошел ближе и наклонился надо мной, опершись руками о камень. – Никому бы не пожелал твоей судьбы.

Я метнула на него взгляд. Внутри меня закипал гнев.

– Я бы больше волновалась о твоей судьбе, а не о моей.

Мгновение Янсен смотрел на меня, затем полез в карман штанов.

– Знаешь, – он поднял руку с тряпичным свертком, – когда ты была Девой, то по крайней мере знала, когда следует держать рот на замке.

– Я…

Он сунул комок ткани мне в рот и завязал концы на затылке, оборвав мои угрозы. От привкуса ткани и чувства беспомощности во мне поднялась тошнота.

Янсен выгнул бровь, а затем оттолкнулся от каменной плиты и опустил руку на рукоять короткого меча. Его плечи напряглись, и я пожалела, что не вижу выражения его лица. Он отвернулся от меня, и остальные обнажили мечи.

– Будьте начеку, – приказал он. – Но не нападайте.

Скрип колес прекратился, и люди в масках скрылись из поля моего зрения. Не позволяя себе задуматься о будущем дальше ближайшей секунды, я наблюдала, как факелы двинулись вперед, а затем их воткнули в землю вокруг развалин замка Бауэр. Мое сердце заколотилось. Не верилось в происходящее. Я повернула голову, надеясь сбросить путы, но безуспешно.

Меня охватила паника. Темная тень приблизилась к остаткам ступеней и медленно взошла по ним. Фигура в черно-красном плаще остановилась среди полуразрушенных стен. Я прекратила двигаться, но сердце продолжало бешено биться.

Этого не могло быть.

Бледные руки взялись за край капюшона и опустили его, открыв лицо женщины, которой я не узнала. Ее светлые волосы были зачесаны назад, а лицо состояло из одних холодных углов. Она двинулась вперед, ее каблуки зацокали по камню. Она не бросила на остальных ни единого взгляда и, казалось, ничуть не боялась их присутствия и обнаженных мечей. Целиком сосредоточилась на мне, а я гадала, как обе стороны могут находиться рядом? Неужели желание мнимых Защитников избавиться от меня, а Вознесшихся вернуть так велико? И неужели Вознесшиеся заберут меня и не попытаются схватить стоящих вокруг атлантианцев, полных крови, которую они так отчаянно жаждут?

Боги, в глубине души я надеялась, что это ловушка. Что Вознесшиеся набросятся на них. Это было бы вполне ожидаемо.

Я заставила себя никак не реагировать, когда Вознесшаяся прошла мимо моих ног и, скривившись, окинула взглядом цепи из костей и корней.

– Что это? – холодно осведомилась она.

– Это чтобы… она оставалась спокойной, – ответил Янсен откуда-то сзади. – Вам придется их снять. Кляп? Ну, она довольно груба. Советую не вынимать его как можно дольше.

«Сволочь», – молча негодовала я, глядя, как Вознесшаяся подходит ближе.

– Сейчас она выглядит вполне спокойной, – заметила Вознесшаяся.

Глазами, в которых плескалась ночь, она уставилась на меня, на мои шрамы и издала прерывистый вздох.

– Это она, – сообщила она кому-то оставшемуся в темноте и протянула ко мне руку. Холодные пальцы коснулись моего лба, и я поморщилась. Кроваво-красные губы сложились в улыбку. – Теперь все будет хорошо, Дева. Мы заберем тебя домой. Туда, где ты и должна находиться. Королева будет очень…

Вдруг Вознесшаяся дернулась, и на мое лицо и шею брызнуло что-то влажное и теплое. Она одновременно со мной опустила взгляд – в ее груди торчал толстый болт.

Она оскалила зубы, обнажив острые клыки, и испустила пронзительный рык.

– Что?..

Другой болт разорвал ее голову, раздробив кость и мягкие ткани. Зрелище оказалось для меня таким неожиданным, что я поначалу даже не услышала крики. Я могла только пялиться на то место, где она стояла, где находилась только что ее голова. Вдруг в поле моего зрения оказалось что-то большое и белое, повалив человека в маске.

Делано.

Волна облегчения поднялась во мне так резко, что я закричала, но кляп заглушил звук. Они здесь. Они нашли меня. Я откинула голову назад, стараясь заглянуть как можно дальше. Сюда бежал еще один вольвен, большой и темный. Он бросился через разрушенный замок, и его мощные мускулы напряглись, когда он перемахнул через остатки стены. Вольвен исчез в темноте, но тут же раздался пронзительный визг. Он схватил Вознесшегося.

– Поппи.

Я резко повернула голову направо и вздрогнула при виде Киерана. Он выглядел совершенно иначе, чем когда я видела его в прошлый раз: его кожа на фоне черной одежды выделялась теплым коричневым оттенком. Я потянулась к нему, но только зашипела от боли.

Выругавшись, он вытащил кляп из моего рта и окинул меня взглядом.

– Ты сильно ранена?

– Я не ранена. – Я заставила себя оставаться неподвижной и не обращать внимания на ватное ощущение, оставленное во рту кляпом. – Это путы. Они…

– Кости божества. – Скривившись от отвращения, он потянулся к цепи под моим горлом. – Я знаю, что это такое.

– Осторожно, – предупредила я. – На них отростки.

– Я буду в порядке. Просто… не шевелись, – велел он.

Мышцы на его руке напряглись – он потянул за мои кандалы.

Во мне теснились тысячи вопросов, но я выпалила самый главный.

– Кастил?..

– Сейчас он потрошит какого-то идиота в маске Последователя, – ответил Киеран, хватаясь за мои путы обеими руками.

Хотя его слова прозвучали абсурдно, я повернула голову, пытаясь найти Кастила…

– Поппи, не двигайся.

– Стараюсь.

– Старайся лучше, – рявкнул Киеран и прищурился, глядя на поврежденную кожу моих запястий. – Как долго ты была в этих штуках?

– Не знаю. Не очень долго.

Взгляд Киерана сказал мне, что он распознал мою ложь.

– А с вами все хорошо? С твоим отцом?

Киеран кивнул. В нескольких футах позади него появился широкоплечий мужчина со светлыми волосами, связанными в узел на затылке. Он повернулся и всадил меч в грудь Последователя, сорвав с него маску.

Я была потрясена – отец Кастила. Он здесь. К горлу подступили слезы – может, из-за голода или эха паники от того, что я чуть снова не оказалась в лапах Вознесшихся. А может, из-за того, что наговорил Аластир. Я уставилась на короля Валина. Он здесь, он сражается за меня.

– Думаю, мой отец сейчас срывает злость на Вознесшихся вместе с Нейллом и Эмилем, – сказал Киеран.

– Похоже, отец Кастила делает то же самое, – выдохнула я, сдерживая бурлящие во мне эмоции.

Поверить не могла, что Валин здесь. Для него было невероятно опасно находиться так далеко от Атлантии. Если кто-нибудь из Вознесшихся узнает его в этой черной одежде, все они на него набросятся. Он должен был понимать все риски, но тем не менее находился здесь, помогал Кастилу. Помогал мне.

Киеран фыркнул.

– Ты понятия не имеешь.

У меня оставалась куча вопросов, но требовалось убедиться, что Киеран знает, с чем они имеют дело.

– Это не только Аластир. Не знаю, здесь ли он, но тут капитан Янсен. Он в серебряной маске Последователя.

Киеран стиснул зубы, разрывая пополам цепь. Она упала по бокам от меня.

– Еще кого-нибудь узнала?

– Нет. – Сердце бухнуло. – Но Беккет… в храме был не он. Он… – Мой голос надломился. – Это был не он.

Киеран схватил второй ряд цепей.

– Поппи…

– Беккет мертв, – сказала я. Киеран бросил на меня взгляд и замер. – Они убили его. Не думаю, что так планировалось, но так вышло. Он мертв.