Гладиаторы: Сумерки Аида

– Что ты говоришь, господин? Я лучше ударю его мечом. Я воин, а не женщина с булавкой.

– Меч не подойдет, Брит. Нужна только эта булавка. Подберешься к нему, нанесешь укол и быстро в толпу.

– Но я слишком заметен. Мой рост не даст мне подойти к нему незаметно, господин. Нанести укол булавкой может и женщина.

– Нет. В случае в Дакусом лучше, чтобы это сделал человек твоей комплекции. Но скрыть твою рыжую шевелюру капюшоном стоит.

– Но что даст укол булавкой? Это только разъярит гладиатора, и он бросится на меня.

– Укол этой булавкой смертельнее любого удара мечом. И смотри сам не порань себе пальцы, а то тебя ждет жуткая смерть…

Помпеи.

Рыночная площадь.

«Зачем это Юлии понадобилось, чтобы я торчал на этом рынке? – думал Децебал. – Странное место она нашла для нашего очередного свидания. Что-то мне здесь совсем не нравится».

На городском рынке, как всегда, было многолюдно. Толпы народа текли подобно горной реке. Кого здесь только не было! Можно встретить жителей различных уголков мира. И кривоногого привыкшего к лошади скифа. И рослого сармата. И огромного голубоглазого сигамбра со связанными в узел на затылке волосами. И курчавого толстогубого нубийца. И сухощавого меднотелого египтянина. И рослого германца. И рыжего брита. И коренастого ибера. Все они покинули свои родные поля, горы, леса ради цивилизации просвещенной Италии. Всех манила римская империя своими богатствами и соблазнами.

Пыль, поднятая тысячами ног, щекотала ноздри дака. Движения прохожих были резки и торопливы.

Чего только не продавили на помпейском рынке. В лавках со съестными припасами были галльская солонина и ветчина, морская рыба из Испании, устрицы с Лукринского озера, аттический мед, фригийские петухи, мелосские журавли. Запах индийской корицы смешивался с ароматом благоуханного нарда и вонью иллирийских сыров.

Пройдя немного дальше, Децебал увидел, как торговцы тканями развертывали перед покупателями дорогие шелковые ткани с острова Кос и тонкий сирийский муслин.

А в соседнем ряду продавцы румян и притираний наперебой расхваливали свой товар будто бы возвращающий молодость и красоту.

«Где же я здесь смогу найти Юлию? В такой толпе можно бродить целый день. Странное место для свидания».

– Дакус!

«Она! Это её крик!»

Гладиатор резко обернулся и увидел Юлию. Она была в сером плаще простолюдинки.

Воин махнул ей рукой и стал протискиваться сквозь толпу. В этот момент острая боль пронзила его чуть пониже лопатки. Он обернулся. Перед ним были безучастные лица прохожих. Они шли по своим делам и их удивило, почему этот гладиатор мешает их движению.

– Дакус, – Юлия ухватила его за край хитона. – Что с тобой?

– Все хорошо.

– Но ты бледен как полотно. Уйдем из толпы.

Они отошли в сторону под прохладу арки. Гладиатор сел на каменный борт фонтана.

– Какая-то слабость разлилась по телу.

– Ты слишком бледен, Дакус. Что ты делаешь на рынке?

– Что делаю? Но ведь это ты назначила… мне свидание здесь…

– Я? Ты сошел с ума! Я не назначала тебе здесь свидания. Кто сказал тебе это?

– Твой раб.

– Мой раб? Какой?

– Я не видел его…сам. Мне передал твое приглашение наш…ланиста…

– Акциан? – удивилась Юлия. – Он лично передал тебе мое приглашение?

– Да. Сказал… что пришел твой раб и …

Гладиатор почувствовал себя совсем плохо. Юлия увидела его состояние и призвала своих рабов.

– Где вы оставили носилки? – спросила она.

– На улице рядом с рынком, госпожа. Мы думали, что вы захотите воспользоваться ими по пути домой.

– Возьмите этого человека и отнесите к моим носилкам. Быстро!

– Да, госпожа…

Помпеи.

Лутация и гладиатор Келад.

Лутация приняла Келада в своей каморке.

– Неужели час настал? – спросила она.

– Скоро, Лутация. Скоро. Наш вождь сказал, что час близок.

– Станешь переправлять мечи?

– Именно так. Но сделать это должна ты. Я не могу с этим связываться, ибо гладиаторам категорически запрещены такие сделки. Не дай бог узнают власти. А ты, вдруг что, можешь легко отговориться. Ведь ты свободная женщина хоть и не полноправная римская гражданка. Не побоишься?

– Нет. Не побоюсь. Я готова к борьбе. Скажи, что я должна сделать?

– Нужно договориться с рабами, что возят дрова для нашей кухни. Ты их знаешь?

– Знаю. Один из них частый мой клиент. Ты решил спрятать мечи в вязанки дров? – догадалась Лутация. – Я верно поняла тебя?

– Именно так. Но вязанки, в которых будут мечи, нужно пометить особым образом. Только так наши люди смогут их опознать.

– Я повяжу на них несколько красных ниток. А рабы даже не будут знать, что в этих вязанках. Я скажу, что вы заказали у меня вино, и я спрячу малые амфоры в дровах.

– Отлично. Но это еще не все. В тот день, когда мы начнем, тебе нужно будет с несколькими девочками прийти в дом стражи при казарме. У тебя найдутся такие?

– Сколько нужно девочек?

– Троих-четверых. Вы придете к страже с вином, и они не откажутся от куртизанок и выпивки. В вино подмешаешь сонного зелья. Вот оно, – гладиатор передал женщине небольшой мешочек.

– Все будет исполнено, как только ты подашь мне знак!

Некто в соседней комнате услышал каждое слово из беседы в комнате Лутации…

Помпеи.

Дом лекаря Главка.

Рабы отнесли носилки Юлии к дому лекаря Главка.

Увидев из окна, что к нему пожаловали знатные посетители, лекарь сам вышел им на встречу и представился:

– Меня зовут Главком. И я медик, – при этом спина его согнулась едва не пополам.

Врачами в Италии в те времена были по большей части вольноотпущенники или рабы. Подобной специальностью было сложно гордиться свободному римлянину, поэтому такая угодливость была в обычае людей этой профессии.

– Я знаю тебя, Главк! Да и ты знаком со мной, не так ли?

– Кто не знает в Помпеях жены благородного и богатого всадника Гая Сильвия Феликса. Приветствую тебя, госпожа Юлия.

– Сейчас к тебе в дом занесут человека, который умирает, и ты должен его спасти.

– Врач не бог, госпожа, и без диагноза я не могу судить о том, насколько излечима его болезнь.

– Этот человек был здоров до твоего вмешательства в его жизнь, Главк! – сурово произнесла Юлия.

– О чем ты говоришь, благородная госпожа? Мое лечение исключительно благотворно отражается на…

– Прекрати, Главк. Лучше укажи моим людям, куда отнести больного.

Лекарь не стал спорить. Он повел людей с носилками за собой. По дороге он усиленно соображал, кто же из его клиентов предал его.

«Вот и продавай им яды после этого. Оказываешь людям услуги, так они еще на тебя же и доносят. Хотят свались вину с больной головы на здоровую. А резвее я их травлю? Они сами так решают свои проблемы».

– Ложите его сюда. Вот на это ложе.

«Да, этого гиганта уколола одна из моих булавок, что я продал недавно Акциану. Кроме него такие уже давно никто не покупал».

– Ты знаешь, что с ним, не так ли? – спросила женщина, тревожась за судьбу любимого.

– Знаю, госпожа. Но твои оскорбительные намеки…

– Главк! Прекрати пререкаться и приступай к лечению. Все знают в Помпеях, что ядами торгуешь ты. Ты верный последователь Локусты и на кладбище отправляешь гораздо больше народу, чем лечишь.

– Но с чего ты взяла, что это яд, госпожа?

– Я уверена, что его отравили, и яд был в пище. На улице ему стало плохо, через час после завтрака.

«Дура! – подумал лекарь. – Это совсем иной яд. И действует он очень быстро».

– Если мне не поможешь ты, и он умрет, то я у других лекарей дознаюсь о причинах смерти и жестоко отомщу тебе, Главк!

– Другие изготовители лекарств и лекари в Помпеях – невежды и грабители. Они не знают состава целебных смесей. Когда же они хотят изготовить лекарства по лечебнику, то становятся жертвами обмана. Поставщики сбывают им недоброкачественный товар. Уважающий себя медик сам изготовляет лекарства. У меня есть все, из чего их составляют. Я лично совершил путешествие на Кипр за медным купоросом и белой цинковой окисью. Мой приятель-киприот дружит с управителем рудников и поставляет мне хорошее сырье. Свинцовый блеск я получаю из залежей, что между Пергамом и Кизиком. С берегов Мертвого моря я привез асфальт и пористые горючие камни.

– Может, ты прекратишь, наконец, болтать и притупишь к лечению?!

– Уже приступил, благородная госпожа. Противоядие уже введено ему.

– Введено? Но когда? Я ничего не видела!

Лекарь саркастически усмехнулся. Противоядия у него всегда наготове и он, ещё когда гладиатора несли, сунул ему в рот пилюлю из трав.

– Если ты меня обманешь, то лучше бы тебе не родиться на свет, Главк.

– Не обману. Скоро больному станет легче. Я ручаюсь за это. Но если бы ты не сразу принесла его ко мне, а промедлила, хоть полчаса, то ничто не могло бы его спасти.

– Тебе лучше знать, чем ты травишь людей.

– Я травлю? Этот яд действительно был изготовлен мной, госпожа. Но разве я давал его? Ты несправедлива. Я целитель, но не убийца!

– Разве целитель может продавать яды?

– Ты говоришь так потому, что ничего не разумеешь в деле врачевания! – неистовствовал Главк. – Иногда яд есть лекарство, а лекарство есть яд! Все зависит от пропорций, в каких его вводят в организм человека. Знаменитый Понтийский царь Митридат Евпатор ежедневно принимал в небольших дозах различные яды и прожил долгую жизнь и всегда оставался здоровым человеком и не забывал своих жен. А было их у него больше 100.

– Ну, хорошо. Я знаю, чего ты хочешь. Вот в этом мешочке три тысячи сестерциев. Возьми его себе.

Лекарь на лету поймал деньги и быстро спрятал их, словно боясь, что госпожа передумает.

«Один заплатил мне за этот яд три тысячи, а другая – столько же за противоядие. А у меня вполне выгодная торговля».

****

– Юлия? – прошептал Децебал, когда очнулся. – Где я?

– В доме одного лекаря. Он только что спас тебе жизнь.

– Жизнь? – не понял гладиатор.

Женщина кратко пересказала ему все, что с ним произошло.

– Неужели меня отравили во время трапезы? Или тот укол на рынке?! Когда я увидел тебя, то почувствовал, укол в спину. Словно пчела ужалила.

– Этого я не знаю. Да и неважно как тебя хотели отравить. Главное, что ты жив и здоров. И теперь, надеюсь, понимаешь, что нам с тобой нужно срочно бежать из Италии. Я даже подыскала место, где мы с тобой сможем спрятаться. Это Александрия. Столица римской провинции Египет. Там живет человек, который многим обязан моему отцу. Тот спас его во времена Нерона от казни. Еще будучи совсем молодым, патриций по имени Клавдий был приглашен во дворец к императору на пир. И, представляешь, заснул в то время, когда Нерон играл на арфе и пел. Император не прощал таких вещей, и Клавдию грозила смерть, но мой отец выторговал его жизнь у рыжебородого паяца в императорской короне. И этот долг жизни еще не оплачен.

– Но, Юлия, ты же знаешь, что…

– Молчи! Не смей говорить ни о чем. Я не хочу тебя потерять снова, Децебал. Ты уже мог убедиться, что твоей жизни угрожает серьезная опасность. И сегодня я вытащила тебя из лап смерти при помощи Главка. Если бы не моя расторопность, то ты был бы уже в мрачном царстве Аида.

Гладиатор решил не спорить больше с любимой женщиной. Зачем расстраивать её понапрасну. Он точно знал, что это не она спасла его от смерти! Нет! Его спасли боги, что хотели восстания гладиаторов и рабов! Боги, что ненавидели власть Рима и считали её несправедливой! А Юлия была лишь орудием в их руках.

– Ты согласен бежать со мной?

– Да, Юлия. Я на все согласен.

– Тогда я стану готовить побег. Я сейчас живу в городском доме Феликса и…

– Как? Но это же опасно для тебя. Твой муж…

– Нет. Он живет на своей вилле и не смеет показать нос в городе. В доме сплошь преданные мне слуги. Рабы и куртизанки мужа убрались вслед за ним. Так, что не переживай за меня. Лучше следи за собой и готовься к побегу.

Децебал понял, что час пробил и пора начинать восстание. Конечно, заговор еще не созрел до конца и можно было бы навербовать побольше сторонников, но обстоятельства складывались не в их пользу. Если они промедлят, то власти смогут первыми нанести свой удар и задушить восстание в самом зародыше. Слишком уж много людей знают об их планах. Стоит ищейкам префекта немного поднапрячься и все нити будут в их в руках.

Нет! Выход был только один! Нужно опередить врагов и нанести удар. Затем отвести восставших от Помпей, в те места, где много эргастериев. Там в его отряды вольются тысячи рабов. Он сформирует из них войско, поставит офицерами проверенных гладиаторов, и выступит в поход, как это некогда сделал Спартак.

Завтра Келад должен переправить в казармы мечи и тогда можно определить час выступления…

Глава 5

Пожар разгорается.

В окрестностях Помпей.

Эргастерий рыбников.

Сармат начинает бунт!

Сармат понял, что времени нет. Или они сегодня восстанут, или завтра уже будет поздно. Аристомен мог начать говорить под пытками. А он знал очень и очень многое. И стоило ему сказать всего несколько слов, как рыбозасолочные сараи будут окружены плотным кольцом из легионеров и иберийскими всадниками.

Он бросил свою работу и отправился искать Скилия. Скилий сочувствовал делу восстания и имел громадный авторитет среди рабов-рыбников. Его уважали все без исключения и подчинялись ему. Даже старший надсмотрщик Софоний понимал это, и назначал Скилия старшим.

Сармата же многие не любили за задиристость и грубость. И призови он рабов на бунт, за ним пойдут только степняки и германцы, но не италики и не галлы. А сплотить следовало сейчас всех.

– Скилий! – позвал он.

– Что ты здесь делаешь, Сармат? Это не твое рабочее место! Немедленно иди к себе, а то не дай боги, надсмотрщик увидит и донесет Софонию!

– Час пробил!

– Что? – не поверил тот. – Что ты сказал?

– Тот человек из гладиаторов передал нам эти слова!

– Но еще рано! Заговор пока не созрел до конца. Я-то считал вождя в Помпеях умным человеком.

– Он и так умный, Скилий. Но обстоятельства повернулись по-иному. Схвачен Аристомен!

– О боги! Что же теперь будет?

– Мы начнем восстание! Мне передал верный человек, что в конюшнях Аэция стоят пятьсот отличных лошадей. Но брать их стоит сегодня, а то завтра будет поздно. А так мы посадим моих степняков на коней, и у нас будет кавалерия.

– Значит, гладиаторы начнут выступление позже?

– Да. Но и они медлить не станут. Слишком велика опасность.

В этот момент в помещение вошел один из надсмотрщиков с плетью в руках.

– Эй вы! Работайте живее! Наш господин требует закончить эту партию как можно скорее! Если успеете к завтрашнему дню, то получите по глотку вина!

Скилий посмотрел на Сармата. Рука степного витязя, ставшего рабом, сжала в руке нож для разделки рыбы. Сердце старого раба бешено застучало. Сейчас все и начнется! Через несколько мгновений они поднимут руку на римские порядки и станут воевать!

– А это еще кто? Эй ты! Почему здесь? Бездельничаешь? Отлыниваешь от работы? Собака! – надсмотрщик подбежал к Сармату и замахнулся на него плетью, но тот не зевал и был готов к атаке.

Он резко повернулся к врагу лицом, его рука с ножом метнулась вперед, и лезвие с налипшими рыбными чешуйками пронзило живот человека.

Надсмотрщик удивленно посмотрел стекленеющими глазами на своего убийцу и медленно сполз вниз. Он так и не понял, что с ним произошло.

Рабы, видевшие эту сцену, замерли на месте. Они не могли поверить, что раб посмел совершить убийство.

– Чего смотрите? – Сармат окинул взором собравшихся. – Вы разве не мечтали о том же? Он бил вас плетью и морил голодом! И я убил его! Разве вы с этим не согласны?!

– Но что теперь будет? – послышался робкий голос из задних рядов. – Хозяева теперь нас не помилуют.

– Время хозяев прошло, – Скилий стал рядом с Сарматом. – Пусть теперь они молятся богам, чтобы рабы их простили. Пробил наш час! По воле бессмертных богов рабство отменяется!

В ответ на это послышались робкие голоса приниженного и затравленного люда:

– По воле богов?

– Но боги на стороне наших хозяев!

– Разве боги Олимпа отвернулись от императора?

– Сам Зевс на их стороне.

– Шутка ли сказать – восстать против власти Рима!

Скилий преобразился. Он теперь не стал сдерживать, но стал возбуждать в толпе смелость, отвагу и презрение к смерти!

– Кто там говорит? Я грек по рождению! И если Зевс не на моей стороне, то я стану просить Геракла мне помочь. А он сам был рабом и имел натруженные ладони! И зову за собой не всех! Нет! Кто хочет гнить в этих вонючих сараях – пусть гниет. А кто готов сражаться за свободу пойдет со мной и с Сарматом!

Толпа рабов зашумела. Смелые слова пробуждали жажду борьбы. Людской массе доведенной до отчаяния тяжелыми условиями труда, постоянными побоями, отсутствием хорошей и полноценной пищи, унижениями, было достаточно искры, чтобы воспламениться. И эта искра была брошена!

– Берите ножи! И на бой, рабы! – Скилий поднял меч, отобранный им у мертвого надсмотрщика. – Идем вперед, друг Сармат!

– Идем, брат! И мы получим свободу! Кто хочет с нами – идите и да помогут нам боги!

Толпа двинулась к выходу, сметая на своем пути все, что попадалось. Рабы уничтожали свою тюрьму. Они расшвыривали в стороны дорогие амфоры с соусами, топтали ногами распотрошенную рыбу, опрокидывали столы.

В этом были сила и слабость рабских бунтов и возмущений. Они могли только ломать, жечь, уничтожать. Никто не думал в тот момент, что эта самая дорогая рыба, изысканные соусы, икра может служить пищей и для самих рабов. Угнетенный раб в кровавом угаре не зал как пользоваться богатством своих хозяев. Больше того, в глубине души каждый из этих бедолаг был уверен, что хозяева скоро вернуться и снова будет восстановлен ненавистный старый порядок. И потому они старались разрушить как можно больше! Пламя пожаров всегда сопровождало лихие ватаги смелых удальцов, которые отважились сбросить позорное ярмо.

– Скилий! – Сармат обратился к товарищу. – Я иду за своими степняками и подниму их!

– Иди! Но не медли. Мы станем штурмовать ворота сараев и бить охрану!

– Там тоже солидный отряд охранников. У западных ворот. Главное чтобы никто из них не ушел. Чтобы не сумели предупредить хозяев других эргастериев о начале бунта.

– Я не дам выйти никому.

– Не узнаю тебя. Куда только девалась твоя осторожность?

– Мне также было божественное откровение. Час настал!

– Откровение? – удивился Сармат. – Когда это оно посетило тебя?

– Я чувствую гнев подземных богов! – громко заявил Скилий, чтобы его слышали все собравшиеся рабы. – Вы молодые и не слышите их призыва! Но я чувствую их каждой частью моего тела. Там! Внизу уже готовы вырваться на Свободу подземные силы самого Аида!

Рабы с замиранием сердца слушали мрачные предсказания. В этот момент они безоговорочно поверили в предчувствия старого раба и воспринимали их как божественное откровение.

– Но вам бояться нечего! Боги направят свой удар по развратным римлянам, а не по вам! Пришел конец старому миру! За мной!

Скилий двинулся вперед, так как знал, что только его личный пример пока сплачивает толпу воедино. Отступи он хоть на шаг, страх поползет по рядам его бойцов и отравит их. Тогда они проиграют, ибо могут усомниться в собственной силе. А пришло такое время, когда нужно погибнуть, но победить…

Эгастериарх (управляющий в рабской мастерской) Гикелон услышав шум, выбежал из дома, держа в руках фиал с вином. Он наслаждался яствами в компании двух старших надсмотрщиков.

– Что там такое? – спросил он стражника с копьем.

– Кто его знает? Рабы в последнее время неспокойны. И часто устраивают шум!

– Неспокойны? Ты слышишь этот треск? Там крушат столы для разделки рыбы! Где же надсмотрщики?!

– Один недавно вошел внутрь, но обратно не вышел.

Появились еще с десяток людей с плетками в руках.

– Что такое? – спрашивали они.

– Неужели они все же решились на бунт. Эх! Говорил я, что нужно было казнить этого Сармата и его свору!

– Чего вы стоите и мелите языками?! – заорал Гикелон. – Идите туда и усмирите ослушников! Зачинщиков вывести ко мне! Я с ними разделаюсь по-своему!

– Идти туда? – высокий худой надсмотрщик в кожаной безрукавке показал плетью на рыбозасолочные сараи. – Ты в своем уме, Гикелон?

– Да нас там разорвут на части! – поддержали его другие.

– Вам платят не за болтовню, а за надзор за рабами! И если вы не исполните свой долг, я сам велю вас засечь! Ты забыл, Арей, что являешься всего лишь вольноотпущенником? Господин снова тебя сделает рабом!

– Но туда я все равно не пойду! – решительно высказался тот, кого назвали Ареем. – Не ты ли виноват в том, что произошло, Гикелон? Зачем ты повелел казнить того раба? Я же тебе говорил, что сейчас такие меры не нужны. Это грозит открытым бунтом! Вот и дождались! А теперь иди туда и сам усмиряй бунт!

Все вспомнили раба, которого Гикелон велел насильно кормить солью до тех пор, пока тот не умер в страшных мучениях. Крики и стоны этого человека до сих пор стояли в ушах.

Эгастериарх понял, что ничего он от надсмотрщиков не добьется. Да и Арей прав. Они уже ничего не смогут сделать. Похоже, начался страшный общий бунт, и люди уже были покорены страшным демоном разрушения.

– Собрать стражу! – закричал Гикелон, наконец, отшвырнув от себя фиал.

– Да, господин! – ответил страж.

Заиграл сигнальный рожок.

Воины охраны стали собираться во дворе перед воротами, лениво переговариваясь:

– Что еще такое?

– Не знаю, может снова учения?

– Надоели эти дурацкие упражнения. Не нравится ему охрана пусть ищет другую стражу.

– Какие учения! Рабы поднялись! Слышите треск? Это они крушат сараи.

– Рабы?

– Не может быть, чтобы они поднялись на бунт!

Эгастериарх приказал всем построиться и проверить оружие.

– У вас сейчас будет много работы! Покажите, на что вы способны, если вы воины, а не трусливые бабы.

– А что случилось, Гикелон? – десятник Гай подскочил к эгастериарху. – Объясни все толком! Неужели бунт?

– Тебе нужны объяснения? Ты не слышишь шума? Сейчас толпа рабов будет здесь. Готовь своих воинов!

Десятник все понял и подскочил к строю солдат.

– Приготовиться! Копья во фронт! Мы встретим в сомкнутом строю!

Солдаты охраны рыбозасолочных сараев были неплохо вооружены и прошлом прошли неплохую выучку в рядах регулярной пехоты, в победоносных легионах империи. Но их было всего немногим больше сотни человек, а рабов в сараях содержалось более пяти тысяч.

Скилий вывел свою орду рабов из ненавистной тюрьмы и решительным шагом направился к воротам.

Гикелон мог видеть сотни глаз, горячие взоры которых полные ненависти были направлены на него! В этот момент суровый начальник над рабами вспомнил свою жертву с набитым солью ртом. У того раба были вот такие же глаза. В них были ужас и ненависть. Теперь он понимал, как много они могут рассказать – эти человеческие глаза!

– Скилий! – Гикелон увидел впереди знакомое лицо. – Ты же здравомыслящий человек! Уговори рабов вернуться на свои места и никого не накажут! Мое слово в том порука!

– Твое слово, Гикелон? – громко произнес Скилий. – Теперь мы слушаем не твои слова! Мы слушаем голос богов! Богов подземного мира!

– Опомнитесь! Вас ждет страшная казнь! Еще есть время одуматься!

Но толпы рабов все прибывали и прибывали.

– Эй! Там впереди! Уступи дорогу рабам! – заявил Скилий.

Толпа за его спиной издала многоголосый нестройный крик. Он прокатился подобно волне по рядам восставших и поколебал солдат охраны.

– Стоять на месте! – заорал эгастериарх. – Мы опрокинем подлых рабов!

Но в тот же момент пущенный меткой рукой камень ударил его по лбу. Гикелон схватился за голову и рухнул на землю.

– Мы раскроим их строй и пережрем подлых рабов! – вторил ему Гай. – Они трусливые бараны и драться не умеют!

Скилий в свою очередь обернулся к слоящей за его спиной толпе и прокричал:

– Вперед, рабы!

– Перебьем охрану!

– Пустим кровь этим собакам!

Толпы грязных с изъеденными страшными язвами руками и ногами рабов-рыбников бросились вперед. Первый десяток своими телами напоролся на выставленные копья. Острые наконечники разрывали тела, и страшные вопли боли, отчаяния и ненависти разрывали уши.

Скилия копья не тронули, хоть он был впереди всех. Он протиснулся между двумя солдатами и полоснул одного мечом! Острый клинок рассек горло несчастного, и старого раба обдало фонтаном крови.