Флеш Рояль. Соната для Бетховена

– Что? А, нет, конечно же нет, – она тряхнула кудрями и добавила. – И как я могла изменить тебе, если мы с тобой в тот раз…

– Я уже говорил тебе, что считаю тебя своей именно после того раза, что бы ты там себе не надумала, – его голос стал еще холоднее. Динка обхватила плечи руками.

– Хорошо. Нет, я тебе не изменяла, дело не в том. Я хочу, чтобы ты знал, если я забеременею, то я не стану делать аборт, Максим. Я должна была это сказать, – она опустила глаза и перевела дух.

Как же тяжело обсуждать с ним такие вещи! Подняла голову и в испуге отшатнулась, увидев рядом с собой перекошенное от гнева лицо.

Он крепко схватил ее за затылок, и его глаза оказались совсем близко. В них плескалось что-то совсем ледяное, он с силой сжал ладони, захватывая лицо.

– Даже думать не смей, поняла? – голос был теперь совсем чужим. – Хорошего ты обо мне мнения, милая. Что ж ты связалась с таким козлом?

Динка с отчаянием вглядывалась в его еще совсем недавно такое родное лицо, которое теперь было темным, словно грозовое небо, и готова была расплакаться.

Ну что она опять сказала не так? Что его так задело? До боли захотелось, чтобы он снова стал тем любящим и сдувающим с нее пылинки Максом. Она обвила его лицо ладонями и начала целовать глаза, виски, губы.

– Прости меня, я не хотела тебя задеть, я снова сказала что-то не то, прости…

Он схватил ее в охапку и стиснул так, что у нее едва не треснули ребра.

– Дурочка. Что ты мелешь, какой аборт? Кто тебя пустит? – он отстранился на минуту, и она с облегчением увидела, как его лицо снова стало прежним. Разгладились вертикальные морщины на лбу, из глаз исчезла ледяная пустыня.

Перед ней снова был ее Максим. Динка не сдержалась, слезы сами брызнули из глаз, и она спрятала лицо у него на шее. Макс поудобнее перехватил ее и усадил на руки, крепко прижимая к груди, а сам продолжал говорить:

– Ты права, мы должны предохраняться, тебе нужно доучиться. Завтра поедем к доктору, он выпишет тебе таблетки. Но, Дина, сколько можно повторять: ты теперь со мной, ты не должна ничего бояться. Я в состоянии о тебе позаботиться. И разве я такой подонок, что отправлю тебя на аборт? Ты можешь просто оставить это мне, или ты мне совсем не доверяешь?

Динка продолжала прятаться, пока Макс не заставил ее посмотреть ему в глаза.

– Дина, еще раз. Я люблю тебя. Я никому тебя не отдам, и я никогда не сделаю тебе больно. Ты можешь мне поверить?

Динка торопливо закивала. Он стал осторожно целовать ее, высушивая слезы. Она подставляла под поцелуи лицо, постепенно успокаиваясь, и думала, как хорошо мириться, когда можно говорить на языке тела. С разговорами у них по-прежнему было туго.

Максим шептал, продолжая едва ощутимо касаться ее губами:

– Девочка моя, любимая, моя Динка…

И они не спеша поплыли туда, где язык тела был единственным возможным и достаточным. Где они понимали друг друга с полувздоха и полустона. Где слова были вовсе не нужны, и откуда можно было долго не возвращаться.

Вечером Максим заказал из ресторана ужин и предложил посмотреть кино. Они еще немного попрепирались, что смотреть: Максим был за «Рокки», Динка за «Привидение». Сошлись на том, что посмотрят оба фильма.

Макс положил голову ей на колени. Она запустила пальцы ему в волосы и перебирала, гладила и массировала кончиками пальцев, прихватывая ногтями. Максим щурился и напоминал ей сытого, довольного кота.

Странно, прежде она всегда видела в нем хищника, как минимум какого-нибудь волка. А теперь он разве что не урчал от удовольствия.

Динка смотрела «Привидение», а Макс спал, уткнувшись лицом ей в живот и даже во сне не разжимал рук. Когда фильм закончился, она щелкнула пультом и просто сползла в его объятия.

Он, не просыпаясь, подмял ее под себя и тут же закинул ногу ей на бедро. Динка улыбнулась, поцеловала его в шею и уснула.

Глава 3

Приближалась свадьба Ворона. Максим забрал Динку из дома, чтобы пообедать и заехать «за шмотьем» в тот большой бутик с красивым фасадом из черного камня, что был в нескольких кварталах от «Рояля».

Она сидела рядом, откинувшись на сиденье, и с удовольствием следила за его руками, лежавшими на руле. Они и расстались совсем недавно, а она уже успела соскучиться. И Макс тоже, это было слишком заметно.

Значит, обедать снова будут в закрытом кабинете. Динка улыбнулась.

Как же поначалу сложно ей было разобраться, как с ним обращаться, с этим ее мужчиной! Очень похоже на тот первый раз, когда Макс усадил ее за руль своего внедорожника, показавшийся ей точно таким же неуправляемым, как и сам Максим. У нее вообще было чувство, словно она в танке сидит.

Но прошло некоторое время. Огромный, как лайнер, внедорожник оказался достаточно маневренным, и Динка с тайной радостью обнаружила, что хозяин джипа точно так же поддается управлению.

Пусть это касалось лишь их отношений. Она дала себе слово обо всем с ним разговаривать, а не надумывать себе то, чего нет. Если любимый мужчина просит тебя довериться ему, упираться очень сложно. Иногда практически невозможно.

У Максима свободного времени становилось все меньше. Он успел уже несколько раз съездить в столицу, и в первый раз Динка решила проведать своих.

Макс порывался отправить ее на машине с двумя бойцами, но она отказывалась. Поездом одной в купе СВ-вагона было намного комфортнее.

Она была счастлива видеть и маму, и бабушку, радовалась тому, что здоровье у той потихоньку идет на лад. Но ближе к ночи, когда все уснули, ее охватила такая тягучая, невыносимая тоска, что она закрылась в кухне с телефоном и гипнотизировала трубку, ожидая звонка.

Максим позвонил, и по одному лишь звучанию голоса Динка поняла, что его одолевают те же чувства. Жгучее, поглощающее, невыносимое желание – казалось, у нее даже кожа загорается и пламенеет без него.

Ей казалось, без Максима она не может ни дышать, ни есть, ни двигаться. Воздух, он был нужен как воздух. И, когда они оба вернулись и встретились, в этом неистовстве Дина ощутила, что с ним происходило то же самое.

– Девочка моя, чем ты меня опоила, что я без тебя, как наркоман без дозы? – хрипло проговаривал Максим, едва отдышавшись.

Чтобы затем снова с головой провалиться в необузданную, неукротимую пропасть. Снова вынырнуть и лежать, вцепившись друг в друга и хватая ртом воздух, словно рыбы, выброшенные на берег.

Он брал ее с собой в тир. Это неизменно вызывало наигранный ужас у Ворона, который требовал отобрать у «барышни все стрелялки, пока она тут всех не замочила».

Кстати, получалось у Динки довольно неплохо. Но все же, она иногда выпрашивала у Макса его пистолет и стреляла холостыми патронами, который он специально для нее где-то взял.

Несколько раз они заезжали в «Рояль». Максим что-то выяснял, а Динка шла здороваться в стафф-рум. И замечала завистливые взгляды девчонок за исключением разве что Юли. Та осталась без пары и теперь искренне жалела о Динке.

Раз столкнулась со старыми знакомыми игроками – приятелями упокоившегося Тиграна. Но те, зыркнув на сидящего в баре Горца, обошли ее десятой дорогой.

Больше Динка старалась в казино не показываться, не признаваясь даже себе, что в какой-то мере ей еще было сложно появляться там из-за Тимура. Он здоровался с Максом, ей кивал подчеркнуто вежливо и холодно, и ей почему-то это было неприятно. А почему, кто знает.

Вечером Максим любил ужинать дома. Он привозил еду из ресторана, или Дина готовила сама, поскольку сидеть дома ей и так порядком надоело. Она уже считала дни до учебы или хотя бы, когда вернутся подружки.

Иногда Макс просматривал какие-то бумаги. Динка пристраивалась у него сзади, обхватывала руками и просто сидела, прижавшись щекой к спине. Он гладил ее руку, и никогда еще не было ей так хорошо и спокойно, как за этой широкой, мускулистой спиной своего мужчины.

Они приехали в «Бристоль», за короткий срок ставший самым популярным рестораном в городе. Макс старался каждый день обедать с Диной или дома, или в ресторане, за исключением тех случаев, когда уезжал из города. Если он сам не успевал за ней заехать, присылал кого-то из парней, и эти встречи нравились ей больше всего.

Она хорошо знала, как нужно посмотреть на него, облизнув ложку после десерта. Или начать кормить им любимого, а затем просто слизнуть сладкую каплю с уголка губ.

Ее мужчина откликался мгновенно. Потому они и предпочитали закрытые кабинеты, ведь до вечера было еще так далеко.

В первый раз они заняли обычную кабинку, Динка как раз ела мороженое. Макс попросил у нее попробовать, кто кого случайно вымазал, она так и не поняла. Опомнились они лишь когда Дина готова была стянуть с Макса футболку.

Он позвал официанта, блюда унесли в отдельный кабинет, а у них теперь появилась еще одна маленькая традиция. И Динка не была уверена, не нарочно ли Максим это все подстроил.

* * *

Она сразу заметила это платье, но Максим тут же его забраковал. Сказал, что оно довольно длинное, а у его любимой девочки слишком красивые ножки, чтобы их прятать.

И это тот самый Макс, который без конца одергивал ей подол, если, по его мнению, платье было слишком коротким? И который пригрозил выбросить ее любимые белые шорты, если она пойдет в них куда-то без него?

Костюм для Максима выбрать было проще, в бутике его знали и ценили. Владелица бутика, платиноволосая Инга, вилась вокруг вьюном, не обращая никакого внимания на Динку. О продавцах и говорить нечего, она даже разозлилась вначале.

Но Макс так подчеркнуто допытывался только у Дины, нравится ли ей, как на нем сидит костюм, что Инга скисла, поджала хвост и убралась в сторону.

В бутике пахло деньгами и дорогими вещами. Динка неторопливо перебирала вешалки с одеждой, но ее неизменно тянуло к тому самому платью, в которое она сразу влюбилась.

Нежный пастельный оттенок – она обожала такие тона! – на белой коже смотрелся бы блекло, зато к загару шел необыкновенно. Celine. Ей даже название нравилось.

Но Макс захотел сам выбрать ей платье. Он отобрал с десяток самых разных и передал продавцам.

Дина одевалась-раздевалась, что-то ей нравилось, что-то нет. Что-то нравилось Максу, что-то нет. В конце концов он выбрал тоже красивое, цвета фуксии, но, на взгляд Дины, оно было слишком ярким для свадьбы и больше подошло бы для посиделок в баре.

Зазвонил телефон. Макс вышел на крыльцо, кого-то послал, вбежал назад и сунул Динке портмоне с деньгами.

– Дина, мне надо уехать. Выбери еще что-нибудь, денег там достаточно, и заберешь мои пакеты. Вызовешь такси или мне прислать кого-то? Я буду поздно, ложись спать без меня.

– Такси, – она хотела чмокнуть его в щеку, но он привлек ее и поцеловал в губы.

Ее тут же пронизало дрожью, на миг вызванной картинами совсем недавней дообеденной встречи в «Бристоле». И послеобеденной тоже.

Динка все же решилась примерить то платье и, когда вышла из примерочной, даже недобро косящаяся Инга не удержалась от восхищенного возгласа. Она не ошиблась, платье очень шло к ее волосам и коже. И вовсе оно было не длинное, лишь чуть прикрывало колени.

– У нас есть под это платье туфли и клатч, – отмерла одна из продавцов и принесла их Дине.

– Посчитайте, пожалуйста, сколько я должна, – повернулась та к Инге.

Платье стоило почти в полтора раза дороже, но Дина решила вернуть Максиму переплаченную часть и, нагруженная пакетами, села в подъехавшее такси. Настроение ей теперь не могла испортить даже поджавшая губы Инга, едко выпустившая Динке вслед какую-то колкость. Это было хорошо видно через огромную витрину.

* * *

Динка ехала в такси и нетерпеливо поглядывала на часы. Хоть бы не опоздать! Она сказала Максу, чтобы тот ехал в ЗАГС сам, а теперь застряла в пробке. Но кто же виноват, что Вика так далеко живет?

Максим попросил ее созвониться с кем-то из жен его парней, чтобы те посоветовали Дине приличный салон. Он хотел, чтобы она хорошо выглядела на свадьбе Ворона, поскольку молодоженов обещал осчастливить своим присутствием сам Чайковский.

Для Сергея то, что Бетховен соблаговолил приехать на его свадьбу, было хорошим знаком. Его выделяют, значит карьерный рост не за горами.

Динка не стала никого спрашивать. Одноклассница Вика недавно вернулась из той самой столицы ближнего зарубежья, куда Динку звал Шагалов, где закончила курсы парикмахерского мастерства Жака Дессанжа.

Она одна знала, как обращаться с Динкиными волосами. И если из них можно было соорудить что-то путное, то это было под силу только ей.

Над прической бились больше двух часов, но результат того стоил. Вика полностью выпрямила Динины волосы и уложила волнами по краям, а сзади собрала в хвост, который спадал такими же волнами. Кончик его закреплялся у основания.

Макияж наносили тоже в четыре руки. С этим было проще.

Хорошая косметика, на которую она присела с тех пор, как начала работать в казино, сама ложилась как надо. Не то, что та дешевая дрянь, которой приходилось пользоваться раньше. Плюс Вика, в школе одним глазом подсматривающая за стилистами.

В общем, когда Дина встала перед зеркалом, они обе некоторое время молчали.

– Ну, мать, ты даешь, – наконец смогла произнести Вика, опуская небольшое круглое зеркало, с помощью которого она показывала Динке «тыл».

– Это ты дала, Викусь, – только и выговорила Динка.

В зеркале она увидела совсем другую себя. Вдруг вспомнилась безукоризненная Лана. Вика и правда была мастером от Бога, пожалуй, сейчас Лана плакала бы навзрыд. В таком виде Динку вполне можно было бы поместить на обложку какого-нибудь модного журнала.

Но главное, платье от «Селин». Как же хорошо, что она его купила! Из легчайшей ткани, оно струилось, стекало вниз, подчеркивало талию, а высокий разрез очень эротично открывал при ходьбе ногу. Не до основания, конечно, но почти.

Лишь бы Макс не рассердился, что она не купила то платье, которое понравилось ему. А разрез он точно оценит! И высоченный каблук позволит стать почти одного с ним роста.

Динке до дрожи в коленках захотелось увидеть реакцию Максима. Она оставила Вике вдвое больше, чем договаривались, хоть та поначалу совсем ничего не хотела брать, и обняла ее. Она бы и расцеловала приятельницу, если бы не тщательно накрашенные губы.

Наконец, такси затормозило у дверей центрального ЗАГСа. До начала регистрации оставалось еще пятнадцать минут, она не опоздала! Толкнула тяжелую дверь – ЗАГС располагался в старинном двухэтажном здании – и вошла в холл.

Внизу никого из знакомых не было. Динка подошла к широкой лестнице, ведущей на второй этаж, и внезапно обнаружила, что все уставились только на нее.

Стало совсем неловко, Динка подняла глаза и тут же столкнулась взглядом с Максимом. Он стоял на втором этаже, облокотившись о балюстраду, и смотрел вниз.

Их взгляды встретились. Он выпрямился и застыл на миг. Динка даже испугалась, вдруг ему не понравилось, что она так самовольно обошлась со своим нарядом. Но Макс быстро пролавировал между собравшимися гостями и слетел к ней по ступенькам.

– Дина, – произнес низко, хрипло, привлек к себе, и этот жест как бы говорил всем глазеющим вокруг: «Обломитесь. Мое». Она не удивилась, если бы он за ее спиной показал окружающим средний палец.

Сверху кто-то присвистнул, оказалось Плоский. Самоубийца, теперь Витка, его жена, ему весь мозг за Динку проест. – Какая же ты красавица!..

Он едва прикоснулся тыльной стороной ладони к ее щеке и так же невесомо поцеловал. Динка схватилась за его ладонь и сжала пальцы.

– Ты не обижаешься, Макс, я купила другое платье, оно мне больше понравилось…

– Конечно нет, тебе так идет, – он снова прикоснулся поцелуем. – Идем, любимая, уже скоро начало.

И сейчас это его «любимая» прозвучало не как привычное шутливое «счастье мое» или «радость моя». Он назвал ее, словно обращался по имени, совсем непривычно и так неожиданно, что у нее выступили слезы.

Быстро наклонила голову вниз, чтобы Макс ничего не заметил и, вложив в его руку свою, пошла за ним.

Раньше счастье казалось ей чем-то эфемерным, призрачным и обязательно прошлым. Ведь так легко точно определить, когда именно наступало то счастье в прошлом, вспоминая и заново проживая счастливые минуты.

А сейчас, впервые в жизни, она была счастлива именно в этом времени, сию секунду, в это самое мгновение. Ее затопила такая волна нежности, что она не выдержала и окликнула его:

– Макс! – сказать хотелось столько, но вокруг было слишком много лишних ушей и глаз. Так что она лишь прижалась к нему и шепнула возле шеи, старалась не вымазать помадой белоснежный воротник рубашки: – Я тебя так люблю!

И, увидев его изменившийся взгляд, с тайной радостью поняла, что им бы на этой свадьбе совсем не помешал отдельный кабинет. Хотя вряд ли Ворон так далеко пошел в своих заботах о дорогих гостях.

Потому просто обвила руками шею Максима, услышав тихое: «А я без тебя вообще жить не могу».

Глава 4

Мужчины все время выходили куда-то толпой, тогда она брала бокал с шампанским и пристраивалась у окна банкетного зала в ожидании Максима. С ним Дина себя чувствовала надежно и уверенно.

Здесь она мало кого знала, больше всех невесту Иру, но той, сияющей от счастья, сейчас было не до Динки. Жену Плоского она сама не любила – стервозная особа, изводившая всех своей ревностью к мужу. Динка даже сочувствовала Игорю.

Тимур пришел с девушкой. Дина увидела их издали, он подошел поздороваться с Максом, а на нее лишь мельком взглянул. И это неприятно кольнуло.

Тимур давно распрощался с образом бритоголового братка. Его волосы уже прилично отросли, и он теперь смотрелся более чем презентабельно. Ах да, она забыла, они же с Максом теперь известные в городе бизнесмены и меценаты!

Девушка была красивой, что в общем-то и неудивительно. Тимур парень видный и небедный, может себе позволить выбирать. Волосы у Тимура оказались темными, вкупе с темно-карими, почти шоколадными глазами и такими же темными ресницами эффект был таким, что он укладывал девиц штабелями влегкую.

Динке вдруг подумалось, если у Тимура будет дочка, хорошо, если ей достанутся в наследство отцовские глаза.

Как рассказал по секрету Ворон, девушку Тимур-Тамерлан выбрал из «мажоров». Ее родители, из высших эшелонов городских властей, поначалу не очень обрадовались, когда дочь связалась со шпаной. Однако стоило шпане начать именоваться бизнесменом, как благосклонность родителей волшебным образом развернулась на сто восемьдесят градусов.

Динка вытянула шею, высматривая Макса, и чуть не выронила бокал от неожиданности, когда над ухом раздался приятный женский голос:

– Привет! Ты Дина? Давай знакомиться, я Лена.

Динка обернулась. Девушка Тимура безмятежно улыбалась и протягивала ей руку, но как-то странно, ладонью вниз. И что она должна сделать с этой рукой, пожать? Или поцеловать? Динка решила просто проигнорировать и отпила из бокала.

– Да, Дина. Очень приятно, – и замолчала. Чем-то ей не нравилась девушка, и вовсе она не ревнует.

– Тимур вечно куда-то убегает, а я здесь никого не знаю, – поделилась Лена. Динка неопределенно пожала плечами.

– Та же проблема.

– А ты правда в казино работала?

– Правда.

– И каким ветром тебя туда занесло? – прозвучало несколько насмешливо, но Динка постаралась не обращать внимание.

– Я учусь. Нужна была ночная работа, – объяснила как можно приветливей.

– А сейчас что? Горец деньгами осыпает? Даже на «Селин» хватило? – та уже не скрывала насмешки. Динка взглянула на нее и устало спросила:

– Слушай, только честно, что ты от меня хочешь?

– От тебя? Ничего, – Лена повела плечами. – Просто захотелось посмотреть на тебя ближе. А то достало, что мой мужчина твоим именем меня называет.

– Посмотрела? Вот и отвали, – Динка отвернулась.

По проходу к ним уже шли Максим с Тимуром, и она невольно залюбовалась обоими. На Тимуре костюм сидел, как влитой. Если Максим носил костюмы так, словно в них родился, то Тимур это проделывал с некоторой небрежностью. У него это получалось красиво и… сексуально?

Все из-за Лены! Дина и думать не думала о Тимуре, а теперь мысль, что он называет ее именем свою девушку, прицепилась, как пиявка. Интересно, и во время секса тоже? С другой стороны, она же терпит?

Динка представила, если бы Макс, целуя ее, прошептал чужое имя, что бы она сделала? Ничего особенного, встала, оделась бы и ушла.

Максим это знает. У него самая настоящая паранойя развилась на почве того, что Дина может от него сбежать, совсем недавно только отпускать стало. И уж точно она не стала бы знакомиться с хозяйкой имени.

– Вы уже подружились, девочки? – Максим положил руку ей на талию, она ухватилась за его руку обеими ладонями.

– Подружились. Мы можем поехать домой, Макс?

Тимур увел Лену, так и не взглянув на Динку, и она всем телом прижалась к Максу. Так хорошо и надежно было отгораживаться его спиной от всего мира!

– Не сейчас, любимая, ты должна кое с кем познакомиться, – Максим увлек ее за собой. Они миновали счастливых молодоженов, вышли из банкетного зала и свернули в неприметный коридор.

Макс толкнул дверь и ввел ее в небольшой кабинет, где в широком кресле сидел и явно их ожидал незнакомый мужчина. Возле кресла стоял небольшой столик с закусками, но все они оставались нетронутыми. Казалось, мужчине с трудом давалось само дыхание.

Немолодой и достаточно болезненный на вид. Лысый череп в пигментных пятнах смотрелся жутковато, но гораздо больше напугали Динку глаза. Запавшие, светлые, даже белесые, они смотрели словно сквозь нее. Точно, как рентген.

Стало совсем не по себе. И голос старческий такой, скрипучий, а ведь он далеко не старик, этот мужчина. Динка сразу догадалась, кто перед ней.

– Ну здравствуй, Диана! Владимировна, я ничего не путаю?

– Здравствуйте, Игорь Константинович, – постаралась улыбнуться, хотя больше всего хотелось бежать, и чем дальше, тем лучше. Но бежать было некуда, да и рука Максима уверенно ее удерживала.

– Оставь нас, Максим Георгиевич! Не бойся, не украду я у тебя твою красавицу, не тот у меня возраст. И здоровье не то, – он закряхтел, и Динка поняла, что Чайковский смеется. – Не смотри так, девочка, я не скончаюсь у тебя на глазах. Это легкие меня подводят, ну же, Максим Георгиевич! – в скрипучем голосе зазвенела сталь, и Динка невольно вздрогнула.

Силы духа Бетховену было не занимать. Максим кинул беспокойный взгляд на Дину и вышел.

– Что, бортанула ты моего товарища? А он как узнал, что ты с Максимом спуталась, чуть на дерьмо не изошел, – Чайковский снова засмеялся, а Динка запоздало сообразила, что он говорит о Шагалове. И лишь плечами пожала. – Не жалеешь?

– Я люблю Максима, Игорь Константинович, – сказала, если это вообще ему интересно.

По мнению Дины, не мешало бы вызвать реанимацию, но тут Бетховен достаточно бодро поднялся и подошел к ней.

– Красивая, – он окинул Динку оценивающим взглядом, словно живой товар на рынке рабов, – и породистая, таких мало сейчас. Ясно теперь, отчего Шагалова так порвало. Ну ничего, переживет. А ты что, учишься?

– Да, – она с трудом сдерживалась, чтобы не наговорить лишнего.

Невозможно стоять и молчать, когда тебя осматривают, как кобылу перед скачками. Разве что зубы проверять не полез. И Бетховен это почувствовал, уперся насмешливым взглядом:

– Что, злишься? Молодая, горячая, ума видно еще не набралась. Ладно, иди, люби своего Максима. И смотри мне, учись хорошо.

– До свидания, – еле выдавила Динка и вылетела из кабинета.

* * *

Максим на свадьбе не пил, так что за руль сел сам. Динка взобралась на сиденье рядом и увидела, что сзади салон забит розами.

– Ты что, не отдал Вороновым цветы? – спросила удивленно. Макс покачал головой и улыбнулся.

– Все отдал. Поехали, узнаешь.

Он начал целовать ее еще в машине, под навесом, а потом долго выволакивал из салона букет. Какой там букет! Это даже не вязанка, а целая копна! Динка у дяди в деревне видела такие.

Максим разве что не на плечи их взвалил, вошел в дом и бросил на пол в гостиной. На вид роз было раза в два больше, чем обычно.

– Это тебе.

Она изумленно смотрела то на Макса, то на рассыпавшиеся по полу цветы. Он подхватил ее и вжал в стену, проводя рукой вдоль разреза и касаясь кожи теплой ладонью.

– Весь день хотелось это сделать, еле сдерживался, – пробормотал, целуя шею и захватывая губы, – платье оставь…

Она оплеталась вокруг него, поддаваясь и отвечая. Стаскивала с него одежду, а по кругу уже закручивалась знакомая воронка, утягивающая обоих в самый эпицентр торнадо, бешено вращающегося и уносящего далеко за горизонт.

Когда их выбросило наружу и Дина, руками и ногами цепляясь за Максима, удерживающего ее на весу, смогла открыть глаза, ей как навеяло тяжелым, сбившимся дыханием:

– Дина, ты выйдешь за меня замуж? Извини, я не на коленях…