Тераполисы. По другую сторону грани

– Если не в бизнесе, тогда в чём? Праздный интерес не может считаться веской причиной. А личного и быть не может, ведь как показали две недели проживания бок о бок с женщиной в одном доме, к браку в традиционном смысле этого слова вы совершенно не готовы, – чопорно ответил мужчина, поднимая поднос со стола. – Пожалуй, я бы даже сам предостерёг госпожу от этого шага. Да и любую другую женщину – тоже.

– То есть, ты наконец отстанешь от меня с этой женитьбой? – не поверил своим ушам Чой. – Хоть одна хорошая новость за день!

Дворецкий неодобрительно покачал головой и направился к выходу. Уже стоя в дверях, он всё же добавил:

– Файл находится в той директории, которую я указал. А что с ним делать дальше – ваша забота.

Кристофер подождал пока за дворецким закроется дверь и вновь развернул виртуальную карту. На сытый желудок думалось не в пример лучше, однако система в местах ограбления по-прежнему не просматривалась – мозг отказывался решать старую задачку, когда в его распоряжение может быть предоставлена новая, куда как интереснее. Спустя пару минут рядом с картой была выведена схема древа каталогов, из которого не составило бы труда вывести на экраны небольшой текстовый файл, снабжённый, судя по его размеру, десятком фотографий среднего качества. Чой просидел несколько минут, глядя поочерёдно то на карту, то на схему, а потом и вовсе смахнул все виртуальные экраны. Кофе – вот что ему было необходимо в данный момент. А тайнами всегда можно заняться и позже.

***

Серый цвет вновь вошёл в жизнь Михаила Ларинова. Серые стены камеры, серая подушка, еда оттенка мокрого асфальта и такого же цвета галстук у психолога, отвечающего за реабилитацию бывшего преступника. И ни единого больше яркого пятна не попалось на его глаза за прошедший месяц.

Михаил вернулся в тюрьму практически с радостью. Он безо всяких возражений отправился с офицером полиции в отделение Первого, выслушал там обвинение в том, что незаконно покинул пределы разрешённой для проживания территории и почти с облегчением вернулся под стражу в Пятый. Никаких иллюзий по поводу своих новых знакомых он не питал и просто приготовился дожидаться окончания срока своего заключения в уже ставшей привычной камере. Ведь та стезя, на которую он вступил и в которую его всё сильнее затягивали Мэй и её напарники, казалась ему опасней с каждым днём, а мужчина никогда не любил подвергать себя опасности.

На вопросы куратора о том, чем же он планирует заняться после освобождения, Ларинов старался отмалчиваться. Ни одна идея не посетила бывшего учёного в серых стенах, ни один проект он не смог хотя бы попытаться реализовать в своих мыслях. Казалось, после настолько громкого фиаско наука сама стала обходить стороной нерадивого экспериментатора, напрочь лишив вдохновения. Михаил размышлял об этом долгими ночами и даже подумывал попросить направить его после окончания заключения на исправительные работы. В конце концов, тяжёлый и неквалифицированный труд прекрасно помогает отвлечься от ненужных мыслей. К тому же, даст возможность получать хоть какие-то средства на пропитание и обеспечит новым жильём, ведь мать, до сих пор позволявшая удерживаться на плаву после увольнения, так и не пришла повидаться со своим бестолковым сыном-преступником, через надзирателей передав просьбу больше её не беспокоить и не позорить перед соседями.

Очередное серое утро Михаил встретил с неожиданно решительным настроем. Мужчина наконец почувствовал, что дозрел для принятия своей новой судьбы, какой бы она ни была. Он был намерен поговорить сегодня с психологом и попросить поспособствовать ему в поиске соответствующей работы: руководство тюрьмы частенько курирует бывших заключённых, а Ларинов, будучи спокойным и беспроблемным, наверняка смог бы на такую помощь рассчитывать. Встречи со специалистами проходили обычно после завтрака, и Михаил даже с некоторым приятным волнением дожидался в этот раз своей очереди, против обычного аккуратно пригладив водой торчащие в разные стороны волосы и дважды почистив зубы.

Завтраки, как и любые приёмы пищи, в камеры подавали автоматически, через специальные окна в стенах: четыре раза в сутки соответствующую дверцу можно было открыть и забрать оттуда биоразлагаемые ёмкости с едой. Иногда помимо продуктов к заключённым попадали дополнительные вещи – так называемые передачки от посетителей или специальные предметы, которые отбывающие в тюрьмах срок могли попросить у руководства и получить в качестве поощрения. Но Ларинов никогда ничего подобного не просил, а получать подарки или письма ему было попросту не от кого. Поэтому белый конверт, уложенный между двумя контейнерами, казался нереальным, словно прибывший из параллельной вселенной предмет.

Михаил взял конверт слегка подрагивающими пальцами, начисто забыв про идеально сбалансированную кашу мутно-серого цвета. Первая мысль, которая посетила едва удостоверившегося в реальности происходящего мужчину, была о том, что письмо ему написал отец. Давно, казалось ещё в прошлой жизни, когда маленький Миша жил с обоими родителями, он частенько получал такие письма от папы. Благодаря небольшим запискам мальчик как раз и научился читать. Со временем письма становились всё объёмнее, а их содержимое – интересней. Отец словно приоткрывал перед сыном завесу над тайнами этого мира, каждый раз помещая в белый конверт очередную интересную заметку. Письма перестали приходить уже много лет как, да и некому их теперь было отправлять наполовину осиротевшему мальчику. Но от конверта всё равно упорно веяло волшебством.

Внутри безымянного письма без обратного адреса лежал исписанный от руки лист бумаги. Почерк отправителя был аккуратным, пусть и немного резким, а строчки ложились ровно даже безо всякой линовки. До сих пор с трудом верящий, что кому-то в современном мире могло прийти в голову от руки написать письмо преступнику, Михаил принялся вчитываться, с трудом осознавая смысл текста.

Послание пришло от главы корпорации «Бесконечность», той самой Миранды, которую он когда-то по случайности взял в плен. Глава совсем не интересовалась здоровьем и состоянием заключённого, отметая правила хорошего тона. Зато сразу упомянула, что в курсе его связи с Адмиралом и тех преступлений, к которым он косвенно приложил руку. Она не обвиняла, не успокаивала и не оправдывала действий Михаила, а просто сухо констатировала факты. И в третьем абзаце изложила суть своего предложения. Практически всемогущая в сравнении с беспутным учёным Миранда предлагала сделку: в обмен на знания и потенциал Ларинова она могла предоставить комфортные условия работы. И, разумеется, признание.

Девушка не требовала сиюминутного ответа, да и обратной связи письмо не предполагало. Оно было уже вторым, но третьего предложения от «Бесконечности» точно не поступит и оставшееся отбывать в неволе время мужчина должен потратить на раздумье с умом. Бывшему преступнику предлагалось до окончания срока своего заключения, решить, как же он будет жить дальше. А в конце его потенциальный работодатель добавила, что легко и просто стать безработным бродягой или чернорабочим со скудным заработком. И даже самому смелому из людей будет сложно и страшно начинать свой путь сначала, к тому же, любой человек волен быть тем, кем он хочет. Но глупо растрачивать такой талант впустую, когда можно применить его во благо людям и новой жизни. А уж кому его, этот талант, посвятить – это дело десятое.

Едва не забывший про завтрак Ларинов этим утром спешил на еженедельную встречу с психологом. Аккуратно сложенный лист бумаги покоился на столике в белом конверте, чтобы после возвращения быть прочтённым ещё раз десять, как минимум. Мужчине не терпелось поделиться с куратором своими задумками и планами на будущее, и даже удивительно было, как много идей и проектов может прийти в голову за каких-то полчаса! А ещё ему хотелось поскорее попросить у руководства несколько блокнотов и ручек для записей, ведь он не планировал после окончания срока заключения выходить на свободу с пустыми руками. Маленький мальчик, которого крепко держали за руки оба родителя, до сих пор жил в глубине души Михаила. И этот мальчик был готов к настоящим подвигам. Тем, на которые мог быть способен только он.

***

Восемнадцатью годами ранее…

Группа из десяти подростков коротала время на площадке неподалёку от многоэтажных домов. День уже шёл на убыль, но до захода солнца оставалось несколько часов, которые местная молодежь могла вполне легально проводить в обществе сверстников. Разномастная компания, вооружившись кто новомодными электросамокатами, кто планшетами, а кто музыкальными колонками, вела неспешные беседы, разбившись на небольшие группки. И время от времени кто-нибудь из них с нетерпением поглядывал на часы.

– Ну и где там наш местный Марадона потерялся? – с нетерпением в голосе спросила одна из девушек, отвлекаясь от рисования на своём планшете.

– Да вон он, уже бежит.

К толпе действительно подбегал парень в спортивном костюме. В одной руке он держал футбольный мяч, а во второй нёс несколько бутылок газировки. За спиной же у него висела гитара без чехла.

– Вот, смотрите какой раритет добыл! – кивнул он себе за спину, одновременно передавая часть бутылок товарищам. – Пришлось из-за неё домой возвращаться.

– Пойдёмте скорее, а то и без того кучу времени потеряли, – уставшие голоса слышались то тут, то там, заставляя остальных поторопиться и двинуться в путь.

Ребята собирались провести время у заброшенных складов. Ещё пятнадцать лет назад здесь было поле с подсолнухами, но со временем стройка вытеснила все посадки далеко за пределы города. Застройщик через год обанкротился, оставив после себя лишь несколько незаконченных высоток, да память о раскопанной грунтовой дороге к складам, на месте которой сейчас был пустырь.

От домов до пустыря было рукой подать. Путь ребят проходил через супермаркет, в котором добровольцы на совместно собранные деньги закупили различных в меру вредных снеков, а после пролегал мимо детской площадки. Та выглядела такой же заброшенной, как и многое другое в городке, и не пользовалась у местных мамочек популярностью из-за близкого соседства с опасной для карапузов зоной. Бродячие собаки периодически устраивали на пустыре сходки, а как-то поздней весной неподалёку от песочницы видели греющихся на солнышке змей. Родительницы предпочитали пройти лишнюю сотню метров, зато иметь при этом возможность спокойно почесать языками пока дети резвятся на карусели, а не дёргаться от каждого шороха.

– Послушай, а это разве не твоя сестрёнка сидит там, на горке? – один из парней остановился в паре десятков метров от низенького заборчика, служащего детской площадке ограждением.

Компания почти разом обернулась, хотя у некоторых сестёр и в помине не было. Молодой же футболист, прищурившись, согласно кивнул.

– Ага, она. Ну что, погнали дальше?

– Разве такому маленькому ребенку можно гулять одной? – парень не сдвинулся с места, невольно заставляя остановиться и остальных. Высокий юноша в очках, во внешности которого явно угадывались азиатские корни, только производил впечатление спокойного интеллигентного парня. Друзья уже знали, каким упрямым нравом он обладает, а некоторые особо задиристые могли рассказать и о крепости его кулаков.

– Какая же она маленькая, ей уже шесть! – отмахнулся спортсмен. – Домой опять пришёл очередной массажист, вот её наверняка и выставили, чтобы под ногами не путалась.

– Не хочешь взять её с собой?

– А меня об этом просили? – устало поинтересовался парень. Разговоры о семье ему изрядно надоели.

– Но она же твоя сестра! – не унимался его собеседник.

– А я просил родителей рожать такую прорву детей?! – наконец не сдержался спортсмен, срываясь на крик.

Его родители были женаты уже почти двадцать лет. Мать иногда рассказывала про их с отцом великую любовь. Не ему, разумеется, а его сёстрам. От этой самой любви у них родились погодки: вначале он, милый крепыш, через полтора года – его очаровательная сестра с ясными голубыми глазами, а ещё через год на свет появилась так называемая «королевская» двойня, мальчик и девочка. Несмотря на постоянную усталость и периодическую нехватку денег в семье, родители были на седьмом небе от счастья. Ещё бы! Многие из знакомых и одним то ребёнком обзавестись не могли, а у них – дом полная чаша.

Постепенно быт налаживался, дети росли, да и родители всерьёз подумывали о расширении жилплощади, благо теперь они могли оба выйти на работу. Но как гром среди ясного неба стала для них новость о ещё одном члене семьи. Старший сын до сих пор помнит, с какими бледными лицами родители сообщали им о том, что через пять месяцев у них должна появиться маленькая сестричка. Помнил, какую истерику тогда закатила младшая сестра, которой совершенно не хотелось делиться своими платьями. Помнил, как близнецы наотрез отказывались, чтобы детскую кроватку ставили в их комнате. Как отец и мать часто ссорились по ночам. Негромко, вполголоса, но разве в тесной квартире что-то утаишь?..

Девочка, здоровая и спокойная, действительно родилась через пять месяцев. К ней потихоньку начали привыкать, посчитав, что раз самое худшее в их семье уже случилось, дальше должно становиться только проще.

Как оказалось, худшее было только впереди. Малышка даже ещё не научилась ползать, когда одним поздним вечером подслушивающий по привычке старший сын узнал, что мать снова беременна. Говорили родители тихо, но уж лучше бы кричали в голос. Мальчик и половины смысла их разговора тогда не понял, но по безысходности в голосах догадался, что семью теперь ждут по-настоящему трудные времена. Мать почти всю беременность лежала, предоставив детям заботиться о себе самостоятельно: врачи строго-настрого запретили ей волноваться, поднимать тяжести и заниматься домашними делами, каждый раз напоминая, какими ужасами для её уже немолодого организма может обернуться подобная беременность. Мать рыдала ночами в подушку, изредка жалуясь отцу, что «и избавиться от него было нельзя». Отец же в то время чудом сохранил работу, и старался появляться дома пореже, беря подработки одну за другой.

Шестой ребёнок в их семье появился на свет на два с половиной месяца раньше срока, худой и с целым букетом болячек. Мать, которая пробыла тогда в больнице почти месяц, лишь вымученно шутила «зато теперь уж точно никаких больше детей». Малыша выхаживали, выкармливали и возили по врачам. Его же старшая сестра, которую предыдущие полгода передавали с рук на руки, нигде стараясь не задерживать, тем временем уже уверенно топала своими ножками, но ситуация от этого не изменилась. Младший, болезненный брат полностью завладел вниманием семьи и от девочки требовалось лишь быть тихой и не доставлять хлопот. Вот и сейчас, парень всего-то хотел, чтобы его не трогали, а в особенности не заставляли возиться с этой малявкой.

– Эй, Марадона, потише… – паренёк с массивными наушниками дотронулся до локтя товарища. – Ты нам тут весь район распугаешь.

– Если с ней что-то случится и узнают, что ты её видел, но не вмешался, тебе же самому и влетит, – покачал головой юноша в очках.

– Не буду я её брать с собой, – заупрямился спортсмен, которому лишь юношеский максимализм и врождённое упрямство не позволяли разглядеть в словах друга здравый смысл.

– Значит, останемся здесь и будем за ней присматривать.

Парни с вызовом посмотрели друг на друга, явно не желая уступать.

– Ну всё, наш Самурай завёлся, – послышался смешок со стороны.

– А мне вообще всё равно где сидеть, – девица с планшетом кинула свой рюкзак на ближайшую скамейку и пристроилась рядом. – Тут тоже ничего так.

– И домой потом возвращаться быстрее, можно будет подольше посидеть, – поддержал подругу парень с самокатом, который и раньше скептически относился к прогулкам по столь ухабистым дорогам.

– Я тоже не возражаю, давайте останемся, – соглашались и остальные.

– Ну и чёрт с вами, – спортсмен с чувством сплюнул на землю и, демонстративно усевшись спиной к детской площадке, сорвал со спины гитару, принимаясь подбирать аккорды. Второй же юноша сбросил на землю свой рюкзак, поправил очки и направился к пластиковому строению, напоминавшему замок.

Девочка сидела на верхней площадке, раскладывая по кучкам маленькие палочки. На ней были надеты простая голубая футболка без рисунка и синие бриджи, купленные явно на вырост. Чёрные волосы были собраны в два низких хвоста, но некоторые прядки уже успели выбиться из незамысловатой прически. Умытая, аккуратная, она производила впечатление ребёнка, о котором заботятся, но ровно в той степени, чтобы соседи не смотрели косо. Во всяком случае, диковинных косичек, с которыми щеголяли её старшие сёстры, девчушке не плели, и как принцессу не наряжали.

– «С другой стороны, – подумал парень, – а кому её баловать? Родителям, которые погрязли в быту и заботе о более слабом ребенке? Или старшим братьям и сестрам, в глазах которых она наверняка выглядит источником всех бед?..»

Ещё не дойдя до малышки, ему подумалось, как скучно той должно быть каждый раз по несколько часов сидеть в одиночестве на улице. Все её ровесники обычно либо гуляют компанией, либо сидят неподалёку от родителей с игровой приставкой в руках. Юноша, вначале всё же ожидавший увидеть у неё что-то подобное или хотя бы книгу, вдруг осознал, что в этой семье персональный планшет для ребёнка мог считаться роскошью. И вполне возможно, что девочка попросту не умеет читать.

Парень подошёл вплотную к выцветшему пластиковому балкончику, за которым и сидела девочка, и прокашлялся, привлекая к себе внимание. Малышка подняла взгляд и посмотрела на него спокойно и внимательно. Ясно было, что она прекрасно видела расположившуюся неподалёку компанию подростков, но не посчитала нужным акцентировать на этом своё внимание. Опыта общения с детьми у юноши было немного, хотя даже этого хватило, чтобы понять – для этой девочки со спокойным взглядом синих глаз не подойдут ни сюсюканье, ни – упаси боже, грубость. Взгляд сам собой упёрся в крышу игрового дворца, словно нашёптывая решение.

– Добрый день! – начал он с приветствия и отвесил глубокий поклон. – Мы с товарищами, в число которых входит и ваш старший брат, подумали, что столь юной принцессе не подобает находиться в своём замке без свиты и храбрых рыцарей. Дозволено ли мне будет охранять покой юной леди издалека?

Малышка продолжала спокойно рассматривать его и только сейчас до парня дошло, что он, пожалуй, перегнул палку. Откуда девочка, которую вряд ли научили буквам, знает, как играть в рыцарей и принцесс? И вообще, если есть проблемы у младшего ребенка, где гарантия, что и эта девочка не отстаёт в развитии? Стоило бы попросту сообщить ей, что за ней присматривает старший брат и в случае чего можно обратиться к их компании за помощью. Но в тот момент, когда мысленно ругающий себя парень уже собрался открыть рот, девчушка поднялась на ноги и, оттянув края футболки, присела в немного неуклюжем, но вполне узнаваемом книксене.

– Благодарю вас, мой храбрый рыцарь, – она отвечала со всем величием, на которое был способен ребёнок в растоптанных кедах. – Я дозволяю вам охранять меня. Можете возвращаться на свой пост.

– Да, моя леди, – парень ещё раз склонился, а потом отправился по ту сторону забора. Малышка взглядом проводила его до калитки, а потом вернулась к своим делам.

– Что это ты там за цирк устроил? – тут же обступили его друзья, которые не могли расслышать его разговора с девочкой, однако всё видели.

– Да я и сам не понял… – протянул он, ещё раз посмотрев в сторону замка.

– Ладно, Самурай, расскажи лучше, как твои вступительные в военное училище прошли, – отвлёк его внимание один из парней. – Большой конкурс был?

– Тебе и не снилось, – усмехнулся тот, переключаясь на привычную тему.

Компания просидела так ещё час, а потом ребята один за другим начали расходиться по домам.

– А ты тут чего сидишь? Разве у тебя сегодня нет вечерней тренировки?

Парня с мячом окликнул высокий мужчина в сером костюме. Они были поразительно похожи внешне и ребята безо всякого труда узнали в подошедшем отца своего товарища-спортсмена.

– Нет, она же по пятницам, – отмахнулся парень, ловко подбрасывая мяч в воздух. – А сегодня суббота.

– Надо же, совсем в днях потерялся… – покачал головой мужчина. Ему, содержащему огромную семью, порой приходилось работать и без выходных, поэтому путаницы в днях недели не были для этого уставшего мужчины редкостью. – Пойдём что ли домой, поможешь с ужином.

– Да мать же сегодня дома, вдруг она что-то уже приготовила, – безо всякого энтузиазма, парень всё же поднялся на ноги и стал собирать рюкзак.

– Ага, дождешься от неё, – усмехнулся мужчина, и случайно уткнулся взглядом в детскую площадку. – А она почему здесь в такое время?

Сын только пожал плечами.

– Наверно мать выставила. У мелкого же сегодня массаж, там и без неё воплей полная квартира.

– Совсем забыл… – покачал головой отец. – А ты, стало быть, присматриваешь за сестрой?

Парень пробурчал себе под нос что-то нечленораздельное, побоявшись и наврать в присутствии друзей, и сказать правду.

– Хоть бы планшет ей, что ли, дали…

– Планшет мелкому нужен, он без него вообще орёт и не успокаивается!

Мужчина ещё сильнее нахмурил брови, но промолчал, только сейчас осознав, что и так слишком много наговорил при друзьях сына. Малышку позвали домой и она, спустившись по лестнице и подбежав ко взрослым, поздоровалась и пристроилась к ним вслед. Лишь на мгновение девочка обернулась, чтобы кивнуть обещавшему её охранять парню в очках, будто освобождая этим от обязанностей. Но уже не увидела, как после он с задумчивым видом помахал рукой ей вслед.