Прошлое должно умереть

– Я хочу принять ванну и переодеться, – категоричным тоном произнес адиген.

И вновь удивил хозяйку корабля, только на этот раз не сильно и, кажется, приятно.

– Ты сможешь привести себя в порядок в своей каюте. А мой суперкарго подберет одежду нужного размера.

– Вряд ли у него окажется новый комплект.

– Окажется, – пообещала женщина. – Жду на чай.

Помпилио кивнул, показав, что приглашение принято.

* * *

Если собрать жителей всех обитаемых планет и попросить их назвать стихию Герметикона, ответ будет единогласным – небо. Глубокое, уходящее в бесконечную даль, невообразимо огромное и невообразимо загадочное небо. Открывающее путь в другие страны и на другие планеты.

Человечество освоило Ожерелье благодаря Вечным Дырам – уникальным устройствам из астрелия, позволяющим создавать стабильные переходы через Пустоту.

Алхимики и астрологи с материнской планеты сумели организовать колонии на девяти мирах, подарив человечеству гигантские просторы, мечтая о том, что развитие будет постоянным и пойдет во благо. Но их мечты столкнулись с суровой реальностью и… не рассыпались, конечно, но несколько потускнели. Люди слабы, подвержены страстям и гордыне, страхам и злобе, и сиюминутным желаниям, но главное – люди столкнулись с глобальными катастрофами, преодолеть которые у них получилось с огромным трудом. Белый Мор и войны Империи, а затем – как следствие – войны против Империи привели к тому, что связь с материнской планетой и тремя мирами Ожерелья прервалась и были утрачены Вечные Дыры – и сами устройства, и умение их создавать. Показалось, что человечество проклято и обречено жить обособленно, а не одной семьей, но вскоре в небо поднялись цеппели и началась Эта Эпоха – новый этап развития цивилизации. Огромные корабли несли в себе астринги – звездные машины, способные создавать небольшие, на один цеппель, межзвездные переходы, и рассеянное человечество вновь осознало себя единой семьей.

Бескрайнее небо связало обитаемые планеты в Герметикон – Вселенную людей, а символом этой связи стали цеппели: военные и гражданские, торговые и пассажирские, исследовательские рейдеры и тяжелые грузовики. И именно грузовой цеппель, здоровенный и мощный корабль класса «камион», приобрел для Киры Помпилио, именно им командовал старый капитан Жакомо, согласившийся провести безумный эксперимент.

Капитан поднялся на борт ровно в шесть утра, с привычной въедливостью проверил готовность цеппеля к полету и в десять, когда радист паровинга сообщил, что «адира ждет», отдал приказ подниматься.

«Дрезе» отцепился от причальной мачты, набрал стометровую высоту и неспешно направился к озеру, бросая длинную тень на Даген Тур и заставляя местных задирать головы. Впрочем, самые смышленые сразу сообразили, что их ожидает зрелище, побросали дела и помчались на берег, торопясь занять места в первом ряду, остальные последовали за ними, и прежде, чем грузовик добрался до озера, набережная оказалась запружена народом. Не каждый день увидишь, как невестка дара убьется на потеху толпе, подарив Даген Туру тему для разговоров на следующие сто лет и два застолья: сначала похороны, потом – следующая свадьба.

– Собираешься прикрепить паровинг к цеппелю? – догадалась Сувар, увидев над головой зависший грузовик. И сброшенные с него тросы с мощными захватами на конце.

– Именно так мы доставили машину на Лингу, – ответила Кира, внимательно наблюдая за действиями береговой команды, члены которой крепили тросы к паровингу. – Мы благополучно совершили три долгих перехода через Пустоту.

Они с Сувар явились на причал к шести утра, облаченные в летные комбинезоны, и так же, как Жакомо, посвятили последние часы проверке машины. Затем Кира распорядилась запустить кузель и разогреть двигатели, однако в подробности предстоящих испытаний не вдавалась, и Ачива до сих пор пребывала в неведении относительно планов подруги.

Но не торопилась спрашивать.

– Надеюсь, во время переходов ты находилась в гондоле?

– Разумеется.

– Мне стало легче.

– Но это не значит, что в следующий раз я не останусь в кабине паровинга, – чуть помолчав, ответила Кира. – Помпилио рассказал, что Гатов совершил переход не просто сидя в паровинге, но залетев на нем в «окно».

– Это невозможно.

– Мне Помпилио не лжет.

Сувар промолчала.

– Захваты – штатно, – доложил подошедший к подругам механик. – Можно переходить к следующему этапу.

Тросы ослаблены, поскольку цеппель висел на прежней высоте, но следовало поторопиться, ведь любой порыв ветра мог сдвинуть камион и превратить испытание в комедию.

Кира все это понимала, но пока оставалась на крыле.

– Так что ты задумала? – тихо спросила Сувар. – Мы отправляемся развлечься на соседнюю планету?

– Тебе стало скучно в Даген Туре?

– А мы ненадолго, – рассмеялась Ачива. – Сходим на какой-нибудь карнавал, выпьем модный коктейль – и обратно.

– Я все равно предложила бы взять багаж.

– Верно… – кивнула брюнетка. – В таком случае рассказывай, что у тебя на уме.

– Капитан Жакомо поднимет «Дрезе» на половину лиги, – ответила Кира, глядя в черные глаза подруги.

– Проверим, как высоко может забраться паровинг?

– Гатов уже проверял – очень высоко, но нужно герметизировать кабину, потому что наверху воздух сильно разрежен… А в Пустоте, как ты знаешь, его вовсе нет.

– Твоя герметизирована?

– Будет.

– Не сомневаюсь. – У Сувар начали подрагивать пальцы. Она была светской дамой, жизнь ее протекала между приемами, премьерами и подготовкой к ним, но когда-то давно, на Кардонии, Ачива совершила с рыжей Дагомаро массу безумств и догадалась, что подруга вот-вот предложит продолжить традицию. – Я давно не летала на паровинге.

– Насколько давно?

– С тех пор, как покинула Кардонию.

– Значит, не так уж и давно, – пошутила Кира. – Ты ведь недавно навещала родину.

– Скажи, что ты задумала, – потребовала Сувар.

– Ты уже догадалась.

– Не хочу об этом слышать.

– Давно в последний раз прыгала с парашютом?

– Никогда.

– Не ври, мы вместе прыгали.

– Тогда это случилось в первый и последний раз, – ответила брюнетка.

– Возможно, придется пережить эти ощущения снова, – прищурилась Кира. – В кабине есть парашют для тебя. Я сама его сложила.

– Что ты задумала? – повторила Ачива.

– Я собираюсь проверить, можно ли выйти на нормальный полет непосредственно с цеппеля, – рассказала Кира. – Без посадки на воду.

– Как ты хочешь это сделать?

– Всю последнюю неделю мы совершенствовали захваты, теперь их можно раскрыть изнутри.

– Их четыре, – буркнула Сувар, пряча от подруги дрожащие пальцы. И изо всех сил стараясь, чтобы не дрожали губы.

– Я умею считать, – спокойно сообщила рыжая.

– Если хотя бы один не сработает, ты…

– Мы воспользуемся парашютом.

– Паровинг перевернется, прыгать будет затруднительно.

– Мы справимся, – уверенно ответила Кира. – Как-нибудь.

– Общение с Помпилио превратило тебя в идиотку.

– Мой супруг никогда не рискует, не подготовившись, каждое его безумство тщательно рассчитано.

– А твое?

– Мне кажется – да. Мы с Помпилио похожи.

– К счастью, не красотой…

– То есть ты со мной? – перебила подругу Кира. – У нас мало времени.

А Сувар, как хорошо знала рыжая, могла болтать часами.

– Если хочешь обязательно разбиться в моей компании, я могу посидеть рядом, – сдалась Ачива. – А кресло второго пилота пусть займет опытный летчик.

– Я специально откладывала испытания в ожидании тебя.

– Почему? – изумилась Сувар.

– Потому что первый полет на паровинге мы совершили вместе, – ответила Кира. – И он получился удачным.

– Полет – да, с посадкой налажали, – хмыкнула брюнетка, припомнив, как нелепо врезались они в воду, а после не сумели погасить скорость и вылетели на берег. То, что осталось от паровинга, пришлось отправить на переплавку.

– Но ведь мы живы.

– С этим не поспоришь.

– Ты со мной? – тихо спросила Кира.

– Если я сломаю хоть один ноготь, я тебя убью.

Решение принято.

Кира с облегчением рассмеялась и взяла подругу за руку:

– Пойдем, покажу, где лежат парашюты.

///

Герметикон – это небо.

Однако большинство людей никогда в жизни в него не поднималось, не летало ни на цеппеле, ни на паровинге, ни на новомодных аэропланах, которые, по примеру Галаны, стали строить во всех развитых мирах. Небо – удел избранных и счастливчиков, небо не подпускает всех подряд, не желая, чтобы прозрачную голубизну испачкали грязными сапогами, небо манит…

И показывает мир совсем другим: большое делается крошечным, объемное кажется нарисованным, а люди исчезают или превращаются в точки. Однако сонный Даген Тур даже с высоты выглядел чистеньким, аккуратным и консервативным.

– Красиво, – оценила Сувар, разглядывая город. – Кажется, я понимаю, почему твои новые родственники влюблены в него.

– Даген Тур – один из старейших городов Ожерелья, а значит – Герметикона. Его никогда не перестраивали, только восстанавливали, поэтому даже сейчас его архитектура в точности копирует архитектуру материнской планеты, – рассказала Кира. – Тем он интересен и ценен.

Каменные дома под черепичными крышами, узкие, мощенные булыжником улицы, ратуша на главной площади… Главная площадь носила имя Доброго Маркуса, и на ней стоял величественный собор с высоченной колокольней, отделанный драгоценным ферсайским мрамором и украшенный бесчисленными скульптурами. Немного корявыми, потому что все они были созданы еще в Эпоху Ожерелья, когда люди только расселялись по Герметикону и знали всего девять планет.

Даген Тур не хотел и не собирался меняться, и все «современные» постройки – двухсотлетний вокзал, эллинг и склады – располагались за его пределами, не вклиниваясь в привычный облик: ведь лингийцы традиционно предпочитали неизвестному проверенное.

– У них появилось электричество и канализация, но они запрещают въезжать в город на автомобиле.

– Как же ты выкручиваешься? – изумилась Ачива, вспомнив нежную любовь подруги к спортивным машинам.

– Никак, – вздохнула Кира. – Езжу в коляске.

– Запряженной лошадьми?

– Да.

– Ужасно, – покачала головой брюнетка. – Пусть Помпилио заставит их одуматься.

Она плохо понимала реалии жизни в лингийской глубинке, но объяснять что-то или доказывать Кира не стала, просто рассказала:

– Четыреста с лишним лет назад местные приняли закон, требующий от возниц убирать навоз. Штраф – цехин. Возница Помпилио останавливается и убирает точно так же, как любой извозчик или фермер, привезший на рынок овощи. И ты должна понимать, что мой супруг отнюдь не скряга, он может выложить цехинами все улицы и площади Даген Тура, но он понимает, что есть вещи, которые нужно делать.

Несколько секунд Сувар молчала, после чего осторожно поинтересовалась:

– И что?

– Местным нравится, когда на улицах чисто.

– Как это связано с автомобилями?

– Местным они не нравятся.

Ответить понятнее было невозможно.

– Почему ты называешь их местными? – спросила Ачива.

– Раньше называла лингийцами, теперь – местными. – Кира выдержала паузу. – Если все продолжит идти так, как сейчас, скоро я стану называть их нашими. Как Помпилио.

– И станешь настоящей лингийкой.

– Да.

– Ты этого хочешь?

– Мы об этом говорили, Сувар, – напомнила Кира, поглаживая штурвал. – Нет смысла возвращаться к теме.

– Я улетела с Кардонии вскоре после начала войны, но чувствую себя кардонийкой.

– Я не смогу изменить прошлое, но сейчас мы говорим о будущем, – твердо произнесла рыжая.

Тем временем «Дрезе» поднялся в безоблачное небо на оговоренную высоту, рация ожила, радист подключил внешние динамики, и кабину паровинга наполнил голос капитана Жакомо:

– Адира, мы в километре над озером.

Кира улыбнулась, бросила быстрый взгляд на подругу и нахмурилась, разглядев в глазах Сувар нерешительность.

– Боишься?

– Есть нехорошее чувство… – протянула светская львица.

– Насколько нехорошее?

– Как будто ноготь я все-таки сломаю.

Несколько секунд Кира обдумывала слова Ачивы, после чего распорядилась:

– Капитан, пожалуйста, поднимитесь еще на триста метров.

Радист продублировал приказ, и цеппель вновь пришел в движение.

– Думаешь, так будет лучше? – немного нервно спросила брюнетка.

– С большей высоты падать интереснее, – немного нервно ответила Кира.

– И дольше.

– Ненамного.

Радист, пользуясь тем, что его никто не видит, вытер со лба пот. Сидящий у кузеля механик – тоже. И заодно принялся возносить молитву Доброму Маркусу, покровителю Линги, потому что молитву святому Хешу, покровителю цепарей, он уже прочитал. И вскрикнул, когда паровинг качнуло.

– На этой высоте сильный ветер, – сообщил Жакомо то, что паровингеры и так почувствовали. – Как дела у вас?

– Покачивает, – не стала скрывать Кира. – Опуститесь до тысячи двухсот.

– Слушаюсь.

– Приготовиться к началу испытаний. Запустить двигатели! Холостой ход!

Сувар беззвучно прошептала несколько фраз, то ли короткую молитву, то ли длинное ругательство.

Патриархальный Даген Тур казался нарисованным. И очень-очень далеким. Жителей не разглядеть, но Ачива не сомневалась, что на зависшие в безоблачном небе корабли пялится все население долины.

– Что будет, если у нас не получится? – спросила брюнетка только ради того, чтобы хоть о чем-нибудь спросить.

– Куплю еще один паровинг, – отозвалась Кира, внимательно изучая показания приборов. Пока все системы работали штатно.

– Мне бы твой оптимизм, – пробормотала Ачива.

– Бери сколько угодно.

Кира закусила губу и вновь провела ладонью по штурвалу. Сувар увидела, что подруга нервничает сильнее, чем показывает, и поняла, что должна сказать. Повернулась, протянула руку, легко прикоснувшись к плечу адигены, и твердо пообещала:

– У нас получится.

И почувствовала, что угадала: Кира улыбнулась.

– Да!

– Тысяча двести, – доложил Жакомо.

– Начинаем испытания! – Кира глубоко вздохнула и надавила на кнопку, раскрывая удерживающие паровинг захваты.

Увидела, как небо полетело вниз, вслед за падающей машиной, успела обрадоваться, но через мгновение послышался вопль:

– Проклятие!

Небо совершило кульбит, их изрядно тряхнуло, а потом все остановилось, и паровинг замер под цеппелем, глядя носом вниз. Девушек дернуло в креслах, но ремни не позволили им свалиться на лобовое стекло.

– Что происходит?

Позади громыхнуло. Что-то из того, что оказалось незакрепленным.

– Мы падаем?

– Мы не отцепились!

Радист завизжал.

– Третий захват не раскрылся, – хладнокровно сообщил Жакомо. – Адира, как у вас дела?

– Паника! – отозвалась Кира.

Капитан крякнул, но промолчал: ничем другим он помочь не мог.

– Хорошо, что мы пристегнуты, да? – На глазах Сувар выступили слезы, но шутливый вопрос она задала достаточно твердым и уверенным голосом. И даже улыбнулась. Попыталась улыбнуться.

– Ты сама сказала, что у нас все получится, – спокойно ответила Кира и громко произнесла: – Механик?!

– У меня пока порядок, адира! Кузель заблокирован, однако мощности аккумуляторов хватит надолго.

Работать под углом девяносто градусов алхимический кузель не мог, конструкция не позволяла, но проблем с электричеством нет, а значит, двигатели дадут нужную мощность.

– Замечания?

– Хорошо, что я не стал завтракать.

Как любой летательный аппарат, паровинг был рассчитан на разные режимы полета. «Мертвую петлю» он делать не способен, но многие фигуры пилотажа были ему по плечу, и резкий крен бортовые системы перенесли спокойно. Однако долго висеть на одном-единственном захвате вряд ли получится.

– Капитан, дайте высоту! – распорядилась Кира. – Резко поднимайтесь и при этом маневрируйте так, чтобы меня раскачать, а затем как-нибудь отцепите трос.

Возможно, окажись на месте Жакомо менее опытный офицер, он бы начал задавать бессмысленные вопросы, теряя время и рискуя жизнями паровингеров, а вот старик ответил коротко:

– Мы его взорвем, адира, небольшой заряд уже подготовлен.

И у Киры потеплело на душе: приятно, когда помощник понимает ситуацию так же хорошо, как ты, и принимает такие же решения.

– Как думаешь, вода сегодня холодная? – продолжила шутить Сувар.

– Искупаемся после обеда, – хмыкнула Кира.

– Обещаешь?

– Мой парк выходит к чудесной тихой бухте, тебе понравится.

– Там тоже есть скульптуры?

– Разумеется.

– Работы Кауро?

– Нет, парк разбили на триста лет раньше. В нем стоят работы Жардена дер Спата.

– Оригиналы?

– Кахлесы не терпят фальшивое.

Радист вновь вскрикнул, поскольку паровинг изрядно качнуло.

– Следи за горизонтом, – распорядилась Кира. – Надеюсь, трос выдержит.

– Жаль, что он оказался таким крепким.

Девушки рассмеялись. Правда, неестественно громко и резко. Что, впрочем, неудивительно, учитывая их положение.

Паровинг болтается в воздухе, удерживаемый одним, но необыкновенно крепким тросом и глядя на далекую землю левым крылом. При каждом движении слышится громкий, весьма неприятный скрип. Радист скулит. Механика не слышно, но есть серьезное подозрение, что он тоже напуган. Ветер усиливается.

– Спасибо, что отправилась со мной, – произнесла Кира, бросив взгляд на подругу. – Для меня это было очень важно.

– На земле поблагодаришь, – отрывисто ответила Сувар. Передохнула и осведомилась: – Мне кажется или мы стали раскачиваться сильнее?

– Набрали инерцию.

Сильный ветер и маневры капитана Жакомо сделали свое дело: амплитуда колебаний паровинга начала расти.

– Представляю, какая болтанка сейчас на цеппеле, – пробормотала Ачива. – И как там сейчас ругаются.

– Вряд ли ругаются, они ведь должны нас спасти, – бросила Кира. – Что с горизонтом?

– Минус двадцать три градуса, – доложила Сувар, дождавшись, когда паровинг достигнет крайней правой точки.

– Я бы на вашем месте поспешил, адира, – негромко произнес Жакомо. – Полагаю, захват вот-вот порвется.

– Я вас поняла, капитан, взрывайте трос на этом заходе. Всем приготовиться! – Кира вновь закусила губу, прикоснулась к висящему на груди медальону, собираясь обратиться к любимому, но неожиданно для себя сказала совсем другое: – Да хранит нас Добрый Маркус!

За что удостоилась внимательного взгляда подруги.

Паровинг достиг самой нижней точки и стал стремительно подниматься вправо.

– Минус восемнадцать градусов!

«Пора!»

Жакомо взорвал трос, но за секунду до этого сломался захват и паровинг ухнул вниз. К счастью, носом вперед. Но почти в пике.

– Двигатели на полную! – закричала Кира. – Дай тягу!

Четыре мощнейших мотора заработали, бешено раскручивая винты, но машина продолжала лететь к воде.

– Кира! – взвизгнула Сувар. – Кира!

– Не будем торопиться, – процедила рыжая, очень, очень осторожно потягивая штурвал на себя. – Иначе порвемся…

Слишком высокая скорость, плюс неудачный угол, ведь в первую очередь машину нужно выровнять, плюс стремительно приближающаяся поверхность озера… Хотя… это скорее минус.

– Кира!

Радист замер у входного люка, готовый в любой момент раскрыть его и прыгнуть. Что с механиком, не ясно, его не видно, потому что он на посту, не отходит от кузеля. Сувар бледна как смерть. Адигена тоже, но сохраняет спокойствие.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

1

Значение этого и прочих используемых в Герметиконе слов и выражений см. в словаре.