Вторая жена. Книга 3

– Нам лучше идти вперед, мой принц, – осмеливается дать ему совет тот, кто едет рядом.

– Нам надо найти воду, – Акрам вздыхает и касается повязки на шее. Странная царапина, оставленная ему на память любимой женой, удивительным делом не хочет заживать, словно протестует, как и его Тахира. Такая же упрямая.

 А ведь на его теле всегда быстро затягивались раны, тем более, такие незначительные. А эта царапина еще возьми и воспались, отчего горло Акрама стало болеть, а порез, казалось, горел, словно к коже прижали раскаленный металл.

 Вот уже сколько дней они шли по следу принцессы варваров и не могли настигнуть беглянку. Акрам понимал, что не вернется в Роккар без жены. Он был немного удивлен, когда по прошествии суток вслед за ним не был послан отряд с намерением вернуть принца домой. Борхан испытывал сына или давал ему шанс вернуть жену? Акрам не знал причины и радовался тому, что не пришлось отправлять людей отца ни с чем, потому что он твердо был намерен вернуть свою Тахиру назад.

 Вернуть…или отправиться с ней в Хайрат на помощь союзникам?

 И почему она только сбежала? Почему не дала ему возможность высказаться? Все объяснить?

 Решила все за обоих и сделала так, как поступала всегда. Все же, жизнь в Роккаре не смогла изменить его жену. Только не ее, не его Тахиру. Упрямая, прекрасная и такая желанная.

 Он видел ее во снах, он звал ее мысленно наяву, он смотрел вдаль, когда ехал по степи в надежде увидеть одинокую всадницу, но лишь сухие травы да перекати-поле, да изредка невысокие чащи попадали в поле его зрения.

 Принцессы не было. А после он понял, что отправился не туда. Скорее всего, где-то в пути, они сбились с дороги и свернули не туда, что было немудрено. Степь лежала перед ним такая однообразная, а порой сразу несколько дорог пересекались в одном месте и расходились лучами солнца в разных направлениях света. Как тут не ошибиться?

– У нас почти нет воды, принц, – голос Камала, одного из лучших воинов Акрама, нарушил ход мыслей принца, заставил встрепенуться и обратить внимание на своих людей.

– Отдадим остатки лошадям, – приказал он. – Отдохнем и двинемся дальше.

– Нам стоит дать свободу нашим жеребцам, – посоветовал Садык, первый следопыт Аббаса. – Животные лучше почувствуют воду и приведут нас туда, куда надо.

– Ты бы лучше отыскал следы принцессы! – бросил ему в ответ Акрам.

– Я давно сказал вам, мой принц, что следы пропали! Скорее всего, принцесса Тахира обманула нас, замела следы и давно съехала с дороги, отправившись по своему варварскому пути.

– Нам надо возвращаться, – кивнул Камал.

 Акрам зло посмотрел на воина.

– Что ты сказал? – спросил он холодно. – Забыл, с кем разговариваешь? Или я просил тебя дать мне совет?

 В глазах Камала сверкнула сталь, но он поспешно опустил голову и поклонился своему господину.

– Простите, мой повелитель, – сказал он, сложив руки на груди в жесте уважения и смирения. Остальные воины молча наблюдали за этой сценой. Никто не сказал ни слова, лишь всхрапнула одна из лошадей, нарушив тишину, да ветер зашелестел сухой травой, словно кто-то огромный улегся на нее, сминая.

 Акрам повернул голову, вглядываясь в бескрайние просторы, окружавшие его отряд. Насколько хватало глаз лишь сухие травы, шелестящие на ветру и никакого признака воды.

– Всем спешится, – велел принц. – Нам надо отдохнуть и поесть, – он посмотрел на своих людей.

– Напоите лошадей остатками воды, им она нужнее.

 Воины Роккара переглянулись, но никто не посмел возразить.

 Акрам стреножил своего жеребца, а сам сел на землю, уронив лицо в ладони, словно пытаясь спрятать его от жары и солнца. Он не боялся трудностей, просто волновался за свою жену, надеясь, что Тахира сможет продержаться сама в этой пустынной местности.

«Одна, – подумал он. – Без еды и воды. Без защиты!» – и не мог не волноваться.

Я возвращалась в город, пустив лошадь шагом. Палящее солнце пересекло зенит и стало клониться в сторону запада, когда я проехала первые дома бедняков, ютившиеся на окраине. Навстречу мне направлялись верховые, и я сразу же узнала ту, что ехала впереди.

 Сарнай переоделась в чистый наряд, вымылась и заплела свои огненные волосы в бесчисленные косички, которые закрепила на голове двумя гребнями. Воительница придержала своего коня и смерила меня надменным взглядом, полным превосходства, я же отвернулась всем своим видом выражая полное равнодушие к первой жене.

 Мы молча разъехались в разные стороны. Она, со своим сопровождением, состоявшим из двух прислужниц рабынь и с вооруженными мужчинами, направилась к скалам, я же возвращалась во Дворец, хотя сама толком не знала, что буду делать там. Сидеть и ждать разрешения проблемы – это не выход. По крайней мере, не для меня. Стоило расспросить Вазира о том, есть ли какой-то тайный путь из Хайрата, только не была уверена, что он мне расскажет, даже если и знает о таком.

 Проезжая мимо храма, заметила на его пороге жреца. Его не было там, когда я спешила на встречу с Аббасом. Теперь же, одетый в балахон, он сидел на верхней ступени и смотрел на дорогу, обмахиваясь веером из птичьих перьев, словно поджидая меня. Сама не зная, что творю, придержала коня и развернула его в сторону храма. Подъехала к Исхану, поймав его золотой взгляд. Ответила кивком на поклон мужчины, поспешившего подняться на ноги при моем приближении, но спешиться не спешила, оставаясь в седле.

– Приветствую тебя, принцесса Майрам, – сказал он и улыбнулся так, словно у ворот его родного города не стояло огромное смертоносное войско.

– И тебе привет, Жрец, – ответила я.

– Я рад, что ты вспомнила обо мне, – продолжил Исхан. – А я уже думал, что принцесса Майрам забыла того, кто спас ей жизнь!

– Я все прекрасно помню и всегда держу свое слово, – ответила мужчине, мысленно ругая себя, за то, что не проехала мимо, удостоив мужчину лишь вежливого кивка.

 Исхан прошелся по мне взглядом, не переставая при этом улыбаться.

– Ты изменилась, принцесса, – заметил он. – Наверное, уже и сама заметила?

 Я прищурила глаза, ожидая, что последует дальше за его первой фразой. Исхан не разочаровал меня, продолжив:

– Так бывает всегда, когда умирающий возвращается, выпив крови Великого Змея.

– Ты уже решил, что попросишь у меня взамен за свою помощь? – спросила тихо.

– Время не пришло, – ответил жрец. – Может быть, это я сам еще смогу помочь тебе, принцесса.

– Разве это в твоих силах? – удивилась я.

 Исхан опустился на ступеньку, и я проследила за ним взглядом.

– Я уже говорил тебе, принцесса, что когда придет день, смогу помочь.

 Я не совсем понимала, о чем он сейчас говорит. Жрец не мог знать моего желания покинуть пределы Хайрата и отправиться на поиски мужа. Не мог…или все же, мог? Что-то внутри меня говорило о том, что Исхан не так прост, как хочет казаться. Он единственный смог спасти меня, когда остальные отказались. Даже лекарь Вазира опустил руки и если бы Аббас не принес меня в храм, то вряд ли мы бы сейчас разговаривали. Я должна была испытывать благодарность к этому человеку, но почему-то не ощущала этого в сердце. Наверное, из-за того, что он помог мне не из человеческого сострадания, а выманив у Аббаса, а впоследствии и у меня самой, обещание выполнить его просьбу.

 Что мог попросить такой человек, я даже не могла предположить.

– Что ты знаешь о том, что мне надо? – тем не менее спросила я.

– У меня было видение, – ответил мужчина, – еще до того, как войско мудреца появилось у скал.

– Ты знаешь о том, что у Давлата есть странное существо, которое охраняет его? – спросила я вкрадчиво.

– Я многое знаю, принцесса, – последовал ответ.

 Я улыбнулась.

– Если бы ты был уверен, что эта тварь, которую привел с собой Давлат, спустившийся на землю бог варваров, ты сейчас вел бы себя иначе! – позволила себе говорить откровенно, и жрец оценил это. Рассмеялся.

– Ты права!

– Тебе стоит рассказать людям Вазира правду,– добавила я. – Из-за змея многие сомневаются в том, что место Вазира над всеми варварами, законно.

 Исхан пожал плечами.

– Меня уже давно перестали слушать, – сказал он. – Мало кто приходит в храм, и я уже забыл, когда алтарь был в последний раз окроплен жертвенной кровью во имя моего бога.

 Вспомнив, как Исхан при первой нашей встрече просил меня о человеческих жертвах, я скривилась и это не осталось незамеченным.

– Ты изменилась, принцесса Майрам, но по-прежнему, еще мало понимаешь в жизни.

– Наверное, ты прав, – кивнула чуть зло. – Я никогда не понимала и, наверное, не пойму, как можно убивать живых людей во имя бога. Если он требует жертв, значит, он не бог, а демон.

 Жрец ничуть не обиделся на мои слова, но смеяться перестал.

– Боги бывают разными, принцесса Майрам. И не все они добрые, как, впрочем, и люди. Иногда, пожертвовав одним, можно спасти тысячи!

 Я тронула поводья своей лошади. Этот разговор был бессмысленным и мне захотелось как можно скорее покинуть двор перед храмом и этого человека в балахоне, говорившего страшные слова.

– Прощай, – произнесла я, мечтая больше никогда в своей жизни не видеть Исхана.

– До скорой встречи, принцесса, – он встал на ноги и улыбнулся мне, сверкая золотом глаз.

– И помни, – услышала я слова, брошенные в спину, – я могу помочь тебе в том, чего ты так хочешь! Когда поймешь, приходи!

 Пришпорила лошадь, едва не сорвавшись в галоп, затем оглянулась и увидела, что жреца больше нет на ступенях. Только осталась приоткрытой дверь в его обитель. Темная щель, словно черный глаз, взиравший на меня в ожидании, и в голове прошелестел голос Ихсана: «Когда поймешь, приходи!».

 Наима могла передвигаться по лагерю не опасаясь, что кто-либо тронет ее. Давлат дал четкие указания касательно старой ведьмы и теперь она не беспокоилась за свою жизнь, хотя воины поглядывали на старуху с подозрением. Сама же ведьма игнорировала любопытные взгляды, присматриваясь к обстановке, царившей среди воинства мудреца.

 Это был обширный лагерь, но в нем не оказалось такого порядка, который она наблюдала в войске Шаккара. Казалось, Давлат набирал своих людей из того, что само шло в руки. Многие из мужчин не были даже хорошо вооружены, хотя ведьма видела и отряды в отличных доспехах и при полном облачении.

 Наима смотрела на это море людей и думала о том, что даже плохо вооруженные, они представляют большую угрозу для Хайрата, в котором почти не осталось защитников. Женщина была немного удивлена, что мудрец еще не атаковал город. Выжидал ли он или рассчитывал на нечто более важное, что скрыто от понимания ведьмы? Она не знала и пока не хотела думать об этом. Ее цель имела иной характер, и сейчас старая ведьма высматривала вдали, в песках, страшного зверя, так похожего на божество варваров, спустившееся на землю к своим смертным детям.

 Давлат ничего не сказал ей о существе, но она и сама понимала, с кем имеет дело. Догадывалась со свойственной ей проницательностью, но хотела быть уверенной в своих предположениях.

 Шагая между наспех сооруженных треугольников шатров, она смотрела вдаль, туда, где поднималась пыль над сухой землей степей, смешанной с золотом песков. Чуть дальше уже начиналась пустыня, здесь же еще властвовала почва, потрескавшаяся от зноя, задыхающаяся без дождей, таких редких в этой местности.

 На Наиму косились, пока она шла, но никто и не подумал остановить ее, хотя некоторые из воинов догадывались, куда направляется старая женщина. Но приказ есть приказ. Не велено трогать ведьму, вот они и не лезут на рожон. Давлат не любит тех, кто перечит ему и наказывает жестоко.

 Змея она увидела лишь оказавшись на самом краю лагеря. Огромное длинное тело, покрытое шипами, с плоской головой и глазами, горевшими в бессильной ярости и уставились на ведьму, стоило ей оказаться в опасной близости от Малаха. Наима подняла руку и сжала амулет, подаренный ей Давлатом. Он служил защитой от змея, мудрец знал, что ведьме он нужен, как никому другому, и не ошибся.

 Завидев Наиму, Малах на мгновение замер. Он лежал под палящими лучами солнца: широкие кольца сверкали черным золотом, пока злые глаза с вертикальным зрачком смотрели не мигая на застывшую чуть скрюченную фигуру женщины. Затем длинное тело резко распрямилось и Малах накинулся на старуху, но не тронул, лишь завис над ее головой, устрашающе раскрыв огромную пасть с жутким, больше похожим на длинного червя, языком.

 Наима задрожала всем телом, ощущая смрадное дыхание твари, но заставила себя посмотреть змею в глаза, затем сделала шаг назад и произнесла:

– Вот мы и встретились…Малах!

 Змей зашипел. Черное тело вздыбилось огромными кольцами. Он снова попытался напасть, но не смог и лишь бессильно захрипел, ударяясь о невидимую преграду, окружавшую старую ведьму. Наима расправила плечи и встала прямо, насколько ей позволила спина, затем рассмеялась, продолжая смотреть в жуткие глаза твари.

– Не нравится? – спросила она.

 Змей неожиданно успокоился. Огромные глаза моргнули, и он подался назад, но взгляда от Наимы не отвел. Она понимала, что если бы не защита Давлата, ее давно бы не было в живых, и никакая магия не спасла бы ее от верной гибели.

«Зря я пришла», – подумала она. Что, если бы амулет мудреца не подействовал, или Малах оказался слишком силен, хотя… Женщина рассмеялась.

 Откуда от ползучей твари магическая сила? Не было ее раньше, не появилось и теперь.

– А я хотела посмотреть на тебя, – продолжила женщина. – Судьба иногда бывает жестока, – она даже позволила себе рассмеяться, чего никогда не смогла бы сделать при Сарнай или ее муже. Но как давно это было! Сейчас у нее есть видимость свободы…такая сладкая и горькая в своей кратковременности, ведь скоро она исчезнет и все вернется на круги своя!

  Наима смотрела на Малаха и сердце ее радовалось.

– Когда-то я тоже потеряла все, – проговорила она мягко. – Это больно! Повелительница Сарнай отняла у меня мою жизнь, выпила из меня всю силу так, как это не сделал бы ни один жертвенный камень. Все ушло на алтарь ее похоти и злобы.

 Змей чуть опустил голову, словно вслушивался в слова женщины. Он больше не делал попыток напасть и лишь смотрел, чуть покачивая головой. Кольца его тела опустились на песок и замерли.

– Во что я превратилась? – Наима опустила взгляд, задумчиво рассматривая свои ноги вв старых потертых туфлях, которые когда-то были красивыми, расшитыми яркими нитями и лентами, а сейчас истоптанные и потертые. Жалкое зрелище, как и она сама. Ведьма неожиданно ощутила себя такой, как эти туфли.

– Я увидела все, что хотела, – сказала она и снова посмотрела на змея, затем повернулась к нему спиной и направилась назад, через лагерь к шатру Давлата…и почти не удивилась, когда оглянувшись, увидела, что Малах ползет следом.

 Воду Тахира нашла на дне старого высохшего ручья, в месте, где от огромного валуна падала длинная тень. Пришлось, конечно, долго копать, но в итоге она напилась сама и напоила лошадь, после чего, стреножив последнюю, отправилась на поиски подходящей для воды емкости. Шагая по дороге она видела несколько кустов с дикой тыквой, плетущихся по потрескавшейся земле. Кусты высохли без дождей, а недозревшие плоды так и остались лежать на земле, напоминая посеревшие камни, занесенные песком.

 Тахира срезала самые большие тыквы и вернулась к своей лошади. Села у воды и принялась за работу. Вскоре у нее появились три полые сосуда для воды, и девушка наполнила их из ямы, после чего закрыла верхушками плодов и обвязала сухой травой, сплетенной в косы для лучшей крепости.

– Давай, пей еще, – посоветовала она своей кобыле, после того, как освободила ее ноги от пут. – Я не знаю, как скоро мы сможем так попировать, – и первая, словно подавая пример лошади, припала к мутной лужице, которая таяла буквально на глазах.

Напившись и омыв лицо, принцесса отодвинулась в сторону, давая кобыле возможность попить, а сама огляделась вокруг, приложив ладонь к глазам.

 Определив нужное направление по солнцу, она положила сосуды с водой в седельную сумку и села верхом, надев на спину перевязь с мечом: подарок брата.

 Путь продолжали до самого заката, всматриваясь в обилие песка.

– Скоро пустыня, – произнесла девушка вслух, просто чтобы услышать хотя бы свой голос.

 Степь молчала, дышала зноем и жаром, погружаясь в красный вечер, опускавшийся так стремительно, что скоро принцесса ехала уже в сумерках, вслушиваясь в пробуждающиеся звуки ночной жизни.

– Еще один день едем строго на юг, – сказала она, – затем свернем, чтобы не попасть в пустыню. Там я точно не смогу добывать нам воду.

 В животе девушки заурчало и Тахира остановила кобылу.

 Угасающий вечер таял, оставляя после себя алую дрожащую полосу на горизонте, но принцессе некогда было любоваться красотами заката: она высматривала место для стоянки. И хотя чувствовала себя отдохнувшей после полуденного сна, все же понимала, что ехать ночью опасно. Сбиться с пути она не боялась, но вот степные львы могли бродить где-то поблизости. Тахира понимала, что для защиты от хищников ей нужен огонь, а потому должна была развести несколько костров, как и в прочие ночи, проведенные в степи.

 Спешившись, она выбрала место для ночлега и принялась собирать сухие палочки. Затем ножом расчистила несколько прямоугольников на земле и выкопала небольшие ямки, куда сложила пучки сухой травы, соорудив над ними шалаши из веточек. Пока лошадь, отыскав среди сухих кустов что-то съедобное для себя, жевала, поглядывая на хозяйку, принцесса набрала сухих дров и уселась разжигать огонь.

 Некоторое время ушло на то, чтобы подобрать подходящий камень, после чего Тахира приблизила его к траве и начала бить ножом, пытаясь высечь искру.

Трава занялась достаточно быстро. Девушка сунула горящий пучок под шалаш из веточек и пригнулась, раздувая пламя. Жадно слизав траву, огонь переместился на ветки и принцессе оставалось только положить сверху сухие дрова.

– Вот и все, – сказала она сама себе, поднимаясь на ноги и отряхивая песок с одежды.

 Живот снова скрутило, и принцесса приказала себя завтра обязательно добыть что-то из живности. Желудок от голода пел, но Тахира была привычная и умела терпеть. Уже завтра она найдет способ поесть. Голод будет такой силы, что ей просто придется сделать остановку и добыть себе пищу.

– Надо поймать змею, – решила она. По пути она встретила несколько тварей и немного удивилась, памятуя о том, что род Вазира защищен от этих существ. На память девушки пришло путешествие с Шаккаром. Змеи словно оползали стороной варваров.

– И мне придется съесть одну из них, – усмехнулась она. Узнай о подобном Исхан, он пришел бы в ужас, только у Тахиры не было иного выбора. В степи не так много дичи и выбирать не приходится.

 Окруженная кострами, голодная и усталая, она разнуздала лошадь и стреножила ее, укрыв в защищенном пространстве лагеря. Кобыле мало нравилось пламя, но она стояла, ожидая, когда черные сумерки наконец, опустятся на землю. Серое небо постепенно приняло оттенок бездны. Потрескивание дров убаюкивало девушку, и она положила под голову седло, предварительно подбросив в жадное пламя сухих веток. Затем закрыла глаза, свернувшись калачиком на траве, заменившей ей постель.

 От земли еще тянуло дневным теплом. Напитавшись жаром солнца, она делилась им с засыпающей девушкой.

 Трещали дрова. Оживали ночные звуки. Лошадь пряла губами и смотрела на пламя, плясавшее в ее карих глазах. Незаметно таяла ночь и когда Тахира проснулась, то поспешила добавить дров в огонь. Ветки прогорели и теперь лишь яркие угли шипели, требуя подачки.

 Принцесса улыбнулась и вдруг услышала, как беспокойно зашевелилась кобыла. Переминаясь с ноги на ногу, она фыркнула, а затем заржала, привлекая внимание человека, и Тахира прислушалась, замерев на месте.

 В ночи кто-то был и этот кто-то приближался к ее стоянке. Сначала принцесса слышала только тихие, крадущиеся шаги, а затем раздалось и утробное рычание, едва различимое, словно те существа, которые приближались к ее стоянке, переговаривались обсуждая, как напасть на свою жертву.

 Тахира подобралась. Меч плавно скользнул из ножен, и она крепко сжала рукоять в своей руке, а затем нагнулась к костру и взяла из нее специально для такого случая подготовленную палку. Подняла над собой, освещая темноту, словно факелом.

 Некоторое время ничего не происходило, а затем ее лошадь отчаянно закричала так, как могут кричать и люди, заметив смертельную опасность. Тахира ощутила страх животного и отчетливую ярость, разливающуюся в воздухе, но она стояла на месте выжидая. Она понимала, что там, в темноте таится смерть. Сколько тварей окружили ее? Знать бы. Конечно, можно было пожертвовать лошадью, пустить прочь от круга огня, а самой остаться дожидаться рассвета, но Тахира понимала, что ей не стоит спешить, да и лошадь была нужна. До Хайрата пешком путь неблизкий.

 Тишина давила на уши. Только треск огня да тихое дыхание, срывавшееся с ее собственных губ, да сиплое – лошади за спиной.

«Где же вы? – подумала Тахира. – Покажитесь», – она уже знала, кто выследил ее и теперь наблюдает за гранью темноты, готовясь напасть, разорвать и убить.

«Только вы не на ту напали», – она внутренне усмехнулась, пытаясь взбодриться. Повела импровизированным факелом из стороны в сторону и тут же застыла, разглядев впереди приближающиеся тени. Они походили на движущиеся камни, огромные, устрашающие. Тахира не могла отвести взгляда от степных львов, считая тварей и понимая, что сейчас ей придется тяжело.

«Не повезло», – подумала она и скосила взгляд в сторону. Зная о повадках львов, она предполагала, что те трое, что идут впереди, просто отвлекают ее внимание. Настоящая опасность подстерегает со стороны. И она не ошиблась. И слева, и справа от девушки крадучись на мягких лапах, приближались еще две львицы из прайда.

 Тахира чуть присела, рассчитывая предстоящее сражение и думая о том, что зря не отпустила лошадь. Так у них обеих появился бы шанс. Вряд ли она сможет защитить кобылу от хищников: слишком много их оказалось в стае.

 Принцесса раздумывала недолго. До нападения оставались считаные мгновения. Звери подбирались для прыжка, и девушка решилась.

 Отпрыгнув назад, она одним движением разрубила путы на ногах лошади и крикнув что-то невразумительное, подстегнула тем самым животное к бегству. Кобыла, казалось, только и ждала возможности вырваться на свободу. Заржав, она ринулась куда-то вперед, мимо горящих костров, увлекая за собой одну из львиц, затем за лошадью побежала и вторая, та, что кралась слева от принцессы.

 Тахира не успела увидеть этого. На нее, раскинув огромные лапы, ринулась самая крупная кошка, обитавшая в степи.

 Свет костров осветил широкую морду с длинными клыками, торчавшими из верхней губы. Желтые глаза отразили пламя, вспыхнув так яростно, словно предвещали скорую смерть своей жертве, только Тахира таковой себя не считала.

 Кошка рванулась к девушке, и принцесса отскочила в сторону, стараясь держаться лицом к хищнику, одновременно ускользнув от еще одной из львиц, что подбиралась справа. Теперь обе кошки, недовольно скаля пасти и помахивая длинными хвостами, двигались на принцессу.

 Тахира выставила перед собой меч и высоко подняла факел, чтобы видеть своих врагов.

 Кошки были огромные. С лоснящимися черными шкурами, такие редкие и грациозные, что на мгновение принцессе стало жаль их убивать. Только жить ей хотелось еще больше, чем сохранить жизнь этим созданиям.

– Вы выбрали не ту жертву, – произнесла она.

 Услышав человеческую речь, первая из львиц, идущая чуть впереди, подобралась для прыжка и ринулась на Тахиру проделав это так быстро, что девушка едва успела уклониться, но при этом ткнула в бок кошки горящей палкой. Львица закричала и покатилась кубарем по песчаной почве, но в тот же миг напала и вторая. Тахира рубанула мечом, разрезая воздух: завидев опасность в последний миг львица ушла от расправы.

«Где же третий?» – мелькнула мысль в голове Тахиры. Она посчитала тварей, их было пять. Две убежали за бедной кобылой, еще две находились рядом, но где же пятый хищник?

 Словно в подтверждение ее мыслей, за спиной раздался рев. Тахира не стала долго думать, просто рванула в сторону, прямо на львицу с опаленным боком. На место, где она только что стояла, опустилась огромная фигура льва. Черная грива, горящие глаза. Самец.

 Принцесса встретила опаленную львицу ударом меча. Животное зарычало от боли, а принцесса едва успела вытащить оружие, чтобы снова направить его на второго нападавшего.

«Помоги мне, Великий змей!» – подумала она и расслышала вдалеке жалобный крик своей лошади, а затем львица и самец атаковали ее с двух сторон. Выругавшись так, как совсем не подобало принцессе, девушка швырнула в хищников факелом, после чего нанесла удар, мысленно призывая своего бога и надеясь, что он ответит.