Поток

Джозеф не спеша допил вино, стоя возле камина и любуясь маленьким огоньком, пляшущим на почерневших поленьях, после чего сел за стол и с головой погрузился в изучение докладов и отчетов, которым последнее время уделял так мало внимания. До прибытия первых посланников от Димитрия и Ричарда оставалось шесть долгих дней, и ему очень хотелось, чтобы они прошли как можно быстрее.

Глава 5

Третий из схвативших ее ублюдков как раз развязывал и спускал свои грязные, вонючие штаны, жадно пожирая ее глазами, когда послышался странный свист и у него над левым плечом вдруг выросло белое оперение. На уродливом лице появилось странное удивленное выражение, и неудачливый насильник с тихим стоном повалился на землю. Его дружки пораженно уставились на мертвого товарища, не понимая, что произошло, и неуверенно озираясь. Вторая стрела пробила бедро здоровенному детине, который, по всей видимости, был их главарем, так как брал ее первым. Он дико заорал, падая на бок и указывая рукой куда-то в сторону высоких зарослей луговой травы. Остальные схватились за оружие и бросились в бой. Неизвестный стрелок успел свалить еще одного, прежде чем они достигли его укрытия. Когда до кустов им оставалось не более десяти шагов, оттуда навстречу орущей ватаге шагнул высокий мужчина, облаченный в доспехи и с длинным мечом. Заметив противника, они заорали еще громче и накинулись на него, размахивая своими ржавыми топорами, тесаками и бог знает чем еще.

В боевой стойке воина чувствовался опыт и полная уверенность в своих силах. Складывалось впечатление, что это не он в одиночку вышел сразу против четверых жаждущих крови головорезов, – а некоторые из них были и выше, и шире его в плечах, – а головорезы оказались в меньшинстве, сражаясь против легендарных, закованных в сталь рыцарей. Меч сверкнул, словно молния, и первый из нападавших, выронив оружие и сделав еще несколько шагов, упал, захлебываясь собственной кровью. Оставшиеся трое бандитов сбавили скорость, явно намереваясь окружить смертельно опасного врага, но он не позволил им перехватить инициативу. Воин сделал несколько быстрых шагов навстречу одному из нападавших и нанес короткий рубящий удар снизу вверх, быстро шагнул в сторону и ударил еще раз. Его противник в последний момент успел отразить атаку окованной частью своего устрашающего оружия, но оступился в неуклюжей попытке сделать шаг назад и тут же получил сапогом в пах. Даже не взглянув на согнувшегося пополам головореза, высокий мужчина развернулся, чтобы продолжить схватку.

Девушка как зачарованная смотрела на своего спасителя, движения которого грацией и силой наводили на мысли о свирепых волках, что водились в ее родных лесах, и не сразу даже вспомнила, что так и лежит практически обнаженная на колючей траве. Она оглянулась в поисках своей одежды, но почти вся она оказалась разорвана или лежала слишком далеко. Выродки успели всласть потешиться, не спеша передавая ее друг другу, раздевая или разрывая на ней одежду. Она уже почти решилась встать и пойти собирать разбросанные по поляне вещи, когда заметила, что раненый главарь смотрит прямо на нее, вытягивая из-за пояса жуткого вида нож. Отступивший было ужас снова сковал ее сердце ледяной хваткой, и все, на что она оказалась способна, – это потихоньку отползать назад, не отрывая взгляда от направленного на нее клинка. Глубоко засевшая в бедре стрела не позволяла уродливому убийце не то что встать, но и нормально ползти, но его полные ненависти глаза словно гипнотизировали. Несчастная девушка никак не могла заставить себя ни убежать, ни хотя бы закричать.

Стук копыт, раздавшийся совсем рядом, вернул ее к реальности. С другой стороны зарослей, объехав по большому кругу сражающихся, приближался всадник, облаченный в походные одежды и простой кожаный доспех с металлическими нашивками. Он со своей бледной кожей, небольшим ростом и узкими покатыми плечами не был похож на воина. Тот факт, что оружия у него тоже видно не было, только лишний раз подтверждал ее догадки.

Как только главарь, заметив его, перекатился на другой бок и угрожающе выставил перед собой кинжал, всадник осадил лошадь и не спеша подъехал к ним. Он бросил на нее взгляд и, быстро отвернулся, явно смущенный.

– Ты в порядке? – Она кивнула, не подумав, что он не может этого видеть. – Лучше не смотри.

Всадник взглянул на лежащего перед ним противника так, словно увидел отвратительное насекомое, которое даже раздавить противно. Резко пришпорив коня, он перевел его в галоп и хлоднокровно направил прямо на раненого головореза. Сперва раздался омерзительный хруст, когда лошадь копытами раздробила ему ребра и кости, и почти сразу изо рта и ушей у него хлынула кровь, а глаза закатились. Девушка так и не отвернулась.

– Уинстон, как у вас там дела? – Высокий мужчина, видимо, уже расправился со своими противниками, потому что вытирал клинок меча об одежду одного из убитых. Всадник помахал ему, показывая, что все в порядке. – Один сбежал. Я, пожалуй, возьму лошадь и догоню его, а то мало ли. Позаботься о девушке и свяжи вот этого молодчика, пока он ищет, куда подевалось его достоинство. Ждите меня здесь. – Последнюю фразу он бросил уже через плечо, скрываясь в зарослях.

Через минуту послышался удаляющийся стук копыт. Девушка проводила его взглядом, а потом повернулась ко второму мужчине, который к тому времени спешился и занимался тем, что, вооружившись крепкой веревкой для коновязи, связывал единственного выжившего по рукам и ногам. Покончив с этим, он пнул бандита и направился в ее сторону.

– Я не знаю, как тебя зовут, но, прошу тебя, не бойся. Мы не обидим, обещаю. – Он по-прежнему старательно опускал глаза, и она вновь вспомнила, что до сих пор сидит на земле совершенно голая. Он снял что-то с седла и протянул ей. – Вот, возьми, он большой.

– Спасибо. – Она с благодарностью приняла плащ и закуталась в него с ног до головы, сразу почувствовав себя в безопасности. Плащ был немного колючим, но очень теплым и приятно пах лошадьми. – Меня зовут Мелони. А ты, кажется, Уинстон, да?

– Здравствуй, Мелони. – Он впервые посмотрел ей прямо в глаза, улыбнулся и протянул руку, будто хотел схватить. Она машинально отпрянула. – Ой, прости меня, старая привычка. Никак не могу отучить себя. Да, я – Уинстон, а моего друга зовут Димитрий. Мы просто ехали мимо и случайно заметили, как они… В общем, мы не могли не прийти на помощь. – Он неожиданно замолчал на полуслове. – Как ты, Мелони? Ты вся дрожишь.

Мелони только сейчас поняла, что, несмотря на теплый плащ Уинстона, ее бьет крупная дрожь, а зубы стучат, словно на морозе. Она попыталась сказать, что с ней все в порядке, но вместо этого у нее вырвался какой-то не то стон, не то всхлип и из глаз буквально брызнули слезы. В голове на мгновение потемнело, и она сама не заметила, как оказалась в объятиях Уинстона, сотрясаясь всем телом от мучительных рыданий. Слезы текли ручьем, и ей едва хватало сил изредка вдохнуть немного воздуха. Объятия другого человека вызывали в ней смешанные чувства, близкие к страху, но он держал ее так крепко и в то же время так бережно и осторожно, что она невольно расслабилась, полностью отдавшись захлестнувшим ее эмоциям.

Мучительно медленно буря, разразившаяся в ее душе, начала затихать. Слезы все еще катились из покрасневших и опухших глаз, но всхлипывания вырывались все реже, а дышать стало намного проще. Страх, еще совсем недавно без остатка заполнявший ее сердце, смыло этим безудержным потоком, и на его место пришли усталость и опустошенность. Она никак не могла поверить, что весь этот ужас вдруг закончился и ей больше не нужно бояться.

Они так и просидели обнявшись, не замечая ничего вокруг, пока не подъехал Димитрий. Его лошадь мягко ступала по луговой траве, но Мелони словно почувствовала что-то и подняла голову с плеча Уинстона. Одежда воина была забрызгана кровью, шлем висел на цепи за спиной, а сам он выглядел немного уставшим.

– Думаю, теперь нам не нужно ждать никаких сюрпризов и мы можем возвращаться к отряду. – Трудно было сказать, к кому именно обращался Димитрий. – А ты, Уинстон, я смотрю, времени зря не теряешь, да?

Мелони только сейчас заметила, что больше не сидит на холодной земле. На земле теперь сидел Уинстон, а она, как-то незаметно для себя, сумела перебраться к нему на колени. Смутившись, она села рядом и поплотнее запахнула на груди плащ.

– Твой солдатский юмор, Димитрий, иногда бывает просто до крайности неуместным. – Уинстон бросил на друга неодобрительный взгляд, встал и отряхнул свои чудные бело-синие штаны со швами по бокам. – Думай, пожалуйста, что и когда говоришь.

Димитрий пропустил отповедь Ричарда мимо ушей и просто пожал плечами.

– Тебе определенно нужно меньше общаться с Ричардом. – Уинстон покачал головой. – Ты перенимаешь его скверную привычку все переводить в шутку. – Он указал на девушку. – Димитрий, это Мелони. Мелони, а этого грубияна, как я уже говорил, зовут Димитрий.

– Очень приятно. Прощу прощения, если обидел тебя. Не хочу снова показаться грубым, но нам лучше поскорее убраться отсюда, пока смрад не прикончил нас всех. Эти ребята и живые-то пахли не очень, страшно представить, что будет с мертвецами. В зарослях у нас есть сменная лошадь, я погружу на нее вон тот шевелящийся мешок с дерьмом. А ты, Уинстон, повезешь Мелони. Даже вдвоем вы не слишком будете напрягать ту красавицу, которая по непонятной для меня причине все еще разрешает тебе каждый день взбираться себе на спину. Двигаться будем быстро, нам нужно вернуться в отряд до темноты.

Мелони сразу поняла, что Димитрию не впервой отдавать приказы, а Уинстон, несмотря на свой странный, не солдатский вид, без лишних разговоров начал собираться в дорогу, хотя и поглядывал на нее с беспокойством и заботой. Пока она бродила по поляне в попытках собрать хоть что-то из своей одежды, вздрагивая каждый раз, когда проходила мимо очередного мертвеца, Димитрий погрузил связанного пленника на лошадь, перекинув его через седло, словно это и правда был мешок. Тот попытался что-то возразить своим скрипучим голосом, но большой, закованный в броню кулак Димитрия быстро заставил его замолчать. Уинстон сходил в заросли и принес оставленные там лук и стрелы, которые приладил к седлу.

– Ты умеешь ездить верхом? – Она покачала головой. Ей никогда не приходилось садиться на лошадь. Она и видела-то это животное всего несколько раз в жизни. – Ничего страшного. Я буду править, а тебе нужно будет только постараться не упасть. – Он посмотрел на лохмотья, которые она держала в руках и которые когда-то были ее платьем. – Мы обязательно подберем тебе что-нибудь в лагере. Платье, конечно, не обещаю, но что-нибудь удобное и теплое точно найдем.

– Эй, Уинстон, чего вы там возитесь? Пора отправляться. – Димитрий уже возвышался на своей дымчато-серой кобыле, держа поводья второй лошади.

Уинстон вздохнул, неодобрительно покачивая головой.

– Давай я сяду первым и помогу тебе подняться. – Он поставил ногу в стремя и привычным, но немного неловким движением запрыгнул в седло. Устроившись, он протянул ей руку. – Ставь одну ногу вот сюда, а вторую перекидывай через шею лошади. Я придержу тебя, если ты не против.

Мелони, с большой осторожностью забралась в седло, стараясь не упасть или не столкнуть Уинстона. Плащ при этом немного раскрылся, обнажая больше, чем она хотела бы, но делать было нечего, садиться на лошадь и одновременно кутаться в плащ оказалось непосильной задачей. Уинстон посадил ее перед собой, придерживая локтями за талию, за что она была ему очень благодарна. Смотреть с такой высоты на землю оказалось страшнее, чем она думала. Он легко тронул поводья, и лошадь сделала первый шаг.

– Самое сложное позади, Мелони. Дальше нужно просто сидеть. Готова?

Не дожидаясь ответа, он перевел лошадь на рысь и направил ее вслед удаляющейся фигуре Димитрия.

– Не сердись на него. Мы задержались в дозоре намного дольше, чем нужно, а он чувствует ответственность перед отрядом. Джозеф назначил его главой похода, чем сыграл с ним дурную шутку. Вот увидишь, как только мы достигнем лагеря и он убедится, что все в порядке, то сразу превратится из ледяного великана в славного парня. Уж я-то знаю, ведь я обязан ему жизнью.

Мелони тратила все свои силы, чтобы не выпасть из седла, и слышала от силы половину того, что болтал Уинстон. Но последние его слова были сказаны таким тоном, что она вздрогнула и попыталась обернуться. Уинстон смотрел в сторону, невидящим, задумчивым взглядом скользя по окрестностям.

– Как и я теперь, – тихонько прошептала она сама себе.

Солнце практически скрылось за горизонтом, когда они достигли того, что Уинстон называл лагерем. Это оказалась большая стоянка, устроенная на каменистой поляне возле бурного ручья, бьющего прямо из-под земли. Глядя, как последние лучи солнца играют в потоках прозрачной воды, Мелони так залюбовалась открывшейся перед ней картиной, что на мгновение даже забыла о том ужасе, что ей пришлось пережить совсем недавно, и о еще большем, которого она чудом избежала. Но по-настоящему эти мысли вылетели у нее из головы, когда она перевела взгляд и как следует рассмотрела сам лагерь.

– Да тут, должно быть, собрались все лошади мира! – Глаза Мелони округлились при виде такого количества великолепных скакунов разом. – Вы что, все ездите верхом? – Она заметила, как Уинстон снисходительно улыбнулся ее словам, и почувствовала себя задетой. – Я сказала что-то смешное?

– Нет, прости. Просто еще одна скверная привычка. Никак не могу запомнить, насколько маленьким стал этот мир для его жителей. – Уинстон пожал плечами в попытке как-то извиниться. – Тут немногим меньше ста лошадей, по две на каждого участника похода. Путь нам предстоит неблизкий, поэтому мы все едем верхом, а так как едем вслепую, то провизию и даже воду приходится везти с собой. Но, конечно, это далеко не все лошади мира. – Он снова улыбнулся, и на сей раз улыбка была доброй и искренней. – И даже не все, которые есть в анклаве Джозефа.

При этих словах внутри Мелони все похолодело, спина ее от напряжения стала словно деревянная. Уинстон ничего не заметил и продолжал рассказывать что-то про какой-то Великий Поход и какой-то Портал, но его слова скользили по ее оцепеневшему разуму, не достигая сознания.

К Димитрию, чуть вырвавшемуся вперед, подъехал вооруженный мужчина, видимо, дозорный, и какое-то время они скакали бок о бок, о чем-то переговариваясь. Мелони огляделась, делая вид, что осматривает открывающиеся с возвышенности окрестности, и заметила других дозорных справа и слева. При таком количестве всадников вокруг пытаться бежать было бесполезно. Она постаралась унять дрожь в теле и дождаться более удобного случая или хотя бы темноты.

Уинстон продолжал рассказывать о чем-то, пока его не прервал Димитрий.

– Уинстон, я могу оставить Мелони на тебя? Похоже, ребята нашли кое-что, требующее моего внимания. – Он протянул ему поводья лошади, на которой лежал пленник. – Найди Ричарда, он поможет разместить нашего нового друга со всеми удобствами и подыщет местечко, подходящее для девушки.

Как обычно, не дожидаясь ответа, он отвернулся, пришпорил лошадь и поехал вглубь лагеря. Уинстон проводил его странным взглядом, после чего повел лошадь вниз, туда, где было сооружено несколько шатров. Они проехали мимо костров, вокруг которых сидели и тихо переговаривались суровые мужчины, чья внешность выдавала в них бывалых воинов или охотников. Уинстон приветствовал их как старых друзей, они отвечали ему более сдержанно, но, когда замечали в седле девушку, начинали улыбаться и шутить в ответ. Некоторые даже вставали, чтобы как будто переброситься с ним парой слов, но на самом деле, как подозревала Мелони, чтобы лишний раз попялиться на неё. Под их взглядами в груди вновь шевельнулся страх, заставивший ее поплотнее закутаться в плащ и сильнее прижаться к Уинстону.

– Вот поэтому, дружище, я не играю с тобой в кости! – Из самого большого шатра им навстречу вышел невысокий мужчина, совсем не похожий на остальных обитателей лагеря. – Полсотни парней каждый день отправляются в дозоры вот уже целых две недели, и только ты вернулся из своего первого выезда, обнимая прекрасную полуобнаженную девушку. Да ты, должно быть, самый везучий человек на свете, если нашел в этих безжизненных землях такое сокровище!

Свою тираду говоривший выдал на одном дыхании, не переставая при этом хитро улыбаться. Уинстон тяжело вздохнул.

– Вот видишь, Мелони, вот у кого Димитрий берет уроки тактичности. Ричард настоящий мастер по этой части. И чем больше я его узнаю, чем сильнее недоумеваю, откуда могли взяться все эти слухи о его многочисленных поклонницах. – Уинстон немного изменил свою посадку в седле, чтобы дать ей больше пространства. – Ричард, ты не поможешь Мелони спуститься? Она сегодня впервые ехала верхом.

– С превеликим удовольствием. – Ричард подошел ближе и протянул ей руку. – А что касается слухов, я всегда говорил, что они сильно преувеличены и очень далеки от правды. Ты же меня знаешь, я бы никогда не допустил такой утечки информации.

Мелони ничего не оставалось, кроме как принять помощь Ричарда, который, несмотря на легкомысленную болтовню, смотрел на нее совсем не так, как солдаты в лагере. Его серые холодные глаза, казалось, видят ее насквозь, еще немного – и он будет знать каждую ее тайну. Вид этого странного человека вновь оживил в ее памяти жуткие рассказы про жителей Анклавов, которые своей непомерной гордыней и алчностью погубили весь мир. Когда он осторожно приобнял ее, чтобы помочь выбраться из седла, она невольно задрожала и ноги вдруг стали ватными. Ричард подхватил ее, чтобы не дать упасть, и голос его стал серьезным:

– Уинстон, отдай кому-нибудь свою лошадь и помоги мне с нашей гостьей. Похоже, ей здорово досталось.

Мелони, перед тем как ее накрыла темнота, видела, как Уинстон бросил поводья одному из солдат и поспешно спрыгнул с лошади.

Когда она пришла в себя, то поняла, что лежит на жесткой земле, поверх которой постелили какое-то одеяло, а над головой возвышается серый купол шатра. Сверху ее укрыли плащом Уинстона, под которым по-прежнему ничего не было. Когда она представила себе, как эти мужчины пялились на нее, пока она была без сознания, ей снова захотелось плакать, но она усилием воли отогнала слезы и заставила себя собраться с мыслями.

В шатре, кроме нее, никого не было, рядом лежала стопкой одежда, а в мисках находилась еда: хлеб, сыр, какие-то незнакомые ей плоды и холодное вяленое мясо. Там же стоял кувшин с водой. Мелони заставила себя сесть, не обращая внимания на легкое головокружение, и принялась быстро одеваться. В стопке оказались бриджи с какими-то странными кожаными вставками сзади, рубашка и камзол. Все вещи были мужскими, слегка поношенными и не совсем подходили ей по размеру, но было приятно снова почувствовать себя одетой. Скрыв, наконец, свою наготу, она ощутила некоторый прилив уверенности, а вместе с ним и голод. Мелони попыталась вспомнить, когда ела в последний раз, и удивилась тому, как давно это было. Оставленная ей еда выглядела немного странно, но знакомо. Она осторожно попробовала первые кусочки, но вскоре жадно уплетала все, что было в мисках.

Девушка как раз готовилась расправиться с последним сладким кусочком тех загадочных красных плодов, когда в шатер вошел Ричард и уставился на нее все с той же улыбкой, никак не касающейся его глаз.

– Вот за что я люблю молодость, так это за неудержимое желание жить. Какого-нибудь старого вояку пришлось бы уговаривать отдохнуть и поесть, а он бы при этом без конца ворчал. – Он одобрительно кивнул, заметив пустые миски.

Под его изучающим взглядом Мелони захотелось съежиться, забраться под плащ и укрыться с головой, но она сдержалась и проглотила последний кусок, хотя желудок ее словно завязали узлом.

– Спасибо за вашу заботу. – Она медленно поднялась и продолжала, слегка запинаясь: – И за еду тоже.

– Пустяки. – Он махнул рукой. – Ты не против, если мы немного прогуляемся? Димитрий хотел бы поговорить с тобой, да и Уинстон там тоже будет.

Она кивнула, хотя и не сразу и немного неуверенно. Ей вдруг стало страшно выходить наружу, где ее ждал целый лагерь вооруженных мужчин, хотя она и понимала, что это глупо. Нельзя же все время сидеть в шатре. Так она точно не сможет сбежать. Ричард вышел наружу и придержал полог, чтобы она могла пройти.

На улице было совсем темно, и лагерь освещала только луна и свет факелов, установленных на длинных шестах. Девушка невольно задумалась, сколько же она проспала. Ее провожатый без лишних слов пошел впереди, уверенно обходя расставленные повсюду палатки и навесы, перешагивая через многочисленные растяжки, едва видимые в темноте, и на ходу отдавая какие-то короткие распоряжения тем, кто попадался ему на пути. Мелони старалась следовать за ним, осторожно всматриваясь в темноту, чтобы не споткнуться и не растянуться на земле на виду у всех. С тех пор как она видела лагерь в прошлый раз, он изменился до неузнаваемости. Большие шатры, в одном из которых она очнулась, остались на своих местах, но все пространство между ними теперь было заполнено скатками, спальными мешками и маленькими палатками. Обитатели явно готовились ко сну. Лагерь окружало двойное кольцо факелов, лишающих какого-либо шанса тех, кто захотел бы пробраться в него незаметно – впрочем, как и выбраться из него. Между внешним и внутренним кольцами освещения несла караул дюжина воинов.

К ее удивлению, они направились не в один из шатров, а к большому костру в центре лагеря. Там, прямо на земле, сидел Димитрий в окружении нескольких суровых мужчин и Уинстон, который, впрочем, не участвовал в их приглушенной беседе, уселся чуть в стороне и рассеянно начищал металл на своем кожаном доспехе, оставшись в одной рубашке, такой же чудной, как и его штаны. Увидев Ричарда, вынырнувшего из темноты, он поднялся и пошел навстречу.

– Мелони, как ты себя чувствуешь? Тебе лучше? Ричард запретил кому-либо тебя беспокоить и не пустил в шатер даже меня. – Он бросил раздраженный взгляд на Ричарда, который уже успел присоединиться к Димитрию, и снова улыбнулся Мелони. – Впрочем, судя по тому, что ты на ногах и отлично выглядишь, он был прав. Как всегда.

– Мне намного лучше. Видимо, я просто очень устала. Я благодарна вам за спасение и за заботу. – Мелони очень старалась, чтобы голос ее звучал мягко и радостно, но чувствовала, что он все равно звенит как натянутая струна. Она от всей души надеялась, что они спишут это на волнение после всего, что ей пришлось пережить.

– На нашем месте так поступил бы любой. – Озабоченное выражение, появившееся на лице Уинстона, успокоило девушку и сказало о том, что он ничего не заметил. – Для меня радость – помогать тебе. – Он потупился на секунду, видимо, сказав не совсем то, что хотел. – Как и для любого в отряде.

Она улыбнулась в ответ, обернулась и встретилась взглядом с Ричардом, стоящим за спиной Димитрия с лицом заботливого дядюшки и внимательно наблюдающим за ними. Мелони снова стало не по себе. Она была уверена, что он точно каким-то образом читает ее мысли.

– Мелони, – из раздумий ее вывел спокойный и более низкий, чем у Уинстона, голос Димитрия. – Мы бы хотели задать тебе несколько вопросов, если ты не против. – Он указал на окружающих его людей. – Это командиры моего отряда: Хорос, Франкус, Герард, Бон и Деврод. Ричарда и Уинстона ты уже знаешь.

Взгляды пятерых мужчин устремились на Мелони, и она опять ощутила себя одинокой и беззащитной в этом чужом и враждебном месте. Димитрий жестом предложил ей сесть напротив и принялся засыпать вопросами. Он спрашивал, кто она, откуда, где живет и много ли людей в их поселении. Спрашивал о нападавших: знает ли она, кто они такие и откуда. Иногда вопросы задавал Франкус, высокий, ростом почти с Димитрия, но худой или даже скорее сухой, как палка. Бон и Хорос, настолько похожие друг на друга телосложением, насколько не похожие во всем остальном, поочередно спрашивали о том, есть ли у народа Мелони воины и как они вооружены. Деврод, самый молодой из командиров отряда, на вид не старше самой Мелони, был очень тактичен и вежлив, как будто боялся обидеть ее вопросами про то, как устроен быт в том месте, где она жила, как они добывают пищу и как выживают зимой. Герард, мужчина, чьи волосы уже тронула седина, а лицо пересекал старый шрам, не задал ни одного вопроса, но внимательно следил за разговором. Уинстон ободряюще улыбался ей все то время, пока остальные расспрашивали ее, за что она была ему очень благодарна. Когда поток вопросов иссяк, Мелони перевела дух. Теперь, когда они узнали все, что хотели, ее, скорее всего, оставят в покое.

– Ну что ж, – Ричард впервые подал голос с тех пор, как привел Мелони, и в нем не было ни намека на теплоту. – Мы все очень благодарны тебе за отличную историю. А теперь, девочка, расскажи нам, как все обстоит на самом деле.