Зов ветра

От подобной мысли меня бросило в жар. Хоть съезжай совсем со Светкиной квартиры, куда глаза глядят, чтобы отвести подозрения от друзей. Пока я так размышляла, сидя в кустах, двери приемного покоя растворились, и на крыльце появился Крестов, собственной персоной. Где-то недалеко за его спиной, маячил Вальдис. Ну, конечно, как же он без своего «помощника и друга»! Небось, шагу не сделает без его охраны. А то, что Вальдис являлся помимо всего прочего еще и охранником Аристарха Евгеньевича, я не сомневалась ни секунды. Стоило только посмотреть на то, как он двигается, как «ощупывает» взглядом все окружение своего хозяина, и сразу все становится ясным.

Крестов замер на мгновение на крыльце, не оборачиваясь, а только слегка повернув голову к своему помощнику, что-то тихо ему сказал. Вальдис внимательно его выслушал, кивнул, и развернувшись направился опять внутрь больницы. Что за черт!! Похоже, они намерились взять старушку под свой неусыпный и жесткий контроль. Вот же, невезуха то!! Крестов, тем временем, легко спустился по ступеням вниз, и неторопливым шагом, слегка опираясь на свою трость, направился к машине. Шофер, сидящий внутри, предупредительно выскочил, раскрывая перед ним заднюю дверь. И вскоре, машина, весьма ловко развернувшись на небольшом пятачке стоянки, выехала за ворота больничного парка.

А я опять, задумалась. Встречаться с Вальдисом у меня не было ни малейшего желания. Но, Флору навестить было просто необходимо. Тем более, после визита Крестова. Подумав несколько минут, я пришла к выводу, что это просто, можно сказать, «военная операция», при осуществлении которой, необходимо применять тактику и стратегию. Ну, что ж… Мой дед обучал меня подобным вещам с детства, играя со мной в «казаков-разбойников». Попробуем.

Для начала, следовало выяснить, где именно находится «неприятель». Я, не выбираясь из зарослей кустов, подкралась к подъезду приемного покоя, и осторожно заглянула внутрь через стекло в двери. Мой знакомец сидел напротив окошечка регистратуры с газетой в руках, изредка поглядывая на приходящих посетителей. Какая-то тетка, в этот момент выходящая из дверей, странно посмотрела на меня, и пробурчала себе что-то под нос на тему «шляются тут всякие». Я поспешно ретировалась от дверей, и осторожно стала пробираться вдоль стены здания. Где-то должен быть служебный вход. Вскоре, с торца здания такой обнаружился. Рядом в стене, на уровне земли был большой проем, закрытый деревянными, обитыми блестящей жестью, ставнями, ведущий внутрь здания, скорее всего в подвал, где должна была находиться прачечная. Потянув за ручку двери рядом с этим окном, с облегчением поняла, что дверь была не заперта. Я воровато оглянулась, и незаметной мышкой проскользнула внутрь, замерев у самого входа, настороженно прислушиваясь. Где-то, в глубине коридора, хлопнула дверь, и раздался чей-то ворчливый голос. Я застыла, боясь дышать, готовая в любой момент выскочить наружу, и, в случае чего, начать оправдываться, что, мол, заблудилась, простите, люди добрые, больше, мол, не повторится. Скандальные разборки вокруг моей персоны был совершенно ни к чему. Но, звуки стали удаляться, а вскоре совсем затихли, где-то в глубине коридора. Быстрыми, осторожными шагами, я просеменила к ближайшей двери, за которой, по моим прикидкам и должна была находиться прачечная. Приоткрыла ее и просочилась внутрь. Запах хлорки и дезинфицирующих веществ ударил в нос. Я не смогла удержаться и громко чихнула. Ничего не случилось, потолок не рухнул, суровый дворник с метлой не прибежал с криками «а ну, пошла отсюда». В общем, обошлось.

В больших коробах лежала куча белых халатов, приготовленных для стирки. Выбрав один, не очень грязный и помятый, я надела его поверх своей одежды, обмотав поясок раза на три вокруг своей талии. Халатик оказался «слегка» великоват. Но, я не собиралась на показ мод, поэтому, это не имело большого значения. Из той же кучи, извлекла белую косынку, и туго повязала на голову, спрятав под ней волосы. Но, санитарка с букетом цветов и яблоками могла вызвать вопросы. Поэтому, я покрутила головой, нашла пустое ведро, швабру, и выгребла из кучи старое полотенце, судя по пятнам соуса на нем, попавшее сюда из кухни. В ведро затолкала цветы и яблоки, затем прикрыла все это полотенцем. Так же тихонько, выскользнула из прачечной, и перевела дух.

Опустив голову, засеменила вперед по коридору, пока не наткнулась на лестницу, ведущую наверх. До первого этажа мне не попалось ни одной живой души. На лестничной клетке в проеме двери я увидела Вальдиса, продолжающего усердно читать газету, думаю, уже по второму кругу. Задерживаться, чтобы полюбоваться этой картиной, не стала. Нечего было дергать черта за усы, не ровен час, обратит внимание на «санитарку», а оно мне надо?

Беспрепятственно поднявшись на второй этаж, обнаружила на стене список отделений больницы с указанием этажей. Кардиология как раз и находилась на втором. Довольно смело, открыла дверь, ведущую в отделение, и пошла, слегка ковыляющей походкой по коридору. Никто мне вслед не вопил «держи ее!», что меня вдохновило и прибавило смелости. На посту медсестры не наблюдалось. Зато, из процедурной слышались голоса. Молодой женский голос убеждал какого-то «Николая Ивановича» перестать валять дурака и засучить рукав. Это было очень своевременно. И я, совсем расхрабрившись, просто пошла по коридору, открывая подряд все двери, и заглядывая в палаты. Наконец, в самой дальней, под номером 14, я обнаружила лежавшую на кровати Флору Зигмундовну. Вторая кровать в палате была аккуратно заправлена, что тоже меня порадовало. Чужие уши сейчас были нужны меньше всего. Тумбочка рядом с кроватью и один стул. Небольшой закуток с раковиной для умывания, вот и вся обстановка. Все белого цвета, от подоконника до двери, и даже пола, выкрашенного, почему-то, белой краской.

Дверь, когда я ее открывала слегка скрипнула и женщина на кровати открыла глаза. Флора показалась мне совсем маленькой, сухонькой старушкой. Запавшие глубоко глаза, слегка заострившийся нос, худенькие руки с, почти прозрачной кожей и синими узелками вен. Где та величавость в повороте головы, блеск глаз, которые так поразили меня при нашей первой встрече? Сердце у меня болезненно сжалось, будто она была для меня близким и дорогим человеком.

Взгляд женщины, лежащей на кровати, равнодушно мазнул по мне. Но, уже в следующее мгновение, брови ее удивленно взметнулись вверх, а глаза широко распахнулись. Безусловно, видок у меня был еще тот, нелепее и представить себе невозможно было. Замотанная в белый халат, размера на два больше, чем полагалось, косынка до самых бровей, дурацкое ведро, из которого торчали темно-фиолетовые астры, и в довершение всего, деревянная швабра в руках.

Флора попыталась приподняться на подушке, и удивленным шепотом спросила:

– Марта, это вы???

Я подскочила к кровати, помогая Флоре поудобнее усесться, облокачиваясь на подушку, и с готовностью призналась.

– Да, Флора Зигмундовна, это я… Вы не волнуйтесь. Все хорошо.

Что я при этом имела в виду, было мне самой не очень понятно. Но, я знала, больным было так принято говорить, вот я и сказала. Извлекла из ведра астры, которые совсем не пострадали от такого обращения с ними, и воткнула их в кувшин с водой, который стоял на тумбочке. Яблоки положила рядом, и уселась на стул, сложив, как примерная воспитанница детского сада, ручки на коленях.

– Как вы, Флора Зигмундовна? Что врачи говорят? – Мой собственный голос показался мне жалобным до невозможности.

Флор ласково улыбнулась.

– Все, как обычно, деточка… Годы свое берут. Да, и жизнь у меня была… В общем, все в пределах моих лет. Вот, немножко подлечусь, и снова в строй. Вы мне лучше скажите, почему в таком странном виде? Что за маскарад такой?

Я, слегка пожав плечами, почесала в задумчивости бровь и произнесла:

– Так, враги кругом. Приходится фантазировать. Вон, Крестов у вас побывал и своего «друга» оставил в приемном покое бдить. А встречаться с ним у меня не было ни малейшего желания. Вот, я и, следуя науке разведки, вынуждена была импровизировать.

Флора несколько мгновений смотрела на меня, а потом залилась тихим, почти по-девичьи, веселым, журчащим смехом. Я сидела и смущенно хлопала на нее глазами, нерешительно улыбаясь краешком губ. Женщина закончила смеяться, и вытерла краем простыни капельки слез, которые выступили у нее в уголках глаз. Потом, посмотрела на меня, и покачав головой, тихо проговорила:

– Вы знаете, Марта, вы полны сюрпризов. И это не может не радовать. Пожалуй, я бы с вами в разведку пошла.

Конечно, комплимент мне был приятен, но волновало меня две вещи, о чем я и поспешила спросить.

– Скажите, это не наш с вами разговор вызвал… – Я слегка замялась. Слова, почему-то не хотели складываться в фразы. – Я хотела спросить, не благодаря ли нашим с вами разговорам, вы оказались на больничной кровати? – Виноватым тоном закончила я.

Она слабо махнула на меня рукой.

– Нет, что вы, голубушка. Это не из-за этого. После вашего ухода позвонил этот «археолог», сказал, что я как собака на сене. Потребовал рассказать ему ТАЙНУ. Хотя, подобные звонки и повторяются, но в этот раз, я, почему-то, разволновалась больше обычного. А у меня уже был один инфаркт. Вот, Татьяна Семеновна и перестраховалась. Хотя, возможно, это и к лучшему. Полежу, подлечусь немного.

Тяжелый камень упал с моего сердца. И я, не скрывая, выдохнула с некоторым облегчением. Но, тут же, возник и второй вопрос, ответ на который, я уже, собственно, знала. Или, точнее сказать, догадывалась. Но, все равно, спросила:

– Так, Крестов к вам приходил в больницу из-за ЭТОГО?

Флора усмехнулась.

– О, если бы вы видели, какое он тут представление разыграл! Встретился с зав. отделением, выхлопотал мне, как ветерану труда, почти отдельную палату. Запугал всех медсестер и нянечек, засовывая им в карманы халатов деньги. Одним словом – цирк устроил. Решил, наверное, что я буду ему за это благодарна. Хотя, мне это все и не нужно вовсе. Я бы и в общей палате полежала прекрасно. С людьми было бы веселее. Ну, да, Господь с ним со всем. Лучше скажите, как у вас дела?

Я, смущенно улыбаясь, пролепетала:

– Какие у меня могут быть дела? Вот, на лекции хожу. А в голову ничего не идет. Все о нашем с вами разговоре думаю. – Потом, набравшись смелости, попросила. – Флора Зигмундовна, у меня к вам просьба. Зовите меня пожалуйста на «ты». По возрасту я вам во внучки гожусь.

Старушка тепло улыбнулась и кивнула головой.

– Конечно, дорогая, мне это будет даже приятно. Тем более, что в древнем арийском языке «вы» означало «тьма». Я обещала рассказать о знаке свастики, который извратили фашисты. Пожалуй, самое подлое, что они сделали. Превратив знак света в знак тьмы и бесчеловечности, и унизили этим целый мир, относящийся к Великой Северной Цивилизации. И еще не одно столетие люди будут воспринимать его именно, как зло. Но, боюсь, что нашу с тобой беседу, придется отложить ненадолго. – Она без сил откинулась на подушку, и прикрыла устало глаза.

Я, словно спохватившись, соскочила со стула, и стала извиняться.

– Простите, пожалуйста, Флора Зигмундовна, я так увлеклась всей этой историей, что не подумала совсем, что вам сейчас необходим покой.

Флора открыла глаза и с улыбкой посмотрела на меня.

– Так и должно быть, деточка. На то и молодость дается, чтобы увлекаться. У меня к тебе просьба. У меня дома кот остался один, и цветы не политы. Если для тебя не составит труда… Я живу недалеко от музея…

Я усиленно закивала головой, прикладывая при этом руки к груди, для большей убедительности. И заговорила быстро.

– Конечно, мне это будет совсем нетрудно, и даже в радость! – Я задумалась на мгновение, и спросила. – Флора, Зигмундовна, вы случайно не знаете, кто поблизости сдает комнату?

Флора посмотрела на меня с удивлением.

– А зачем тебе комната? Ты же, кажется, живешь на квартире? И если я правильно поняла, там вполне прилично и удобно.

Я слегка замялась, не зная, как правильно ей объяснить, что за стих на меня напал, сменить жилище. Начала говорить, осторожно подбирая слова.

– Понимаете, я живу с другом, мы с ним вместе приехали на учебу. Помните, мы с ним первый раз пришли к вам в музей? Он хороший человек и верный друг, но… Как бы это правильно сказать…? Он слегка…

Умная женщина продолжила за меня, скрывая улыбку в уголках глаз.

– … Но, ты не хочешь подвергать его опасности, опасаясь, что он может пострадать, когда нечаянно выболтает все секреты?

Я удивленно посмотрела на старушку. Как мы, молодые, безнадежно самоуверенны и глупы в своей надежде скрыть что-то от старшего поколенья. Я не раз в этом убеждалась, живя со своим дедом. Было такое ощущение, что он видел меня насквозь. Но, ведь это был мой родной дед, который, можно сказать, воспитал меня, и знал, как облупленную с самого моего рождения. Флора продолжала смотреть на меня испытывающим, проницательным взглядом. Я смущенно опустила глаза и промямлила:

– Ну, да, вы, в общем-то, правы. Пашка он такой… простой и наивный, у него каждый встречный-поперечный друг, товарищ и брат. И это хорошо, но… не во всех ситуациях. И мне бы не хотелось подвергать его какой-либо опасности из-за того, что я куда-то влезла. А Крестов со своим напарником, или кем он там ему доводится, не вызывает безопасного ощущения. И тут, вы сами понимаете, включается принцип: Меньше знаешь, крепче спишь. Я- то уже, все равно, влезла. А Пашка… В общем, мне не хотелось его в это втягивать.

Выдав эту речь, я наконец подняла взгляд на Флору. И встретилась с ее внимательными и, какими-то печальными глазами.

Знаешь, деточка, это все немного грустно. Понимая уже немного твой характер, я не буду тебе говорить «держись подальше». Во-первых, я подозреваю, что это не принесет желаемого результата, а во-вторых, думаю, что уже поздно. На тебя уже обратили внимание, и теперь доказать, что ты просто проходила мимо, будет довольно проблематично. Поэтому, я предлагаю тебе поселиться у меня. – Видя, что я собираюсь пылко возразить, она предостерегающе подняла руку и строгим голосом, профессора, распекающего своих студентов за нерадивость на лекции, продолжила. – Не возражай и не рефлексируй. Я думаю, что это будет лучшим выходом для нас обоих. Мы сможем общаться вволю, безо всяких ограничений, и ты присмотришь за мной, а я за тобой. И все у нас будет славно. Только, предупреждаю сразу, денег с тебя не возьму. Буду пользоваться твоей добротой, когда в магазин сбегать, когда кота накормить. Что скажешь? – И она посмотрела вопросительно на меня, дожидаясь ответа.

Меня ее предложение очень сильно смутило. Я, как-то не привыкла чувствовать себя обязанной. Но, на этот раз, пожалуй, следовало согласиться. Рассуждения Флоры были здравыми и не лишены логики. Минуту я еще колебалась, а потом согласно кивнула. Флора улыбнулась и проговорила:

– Ну, вот и славно! Деточка, подай-ка мне мою сумочку. Я тебе отдам ключи, и все объясню…

Глава 12

Мы тепло попрощались с Флорой, и я ее клятвенно заверила, что уже сегодня перееду в ее квартиру, полью цветы и присмотрю за котом. Она мне подробно объяснила, по какому адресу и как найти ее жилище. Я пообещала, что завтра ей принесу чего-нибудь домашненького, и выскользнула из палаты, тихонько притворив за собой дверь.

На посту уже сидела медсестра, которая проводила мою нелепую фигуру с ведром и со шваброй удивленным взглядом. Низко опустив голову, я поспешила смыться из ее поля зрения, не дожидаясь каких-нибудь каверзных вопросов на тему, кто я такая, и что здесь делаю. Уходила я тем же путем, что и пришла. Правда, на площадке первого этажа у меня возникло просто непреодолимое желание пройти демонстративно мимо Вальдиса, который все еще продолжал сидеть в приемном покое, нервно поглядывая на настенные часы. Вероятно, он ожидал, когда прием посетителей окончится, и всех выгонят вон и запрут двери. Я, даже, уже сделала один шаг по направлению к выходу с лестничной площадки. Но, благоразумие в этот раз одержало верх. Ребята они серьезные, шуток не понимают. Да, и кто их знает, что там у них в головах происходит, и какие комбинации они мысленно выстраивают. В общем, рисковать не стала. Ограничилась тем, что показала ему язык из-за двери, больше для того, чтобы успокоить свою тягу к озорству.

Спустилась в подвал, пристроила на место весь камуфляж, позаимствованный на время «операции», и вышла через черный ход на улицу.

Сумерки уже спускались на город. Где-то вдалеке, на башне старой ратуши пробили часы, навевая мысли о невозможности остановить время. Береговой, ночной бриз, тянул на море разогретый за день солнцем воздух города, наполненный запахом осенних цветов, и, начинающих желтеть, листьев. Я отлепилась от больничной стены, и юркнула в кусты. Кто их знает, этих граждан, где и что они высматривают. Очень уж мне не хотелось попасться им на глаза. Выйдя из больничного парка, я увидела подходящий к остановке трамвай, и припустила к нему со всей возможной прытью.

Минут через двадцать я входила в подъезд дома, где мы квартировали с Пашкой. Квартира меня встретила мертвой тишиной, только в кухне тикали настенные часы, да тихо дребезжал холодильник. Похоже моя «сладкая парочка» куда-то усвистала. Может в кино, а может просто на прогулку. Не страшно. Оставлю Пашке записку, чтобы не волновался.

Побросав вещички в чемодан, (благо, я никогда не была барахольщицей), прихватив из ванной комнаты зубную щетку, я принялась ваять послание к Пашке. Надо было написать так, чтобы он не стал волноваться, и искать меня по всему городу. Я сосредоточенно корпела над «посланием к другу», сопела от напряжения и покусывала огрызок карандаша, который обнаружила у Светки на кухне, в небольшой коробочке, где лежала всякая прочая не совсем нужная мелочь, типа бельевых прищепок, канцелярских скрепок и оторванных пуговиц. Время шло, а текст получался какой-то корявый и неубедительный. Пашка меня сразу раскусит. Вот, же гадство какое! Представляю, сколько времени потратили Запорожские казаки, когда писали письмо турецкому султану! В конце концов, решила написать все, как есть. Ну, или, почти, все, как есть. Получилось примерно следующее: «Пашка! Я временно переезжаю на квартиру к директору музея, Флоре Зигмундовне. Она попала в больницу, и попросила меня поливать ее цветы и присмотреть за ее котом. Это недалеко от вас, на улице Белинского, дом 16, квартира 7. Поживу там, пока бабулька не выздоровеет. Старых людей надо уважать. Встретимся завтра на лекциях. Передавай привет Светке. Твой друг и соратник, Марта.

P.S. Веди себя прилично, чтобы мне потом за тебя краснеть не пришлось».

Перечитала еще раз, и осталась довольна. Все, вроде бы, логично. И ничего не напоминает о какой-либо опасности. Положила записку на видное место на стол, сверху придавила ее вазочкой с вареньем. Оставила ключи от квартиры на тумбочке и тихонько закрыла дверь. Все, пути назад уже не было. Я ощутила какое-то, не то волнение, не то предчувствие чего-то. Словно, я оставила свою прежнюю жизнь, и шагнула в будущее, будто в омут с головой собиралась нырнуть. По спине пробежал холодок.

Наверное, так и бывает в жизни. Мы идем по дороге, а впереди встречаем развилку, как на картине Виктора Васнецова «Воин на распутье». И от того, на какую тропу поставим ногу зависит вся наша дальнейшая жизнь. Иногда, такой выбор бывает фатальным. И нельзя ни вернуться, ни изменить выбор. Все, что мы можем сделать, это, сцепив зубы от злости на себя и свое неуменье выбирать, двигаться, и двигаться вперед, только вперед! И обязательно впереди появится еще одна развилка. И еще одна… Их будет множество, но, выбор всегда будет за нами. А пройденный путь поможет с каждой новой развилкой делать все более правильный выбор, и принимать все более взвешенные решения, до тех самых пор, пока мы не найдем истинно свою дорогу. И к концу нашего пути, оглядываясь назад, стряхнем пыль пройденных дорог со своей стоптанной обуви, и удовлетворенно выдохнем, понимая, что наш выбор в течении всего времени, был не так уж и плох.

Вот и я сейчас почувствовала, что сделала свой выбор. Только, сейчас еще можно было все изменить, вернуть назад. Отдать обратно ключи Флоре и сказать, не глядя ей в глаза, что передумала, или еще что-нибудь соврать. Но, я знала себя очень хорошо. Уж коли я поставила ногу на дорогу, то пойду по ней до конца. Даже если с первого своего шага пойму, что выбор, возможно, ошибочный, неправильный, все равно, не смогу повернуть назад.

Вот такие философские мысли одолевали меня, пока я шла со своим чемоданом до улицы Белинского. Дом Флоры я нашла быстро. Это был почти такой же дом, как у Светки, из красного кирпича, в четыре этажа, только более длинный по протяженности. Он напоминал огрызок крепостной стены, в которой посередине чернел проход в арку. Перед тем, как шагнуть в нее, я на секунду притормозила. По спине опять пополз какой-то озноб. Показалось, будто мне в затылок смотрят чьи-то недобрые глаза. Я сцепила зубы, чтобы не обернуться, и сделала шаг в чернеющий пустотой проход, будто шагнула в разинутую пасть людоеда-великана. Ничего не случилось. Небо не упало, земля не разверзлась под моими ногами, никто меня не шваркнул обрезком трубы по голове. В арке вообще никого не было. Но, почему-то, это не придало мне бодрости. Моя интуиция вопила, мигая красным светом, а я никак не могла понять, чего, а, главное, откуда мне нужно ждать не известно каких неприятностей. Шаги по каменной мостовой отдавались гулким эхом, будто я попала в пещеру. Я сдерживала себя изо всех сил, чтобы не кинуться бежать обратно на проспект, где светили фонари, трезвонили трамваи и были люди. Старалась идти размеренным и неторопливым шагом.

Наконец, эта проклятая арка закончилась, и я выдохнула с некоторым облегчением. Следуя инструкциям Флоры Зигмундовны, сразу за аркой повернула направо. Вот и подъезд. Тусклая лампочка горела под козырьком, освещая небольшой пятачок перед дверью, одинокий фонарь посредине двора безуспешно пытался победить, скрывающиеся по углам тени. Я поставила чемодан и присела на него, решив немного отдышаться. Сердце скакало перепуганной белкой, пытаясь выскочить из горла. Да, что такое, в самом-то деле?!!! Что это на меня нашло?!!! Никогда я не боялась ни темноты, ни разбойников, и вообще, я не помню, чтобы я когда-нибудь чего-нибудь боялась кроме пауков! Однажды, когда мы с дедом попали в Средней Азии в землетрясение около 8 баллов, мне было лет четырнадцать. С удивлением я наблюдала, как другие люди, живущие с нами в гостинице, метались по коридорам, как заполошные куры. Когда толчки закончились, дед с любопытством спросил:

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Атауальпа – Знаменитый вождь инков, плененный Писарро.