Билет в один конец, или Свобода на рисовых мешках

С наступлением сумерек я закатилась с бар. Заказала пиво, включила скайп и начала жаловаться подружке на свою жизнь-жестянку. Я взахлеб рассказывала ей, какой плохой у меня начальник и как его выходки негативно сказываются на моей ранимой психике. Спустя три часа, когда желудок до отказа был наполнен «жидким хлебом», я наконец почувствовала, что меня отпускает. Выговорившись и получив поддержку от близкого человека, я ощутила облегчение. Свою терапевтическую роль сыграл и алкоголь. В общем, обсуждать больную тему мне больше не хотелось ни с подругой, ни тем более в своей голове. Единственным моим желанием под конец дня было положить голову на подушку и забыться сном. Тем не менее, план побега все еще был в силе. Выходя из бара на подкашивающихся ногах, я уже было направилась в сторону гестхауса, где планировала провести ночь, как вдруг рядом со мной притормозил байк. «Вот так встреча! А мы уже тебя потеряли!» – произнес Харитон.

Начальник был в приподнятом настроении и вел себя игриво. Ни следа беспокойства или раздражения. Казалось, о нашей ссоре он давно забыл. С ним была моя коллега Лена и, кажется, вдвоём они собирались знатно потусить.

– Пойдем в «Филю» курить кальян! – подмигнул босс.

Внутри себя я негодовала. «Ну как они меня нашли?! – возмущалась я. – И надо же было им здесь появиться именно тогда, когда я вышла на дорогу».

– Ну что за деревня этот остров! Никуда от вас не спрячешься! – выразила недовольство я.

– Так и живём! – расхохотался Харитон.

Спорить с начальником мне не хотелось, и приличия ради я решила присоединиться к походу в бар. Никакие напитки, правда, после всего выпитого накануне в горло уже не лезли, и я коротала время за кальяном в надежде, что это поможет мне прийти в себя. Я думала посидеть недолго с коллегами и дать алкоголю немного выветриться перед сном. Я чувствовала себя уставшей и обессиленной, а потому вяло поддерживала разговор, создавая видимость своей включённости в диалог, дабы не спровоцировать недовольство начальника. Продемонстрируй я свою обиду в открытую, Харитон тут же начал бы меня подкалывать и выводить на эмоции. Силы наши, очевидно, были не равны, а потому я пыталась сохранять нейтралитет. Тем временем репертуар в баре сменился, и вместо лаунжа зазвучала танцевальная музыка. Услышав знакомую мелодию, Харитон пригласил меня на танцпол. Танцевать мне совершенно не хотелось, но это был как раз тот случай, когда проще согласиться, чем объяснить почему «нет».

Шеф пытался меня раззадорить, показывая активные движения руками, а я лишь слабо переминалась с ноги на ногу в такт музыке. Начальника это устраивало. До тех пор, пока не зазвучал проигрыш. Музыка была очень ритмичной, и в один миг Харитон увлек меня за собой и закружил в танце. Он вёл себя как профессионал. Я была поражена четкости выполняемых им «па» и поворотов. В его руках я просто летала по танцполу, только и успевая ловить на себе восторженные взгляды зрителей.

Мы очутились в самом центре зала и моментально приковали к себе внимание. В какой-то момент босс начал исполнять самые настоящие акробатические трюки, подбрасывая меня вверх или ловко подхватывая на лету. Такого мастерства я от него никак не ожидала. Он никогда особо не отличался своими танцевальными способностями и я не сказала бы, что мог бы похвастаться завидной физической формой, а тут такое! Весь алкоголь, казалось, моментально выветрился из меня, а вместе с ним все обиды и боль. Я просто физически больше не могла гневаться и расстраиваться. Меня, наоборот, переполнили самые светлые и позитивные чувства – восхищение, благодарность, признательность.

Перевернув меня в танце с ног на голову, Харитон в очередной раз перевернул и привычный порядок вещей, выпотрошив меня эмоционально и наполнив новым содержанием. Надо ли говорить, что мой план мести был разрушен на корню, и без малейших сомнений я отправилась ночевать домой, где моментально отключилась, как только моя голова коснулась подушки.

За время работы в Таиланде подобные метаморфозы со мной происходили неоднократно. Они повлекли за собой и сдвиги в сознании. Но, будучи замешанными на чувствах и эмоциях, сдвиги эти имели бессистемный характер и только создавали лишний хаос в моей голове. Все, чему меня учил Харитон, было настолько новым и настолько радикально расходилось с теми догмами и истинами, что я усвоила прежде, что уложить все эти знания в голове, не пережив внутренний конфликт, не представлялось возможным.

Только к концу первого сезона у меня начало что-то получаться. Моя зарплата за полгода оказалась зарплатой за последний месяц, так как в предыдущие месяцы из-за бесконечных штрафов доходы мои выходили в ноль. Но всё же по итогу я была довольна. Мне словно открылась какая-то новая реальность. Я, правда, тогда еще не разобралась, по каким законам она функционирует и каково мое собственное место в ней, но этой дивный новый мир манил и очаровывал, обещая щедрое вознаграждение смельчакам, решившимся его исследовать.

Поработав немного в Москве, я довольно быстро соскучилась. Серые однообразные будни в офисе казались пустой тратой времени. В Таиланде же, как мне тогда казалось, меня ждали новые открытия и большие перспективы, а также тяжелый труд. К нему я теперь была готова. Мне хотелось взять реванш и заработать во втором сезоне все те деньги, что не удалось заработать в первом. Я мечтала сорвать большой куш и этим как бы утереть нос всем тем, кто остался в Москве, предпочитая стабильность и предсказуемость рискам и авантюрам. Мне безумно хотелось доказать самой себе, что журавль в небе, за которым я погналась, непременно лучше синицы в руках, которую выбирают большинство. Первый сезон дался мне слишком тяжело, и все те знания, за которые мне пришлось заплатить так дорого, я собиралась теперь использовать с максимальной для себя выгодой.

Когда решение вновь попытать счастье в Таиланде обрело самые конкретные черты, я незамедлительно сообщила о нем Харитону. Меня не смутило даже то, что дело происходило, когда на часах было уже за полночь. Меня охватила жажда действия. Я просто не могла молчать и тем более пытаться спать, откладывая «срочное» дело на утро. Начальник воспринял известие с радостью, но не сильно удивился. Мое поведение могло казаться непредсказуемым мне, но не ему.

На второй сезон мною было возложено очень много надежд и ожиданий. Я готовилась к грандиозной битве – в первую очередь с самой собой, а также с обстоятельствами, несправедливыми оценками и суждениями шефа. Но всё пошло не так, как я ожидала. Я больше не продавала таймшер и недвижимость: строительство нового блока жилого комплекса в нашей лакшери-деревушке было приостановлено тайской стороной из-за вовремя несогласованных документов. В итоге я работала гидом и продавала экскурсии, даже не получая особых нареканий от начальника. Всё было тихо, спокойно и… скучно. Продавать экскурсии после работы на презентациях было уже неинтересно. Это как если бы я прошла обучение на спасателя-пожарного, а работа бы моя заключалась в том, чтобы тушить пламя на спичках.

Я ждала большего и, конечно, была разочарована происходящим. Но в то же время радовалась отсутствию потрясений и каждодневного стресса. Я чувствовала себя азартным игроком, поставившим на кон всё что было и раз за разом проигрывающим. Человеком, который, спустив приличное состояние, наконец-то, уловил суть игры и, выиграв первые деньги, решил, что разобрался в том, как работает вся система. Он тут же отправился брать взаймы, чтобы пойти ва-банк и рискнуть по-крупному. И, конечно же, проиграл все в одночасье.

Продолжать спорить с судьбой, доказывая ей, что я и есть тот самый счастливчик, которому суждено получить все и сразу, я больше не собиралась. Пришлось признать свое поражение. Не скажу, что на острове тогда я зарабатывала меньше, чем могла бы заработать в Москве, но из-за расхождения ожиданий и реальности я почему-то твердо была убеждена, что я – лузер и аутсайдер. Мне только исполнилось 24, когда я начала работать на острове, а когда вернулась, отпраздновала 26-летие. Казалось, лучшие годы ушли безвозвратно и были потрачены непонятно на что. Люди, пусть и не из моего ближнего окружения, становились героями глянцевых журналов и с их страниц делились историями успеха. А я? Я была лишней на этом празднике жизни. Так мне тогда казалось.

***

Вернувшись в Москву, я не знала, где себя применить. Я стала по привычке искать работу на телевидении, пытаясь вернуться в ту точку, из которой когда-то выпала. Двухлетний опыт жизни и работы в Таиланде меня не отпускал, но я не имела ни малейшего представления о том, как он может мне пригодиться в обычной жизни. Я ругала себя за то, что лишена амбиций. Потерпев неудачу, я лишилась всякой воли к победе. Тогда я решила сменить стратегию, выбрав двигаться к счастью маленькими шагами, а не семимильными, как раньше. Я старалась быть тише воды ниже травы, не привлекать к себе излишнего внимания. Но непрожитые чувства рвались наружу, отравляя мое существование. Гнев, обида, досада, смятение, растерянность, негодование, отчаяние – всё это я попросту игнорировала, всеми силами изображая благополучие.

Я из шкуры вон лезла, пытаясь дать понять окружающим, что у меня всё в порядке и делая вид, что Таиланда с его открытиями и потрясениями будто бы никогда и не было в моей жизни. Боли, слез, разочарований, неурядиц и неудач тоже не было. Всё, что со мной произошло, я пыталась отрицать. Вместе с темными сторонами своего прошлого я отрицала и светлые его стороны – приливы вдохновения, чувство окрылённости и полёта, сладкий вкус победы, готовность свернуть горы ради достижения поставленной цели. Весь свой опыт я отодвинула на задворки сознания в попытках переписать набело свою личную историю.

Но всё, что я отвергала, осталось во мне. Вымещенные чувства стали моими демонами. Эти голодные твари требовали постоянно их подкармливать. Они брали пищу из любых повседневных ситуаций, заставляя меня испытывать злость, раздражение и страх без особого повода. Меня начали приводить в исступление совершенно обычные люди и их поступки. Мне хотелось наказывать всех и каждого, кто делает что-то неправильно. А неправильным, по моим тогдашним представлениям, было всё, что расходится с моим мнением о том, как должно быть правильно. Я часто чувствовала приступы необъяснимой агрессии и спонтанное желание унизить человека, которого я знала всего пару минут. Иногда мне даже хотелось ударить первого встречного без всякой на то причины. Я понимала: дело не людях, дело во мне. Тогда я еще не знала, как связаны тело и психика, как опасны могут быть непрожитые чувства и вытесненные эмоции. Темноту и мрак, в которые я погрузилась, я объясняла общей неудовлетворенностью жизнью и надеялась, что всё рассосется само собой, как только я найду работу.

Прошло несколько месяцев после моего возвращения из Таиланда, а дело не сдвигалось с мёртвой точки. Я стопками рассылала резюме, но, казалось, все тепленькие места были уже заняты. Чтобы повысить свои шансы на трудоустройство, я решила записать видео, демонстрирующего мое умение держаться в кадре. Знакомым, у которого была своя студия, согласился мне в этом помочь. Я ждала встречи неделю. В назначенный день я прокрутилась около зеркала более двух часов, приводя себя в «товарный вид». Когда я уже собиралась выходить из дома, мне пришло сообщение о том, что все отменяется. Казалось, мир был настроен решительно против меня: обстоятельства как будто специально складывались не в мою пользу. Сидя дома при параде, я не знала, куда же мне теперь такой красивой податься. Пока раздумывала, начала переписываться в интернете с другом. Алтман был когда-то шеф-редактором на районном телевидении, где я начинала свою карьеру. После очередного экономического кризиса он перебрался назад в Калмыкию, где успел обзавестись семьей и даже открыть свое дело – небольшое видеопроизводство. Мы давно не виделись, но следили за новостями друг друга в социальных сетях.

Я пожаловалась приятелю на отсутствие работы, а он в ответ быстро предложил решение. «Приезжай в Элисту на недельку! У нас тут в хуруле скоро начинаются большие буддийские ритуалы, даже монахи из Тибета по такому случаю приезжают. Будем чистить энергию, привлекать деньги и любовь в нашу жизнь».

«А почему бы и нет?» – подумала я и, разузнав подробности того, как добираться до столицы Калмыкии, начала паковать рюкзак. Алтман обещал помочь с жильём и договориться со знакомой, чтобы сдала мне комнату в общежитии на время.

К путешествиям я всегда была готова. Мне не требовалось долгих раздумий, чтобы отправиться в путь. Работая в офисе с 9 до 6, я могла запросто сорваться на выходные к друзьям в другой город. Отсутствие смены белья и зубной щетки при посадке в поезд в пятницу вечером никогда меня не останавливало. Сейчас же меня вообще ничего не держало – ни работы, ни каких-то других обязательств у меня не было. Я решила, что отказываться от подвернувшейся возможности в данных обстоятельствах – просто грех.

Уже вечером я была на автовокзале. Забравшись в автобус, я поудобнее устроилась у окошка и ощутила горячо любимое мною чувство – находиться в дороге. Мы даже еще не тронулись, а я уже почувствовала себя намного лучше. От предвкушения долгого пути на душе сразу же стало теплее. Ехать предстояло 18 часов, но меня это обстоятельство нисколько не смущало. Затекшие конечности – ничто по сравнению с новым эмоциональным состоянием, которая способна подарить дорога. Приятные впечатления, легкость и воодушевление – лучшая компенсация за временный физический дискомфорт.

Когда мы тронулись, за окном было уже темно. Большой город провожал нас мерцанием миллионов огоньков. Широкие шумные проспекты с неоновыми вывесками сменялись узкими безлюдными улицами, освещенными тусклым светом уличных фонарей. В тот час на Москву уже опустилась ночная прохлада, и испарившаяся влага оседала на оконном стекле прозрачными капельками, сквозь призму которых погруженный в сумерки мегаполис казался милее и романтичнее. Я ощутила приятное, окутавшее меня словно кокон, чувство домашнего уюта. Так приятно находиться в сухом и теплом месте в то время, как на улице сыро и промозгло. В такие моменты сразу же хочется верить в лучшее и быть благодарным судьбе за такую заботу, говоря «спасибо» за то, что ты здесь, а не там, по другую сторону баррикад. Как минимум в этот самый момент ты успешен и благополучен, ведь непогода и ненастье обошли тебя стороной. Какая простая формула успеха! Какой легкий способ исправить настроение! Он, к сожалению, не всегда доступен, но именно в этом-то и заключается его ценность. Почувствовать себя счастливчиком, избранником судьбы – хоть на минутку – не в этом ли кайф? Для меня так точно!

Когда мы выехали на основную трассу, я была уже глубоко погружена в свои мысли. Меня быстро начало клонить ко сну. Я и не заметила, как погрузилась в объятия Морфея. С утра из сказочного мира грез меня вырвали шум дороги и начавшаяся в салоне возня пассажиров. Было ранее утро, солнце только недавно встало, щедро отбрасывая свои длинные лучи на дома, дороги и лица случайных прохожих – зевающих на ходу, лениво идущих по своим делам или с серьезным видом спешащих на работу. Постепенно свет заливал собой все большую площадь, освещая верхушки самых высоких деревьев и убирая тень с попадающихся по дороге объектов. Мы въехали в лесополосу, и моему взору предстали прекрасные осенние пейзажи – тронутые рыжиной лужайки, опушки и поляны, разноцветные перелески с ковром из еще не успевших пожухнуть под сенью деревьев листьев.

Наслаждаясь мелькавшими за окном видами, я и не заметила, как быстро пролетело время. На часах было чуть больше полудня, когда мы подъехали к автостанции в Элисте. Как только автобус заехал на территорию, я тут же начала высматривать Алтмана и довольно скоро в толпе встречающих заметила знакомое лицо. За шесть лет, что мы не виделись, бывший коллега, казалось, совсем не изменился. Завидев меня, он приветливо заулыбался и поспешил встретить меня у выхода. Встреча оказалась теплой. Попав в объятия друга, я поняла, что сделала правильный выбор, решив познакомиться с Калмыкией.

Элиста показалась мне маленьким провинциальным городом, любовно сохранившим советское наследие в виде однотипных построек, с палатками, ларьками и деревянными домиками-бараками где-то на выселках. Супермаркеты и торговые центры среди всего этого смотрелись немного нелепо. Еще страннее выглядели элементы декора в азиатском стиле. Ворота, украшенные драконами, разноцветные развевающиеся на ветру флажки с надписями на санскрите, шестигранные крыши беседок, скульптуры каких-то старцев, статуи Будды. Никак не ожидала увидеть такое у нас, в России, и была приятно удивлена возможностью окунуться в расслабленную и умиротворенную атмосферу, царившую в городе. Жизнь в Элисте текла неспешно, а местные жители выглядели приветливо и дружелюбно. Это был совершенно иной мир, сильно отличающийся от привычной мне московской реальности.

Вскоре мы дошли до общежития, где мне предстояло жить следующие несколько дней. Это было старое пятиэтажное здание советской постройки с узкими коридорами, деревянными дверьми и сушившимся на лестничных клетках бельем. Глядя на картины незатейливого быта местных жителей, я вспомнила детство и летние вечера в гостях у бабушки в Подмосковье. Внезапная вспышка ностальгии тут же погрузила меня в приятную негу и настроила на добрый лад.

Условия в арендованной квартирке оказались совсем простецкими: ковры на полу и стенах, деревянные окна, старая мебель, телевизор с выпуклой линзой и выдвижной антенной, скрипучий раскладной диван и сквозняк из форточки. Окинув беглым взглядом интерьер, я быстро пришла к заключению, что смогу здесь остаться.

– Жить можно! – улыбаясь, сообщила я Алтману.

– Вот и прекрасно! – ответил он. – Тогда располагайся, принимай душ и отдохни немного с дороги. Встретимся с тобой позже, через пару часов, – и, протянув мне ключи, друг оставил меня наедине с самой собой.

Я довольно быстро разложила свой немногочисленный скарб по полкам, помылась и уже была готова ринуться изучать достопримечательности нового города, но до встречи с Алтманом оставалось ещё больше часа. Всегда замечала, что время в маленьких городках тянется как будто медленнее и даже сам ход жизни словно идёт как-то иначе. Это такой большой контраст с Москвой, где все вечно куда-то спешат, где всем все всегда надо срочно, немедленно и безотлагательно – вот прямо вынь да положь. Город сплошных дедлайнов, нон-стопов и форс-мажоров, театр, в котором шоу продолжается даже тогда, когда актёры умирают. Театр, в котором смерть актера становится отдельным шоу. Этот сноб-мегаполис с его бешеным ритмом постоянно предъявляет высокие требования к каждому жителю и словно огромный часовой механизм подминает под себя живые человеческие чувства, перетирая их между своих стальных винтиков и шестеренок. А что на выходе? Смрадный суррогат из отмерших клеток чьих-то душ.

В маленьких городах все по-другому: все как-то проще и человечнее. Поначалу кажется, что и примитивнее. Только потом понимаешь, что в примитивности этой – гармония и возможность для отдыха души. Наверное, именно вот такая тишь да гладь да божья благодать мне и нужна была. Гонки за лидерство, желание соответствовать, амбиции, тщеславие, достигаторство, жажда успеха – всё это так выматывает и утомляет, что места для простых удовольствий больше не остаётся. Мы перестаем задаваться вопросом «а зачем вообще всё это нужно», видя лишь маячащие перед носом «надо» и «хочу». Цель оправдывает средства, важен не процесс, а результат – кажется, эти прописные истины мы усвоили с молоком матери. Но приближают ли нас они к счастливой жизни? По сути, только отдаляют.

В провинции я, наконец, почувствовала, что нахожусь вне прицела «большого брата», который неустанно присматривает за нами, вынося строгие и категоричные суждения о том, насколько хорошо мы справляемся с жизнью. В Элисте до меня не то чтобы никому не было дела: местные жители как раз-таки, наоборот, проявляли неподдельные любопытство и интерес. Разница заключалась в том, что их чувства, эмоции и действия по отношению ко мне были не наигранными, а самыми настоящими. Если они чувствовали симпатию к незнакомке, они ее и демонстрировали – улыбались или легонько кивали головой. Если их внимание привлекала моя внешность или одежда, они не стесняясь, напрямую спрашивали, откуда я приехала. Мне больше не нужно было гадать, что значит этот взгляд, тот или иной жест или брошенная невзначай случайная фраза. Все было просто и понятно.

В ожидании встречи с Алтманом я решила прогуляться по центру города. Шагая по одной из центральных улиц, я с удивлением обнаружила, что здесь нет ни модных бутиков, ни дорогих ресторанов, ни концептуальных хипстерских местечек – лишь уютные небольшие кафешки, столовые и палатки со всякой всячиной. Эта простота бытия меня умиротворяла. Мне доставляло удовольствие бесцельно бродить по брусчатке, разглядывая попадающиеся по дороге вывески. Вскоре ко мне присоединился Алтман. Друг показал мне основные достопримечательности, снабдив описания фактами из истории Калмыкии и рассказами о местном укладе жизни, традициях и обычаях. Я была приятно удивлена, узнав, что местная форма буддизма – прямое наследие тибетской школы. Её принципы и основы мне были хорошо знакомы еще со времен работы в Таиланде.

Алтман рассказал, что первые ритуалы в храме начнутся уже завтра, добавив, что на них будет присутствовать и Таня – наша общая бывшая коллега с районного телевидения. Таня, так же как и Алтман, во время очередного кризиса вернулась на родину и теперь работала ведущей на местном канале. Мы давно не виделись, и я была рада узнать, что она завтра к нам присоединиться. Да и вообще мне уже не терпелось попасть в храм и узнать, как все происходит.

На следующее утро мы втроем встретились у входа в хурул, который, как я с удивлением узнала, является самым крупным буддийским храмом в Европе. Здание поразило меня своим масштабом и красотой, а еще больше – приятной атмосферой, которая царила вокруг. Конечно, после Таиланда было непривычно видеть прихожан, одетых в пальто и куртки, и ощущать дуновение прохладного ветерка, с силой развевающего буддистские разноцветные флажки. В общем и целом обстановка показалась мне как будто знакомой – по-восточному уютной, доброжелательной и какой-то благостной.

Таня, которую я не видела больше пяти лет, предстала передо мной ровно такой же, какой я ее запомнила. Она все так же прекрасно выглядела, лучезарно улыбаясь и глядя на окружающий мир широко открытыми глазами. Мы обнялись, и у меня появилось чувство, будто мы и не расставались. Дружной компанией мы зашли в храм. Народу внутри было много, люди продолжали стекаться сюда со всего города. Казалось, цикл буддийских ритуалов был самым важным событием в жизни элистинцев. Все спешили занять места и находились в каком-то радостно-возбужденном предвкушении. Тут и там повсюду сновали волонтёры, занятые приготовлением всех необходимых для церемоний атрибутов. Из динамиков звучали мантры, по залам растекался приятный, едва уловимый аромат благовоний, где-то в стороне от толпы монахи насыпали мандалу. Мы разулись, оставив обувь у входа, и поспешили занять свое место перед алтарем. После приветственного слова настоятеля, гости из Тибета приступили к своей работе. Они принялись нараспев читать сакральные строки. Все присутствующие тихо склонили головы, сложив руки в молитвенных жестах. Сидеть в позе лотоса или же поджав ступни под колени было не очень комфортно, но я старалась сосредоточиться на внутренних ощущениях. Как пояснил Алтман, первое, с чего начинается цикл ритуалов – это очищение пространства. В первый день участникам предстоит расстаться со всеми невзгодами, обидами, переживаниями и негативными эмоциями, оставив всю «чернуху» позади и освободив место в душе для нового, светлого и радостного.

Периодически молитвы прерывались ударом гонга. Он оглушал пространство своим звоном, и вибрации звука разносились по всему залу, оглашая тем самым требование тишины. Но тишины не фактической, а глубокой персональной тишины, остановки пресловутого внутреннего диалога. Звуковые волны как будто били меня по голове, выколачивая оттуда все дурные мысли. Единственное, чего мне хотелось – это не упустить этот самый момент, высокую ценность которого я уже осознала, и раствориться в происходящем всем своим существом. Я чувствовала эмоции людей, которые находились вместе со мной в хуруле. Каждый из них пришёл сюда со своими проблемами и чаяниями. И каждый был намерен расстаться со всеми теми тяжелыми думами и грузом обид, что мешают наслаждаться жизнью. Прихожане были полны надежд и старались как можно лучше сделать свою часть «работы», демонстрируя стопроцентную вовлеченность в церемонию. Первое и главное, что от них требовалось – это присутствие. Не фактическое присутствие физического тела, а осознавание момента, пребывание в «здесь и сейчас». Имея опыт буддийской практики с рождения, элистинцы с этой задачей справлялись на «отлично».