Молодежь в деревне

Евгений Панченко

Молодежь в деревне

Глава 1. Джентльмены

Пасмурный осенний день из-за тяжелых свинцовых туч и противно моросящего дождя, который, казалось, готов просочиться даже сквозь толстые стены домов, нагнетал тоску на все вокруг.

А в это время в теплом протопленном доме, прихлебывая горячий чай с липой, находился парень. Он сидел у телевизора и просматривал тупые, на его взгляд, передачи, которые транслировались на всех каналах, а их в деревне Николаевке всего два – первый, ведущий, и второй – «Россия».

Допив уже остывший чай и бросив пульт от телевизора на журнальный столик, Колька решил сходить к своему другу детства Петьке, чтобы хоть как-то разбавить свою осеннюю грусть. Поколебавшись какое-то время, затем потянувшись до хруста в костях, он все-таки решился сходить в гости.

Надев свою кожаную куртку, резиновые сапоги, он вышел на крылечко, которое заботливо защищал от дождя и промозглого ветра шиферный навес, где сиротливо стоял аккуратно накрытый цветастым покрывалом старенький диван, где, прихлебывая из большой кружки горячий ароматный напиток и пыхтя своей самокруткой, сидел дед Коли, который и предложил ему присоединиться к его таинству.

Колька решил немного отложить свой поход и выпить бокальчик чаю с дедом за компанию. Поскольку тот уже даже умудрился незаметно его доставить, пока Колька отлучался за угол.

Посидев немного со своим старичком, поболтав о том о сем, Колька попрощался с дедушкой и все же отправился к другу.

Парень решил по дороге зайти к тетке Светке, чтобы взять с собой в качестве гостинца, да и чтобы чем было заняться, 1,5 литра самогонки.

А самогон у той был отменный. Сколько бы ты его ни выпил, похмельем практически не страдаешь. Только легкий сушнячок наутро напоминал о прошедшем возлиянии.

Купив эликсир для дружеской беседы, он с довольной мордой направился к своему потенциальному собутыльнику коротким путем – через огороды, дабы не натолкнуться на местного алкоголика Сашку Калугина. Тот, пока у тебя есть выпить, тебе и в работе поможет, и на посылках побудет. А когда трезвый, то лень, наверное, вперед его родилась. И чтобы заставить Сашку что-то сделать, проще его напоить или просто не связываться. Он, конечно, парень неплохой, если его использовать в качестве рабочий силы во время его загулов, а во всем остальном он плохая компания.

Дом Петра располагался в живописном месте деревни. С трех сторон он был окружен дубовым лесом. А сзади протекала речка, а за ней снова лес. Благодать, да и только. Весной цветущие поляны, певчие птицы, летом зеленая прохлада, насыщенная ароматами разгоряченных летним зноем трав и цветов, осенью разноцветные картины великого природного художника наполняли своими пасторалями окружающий мир. Попадая туда, создавалось ощущение, как будто очутился в сказочном мире и вот-вот с тобой заговорят все растения, звери, до сих пор сонно текущая река и разные птицы.

Подойдя к заветному дому, Колька постучался в деревянное с причудливыми стеклянными квадратиками окошко, в котором отдавались отблески разноцветных картинок из телевизора. На порог вышла младшая сестра Петьки Ольга. Как всегда, с вечно недовольным выражением лица.

– Привет, Ольга! А Петро дома? – спросил Колька, вытирая свои заляпанные осенней грязью высокие резиновые сапоги об желтеющую траву.

– Дома, заходи, – открывая двери, чтобы впустить гостя, произнесла девушка.

– Да нет, лучше позови-ка его сюда, – выбрасывая в стоящее возле крыльца ржавое ведро окурок, сказал он.

– Ой, Колька, хватит выделываться, заходи давай! – скорчила недовольную гримасу Ольга, уходя вглубь дома. Коле нечего не оставалось, как подчиниться. Только не из-за того, что Петькина сестра настояла, а потому что в такую погоду своего дружка выманить на улицу стоит большого труда.

Войдя в дом, Николай снял куртку, бросил ее на рядом стоящую железную кровать с панцирной сеткой, снял обувь и прошел в другую комнату. Обнаружил он своего друга за очень важным занятием. Тот с весьма откровенным детским выражением лица и с чуть приоткрытым ртом смотрел какой-то диснеевский мультик. Где какие-то нарисованные монстры стреляли из фантастических бластеров в других таких же чудищ.

– Вот он, хер моржовый, в мультики ударился! – с порога воскликнул вошедший Колька, помахивая в воздухе принесенным с собой сосудом. – Хоре ерундой заниматься, пошли водку пить. – Тот нехотя обернулся и с такой ехидной улыбочкой произнес:

– У-у, алкаш. Не успел прийти, скорей водку пить! – Но в то же время встал с кресла и начал убирать со стола грязную посуду в пластмассовый таз, который стоял возле печки рядом с отхожим ведром, и доставать из шкафа чистые стопки, хлеб, сало и еще какую-то закуску.

Пить начали как всегда. Сначала за встречу, потом за дружбу, затем за взаимное уважение, и так, тост за тостом, они и выпили полуторалитровый сосуд до последней капли самогона вдвоем, поскольку Петькина сестра в тот день пить с ними отказалась.

Когда до них, не совсем трезвых, дошло, что выпить больше нечего, а вдвоем уже просто неинтересно, их посетила грандиозная идея – а не найти ли им баб…

– Петя, помнишь, ты про телок трепался, якобы у деда колдуна две симбатные девки квартиру снимают? – заплетающимся языком спросил Коля.

– Стоят, – утвердительно буркнул Петька, запуская указательный палец в исполинские недра своего носа.

– Ну, тогда пошли! Чего тупо вдвоем время душить! – нетерпеливо подгонял своего друга Николай.

– Сейчас… – сказал Петька, вытирая палец об обратную сторону стола. – Только оденусь и сигареты возьму.

Сказано – сделано. Два изрядно подвыпивших друга отправились на поиски приключений на свои пьяные задницы.

Дед, к которому держали свой путь парни, жил почти на краю села, до которого следовало проделать путь примерно около двух километров. Но наших героев это нисколько не пугало. К своей цели они шли с песнями и пивом, которое купили по дороге в еще не закрывшимся деревенском ларьке, который по счастливой случайности еще работал, несмотря на позднее время.

Подойдя к намеченному объекту, они начали тарабанить в окна. Да, да, именно тарабанить, потому что от такого натиска ходуном ходили даже стены, а с крыши посыпался разный мусор прямо на головы возбужденных в ожидании любовных приключений молодцов.

К дверям подошел ошалевший дед.

– Это кого там принесла нелегкая?! – просипел прокуренным голосом старик.

– Добрый вечер, дедушка… – начал Колька, стряхивая с одежды осевшую пыль. – А девчонки дома? – Дед выдержал паузу. Потом отрицательно заявил:

– Нет тут никого, идите от седого на хрен!

Но в доме явно слышались женские голоса. И судя по ним, они тоже были не против приятно провести время.

– Дед, а тебе говорили, что врать нехорошо? – раздраженно произнес Петька, выходя из-за электрического столба, на ходу застегивая ширинку.

– Нет никого, я вам сказал. Идите, не то я в милицию позвоню! – в неистовстве постукивая чем-то твердым по дощатому полу, закричал старик.

– О-о, дед, тебе круто повезло! – весело воскликнул Колька. – Я адвокат. Скажи, какие у тебя проблемы, мы их мигом разрулим. Ты только девок выпусти, а!

– Ах ты, итит твою мать! Припадлина долбаная! – бесновался старичок. – Вот сейчас возьму кочергу да дам тебе, сука, вдоль горбятины…

– Дед, а ты в Бога веруешь? – спросил вдруг Колька, облокачиваясь на обитую толем стену.

– А тебе-то что? – изумился тот.

– Да просто интересно. Все говорят, будто ты с самим дьяволом дружбу водишь. Черной магией балуешься!

– Брешут собаки беззубые! Крещеный я! И иконы в доме есть! А тебе-то, нехристь, какого рожна это надо?! – задвигая что-то тяжелое, сказал дед.

– Ну, тогда меня к тебе сам бог послал, – с церковным напевом заявил Николай. – Покайся, старче, во грехе страшном, который ложью называется, да отпусти пленниц своих, а я о твоем прощении помолюсь. Да сорокоуст за здравие твое отслужить повелю.

А старик ему:

– На-ка выкуси, сукара ты ****ская! Вот возьму топор и поотрубаю вам ваши яйца. Суки перепойные! Я, я… – Колька не дал ему закончить:

– Слушай, старый хрен! Даю тебе ровно две минуты, если девок не выпустишь, разнесу твою избушку по бревнышку к чертовой матери, понял?! Я спецназовец, и мозги у меня отморожены намертво. Время пошло. – И с силой пнул деревянную дубовую дверь на поперечных кованых петлях, которую, наверное, делали еще вместе с этим домом лет сто назад.

В доме послышалась возня. Видно, дед все же решил выпустить своих квартиранток на вечерние посиделки. Колька уселся на завалинку. И решил, пока те собираются, выкурить сигаретку, чтобы унять разыгравшийся пыл. К нему присоединился смеющийся, с довольной рожей Петька.

– Ну ты даешь! – сказал Петька, держась за живот обеими руками. – Давненько я так не ржал! – Тут послышался скрип открывающийся двери, и из темных сеней вышли две девушки. А за их спинами послышался скрипучий голос старика:

– Значит так, курвы! Забирайте своих кобелей и уматывайте к ядреной матери отседова! И чтобы духу вашего здесь больше не было, поняли, прошмандовки малолетние! – И с неистовством хлопнул дверьми, оставив за ней двух милых на вид девчонок.

Друзья оценивающе осмотрели девиц с ног и до головы. Девочки были нечего, но Коле они почему-то пришлись не по душе.

– Привет, девчонки! Круто мы вас спасли! – с довольной улыбкой протянул руку к девушкам Петя.

– Да уж, – отозвалась самая хорошенькая. – Надя, а это Люба, – добавила та же милашка.

– А я Петя, а вот этот веселый парень – Коля, – добродушно представился Петя.

– Ну-с, и что мы с вами будем делать?! – выкидывая бутылку из-под пива, спросил Коля.

– Не знаем, – отозвались девицы.

– Может, ко мне?! – предложил Петр. – Сейчас пивка купим или водочки возьмем!

– Мы не пьем, – сухо отрезала Люба.

– А сексом занимаетесь?! – полюбопытствовал Коля.

– Только со своими парнями, – отозвалась та же брюзга.

– Да я не тебя спрашиваю! – огрызнулся Коля.

– И я тоже, – ответила Надя.

– Что тоже? Вы что, целки, что ли?! – раздраженно начал донимать Коля девчонок.

– Да не пугай ты их, Колямба! Видишь, девушки не в духе, – вступился Петро. Тем временем девчонки развернулись и пошли в сторону выхода из деревни.

– Куда вы, девчонки?! – окликнул их Петя.

– Домой, – сухо отозвались те.

– А хотите, мы вас проводим?! – благородно предложил Петя.

– Хотим, – ответила Надя. Коля схватил своего друга за рукав и шепотом спросил:

– Ты что, с сосны манданулся? Они же в сторону Зубриловки лыжи навострили! А туда добрых девять кэмэ педалить!

– Ну и что? Заодно прогуляемся в хорошей компании.

– Да на херу я видал такие прогулки! С нами они идти не хотят, и продолжения никакого, судя по ним, и не светит. Только вопрос, какого рожна нужно было выходить?! Высунулись бы в окно да и сказали, что никуда с нами не пойдут. И не пришлось бы бедного старика до припадков доводить.

– Значит, не пойдешь? – спросил Петька.

– Нет, – отозвался Колька.

– Ну и не надо, я и без тебя схожу.

– Счастливого пути, – съязвил Колька, выкидывая окурок и поднимаясь с завалинки.

Петро крикнул двум путешественницам, чтоб они его подождали, и направился к ним. Колька постоял, подумал, как потом будет возвращаться его друг в одиночку, решил не бросать его и кинулся им вдогонку.

Дорога была ужасная. Асфальта до Зубриловки не было даже в проекте, а затяжные осенние дожди сделали свое дело. Но несмотря на все это, они добрались до нужного места буквально за час с небольшим.

По дороге девушки клятвенно пообещали познакомить не очень доброжелательного Колю с какой-то Наташей, которая обязательно подарит ему незабываемые минутки счастья. Что значительно добавило настроения тому, и он перестал донимать их своими пошлыми шуточками.

Вот, наконец, они дошли до Зубриловки. На улице была мертвая тишина, и даже постоянно тявкающих собачонок не было слышно на этот раз. Только чавкающая грязь под ногами да натужное сопение путников были слышны, будто страшный голодный зверь доедает кого-то, разнося смакующие звуки по ночной округе.

Девочки, как обещали, сразу повели друзей к дому, где жила та таинственная Наташа. Он был обнесен старым, почерневшим от времени штакетником, на котором висела не менее дряхлая калитка на веревочных поддержках, закрывалась она тоже на такую же веревку просто накинутой петлей на покосившийся столб.

Достучались довольно быстро, будто девушка и не спала, а ждала ночных гостей. Она вышла в старом, грязном, местами грубо заштопанном плаще, от которого еще дурно пахло коровьим навозом. Складывалось впечатление, будто его стирать по каким-то причинам боялись. На ногах у нее были резиновые сапоги, которые были под стать плащу, и они к тому же доходили ей по самую…

Увидев такое чудо, Коля едва ли не начал креститься с криками: чур меня! И если бы можно было начертить священный круг, чтобы оградить себя от такого явления, он бы это точно сделал.

Но девушки, похоже, ей чего-то там наплели, что ей очень понравилось, и она бесцеремонно подошла к скамье, где сидели все, и нагло плюхнулась своей костлявой задницей на коленки к Николаю.

– Привет, а меня Наташа звать, или Натка, можно Нотя, – с хитрой улыбкой представилась Наташа.

– А Мотя можно? – сталкивая с колен девушку, брезгливо произнес Колька. Но та, судя по всему, ни капельки не обиделась. Она продолжала штурмовать свой намеченный объект, невзирая на хамское обращение по отношению к ней.

Похоже, она уже привыкла к таким выпадам в свой адрес и уже попросту не обращала на это никакого внимания. Замуж ведь всем ой как хочется, а тут свежатинка подвалила. Глядишь, если будешь понастойчивей, может, и прокатит.

А тут не прокатило! Кольке этот напор начал действовать на нервы, и он резко отправил ее домой к своей маме. И просил ее, чтобы она не высовывалась до их с Петром ухода. И не доводила до греха своими похабными, грязными поползновениями. Какой бы иммунитет на грубость у девушки ни был, Николаю удалось его сломить. И она, надув губки, ушаркала к себе домой.

Тем самым время неумолимо подходило к ночи. Их ночные спутницы начали откровенно зевать. Давая понять, что уже поздно, и они хотят спать, и дальше они с ребятами сидеть не станут.

Девицы молча встали и пошли от дома Наташи в сторону своего. Тогда наш благородный кавалер поднялся с лавочки и опять предложил их проводить до дома, но его снова задержал Коля.

– Петь, можно тебя на пару слов?

– Ну, что хотел?

– Пошли домой, а?

– Но девчонки…

– Знаешь, что я тебе скажу… – И он во все горло выкрикнул: – Да пошли они на хер, эти долбаные мокрощелки! Да мне уже их общество поперек горла стоит! Приперлись хрен знает зачем, хрен знает куда! Да еще голодной крокодилице на растерзание чуть не угодил! Давай домой, тебе сказано! Иначе я за себя не ручаюсь!

Как ни странно, Петя возражать не стал, даже не начал свое обычное брюзжание. Он только обернулся и громко пожелал всем спокойной ночи, и они пошли в обратный путь к себе в родную Николаевку.

Дорога домой оказалась куда тяжелее, чем в Зубриловку. Хмель уже почти выветрился, и на смену ему пришел брат бодун. Да и веселых спутниц уже рядом не было, за разговорами, шутками с которыми любой путь все же веселей.

Грязь тяжелыми грузилами отяжеляла обувь, идти становилось с каждым километром все тяжелее. Им казалось, что они прошли полпути, когда решили передохнуть на поваленном железобетонном столбе. Друзья присели на него и попросту сразу уснули.

Спали, как им показалось, недолго, но на самом деле они проспали около двух часов. И если бы не холод и моросящий дождь, они бы остались, возможно, даже до утра.

Первым проснулся Колька. Он встал кое-как, огляделся и понял, что, судя по фонарям, они ушли совсем недалеко, примерно километра три. А делать нечего, надо идти, не до утра же здесь прозябать. Так ведь простудиться можно раз плюнуть, а то и чего посерьезнее подхватить. И он начал поднимать своего друга.

– Петро, вставай, – тряс его за шиворот Коля. Но тот что-то промямлил сквозь сон, но просыпаться не спешил. – Вставай, мать твою за ногу! – прокричал Николай ему в самое ухо. Бесполезно. Тогда он решил припугнуть соню.

– Подъем, сука, волки! – Тот подскочил как ошпаренный. И будто в подтверждение его слов откуда-то действительно раздался вой. И разбираться, кто это там, собаки или все-таки волки, желания не было. И они пустились бежать, не обращая внимания на усталость и тяжелую от налипшей грязи обувь.

Остановились друзья, еле дыша, уже в своей деревне, возле развилки двух улиц, где ребятам нужно было расходиться каждому в свою сторону. Сколько они бежали, не мог бы точно сказать ни один из них. Но, судя по тому, что еще не начало рассветать, они сделали вывод, что добежали примерно минут за сорок.

Наконец они окончательно отдышались. Выкурили по сигарете, обсудили вкратце сегодняшние приключения, попрощались и разошлись по домам, договорившись на днях сходить на рыбалку на пруд, который называется Мишкин хутор.

Глава 2. Беспредельщицы

Вот Коля опять приехал в гости к бабушке с дедушкой в хутор Николаевский, который в народе называют просто Николаевка.

Выйдя из новенького автобуса, который с большим трудом пробирался по заснеженным нерасчищенным русским дорогам, он расстегнул боковой карман на своей любимой кожаной куртке, достал сигарету, прикурив ее от импортной зажигалки, глубоко затянулся, выпустив колечками дым в утреннее ярко-бирюзовое небо. Парень повернул в сторону жилых домов и стал осторожно спускаться с дорожной насыпи.

Спустившись с грейдера, он шел по накатанной санями колее и уже думал о том, чем бы ему заняться сегодня вечерком после трудов праведных, которые точно ожидали его у его стариков.

Колька шел неспешно, ноги то и дело застревали в снежных выбоинах, образовавшихся от тяжелых копыт проходящих тут запряженных в сани лошадей.

Но такая прогулка Николая только подбадривала, поскольку раним зимним утром все вокруг искрилось голубоватым веселым радостным сиянием, и белоснежная мгла не казалась такой гнетущей и пустынной. А наоборот, создавала атмосферу сказочной таинственности и великолепия.

Кое-где виднелись одинокие петляющие следы лисиц, оставляя причудливые узоры на пуховой снежной перине. А вблизи Умкиной балки были нарезаны отчетливые отпечатки охотничьих лыж.

Судя по всему, их оставили сегодня утром, поскольку они очень четко отражались на девственно белой снежной глади в лучах зимнего восходящего солнца.

От села доносились смешанные кисловатые запахи сенажа, сухого сена, навоза и других продуктов деревенской жизнедеятельности, которые легким ветерком разносились на многие километры. Также приятно щекотал нос древесный дымок, выпускаемый из десятка печных труб. И вокруг было так светло и по-зимнему тихо, что парень на мгновение отвлекся от своих раздумий относительно своего вечернего времяпровождения, созерцая это зимнее великолепие.

На мгновение его взгляд выхватил на белом фоне какую-то движущуюся темную точку, которая при приближении стала приобретать определенную форму и окраску.

Он остановился и стал всматриваться вдаль, пытаясь разглядеть неопознанный рыжий комок, который приближался к нему со стороны деревни.

Постояв какое-то время, Коля понял, кто к нему торопится, и очень удивился. К нему навстречу неслась маленькая бабушкина собачка Жучка. От дома до того места, где автобус высаживает пассажиров, добрых три километра, а он прошел примерно одну третью часть пути, и каким таким чутьем она учуяла приезд своего любимого Кольки, остается загадкой до сих пор.

Подождал, пока кутка доберется до него через сугробы, в которые, визжа и поскуливая, она проваливалась, затем стрелой выпрыгивала опять на поверхность белой глади до тех пор, пока не достигла своей цели. И в компании веселой спутницы, которая бежала рядом, радостно скуля и повиливая своим маленьким хвостом, он дошел до дома, где уже на крыльце их встречал дед, закручивая свою любимую самокрутку.

День прошел как обычно. С утра, позавтракав, отдохнув несколько минут после дороги, Колька отправился помогать деду по хозяйству – чистить снег, дергать сено, таскать навоз на огород. Затем носил воду, рубил дрова и прочие повседневные дела в деревне.

К вечеру к нему пришел Петька. Он сам, оказывается, только сегодня приехал, а о том, что его товарищ тоже в селе, ему рассказала его почти соседка тетя Нина Иванова. Она видела, как тот утром с автобуса спускался, и тут же оповестила об этом всю улицу.

– С приездом, Колян! – протягивая руку, поздоровался Петро.

– Привет, Петруха! – крепко пожимая ее, сказал Колька.

– Чем заниматься думаешь? – сбивая налипший снег с сапог, спросил Николая парень.

– Да вот к тебе собирался, а ты сам пожаловал, – подвигая большую бадью с нарубленными сухими дубовыми дровами к двери, сказал Колька.

– Ну раз собирался, тогда пошли! Иди, одевайся, а я пока тут с дядь Витей покурю, – усаживаясь на диване, сказал Петька.

Толкнув ногой дверь и подхватив дрова, Колька кивнул и пошел собираться.

В доме бабушка, подкладывая поленья в печку, как всегда, начала свои причитания. Мол, куда на ночь глядя, и чего вам дома не сидится, и чтобы пришел вовремя.

Быстренько умылся, вытерся наспех вафельным полотенцем, вскочив в любимые джинсы, накинув теплую толстовку, Колька чмокнул бабулю в щечку, торжественно пообещав, что постарается прийти не поздно, а если его до 12 часов не будет, тогда пусть его не ждут, он, мол, у дружка своего заночует. Но бабушку этот факт совсем не устраивал. Сказать она ничего не сказала, но брови насупила так, что сразу стало все понятно без лишних слов.

Выйдя из сеней, Коля взял у дедушки уже скрученную цигарку с крепчайшим самосадом, который тот по просьбе своего внука уже скрутил для него, как он любит, в два пальца толщиной и в десять сантиметров длиной. Его друг всегда при виде его «гаванской сигары» подшучивал, что от такого количества никотина он может и с конца закапать. На что Колька посылал его на тот же самый конец или куда поглубже на переделку.

Уже за калиткой Петька поведал, что у него сегодня сабантуй. Приехала тетя Вера и обмывает какую-то обнову. Сам факт халявной выпивки, конечно, их манил, но им хотелось провести вечер не в кругу тех, кому за сорок, а в компании молодых и интересных, жаждущих любви и приключений.

После минутного совещания они решили – идем к Петькиному зятю, благо он живет по пути, берем литр самогона, еще закуски и идем в гости к Ромке Мимику.

Ромка – это местный паренек лет двадцати, живущий недалеко от центра деревни. Так получилось, что его мама вышла замуж, а у отчима дом совсем пустой оказался. Вот он и устроил что-то вроде местного клуба. Поскольку реальный клуб был в аварийном состоянии и его закрыли до решения по выделению другого здания для молодежного досуга, все собирались пока у Романа.

Нельзя сказать, что он плохой человек, но близкой дружбы бы с ним заводить не стоило.

То, что у Ромки опять все собрались, было понятно уже издалека. Громкая музыка из мощных колонок музыкального центра и веселый смех его гостей вечером разносились далеко от дома.

Скрипнула деревянная калитка, от ворот упала на снег задвижка, это Колька с Петькой зашли во двор. Петро выматерился на безрукого хозяина, который не может прибить скобу, чтобы задвижка не вываливалась. Вставил засов на место, и пошли к крыльцу.

Там стояли на пороге две девицы и что-то увлеченно обсуждали, выпуская клубы сигаретного дыма в ночное бездонное синее, усеянное миллиардами ярко мерцающих звезд небо.

Поднявшись, парни поздоровались с ними, а Колька съязвил по поводу отсутствия шапок на головах у девчонок. Мол, и так мозгами небогаты, последние отморозят. На что они только игриво хихикнули, но своих сплетен не прекратили. И парни прошли внутрь.

Там, на удивление, сидел трезвый хозяин и еще пара человек женского пола, что было очень странно, ведь здесь всегда меньше восьми человек редко бывает.

– Здорова, оболтус! – воскликнул Петька, вальяжно устраиваясь в кресле. – И вы привет, девчонки! – расстегивая куртку, снимая шапку, сказал он.

– Привет всем! – последовав примеру своего товарища, поздоровался Колька. И в отличие от своего друга, он прошел к столу, где и сидели девушки. И как всегда, без всяких церемоний плюхнулся на коленки одной из них с волшебной фразой:

– Кто будет водку пить – налетай!

И на этот призыв все стали подтягиваться в тесный кружок. И даже та парочка любительниц поболтать о местных новостях влилась в общую массу людей сразу же, будто только того и ждали.

Все шло медленно и весело. Танцевали, обнимались, ну и, конечно, целовались. И чтоб утонуть в пучине пылкой страсти, по комнатушкам разбредались!