Песнь Сорокопута. Ренессанс

– Тихо, чисто, практично, – довольно заключил мистер Эн, пока один его подручный уносил труп, а второй наскоро протирал паркет чужой порванной курткой, и поучительным тоном добавил: – И меньше крови.

Адам криво улыбнулся.

Клянусь богом, он настоящий отброс, от которого стоит держаться подальше. Когда в его руках нет зажигалки или сигареты, он любит помахать бейсбольной битой, и не для игры, а для выбивания дерьма из местных. Кроме типичной внешности полукровки в Запретных землях – высокий крепкий парень с короткой стрижкой, шея и руки забиты татуировками, в ухе проколы, – у Адама есть то, чем не могут похвастаться остальные. Это сумасшедший взгляд, словно он готов прямо сейчас размазать тебя по стенке. По этой причине я стараюсь как можно меньше сталкиваться с ним. Про него ходит много слухов, один страшнее другого, и уже непонятно, где правда, а где откровенная ложь. Но точно одно: Адам Шерр – авторитет для местных.

Скэриэл всегда ненавидел Адама всей душой.

– Пусть это будет вам уроком. – Мистер Эн обвёл нас хмурым взглядом. – Всем, – он поднял указательный палец, привлекая наше внимание, а затем указал на себя, – кто попытается меня кинуть, прямая дорога на кладбище. – Он постучал по столу, указывая вниз. – Адам, – он взглянул на парня и позвал к себе; тот поднялся, подошёл ближе, – подёргай за свои ниточки и узнай, куда этот сукин сын дел товар и деньги.

– Да, босс.

– Кто это с тобой? – Прищурившись, мистер Эн внимательно осмотрел парня позади него.

– Мой напарник Кэмерон.

– Участвовал с тобой в налёте?

Адам кивнул.

– Ему можно доверять?

– Да. Ручаюсь за него.

– Подойди.

Кэмерон встал рядом с Адамом. Он, кстати, не выглядел таким уж пугающим. Тёмные волнистые волосы, симпатичное лицо – правда, на переносице виднелся свежий кровоподтёк, а у левого глаза красовался пластырь, – и чуть испуганное выражение лица. Казалось, он шокирован сценой казни, как и я.

– Статус?

– Полукровка.

– Сколько лет?

– Восемнадцать.

– Принимаешь, нюхаешь, колешься? – требовательно спросил мистер Эн.

– Балуюсь марихуаной.

Кэмерон стоял, уставившись в пол, когда Адам ободряюще потрепал его по плечу – жест, настолько непривычный для Шерра, что я чуть было не разинул рот от удивления. Мистер Эн устало помотал головой и скептически отозвался:

– Тебе ещё придётся заработать моё доверие.

Он повернулся к нам, бегло взглянул на меня и обратился к Скэриэлу:

– Как его зовут?

Адам хмыкнул с явным презрением. Я чувствовал его недовольный взгляд.

– Джером, – отчеканил Лоу. – Мы уже полгода работаем вместе, из одного интерната вышли. Ему можно доверять. – Он кашлянул в сторону, добавив: – В отличие от некоторых.

– В лицо повтори, ублюдок! – тут же взвился Адам.

– Кто ты, чёрт тебя дери, такой, чтобы я с тобой разговаривал? – не остался в долгу Скэриэл, делая всё такой же ленивый шаг вперёд. – Мудила…

Адам мигом подскочил к нему и даже занёс руку, явно готовясь врезать. Но мистер Эн с грохотом опустил кулак на стол, и все мы, как по команде, посмотрели на него.

– Детские разборки оставьте за пределами моего кабинета, ясно?

Набычившийся Адам был другого мнения.

– Этому ублюдку нельзя верить! – рявкнул он. – Куда, например, делась та партия виса, что вы ему дали в прошлом месяце? Я лично опросил всех дилеров в нашем районе. Никто не получал товар.

Он был так зол, что на его шее вздулись вены. Скэриэл оставался невозмутимым.

– Это тебя не касается, – холодно ответил мистер Эн. – Захлопни пасть, пока я добрый. – Его губы опять сжались. – Он выполнял моё задание. Если ты ещё раз сунешь свой нос в мои дела, Адам, я лично его отрежу, усёк?

Адам угрюмо замолчал, зато Скэриэл торжествовал. Он был ниже Адама на полголовы, но выглядел таким довольным, словно мог бы раздавить того ботинком.

– Как там тебя? – Мистер Эн посмотрел на меня. – Джером?

– Да, сэр, – я решил быть вежливым. – Я низший.

– Я тебя помню, – прищурился он. – Ты редко здесь бываешь, верно?

– Чаще всего я работаю в центре, – честно ответил я.

– Принимаешь вис?

– Да. Таблетка в месяц, – не моргнув глазом кивнул я.

Вис позволял низшим выдавать себя за полукровок: приняв таблетку, ты мог имитировать создание тёмной материи. Эта фальшивка не имела никакой силы, но помогала отвести глаза. Вис был дорогим и небезопасным удовольствием. Я слышал, что руки и ноги от него со временем чернеют, загнивают, и их приходится ампутировать. А ещё, чтобы препарат продолжал работать, постепенно нужно увеличивать дозу. Все начинают с таблетки в месяц, через полгода глотают уже по две, и так по нарастающей, пока тело не начинает сдавать позиции. Низшие годами принимают вис, прикидываясь полукровками среди чистокровных, но сгорают лет через десять, если не раньше, от передозировки.

Скэриэл велел мне соврать мистеру Эну, что я сижу на висе.

«Иначе как объяснить то, что ты постоянно обманываешь пограничников? М? Не думал об этом?» – как-то усмехнулся Лоу. Мне эта идея не нравилась. Я страшно боялся, что меня спалят. Но Скэриэл уверил, что никто не будет проверять меня в Запретных землях, и я сдался.

– Кто твой дилер? – спросил мистер Эн.

– Генри из района Пяти улиц[2], но он теперь живёт в центре, – бойко ответил я, хотя никакого Генри не знал.

Скэриэл подготовил для меня целое досье на этого дилера, лишь бы я не провалился перед мистером Эн. Первое время я думал, что Скэриэл правда заставит меня принимать таблетки, чтобы я мог имитировать тёмную материю, но он предложил тренироваться с Эдвардом, улучшать навыки на расстоянии. Мы добивались в этом всё большего прогресса. И хоть я по-прежнему паниковал при пересечении границы, нельзя не отдать должное Скэриэлу – он придумал гениальный ход. Да и каменное спокойствие Эдварда меня немного ободряло.

– А что по поводу него? – Мистер Эн указал на Скэриэла. – Не помогает ли он тебе с висом?

– Да стопудово, – бросил Адам. – Брать в напарники низшего – идиотизм.

Скэриэл показал ему средний палец. В ответ Адам сжал свой пах и толкнулся, намекая на то, чтобы Лоу у него отсосал. Адам был прав. Никто не любит работать с низшими, а тем более брать их на важные дела. Адам и Кэмерон – полукровки, им можно доверять. А я низший, да и засветился раньше в клубе за воровством, поэтому Скэриэл решил не ходить по лезвию ножа и не врать насчёт моего статуса.

Иногда честность – лучшее оружие.

– Скэриэл никогда не доставал мне вис, сэр. – Я видел, как мистеру Эну нравится такое обращение.

– Допустим, – ухмыльнулся он. Ни капли он нам не верил. – Если я узнаю, что ты, – он указал на Скэриэла, – воруешь у меня наркотик, даже одну таблетку, я четвертую тебя вместе с твоим напарником.

– Конечно, – спокойно и вежливо отозвался Скэриэл. – Я вас не подведу.

– А теперь к делу. К северу от района Пяти улиц есть дом. – Мистер Эн поднял тонкий скоросшиватель. – Адрес и фотографии в этой папке. Там живёт семья Уинстона Бойла. Кто это?

– Прокурор в Запретных землях, – ответил Адам. – Этот полукровка посадил несколько наших парней.

– Верно. Сукин сын решил, что раз он был помощником в суде, а после его направили сюда из Центрального района и повысили до статуса прокурора, то он может очистить Запретные земли. У него неплохие связи в центре, и это единственное, чем Бойл может похвастаться, – усмехнулся мистер Эн. – Сам он здесь уже давно не живёт, только его престарелые родители остались. У его отца прибыльный магазин запчастей. Адам и, – мистер Эн пощёлкал пальцами, вспоминая имя напарника, – Кэмерон, обчистите его. Наличка, шины, зеркала, двигатель – унесите всё подчистую. Магазин и дом.

– Понятно, – кивнул Адам. – Сроки?

– Весь следующий месяц в вашем распоряжении. Джером займётся слежкой за родителями Бойла. Во сколько встают, завтракают, работают, во сколько срут и занимаются любовью, если старика ещё не коснулась импотенция. – Он посмотрел на меня. – Ты отвечаешь за наводку и время.

Я кивнул.

– Скэриэл, на тебе Уинстон Бойл, он работает и живёт в центре. Твоя задача – заразить его. Он должен сгореть от болезни за полгода, не больше.

– Понял.

– У вас у всех одна задача – разрушить жизнь Бойла. Если что-то выйдет из-под контроля, то я вас четверых задушу собственными руками, это ясно?

Раздались недружные «да», «ясно», «понятно». Я промолчал.

– А теперь проваливайте. – Мистер Эн швырнул папку Адаму. – Скэриэл, останься.

Я вышел вслед за Адамом и Кэмероном и торопливо направился к лестнице. Скэриэл предупреждал, чтобы, если босс его оставит, я не задерживался, а шёл сразу к Эдварду. Он ждал нас на парковке неподалёку. Я прибавил шагу, надеясь оторваться от Адама. Тот переговаривался с напарником в коридоре.

С силой толкнув тяжёлую дверь, я вышел из здания и с облегчением вдохнул свежий воздух. Ещё никогда я не был так рад оказаться на улице в Запретных землях. Сделав пару глубоких вдохов, я устремился к наземной многоуровневой парковке.

Впервые я получил задание от самого мистера Эну. Слежка – что может быть проще? Я не думал, что он вообще что-то мне доверит, ведь я новичок, так ещё и низший.

Осматриваясь, я вошёл на парковку. Неспешно обойдя первый этаж, я направился к лифту: Эдвард ждал нас на втором этаже. Кнопку я нажать не успел: у лифта кто-то толкнул меня – с такой силой, что отшвырнул к грязной стене.

– Привет, Джером, – проговорил за моей спиной Адам.

Я хотел было послать его на хрен, но он схватил меня за волосы и грубо приложил лицом о бетон. У меня чуть искры из глаз не посыпались. Казалось, он проломил мне левую часть лица, а от скулы и носа вообще ничего не осталось. Я попытался вывернуться, но Адам навалился всем телом, прижимая меня к стене.

– Скажешь своему дружку, что если он ещё раз будет наезжать на меня перед боссом, то я ему хер отрежу, понял?

Я начал брыкаться, мне даже удалось высвободить руку и заехать ему локтем. Адам издал смешок и снова мощно приложил меня об стену, как тряпичную игрушку.

– Ты понял? – грозно повторил он.

Кажется, я зарычал. Что он от меня хотел? Как я мог ответить, когда он буквально вдалбливал меня в бетонную шершавую поверхность. Я не мог даже открыть левый глаз от боли. Шипел, вырывался, выл, пытался освободиться. Он рассмеялся.

– Будешь хорошим мальчиком, и я тебя не трону, – проговорил Адам и, резко подавшись навстречу, вдруг лизнул меня в правую щёку.

Я снова взревел, принялся вырываться с удвоенной силой. Как хотелось вмазать ему пару-тройку раз! Адам оттолкнул меня в сторону. Не удержавшись, я полетел на пыльный бетонный пол. Ладони кровоточили, и я сразу вспомнил, как в пять лет отец учил меня кататься на велосипеде. Я упал, разодрав коленки и ладони. После этого отец купил наколенники и перчатки. Почему он не купил их раньше, я не знал. Это первое, о чём я подумал, оказавшись на полу. Адам скрылся так же тихо, как и появился.

На втором этаже я нашёл машину Эдварда. Он присвистнул при виде меня.

– Мистер Эн? – обеспокоенно спросил он, доставая влажные салфетки.

Я помотал головой, сгорая от стыда. Никому не расскажу, что Адам впечатал меня в стену, да ещё и облизал мне щёку. Просто стычка, какие часто происходят в Запретных землях. Я посмотрел на своё лицо в зеркало заднего вида и скривился. Лоб, скула, нос и губы в ссадинах. Больше всего досталось скуле. Выглядел я паршиво: словно участвовал в уличных боях, хотя на деле меня поимел только один ублюдок.

Эдвард осторожно протёр моё лицо, затем ладони, сетуя на то, что Скэриэл опять связался чёрт знает с кем. В это время я злился только на свою беспомощность.

– Кто тебя так? – не отставал Эдвард. – Это из-за Скэриэла?

– Да неважно, – буркнул я.

– Тебя кто-то отметелил, и это неважно?

– Да.

Он устало выдохнул:

– Хочу рассказать тебе одну историю.

Я промолчал. Честно говоря, мне было всё равно – так я вымотался.

– В молодости после учёбы, чтобы подзаработать, я какое-то время работал надзирателем в тюрьме для низших. Продержался два года и насмотрелся… разного. Там много жёстких правил, и если их придерживаться, то всё будет под контролем, а если нет, то кто-нибудь может затащить тебя в душ, отыметь и зарезать. Я долгое время работал в блоке для тех, кто сидел за нетяжкие преступления. Но однажды меня перевели к головорезам. И дали мне напарника, наивный был парень, добрый.

Я с сомнением посмотрел на Эдварда. Мы особо не разговаривали по душам. Большая часть его биографии была для меня покрыта мраком.

– И вот один заключённый вдруг начал всё чаще заговаривать с моим напарником. А он от скуки отвечал, хотя я запрещал: тюремный устав эти контакты нарушают. Но стоило мне куда-то отойти, как парень начинал болтать. Рассказывал этому головорезу, как скучает по семье, по дому. Они оказались из одного района, даже жили где-то рядом. Земляки. Ты думаешь, они стали друзьями?

Я помотал головой.

– Собрав нужную информацию, головорез стал угрожать парню, что, выйдя на свободу, перережет всю его семью, ведь он теперь знает его адрес. А чтобы этого не произошло, требовал открыть ночью камеру, помочь с побегом.

– И что сделал твой напарник? – Я невольно вздрогнул.

– Он запаниковал, впал в отчаяние, и я его не виню. Однажды ночью он застрелил заключённого и застрелился сам. В его кармане была записка, где он объяснил, почему всё это произошло.

Эдвард замолчал, да и я ничего не говорил. Помедлив, он вкрадчиво произнёс:

– Этот парнишка иногда тебя напоминает. А головорез – Скэриэла. Если ему будет нужно, он использует любую информацию против тебя. Будь начеку. Защищай себя.

– Я думал, что ты хорошо к нему относишься, – задумчиво проговорил я, на что Эдвард хмыкнул.

Мне всегда казалось, что они одного поля ягоды. Это я в их компании был белой вороной, сам толком не понимал, почему Скэриэл взял меня к себе. Парнишка в истории был совсем идиотом, раз повёлся на россказни головореза. Я не настолько глуп. И я знаю, что со Скэриэлом всегда надо быть начеку.

Эдвард похлопал себя по карманам, потянулся к бардачку и вытащил пачку сигарет. Неспешно закурил и добавил:

– Я благодарен ему за то, что он вытащил мою задницу из долговой ямы, но я не хочу в один прекрасный день застрелить его из-за того, что он меня шантажирует.

3

В один из дней, когда моё моральное состояние оставляло желать лучшего, я лежал на кровати, пялился в потолок и занимался тем, что умеют все подростки, – бездарно тратил время. Слова Оливера о том, что Оливия в меня влюблена, выбили меня из колеи. Всё чаще я стал проваливаться в свои мысли, теряя связь с реальностью.

Пару часов назад я играл в мяч на заднем дворе. Его как-то оставил Скэр, а потом щедро разрешил забрать себе. Мяч, не больше теннисного, удобно умещался в ладони и изредка помогал мне отвлечься от тяжёлых раздумий. Я кидал его в стену, и он охотно возвращался ко мне. Скэриэл любил приносить всякие такие безделушки: самодельные рогатки, кубик Рубика, слаймы, йо-йо – всё, что было популярно у детей-полукровок, но прошло мимо чистокровных. Как-то мы пристроились у окна и стреляли из рогатки по деревьям, пока один из маленьких камушков не попал в припаркованную машину Гедеона. Брат спешил, поэтому ринулся в дом, оставив её снаружи, а не заехал в гараж, как обычно. После моего неудачного броска на капоте осталась безобразная царапина. Мы со Скэром спрятались, боясь, что Гедеон узнает и придёт в ярость.

Я так увлёкся этим воспоминанием, что вздрогнул, услышав звук разбитого стекла. Последний мой бросок вышел неудачным: не рассчитав силы, я попал мячом прямо в окно гостиной! Звон был настолько громкий, что из верхнего окна высунулась белокурая головка Габриэллы. Сестра удивлённо посмотрела на меня и молниеносно скрылась. Я был уверен, что она со всех ног несётся ко мне, желая вблизи рассмотреть последствия забавы. По ту сторону разбитого окна возникло испуганное лицо Сильвии.

– Господин Готье, вы в порядке?

Я промолчал, рассматривая стекло под ногами. Носком ботинка с хрустом наступил на осколок – раздался треск. Конечно, я был не в порядке. Что хуже всего – я даже не чувствовал вины. Это меня удивило. Прежний я бы тут же бросился извиняться, а получив нагоняй, безропотно отправился в свою комнату.

– Господин Готье? – Сильвия всматривалась в моё лицо в ожидании ответа.

Может, она боялась, что я поранился, но ничего такого не было. Я пожал плечами и направился к входной двери. В холле со мной столкнулась Габи.

– Ты разбил окно? Разбил? А как разбил? – заверещала она.

– Ага, – равнодушно бросил я, шагая к лестнице.

Она выбежала из дома, и вскоре до меня донёсся голос Сильвии из гостиной: «Госпожа Габриэлла, пожалуйста, не подходите близко! Это опасно».

Забрав мяч, я оставил его на столе и улёгся на кровать. Повернув голову, наблюдал за тем, как подарок Скэриэла безмятежно нежится в лучах солнца. В противовес тому, какой сегодня выдался погожий денёк, у меня на душе скребли кошки.

На том же столе находилась огромная клетка с Килли. Канарейка, подаренная отцом… Уильямом Хитклифом… и так бессовестно брошенная мной. Я испытывал чувство вины перед птицей, осознавая, как мало уделял ей внимания. Гедеон кормил Килли, выпускал полетать. Об этом мне сообщила по секрету Габриэлла. В отличие от меня, Гедеон – хороший хозяин и бережно относится к питомцам. Рыбки, доставшиеся от мамы, славно устроились в его комнате. Боюсь представить, что было бы, окажись они у меня. Теперь Гедеон взял на себя заботу и о Килли. Я вспомнил, как мама мечтала назвать канарейку этим именем. Килли. Киллиан. Специально ли она выбрала имя принца?

Не стучась, в своей обычной манере в комнату ворвалась Габриэлла. Она выглядела такой счастливой, что мне аж тошно стало.

– У меня сюрприз! Идём покажу! – Она вся сияла, как начищенная монета.

– Не сейчас, – не двигаясь, лениво отозвался я.

– Сейчас! Тебе понравится. – Сестра схватила меня за руку и потянула. Я не сдвинулся с места. Она так и сяк крутила мою руку, тянула, пыхтела, но я продолжал лежать.

– Готье-е-е, – Габриэлла принялась канючить, – ну пойдём…

Я тяжко вздохнул. И тут она меня ущипнула, да не раз и не два. У меня вырвался предательский вскрик, и я ошарашенно уставился на неё, потирая покрасневшую кожу. Пришлось проследовать в её комнату, а то, уверен, она бы не оставила на мне живого места. Габриэлла порой была такой же упёртой, как и Гедеон.

На пороге я так и застыл. Скэриэл сидел по-турецки, пытаясь уместиться за маленьким столиком, и размахивал руками. Улыбка не сходила с его лица.

– Я сделала ему маникюр! – торжественно объявила Габриэлла, хлопая в ладоши. Она ринулась к Скэру, схватила его за ладонь и показала мне коряво накрашенные чёрным лаком ногти.

– Спасибо за прекрасный сервис, – рассмеялся Скэриэл. – Цвет зашибенный.

– Высохли, – довольно заключила Габи, рассматривая его ногти.

Я поднял руку и показал им большой палец. Не было желания что-либо говорить. Я хотел вернуться к себе и продолжить пялиться в потолок. Хотел, чтобы меня просто оставили в покое. Давно я не испытывал такого упадка сил, как сегодня.

– Можно я тебе тоже накрашу? У меня все цвета есть. Чёрный, белый, красный. Зелёный хочешь? – Габриэлла уселась за столик и принялась хвастаться коллекцией лаков. – Готье, какого цвета хочешь?

– Моргни, если она тебя перед этим пытала, – сказал я Скэриэлу.

– Да нет, было весело. Я сразу согласился. – Он потянулся к открытой коробке с конфетами и закинул одну в рот. – У неё есть жидкость для снятия лака. Так какой тебе цвет?

– Никакой. – Я завалился на кровать Габриэллы лицом вниз.

– Фу, горький шоколад, – пожаловался Скэриэл. – Биби, можешь воды принести?

– Я буду красить ногти Готье, – надулась Габриэлла.

– Не будешь. – Я повернул голову в её сторону.

– Ну пожалуйста-а! – начала упрашивать она.

– Нет, Габи! – отрезал я. Сестра изумлённо округлила глаза и затихла.

– Да ладно тебе, Готи, – Скэриэл попытался разрядить обстановку, – ты через десять минут всё сотрёшь.

– Кто-нибудь в этом доме понимает слово «нет»? – Я не мог понять причину охватившего меня гнева, но сдержаться не получилось.

Скэриэл замолчал и серьёзно посмотрел на меня. Я отвернулся, но чувствовал, как он прожигает меня взглядом.

– Что-то случилось?

– Он разбил окно в гостиной, – мигом нашла что ответить Габриэлла. Голос её звучал осуждающе. Видимо, она обиделась на меня за отказ от маникюра.

– Биби, принеси мне, пожалуйста, стакан воды, а потом мы с тобой поиграем во что-нибудь, – дружелюбно предложил Скэриэл.

– Во что?

– Может, в парикмахера? Вон у тебя набор детский есть.

– Да! – радостно отозвалась Габриэлла и подскочила. – Только воды? У нас ещё остался пирог. Фанни приготовила сегодня утром.

– С чем он? – заинтересовался Скэр. – А он вкусный?

– Да, очень. – Габи уже стояла в дверях. – С яблоками. Очень вкусный. Я два кусочка съела.

– Ну, раз с яблоками, так ещё и два кусо-очка, – задумчиво протянул Скэриэл, – тогда неси. Только помни, никому нельзя говорить, что я здесь, а то не сможем поиграть.

– Я знаю, – ответила Габи и добавила шёпотом: – Это наш секрет.

– Секрет, – шепнул таким же заговорщицким тоном Скэр.

Хотел бы я знать, сколько у неё было этих секретов в восемь лет. Габриэлла вышла и прикрыла за собой дверь – тихо, совсем не так, как десятью минутами ранее, когда чуть ли не с ноги вломилась ко мне.

– Что случилось? – встревоженно повторил Скэриэл.

«Ты не поймёшь», – хотелось ответить мне. Как ему объяснить, что в последние дни моя жизнь катится под откос? Семья не настоящая, а настоящая мертва. Я наследный принц, но с какой целью меня забрали? Как относиться к отцу… к Уильяму Хитлифу? Спас он меня или хочет использовать в интригах? Да ещё Оливия… Мне было стыдно признаться самому себе, но даже теперь я продолжал думать о ней. Возможно, она питает ко мне совсем не дружеские чувства? Узнай я это раньше, прыгал бы от счастья, но сейчас лишь ещё больше запутывался. А если… Оливер решил надо мной подшутить? Тогда, признавшись Оливии, я выставил бы себя на посмешище.

Раз за разом я путался с тем, как называть моего ненастоящего отца. Остаётся ли он мне отцом или нет, учитывая, что я не знаю его целей? Империя Бёрко, восстание, убийство правящей семьи, новый строй, во главе – Совет старейшин. Кто я в этой шахматной партии? Очередная пешка на пути к власти? Что мне делать?

Скэриэл был мне очень дорог, и мы никогда ничего не скрывали друг от друга, но сейчас я твёрдо решил сохранить тайну. Если мою семью убили полукровки и низшие, то меньше всего мне хотелось делиться этим со Скэриэлом. Он был полукровкой, а Джером – низшим. Как бы мы не оказались по разные стороны баррикад. С каждым днём этот страх во мне рос.

– Ничего, просто тяжелый день, и я устал. – Я поднялся и посмотрел на него. – Кстати… ты обещал мне экскурсию по Запретным землям.

Скэриэл кивнул, но его взгляд оставался настороженным.

– Я думал, ты забыл или отказался от идеи.

– Когда мы сможем это устроить?

Мне хотелось лично увидеть, как живут низшие, что могло сподвигнуть их на восстание, за что они возненавидели императора Бёрко и решились его убить.

Он пожал плечами:

– Когда твоего отца не будет дома. Прогуливать лицей тебе нельзя.

– Нельзя, – согласился я. – У меня по средам короткий день. Я что-нибудь придумаю, например что пойду гулять с Оливером…

– Да, можно, если Оливер поддержит твоё алиби.

За дверью раздался голос Габриэллы:

– Откройте дверь! У меня руки заняты!

Скэриэл направился к двери.

– Если она будет так кричать, то ваш секрет быстро станет достоянием общественности, – усмехнулся я.

– Пароль? – игриво спросил Скэр у Габриэллы.

– Пароль? – переспросила она и затихла.

– Я ночью приду к тебе, – шепнул он, обращаясь снова ко мне. – Хорошо?

Раньше он этого не спрашивал. Я кивнул.

– Что кошки говорят? – хихикая, спросил Скэриэл у Габи.

– Мяу-мяу? – весело ответила она за дверью.

– Правильно! – И он открыл дверь.

Хоть бы Габриэлла забыла о том, что хотела накрасить мне ногти.

Около десяти вечера, когда я лёжа читал Керуака и готов был вот-вот заснуть – нет, дело вовсе не в Керуаке, – в дверь постучались.

– Господин Готье, – тихо позвала Лора. – К вам пришёл мистер Брум.

– Оливер? – недоумённо спросил я.

– Да, верно.

– Пригласи его, пожалуйста, в мою комнату.

– Возможно, вам лучше самому спуститься, – нерешительно произнесла она из-за двери.

Встревоженный, я поднялся и открыл ей.

– Что с ним?

– Он не очень хорошо держится на ногах.

Я спустился первым, Лора тихо семенила за мной. На диване в гостиной, уткнувшись в подушки, полулежал Оливер – весь какой-то лохматый и помятый. Он лениво приподнял голову и радостно произнёс: