Конец света отменяется

Но даже на фоне общей ежегодной пакостности мая месяца самый пакостный, отвратный, подлый, издевательский и сверх-над-супер-блинский – месяц май в девятом классе! Потому что экзамены! Какие птички-бабочки? Какие робкие намеки родителям насчет съездить куда-нибудь «на майские»? «Хочешь, поезжай на дачу… только учебники с собой возьми, к экзаменам готовиться!» Аа-а-а!

И ведь готовишься! В распахнутое окно врывается головокружительный аромат цветущей липы, а ты зубришь, потому что стыдно завалить эти проклятые экзамены, ну что ты, глупее всех, другие сдают, а ты не можешь? Такая вот добровольно-принудительная майская каторга.

А если ты еще и рвешься на части между учебой и работой в знаменитом детективном агентстве «Белый гусь»… И нежелательный, но очень настойчивый поклонник образовался… Жизнь становится черной и противной, как осенняя слякоть, и мрачной, как… вон, как Федька Потапов, который только что английский завалил! И то, что сама сдала на «отлично» – не помогает! Кисонька Косинская с тяжким вздохом ткнулась лбом в оконное стекло.

Дверь класса распахнулась и в коридор вывалилась встрепанная Мурка.

– Все! Все-е-о-о! Этот кошмар закончился! Хотя бы этот – закончился! – совершенно по-кошачьи жмурясь от счастья, выдохнула она. – Мотаем из этого страшного места и больше никогда-никогда в жизни сюда ни ногой! Ну или хотя бы целое лето! Чего стоишь, пошли! – Мурка легкомысленно забросила сумку на плечо, шагнула к школьной лестнице…

Кисонька молча указала пальцем в стекло. Мурка глянула… и привалилась к подоконнику, будто ее не держали ноги.

– А если оно и тут запоет? – охнула она.

– Оно – может. – Согласилась Кисонька.

На школьной спортплощадке сидел Матвей Соболев.

– Ну по крайней мере он не вооружен. – Имея в виду отсутствие микрофона, оркестра и собольей безрукавки, неуверенно заключила Мурка.

– Если мы выйдем из школы, он опять ко мне привяжется. – Голос Кисоньки дрожал как заячий хвост. Она была чемпионкой Европы по ката с оружием и сыщицей детективного агентства «Белый гусь», ей приходилось бороться на спортивном татами и даже выходить против вооруженных бандитов… но никого она не боялась так, как Мотю. Разве что крыс и червяков!

– Сама виновата! – зло буркнула Мурка. – И не фиг на меня так смотреть, папа на тебя наехал – и правильно, и сказать нечего! С одним парнем ты в кино идешь, с другим в чате треплешься, с третьим в Карпатах на лыжах катаешься, с четвертым на море до буйка плаваешь, и еще двое тебе звонят!

– На лыжах я катаюсь с тем, кто лучше на лыжах, плаваю – с тем, кто лучше плавает, а в кино, конечно, я с Витей хожу, Витя про фильмы столько знает, сколько никакому кинокритику…

– А Мотя – поет! – перебила ее Мурка. – И он не понимает, почему в твоем батальоне лыжников, пловцов и кинокритиков нет места для ма-асковской звезды, певца, актера и продюсера…

– Заткнись! – истерически взвизгнула Кисонька. Парочка измочаленных после экзамена одноклассников едва не сверзились с соседнего подоконника, и Кисонька понизила голос. – Заткнись, пожалуйста, очень тебя прошу! Моте нет места в моем, как ты говоришь, батальоне, потому что он поет как укушенный за хвост поросенок. Выглядит как поросенок и ведет себя… как последняя свинья! Мотечка не хочет в батальон! Мотечка решил, что я для него подходящая девушка, и он будет моим парнем – единственным и неповторимым. Я от стыда сама зажарюсь, как свиная отбивная, если появлюсь на какой-нибудь тусовке с этой свинкой на меховой подкладке!

– И снова папа прав – ты на такого Мотю годами нарывалась! – буркнула Мурка. – Ты правда думала, можно творить с парнями, что хочешь? Этого в ящик положила, как ботинки, того в угол задвинула, будто табуретку, а этого уж ладно, из шкафа достала, пыль с ушей стряхнула – давай, веди меня в кафе и повизгивай от счастья, что сама Кисонька до тебя снизошла? Вот и до тебя теперь – снизошли! Вот точно как ты сама, Мотя до глубины своей жирненькой душонки уверен, что ты должна скакать от восторга, заглядывать ему в глаза и целоваться с ним на каждом перекрестке!

Кисонька невольно брезгливо вытерла губы. К желанию убить Соболева прибавилось не менее острое желание врезать сестре. Как Мурка может сравнивать ее – и Мотю?

– Целоваться – это ты у нас спец! – задыхаясь от злости, процедила Кисонька. – Со своим Вадечкой, в коридорчике черного хода агентства. Прямо под видеокамерой!

Мурка ошеломленно посмотрела на сестру, а потом убито спросила:

– Разве там есть камера?

– Вы сами ее ставили – вдвоем с Вадькой! – изумилась Кисонька.

– Забыли. – Едва слышно шепнула Мурка и начала медленно мучительно краснеть.

Кисонька уставилась в окно. В окне по-прежнему был виден Мотя. Радости это не прибавляло. Мало того, что поющее порося осмелилось набиваться к ней в парни, она из-за него с сестрой ссориться!

– Извини. – Выдавила она. – Мы даже и не подглядывали за вами… Долго. Как только я отпихнула Катьку с Севой от монитора, сразу и выключили.

– То есть, все видели. – Сухо уточнила Мурка.

– Мы просто завидуем! – торопливо заверила ее Кисонька. – Я и Катя! У вас с Вадькой все хорошо, а у нас… Сева на Катьку внимания не обращает, а я… Ты же знаешь, у меня… Я и Большой Босс…

Мурка кивнула – она знала. Кроме Мурки и Кисоньки в детективном агентстве «Белый гусь» состоял еще компьютерный гений Вадька, финансовый аферист Сева, Катька, Вадькина младшая сестра, один солидный белый гусь по имени Евлампий Харлампиевич и один виртуальный призрак. Большой Босс был совладельцем агентства, помогал сыщикам «Белого гуся» добираться до международных преступников, но ребята не знали о нем ничего, кроме ника, аватарки и того, что его родной язык – английский. А еще Большой Босс был большой и безнадежной Кисонькиной любовью.

– Мы с ним как рыцарь и его прекрасная дама. Только рыцарь – я! – прохныкала Кисонька. – Я о нем мечтаю, я его ищу на просторах виртуала, я даже ради него сражаюсь с монстрами и драконами… когда в on-line игре к нему на виртуальные свидания хожу. А он сидит себе в башне и ждет, когда я явлюсь к нему на белом коне!

– А вдруг он и правда – девчонка? – охнула Мурка.

– Вот именно! – Кисонька сморщилась, будто лимон разжевала, и вдруг тихо и очень печально сказала. – Я устала, Мурка! Несчастная любовь хороша только в книжках, а виртуальная любовь… – она безнадежно махнула рукой. – В виртуале хорошо знакомиться, но дальше должно быть что-то реальное! А он… Большой Босс… Он ничего не делает! Если бы я ему была нужна… Есть Face Book, есть скайп, есть… Я не Мотя, чтобы гоняться за тем, кому я не нужна! – Кисонька вытерла глаза и гордо вскинула голову. – Вот и завожу себе всяких-разных! Когда-нибудь обязательно найдется парень, который мне по-настоящему понравится, я буду встречаться только с ним и разгоню всех остальных!

Мурка поглядела на сестру критически. Пафосное заявление, только «всяких-разных» Кисонька заводила и до появления Большого Босса. Кажется, даже когда они были совсем маленькими, к Кисонькиной коляске скатывались коляски всех окрестных младенцев мужского пола. Мурка сестре не завидовала, каждому – свое. Если бы вокруг нее вертелось столько парней, она бы сошла с ума и начала их убивать – чтоб не толпились и вид не загораживали.

– Пока что нашелся Мотя. – Напомнила она. – Как бы нам теперь его потерять? Если через главный вход выйдем, увидит.

– Можно вылезти на карниз с другой стороны здания и спуститься по трубе! – глаза у Кисоньки затравленно блестели.

– Вопремся сейчас в какой-нибудь класс… – Мурка махнула рукой в сторону дверей, за каждой из которых слышался гул экзаменов. – Протопаем, значит, мимо преподши, откроем окно, вылезем на карниз – и по трубе вниз с третьего этажа! – и сама невольно хихикнула, представив обалдевшие физиономии учителей. – Вот если бы Мотю отвлечь…

Сквозь оконное стекло на сидящего внизу Соболева смотрели две пары одинаково зеленых и кровожадных глаз. В некоторых вопросах мнения прямодушной Мурки и кокетливой Кисоньки совпадали. Сейчас обе думали, что лучший способ отвлечь Соболева – дать ногой в голову с разворота и добавить прямой в корпус. На случай если первый удар не подействует в связи с отсутствием в голове мозгов.

Ничего не подозревающий Соболев продолжал восседать на скамейке у спортплощадки. Вид у него был гордый, как у звезды на автографсессии, но сквозь слой самоуверенности, лежащий поверх рыхлого жирка, пробивалась растерянность – Кисонька не появлялась, за автографами тоже никто не спешил.

– В прошлое воскресенье эта свинина на ножках явилась в «Репортер». Уселся за столик и отправил охранника меня искать! – горестно пожаловалась Кисонька.

– В «Репортере» фейс-контроль и несовершеннолетних не пускают. – Напомнила Мурка.

– Вот именно! Можешь представить, чего мне стоило туда просочиться! – снова разозлилась Кисонька. Неделя прошла, а все равно хотелось выцарапать Моте его поросячьи глазки. – Охранник меня нашел… и немедленно выставил! А у них, между прочим, был закрытый концерт Ынхёку из Super Junior! Ну которые К-рор исполняют – корейская волна!

– «Gangnam Style»? – неуверенно уточнила Мурка и словно в подтверждения скрестила запястья и сделала пару прыгающих движений в стиле толстого корейца из заводного клипа.

– Нет! Дался вам этот «Gangnam Style»! – огрызнулась Кисонька. – Корейская поп-музыка набирает популярности в Европе еще с 2009, и если мы о ней ничего, кроме «Gangnam Style» не знаем, это только наша вина! Ынхёку гораздо интереснее этого толстого с его «Gangnam Style»! Такой стильный, как в дораме…

– Может, тебе все-таки встречаться с Мотей? – перебила ее Мурка. – Поговорите о корейской музыке…

– Мотя хочет говорить только о своей музыке! – снова рыкнула Кисонька. – А до этого ее сначала надо слушать!

– Аргумент. – Согласилась Мурка.

Мотя тем временем вытащил мобильник и принялся перебирать кнопки, не забывая коситься на школьную дверь.

– В Интернете сидит. – Предположила Мурка. – «Вконтакте» мнения поклонников читает.

– Говорят, у него больше двух сотен «фрэндов». И все с ним «зафрэндились», чтобы написать как они его ненавидят! Он же каждый день на городском канале во время рекламы выступает.

– Севка жаловался, наша реклама слетела, когда его мамаша все рекламное время выкупила. – Кивнула Мурка. – Но в Интернете он сидеть должен. Такие даже ругань читают, а потом обстоятельно каждому отвечают, почему те неправы, а он самый лучший, просто непонятый. А если он в Интернете, тогда… – сестры переглянулись.

– Я звоню Вадьке. – Берясь за мобильник, объявила Кисонька.

– Не смей! – взвилась вдруг Мурка. – Он сегодня тоже экзамен сдает! У них в лицее если не сдал – отчисляют! Звони своему Большому Боссу – это ж он у нас международно известный хакер!

– Мурка, ты не слушала, что я говорила? – проникновенно сказала Кисонька. – Я Большого Босса знать не хочу!

– Ты бросаешь своих хахалей, как бросают курить – сразу и одновременно? Всех? А сама уходишь в монахини? Давай решать вопросы по очереди – сегодня ты бросаешь Мотю. Большого Босса ты начнешь бросать сразу, как только Мотя того… долетит и упадет.

Кисонька бросила – мрачный взгляд на сестру. Хотела запустить еще и портфелем, но сдержалась. И без того ведет себя последнее время как базарная торговка – орет, визжит и хнычет. А все из-за Моти. Мурка права – с ним надо кончать любой ценой.

– Бросать сразу двух парней, с которыми я даже никогда не встречалась – совершенно новые ощущения! – пробурчала она, тоже выходя в Интернет. Сердце как всегда дрогнуло, только в углу экрана появилась знакомая аватарка принца в черном и серебре.

«А ну – не дрожать!» – мысленно прикрикнула на глупое сердце Кисонька. Сердце не послушалось. Что с него взять – орган.

Большой Босс откликнулся сразу, будто никогда и не отходил от компьютера. Катька даже считала, что он – компьютерный разум, зародившийся в недрах Интернета. Кисонька иногда была не против, чтоб это оказалось правдой – лучше бесплотный компьютерный разум, чем настоящий парень, которому на тебя плевать.

«Hello, Pussy Cat! You haven’t written so long time. I miss you»2* – побежали по экрану строчки. Кисонька подавила истерическое желание швырнуть мобильник в стенку. Если бы и впрямь скучал, сам бы и написал. Но теперь она будет думать об этих словах весь вечер и всю ночь, перебирать по одному, и сочинять тысячу оправданий, почему он не пишет, не звонит, не пытается ничего узнать о ней… Нет! Не будет! У нее сотня поклонников, ей не нужен еще один, ей бы, наоборот, избавиться!

«У меня личная просьба». – Торопливо застрочила она на английском. – «За мной ухаживает один знаменитый в нашем городе музыкант…» – ну не писать же правду, что Мотя знаменитый в городе придурок? Поющий. – «К сожалению, я не считаю для себя возможным принять его ухаживания, но он…»

Как сказать по-английски «Но ему плевать и он меня уже задолбал!» Не знает она – как. Придется продолжать классическим литературным языком.

«Он не обращает внимания на мой отказ и продолжает меня преследовать».

На экране тут же возникла надпись:

«Обожаю ваш стиль, Pussy Cat. Будто получаешь сообщения от леди 19-го века».

Кисонька аж застонала от неловкости. Босс думает, что она старомодна! Она не знала, что ответить, потому просто продолжила:

«Сейчас он сидит на скамейке перед школой, и я не могу выйти!»

«А что вы делаете в школе?» – после короткой паузы поинтересовался Большой Босс.

О-о-оу-у-у! Он же не должен знать, что она всего лишь школьница!

«Провожу расследование». – Отписалась она.

И снова пауза.

«Так этот ваш поклонник мешает расследованию!» – появился ответ. Темные буквы на белом фоне. Равнодушные. Лишенные эмоций. Только Кисоньке вдруг показалось… если бы эти слова были не написаны, а сказаны, от них бы веяло арктическим холодом.

«Давайте номер мобильного и e-mail вашего друга. Встретится с ним вы сможете и после завершения расследования». – Появилось в окошке мобильного. Кисоньки просто чувствовала, что экран сейчас подернется морозными узорами, будто зимой при –20!

«Он не мой друг! И я не собираюсь с ним встречаться!» – торопливо отстучала она.

Ответа не было. И даже аватарка принца в черном и серебре словно бы повернулась к ней спиной.

Кисонька подняла на сестру отчаянные глаза:

– Большой Босс решил, что я встречаюсь с Мотей, и теперь не хочет со мной разговаривать!

– Ну ты же планировала развязаться с обоими – считай, повезло! – заявила безжалостная Мурка. – Гляди-гляди! Он уходит!

Глава 3. Голливуд заждался

Мобильник в руках Соболева зазвонил. Мотя поглядел на него критически и поднес к уху – каждый его жест был исполнен царственного утомления: я так устал, а тут неизвестно кто беспокоит. Через мгновение он судорожно выпрямился – весь его облик излучал напряженное внимание. А потом от Моти лучами брызнуло неописуемое, полнейшее самодовольство. Казалось, оно сочилось из каждой пóры. Лицо маслилось, как румяный блин на сковородке, Соболев приосанился, гордо задрал пухлый подбородок, и, величественно печатая шаг, удалился со школьного двора.

– Сматываемся! – Мурка ухватила сестру за руку и сыпанула вниз по лестнице.

Девчонки вылетели из дверей, оббежали школу вокруг, проскочили спортплощадку, уворачиваясь от радостно пинаемого одноклассниками мяча, оттянули свободно свисающую над дырой сетку забора и выбрались на улицу.

– Фух! – аккуратно расправляя лязгающую сетку, вздохнула Мурка. Теперь их с Мотей разделяли две улицы и школьный двор.

«Thank you, Big Boss, everything is fine!»3* – отстучала по кнопкам мобилки Кисонька. Нет ответа, хотя аватарка по-прежнему словно дышит, показывая, что Большой Босс как всегда в сети. Не хочет общаться, ну и не надо, она тоже не станет ему больше писать. – Твердо решила Кисонька… и немедленно набрала:

«What have you said him?»4*

Нет ответа. Кисонька держала мобильник в ладонях, точно выпавшего из гнезда птенца. Большой Босс что… ревнует? Нет, правда? Ну почему она не видит его лица, не слышит голоса, она бы сразу поняла, что он на самом деле чувствует… Мобильник зазвонил.

– Ya, hallo! – радостно завопила Кисонька, нажимая кнопку.

– Я так и знал, что ты обрадуешься моему звонку! – с вальяжностью толстого мультяшного кота сообщил Матвей Соболев.

– Соболев! Сколько можно просить? Не. Звони. Мне. Никогда! – очень-очень «радостно» рявкнула в ответ Кисонька.

– Трубку-то ты взяла! – победно-снисходительным тоном – дескать, «рассказывай-рассказывай, я-то знаю, что ты себя не помнишь от счастья!» – ответил Соболев.

– По ошибке. Не посмотрела, кто звонит, нажала кнопку. – Скупо, будто каждое слово стоило денег, процедила Кисонька.

– А ты бы и не поняла – кто! Это у меня запасной номер. – С торжеством объявил Матвей.

– Поздравляю, Соболев, ты хитроумен как братец Лис. Смотри, чтоб тебя твоя мама на воротник не пустила. – Вздохнула Кисонька.

– У моей мамы даже губернатор жене шубы покупает! А я уже три клипа снял! В 17 лет!

Кисонька не выдержала и захохотала в трубку:

– В городе нет человека, который бы об этом не знал!

Клипы крутили во всех рекламных паузах всех городских каналов. Даже бабушки, которые еще смотрели местное тв, смотреть их перестали. Город дружно объединился в ненависти к осаждающему его толстому коротконогому мальчишке с микрофоном. Но Мотя, кажется, принял ее слова за комплимент.

– Статью про меня на городском сайте читала?

– Будет некролог, прочту обязательно. – Вежливо заверила его Кисонька.

– Я тебе вчерашний фокус с кефиром простил, а ты выделываешься? – неодобрительно протянул Мотя. – Ты же никто, вот и радуйся, что в твоей тусклой жизни произошло что-то интересное – московская звезда хочет быть твоим парнем!

– Сережа Лазарев? Серьезно? Что ж он мне сам не сказал? – поинтересовалась Кисонька.

– Лазарев – отстой, а я скоро буду международной звездой! Я сейчас еду в аэропорт. – Заявил Соболев так весомо, будто как минимум отправлялся давать концерт в Кремле. – Встречаться с ведущим американским продюсером – он сам позвонил, вот только что! Цени, какой у тебя парень!

– Слушай, американская звезда Мотя! – взмолилась Кисонька. – Ну ты ж сам сказал я – никто! Ну что ты в меня впился, а? Может, ты себе в Америке Бритни Спирс заведешь?

– Ты на фотках в Интернете видела, какой у нее целлюлит? – возмутился Соболев. – А ты спортивная, говорят, даже чемпионка какая-то… – небрежно – дескать, что вспоминать всякие мелочи! – обронил он. – Родители крутые, еще народ говорит, ты – самая стильная девчонка в городе. Английский знаешь…

– И французский. – Кротко напомнила Кисонька.

– Тоже неплохо! – снисходительно одобрил Соболев. – В музыке сечешь, так что сможешь с полным знанием дела хвалить мое творчество! В общем, ты мне подходишь. Я тебе даже разрешу меня в Голливуд провожать. Ну а потом, естественно, ждать обратно. Хотя я, конечно, не обещаю, что вернусь! Если предложат хороший контракт…

– Не возвращайся, Соболев! Ищи своего продюсера – и не возвращайся! – трепетно попросила Кисонька и отключилась. – Авось ты его там всю жизнь проищешь, призрак аэропорта!

Мурка хихикнула, представив себе толстенький призрак, плавающий среди пассажиров и багажа в вечных поисках американского продюсера. Если призрак будет петь, аэропорт закроют – ни один самолет сесть не сможет!

– Позвонить Большому Боссу, сказать, что мне понравилась его выдумка с продюсером? – задумчиво спросила Кисонька. – Если позвоню, он сразу поймет, что я общалась со своим поклонником – местным знаменитым музыкантом! Но может, это и к лучшему?

– Кто-то собирался Большого Босса бросить! – возмутилась Мурка.

– А другой кто-то сказал, что бросать надо по одному парню в день! – парировала Кисонька.

– Может, сперва хотя бы скажем ребятам, что мы все завтра уезжаем? – по особой сахарности тона было ясно, что Мурка начинает серьезно злиться, поэтому спорить Кисонька не стала, а зашагала следом за сестрой.

– Сева, наверное, не захочет ехать. Он и так злиться, что никто из нас за все время экзаменов в офис и носа не показывал.

– Неделю агентство без нас продержалось и еще неделю продержится. – Деловито объявила Мурка. – Хотя если Севка так боится упустить клиента, то и фиг с ним, пусть остается! За ним Соболев Матвей с песнями и плясками не гоняется.

– Зато за ним гоняется Катька. Если Сева останется, то и Катька останется. – Лукаво усмехнулась Кисонька. – И гусь тоже!

– Как только Сева узнает, что остается на хозяйстве с Катькой и гусем, немедленно решит ехать! – подхватила Мурка. – Значит, поедет и Катька!

Сестры расхохотались и повернули за угол, на улочку в тихом центре, где в отреставрированном старинном особняке находился офис знаменитого детективного агентства «Белый гусь». Улыбки исчезли с их губ, будто отвалились. Не сговариваясь, сестры метнулись обратно за угол и вжались в стену.

Глава 4. Зловещий мерседес настигает

– Ты чего? – пробормотала Мурка.

– А ты чего? – немедленно переспросила Кисонька.

– Машина… – после недолгого молчания ответила близняшка – словно сама не сразу поняла, что же ее насторожило. – Перед офисом.

– Вот именно. – Энергично кивнула Кисонька.

Сестры аккуратно выглянули из-за угла. Напротив высокого крыльца агентства припарковался темный мерседес. Ничем не отличающийся от других автомобилей, приткнувшихся у кромки тротуара. Но сыщицам «Белого гуся» приходилось и сидеть в засаде, и попадать в засады, и догонять преступников, и самим убегать от погони. Им не нужно было объяснять и доказывать друг другу, что с мерседесом что-то не так! Он словно смотрел… и ждал. Напряженный злой взгляд за затемненными стеклами был ощутим, как упершаяся в переносицу красная точка лазерного прицела.

Мурка нырнула обратно за угол и вытащила телефон. Формальный владелец, а на самом деле единственный служащий «Белого гуся», высоченный бородач по прозвищу Салям, взял трубку.

– Из наших в офисе кто-нибудь есть? Нет? И не будут сегодня? Тогда ты сам! – решительно скомандовала Мурка. – Выйди из офиса и иди, только не торопись.

– Куда идти? – с тяжким вздохом спросил Салям – наверняка на столе оставался недоеденный бутерброд с его любимой колбасой, и он уже переживал «расставание».

– Куда угодно! – процедила Мурка. – Быстро давай!

– То не торопись, то быстро. – Недовольно проворчал Салям.

Хлопнула дверь, Салям сбежал с крыльца и спорым шагом двинулся прочь. Мурка была уверена, что сейчас мотор мерседеса заурчит и темный автомобиль неторопливо двинется следом.

– Саляму ничего не сделают? – нервным шепотом спросила Кисонька, снова выглядывая из-за угла.

– Пусть только попробуют, Салям сам кому хочешь сделает! – уверенно ответила Мурка. – А мы поглядим, кто тут крутится…

Салям скрылся за поворотом. Ну вот сейчас!

Темный мерседес не двинулся с места, исходящее от него ощущение напряженного внимания никуда не делось. Мурка набрала номер Саляма.

– Ты где?

– В супермаркете. – Сообщил тот.

Ясно, раз уж его сорвали с насиженного места, отправился пополнить запас продуктов!

– Ты… – Мурка замялась, сама не очень понимая, что спрашивать. – Ничего необычного не заметил?

– Колбаска новая, необычная, с сырной и с грибной прослойкой. Вот думаю, попробовать?

– За тобой никто не следил? – напряженно переспросила Мурка.

– Ну и как я, по-твоему, узнаю – следят за мной или нет? – поинтересовался тот, кого в их городе считали великим, почти гениальным сыщиком. В голосе его звучало оскорбленное достоинство.

– Может, на тебя кто-нибудь смотрит? Подозрительно? – предположила Мурка.

– Продавщица на меня смотрит. – Немедленно сообщил Салям. – Действительно, очень подозрительно! Хочешь, я заставлю ее сказать, кто ее подослал?

– Не надо! – испугалась Мурка.

– Тогда я просто колбасы куплю. – Покладисто согласился Салям.

– На Саляма не отреагировали. – Пробормотала Мурка. – В офис влезть не пытаются. Если бы не Вадькины экзамены, он бы номер машины по базе данных пробил. Один только вред от экзаменов! – с досадой заключила она.

– Вдруг этот мерс просто так стоит? – засомневалась Кисонька.

– Надо доверять своему чутью! – наставительно сказала Мурка и сморщила нос, точно и впрямь принюхивалась к подозрительному мерседесу. – Попробуем по-другому… – она вытащила из рюкзака крохотный арбалетик с пистолетной рукояткой, мгновенным, совершенно кошачьим движением выскользнула из-за угла. Щелкнул курок, и Мурка нырнула обратно в укрытие. – Я им подсадила «жучка»! – она с торжеством извлекла из рюкзака планшетку с GPS. – Сядем в кафешке и посмотрим, сколько они перед нашим офисом проторчат, и куда потом поедут!

Поглядывая на экран GPS, Мурка двинулась прочь от офиса.