Прекрасней всех на свете

Я увидел довольно большой, хорошо освещенный цех, где в несколько рядов были расставлены операционные столы, над которыми, склонившись, орудовали «серые балахоны», в основном люди, насколько я смог это увидеть. Оснащенные всеми необходимыми инструментами, с нацепленными на потные шеи фартуками, они непринужденно ковырялись в трупах лежащих перед ними. Извлекая из них все, что только можно было отрезать, санитары сортировали человеческие внутренности на перфорированные подносы, с которых, в специальную емкость, стекали последние остатки не откачанной крови.

На большинстве санитаров капюшоны были сняты, возможно, чтобы иметь лучший доступ к свету и не мешать им работать. Я невольно задержал взгляд на одном старателей – том, что стоял неподалеку от входа. Глаза его горели, а щеки были натянуты гримасой усталости. Увидев, как я наблюдаю из коридора, один из этих "мастеров" оторвался от работы и свирепо задернул небольшую занавеску, прикрывая себя от посторонних глаз. Не заставил себя ждать угрюмый смотритель, появившийся откуда-то из глубины цеха. Подойдя ближе ко мне, он молча протянул руку к терминалу на стене. Передо мной тут же задвинулись двери, скрывая этот вертеп и бесстыдно отблескивая черным глянцем.

Продолжая идти по коридору в сторону выхода, я решил не принимать всё происходящее близко к сердцу. Тем более что-то подобное я уже видел на своей практике, пусть и не в таких масштабах. Не могу сказать, что привыкну к этому месту за день или два. Со временем что-то определенно перестанет вызывать гнетущее отторжение. Мне остается надеяться, что я не превращусь в того, кому любая оплачиваемая работа закрывает на все глаза.

Пройдя еще немного, я услышал знакомый гул, где-то вдалеке, говорящий о том, что я приближаюсь к центральному распределительному залу. Ожидая скорую встречу с Дагом и то, что на сегодня моя работа будет завершена, я направился в его сторону.

Вдруг, по всей длине коридорного пола, где периодически мелькали путеводные линии под тележками, загорелись три полосы, ровно посередине. Они ярко переливались волной красного света в направлении центрального зала. Остальные же полосы в мгновение погасли. Свет вокруг стал чуть-чуть ярче, как будто зажглось дополнительное освещение. Я не понимал что происходит. Разве что, этот сигнал означал нештатную ситуацию или что-то в этом роде. Некоторые сотрудники фабрики лениво двинулись в сторону выхода, кто-то даже беспечно бросил свою тележку в коридоре. Многие просто остановились, чтобы связаться с диспетчером.

Я был уверен, что ничего серьезного не произошло. По крайней мере, реакция большинства, из тех кто находился рядом, говорила именно об этом. Тут же, буквально через несколько мгновений, я услышал, как рядом со мной разъехались двери и не желая примыкать к толпе у входа, толкаясь и дыша их потом, я метнулся внутрь какого-то помещения. Переждать очередь и заодно связаться с Дагом – хорошая идея, подумал я. Может быть, он заглянул на фабрику, чтобы найти меня в морге?…

Глава 5. Плоть от плоти.

Я оказался в начале протяженного криосклада, доверху заполненного одинаковыми герметичными биоконтейнерами. Они были аккуратно и заботливо уложены на огромных, высоких стеллажах, занимавшими большую часть помещения, оставляя между собой лишь небольшие узкие коридорчики для прохода персонала. Вокруг было светло как днем, немного холодно и совсем безлюдно. Меня заинтересовало, что именно хранят здесь, в этих небольших белых кейсах. Подойдя к пульту управления, я закрыл за собой дверь. Еще раз убедившись в том, что рядом нет ни души я направился к ближайшему стеллажу и достал один из контейнеров, лежавший у самого края. Положив его на пол и едва открыв плотно припечатанную крышку, я заметил как оттуда вывалился небольшой серый овальчик, который оказался чьим-то бывшим языком. Серый, сморщенный, высушенный до размера разве что пальца он напоминал старый, засохший кусок клея. Я осторожно поднял его и положил обратно в контейнер, до верху набитый его молчаливыми собратьями. Неужели им не хватает места для того чтобы хранить все эти органы, подумал я и закрыв крышку, вернул контейнер на место.

Пришло время связаться с Дагом, узнать, где он сейчас. Я откинул рукав и направил вызов по криптофону.

– Да, Коул – ответил мне Даг.

– Ты где Даг? – спросил я.

– Буду через минут…фффшш… Что у вас там происходит, я вижу как возле…фффшшш.. огромная очередь из сборщиков и никого не при…фффффшшш…ают. – сквозь помехи смог разобрать я.

– У нас здесь какая-то мелкая авария, я увидел три линии на полу и подумал, что лучше сначала связаться с тобой – объяснил я.

– Где ты…фффшшш..Девид?

– Я в хранилище, рядом с центральным залом. Жду тебя на парковке через пару минут" – ответил я.

– На складе?..пфффшш.. Ладно Коул я еду на парков..фшшш…. Будь ос…пфффшш..ожен.

Я с облегчением отключил криптофон и направился к пульту управления, чтобы открыть дверь в коридор и покинуть хранилище. Нажав на крохотной панели нужную кнопку, я с растерянностью посмотрел на дверь. Ничего не происходило, вернее дверь реагировала каким-то странным звуком, похожим на треск старых конденсаторов. Я нажал на кнопку еще раз, но она не открывалась. Оглядевшись вокруг и собравшись с мыслями, я решил что она отключилась из-за сбоя при тревоге или просто сломалась. Странно, ведь дверь наоборот должна быть разблокирована в случае какой-либо опасности для сотрудников.

Внезапно, всё освещение на складе погасло, а из громкоговорителей раздался демонический гул сирены, словно крик безумного. Гул замолк почти сразу и вокруг воцарил мрак. Мрак непроницаемый и бездонный. Я тщетно крутил головой во все стороны, пытаясь найти хотя бы один источник света или свежего воздуха или что-то, что смогу различить в этой темноте. Все безрезультатно. Одновременно я осознал, что не взял свой штатный фонарик из катафалка, и еще сильнее ощутил беспомощность в этой темноте, наполненной моими ожиданиями скорее выбраться отсюда.

Вдруг мне показалось, как будто что-то задвигалось и заерзало вдалеке от меня, словно передвигалось по складу и потом тут же остановилось. Я замер как вкопанный. Мне слышался стук сердца и я был готов поклясться, что не только моего. Пытаясь открыть глаза чтобы увидеть происходящее вокруг, я тут же осознавал – мои глаза и так открыты! Это вызывало еще большее отчаяние.

«Кто здесь?» произнес я в тишине, надеясь услышать хоть чей-то живой отклик. Молчание. Такое спокойное, еще более гнетущее, чем была тишина до этого. Некто снова прошелся рядом, и я был уверен – привычный запах крови стал еще сильнее.

«Кто э…», не успев задать свой малополезный вопрос, вместо ответа все вокруг стихло, и кто-то внезапно повалил меня на пол и придавил своим телом. Все произошло настолько быстро, что я не успел среагировать или как-то противостоять этому. Я даже не понимал, останусь ли сейчас жив. Эта мысль парализовала меня. Я чувствовал как из под меня стремительно растекается кровь, расползаясь во все стороны, словно желая скорее сбежать на родную фабрику. Но боли не было, по крайней мере должной уж точно. Может быть, это был адреналин или что-то еще, но я внезапно почувствовал неожиданный прилив силы и тут же, с небывалой легкостью, перекатил этого «незнакомца» на пол, ответно навалившись на него сверху. Что странно, он лежал неподвижно и молча, не сопротивляясь. Я понял, что он смотрит мне прямо в глаза.

– Спаси… меня… – тихо и с надрывом, словно на последнем дыхании, произнес женский голос.

Это был голос пентаморфа, не иначе! Она не была человеком. Ее дыхание слабое и обессиленное, характерное скорее для детской игрушки. Стало ясно, что кровь, текущая по полу, не моя. Она стекала по мне и лилась прямо из пентаморфа. Удивительно, что она еще могла передвигаться при этом.

Я сразу подумал, что это какой-то неисправный робот, странным образом вышедший во время аварии из сборочного цеха. Должно быть искал способ остаться в живых не пройдя адаптацию. Такое почти невозможно, по крайней мере, я не слышал про подобные случаи. Но представить себе другой вариант я был просто не в состоянии.

– Ты сломана? Что с тобой случилось? – пытаясь нащупать на ее животе гемоблок и каким-то образом остановить кровотечение, спросил я.

– Она не хотела, чтобы я попала сюда… – сказал пентаморф тихо, словно на последнем издыхании.

– Кто не хотел?– удивился я – у тебя сбой от потери крови, не двигайся, я попытаюсь помочь. Лежи здесь, поняла? – говорил я медленно, сам не представляя, что делать. Как я мог починить этого робота? Я убрал от нее руку и встал рядом – сейчас найду что-нибудь…

На ощупь я пошел в сторону контейнеров. Вслепую начал открывать один за другим, надеясь найти хоть что-то, что могло содержать в себе кровь. Если бы это «что-то» переливалось в руках, было бы достаточно мягким, то определенно бы сгодилось. Мне оставалось только надеяться, что у пентаморфа есть функционирующее гнездо для заправки, иначе все мои усилия будут напрасны.

И тут, мне в спину засветил луч света. Обернувшись, я увидел как пентаморф, лежа в кромешной тьме, на вытянутой руке держала фонарик. Как символ ее печальной, незавидной судьбы, он дрожал в ее руках, мерцая, то и дело отклоняясь в разные стороны.

– Сейчас что-нибудь придумаем, ты не волнуйся… – обнадеживающе прокричал я ей из прохода между стеллажами, усеянного крышками от только что вскрытых контейнеров.

Продолжая проникать в глубь склада, я повернул к другому ряду и открыв первый же контейнер сразу нащупал что-то жидкое, упакованное в толстую мягкую пленку. Вытащив пакет, я стал разглядывать то что было у меня в руках. Света было настолько мало, что я почти не видел своих собственных рук. Кажется держал что-то вроде мозга…, еще не высушенного, герметично запечатанного в пленку с какой-то темной жидкостью. Годиться – подумал я и прихватив из контейнера еще пару таких пакетов, направился к пентаморфу.

Возвращаясь к ней, я почему-то вспомнил, как будучи студентом в академии, нас часто забирали прямо с занятий для исполнения различных поручений при храме и прочих церковных нужд. Например, для распространения миссионерской истины в школах. Мы рассказывали детям из младших классов о том, каких высот достигли люди, узнав о своем происхождении и смысле существования. О том, как Данна Эстер, приняла на себя благословление, став единой с истинной Богиней, чтобы спасти все человечество от террании Изверга. А иногда нас направляли за прилавок, продавать кровь и прочие товары в церковной лавке. Я чаще всего попадал именно «на лавку», как раз при том храме где работал мой отец. Не знаю, совпадение это или он в тайне от меня выпрашивал об этом у своих настоятелей. В любом случае, я постоянно наблюдал, как проходя мимо меня, люди спрашивают цену осматривая все вокруг. Многие молча уходили, не имея возможности приобрести кровь для жертвоприношения или заправки церемониального бота. Иногда, я осторожно подзывал их к себе и незаметно передавал пакетик-другой с кровью или что-то другое, продающиеся в моей лавке, молча намекая на то, чтобы они не благодаря, быстрее проходили дальше. Никаких кредитов естественно я с них не брал и прекрасно знал, на следующий день в лавке никто не заметит небольшой недостачи. При храме к деньгам всегда относились как к чему-то, что в принципе не может закончиться.

Опустившись на колени рядом с пентаморфом, я взял ее неподвижную руку, в которой она держала фонарик. Тусклый свет упал на ее тело, и я сразу же попытался найти доступ к гемоблоку. Мне нужно было понять, как подключить к ней эти пакеты. То, что я увидел перед собой, для меня стало удивительным и необъяснимым. Ее одежда было хорошо мне знакома. А это лицо! Я никогда не перепутал его ни с чьим другим! Это был один из тех роботов, которых мы нашли с Дагом и которых я буквально только что перетаскивал в морге вместе с Догером, рассаживая по столам. Как она могла здесь оказаться и тем более еще быть живой?

– Это ты! Ты из коллектора! Я же нашел тебя сегодня? – воскликнул я, пытаясь понять, что происходит.

Пентаморф молчала. Казалось, физически не в состоянии дать ответ. Вокруг нее растеклась огромная, вязкая лужа крови, похожая на озеро, в котором тонула последняя надежда на ее спасение. Собравшись с мыслями, я осмотрел ее тунику. Она порвана, словно расцарапана кем-то! Это сразу смутило меня и заставило насторожиться, ведь когда я оставлял ее в морге она точно была целой. Слегка грязной и пыльной, но абсолютно целой!

Я не стал тратить время на поиски каких-либо застежек или замков, чтобы снять с нее одежду. Просто разорвав ее в области живота, я открыл себе доступ к инженерному отсеку. Сразу нажал специальный клапан для разгерметизации внутренних коммуникаций, который находился чуть ниже груди в середине туловища. Он напоминал кнопку с еле заметным изображением пятиконечной звезды – стандарт для подобны изделий. Дождавшись, когда прозвучит сигнал и закачается воздух, я тут же поднял крышку отсека.

Внутри пентаморфа кто-то явно копался до меня, причем совсем недавно. Это было видно по оторванному гемоблоку, болтавшемуся не на своем месте. Из него уже почти перестала идти кровь. Только лениво выливались ее последние остатки. Вокруг гемоблока было много повреждений похожих на то, что кто-то хотел вырвать из нее все провода с корнями. Зачем, кому то делать такое с роботом? Да еще и на фабрике! Это сумасшествие…, либо умышленное уничтожение. Я сразу вспомнил про Догера, проверившего все гемоблоки прямо на моих глазах. Зачем ему совершать подобное с ней – спрашивал себя я. Это не мог быть он. Да, тут явно поработал тот, кто не особо понимает во всех этих схемах и устройстве роботов. Слишком грубо и небрежно. Я обратил внимание, что за разорванными проводами виднелся покрытый царапинами регистратор, тот самый который анализирует Догер у себя в морге. Я окончательно осознал, что это не его рук дело и стал дальше разбираться в месиве из окровавленных проводов и изоляционных пленок.

Подвинув фонарик ближе, я нашел трубку с заостренным наконечником и немедленно вытащил ее наружу. Это была трубка аварийной заправки, подключенная к автономной помпе, насколько мне было известно. Взяв пакет, найденный ранее в контейнере, я воткнул острый конец трубки прямо в него, ожидая, что запустится помпа для подкачки. С сожалением я наблюдал как прозрачная трубка оставалась пустой. Это должна была быть именно она, я не мог перепутать! Значит дело в чем до другом. Положив пакет с воткнутой трубкой на окровавленный пол, я стал искать внутри робота помпу, ручной насос или что-то подобное.

Спустя некоторое время я осознал, что даже если я и найду у нее этот блок, моих знаний все ровно буден недостаточно, чтобы с ним разобраться и заставить работать. Все что мне пришло в голову в тот момент – ударить в ее грудь кулаком несколько раз. Но и это не принесло никаких результатов. Я сел рядом на пол, прямо на разлитую кровь и смотрел на пентаморфа с жуткой досадой. Вместе с разлитой кровью от меня утекала возможность узнать, что же с ней произошло.

«Может быть собрать кровь с пола и как-то залить ее в гемоблок…», «попытаться замкнуть разорванные провода у нее внутри…», «найти аварийную кнопку перезагрузки, чтобы активировать помпу…» – я не знал, что мне делать и с грустью осознавал собственное бессилие. Мне было жаль ее. Жаль, что она не раскроет, кто с ней это сделал. Жаль не объяснит, что она искала в той канализации. Жаль, что она не произнесет ни единого слова…

Даже во мраке, перемазанное кровью лицо пентаморфа оставалось безмятежным и безмолвно волнующим мою душу.

Сидя в луже крови, еще несколько мгновений я смотрел в ее глаза… Мысли об отчаянных попытках воскресить робота казались мне безнадежными. Я ощущал себя жалким и беспомощным перед лицом подобной технологии. Да кто я такой, в конце то концов – подумал я…, как вдруг мое сердце встрепенулось от неожиданного озарения!

Ей нужно давление в системе, но вокруг не было ничего, что могло его создать. Ничего кроме меня! Как я мог забыть о налоговом катетере! Какой же я идиот…, мне следовало подумать о нем с самого начала.

Без долгих раздумий я скинул с себя рубашку и закатив рукав посмотрел на левое запястье. Привитый в младенчестве катетер затянулся глубоко под кожу, за несколько прошедших лет я не разу им не воспользовался. Льготы и привилегии учебы в церковной академии впервые вызвали гнев…

Направив фонарик на запястье, я стал быстро, как сумасшедший сжимать и разжимать кулак. Вытащив трубку из пакета с мозгом, я облизнул ее на всякий случай и крепко, настолько, насколько смог, сжал левый кулак. Поднеся острый конец трубки, который был явно не приспособлен для того чтобы проткнуть кожу, я начал медленно вдавливать его себе в руку, надеясь что смогу добраться до катетера. Казалось не реальным сделать это самому. По крайней мере, именно таким способом. Максимум что у меня вышло, так это расцарапать кожу, что сделало задачу еще более невыполнимой.

Я отчаялся. Смотря на опухшую руку, на которой уже ничего нельзя было разглядеть, я перевел взгляд на пентаморфа. Сдаваться я и не собирался. Отбросив от себя мысли о последствиях, закрыв глаза и стряхнув пот с лица, я набрал воздуха поглубже в грудь и вцепился зубами в левое запястье. Я сжал челюсть настолько, насколько смог. Мне хотелось кричать во все горло но во рту был кусок кожи, моей кожи, который я все еще сжимал зубами. Огромный, как мне тогда казалось, он стоял на пути между прорывающимся наружу диким криком и тишиной окружавшей меня. Собравшись с силами, я выплюнул его на пол и открыл уже привыкшие к мраку глаза. Окровавленную, покусанную руку мне было сложно воспринимать как свою собственную. Она выглядела невыносимо жалкой. Казалось, что только что меня покусал сумасшедший пациент из клиники для девиантов на Франц Авеню. Тем не менее, я заметил нужный результат – гнездо катетера оголилось и стало хорошо различимым. Хотя я нечаянно перегрыз несколько сосудов вместе с кожей, кровь все сильнее наполняла в рану.

Я не мог ответить себе – зачем делаю все это. Из любопытства или просто потому что не могу бросить ее здесь, пусть даже она ничего не значит для меня. В конце концов, она всего лишь робот, служащий Первоматери, не сильно отличающийся от тех, что я видел каждый день, всю свою жизнь!

Но уже не было обратного пути. Я поднес прозрачную трубку к привитому катетеру и вставил ее так глубоко, насколько мне хватило смелости. Моя кровь тут же быстро побежала по трубке, направляясь в инженерный отсек робота и стремительно исчезла в его "утробе". Я остался ждать, не зная, изменится ли что-то или нет.

Склонившись над пентаморфом, я аккуратно вернул гемоболк в его штатное положение и попытался рукой остановить выливавшуюся из него кровь – мою собственную кровь. Примерно через минуту, я почувствовал легкую слабость и онемение во всем теле, особенно в руке, подключенной к роботу.

Вскоре я заметил как свет от ее фонарика слегка моргнул. Она медленно оживала. Ее тело наполнялось необходимой энергией, и я надеялся, что скоро снова услышу ее голос. Она слегка приподняла голову и взглянула на меня, затем на свои распотрошенные внутренности, к которым я был подключен. Пентаморф взяла меня за руку, отодвинула в сторону и сама стала удерживать выливающуюся из нее кровь.

– Этого достаточно – произнесла она, уверенным но тихим голосом.

– Ты сможешь встать? – спросил я, не спеша отсоединяя трубку.

– Да, смогу, отключай – сказала она, опираясь рукой о мое плечо.

Я аккуратно вынул трубку из катетера, после чего пентаморф быстро забрала ее у меня и спрятала внутрь себя. Не спеша встав на ноги, я почувствовал как сильно кружится голова.

– Тут довольно скользко – встав следом, сказала пентаморф, осматривая пол вокруг – сам сможешь передвигаться?

– Только перевяжу руку чем-нибудь и надо будет выбираться отсюда – отрывая кусок ткани от рабочей рубахи, ответил я.

Не ощущая серьезных последствий от потери крови, я смотрел на пентаморфа, которая направляла свой фонарик в разные стороны, пытаясь разобраться, где мы находимся.

– Извини, что втянула тебя, но у меня не было другого выбора – произнесла робот.

– В каком смысле втянула? Кто это сделал с тобой? – показывая пальцем на ее живот, спросил я.

– Я расскажу, но немного позже. Давай сначала попытаемся выбраться отсюда живыми…

– Выбраться жив… – не успел я произнести эти слова, как на складе в мгновение включилось освещение, выхватив нас из темноты, с ног до головы окровавленных, стоящих в темной, липкой луже. Неподалеку царил бардак, который я устроил на стеллажах, разоряя контейнеры с человеческими органами.

Глава 6. Танец бессмертного ДНК.

Из ее живота, с открытым инженерным отсеком, все еще лилась кровь и торчали провода. Пентаморф, бережно придерживала израненный гемоблок от протечки. Я знал, что не один робот выпускаемый «Редкрафтом» не мог заниматься самопочинкой или каким-либо образом восстанавливать собственные повреждения. На фабрике, всем изделиям, заранее ограничивали подобные возможности в случае критических поломок. В целях безопасности разумеется. Пентаморф поспешила закрыть инженерный отсек, как только заметила мой взгляд, изучающий ее внутренности.

Тут же я услышал грохот и удары со стороны неработающих дверей, похожий на звук от какого-то железного предмета упавшего на пол. Через мгновение двери распахнулись и мы увидели двух людей в одежде службы безопасности фабрики. Из коридора они удивленно смотрели на нас, так же как и мы на них.

Эти охранники стояли рядом, плечом к плечу и выглядели весьма неблагообразно. На их лицах красовались длинные черные бороды, прикрывающие тугие шеи, которыми они ворочали в разные стороны, смотря то на нас, то на разбросанные по полу пакеты. Одежда на них была того же серого цвета, что и все балахоны на фабрике, но уже куда более удобная, напоминающая комбинезоны инженеров, со множеством карманов и специальных утягивающих ремней. Мы с пентаморфом стояли, не двигаясь, в середине кровавой лужи, словно ждали от них какой-то реакции.

Я хотел разобраться прямо здесь и сейчас в том, что происходит, но что-то мне подсказывало – они пришли сюда не разжевывать мне какие-либо подробности.

"Объект обнаружен. Рядом человек. Сектор восемь, криохранилище. Ждем указаний" – сказал один из охранников, зажав запястье в области модуля с криптофоном. "Что ты здесь делаешь?" – строго спросил второй, рассматривая меня с ног до головы.

Я бросил взгляд на пентаморфа. Она стояла рядом не шевелясь, словно прислушивалась к чему-то и смотрела на охранников. Ее грудь резко и высоко поднималась. Может быть это волнение или дело в том, что она вошла в какой-то аварийный режим. Я не понимал что с ней происходит. Но в любом случае не хотел, чтобы ее забрали прямо сейчас, оставив меня без каких-либо ответов.

– Дэвид Коул, сотрудник фабрики – произнес я вежливо, делая останавливающий жест правой рукой – Все в порядке, я нашел сломанного синта, а сейчас веду его в мастерскую для анализа. Спасибо, что открыли нам дверь, похоже, она вышла из строя при аварии. Вот, даже поранил себя, пытаясь ее открыть. Надо будет сообщить инженерному отделу… – сказал я, надеясь, что их замешательство сработает в мою пользу до того, как они получат ответ от диспетчера.

Повернувшись к пентаморфу, я заметил ее странный, изучающий взгляд на себе. Я попытался взять ее за руку, чтобы вывести ее отсюда. Однако оба охранника моментально извлекли пистолеты-распылители и угрожающе направили их на меня.

– Лучше оставайтесь на месте и не двигайтесь! – крикнул ближайший к мне охранник.

– Стойте! Все в порядке… – отчаянно ответил я, протягивая руки в их сторону. Они оба остановились, слегка замешкавшись.

– Что делать с риппером? Ответьте! – спросил второй охранник у оператора, смотря мне прямо в глаза.

В этот момент, как будто постепенно скидывая оковы робости, пентаморф, все еще поджимая рукой гемоблок в груди, повернула ко мне лицо, взяла меня за рукав и легонько подтянув к себе прошептала:

– Что бы не случилось, я рада что встретила тебя – добавила она с еле заметной улыбкой на бледных губах.

После, пентаморф демонстративно встала на колени посреди лужи крови, прямо перед иступленными охранниками, находившимися от нас в нескольких шагах. Они смотрели на нее, словно не понимали, что им делать дальше. Похоже, их оператор все еще не дал какого-либо ответа. Она завела свободную руку за голову, демонстрируя свою покорность любым действиям с их стороны. Делала она это, настолько изящно и уверенно, что было сложно поверить в подобную капитуляцию. Но поняв, что ее жест сможет продлить нам жизнь, хотя бы на какое-то время, я так же встал на колени и произнес:

– Что вообще происходит? Может быть вы объясните сначала, прежде чем тыкать пистолетами в сотрудника фабрики!

– Не изображай из себя идиота! Мы прекрасно знаем, что ты здесь делаешь и на кого работаешь! Думаешь, ты первый из сепаратистов, кто пытается пробраться как крыса на фабрику, устроив тут здесь саботаж? Вот, одень это и попробуй только дернуться, получишь такую дозу геля, от которой будешь остаток дней валяться парализованным, жалея о неосторожном движении – дерзко и агрессивно сказал охранник.