Однажды в тридевятом царстве

– Вот я и дома, – тихо произнёс старик. – Благодарю, мой юный друг, за то, что проводил. Без твоей помощи и не дошёл бы, наверное.

– Иван Тимофеевич, у вас точно лекарства есть? А то я мигом в аптеку сгоняю!

– Есть, есть, миленький! Не волнуйся обо мне. Иди домой.

И директор музея, скрипнув калиткой, побрёл в дом, прихрамывая.

Стёпа с болью в сердце наблюдал, как поникли щуплые плечи, сгорбилась спина старого учителя. Он как будто даже стал меньше ростом и совсем дряхлым.

Но пора было возвращаться домой.

Кажется, Стёпка знал, как отговорить отца от идеи купить землю в крепости!

Глава 7

Стёпа шёл по улице, не обращая внимания ни на что.

Ему нравился директор краеведческого музея: было в нём что-то притягательное. Выросший без всяких бабушек и дедушек (хотя таковые имелись в наличии, но жили далеко, в других городах), Степан неожиданно почувствовал некое родство со старым учителем, между ними существовала невидимая, безымянная, но сильная связь. Откуда она взялась и что означала, тринадцатилетний мальчик не знал.

А перед глазами стояла согбенная болью и немощью спина старика… «А ведь и правда, – подумал Стёпа, – не переживёт Иван Тимофеевич, если землю продадут. Умрёт не от болезни, а от обиды и несправедливости…»

И он, Стёпка, не сможет жить спокойно, если не предотвратит надвигающуюся катастрофу.

Он никогда раньше не спорил с отцом, не возражал ему, даже если отцовская воля была слишком жёсткой и давила мальчишку тяжёлым кованым сапогом. Стёпе всегда было легче уступить, умерить свои желания и потребности, отказаться от собственных интересов. Но сгорбленная спина и потухший взгляд старого учителя истории переворачивали в Стёпкиной душе всё вверх дном, выжимая из глаз постыдные слёзы.

Он шёл по улице и, шмыгая носом, украдкой вытирал глаза пыльным кулаком, отчего на щеках образовывались серые разводы, отдалённо напоминавшие маскировочный рисунок на лицах диверсантов.

Ни жизненного опыта, ни дипломатических способностей у мальчика не было, поэтому он, увидев отца на лужайке перед домом, бросился с места в карьер:

– Папа, я тебя очень прошу, не покупай землю возле крепости! – выпалил Степан, внутренне холодея от собственной смелости.

Никита что-то читал в своём айфоне и, оторвавшись от этого занятия, с удивлением поднял глаза на сына.

– Чего это?.. – пробормотал он, округлив глаза.

– Не нужен нам ещё один дом!

– Почему? – отец отложил в сторону гаджет и уставился на Стёпу.

– Ну, у нас же есть большой дом, большая квартира. У нас и так всё есть! Не нужен нам второй дом!

– Стёп, ты чего взбеленился? И что значит «у нас и так всё есть»?.. Далеко не всё. Дома на берегу реки в таком живописном месте у нас нет.

– Вовсе это не живописное место. Ты сам говорил, что эта крепость – развалюха какая-то!

– Ну, я погорячился! Да и вложение в недвижимость – самое выгодное. – Мужчину удивила горячность, с которой тихий и обычно спокойный до вялости сын отговаривает его от покупки.

– Выгода, выгода, всегда только выгода! – воскликнул Степан, сжимая кулаки. – Ты о чём-нибудь кроме выгоды можешь думать?..

– Ты чего орёшь, парень?! – начиная раздражаться, отец повысил голос и поднялся из кресла, – Если я решил купить этот участок земли, значит, я его куплю и построю дом. В конце концов, я же для тебя стараюсь!

– А ты у меня спросил, нужен мне этот дом?! – закричал Стёпка, ненавидя отца в этот момент. – Ты когда-нибудь у меня спрашивал, хочу я чего-то или нет?! Ты всегда всё решаешь за меня, как будто я робот запрограммированный! А мне этот дом не нужен! Не хочу я этот дом!..

– Ты как с отцом разговариваешь, поросёнок?! – возмутился Никита, впервые столкнувшись с таким бурным сопротивлением.

А Стёпку уже несло: щёки на круглом лице горели отчаянным румянцем, глаза сверкали решимостью, кулаки сжимались так сильно, что побелели костяшки пальцев.

– А ты знаешь, что этот дом будет стоять на костях? – спросил мальчик напряжённым голосом, решив использовать в споре последний аргумент.

– На каких костях?..

– На человеческих! В тринадцатом, кажется, веке была осада крепости, и там погибло от жажды, голода и ран тьма народа, человек сто пятьдесят!.. – Стёпка сделал шаг к отцу, сверкая глазами, тот отступил… – И трупы закопали прямо там, в крепости!

Отец слегка побледнел, зачем-то снова схватил гаджет и стал вертеть в руках, а глаза его растерянно забегали по сторонам, словно искали опору и поддержку.

– И закопали их именно в той части крепости, где ты собрался строить дом, – продолжал наступать Стёпка. – Дом на человеческих костях, как тебе?! Круто?.. А ведь ты сам говорил, что строить дома на кладбище нельзя, плохая примета!

– Постой, сын! – воскликнул Никита, снова падая в кресло. – Откуда ты всё это знаешь? Сам придумал?..

– Я это в краеведческом музее узнал, сведения проверены и подтверждены документально. В древних летописях упоминается об этой осаде и гибели людей. Не знаю, как ты, а я жить в доме, построенном на костях, не хочу!

Никита, всегда считавший себя человеком не из робкого десятка, внутренне сжался, столкнувшись с тем, что всегда пугало его, – с мистикой. Откуда в нём, взрослом и разумном, жил суеверный страх перед таинственным и необъяснимым?.. Почему, вопреки доводам рассудка, он слепо верил в приметы, мужчина и сам не мог себе объяснить.

Но, поддавшись на мгновение страху, он тут же одёрнул себя.

– Подожди, Степан! Когда, ты говоришь, это было?

– В тринадцатом веке…

– Ну-у! Давненько! – Никита с облегчением засмеялся, откидываясь на спинку кресла. – Это сколько ж столетий прошло?.. Да там от этих костей за столько времени и следов не осталось. Так что можно не беспокоиться.

– Осталось! – отчаянно выкрикнул Стёпка, понимая, что проиграл. – Если ты всё равно этот дом построишь, я никогда-никогда туда не приеду! Никогда в жизни!

И мальчик бросился в дом, глотая злые, горькие слёзы.

* * *

Первую попытку приступа отбили. Иванка потерял счёт времени, таская воду вёдрами из колодца в попытке потушить пожарище. На месте жилища воеводы тлели чёрно-серые головёшки, шипя и отплёвываясь на последние капли воды из Иванкина ведра.

Сгорела конюшня, и несколько уцелевших лошадей, тревожно всхрапывая и кося безумными глазами, свободно носились по двору. Иванка оглянулся по сторонам и не понял, день сейчас или ночь. Чёрный дым рваными клочьями разносил ветер над пепелищем, а сквозь эту пелену бледным оком смотрело на разорённую крепость дневное светило. Запах дыма и горелой плоти тошнотным комком застревал в горле.

Отрок опустил ведро на землю и сел сам, вдруг почувствовав, что силы покинули его. К стенам храма оставшиеся в живых стражники стаскивали тепа убитых, а настоятель отец Феодор читал над ними молитву.

Иванка рассмотрел в куче мёртвых тел красный узорчатый сапог дядьки Митрофана, старого друга отца, которого князь назначил старшим по охране крепости. Он поднялся и на подгибающихся от слабости ногах подошел к мёртвым. Оттащил в сторону убитого в спину бронебойной стрелой солдата и застыл, увидев всё ещё открытые ясные, голубые глаза дядьки Митрофана, спокойно и бессмысленно уставившиеся в высокое небо. В памяти всплыли сильные, с широкими мозолистыми ладонями руки, лихо подкидывающие в воздух его, Иванку, – совсем маленького, замирающего от восторга и страха.

Отрок проглотил застрявший в горле комок и чёрной от гари и копоти ладонью прикрыл мёртвые глаза.

– Ты не сиди тут, – услышал Иванка за спиной тихий голос и обернулся.

Отец Феодор в чёрной рясе, с чёрными от пожарища руками и лицом, рядом с которыми странно сияла серебром седая борода, смотрел на него почерневшими от скорби глазами. – Иди, собери по двору все стрелы, пригодятся ещё. Да кольчугу и меч мне найди. Свободных рук для защиты крепости поубавилось. А с покойниками мы сами тут управимся…

Глава 8

Весь вечер сын с отцом не разговаривали друг с другом и старались не встречаться в большом гостеприимном доме дяди Тимура, разбежавшись по разным углам.

Стёпка, как маленький, вызвав издевательское хихиканье у близняшек, отправился спать в девять вечера и заперся у себя в комнате. Он не смог убедить отца отказаться от своей задумки и тяжело переживал поражение, мучаясь мыслью о старом учителе. Но отец до конца дня никуда не уходил из дома, а значит… была слабая надежда, что он ещё не принял окончательное решение.

Перебирая в голове всевозможные варианты спасения старой крепости, вплоть до самых фантастических, мальчик не заметил, как уснул, погрузившись в ночную тишину провинциального городка словно в мягкую вату.

Проснулся он внезапно от странного чувства: в глубине, там, где сердце, что-то беспокойно ворочалось и ныло.

Стёпа сел и свесил ноги с кровати. За окном в сером сумраке плыла майская белая ночь.

Он встал и подошёл к окну, вглядываясь в очертания крыш и крон деревьев, а душа его пыталась разглядеть в смутной дали остроконечные верхушки крепостных башен. Смутное беспокойство обрело направление: оттуда, с берега широкой реки, тянулись к нему тонкие невидимые нити.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.