Тату на нашей коже

Оказывается, мы сидим уже в кафе на летней площадке и перед нами стоят бокалы с ледяным шампанским. Как дошли? Не помню. Или настолько погрузилась в мысли, что вполне возможно. Или уже начался старческий склероз, от чего тоже уже не стоит отмахиваться.

– Когда ты звала меня отметить, я рассчитывала на чашку чая и торт, – выразительно киваю на напитки.

– Так мы и отмечаем, – глаза Эммы прямо светятся. – Чем тебе плохо?

– На улице десять утра, – мне немного неловко, потому что мимо проходящие люди как-то странно на нас косятся. На ум приходит известная строчка из моего любимого фильма «Бриллиантовая рука», где по утрам пьют или аристократы, или…

– Ой, да ладно, – сестра в свойственной ей манере отмахивается от моих слов,– хватит, Эля, успокойся уже. Тебе не семнадцать, у тебя уже взрослые дети и никого не надо вести в садик или школу. Мужу плевать, что ты сегодня будешь делать и до какой степени ты нажрешься.

– Он просто сильно занят.

– Не надо рассказывать мне про его занятость. – Как-то резко реагирует Эмма. – Если бы хотел провести время с женой, то хрен бы его какая работа остановила. А так, все банальные отмазки.

– Эмка, – вздыхаю, – тебе не понять.

– Ой, только вот не надо мне заливать про то, что я еще не замужем и нифига не знаю. – Она крутит в руках запотевший бокал. – И про то, что не все так в жизни, как рисуют это в книгах и фильмах.

– Но это так. И то просто красивые истории на которые не стоит полагаться.

– А это мое мнение и к нему ты должна прислушаться. – Эмма кривится. – Ладно, проехали. Давай лучше выпьем за твои вечные восемнадцать, сестренка!

Холодные пузырьки приятно щекочут горло и я зажмуриваюсь. Понимаю, что окосею очень быстро ведь ничего не завтракала с утра, но это того стоит. В конец концов, в словах сестры что-то есть. Я расслабляюсь и чувствую, как напряжение покидает мое тело.

– Не знаю, что там надумали родители, – Эмка заглатывает виноградинку, – они вроде бы метались между очередной напольной вазой и картиной, но я решила поздравить тебя отдельно.

– Это в их стиле. – Улыбаюсь. – Как и в твоем. Хотя в этом году тебя по оригинальности, кажется, решила обойти Стеша. Курьер с утра привез посылку, где я обнаружила чудеснейшую книгу Карла Маркса под названием «Капитал». Не знаю, что ее сподвигло к такому выбору, но я была поражена.

Наблюдаю за тем, как сестра сначала давиться шампанским, а потом начинает хохотать. Едва сдерживаюсь, чтобы не присоединиться к ней.

– Эмма, хватит ржать.

– Прости, – она фактически всхлипывает, – вот зараза, аж тушь потекла.

Жду еще минут пять, пока она окончательно возьмет себя в руки. И уж затем, когда она с сияющим выражением лица протягивает мне конверт, я с каким-то недоверием смотрю внутрь. После всех презентов начинаешь с опаской проверять содержимое.

– Что это? – Отрываю взгляд от плотного картона в своих руках.

– Бумага с буквами. Вот в какое слово они собрались, такой и подарок. – Подмигивает мне сестра. – Я знаю, ты давно о нем мечтаешь.

– Эмма… – выдыхаю и несколько раз моргаю. – Ты серьезно?

– Абсолютно. Сделают все по высшему разряду, это я тебе гарантирую. Ты что, не рада?

– Честно? Я в шоке. – Снова смотрю на красочный сертификат.

– Да ладно, я же вижу, как загорелись твои глаза. Это же будет круто!

– Круто, – эхом отзываюсь вслед за ней, – оно бы было так, если бы мне было двадцать пять, а не на десять лет старше.

– Не смей, – сестра тычет в меня пальцем, – не смей отказываться от мечты. Я помню, как ты рисовала эскизы и прятала их от родителей и от Стеши. Потом ты прятала их от своего Славы. Но сейчас тебе что мешает? Ты взрослая женщина и тебе не нужно ничье разрешение.

Поджимаю губы и замолкаю, потому что Эмма снова бьет в цель. Я всегда хотела татуировку. Даже больше скажу, я мечтала стать работником в данной индустрии. Но в мое юношество эта профессия была не престижной и наколки носили в основном служившие и сидевшие. И даже не смотря на творческое мышление, мои бы родители бы точно не одобрили такой вариант. А потом я встретила Славу, беременность, замужество. Я не поступила в художественный универ, забросила абсолютно все увлечения. А с появлением ребенка и вовсе не стало времени на рисование. Но восхищение татуировками до сих пор осталось. Как по мне, это тоже искусство, что и живопись. Только вместо холста у тебя под руками кожа.

– Не знаю, – тушуюсь, – я все же мама двух детей…

– И что? Не человек что ли? Да ты видишь вообще, какие сейчас все разрисованные ходят? Это же не то, что раньше. Это не клеймо, не позор и не приговор твоей репутации. С татуировками ходят и пожарные, и хирурги, и профессора. – Не унималась Эмма. – Так что будь добра, прекрати забивать на себя и начни о себе думать. Сертификат действителен в течении месяца, так что начинай набрасывать эскиз.

Да, определенно, Эмма внесла свою лепту в мое решение. И если она только зародила во мне искру, то настоящий пожар раздул Слава. Я ведь его дождалась в тот день. Даже ужин приготовила праздничный. Думала, раз сын на даче, а дочка ночует у подруги, то хоть посидим вдвоем. Вспомним, каково это проводить время без детей. Муж пришел в полночь и был крайне удивлен тем, что я еще не сплю. Слово за слово пока разогревала картофель в микроволновке и как бы невзначай рассказываю ему о сертификате.

– Бред, – Слава усаживается на свое место и принимается за еду. – Как будто тебе в твоем возрасте больше делать нечего.

– В смысле? – Отрываю взгляд от закипающего чайника. – А что с моим возрастом?

– Эль, ну какая татуировка? Для чего она тебе?

– Не знаю, – настроение стремительно падает, – наверно затем, зачем и тебе коллекция твоих солдатиков на балконе.

–Это мое хобби, – возражает супруг. – А у тебя всего лишь прихоть. Вот всегда говорил, что твоя младшая сестра не отличается большим умом. Она б тебе еще вибратор подарила. Такой же дурацкий подарок, как и ее мышление.

– А знаешь, это был бы чудесный подарок, – не удерживаюсь от сарказма, – а главное, полезный.

– Не понял, – моментально заводится Слава и отбрасывает вилку, – что ты имеешь в виду?

– А то, что я молодая женщина, но все вокруг почему-то записывают меня в пенсионерки! Мне тридцать пять, слышишь? Не пятьдесят пять, а тридцать пять лет и я банально хочу, чтобы меня не списывали со счетов.

– И как же тебе в этом поможет твоя татуировка? – ехидным голосом уточняет муж.

– Да я хотя бы себя почувствую иначе.

– Эля, я устал и меньше всего хочу чтобы ты сейчас тр*хала мой мозг какой-то бабской херью. – Слава встает из-за стола. – Смахивает на какой-то кризис среднего возраста.

Да, вот так закончился тот вечер. Но чего я ожидала? Мои интересы в этой семье были на самом последнем месте. Только в этот раз я решила, что с меня довольно. Теперь вот стою перед студией и все никак не решусь зайти внутрь. Одно дело действовать на эмоциях, но совершенно иначе ты смотришь на всю ситуацию на свежую голову. Я не то, чтобы окончательно передумала. Просто боялась, что меня тупо засмеют. Сделать – то сделают, а потом начнут обсуждать, мол, тетка из ума выжила. За это сомнение я должна быть благодарной Славе, ведь именно его слова породили это чувство. Чувство того, что я уже старая для такой аферы. И не помогает даже собственное отражение в двери, где виднеется миловидная брюнетка со стрижкой каре чуть выше среднего роста. Фигура не без изъянов, но и не полная после двух родов. Джинсы, кеды и белая футболка с забавным принтом на груди. А так и не скажешь, что столько лет. Выгляжу молодо, ну или мне просто так самой хотелось бы.

Дверь резко открывается и заставляет меня отпрыгнуть в сторону. Из помещения выходит высокий парень весь одетый в черное и с сигаретой в руках.

– Простите, – слышится его далеко не по-мальчишечьи низкий голос.

– Ничего страшного, – неловко задираю голову, потому что он выше меня по росту.

– Впервые на сеанс?

–Ага.

– Переживаете? – Он затягивается сигаретой.

– Есть немного.

– Не бойтесь, это самая крутая студия в городе. Записаться нереально, но оно того стоит.

– А вы… мастер?

– Не, я сам пришел добить татуху. – Парень с гордостью закатывает рукав футболки, где виднеется рисунок. – Сегодня финиш. Три дня работы по пять часов.

– Здорово. – Киваю.

– Ну, а ты? Что бить будешь? – Как-то сразу перешел на «ты» паренек, но я не стала его исправлять. В какой-то степени мне это польстило.

– Не знаю, – честно признаюсь, – даже не определилась с местом. Надеюсь, мастера подскажут.

– В этом не сомневайся, персонал тут отменный. Пойдем? Я тут типа уже почти всех знаю, заодно и тебя провожу.

Мы заходим в помещение и поднимаемся по лестнице вверх. Здесь все минималистично, на белых стенах висят эскизы и фото в черных рамках. Яркими пятнами бросаются растения в огромных кадках, установленные на черно-белом шахматном полу. Чуть далее стоит стойка администратора с витиеватой росписью, где нас встречает приятная девушка. Она уточняет наши данные и что-то смотрит в расписании. Затем мой случайный спутник сразу же отправляется к своему мастеру, а меня просят немного подождать и выпить кофе. Но я отказываюсь и просто прогуливаюсь по периметру, осматривая обстановку. Мне здесь нравится. Но это чувство вдруг внезапно прерывается каким-то другим ощущением. Будто кто-то смотрит на меня и прожигает дыру в спине. Оглядываюсь в поиске источника и нахожу его на втором этаже. Он стоит, вцепившись в металлические перила и смотрит на меня своими темными глазами, не сводя взгляда. По коже проносятся мурашки и я инстинктивно обхватываю себя руками, борясь с дрожью в теле. Не знаю, кто он, но мне неуютно даже находясь на значительном расстоянии от самого парня. Хочется уйти от этого тяжелого взгляда, скрыться. Слишком уж он подавляющий.

– Ваш мастер готов принять вас, – мило улыбается мне девушка и выходит из-за стойки, – пройдемте, я провожу вас.

Улыбаюсь ей в ответ и киваю, а сама мимолетно бросаю взгляд наверх, но парня там уже нет. Фух, надеюсь, что не столкнусь с ним…

– А вот и он, – девушка указывает на свободную кожаную кушетку, рядом с которой на вращающемся стуле застыл тот самый незнакомец. – Матвей, принимай клиентку.

Глава 4

Тяжелый взгляд не отрываясь, скользит с головы до ног. Оценивающе. Он смотрит глазами, а создается впечатление, будто трогает меня руками. Я даже готова поклясться, что чувствую, как чьи-то призрачные пальцы пробегаются по позвонкам и вызывают дрожь по всему телу. Почему он на меня так смотрит? Непозволительно пристально и слишком… Разрываю зрительный контакт и перевожу взгляд на другие места. Всего в зале шесть кушеток и между каждой из них есть небольшие перегородки, скрывающие процесс работы. Я вижу макушку того парня, которого встретила на входе. На другой кушетке маячит блондинистая голова девушки. Зал наполнен легкой музыкой и тихим жужжанием инструмента. Я даже им немного завидую, их мастера спокойно работают и не стараются залезть тебе под кожу одним лишь взглядом.

– Приступим? – доносится до меня голос Матвея.

– Да, конечно, – отмираю и делаю не смелые шаги вперед, но ноги едва слушаются хозяйку. Будто не к кушетке иду, а на эшафот. И палач под стать этому ощущению.

– Можете оставить сумку на пуфе, – небрежно бросает парень, – если нужно, то пароль от вай-фая четыре единицы.

– Спасибо.

– Спасибо? – на губах Матвея появляется и тут же меркнет улыбка. – За что? Я еще ничего не сделал. Кстати, я не работаю на расстоянии.

– Простите, что? – знаю, что безбожно туплю, но ничего не могу с собой поделать.

– Я имею в виду, что вам нужно сесть на кушетку. Смелее, я не кусаюсь.

Черт! До меня доходит смысл его сказанных слов и хочется провалиться под землю. Надеюсь, я не самый странный клиент в его практике. Несмело забираюсь на кушетку и оказываюсь в непосредственной близости от парня. Тут же улавливаю терпкий запах сигарет и мяты. Убийственное комбо.

– Какие у нас предпочтения? Кошечки, лисы, надписи или быть может что-то мультяшное? – Без энтузиазма проговаривает Матвей. И судя по всему, все ранее перечисленное сидит у него в печенках, но приходится исполнять. Ведь клиенту же надо угождать. Представляю, сколько он всего этого набил и понимаю, откуда берется скука в его голосе. Он может и умеет делать даже простейшие рисунки, но в его силах гораздо больше. Подтверждением моим выводам служат его наброски на стене и он сам. Судя по его собственным татуировкам, Матвей поклонник реализма. Они плавно перетекают из одного изображения в другое и создают причудливые скопления, которыми покрыты обе его руки, шея и явно все тело, скрытое под футболкой. Я видела много людей и скажу честно, что есть такие, кому татуировки не идут. Хоть и выполнены работы профессионально, а не смотрятся на человеке. Не его это. А бывают вот такие, как Матвей. Которые исписаны с головы до ног, но выглядят при этом органично. Я снова забываюсь в своих мыслях настолько, что начинаю тупо рассматривать парня и снова не слышу, как он обращается ко мне.

– Так что? – немного раздраженно переспрашивает он меня.

– Простите, я сегодня немного не в форме, – откашливаюсь, – дайте мне минуту и я возьму себя в руки.

Вдох-выдох, вдох-выдох. Собираю мозги в кучу и вроде бы чувствую себя не такой лужицей, которая растеклась перед ногами этого парня. Не знаю, то ли Луна в Марсе, то ли еще какие погодные катаклизмы, но раньше я такой не была.

– Простите еще раз за мою рассеянность.

– Ничего, бывает.

– Бывает, – соглашаюсь, – но хотелось бы оставить после себя хорошие впечатления. Начнем сначала?

Очень надеюсь, что мое предложение не звучит слишком жалко. Но работу ведь лучше начинать хотя бы с того, что мы будем знать имена друг друга. Благо Матвей принимает все адекватно и протягивает мне руку для рукопожатия:

– Матвей.

– Эля, очень приятно, – стоит нашим ладоням соприкоснуться, как я чувствую нечто похожее на легкий разряд тока, пробежавший между нами. Отчего все волоски мгновенно встали дыбом.

– Эля? – переспрашивает он, не отпуская мою руку.

– Элеонора.

– Интересное имя.

– Старое, – поправляю его, – надо быть честнее.

– А если я хотел сделать комплимент? – не сдается Матвей.

– Ну, если это действительно так, то спасибо. Просто я уже привыкла к тому, что люди прикрываются банальным «О, какое красивое имя!». Хотя думают вовсе иначе.

– Звучит слишком сурово.

– Это не я такая, это жизнь такая. – Отмахиваюсь. – Что ж, если вы не против, то я бы хотела сделать татуировку по своему эскизу.

От меня не скрывается промелькнувший в его глазах скептицизм. Знаю, что скорее всего наступила на всеми нелюбимую и больную мозоль всех мастеров. Выскочек со своими уставами никто не любит. Но я безумно хочу увидеть на своей коже именно этот рисунок. И когда листок с эскизом оказывается у него в руках, я с облегчением вздыхаю. Ведь на смену скептике приходит удивление. Он даже подается чуть вперед, чтобы лучше рассмотреть нарисованную картинку.

– Признаюсь, что после того, как вы сказали о собственном эскизе, то я ожидал увидеть нечто иное.

– Что именно?

– Взятое из интернета или, уж простите, но приходят с такими «собственными» каракулями, что и браться не охота. Но ваше… вы это сами нарисовали?

– Да. Много лет назад, когда мечтала работать в этой сфере.

– Учились в художественном?– Матвей переводит свой взгляд на меня и с интересом рассматривает мое лицо.

– Отец – художник, – с усмешкой отвечаю ему,– передалось по генам.

– Удивительно, но смотрится интересно. Только можно с вашего позволения я кое-что дополню? Не переживайте, я не собираюсь его полностью перекраивать.

Что самое удивительное, но я верю ему и позволяю появиться на бумаге новым линиям. Он рисует прямо на кушетке, расположившись у моих ног. Изредка я чувствую мимолетные прикосновения, но они настолько быстрые, что их даже можно смело списать на игру воображения.

– Можно спросить? – Парень резко поднимает голову в тот момент, когда я, сменив позу, склонилась над ним. Наши лица оказываются в нескольких сантиметрах друг от друга. Сколько ему? Лет двадцать пять от силы. Легкая щетина на острых скулах, выбритые виски и линзы в глазах. Я непозволительно долго держу этот зрительный контакт и первой же отвожу взгляд.

– Можно, – наконец-то выдавливаю из себя.

– Почему именно компас?

– А почему лица чужих людей? – Отвечаю ему вопросом на вопрос и киваю на одну из его рук.

– Понятно, – впервые за все это время Матвей искренне смеется и от его смеха с хрипотцой мне становится жарко. – Никто не хочет расставаться со своими секретами.

– На то они и секреты, чтобы не посвящать в них незнакомцев.

– Ну, знаешь ли, нас можно смело приравнять к лучшим психоаналитикам. Мы наравне с таксистами и барменами выслушаем все перипетии жизни и можем дать тонкий совет. К тому же, мы же уже познакомились, так что явно не незнакомцы друг другу.

– Хорошая попытка влезть в душу, – прищуриваюсь в ответ.

– Не прокатило?

– Неа.

–Ладно, – притворно вздыхает парень, – придется ограничиться только кожей.

– Уж будь любезен, – поддерживаю его в переходе на «ты».

– Хорошо, где будем бить? – Мгновенно становится серьезным Матвей, возвращаясь к работе.

Хороший вопрос. Как и предыдущий о значении татуировки. Почему компас? Я нарисовала этот эскиз после новости о второй беременности. Когда чувствовала себя совсем разбитой и уставшей. На тот момент мне казалось, что я потеряла все ориентиры. Я запуталась. Я не знала, что мне делать. Чувствовала себя стрелкой, которая вращается по кругу и не может найти нужную ей сторону. Странно, но даже не смотря на прошедшие годы и относительную стабильность в жизни, я почему-то до сих пор в душе ощущала себя той же стрелкой. Но это сокровенное. То, что никому не рассказываю.

– Хочешь спрятать? – Матвей будто читает мои мысли. – Но я бы не стал этого делать. Эскиз шикарный и это будет преступлением, если ты его скроешь.

– Даже и не знаю, что сказать.

– Дай мне свою руку, – просит парень, и я без заминки выполняю эту просьбу.– Думаю, что вот здесь ей самое место…

И как только я чувствую его касания к своей коже, я понимаю, что это дикость. Дикость чувствовать то, как сердце начинает выплясывать канкан в груди. Дикость чувствовать жар там, где не надо. Дикость, что я тону в водовороте странных чувств. И от полного погружения меня удерживают только эти крепкие руки. Чьи пальцы чертят дорожки от запястья и выше, вызывая дрожь в ногах. Он что-то нашептывает мне, но я фактически не слышу слов. И да, я согласилась со всем, что он предложил. Чертов гипнотизер.

Глава 5

Мы еще на протяжении получаса обговаривали детали и разбили работу на два дня. Из студии я уходила с каким-то сожалением. Общение с Матвеем произвело на меня странное впечатление. С одной стороны, я словно нашла родственную душу. Столько много точек соприкосновения, столько общих интересов не смотря на разницу в возрасте. Я как будто вынырнула из болота обыденности и сделала глоток свежего воздуха. Но с другой, мне стало стыдно. Я позволила парню флиртовать с собой и поэтому чувствовала себя почти предательницей. Жалкой женщиной, которая соскучилась по знакам внимания со стороны мужа и теперь фактически строит глазки молодому парню. Это неправильно, так ведь нельзя. Надо остановиться…

Но эти мысли я гнала прочь и старалась зацепиться за что-то хорошее. И домой попала, будучи в состоянии какой-то одухотворенности.

– Мамуля! – слышится звонкий голосок сына, и он бежит мне навстречу.

– Максик, солнце, – кружу его на своих руках, – как дела?

– Хорошо, я сегодня получил пятерку по математике!

– Какой молодец!

– А Варьку к завучу сегодня вызывали.

– Да что ты говоришь, – ставлю ребенка обратно на пол, – откуда знаешь?

– А она по телефону сегодня два часа болтала и жаловалась. – Услужливо доложил сын.

– Максим, подслушивать не хорошо.

– А я и не подслушивал, она из комнаты в комнату ходила и громко рассказывала.

– Ладно, с этим разберемся попозже, – мое настроение существенно портится.– Ты кушал?

– Ага, Варька мне лапши заварила. Ой, мама, а там Федька на улицу звал, можно я побегу? Я тебя ждал, чтобы спросить разрешения.

– А уроки сделаны?

– Да.

– Ну, беги тогда и будь дома до пяти.

Провожаю Макса на улицу и, закрыв за ним дверь, сразу же направляюсь в комнату дочки. Та ожидаемо лежит на кровати в наушниках и слушает музыку настолько громко, что я с порога слышу эти басы. Подхожу к постели и стягиваю наушники с ее головы.

– Мать, ну ты чего? – возмущенно воскликнула она и недовольно оторвалась от телефона.

– Варь, ты совсем страх потеряла?

– А в чем дело?

– Во-первых, снимай обувь, когда заходишь в дом и тем более, когда ложишься на кровать. Ты этими подошвами в гавно на улице вступаешь и в плевки на полу лифта. Не тащи всю эту заразу в дом. Во-вторых, ты снова кормишь брата всякой дрянью, в то время как холодильник забит едой. Неужели так трудно разогреть ему борщ?

Варвара качественно меня игнорирует и рассматривает свой маникюр. Не слушает.

– Варя, что происходит? – меняю тактику. – Где и когда я тебя обидела настолько, что ты сейчас отыгрываешься на мне? Почему у нас не так, как у других мам и дочек? Я хочу быть тебе подругой и опорой. Хочу, чтобы мы смотрели вместе фильмы, сплетничали, ходили за покупками…

Мой пыл иссякает, когда я вижу безразличие на ее лице. Уму непостижимо! Распинаюсь здесь перед ней, а в ответ игнор.

– Хорошо. Поговорим о более близкой и трепетной для тебя теме. – Скрещиваю руки на груди. – Что ты мне скажешь по поводу сегодняшнего визита к завучу?

– Откуда ты узнала? – Варя немного опешила, но через секунду ее глаза сузились – Мелкий настучал, да?

– Какая теперь разница? Я могла встретить ее на улице или она могла меня набрать по телефону.

– Но не набрала же.

– Меня интересует повод Варя. Прогулы? Поведение? Учти, если не захочешь мне сказать, то я приведу отца.

– Да курила я в туалете, курила! – Взрывается дочка в ответ. – А нас эта карга старая спалила на большой перемене.

– Варвара!

– Что?

– Курить в школе не позволительно! Даже не смотря на то, что ты без пяти минут выпускница. – Я и так закрыла глаза на тот факт, что от тебя вечно несет сигаретами после ваших посиделок во дворе. Думала, что если не стану крепить тебя хотя бы в этом, то ты сама наиграешься и бросишь. Но ты в край офигела! Все, месяц будешь сидеть без развлечений!

– Ой, можно подумать, что вы меня и так не ущемляли до этого. – Парирует дочка в ответ. – Что ни попрошу, так сразу слышу «нет». Особенно, когда дело касается денег. Но они-то у нас есть! Вот только ты их вечно куда-то откладываешь.

– И благодаря этому, ты в прошлом году отдыхала в Турции, а не как половина твоих одноклассников на дачах у бабушек. И вещи у тебя брендовые, которые не купишь в стоковом магазине. Живешь почти в центре, меняешь телефоны почти каждый год. Скажи, у всех ли твоих друзей есть такие возможности? А ведь этот список еще даже не весь озвучен.

– Не утруждайся, все всегда сводится к одному и тому же. Мол, цени то, что есть и прочее бла-бла-бла. А следом всегда идее упоминание о том, что у вас такого не было и что до сих пор, тебе приходится в чем-то себя урезать, чтобы у нас наоборот все было. И знаешь что, мама? Прекращай быть жертвой. Тебя никто не заставляет экономить на себе.

Я слушаю ее и замираю на месте, не в силах сказать ни слова. Я в шоке от неожиданной для меня жестокости в ее монологе. Понимаю, что как родитель, должна быть терпеливой, понимающей, рассудительной. Но не сегодня. Эмоции берут верх и я отпускаю ей звонкую пощечину, но даже не жалею об этом. В глазах Вари мелькают слезы, но маловероятно, что это от обиды. Неприкрытую злость, вот что я вижу. И дабы не сорваться еще больше и не развить этот скандал до точки невозврата, просто ухожу из ее комнаты. Но ожидаемо слышу в свою спину шипение с очередными гадостями.

Отключаю все мысли и на автомате делаю всю работу по дому. Успеваю проверить уроки с вернувшимся с улицы Максом, сварганить ужин и сделать часть дел по работе. Слава возвращается аккурат к тому моменту, когда стол накрыт.

– Привет, – муж стандартно целует меня в макушку. – Ужасно устал. Совещание на совещании и вдобавок выезд на объект почти под конец дня.

– Может, набрать тебе ванную? А ужин потом разогреем?

– Да ну, что ты, – Слава бросает одежду на стул и натягивает халат, – чувствую, что это последний ужин в кругу семьи в этом месяце. Намечается командировка на месяц-полтора. Справишься здесь одна?

Глупый вопрос, который стоило задавать раньше, когда он оставлял меня с двумя детьми и одному из них, не было еще и двух месяцев. А не сейчас, когда они взрослые и вполне обходятся без меня. Но в ответ я подыгрываю ему: