Пленённая льдом

Я и сама думаю, что петляю по коридорам без всякой цели, пока не нахожу его.

Полотно висит между портретами чернокожей крестьянки и старика с понимающим взглядом. Сначала мне кажется, что я ошиблась, и тогда я подхожу ближе. Бледная кожа, светлые волосы и водянистые глаза. Уголки рта угрюмо опущены, плечи напряжены. Он выглядит напуганным, и мне интересно, могла ли я однажды что-то почувствовать к нему? Я подношу руку к разбудившим меня губам, провожу по грубой краске холста и не чувствую ничего.

– Это он?

Я оборачиваюсь. Я не услышала ее прихода, не почувствовала ее магии. Ледяная ведьма пристально смотрит на меня внимательным взглядом.

– Это тот человек, который тебя разбудил?

– Да, – говорю я, поворачиваясь к принцу на портрете спиной. Не могу вынести его взгляда – одновременно укоризненного и испуганного. – Кто создал все эти картины?

– Я. – Она делает шаг к стене и касается своей тонкой белой рукой лица чернокожей крестьянки. – Я рисую эти портреты, чтобы не забыть их лица.

– Кто они?

– Люди, – просто отвечает Ледяная ведьма. – Ты видела их вблизи? Видела их простую красоту? Ни один из них не похож на другого. Они уникальны. Они совершенны в своем несовершенстве. Видишь эту женщину? Видишь блеск в ее глазах? Она умерла, чтобы спасти свою сестру… она не знает, что та висит в двух коридорах дальше. Она не знает, и поэтому ее глаза блестят. Она считает, что одержала победу надо мной, и это делает ее счастливой даже после смерти. Разве не странно?

Я смотрю на портрет крестьянки и не вижу никакого блеска. Не вижу ничего, кроме мертвых холстов. Но я понимаю, что каждая из этих картин – жертва Северных ветров, навечно заточенная в бумаге. Как слова в книгах…

– Жаль, что все закончилось так быстро, – бормочет Ледяная ведьма, глядя вроде бы на меня, но в то же время – мимо, на картину, что висит за моей спиной. – Мы так никогда и не узнаем этого, правда? Существует ли для нас настоящая любовь? Для тебя – и для нас. И был ли он ею.

Но я только смотрю на нее – я не могу ей ответить. Что мне сказать? Что я не жалею о его смерти? Что он для меня ничего не значит? Что я прощаю ее?

Она коротко кивает мне, будто понимает. Бросает на меня нежный взгляд, а потом отворачивается.

Так же тихо, как пришла, Ледяная ведьма исчезает – шаги ее стихают, словно вздох, словно падающий снег.

Я смотрю ей вслед, пока она не скрывается в конце коридора.

Медленно следую за ней, а как иначе? Все пути ведут к цели, один – длиннее, другой – короче. Я выбираю самый долгий, подальше от магии моей сестры, которая заставляет мою кровь кипеть, дразнит и зудит во мне, манит и мучает. Я взбираюсь на самую высокую башню и открываю стеклянные окна. Северный ветер дует навстречу холодом, его магия струится вокруг меня, затем – внезапно – он отступает, оставляя меня высоко в башне одну. Моя сестра дает мне время, чтобы прояснить ситуацию. Она дает мне время, мне, Лилит, и какое-то милостивое мгновение Королева во мне молчит, и я смотрю на мир, которому принесла больше бед, чем счастья, и думаю, смогу ли однажды искупить свою вину?

– Кто он? – спрашиваю я ее, пока мы наблюдаем из своего укрытия за черноволосым мальчиком.

Мы лежим на животах под цветущим летним кустом с яркими красными цветами. Она совсем рядом со мной. Я слышу ее дыхание и вижу сдерживаемые слезы, которые блестят в ее глазах. Чувствую ее покрытые шрамами руки рядом со своими, ожоги еще не полностью зажили.

– Мой брат, – шепчет она. – Он сбежал в тот день, когда меня и мою мать повели на костер…

Маленький мальчик стоит в стороне от других детей. Он играет с веткой, рисует на песке фигуры. Он выглядит одиноким. Лицо у него серьезное, взгляд замкнутый. Ему довелось пережить уже немало страданий. Я помню его, помню как он убегал прочь от умирающих в деревне.

Она беспокойно ерзает на траве, ощущая непреодолимое желание вскочить, обнять его и заверить, что она в порядке, она жива, она любит его…

Но я ее останавливаю.

– А потом? – тихо спрашиваю я. – Потом что? Заберем его с собой в лес? Будет расти среди призраков?

Она стонет и закрывает глаза.

– Не знаю…

Из большого кирпичного здания за лугом выходит женщина. Она зовет детей, они все слушаются, и маленький мальчик – тоже. Он следует за остальными, склонив голову. Женщина ждет его, гладит по волосам и что-то дружелюбно говорит. Я вижу ее улыбку.

– Ему здесь хорошо, – тихо убеждаю я. – Что мы можем ему предложить?

Едва дверь за детьми и женщиной закрывается, над лугами повисает жуткая тишина. Лишь детские голоса приглушенно звучат из окон.

Она тут же вскакивает и бежит вниз по склону.

– Не надо, – шиплю я, но ее уже нет. Быстро следую за ней, догоняю у дерева и затаскиваю за его ствол. – Нас увидят!

Но ей все равно. Она становится на колени, дрожит, хватает ветку, которую всего несколько минут назад держал в руках ее брат. Опускаю взгляд вниз и вижу то же, что и она.

– Он рисует меня, – хрипло шепчет она. – Он рисует мою смерть!

Я смотрю на линии на песке. Они изображают колья и костер, горящие тела и пламя. Повсюду пламя.

– О боже.

Я опускаюсь на колени и хватаю ее за руку. Ни одно слово в мире не в силах облегчить ее боль. Я поднимаю руку и приказываю ветру задуть нарисованное пламя, заставляя исчезнуть колья, дым и хворост, гашу огонь и преображаю его, пока она и ее мать не встают рука об руку на покрытом цветами лугу.

Она рыдает, слезы капают на песок. Их я превращаю в маленькие розочки, которые обрамляют картину в форме сердечка.

Потом я тяну ее прочь. Я могу изменить картинку, но не прошлое.

Когда лес поглощает нас, она прощается со своей прежней жизнью и с ним.

Прибытие

Приближается время суда, Северный ветер зовет меня, и я знаю, что меня ждут. Я поднимаюсь со своего уединенного места и расправляю плечи. Правители приходят и уходят. Ступень за ступенью я спускаюсь вниз, мимо висячих гробов, к центру дворца. Все идет как должно.

Я знаю, куда идти – во двор. Сюда они прибудут, одна за другой. Снег поблескивает в вечных сумерках далекого севера. Хлопья величиной с кулак наполняют ледяной воздух, танцуя в обманчивом падении. Я плотнее закутываюсь в свое красное пальто. Запах охотника на ведьм еще не выветрился из него. Закрываю глаза и позволяю себе краткий момент воспоминаний и слабости.

Скучает ли он по мне? Или я – всего лишь одно из имен в его списке? Он хотел убить меня, в тот последний момент нашего с ним путешествия, да, хотел. Потому что увидел, какая я на самом деле, какой я могу быть. Он увидел Королеву, когда я убивала Морскую ведьму.

И, как ни странно, я могу его понять. Я опасна. И если у меня будет вся моя сила, то никто уже не сможет меня остановить. Даже он.

Звуки взмахов мощных крыльев возвращают меня к реальности. Я поднимаю взгляд к снежному небу, но не вижу ничего, кроме белых и серых хлопьев. И лишь потом на небосводе мало-помалу начинают вырисовываться неясные очертания громадного грозного зверя – дракона.

Первая сестра пришла судить меня.

Дракон лениво делает круг, взгляд его горит, жаркое дыхание заставляет хлопья снега слезами стекать на землю. Лава и огонь, пепел и дым – от него пахнет адом, из которого он рожден.

Сотрясая землю, он с грохотом приземляется на краю двора, черные когти оставляют на девственном снегу дымящиеся борозды. Он поднимает голову и пышет искрами, потом замирает, и его всадница спешивается. Я слышу, как она тихо разговаривает с драконом, произносит успокаивающие слова. Он не любит зиму, не любит снег и Ледяную ведьму. Он не любит Ледяную ведьму, так же как Повелительница драконов ненавидит свою старшую сестру. Но вот она поворачивается и пристально смотрит на меня. Ее взгляд похож на взгляд дракона, и я знаю, что она немедленно убила бы меня, если бы только могла. Наголо обритая голова феи бледно мерцает на фоне черного тела ее спутника. Она приходит ближе. Уверенный шаг, уверенная аура. Потрескивающая, горячая магия обрушивается на меня. Сила Повелительницы драконов неоспорима.

– Сестра, – выплевывает она, останавливаясь прямо передо мной. Ее тело заковано в черную чешуйчатую броню, облегающую, словно вторая кожа. Она и ее дракон – одно целое.

– Милый питомец, – насмешливо говорю я.

Она рычит. Ее так легко задеть. Когда ее взгляд вспыхивает ненавистью, мне остается только снисходительно улыбаться.

– Скоро тебе будет не до смеха, – пророчит она. – Потому что я здесь, чтобы окончательно уничтожить тебя, и тогда мир наконец освободится от твоего отвратительного существования.

– И ты думаешь, что без меня он станет лучше?

Она смеется, хрипло и резко.

– Нет. Сестра, ведь даже после смерти твое семя все равно пустит корни и будет продолжать расти и расти, пока не поглотит мир людей, не оставив ничего, кроме истерзанных ненавистью фигур, пока мы все не станем такими, как ты.

На этот раз рычу я.

– Ты не такая, как я!

– О да, сестра, я такая же, как и ты. – Она смотрит на небо.

Я вновь слышу шум крыльев. Но этот раз он тише, но не менее мощный. Фигура черной вороны быстро приближается; двумя взмахами широких крыльев она приземляется на край колодца – только для того, чтобы в следующее мгновение сбросить крылья и предстать в образе феи.

– Каково это, когда против тебя поднимается твой собственный выводок? – смеется Повелительница драконов, разворачивается и шагает навстречу пернатой. – Добро пожаловать, Хагравен!

На голове у нее большая черная корона. Хагравен поправляет свой зелено-черный мерцающий плащ из перьев, переводит взгляд на Повелительницу драконов и коротко, хотя и не особенно сердечно, улыбается, но потом видит меня – и застывает.

– Итак, вот она, потерянная сестра. – Мягко взмахнув своим плащом, она соскальзывает с края колодца. – Посмотри, Повелительница драконов, посмотри, какая она слабая. Если бы я не знала, кто передо мной… Ты плохо выглядишь, королева, плохо. Даже для человека, если можно так сказать. – Она оглядывает меня большими глазами, куда более темными, чем мои, более таинственными и настороженными. Глазами хищной птицы.

Рядом с ней словно из ниоткуда появляется Провидица. Пальцы одной руки покоятся на кольце, надетом на другую. Волшебное кольцо – она забрала его у меня! Я сжимаю кулак, удивляясь, почему до сих пор не замечала его отсутствия.

Провидица смотрит на меня, но на лице ее нет ни ненависти, ни страха или раскаяния. Она только коротко кивает мне и опускает руки. Красные, фиолетовые, оранжевые – летящие ленты опоясывают ее тело, шелковые ткани переплетаются с золотом, шнурами и бренчащими монетами.

Как сильно они изменились! При мне они были лишь сестрами – совершенно равными друг другу, – теперь же феи сами определяют себя. И на мгновение я задаюсь вопросом, осталось ли вообще что-нибудь от девушек, которых я знала, или магия целиком поглотила их сущности?

Повелительница драконов, Хагравен и Провидица – трое из оставшихся сестер. Их магия пульсирует в моих жилах, потрескивает в кончиках пальцев, и на мгновение я испытываю искушение повелевать ею. И все же сопротивляюсь этому искушению, потому что знаю: она все равно меня не послушается. Только не тогда, когда в моем сердце торчит ледяной осколок. Ледяная ведьма заплатит за то, что захотела контролировать меня. Она заплатит за то, что решилась бросить королеве вызов.

– После вас, сестры, – с обманчивым спокойствием говорю я, указывая на огромные ворота. – Ледяная ведьма с нетерпением ждет вас.

Они колеблются, они медлят. Они привыкли идти за мной, потому что я – Королева. Но вот Повелительница драконов вздергивает подбородок и, не глядя на меня, проходит мимо. Сразу за ней – Хагравен. Провидица приближается ко мне.

Я приподнимаю брови.

– Так ты представляла себе конец?

– Это еще не конец.

– Нет?

– Нет.

– И все же ты это знаешь.

– Я вижу много возможностей, но не могу сказать, какая из них выпадет.

– Ну конечно.

– Я – Провидица, а не Судьба, – спокойно напоминает мне она.

Я тихо смеюсь, мой смех полон горечи.

– Сестра, ты больше Судьба, чем хочешь признать, потому что не просто видишь будущее, нет, ты формируешь его в соответствии со своими представлениями, – а это, Кассандра, Судьба.

– Судьба, – вздыхает она.

– Кто, кроме тебя, знал мою слабость? – шепчу я, и скорбь заставляет меня сжимать руки в кулаки. Скорбь о ее предательстве, со времени которого для нее прошла уже тысяча лет, а для меня – всего несколько дней. Она была единственной, кто знал о моей слабости. Ей я открылась, доверила свою тоску по любви. Я доверяла ей, но зря. Сегодня я понимаю, что не должна была доверять и ее картам. Заклинание Спящей красавицы не принесло мне любви – только мнимую вечную смерть. Она знала это, она это планировала.

– Все произошло так, как и должно было произойти, Королева, – тихо говорит она.

Королева. Странно приятно слышать мое имя, и все же я с отвращением отступаю. Она предала меня, прежде всего она!

– У меня не было выбора, – словно читая мои мысли, говорит она.

– Да? – спрашиваю я, глядя на ее руку. – А когда ты стащила у меня кольцо, у тебя был выбор?

– Все следует определенному смыслу.

– Это я уже слышала. Я познакомилась с твоим часовщиком. Славный человек, вот только слегка… без ума от тебя.

Я смотрю на нее сверху вниз и понимаю, где ее слабое место. Оно есть у каждого – даже у самых могущественных фей.

– Это неверный путь, – спокойно отвечает она, но ее глаза теряют блеск. Она выглядит больной, серой и бледной.

– А предательство, значит, верный? – приподнимаю я брови. – Ты перетасовала карты. Ты знаешь правила. Теперь тебе придется стерпеть участь, которую ты уготовила нам всем.

– Поверь… – начинает она, но я прерываю ее.

– Молчи! – кричу я, возвышаясь над ней почти на целую голову. Сестра, Провидица, предательница. – Ты ведешь коварную игру, но я не собираюсь играть в нее! – шиплю я и тычу в нее пальцем. Магия пылает вокруг моей руки, вспыхивает, но не подчиняется мне. В глазах Провидицы я вижу осознание: я убила бы ее прямо сейчас, немедленно, если бы только могла. Она отворачивается и поворачивается ко мне спиной. Она бежит прочь от меня, своей королевы, в глубь самого одинокого дворца в мире.

– Давай, Лилит, уже скоро. Видишь свет там, впереди? Становится светлее. – Голос ведет меня через лес. Я чувствую холодные пальцы на своей руке. Больше не чувствую почти ничего. Ни мха под ногами, ни веток, которые тянутся ко мне, цепляются своими когтями в мое платье, рвут его. Деревья вокруг расплываются в массу темных стволов и кустарников, теней и монстров. Я едва вижу бледное мерцание луны, отбрасывающей свой тусклый свет на холодную лесную почву, погружая все вокруг в серебристое сияние. Я не обращаю внимания на тихие крики совы, вой волка. Нет, только рука, которая ведет меня, и голос, который говорит со мной, – вот моя опора. За ними я следую сквозь ночь.

– Видишь? Я же говорила тебе, что у каждого леса есть конец.

Но мы не в конце. Нет. То, что мы нашли, – это центр. Когда мы пробираемся сквозь колючие побеги и выходим из темноты деревьев, то видим перед собой ее – башню. Она вздымается высоко в беззвездную ночь. Черный силуэт, не более, и все же наши сердца начинают биться чаще. Наконец я высвобождаю свою руку из руки сестры и, спотыкаясь, иду вперед, к каменному исполину.

– Нет, Лилит! – кричит она. – Подожди. Мы не должны разделяться. Нужно соблюдать осторожность.

Но я не слушаю ее. Я лечу навстречу башне. Она привлекает меня своим очарованием. Она захватывает меня. Я кладу руку на шершавые камни, чувствую своеобразное тепло – неужели настолько прогрелись солнцем?

Дом, думаю я. Тепло камней начинает разливаться по моим венам, начинает меня кружить, и тогда я запрокидываю голову и смеюсь. Даже когда я оборачиваюсь и смотрю в испуганные глаза своей первой сестры, истерический детский смех эхом разносится по лесной поляне.

– Они заплатят, – шепчу я. – Они заплатят за то, что сделали с нами!

Суд

Магия, такая красочная и разнообразная, с наслаждением течет ко мне, покалывает мою кожу, бурлит в крови и пробуждает во мне Королеву. Они украли мою силу. И с высоко поднятой головой я вхожу в библиотеку сразу после Провидицы.

Ледяная ведьма стоит в полукруге тронов. Их двенадцать, но фей осталось только семь, остальные покинули этот мир. Повелительница драконов без приветствия приближается к железному трону, черному, как чешуйчатая броня, мрачному, как драконья преисподняя. Хагравен приветствует старшую сестру и усаживается на мерцающий павлиний трон, расположив руки на подлокотниках, покрытых перьями. Ее ногти отливают блестящим темно-зеленым цветом. Провидица кивает. Ее трон менее величественный – простая деревянная сфера на пьедестале. Она садится на шар, скрестив ноги по-турецки. И тут посреди комнаты из-под земли вырастают два побега. Они высятся, переплетаются, дают ростки: один усеян красными маками, другой – белыми лилиями. Вместе они образуют сверкающие ворота. Выходят Близнецы: одна в красном, другая в белом, они держатся за руки. На миг мне удается увидеть великолепный сад, пышную зелень и яркие цвета по ту сторону ворот, но тут они закрываются, а побеги рассыпаются в пыль, так что в считаные секунды от них ничего не остается. Становление и разрушение. Харуко и Акико, так их звали когда-то, интересно, как их зовут сейчас. Их магия всегда работала только в унисон, и даже сейчас они всегда поддерживают связь: касаниями, взглядами. Они – настоящие сестры в отличие от нас. Они быстро взглядывают на меня и мчатся к своим колючим тронам, которые стоят так близко друг к другу, что кажутся единым целым.

Не хватает лишь одной. И едва я думаю об этом, как она предстает передо мной в мантии, великолепной, как ночное небо: темно-синяя ткань, усыпанная сверкающими звездными осколками. Она торопливо снимает его, сворачивает изнанкой наружу, обмахивает, и великолепие исчезает под лоскутным одеялом из всевозможных мехов и шкур. Она колеблется, затем идет к своему трону, простому креслу из белого дерева. Я ищу в памяти ее имя, но не нахожу. Не могу вспомнить ни ее лица, ни ее саму. Но знаю, что она – одна из нас. Почему… я забыла ее?

«Потому что она слаба, – шипит во мне Королева. – Потому что она не владеет даже простейшими заклинаниями. Она ничего не может!»

Она – последняя из оставшихся в живых сестер. Седьмая фея. Так ее звали, и мы тоже так называли ее когда-то, потому что она не обладает никакими особенными умениями, у нее нет дара. Она молча сидит рядом с Харуко и Провидицей и ждет того же, что и все остальные: моего приговора.

Пять оставшихся тронов остаются пустыми: их феи убиты. Пожирательница детей нашла свою могилу среди гор детских костей глубоко в туннелях Семигорья. Отравительница пала жертвой собственного яда, и Водяной город теперь свободен.

Ни Крысиная королева, и Колодезная ведьма больше не украдут ни единое человеческое дитя – они тоже мертвы. И ни Морская ведьма, ни ее русалки больше никогда не увидят свет этого мира. Последние навсегда изгнаны в глубины океанов, а Морскую ведьму убил охотник на ведьм. Как и всех остальных.

Пять потерянных фей. Мир еще помнит о них, рассказывает жестокие истории о еще более жестоких истинах, пока эти истории не будут рассказаны так много раз, что станут не более чем смутной тенью правды… Человек, который управлял крысами, дети, выходившие из колодца, усыпанные золотом или облитые смолой… Остальное будет забыто – навсегда. Как и мои сестры.

Никогда больше они не сядут на свои троны.

Никогда больше.

Они стоят странно пустые, и на какой-то короткий миг я удивляюсь тому, какое огромное удовлетворение доставляет мне эта пустота. Она показывает их уязвимость, их слабость. Но во взглядах тех, кто остался, я узнаю новую для себя решимость: сейчас они хотят завершить дело революции, начатое тысячу лет назад.

По мановению руки Ледяной ведьмы меня отбрасывает ветром назад, толкает в кресло. Кресло обвинения на суде ложного правосудия. Две ветки обвивают мои запястья, связывая меня. Я позволяю им ощутить удовлетворение осознания, что я потерпела поражение. Считайте меня слабой и беспомощной! В стороне от моего кресла и от тронов моих сестер стоит второе кресло – оно так великолепно, что, наверное, предназначено для кого-то из них. На самом деле – нет.

– Мы кое-кого ждем, – говорит Ледяная ведьма, едва заметив мой взгляд.

– И кого же? – спрашиваю я.

Харуко и Акико встревоженно переглядываются, Повелительница драконов шипит. Провидица закрывает глаза. Они боятся, но боятся не только меня, но и…

Посреди зала расстилается ковер. Красно-золотой, переплетенный тонкими зелеными прожилками, он пульсирует, как живой. Но вот он остается неподвижным, и на нем стоит мужчина, прекрасный, как солнце, темный, как ночь.

– Добро пожаловать, – приветствует Ледяная ведьма, подходя к нему. Он берет ее руку и касается ее быстрым поцелуем. Я слышу его тихий смех. Лицо Ледяной ведьмы остается невыразительным и холодным.

Затем он поворачивается и смотрит на меня. Он ничего не говорит, и все же я вижу в его горящих глазах любопытство. Он заинтересован.

– Кто это? – спрашиваю я.

– Это, – тихо говорит Ледяная ведьма, – могол с Востока, единственный в этом мире мужчина-фея.

– Чародей, – поправляет он, не глядя на нее. Его темно-синий взгляд прикован только ко мне. – А вы – Королева. – Он слегка кланяется. – Для меня большая честь наконец встретиться с вами.

– Мужчина-фея? – прищуриваюсь я, разглядывая его. На нем восточная одежда: темно-синяя рубаха, зеленые брюки, на голове – практически черный тюрбан. Цвета насыщенные, но настолько темные, что легко могут исчезнуть в тени. Тени… в его пылающих глазах я вижу тени. Он ухмыляется, как будто знает, о чем я думаю.

– Я бы поцеловал вашу руку, если бы не… – Он смотрит на Харуко, и путы с одного запястья спадают. Он тянется к моей руке. – Королева.

Он касается губами моей кожи, не отрывая от меня взгляда. И я вдруг чувствую аромат корицы и ладана, ощущаю жар песка, вижу пустыню в его взгляде и остроту ума в вечной улыбке.

– Достаточно! – сурово восклицает Повелительница драконов, и могол спокойно садится на стоящий в стороне трон, а мое запястье снова опутано побегом. Его глаза не отпускают меня.

Ни на секунду.

Ледяная ведьма остается стоять одна, она задумчиво переводит взгляд со своего гостя на меня, затем поворачивается и начинает говорить. Голос ее звучит чисто и звонко, ни единое колебание не выдает ее нервозности, ни один жест не выдает странных чувств, которые она, кажется, питает ко мне.

– Сестры! Много времени прошло с тех пор, как мы встречались в последний раз, и я знаю, что некоторые из вас надеялись никогда больше не приходить на собрание. Но обстоятельства вынуждают нас отклониться от задуманного шаблона. Вопреки всем ожиданиям и пророчеству Провидицы, Королева пробудилась вновь.

– Как это могло случиться? – тут же спрашивает Повелительница драконов. Ее глаза горят, ее окружает запах дыма и пепла. Выбритый череп бледно мерцает в тусклом свете, проникающем сквозь стеклянный купол. Она в ярости. Она ненавидит меня куда больше, чем все остальные. – Она не должна была проснуться никогда! Чары, которыми мы окружили башню, безупречны. Они должны были выдержать даже смерть Колодезной ведьмы и Крысиной королевы!

Беспокойный ропот среди сестер. Подозрительные взгляды. Могол молча улыбается про себя, будто все это его не касается. Интересно, зачем он здесь?

– Она права. – Пернатая Хагравен наклоняется вперед. Ее голос напоминает карканье черных птиц. – Это кажется невозможным, и все же это произошло!

– Провидица, у тебя есть что сказать?

Провидица сидит на дальнем троне, ее понимающий взгляд устремлен на меня. На исхудавших руках бренчат золотые браслеты. Она босая. На лбу у нее – изящная золотая цепочка с маленьким золотым глазом. Но никакие украшения не могут скрыть ее бледность, когда Провидица спокойно поворачивается к нашим сестрам.

– Будущее, которое я вижу, – всего лишь один из примеров бесконечных версий.

– Что это значит? – рычит Повелительница драконов.

– Все возможно, – отвечает Провидица.

– Ты говорила, она заколдована навеки! – кричит сестра с короной из перьев.

– Да, я видела такую версию.

– Но она проснулась!

– Потому что будущее изменилось.

– И ты этого не знала?

– Напротив, – спокойно отвечает Провидица.