Месть Империи 2. Боги Севера

Дмитрий Емельянов

Месть Империи 2. Боги Севера

Глава 1

Год 121 от первого явления Огнерожденного Митры первосвятителю Иллирию.

Полуостров Руголанд

Три ладьи почти одновременно вошли на мелководье и воткнулись крутыми носами в песок. На самой большой, обняв левой рукой деревянную голову дракона, стоял Гаральд Злой. Ветер развевал космы его некогда огненно-рыжих волос, а ноздри, раздуваясь, втягивали воздух, запоминая запах прекрасного момента. Несколько поколений Ларсенов ждали этого дня, а возможность отомстить досталась ему, Гаральду! Торжество и ярость переполняли его, не оставляя ни капли сомнений в том, что узкая полоска песка между морем и скалами скоро станет свидетелем его мести. Сотня отличных бойцов пришла с ним, тогда как у Яра, правнука Хендрика Смелого, едва ли наберется три десятка, и то вместе с женщинами и рабами.

Воины, бросая весла, выпрыгивали за борт и, погружаясь по грудь в холодную осеннюю воду, брели к берегу. Держа оружие высоко над головой, они шли молча и не торопясь. Спешить не имело смысла: те, ради кого они проделали этот путь, не убегали и не прятались, а стояли стеной щитов на другой стороне песчаной косы.

Кланы враждовали всегда, но без большой крови. Хендриксы считали Ларсенов хитрожопыми, а те в ответ обзывали Хендриксов тупыми и твердолобыми. Издевались, дрались по пьяни, и, бывало, очень жестко, – но убивать?! Нет, такого не водилось, ведь почти все так или иначе родня! А началось все не так уж и давно, с прадедов нынешних вождей. Тогда два самых крупных клана на побережье договорились о большом походе на южный берег. Набег был удачным – богатая добыча и практически без потерь. Когда он завершился, оба клана, собравшись на берегу, устроили праздник в честь павших героев. Пиво, южное вино – всего полно, хоть залейся! Упились все вусмерть, а утром Хендриксы не могли поверить своим глазам: Ларс Рыжий увел на рассвете свои корабли и прихватил всю добычу, как свою, так и чужую. Хендрик Смелый был в ярости – так с ним еще никто не смел поступать! Но все равно война началась не сразу. Старейшины уговорили Хендрика: все-таки два самых многочисленных клана на побережье, война между ними – большая беда для всех. Собрали тинг. Старейшины обоих кланов должны были рассудить вождей по справедливости, но Ларс не явился, и вот тогда война началась! Многие Ларсены осудили Рыжего и не пошли за ним, но у него были деньги, и он нанял наемников. Небывалое дело в истории Руголанда – спор между своими пришли решать чужаки с Дирка! Битва произошла на поле Горькой травы. Хендрик Смелый со своим кланом и всеми свободными мужами Руголанда, кто посчитал его правым, против клана Ларса Рыжего и его наемников. Битва была яростной и кровавой. Хендрик недаром звался смелым, не было ему равных в бою. Когда порубили наемников, то пришла очередь Ларса. Хендрик поднял за волосы отрубленную голову своего врага и объявил мир по всему Руголанду. Всех, кто выжил, не тронули, и раненым позволили уйти. Кое-кто советовал Смелому добить хотя бы детей и жен Рыжего, но Хендрик лишь насмешливо бросил, вытирая окровавленный меч:

– Я с детьми и бабами не воюю!

Прошло время. Дети выросли, бабы нарожали новых, и война вновь вспыхнула во фьордах Руголанда.

–

Яр Седой, высокий крепкий мужчина с белыми от рождения волосами, стоял впереди своего клана. Опершись на тяжелую боевую секиру, он внимательно следил за выходящими из воды Ларсенами. Яр устал от борьбы, его глубокий печальный взгляд, казалось, говорил: «Что может сделать смертный, если на него ополчились великие боги?» Два года подряд одна неудача сменялась другой. Набег на вендов закончился катастрофой. Прошлогодний поход к южному берегу принес ему только дурную славу. Много верных друзей полегло там. Понеслись по фьордам Руголанда худые слухи, мол, боги оставили дом Хендриксов, не будет больше Яру удачи. Как назло, зима пришла затяжная и суровая. Запасы кончились, купить зерно было не на что. Люди в хольме Яра начали голодать. Ушли почти все. Остались лишь те, кто связан с домом Хендриксов кровью. Сегодня он вывел их на защиту родного дома. В последний раз!

Гаральд с длинным обнаженным мечом в руках остановился перед шеренгой щитов. До противника оставалось шагов двадцать.

– Никого не щадить! Ни один Хендрикс не должен больше поганить землю своим дыханием! – Ларсен нарочно выкрикнул команду как можно громче, чтобы услышал Яр и его люди.

Яр Седой криво усмехнулся и взглянул на жену:

– Мы с тобой сделали все правильно. Договориться с ним невозможно.

Гаральд Злой вновь повернулся к Хендриксам:

– Не вижу твоего ублюдка, Яр. В какой норе ты его прячешь?

Седой воин зло сощурился:

– Он сам тебе скоро расскажет, когда будет перерезать твое горло! А может, в тот момент, когда последний Ларсен будет умирать на твоих глазах!

Гаральд взвился от ярости:

– Врешь, тварь! Мы догоним его, куда бы он ни сбежал! Я найду и убью его, где бы он ни прятался!

В ответ раздался насмешливый голос Рины Хендрикс:

– Тебе не придется долго искать, Ларсен. Очень скоро он сам тебя найдет!

Рина Хендрикс, в добротной кольчуге и хорошем кованом шлеме, стояла рядом с мужем. Она была не единственной женщиной в отряде. Любая женщина дома Хендрикса умела владеть мечом. Сейчас их было пять – тех, кто решили умереть вместе с мужьями. Всего в клане осталось тридцать пять человек. Все были здесь: мужчины, женщины и дети.

Рина посмотрела на своих детей. Совсем юные, мальчик и девочка, стискивали оружие побелевшими пальцами. Сердце матери сжалось от нежности. Она вновь подняла взгляд на мужа и не смогла сдержаться:

– Ты мог бы спасти всех наших детей!

С трудом, но все же подавив гневное раздражение, Яр обернулся к жене:

– Мы же все уже обсудили! Ты сама знаешь: его будут искать, будут гнать, как дикого зверя, а с такой обузой ему не уйти!

Все понимая, Рина все равно не могла это принять:

– Ты бы хоть о нем подумал! Как он будет жить с таким грузом? Ты мог бы облегчить его совесть, доверив спасти брата и сестру. – Поверив в свои слова, она вдруг представила своего старшего сына здесь, на песке, который скоро окрасится их кровью, и испугалась: – А что, если он вернется?

Яр подбросил секиру в руке и понимающе взглянул на жену:

– Не бойся, с ним Фарлан Черный – он не даст ему сделать глупость.

– Ты доверил сына рабу! – В голосе женщины зазвучала яростная горечь, и седой воин, устав спорить, надвинул личину шлема.

– Фарлан давно уже вольный, и он мой единственный друг! Единственный, кому я могу доверить своего старшего сына и продолжателя рода!

Сказав, он решительно шагнул вперед и вдруг замер, на мгновение повернувшись к жене. Даже сквозь железную маску было видно, как потеплели его глаза.

– Прощай, Рина! Никогда я не жалел, что выбрал тебя тогда!

Сжав топорище обеими руками, Яр поднял взгляд и оглядел всех своих бойцов.

– Братья! Чего тянуть? Нас заждались на славном пиру павших! За дело!

С этими словами Яр Седой, вскинув над головой свое страшное оружие, бросился на врага. За ним, не отставая ни на шаг, рванулся весь клан, и боевой клич Хендриксов эхом пронесся над фьордом.

–

На горной тропинке, ведущей к перевалу, остановились два путника. Один из них совсем юный, лет пятнадцати, развернулся и сделал несколько шагов к краю обрыва. Отсюда открывался вид на залив и прибрежную полосу. Юноша нашел щель между огромных валунов и припал к ней.

Пожилой черноволосый венд печально посмотрел на парня.

– Ольгерд, не рви сердце. Твой отец знает, что делает: кто-то из Хендриксов должен остаться в живых и отомстить!

Пальцы Ольгерда сжались в кулаки. Там, внизу, он увидел своего отца, врубающегося в строй врагов. Рядом шла мать – она неплохо владела мечом, но матерым воякам Ларсена, была не соперник. Она отбила один удар, второй, но тут же изогнулась от боли. Вражеское копье пробило кольчугу. Здоровенный детина ударил ее ногой и, опрокинув на песок, вонзил меч в грудь.

Отряд защитников таял на глазах. Брата и сестры уже не было видно. Хендриксы падали один за другим. Последним остался сам Яр. Один посреди узкой полоски песка, заваленной трупами. Рубленая рана на животе заставила гордого воина согнуться. Левой рукой он зажимал разорванную кольчугу, из-под которой хлестала кровь. Вокруг радостно щерились Ларсены.

Гаральд причмокивал, предвкушая будущее удовольствие:

– Я буду наматывать твои кишки на столб до тех пор, пока ты не скажешь, куда отправил своего ублюдка!

Яр стоял, опираясь на секиру, последние силы покидали его. Мысль о том, что поганые Ларсены будет измываться над его обессиленным телом, была нестерпима, и он, заскрипев зубами, все-таки нашел в себе силы усмехнуться:

– Ты хочешь напугать меня, Гаральд? Воина нельзя напугать болью. Хотя тебе-то откуда это знать!

Яр Седой с мертвенной улыбкой на лице убрал руку, придерживающую распоротый живот. Открылась страшная рана. Правой рукой, глядя прямо в глаза Гаральду, он вытащил кровавое месиво своих внутренностей. Огромный воин, весь залитый кровью, держал собственные кишки на ладони. Мир вокруг него затих, и еле слышный шепот долетел до ушей каждого Ларсена:

– Ты это хотел сделать?!

Взгляд мертвеца пронзил Гаральда. Яр медленно наматывал свои внутренности на топорище секиры.

Эффект был ошеломляющий. Абсолютная тишина приветствовала мужество Хендрикса. Все воины Ларсена, затаив дыхание, следили за Яром. Они смотрели на этот беспримерный акт высочайшего духа так, словно ждали, что вот-вот разверзнутся небеса и на их глазах бессмертные боги заберут врага в зал павших! Но небеса не разверзлись и духи не унесли героя. Яр дрожащей рукой попытался сделать еще виток, но силы оставили его, и глава клана Хендриксов мертвым рухнул на окровавленный песок.

Ольгерд очнулся от наваждения. Все это время он завороженно следил за происходящим внизу. С пробуждением пришла боль и безысходность реальности. Юноша вскочил, издав душераздирающий вопль, и, выхватив меч, как одержимый рванул вниз по тропе.

Фарлан, занимал такую позицию, словно ожидал нечто подобное. Он бросился на спину бегущего юноши и, сбив с ног, прижал того к земле.

Ольгерд взревел, как раненый дикий зверь:

– Пусти! Убью!

Его глаза бешено вращались, готовые вот-вот выскочить из орбит, и Фарлан на всякий случай отобрал у юноши меч.

– Не глупи! Думаешь, мне легко?! Твой отец уговаривал меня всю ночь, и я поклялся ему, что, пока жив, с тобой ничего не случится!

Ольгерд перестал дергаться, но слова его по-прежнему дышали лютой ненавистью:

– Пусти меня, Черный, или, клянусь, я убью тебя!

Фарлан поднялся и встал, закрывая собой тропу:

– Ты не слышал меня, Оли? Я сказал – пока жив! Так что возьми меч и убей раба. Ничего, что он вырастил тебя. Убей! Ничего, что он единственный человек, которому твой отец мог доверить сына. Убей!

Закрывая залитое слезами лицо, Ольгерд отбросил кинжал в сторону и, срываясь, закричал:

– Будь ты проклят, Черный! Будь ты проклят!

Юноша повернулся к мужчине спиной и, сделав несколько шагов, зашатался, но Фарлан не позволил ему упасть. Бросившись вперед, он подхватил бесчувственно обвисшее на руках тело.

– Не вовремя ты, Оли, истерики закатываешь! Ох не вовремя! – Фарлан достал флягу с водой и побрызгал Ольгерду на лицо. – Нет у нас на это времени, парень, каждое мгновение на счету!

Ольгерд открыл глаза, его лицо больше походило на белую гипсовую маску, и Фарлан протянул ему флягу:

– Глотни! Ничего не поделаешь, сынок, жизнь состоит из одних потерь. Поверь, они уже в чертогах Оллердана на священном пиру павших.

Ольгерд смотрел на Фарлана снизу вверх, и слова бывшего раба долетали, как последнее напутствие отца:

– Не гоже горевать о тех, кто празднует за столом в зале павших!

Черный протянул юноше руку:

– Вставай, нам надо торопиться! Думаю, погоня уже на тропе.

Глава 2

Они бежали, шли, потом снова бежали. Преследователи не садились им на плечи, но и оторваться не удавалось. Когда тропа вышла к краю обрыва, Фарлан смог увидеть далеко внизу цепочку из десяти маленьких фигурок. Одну из них он мог бы опознать из тысячи. Дури Однорукий, родной брат Гаральда, сам возглавлял погоню.

«Этот не отступит», – подумал венд хорошо зная почему. Дури не всегда был одноруким – он стал таким в тот день, когда почти тридцать лет назад в очередной стычке встретились два клана. Рубились от души, не жалея ни себя, ни врага!

Тот день всплыл в памяти Фарлана так, словно это было вчера. Он, совсем еще юнец, стоял позади сыновей ярла. Яру тогда было лет пятнадцать, но его уже и в те времена звали Седым, а Рорику, младшему сыну вождя Хендриксов, – наверное, не больше двенадцати. Их отец Ролл Справедливый привел своих детей на поле, но в битве они не участвовали, а только наблюдали за боем.

Хендриксы уже смяли центр вражеского строя и теснили его к ущелью, когда небольшой отряд Ларсенов вдруг прорвался по флангу к лагерю. Все, кто мог держать оружие встретили врага, и сыновья ярла, конечно, тоже. Дури был старше Яра года на три и выглядел куда солидней – на голову выше и в плечах шире раза в два. Он выскочил на братьев, как медведь на волчат. Рорика попросту свалил ударом ноги в грудь, а вот с Яром решил поиграться. Дури владел мечом не хуже многих взрослых мужей, и, прижав своего врага к скале, он издевательски наносил неглубокие раны, дожидаясь, когда тот истечет кровью и упадет на колени.

Хендриксы слишком увлеклись атакой и поздно заметили, что творится у них в тылу. Помощь катастрофически не успевала!

Сам Фарлан был тогда рабом, а рабу все равно, кто победит, – его участь от этого не изменится. Он стоял и смотрел, как Дури измывается над старшим Яром, смотрел, пока что-то ни щелкнуло у него в голове и он ни подобрал с земли чей-то упавший меч. Почему он тогда так поступил, Фарлан не смог бы сказать даже сейчас. Хендриксы не были добры к нему – просто когда-то в одном из своих походов они не убили маленького «лягушонка», а, бросив того в лодку, позволили ему побороться за жизнь. Вернувшись в Руголанд, они, к своему удивлению, обнаружили, что детеныш выжил, а раз выжил – значит, этого захотели боги. Так Фарлан стал рабом в доме Хендрикса. Восемь долгих лет он жил рабом, а в тот миг в нем вдруг проснулся воин. Фарлан не встал на защиту хозяйского сына и не думал о выгоде – он всего лишь заступился за слабого! В тот момент, когда рука Дури уже взлетела, чтобы нанести последний удар, по ней полоснул клинок венда. Меч Ларсена упал на землю, а сам он изогнулся, зажимая страшную рану.

Фарлан до сих пор помнил взгляд Дури, переполненный ненавистью и страхом, и еще крик, душераздирающий вопль разочарования и боли. Потом все завертелось, как во сне: какие-то оскаленные морды, взмахи клинков – это пришла помощь, и Ларсенам уже стало не до Фарлана и детей ярла. С того дня Дури стал Одноруким, а Фарлан – свободным. За спасение своих детей Ролл Справедливый назвал его приемным сыном, а Яр и Рорик – названным братом. Так в хольме Хендриксов появился новый член клана – Фарлан Черный.

Отбросив воспоминания, Фарлан, прищурившись, наблюдал за погоней, не замечая, что говорит вслух:

– Они не торопятся. Почему?

Ольгерд удивленно повернулся к венду:

– Ты меня спрашиваешь?

Словно не услышав вопроса, Черный продолжил размышлять:

– Думаю, они гонят нас.

– Куда?

На этот раз венд ответил:

– Туда, где нас ждут.

Юноша скептически хмыкнул:

– Они не могут знать, куда мы идем.

Фарлан иронично скривил губы:

– Думаешь? На всей земле остался только один человек, который отважится тебя принять. Твой родной дядя Рорик, и это ни для кого не секрет.

Ольгерд насупился:

– Значит, в хольме Сундбю нас ждет засада?

Не спуская глаз с тропы, венд продолжил наблюдать за преследователями:

– Я думаю, да. Уж больно они расслаблены.

От неожиданно свалившейся информации парень слегка растерялся:

– Куда же мы пойдем? Где еще мы сможем достать лодку?

У Фарлана не было ответов, по крайней мере сейчас, и он только вздохнул, поднимаясь из-за камня:

– Это как раз те вопросы, над которыми стоит подумать, пока у нас еще есть время.

Поправив мешки на спине Ольгерда и подтолкнув застывшего парня, он зашагал вверх по тропе к перевалу.

День клонился к закату, и до перевала оставалось совсем немного. Голова венда разве что не дымилась, но решение не находилось. Чтобы попасть в хольм Рорика, нужно было покинуть Руголанд, пройти вдоль холодного моря и пересечь земли Суми. Звучит страшно, а на деле, с ладьей и попутным ветром, все вместе не заняло бы и двух недель. Так и рассчитывали они с Яром. Взять лодку в хольме Сундбю и, пользуясь хорошей погодой, добраться до берегов Суми. Старик Вики Сундбю на прямой конфликт с Ларсенами не пойдет, но втихаря нагадить им – в его стиле. Теперь надо все менять. Менять весь план на ходу, когда по пятам идет погоня, ох как не просто! Фарлан за эти полдня аж посерел от безысходности.

Он посмотрел на обвешенную тюками спину юноши. Тащили они много: кольчуги, оружие, шлемы, припасы и еще довольно всего. Черный уже сам не помнил, что он понапихал себе и Ольгерду в мешки. Нагруженный, как мул, парень напомнил ему поход Ролла Справедливого на восток. Яр, Рорик и он, Фарлан, тогда еще совсем юные, тащили столько, что их даже не видно было под грузом. Переправа на остров Винсби и оттуда наемными кораблями на восток. Своих ладей не хватало для всех.

– Стоп! – неожиданно для себя Фарлан сказал это в голос и тут уже уткнулся в спину остановившегося Ольгерда.

– Что случилось?

В голове венда начали складываться детали плана, и он выдал его первую часть:

– Мы не идем к Сундбю!

– А лодка? – пробасил Ольгерд, продолжив шагать вверх.

Прокрутив еще раз все в голове, Фарлан в несколько шагов догнал парня.

– План такой! Как стемнеет, заметаем следы и меняем направление на юг. Выходим к проливу, переправляемся на остров Винсби. Там всегда много купцов. Мы фрахтуем корабль, и по Холодному морю до Хельсвика. Доберемся до Хельсвика, а оттуда рукой подать до хольма Рорика.

– Раз в пять длиннее, а так, в общем-то, ничего план. – Ольгерд не спешил проявлять энтузиазм. – А почему ты думаешь, что нас не ждут в Винсби?

Фарлан ненадолго задумался.

– Согласен, крюк большой, но скорость тут не главное. Для нас важнее добраться живыми. – Черный усмехнулся и сплюнул себе под ноги. – А ждут они нас там или нет, завтра увидим. Если погоня засуетится – значит, мы их планы поломали.

– От этих, – юноша мотнул головой вниз, – положим, оторвемся, но на острове мы точно застрянем, и нас там догонят.

Фарлан отмахнулся – он уже увлекся новой идеей.

– Не застрянем! Там кораблей, как мух на трупе, к тому же Винсби – вольный город, в котором очень не любят чужих людей с оружием.

– Чужих проблем они тоже не любят, – юноша все еще был полон сомнений. – Резню в городе устроить не позволят, но зато могут сами выдать нас Гаральду.

Покачав головой, Фарлан довольно хмыкнул:

– Рассуждаешь здраво. Твой дед был бы доволен. Если бы твой отец хоть изредка делал так же…

Оборвав его, Ольгерд бешено зыркнул глазами, и венд успокаивающе поднял ладони:

– Все! Согласен, ни слова о мертвых.

– Отец был воин! Всегда и во всем воин! – Юноша ненадолго замолчал, словно признавая правоту старшего. – Но иногда надо быть купцом.

Фарлан уважительно посмотрел на парня.

– Правильно. Будем воинами, купцами, змеями, если надо, но мы вернемся и отомстим. Если я не доживу, то ты обязательно вспорешь Гаральду брюхо. Теперь я это вижу.

– Вспороть одному Ларсену живот – этого мало.

Ольгерд задумался, и Фарлан воодушевляясь продолжил:

– Конечно мало – покрошим всех Ларсенов в Руголанде!

– Нет, я не об этом. – Ольгерд остановился, но передумал объяснять: – Хотя ладно, пусть будет по-твоему – так мне тоже нравится!

Было самое начало осени, поэтому солнце не торопилось садиться. Когда они вышли на перевал, только-только начало смеркаться. Фарлан хорошо знал эти места: отсюда расходились тропы во всех направлениях. Он осмотрелся, говоря словно с самим собой:

– У них собаки – это плохо. Но они слишком самоуверенны, а это уже хорошо!

Венд оставил Ольгерда с мешками, а сам несколько раз сбегал вверх-вниз, запутывая следы и выискивая наилучший вариант. Наконец Фарлан скомандовал подъем, и они двинулись по северо-восточной тропе в сторону хольма Сундбю. Спустившись до ручья, они вошли в воду и пошли по течению. Течение было очень сильным, вода местами доходила до пояса. Приходилось контролировать каждый шаг: падение с притороченной на плечах горой мешков равнялось самоубийству. Фарлан шел первым, опираясь на толстый шест и прощупывая дно перед каждым шагом.

– Пройдем сто двадцать шагов по ручью – перейдем на другую сторону. – Черный говорил вслух, стараясь поддержать борющегося изо всех сил Ольгерда. – Там будет другая тропа.

В ответ юноша прошипел, стиснув зубы:

– Да не переживай ты так, Фарлан, я справлюсь! – Он пытался бодриться, но его побелевшее, напряженное лицо говорило, что силы на исходе.

Венд повернулся как раз вовремя, чтобы подхватить оступившегося парня.

– Я здесь именно для того, чтобы переживать, – пробурчал он, вытаскивая Ольгерда на мелководье. Теперь уже можно было сказать, что им удалось выбраться. Целыми и невредимыми, не потеряв ни одного мешка.

Они прошли еще немного по ручью, разбрызгивая тяжелыми сапогами воду, и остановились у поднимающегося наверх берега. Здесь Фарлан притормозил Ольгерда, схватив за рукав:

– Подожди! У Ларсенов лучшие в Руголанде собаки. – Он расстелил на берегу куски заранее приготовленной свежей овечьей шкуры. – На землю не ступай. Снимай сапоги, шагай сразу на шкуры и обматывай ноги.

Так, с обмотанными овечьей шкурой ногами, они вышли на тропу, ведущую на юг. Уже совсем стемнело, но полная луна светила так, будто пыталась переплюнуть солнце. Не переобуваясь, довесив мокрые сапоги к своей необъемной поклаже, Фарлан подошел к Ольгерду.

– Ларсены будут на перевале ночью. Надеюсь, разберутся только к утру. – Он аккуратно поправил тюки на плечах юноши. – Все, что пройдем до рассвета, – наша фора. Так что спать этой ночью не придется!

Беглецы начали спуск на Винсби.

Глава 3

Спрятавшись за скалой, Фарлан смотрел на заходящие во фьорд рыбацкие лодки. Встречный ветер усиливался, и рыбаки, лавируя галсами, торопились уйти под прикрытие берега.

– Возьмем вон эту, – венд указал взглядом на баркас, что шел не к причалу деревни, а к спрятанному за мысом отдельно стоящему дому. – Народу поменьше.

Ольгерд впился настороженным взглядом в лицо наставника.

– Черный, только пообещай мне – убивать никого не будем!

Фарлан оторвал взгляд от бурлящего моря и жестко посмотрел на парня.

– Ты ведь понимаешь, если о нашем местонахождении будет знать кто-то еще, кроме нас с тобой, то рано или поздно Ларсены нас найдут?

Губы Ольгерда сжались в упрямую линию.

– Все равно, такой ценой не хочу. Попробуем договориться.

Помолчав немного, Фарлан тяжело вздохнул и поднялся.

– Ладно, как скажешь. – Он бросил еще один взгляд на борющуюся с волнами лодку. – Пошли, встретим их на берегу. Если разговоры не помогут, то я сам все решу, ты только мне не мешай.

Они вышли на плоский камень, заменяющий рыбакам причал в тот момент, когда те уже начали вытаскивать снасти и улов. Их было всего двое: старик и молоденький паренек лет пятнадцати. Мальчишка подавал деду корзины с рыбой, и тот, кряхтя, расставлял их на камне.

Подойдя, Фарлан полностью перегородил проход к берегу и, как мог, изобразил добродушную улыбку.

– Вечер добрый! Вижу, боги сегодня были милостивы к вам.

Из-под кустистых бровей на него зыркнул настороженный взгляд.

– Чего надо? Шли бы вы своей дорогой, здесь чужих не жалуют!

Фарлан выразительно посмотрел на Ольгерда, мол, сам видишь – договориться вряд ли удастся. Его лицо закаменело, а рука легла на рукоять меча.

– Нам нужна твоя лодка, старик.

Рыбак не по возрасту шустро отскочил назад и схватился за багор, его лицо искривила злая решимость.

– Не дам!

Острие нацелилось венду в грудь, но тот даже не шелохнулся, лишь холодная усмешка тронула уголки губ.

– Ты бы не ерепенился, дед! Себя не жалко, так хоть мальца пожалей!

– Не дам! – Старик отчаянно шагнул вперед и резко ткнул своим оружием, норовя достать наглого чужака.

Фарлан спокойно перехватил летящий ему в живот багор и одним движением выдернул его из рук рыбака.