Парадокс беспокойников

– А потом, – хриплым голосом спросил я.

– Суп с котом. Потом в сортир спрятался, дверь закрыл. Хрущевка ведь, тут двери танковый выстрел переживут.

– А чего на улицу не побежал?

– А хрен его знает! Я когда заходил, по привычке в туалет заглянул, вдруг Витя там прятался, да дверь так открытой и оставил. Вот так и сижу тут, СОГ1 жду.

– В дежурку звонил? -Участливо поинтересовался я,

– Звонил конечно, они говорят что я не первый. Сказали ОМОН ждать. Так и сижу, на очке, с пистолетом наготове. Хорошо Витя позаботился, полпачки паленого Мальборо тут оставил. Я себе с утреца купить не успел.

– Мда, попал ты Вовка, не писай в рюмку, попозже позвоню.

– Ты знаешь где меня найти! – Хмыкнул Вова и отключился.

Вот тебе и всё решилось, во первых, на революцию не похоже, больше смахивает на заразу. Как поведет себя власть, не понятно. Во вторых надо тащить близких отсюда, куда подальше, похоже что, ситуация может выйти из под контроля. Для вновь обнаруженной угрозы, так всегда. Сначала не знают, что с этим делать, потом проснутся и героическими усилиями начнут превозмогать обстоятельства. За наш, естественно, счёт. О первопричинах соображать пока не буду, не до того. Бежать. Но сначала надо собраться.

Прошел в кладовку, снял с вешалки рэдфоксовский рюкзак, сто плюс двадцать литров чистого объема. Начал доставать туристическое барахло. Оригинальный примус с баллонами – вышел мне в кучу денег. Спальники с температурой комфорт плюс пять, самый раз и не тяжёлый и не дорогой, мы с женой в Дивногорских пещерах в январе в них спали, к слову, как младенцы. Зараза, жалко детские спальники не купил. Коврики-пенка, поджопники в двух экземплярах, из-за склонности к проколам не люблю надувные, да и пенка легче, как правило. В рюкзак, разгладить по стенкам, получилась такая труба в мешке. Ещё один рюкзак, этот штурмовой на двадцать пять литров. Фляга на литр. Лопатка саперная, обычная советская. Купил сначала складную лёгкую, но погнулась она за два похода. Эту как правило только в кемпинг беру. Маленький несесер с рыльно мыльными и ремнабором. Мультитул Лазерман, стоит как крыло самолёта, но мне повезло, нашел на турмаршруте, поэтому ношу его на паракордовом шнурке с маленьким карабином. Нож цельнометаллический, супримовский «штурм», сравнительно не тяжелый, не Мора конечно, но на надёжности не сэкономишь. Если приспичит им и копать можно, проверял. Всё в рюкзак. Постараюсь хотя-бы одну руку освободить. Решил взять тент и палатку, прикреплю на внешнюю часть рюкзака, ума конечно не дам зачем все это в деревне, но лишним не будет. Прочее по мелочи: титановая котелок-кружка, на один литр, раньше меня на вылазках стебали за нее, а потом поняли, что удобно носить всего один предмет, нежили и кружку и котелок и миску, да и чистый он всегда. Хочешь чай? Изволь помыть посуду. Флиски, термобельё, носки всё в рюкзак. Пара дешёвеньких радиостанций баофенг, в цветных корпусах. Фобия у меня, боюсь потерять. К одной даже есть ларингофон. Веревку наружу рюкзака, наборы беседок и прочего железа в рюкзак. Набрал жене, кратко без подробностей, объяснил что внеплановый отпуск может затянутся, получил целеуказания что еще нужно упаковать. Стодвадцатку забил до отказа.

Отыскал на связке ключей нужные. Отпер тяжёлый ещё советский сейф. Достал из глубины своего старичка Mossberg пятьсот девяносто модификации А – один. Нестареющая классика. Осторожно провел рукой по матовой поверхности. Кто-то любит картины Ван Гога, кто-то русский балет. А я получаю эстетическое удовольствие от созерцания правильных форм оружия и разлетающихся картонных мишеней. Меня это как то успокаивает. Пробовал охотится, но наверное ввиду специфики работы принцип Хемингуэя о том что: «Никакая охота не похожа на охоту за человеком, и те, кто долго охотился на вооруженных людей и вошел во вкус, уже не способны ничем по-настоящему увлечься», – сработал как нужно, и меня охота не затянула. Но чтобы навыки не терялись стараюсь тратить один выходной в месяц на пострелушки по банкам и бумажкам. Научил безопасно работать с оружием жену, энтузиазма она не выказывала, но особо и не протестовала. Так, очки баллистические, наушники активные, прочие приблуды в сумку.

Прикрепил к ружью трехточечный ремень. Примерил, ослабил. Достал бандольеру, наполнил патронами. Бандольера у меня сшита на заказ, со спины на нее крепится подсумок-аптечка со жгутом и комплектом первой помощи. Надел слева направо. В наличии осталось только две коробки четырех нулей, затрамбовал их в рюкзак. Достал хитрый оружейный чехол, похож на носок, только для оружия, не всегда удобно таскать полноразмерный кофр. Попытался сбрасывать импровизированный чехол с оружия. Получилось сносно, для практической стрельбы конечно не пойдет, но с голой задницей уже не останусь. От обычного чехла отказался, слишком громоздкий и привлекает излишнее внимания.

По верх патронташа надел куртку. Навьючил на себя весь скарб. Попытался из положения вокзального грузчика перейти в боевое с заряжанием магазина. Мда. Хорошо бы конечно магазин держать заряженным, особенно если большинство полиции сидит по туалетам. Но рисковать не буду. Войны на улице нет. А в смутное время попасть под нарушение транспортировки, гарантированно лишится ружья, да и гладкое, АКМу не соперник. Сейчас я хоть и на грани, но всё таки закон не нарушил, ни на йоту.

Из размышлений меня вырвал чудовищный грохот. Стекла задрожали. На секунду мне показалось что рушится дом. Сбросил с себя поклажу. Держась в глубине комнаты постарался выглянуть в окно. С улицы начал доносится монотонный сигнал внимание всем, в простонародье известный, как сирена воздушной тревоги. Вот это прикол!

Судорожно начал искать наушники для телефона, без них радио не поймать. Телевизор у меня даже не подключен к антенне. Из куртки достал наушники, хорошо что не купил беспроводные. Включил радио. Забыл какая волна информационная, клацнул на самую ортодоксальную Радио Россия. Низкий мужской голос мерно читал сообщение, начало которого я пропустил: «аварийно-опасном объекте произошел разлив сильно действующего ядовитого вещества типа хлор, находясь дома перекройте подачу газа, воды, выключите электричество. Плотно закройте окна и двери, используйте средства…» – сообщение прервалось длинными помехами. «Где родненький?» – Взмолился я. Мля, только бы не СК, хотя звук был вроде с той стороны. Со злостью бросил телефон на диван.

Отключил газ, воду и электричество. Подошёл к окну, задвинул фрамугу от себя и повернул ручку. Бросив взгляд налево я обомлел, со стороны завода в сторону дома ползло огромное желто-зеленоватое плотное облако, от него бежал мужичек, кажется я его видел раньше, вроде дворником работал. Мужик кашлял, спотыкался, но не сдавался. «Твою мать», – протянул я и закашлялся, глаза начало резать. Попытался задержать дыхание, но спазм кашля, выбил из лёгких весь воздух. Добежал до ванны, сорвал полотенце, попытался намочить под краном, молодец мля, вовремя воду перекрыл. Сорвал крышку бачка унитаза, окунул полотенце в воду, накрыл лицо. Стало легче. Спазм практически прошел. Обрадовался, значит ветер в мою сторону, мелких с женой накрыть не должно.

Что же, мать его, делать? Стоп, у меня же в тревожном рюкзаке противогаз, а где рюкзак? Правильно, в шкафу, в коридоре. Вообще противогазы хранятся в оружейной комнате при отделе полиции. Но тратить лишние минуты на очередь при выдаче, я как то не люблю, а вот тревоги бывают часто, поэтому отдал целых четыреста рублей и обзавелся личным. Пробрался на ощупь до шкафа, открыл дверь, вытянул темно-зеленый вещь-мешок, услышал звон чего то падающего с полок. Ну простите. С трудом развязал узел на горловине. Вот он родной! Бросил полотенце между сгибом руки и лицом, расстегнул пуговицы. Господи, ну почему я не купил нормальный подсумок? Глубоко вдохнул, до боли закрыл глаза. Полотенце упало на пол. Надел противогаз. Резкий выдох. Либо я сейчас всю гадость отсюда выдул, либо задохнусь тут на хрен! Открыл глаза. Терпимо, осторожно попытался вдохнуть, тонкая струйка воздуха прошла по носу. Как же хорошо. Посмотрел на поломанную крышку бачка унитаза, досадно.

Стоп, люди! Люди умирают. Надо помочь. Выглянул в окно, бежавший мужичек, стоял в мареве на самой грани видимости, каких либо деталей я разглядеть не смог, но мужик не особо спеша, поплелся в даль и скоро я его потерял. Тоже намочил тряпку? Я всё ещё пытался себя обмануть? Нашел телефон, написал жене сообщение. Пришел ответ, что она слышала, и что сказали о взрыве СК, вся химия пошла на юг, то есть от них в мою сторону, это отлично. Интересно, а какой ресурс фильтра противогаза?

Решил не испытывать судьбу, собрал все вещи сразу. Была мысль на всякий случай закинул один патрон в магазин, но не стал. В случае чего один патрон или весь магазин роли не сыграет. Отберут все равно. Ага, отберут у него? Кто? Да ладно, блин! Захотят меня пристрелить, всё равно не успею.

Попытался посмотреть в глазок, вспомнил присказку про желудок афроамериканца. Плюнул на все, открыл дверь. Поиграем в фаталиста. Последний оборот замка, бросаю ключи в карман, и тут кто-то хватает меня за рюкзак, и пытается повалить на пол. Сумка весящая на локте падает вниз, развернутся не могу, чехлом-носком бью куда то себе за спину, получается не ловко, как будто веслом гребу. Нет, так мы долго тут стоять будем. Быстросбросом скидываю рюкзак. Разворачиваюсь. На меня смотрит соседка. На халате асимметричные темные пятна. Наверное, резонно было бы уточнить о состоянии ее здоровья. Но на фоне последних событий как то не стал. Мгновение замешательства и она вытягивая руки бросается на меня, ладони и манжеты халата в крови. Упираюсь спиной в свою дверь, бью ее ногой в корпус. Попал удачно, соседка пятясь назад запнулась о рюкзак и упала навзничь, прямиком в свою квартиру. Шевелится, но встать не может, зацепилась за что-то, за что не вижу, в подъезде и ее квартире полумрак.

Хватаю сумку, спасительный рюкзак перехватываю чехол. Бегу из подъезда. С отброшенными лямками, рюкзак тащить совсем неудобно. Забросил поклажу в багажник. Запрыгнул в салон, заблокировал двери, зарядил дробовик. Измерил состояние, готов ли я стрелять на поражение? За все время службы, ситуаций к применению у меня никогда не было, но на работе это одно, там статус другой, да и как правило система в большинстве случае на твоей стороне. А сейчас смог бы пристрелить соседку? А за что? Плохо бабе, вот и начала приставать. А Стакан сиську откусил от скуки? Да и разорвал брюшину, тот чувак на рынке, не было там очери никакой. Опять пытаюсь соврать себе? Как там: отрицание, гнев, торг, принятие? Застрели я соседку мои действия были бы похожи на терроризм или предумышленное причинение вреда здоровью. И нашли бы, да не сразу, но точно нашли бы. Всегда находят. Ну и хрен с ним, пусть лучше восемь судят, чем четверо несут, а дальше разберемся.

Итак, гнать надо через окружную, перпендикулярно облаку, по Лебедева не поеду, слишком близко к эпицентру, хрен знает, что там еще может рвануть. А можно ли при заражении местности запускать двигатель? А почему нет? Концентрация, для ДВС не такая опасная, фильтр воздушный опять же стоит, я его три тысячи назад менял.

Размышления прервал удар в водительское стекло, от неожиданности отшатнулся, по стеклу скребётся чья то грязная рука оставляя слабые, красные разводы. Страх, как то, быстро ушел. Пришла злость. Сука, только тачку помыл. За рукой вижу пожилого мужика в грязной куртке. Взглянул в глаза. Мертвые, абсолютно безжизненные глаза покрытые какой то мутной пленкой. От увиденного по спине поползли мурашки, в животе образовался ноющий ком. Мне в машине ничего не угрожает, рассматриваю внимательно. Лицо синюшное, на пергамент похоже. Рот приоткрыт. На губах, подбородке и зубах частики кровавой пены. Руками продолжает скрести стекло. Интересно, а как это лечится? Всё таки бешенство?

Запускаю двигатель, выворачиваю руль вправо, джип гудя двигателем отдаляется от мужичка, он неспешно бредет за мной. Через несколько десятков метров теряет интерес, и уходит в сторону от дороги, выходя из обзора зеркал. Теперь нужно в гараж, взять канистры с бензином.

Доехал до гаража. Припарковал машину к дверям. И так что мы имеем? Люди попали под отравление хлором, я хлебнул совсем немного, изошел слезами и почти выплюнул легкие. Если бы не противогаз, бегал бы в слепую с полотенцем на морде. Гарантированно напоролся бы на тётку. Соседка и мужичек, абсолютно точно, надышались. При такой концентрации организм человека умирает при любом раскладе. Сверху подбросим рассказ Вовки о прострелянном Вите Стакане. И что вы хотите сказать товарищ оперуполномоченный? По всему выходит, что это натуральный библейский апокалипсис: «… и мертвые восстанут из могил», все дела. Ладно отдохнули, вперёд работать! Марево окончательно ушло, или мне так кажется? Но во избежание, так сказать, противогаз снимать не стал. Закинул четыре канистры в багажник. Всегда держу их наполненными. Полный бак они мне не обеспечат, но лишние четыреста, пятьсот километров дадут. Подумал, закинул в багажник набор инструментов, пригодится. Закрыл гараж, сел в машину. Ну, вперёд.

8. Сергей Шкребок

20 марта. 08 часов 40 минут. Воронеж.

Сергей Шкребок в прошлом профессиональный угонщик, член известной банды Моряка. В середине двухтысячных, ОПГ была известна на все черноземье. Только всему рано или поздно приходит конец.

Большую часть банды задержали в июне две тысячи четвертого. Следствию удалось собрать доказательства по семидесяти восьми преступлениям, в том числе одиннадцати убийствам. Потерпевшими по делу были признаны семьдесят человек. Участники банды обвинялись более чем по десяти статьям уголовного кодекса, в том числе бандитизм, убийство, разбой. Вина Шкребка была доказана только в одном эпизоде угона. Суд приговорил его к шести годам общего режима.

Выйдя на свободу. Сережа обнаружил что, в воровском мире места ему нет. Работать честно было западло. Бывший осуждённый уже помышлял о стандартной схеме: «Урал, выпил, в тюрьму», как вдруг, он встретил мать своего, ныне уже покойного, соучастника. Исидора Остаповна приняла арестанта, как родного. Кормила, наливала, а иногда и пользовала Сережу. Условий было только два. Завязать с прошлым и выпивать строго вдвоем.

После вчерашней попойки голова Шкребка болела. Он повернул голову и увидел морщинистое лицо с размазанной косметикой. К горлу подступал ком, так было всегда, после ночных утех Исидоры. Мужчина резко встал, подошёл к столу, на котором стояла бутылка виски, этикетка была приклеена криво, акцизной марки, естественно не было. Налив полную рюмку, он залпом осушил ее. Закусил килькой из банки. Сел в продавленное кресло, закурил. Глаза женщины открылись и она скрипучим голосом протянула: «Сережик, мотнись за пивасиком. Плохо мне!»

– Алтухи где? – Дёргая ногой, резко выпалил выпалил мужчина.

– В сумке возьми, я вчера пенсию сняла.

– Ммм, хорошо, – протянул Шкребок. Встал, опустил окурок в переполненную пепельницу. Схватил нож и прыгнул на кровать. Сел на женщину, закрыл ей рукой рот и короткими, хлесткими ударами, начал наносить удары в область сердца. Попал со второго или третьего удара, но остановится не смог, продолжал вгонять нож в тело, прикрыв глаза от удовольствия. Закончив, встал, надел трусы, выбросил нож в раковину.

Взял телефон по памяти набрал номер: «Фрол? Это Реба, пиши адрес. Да. Не перебивай мля. Да. На хате! Когда? Рамсы попутал? Всё! И эта, – задумался бывший арестант, переведя взгляд на тело, – ножовку возьми! По дереву!» – ухмыльнулся он.

9. Наталья Сухарева

20 марта. 09 часов 20 минут. Воронеж.

Машина подъехала к перекрестку. Молодая мама троих детей, бросила взгляд в зеркало и увидела Ваньку, сына от первого брака, выглядывающим из багажника.

– Ты как туда забрался? – Улыбнулась девушка.

– Маам, они меня бьют! – Обиженно произнес мальчик, надув губы.

– Не правда! – Загалдели в один голос Верка и Колька, – он нас первый щипать начал.

– Перестаньте, – еле сдерживая смех, сказала Наташа, имитируя грозный голос, – посмотрите лучше на право, – девушка указала тонким пальчиком на огромный промышленный комплекс завода синтезкаучук, раскрашенный в зелено-белых тонах – там наш папа работает.

– Заедим к нему на работу? – Произнес средний ребенок.

– Позже малыш, сейчас нам нужно прокатится по делам, а на обратном пути…, – понять что произошло дальше она не успела.

Вспышка яркого, ослепляющего света ударила по глазам девушки. Щеку как будто обожгло кипятком. Корпус машины задрожал и через мгновение, автомобиль бросило в сторону. Как бильярдный шар Шкоду впечатало в грузовик.

Глаза младшей Верочки ужасно жгло, открыть их надолго у нее не получалось, она закричала и начала звать маму. Очень скоро закашлявшись от едкого воздуха. Сквозь пропадающие зрение девочка увидела что, мама, не реагирует, а просто сидит в своем кресле и растерянно крутит головой. Опять темнота и жжение в глазах. Свет. Мама тянет к ней руки, «Мамочка, почему так долго», попытался прохрипеть ребенок. Темнота. Свет. «Мамочка, ты хочешь меня поцеловать?»

10. Максим Сухарев

20 марта. 09 часов 08 минут. Воронеж.

– Чё там со струей, Анатолич? – Произнес в радиостанцию лысый мужчина.

Четыре года назад у Владислава Анатольевича Кочина появилась блестящая плешь. Его друг и коллега Николай Артемович Мельников, не спал ночами, придумывая шутки по этому поводу. В конечном итоге мужчина сдался и сбрил волосы окончательно.

– С бобриной? – Давился от смеха, усатый мужчина.

По жизни он был весельчак и обожал подшучивать над своим коллегой. На заводе каучука он работал уже более пятнадцати лет, но из-за своего характера выше рабочего подняться не смог, да и не хотел.

– Чего? Какой нафиг, бобриной? Вода, говорю, пошла? – Начинал злится первый.

– Не вижу! Артёмыч, да ты кран то открыл?

– Уже минуты две, как открыт. Сейчас напор добавлю! Должно же пробить, блин!

Рабочие проводили рутинную операцию по очистке трубопровода. Труба была забита. Разрушив слабую заслонку вода устремляется по обводной линии гигантские емкости с хлором. Сжиженный газ начал кипеть.

– О! Пошла родная! – Радостно закричал Кочин, – давай выключай. Снимай шланг, пошли. Чего там дальше?

– Надо КИПы в бункере проверить.

Бункером на заводе принято было называть заглубленное здание внутри которого под толстым слоем бетона закопаны цистерны с хлором и другими реактивами. Внутри помещения, располагается огромное количество труб и вентилей.

Войдя в помещение Мельников ощутил стойкий запах хлора. Закашлявшись он вышел из хранилища и закрыл дверь.

– Фу блин! Опять завоняло. Полгода назад, чуть не задохнулся и вот те раз, опять.

– Это всё потому, что ты ржешь надо мной, – злорадно потирая руки сказал лысый, – пошли Иванычу расскажем.

Рабочие вошли в помещение на стене которого висело огромное табло со множеством условных знаков и приборов, показывающих самые разные данные о деятельности завода. Перед интерактивной стеной располагались несколько рабочих столов инженерного состава. К одному из них, мужчины и подошли. За столом, что-то усердно вычерчивал, мужчина среднего возраста в белой рубашке и галстуке. Рядом с инженером лежал бейдж с надписью «Сухарев Максим Иванович».

– Максим Иванович, – мужчина привычно рассматривал фотографию на рабочем столе. С кусочка картона на него смотрел инженер, его жена и трое детишек, самый младший из них хмурился, остальные улыбались, – трубопровод промыли. Вода долго не шла, но потом засор пробило,

– Да, да хорошо, – начало фразы инженер прослушал.

– И еще, хлоркой в хранилище воняет.

– Опять? Прошлый раз же всё заварили. Чертовы логисты, – мужчина сжал руки в кулаки и хлопая ими по столу, стал рассказывать, – сказал же им, по инструкции только тридцать тонн. А они ныть начали. Ну сейчас у нас спад. А потом пол цистерны заказывать! Накладно! Войдите в положение! Последний раз! – Мужчина протягивая слова, начал краснеть, от злости.

– Перекачивать в другую будем?

Все больше жидкости меняет свое агрегатное состояние. В танке возрастает давление.

– Не знаю, – инженер отмахнулся, – думаю опять мелочь какая. Манометр на месте стоит, термометр тоже. Пойдём искать, – сказал мужчина встав из-за стола и набросил на себя черно-зеленую куртку с логотипом компании, схватил противогаз.

– Максим Иванович, я уйду сегодня раньше? Дочка с внуком сегодня из роддома возвращаются.

– Ни вопрос, протечку найдем и шуруй. Николай Артемыч один справишься?

– Естественно, – Мельников уверенно кивнул головой, в спину инженеру.

Открыв дверь хранилища, лицо Максима обдало жаром. Ступив на бетонный пол, он ощутил вибрацию. Инженер увидел как аварийный клапан срывает. Бетонный пол покрывается трещинами. Выбегая из бункера Максим, слышит позади себя страшный рёв. Такой звук, он слышал давно в детстве, когда на вокзал прибывали поезда.

Врываясь в кабинет, он бежит к табло. Коллеги непонимающе смотрят на него. Резко, все стрелки начинают зашкаливать. Инженер надеется нейтрализовать газ, в скруббере, но система нейтрализации газа не работает. Даже если бы она работала, устройство не справилось бы с таким огромным объемом. Тонны перегретого хлора устремляются сквозь него. Отдавая себе отчет, что назад пути уже нет, Максим, напрямую, звонит начальнику гражданской обороны и защиты населения от чрезвычайных ситуаций объекта. Он понимает, что сейчас его жена с тремя детьми находится в полутора километрах от него. Квартиру выбирали специально ближе к работе. Если он что-то не сделает, то они и еще сотни людей погибнут.

– Алё! – Мужчина кричит в трубку, – Иваныч?

– Чего ты орешь? – Голос предельно собран и деловит?

– Звони в РСЧС, выброс просрали! Пусть сирену врубают!

– Генеральный согласовал?

– Мля, конечно согласовал! Без него хрен бы позвонил! Поимел как кота, но согласовал! – Инженер начал врать, понимая что на счету каждая секунда. После такой катастрофы, его судьба уже предрешена. На согласование такого решения уйдут десятки минут, если не часы.

– Распоряжение неси!

– Всё донесу, всё на руках. Задачи расставлю и принесу. Ты только начинай звонить! – Почти плача, взмолился Сухарев.

– Сделаю!

Токсичный газ проходит по факельной башне, дополнительному средству безопасности в котором вырывающийся хлор должен сгорать. Поджигающее устройство на реконструкции и не действует. Смертоносный газ устремляется в утреннее небо.

Первой жертвой становится машинист маневрового локомотива, толкающего четыре цистерны с топливом. Погибая, он не успевает дотянутся до панели и остановить махину.

В последней, отчаянной попытки нейтрализовать газ инженер пытается организовать рабочих и залить хлор водометами. Давления не хватает.

Первая цистерна врезается в тупиковый упор. Большая металлическая арматура прорывает цистерну с топливом. «Почему я не позвонил Наташке?», – такой была последняя мысль Максима перед тем, как огромный, огненный шар поглотил его.

11. Алексей Киреев

20 марта. 09 часов 50 минут. Воронеж.

Из гаражного кооператива выезжал не спеша. В противогазе угол зрения, заметно ограничен. С тоской подумал о противогазах с панорамной маской. Проезжающих машин не увидел.

Люди были. Видел как махали с балконов верхних этажей. На некоторых увидел респираторы и противогазы, остальные же, прятали лица под тряпками. Всё таки большая часть населения успела укрыться, это хорошо. Первым этажам конечно досталось, я облако унюхал, ещё до прихода.

В проулках мне попадались неподвижно стоящие фигуры. Точно не здоровые. Думаю облако уже ушло и скорее всего воздух условно чистый. Но испытывать на себе не буду. А эти стоят, как статуи, лица открыты. По стилю, кстати, в большей массе старики. Оно и понятно. Попробуй, в почтенном возрасте, смойся от угрозы. Много статуй. Не уверен что на них можно ориентироваться. Что это за болячка такая? Выехал на Ростовскую. Со стороны завода поднимался огромный черный столб, впрочем, не удивительно. Поеду через правый берег. Намного дальше, но хочу заехать в пару мест, да и хаоса там наверняка меньше.

Интересно, режим ЧС уже ввели? Выставили санитарные посты? Будут ли вводить войска для ликвидации последствий? Хорошо бы проскочить до всего этого. Включил радио. Слышно через резину плохо. В экстренных новостях обсуждали взрыв на заводе, ничего внятного не сказали, просто сводка. Про ходячих товарищей, которые нам совсем не товарищи, вообще ни слова.