Ошибка чёрного мага

Разоблаченный Лель попытался было оправдаться тем, что Микайла постоянно крутился возле помянутого шамана Китоуса, выполняя его мелкие поручения. А в награду шаман, наверное, выдавал помощничку специальные травки для любовного приворота. В самом деле, не звонкой же монетой Китоус дураку за помощь платил?

Но товарищам жалкие оправдания Леля были неинтересны. Ибо нашлась более животрепещущая тема. Обозники начали наперебой рассказывать друг другу, о каких еще дурацких выходках Микайлы они слыхали или самолично были очевидцами оных.

Дядя Рахмай поведал товарищам, как Микайла ходил по пристани с натянутым на рамку холстом, на котором было намалевано: "Не бейте излишне морского зверя! Тюлени-монахи, морские коровы и гигантские моржи на грани вымирания!!!" Эту же галиматью дурень, будто заморская птица попугай, твердил промысловикам. За что суровые охотники на морских животных тут возжелали его отмутузить примерно. Но уразумев, что имеют дело с человеком явно скорбным умом, не стали. Лишь пару раз дали по шее, да изломали и выбросили в море раму с баламутящими умы словесами.

Куркул в свою очередь рассказал, как Микайла ловил на берегу моря диких гусей, и зачем-то цеплял им на лапы медные кольца. А потом отпускал на волю. Это вместо того, чтобы свернуть птицам шеи и зажарить на углях. Ну, или продать нагулявшую за лето жир дичь на торжище.

Лель припомнил случай, про то как Микайла задумал изловить молнию на одолженный у кузнеца длинный металлический стержень. Дурень дождался Магической Грозы и воткнул железный пруток в песок на берегу моря. А сам крутился вокруг прута, как кот вокруг горячей каши, невзирая на жуткий ливень. Очень уж хотелось Микайле посмотреть, что из этой затеи получится. И дождался, горемыка: молния шарахнула в штырь и, прежде, чем уйти в песок, выжгла у дурака на лбу шрам, похожий на буквицу "М". Как еще не убила насмерть. Но в этом случае у Микайлы хотя бы выгода была: в месте, песок в месте удара молнии сплавился в причудливую полупрозрачную фигуру. Эту штуку дурень поменял на торжище у лотошника на свои любимые лубки с картинками, изображающими неведомые земли…

Между тем Микайла, будто почувствовав, что говорят о нем, очнулся от дремы. Сурово глянул на тройку болтливых обозников блестящими в тусклом свете свечей черными пронзительными глазами. Любители почесать языки, к величайшему неудовольствию старого мага, тут же замолчали. А потом вовсе, уже к неудовольствию разносчиков снеди, Рахмай, Куркул и Лель начали собираться. Торопливо допили пиво из своих кружек. Распихали по карманам недоеденный хлеб и воблу. После чего, пошатываясь от хмельного, утопали в свои комнаты. Вслед за разговорчивой троицей потянулись другие рыботорговцы.

Клопоморт побоялся, что заинтересовавший его отрок тоже вслед за товарищами отправится на боковую. Но опасения старого мага оказались напрасны. Микайла, наоброт, оставшись без пригляда обозников, несколько оживился. Достал из заплечного мешка какие-то магические бумажные листки и взялся их перебирать, так и сяк разглядывать под тусклым свечным светом. Потом вытащил из шапки здоровенную орочью иглу и принялся что-то царапать на бочке.

Поглядев еще с минуту на странное поведение отрока, Клопоморт согласился с мнением обозников, что Микайла – самый что ни есть настоящий деревенский дурень. Листки магической бумаги, скорее всего, были теми самыми лубками с красочными картинками, которые Микайла выменял на сплавленную молнией из песка штуку – так называемый фульгурит. А царапал на бочке, небось, какой-нибудь похабный рисунок. Писать-то слабый умом парень вряд ли умел. Да и читать тоже. Ну, если только по слогам.

Клопоморт тщательно осмыслил услышанное от обозников и увиденное лично.И сделал вывод, что при правильном обращении такой вахлак не то что по своей воле станет на алтарь, да еще спасибо за это скажет.

Не теряя более ни секунды драгоценного времени черный маг взялся за дело. Тем более, что попутчики Микайлы уже разошлись по своим комнатам и помешать коварным замыслам Клопоморта было некому.

5.

Щелчком пальцев старый маг подозвал разносчика еды. Cунув халдею медную монетку, велел пригласить Микайлу к себе за стол. Со всей возможной обходительностью предложить отроку достойный ужин в уплату за недолгое общение со знатным иноземцем, путешествующим по Волшебной Империи.

Халдею пожелание благородного господина, в личине которого до сих пор обретался Клопоморт, показалось весьма подозрительным. Маг заметил некоторое смятение слуги, и вложил в его руку еще один грош. Получив второй медяк, халдей тут же утвердился в мысли, что не его забота подозревать благородных посетилей таверны в каких-либо пороках. И выполнил просьбу мага в наилучшем виде.

Не прошло и двух минут, как нисколечко не смущенный повышенным вниманием к своей персоне Микайла уже сидел напротив Клопоморта, приглаживая рукой растрепанные волосы цвета спелой пшеницы. (Однако, прежде чем сесть за стол к черному магу дурень аккуратно прибрал в заплечный мешок свои драгоценные лубки. Чем несколько разочаровал Клопоморта. Чисто из любопытства маг был не прочь глянуть, что же там такое интересное рассматривал скорбный умом паренек.)

– Здравы будьте, сударь… Чем могу вам услужить? – пригладив непокорную гриву, первым спросил отрок с интересом наблюдающего за ним Клопоморта.

– И вам не знать хворей, юноша, – галантно ответил старый маг. – Но прежде чем я изложу суть моей просьбы, давайте познакомимся…Меня зовут гм… дон Маркополус из… э… Неверланда, что рядом с Утопией. А как мне вас величать?

– Микайла, сын ладейщика Бэзила из селения Холмогорье, что на берегу Снежного моря, – в свою очередь представился отрок.

Клопоморт разъяснил Микайле, почему он решил его побескоить:

– Я путешествую по Волшебной Империи с целью познания нравов и обычаев народов, ее населяющих. – А дело у меня к вам, юноша, такое… Не так давно я стал невольным свидетелем отлучения вас от трапезы главным негоциантом вашего каравана. И мне было бы весьма любопытно узнать о причинах столь скверного к вам отношения. Ведь вы, судя по всему, юноша добропорядочный, и явно не заслуживаете участи сидеть один в темном углу, довольствуясь лишь куском хлеба и селедочным хвостом…

При упоминании старым магом его скудного ужина Микайла тяжело вздохнул и заелозил на табурете. Клопоморт намек дурня на обещанное угощение понял. Вновь подозвал халдея и сказал:

– Любезный! Принеси за мой счет на полталера этому достойному юноше кушаний и напитков, какие запросит… Что там у вас из готовых блюд есть? Похлебку, кашу… А мне подай еще бутылку "Трех топоров", блюдечко изюма и порцию сладких сухарей.

Дотоле сонный Микайла оживился и тут же взял угодливо кланяющегося халдея в оборот:

– Да уж, любезный! Волоки-ка мне живенько миску чесночной похлебки с бараниной и гречневой каши с маслом… И это… Лучшего пива жбан тащи, увалень. Смотри, не забудь бесплатной воблы к пиву, а то я вашего брата знаю, – напыщенно произнес отрок, полируя ложку о край передника халдея, в то время пока тот, чуть не давясь от смеха, куском мела записывал заказ на дощечку.

Нахальство Микайлы изрядно развеселило и Клопоморта. Одолевающая мага тоска развеялась, как и не было ее вовсе. Наблюдая за потешным отроком, маг подумал: "Гляди-ка, правду говорят, что дурака, который откажется за чужой счет отведать хмельного и покушать вовек не сыщешь. А уж знатного господина из себя корчить тем более каждая бестолочь обожает."

Скоро принесли заказанные кушанья. И когда Микайла немного утолил голод, старый маг велел ему сказывать, за что все-таки на него рассердился старший обоза.

Микайла, с невиданной скоростью поглощая заказанные яства, между делом поведал черному магу уже слышанную им историю. Ту самую, о попытке ускорить ход овцебыка посредством повешенной перед мордой животного на длинном шесте красной тряпки. А на вопрос Клопоморта, для чего же было надо понукать животное столь опасным способом, недалекий умом отрок ответил, что " не любопытства или потехи для, а удовлетворения жажды познания ради". Попутно старый маг узнал некоторые подробности укладывания Микайлой вываленной на снег рыбы обратно в воз. Оказалось, что отрок уложился бы с погрузкой и втрое быстрее, если бы ему в голову не пришла очередная сногсшибательная идея. Битый час Микайла подбрасывал в воздух охапки сельди и трески, в надежде, что при падении рыбины сами собой уложатся в знакомые отроку буквы. Которых, по словам Микайлы, он "знал превеликое множество". Лишь когда любознательный отрок получил выволочку от старшего обозника почтенного Косьмы, его неуемная жажда познания была утолена. И обоз, наконец, смог продолжить движение.

Клопоморт, чуть не давясь от смеха под маской Анонимуса подумал: "Беру! Такого замечательного дурака и захочешь не найдешь. А тут сам в руки идет… Значит, удача от меня еще не совсем отвернулась!"

Вслух же коварный маг как можно безучастнее, чтобы не выдать обуревающих его чувств, сказал:

– Что ж, юноша! Мое любопытство вполне удовлетворено. Разве что скажите вот еще что… Сложились ли в какие-либо буквы подбрасываемые вами охапки мороженой рыбы?

– О, нет, сударь! Не сложились, – простодушно ответил отрок. – Но под конец сего опыта, когда ко мне уже поспешал с дрыном наперевес почтенный Косьма, кое-что интересное таки произошло. Что именно? В последнюю охапку сельди каким-то чудом затесались три сорных рыбины: хариус, уклейка и язь… Которые упали передо мной в вышеперечисленном порядке, нисколечко не смешавшись с селедками. Поначалу, господин Маркополус, я никак не мог уразуметь, к чему это знамение. Но когда дрын почтенного Косьмы, мышей ему в подпол, со всего маху врезался мне в голову, пришло озарение. Первые буквицы из названий этих сорных рыб сложились в слово! Причем слово – пророческое. Ведь почтенный Косьма, мочаля о мою спину березовый дрын, с дюжину раз его повторил вместе с некоторыми другими…

"Нет, каков дурень!" – подумал Клопоморт, окончательно убедившись в правильности выбора жертвы для Ритуала Возрождения. После чего поблагодарил Микайлу за подробный ответ и сказал:

– Я вижу, юноша, сегодняшний день у вас был очень насыщенным в плане интересных событий.

И, глянув по сторонам, таинственным шепотом произнес:

– Но скажу вам по великому секрету, господин Микайла, что у меня тоже в ближайшем времени намечается одно увлекательное дельце. Этой ночью я, наконец-то, увижу, как расцветает Семицветный Зимний Папоротник!

(Так уж получилось, что именно на сегодня пришелся священный день Зимнего Солнцестояния, и Клопоморту было бы глупо не воспользоваться подобным совпадением для заманивания жертвы. Кто не знает, что полуфимифический Семицветный Зимний Папоротник цветет раз в году именно в эту ночь? И что один из семи разноцветных лепестков единственного цветка Папоротника может выполнить исполнить одно желание, тоже каждый дурак знает. Правда, не все знают, что загаданное желание непременно должно совпасть с истинным предназначением лепестка. Но это суть дела не меняет.)

По хищному блеску черных полубезумных глаз Микайлы черный маг понял, что тот заглотил наживку…

6.

Нечего и говорить, что любознательному отроку тут же захотелось увидеть цветение одного из самых загадочных магических растений, произрастающих в пределах Волшебной Империи. Как говорится, вынь да подай. Микайла с присущим лишь настоящим исследователям пылом тут же начал уговаривать черного мага под личиной путешественника взять его с собой. (Правда, с усердием поглощать оплаченные Клопомортом яства и пиво при этом отрок тоже не забывал.) Микайла сказывал, что "человеку одному по лесу ночью ходить страсть как опасно". Живописал, какие водятся в чащобе злющие волки, рыси, матерые кабаны и невесть откуда взявшиеся плотоядные кролики. Сделав страшные глаза, предостерегал, что "опять же на разбойников можно нарваться". Нашептывал, озираясь, что "и нечисть в последнее время из-за небрежения своими обязанностями Имперским Магом-Лесничим совсем от рук отбилась". Особенно, сказал "лешие, которые так и норовят заплутавшего путника, а то и целый обоз завести к вертепу сусанинцев". А оттуда, дескать, "обратного пути нет – даже по своим следам не выйдешь".

И Клопоморту пришлось битый час выслушивать уговоры слабоумного отрока, чтобы не вызвать подозрений. И еще, конечно, для того, чтобы соблюсти главное условие пригодности человека для участия в Ритуале Возрождения: жертва должна пройти весь путь до алтаря добровольно. И никак иначе.

Однако излишне затягивать процесс умудренный житейским опытом черный маг тоже не стал. Нет, он не боялся, что Михайле надоест его уговаривать и тот отступится. Знал, что подобные дурни, если что им в голову втельмяшится, на своем стоят до конца. Просто отрок между делом накушал и выпил уже не на полталера, а чуть ли не на полновесный серебряный. А осадить обжору, понятное дело, было неуместно. Обидится еще, чего доброго…

Так что, допив вторую бутылку "Трех топоров" и доев десерт, Клопоморт "сдался". Таинственным шепотом сообщил Михайле, что внял таки его увещеваниям. И готов взять "достойного юношу" с собой. Сказал, что выйдет из таверны первым, а Микайлу попросил еще немного посидеть за столом. И лишь через пять-десять минут, никак не раньше, покинуть заведение и идти к воротам загона для овцебыков. Где маг его встретит и они уже вдвоем отправятся в дальнейший путь. Клопоморт объяснил парню, так нужно сделать для того, чтобы халдеи и посетители таверны видели, что они вышли из таверны каждый сам по себе. И ничего такого не заподозрили.

Микайла подобострастно ответил:

– Сударь! Я все исполню, как велено! А то, правда, увяжется еще за нами какой дурак прелюбопытный, хлопот потом с ним не оберешься…

Старый маг, ликуя в душе, кивнул "понятливому" отроку. Расплатился по счету и, не оглядываясь, покинул заведение…

Через, примерно, полчаса Клопоморт и Микайла под бледным светом убывающей Луны и тусклым благодатным сиянием Магической Звезды без происшествий добрались до неприметной опушке в сосняке. Именно здесь, якобы, должен был скоро пробиться сквозь снежный покров росток Семицветного Зимнего Папоротника. (Так-то у черного мага имелись поблизости еще две магические приманки для дураков. Но раз уж отрок клюнул на первую, задействовать остальные не было смысла. От добра добра не ищут.)

Сугроб с упырем Мич-Урином, из гнилого чрева которого по приказу мага должна мгновенно вырасти Адская Росянка, был на месте. И полузаметенные снегом утренние следы Клопоморта никуда не делись. Правда, маг почему-то не смог обнаружить вешку с красной тряпицей, которой была помечена магическая "закладка".

"Наверное, белка-красавка утащила колышек с тряпицей, свое гнездо украшать. Или сороки унесли, – не придал значения пропаже старый маг. – Сугроб-то с Мич-Урином вот он, никуда не делся…"

Вслух же Клопоморт сказал:

– Господин Микайла! Кажется, мы на месте…

И, достав из потайного кармана плаща замаскированные под большой золотой медальон с крышечкой магические часы, определился во времени:

– Так… Камень часа Предполуночи, голубой сапфир, сияет, примерно, в половину силы. Это значит, что до начала свечения камня Полуночи – фиолетового аметиста, еще где-то с полчаса… Черт, как же все это неудобно и неточно…

Микайла при виде такого чуда, как магические часы, буквально оторопел. Так и замер с открытым ртом, таращась во все глаза на диковинную вещь.

"Дурень явно видит магические часы впервые, – понял Клопоморт. – Впрочем, это не удивительно: простолюдины узнают приблизительное время разве что по свечным часам, песочным, или же водяным – так называемым клепсидрам. Но чаще всего – по солнышку. Или по звездам. А шаман с которым парень, вроде бы, якшался, скорее всего бросал на свой бубен крысиные косточки. Что по точности определения времени даже получше моих самоцветных часов будет…"

Микайла же тем временем вышел из восторженного оцепенения. Жалобным голосом попросил старого мага:

– Господин Маркополус! Дозвольте мне хоть самую чуточку подержать в руках ваши замечательные часы! Таких я даже у богатых ладейщиков не видывал…

"Почему бы и нет? Пускай подержит, авось не раскурочит… Как-никак вещичка от поломки самим Фиксиксом зачарована. А я тем временем без лишнего догляду выращу для дурака фальшивый Семицветный Зимний Папоротник…", – подумал старый маг, и небрежно передал драгоценнейший магический артефакт трясущемуся от предвкушения Микайле.

Отрок, то и дело восхищенно цокая языком, принялся со всех сторон рассматривать магические часы Клопоморта. А черный маг, уже не особо таясь, добыл из глубоких карманов плаща горсть мелких артефактов. Неспеша выбрал нужный для запуска быстрого взращивания Адской Росянки, которая должна была некоторое время играть роль Семицветного Зимнего Папоротника.

Кто-то скажет, что Адская Росянка и близко не похожа на Семицветный Зимний Папоротник. И будет абсолютно прав.

Но, во-первых, мало кто видел этот самый полумифический Папоротник. Если кто-то видел его вообще. А уж цветущий – тем более. Счастливчиков, которым встретилась на пути Адская Росянка, тоже можно было пересчитать по пальцам. Пальцам, которые плотоядное магическое растение почему-то в буквальном смысле не переваривало. И сразу же после пожирания жертвы выплевывало рядом с собой. То ли растение подспудно опасалось вреда для себя от надетых на пальцы магических перстней? Или грязь под ногтями жертв разборчивой в пище Росянке была не по вкусу?

Так что старый маг не без оснований считал, что подмена пройдет незамеченной. Ведь не то что простой человек, даже известный столичный профессор-ботаник господин Паганелус не успеет сообразить, что его надули, когда вместо Семицветного Цветка из бутона магического растения ему в лицо вырвется облачко жгучего пуха. Тем более такой дурень, как Микайла.

Клопоморт не сомневался, что получив от ядовитого пуха вместо исполнения желания временную слепоту, отрок попросит помочь ему. Разумеется, маг согласится. И дурак добровольно, без какого-либо принуждения войдет в Портал и окажется в Магической Башне. Таким образом непременное условие добровольности, пусть не, собственно, участия отрока в Ритуале Возрождения, но хотя бы перемещения его в нужное магу место, будет соблюдено. В Башне маг вернет отроку зрение. После чего исцеленному, но потерявшему бдительность дураку, от Алтаря уже точно отвертеться не получится.

Но едва старый маг приготовился запустить ключом-артефактом процесс мгновенного взращивания Адской Росянки, случилось нечто невообразимое…

7.

Напрасно Клопоморт полагал, что Микайла не сумеет испортить его магические самоцветные часы. Забыл старик житейскую мудрость, что если на дурака блажь найдет, он и чугунный котел лбом расколотит. Отроку хватило минуты, чтобы заставить на семь раз зачарованный от поломок дорогой артефакт начать вытворять черт знает что…

А случилось вот что: любознательный вахлак, видимо, умудрился случайно нажать на самоцветы в известной лишь магу-часовщику и самому Клопоморту секретной последовательности. Часы же, получив условный сигнал, беспрекословно исполнили требуемое. Своей архисложной магией заставили находящихся поблизости живых тварей громогласно озвучить, сколько сейчас времени. Причем часы заставили подать голос не какое-то одно животное. А всех поголовно, кто находился в пределах досягаемости их магических щупалец.

Повыскакивали из своих гнезд и остервенело зацокали белки. Откуда-то издалека донесся заунывный волчий вой. Сонные бедняги-дятлы покинули уютные дупла и, наверное, впервые в своей жизни застучали клювами по стволам деревьев не ради пропитания. Гулко забарабанили в пни и стволы сосен разбуженные магией часов зайцы. Недовольно застрекотали поднявшиеся на крыло сороки и прочая неперелетная птичья сволочь…

Адская какофония продолжалась, пока каждая живая тварь в округе не прокричала, провыла, или еще как-либо не озвучила на весь лес, что наступила полночь.

Не избежал участи лесных зверей и птиц даже сам Клопоморт. (И это при всем том, что старик был увешан всевозможными защищающими от магических атак амулетами, как новогоднее дерево игрушками!) Наперекор своей воли черный маг прогорланил зубодробительное "Бам!" ровно двенадцать раз. Не больше, не меньше. После чего донельзя противным голосом произнес:

– Мас-сковское время ноль часов, ноль минут!

Клопоморт с ужасом осознал, что только что стал жертвой магии собственного артефакта. Так-то он тоже иной раз, когда ему лишний раз не хотелось доставать измеряющий время артефакт при посторонних, использовал заклятие "говорящие часы". Для этого ему (как уже было говорено) требовалось лишь прямо в кармане нажать на некоторые из самоцветов артефакта в строго определенном порядке. Но из-за малого запаса апейрона и слабосильной магии часы могли заставить подать голос разве что некоторых птиц. Особенно податливыми к магии измерения времени являлись кукушки и нелюбимые черными магами петухи. Заставить промурлыкать нужное количество раз ту же кошку было невозможно. Не говоря уже о других животных, людях или представителях любой другой немагической Расы. А тут гляди-ка: и защищенный амулетами маг не из последних раззвонился, будто ритуальный колокол на деревенском празднике. Да еще на словах доложился, сколько сейчас времени в некоей "проклятущей" Маскови. (Какая-то здешняя убогая деревенька вблизи тракта?)

Клопоморт сделал вывод, что магический потенциал его часов по какой-то причине невероятно возрос. И сей удивительный факт настолько поразил старого мага, что он даже не соизволил забрать у нашкодившего Михайлы магические часы. Первым делом ведомый инстинктом самосохранения маг немедленно активировал артефакт создания Портала. Идея с заманиванием конкретно этого деревенского простака на роль добровольной жертвы магу все больше и больше не нравилось. И он счел нужным подстраховаться, чтобы в случае чего быстро переместиться в свою Магическую Башню. Подальше от этого дурака Микайлы и его выкрутасов. В дополнение к Порталу Клопоморт на всякий случай быстро нажал четыре раза на пряжку пояса костюма ночного невидимки. Число "4" в восточных землях означало также руну "Смерть". И теперь никто из мертвяков не мог его видеть. (Согласитесь, для черного мага, постоянно имеющего дело с охочей до человеческого мяса нежитью, костюм ночного невидимки – вещь бесценная.)

Старый маг наощупь выудил из кармана нужный артефакт – ровно обрезанный кусок дощечки с вделанной в него жемчужиной вызова. Привычно нажал на жемчужину, которая тут же засветилась приятным глазу белым светом. Теперь остававалось только дождаться, когда Портал материализуется. И уже забрать, наконец, магические часы у косорукого отрока, пока тот еще чего-нибудь не натворил.

Но, увы, было поздно.

Пока Клопоморт пребывал под заклятием "говорящих часов" и активировал Портал, сущеглупый отрок тоже времени не терял. Оставшись равнодушным к происходящему вокруг, Михайла продолжил как ни в чем ни бывало продолжил тыкать сарделькообразными пальцами в самоцветы на часах. В результате чего каким-то образом в артефакте активировалось заклятие пробуждения. Или, говоря попросту – будильник.

Обычно апейрона в накопителе часов хватало лишь на полминуты тонкого писка сродни мышиному. Но магу этого за глаза хватало. Сон Клопоморта по старости, а более того из-за наличия великого сонма врагов и завистников, был предельно чутким. При первых же писклявых руладах, исходящих от часов, он тотчас просыпался. Конечно, иной раз и одолевал Клопоморта крепчайший сон, что уж греха таить. И не слышал он писка часов. Однако беды в том великой не было: в таком случае кадавр-дворецкий, чтобы доложиться или позвать к трапезе, попросту лил на лицо мага холодную воду из специального кувшинчика. Тут уж и мертвый проснется.

Но артефакт в руках Микайлы в очередной раз будто взбесился: также как и "говорящие часы" заклятие пробуждения сработало необычайно мощно.

В паре дюжин шагов от Клопоморта с надсадным скрипом зашевелился сугроб. А уже через несколько секунд, пробив толщу снега, на обозрение черному магу и Микайле предстал во всей красе… упырь Мич-Урин. Склизкий зеленокожий субъект в дерюжном плаще с крестьянской лопатой в мозолистых руках. Из обвисшего брюха которого и должна была в скором времени прорасти Адская Росянка.

"Похоже, я невзначай перепутал сугробы", – догадался старый маг. И тут же убедился в этом, заметив рядом с восставшим Мич-Урином припорошенный снежком колышек с красной тряпицей. Клопоморт понял, что теперь о любовании поставным Семицветным Зимним Папоротником можно забыть. Ведь даже такой болван как Микайла сразу поймет, что из гнилого чрева упыря (пусть и знаменитейшего магического садовника при жизни) ничего хорошего вырасти не может. И уж тем более исполняющий желания семицветный цветок.

К тому же выращивать Адскую Росянку, в время бодрствования упыря может выйти себе дороже. Вдруг Мич-Урин, нечаянно вспомнив прошлую жизнь, испробует на плотоядном растении свое непонятное селекционное волшебство. В результате действия которого из Адской Росянки может получиться такая монструозная ботва, что и самому Клопоморту не поздоровится.