Ликвидатор. Терракотовое пламя

– Куда?

– Эту ночь вы проведёте у меня. Не бойтесь, я не причиню вам вреда, – неправильно истолковал он её взгляд. – Я не обижаю девушек и вообще отношусь к прекрасной половине человечества с глубоким уважением. Вставайте.

– Зачем?

– Вы что, в таком виде собираетесь ехать на автобусе? – Настя плотнее запахнула пальто на груди. – Вот и я о том же. Сейчас возьмём такси и спокойно доедем до дома.

Он помог ей встать, поддерживая за локоть, подвёл к дороге, свистом и взмахом руки привлёк внимание таксиста. Зелёный огонёк на лобовом стекле погас. Машина вырулила со стоянки, немного проехала вперёд, пропустила встречный «мерседес», развернулась и подкатила к остановке. Незнакомец дождался, пока Настя устроится на заднем сиденье, захлопнул дверь и сел рядом с водителем.

Тёплый салон и пережитый стресс сделали своё дело. Стоило машине тронуться с места, как Настя задремала и очнулась лишь от лёгкого прикосновения к её плечу. Она вышла из такси, опираясь на руку неожиданного помощника, зябко поёжилась.

– Вот мы и дома, ёк-макарёк, – спутник показал на кирпичную хрущёвку с жёлтыми квадратиками светящихся окон. – Сейчас поднимемся на третий этаж – и удобный ночлег вам обеспечен.

В подъезде пахло едой, теплом и кошачьими метками. Следуя на шаг впереди Насти, незнакомец привёл её к квартире, открыл дверь и отступил в сторону:

– Проходите!

Девушка перешагнула через порог, вдохнула пахнущий хвойным освежителем воздух, немного прошла вперёд и прижалась к стене. Хозяин жилища вошёл следом за ней и, прежде чем запереть дверь, включил свет в прихожей.

Пока он возился с замком, Настя бегло осмотрела оклеенный простенькими обоями коридорчик. Шкаф, подставка для обуви, круглое зеркало на стене, плетёный коврик у входной двери, под потолком скромный светильник – стеклянный плафон на белом проводе. Ничего особенного.

– Меня Виктор зовут, – представился владелец жилища, снимая берцы.

– Настя.

– Вот и познакомились.

Виктор прошёл в комнату, щелкнул выключателем и скрылся за углом, скрипя половицами.

– Проходи, располагайся. Ты можешь душ принять, если хочешь. Сейчас полотенце принесу. – Он появился через несколько секунд с махровым полотенцем в руках. – Извини, что так сразу на «ты». Я просто подумал…

– Всё нормально. А у тебя есть что надеть? У меня, сам понимаешь, кроме пальто и пижамы ничего нет.

Виктор окинул Настю оценивающим взглядом, пробормотал: «Думаю, подойдёт», – и снова скрылся в комнате. На этот раз он отсутствовал намного дольше.

Пока его не было, девушка скинула с себя пальто, сняла сапоги и теперь стояла босая на джутовом коврике, прикрывая ладошкой прореху в футболке на груди. Довольно-таки странная ситуация её не пугала, хотя женщина в гостях у незнакомого мужчины (несколько минут общения и обмен именами Настя не брала в расчёт) – это даже по современным меркам не комильфо, если, конечно, не учитывать определённые случаи за определённую плату. Настя сама не знала, откуда у неё была уверенность, что Виктор не причинит ей зла. Наверное, эта уверенность зиждилась на том, что тот, кто спасает от неприятностей, неспособен их причинить. Кроме того, Настя всё больше склонялась к мысли, что где-то уже встречала своего незваного спасителя и что та встреча, как и в этот раз, была связана с вызволением её из беды.

Виктор появился с разноцветной стопкой одежды в руках.

– Здесь джинсы, рубашка, футболка, всё примерно твоего размера, ну и так, по мелочи, – сказал он, слегка покраснев, и протянул вещи своей гостье.

– По мелочи – это, я так понимаю, женское бельё? – улыбнулась Настя, прижимая одежду к груди. Виктор кивнул и смутился ещё сильнее. – А могу я узнать, откуда эти вещи? А то вдруг ты маньяк, заманиваешь к себе домой девушек, насилуешь, убиваешь, избавляешься от тел, а одежду оставляешь себе как трофеи.

От прежнего смущения не осталось и следа. Виктор буквально вскипел от негодования:

– Ты что несёшь, ёк-макарёк?! Какой я тебе маньяк?! Это от моей бывшей осталось. Она две недели назад к какому-то бизнесменишке ушла, сказала: это старьё ей теперь ни к чему, хахаль её в золоте, мехах и шелках купать будет. – Виктор одарил Настю косым взглядом, резко выдохнул и сказал на тон ниже: – Извини, не сдержался.

– Это ты меня извини. – Настя примирительно дотронулась до плеча мужчины. – Я виновата, но и ты меня пойми: мы друг друга совсем не знаем. Ты меня позвал к себе, даёшь женские вещи, а живёшь один… – Она прикрыла глаза и покачала головой: – Господи, что я несу? Будь ты не один, я бы здесь вообще сейчас не стояла и не чувствовала себя полной дурой. Всё, хватит, я лучше в ванную пойду, а то ляпну опять что-нибудь не то.

Не глядя на хозяина квартиры, Настя мышью скользнула за дверь, щёлкнула задвижкой, пустила воду.

Пока она приводила себя в порядок, Виктор на скорую руку приготовил яичницу, с полдюжины бутербродов с сыром и колбасой, вскипятил воду в чайнике. Когда умытая и порозовевшая гостья вышла из ванной с тюрбаном из полотенца на голове и в идеально сидящей на ней одежде, он посадил её за стол и вместе с ней приступил к позднему ужину.

Во время трапезы Виктор то и дело ощущал на себе пристальный взгляд девушки. В такие мгновения он поднимал голову, но Настя успевала отвести глаза и делала вид, что смотрит в окно на пролетающие в темноте огни машин.

Наконец, когда тарелки со следами яичницы оказались в раковине, а на столе появились парующие кружки с крепким ароматным чаем, Настя решилась и прямо задала волнующий её вопрос:

– Мы раньше нигде не встречались?

– Да нет вроде, – пожал плечами Виктор и пригубил горячий напиток. – У меня память на лица хорошая, если б нам довелось видеться в прошлом, я бы тебя по-любому узнал.

– Странно, а мне кажется, мы давно знакомы. – Настя несколько раз задумчиво провела пальчиком по горячему ободку кружки, набрала полную грудь воздуха, медленно выдохнула и заговорила, положив руку на стол: – Я на самом деле сбежала, но не из больницы, как ты подумал, а из исследовательского центра. На мне ставили жуткие эксперименты…

Виктор чуть подался вперёд, протянул руку, собираясь накрыть широкой ладонью Настины пальчики, но потом передумал.

– Ты можешь ничего не говорить…

– Я должна рассказать, – перебила его Настя, резко тряхнув головой. Тюрбан из полотенца размотался. Она сначала поправила его, потом передумала, сняла полотенце и положила на подоконник. Запустила пальцы в волосы и серией энергичных движений сделала подобие причёски а-ля русалка на пляже. – Так что придётся тебе сегодня побыть моей жилеткой.

Тот кивнул: дескать, он всё понимает и готов её выслушать.

За разговором время летело незаметно. Виктор дважды подогревал чайник и наполнял кружки до краёв, пока Настя рассказывала о себе, о сыне, о профессоре Семакине, его центре и опытах, какие он ставил над ней.

– Он хотел, чтобы я стала его любовницей, а я отказывалась. Говорила: муж обязательно придёт за мной, и тогда Семакину несдобровать. «Твой Колдун давно уже мертв, – смеялся он в ответ. – Мутняки обглодали его труп, а дожди и ветер добела выскоблили кости». Я продолжала упорствовать, и тогда он начал ставить на мне эксперименты.

Настя обхватила кружку обеими руками, поднесла к губам, сделала большой глоток, потом ещё один и ещё. Вернула наполовину пустую посудину на стол, посмотрела Виктору в глаза.

– Не так давно он пришёл ко мне пьяный, сел на кровать, дыхнул перегаром в лицо. Ведьма, говорит, это ты во всём виновата. Схватил рукой за волосы, дёрнул, словно скальп хотел с меня снять. Наверное, добивался, чтобы я закричала, ну или хоть как-то ответила ему, а я лежу вся такая обдолбанная: мне транквилизаторы недавно внутривенно ввели, пристегнули ремнями к койке и оставили на ночь «отдыхать», так они это называли. Семакин тогда злобно зарычал, дважды наотмашь ударил меня по щекам, назвал сукой, вскочил и заходил по палате, неся какой-то бред насчёт моего желания навредить ему. Мол, я так сильно хочу, чтобы он облажался, что из-за этого сформировалась устойчивая мыслесфера и реальность трансформировалась. Якобы из-за этого во время эксперимента с моим мальчиком образовался пробой между мирами, моего малыша, словно пылесосом, затянуло в Зону, лишив Семакина шанса накачать этот мир аномальной энергией.

Настя злобно скрипнула зубами и так резко хлопнула ладошкой по столу, что в кружках звякнули чайные ложечки.

– Нет, ты понимаешь, что этот урод яйцеголовый задумал? Он хотел сделать из моего мальчика подобие спутниковой тарелки!

Она отвернулась к окну, грызя ноготь большого пальца.

Виктор молчал, помешивая ложкой остывающий чай. Он не знал, что сказать, да и вряд ли слова могли сейчас помочь. Любая мать переживает за своего ребёнка, даже если тот просто вышел погулять, а тут малыш бесследно исчез в этой, как его, Зоне. А кстати, что это за Зона такая? Где она вообще находится и почему Настя сказала «этот мир»? Он оставил ложку в покое, отодвинул кружку от себя и задал интересующие его вопросы.

Чуть склонив голову набок, Настя посмотрела на Виктора, словно изучала его. Её взгляд как будто кричал: «Ты правда ничего не помнишь?»

– Подожди, я сейчас. – Она выскользнула из-за стола, вышла в коридор и вернулась оттуда с наладонником и похожим на телевизионный пульт устройством. Девушка протянула наладонник собеседнику: – Держи. Здесь ответы на твои вопросы.

Виктор взял мини-комп в руки, включил и стал изучать содержимое: карту Москвы с хаотично разбросанными по ней красными крестиками, спутниковые снимки Зоны отчуждения ЧАЭС с малопонятными пометками и текстовые файлы с описанием всяких мутантов, каких-то артефактов и непонятных аномалий.

Настя не стала ждать, когда Виктор закончит просматривать информацию. Для себя она всё уже решила и теперь стремительно двигалась к реализации плана:

– На карте Москвы крестиками обозначены точки перехода в параллельный мир, где находится Зона. Попасть туда можно с помощью транскриббера, – она кивнула на лежащий с краю стола узкий пенал с тремя рядами продолговатых кнопок. – Этот прибор на короткое время открывает проход между мирами. Ты нужен мне, Байкер, без тебя я не смогу вернуть сына и найти мужа.

Виктор оторвался от наладонника, поднял голову, бросил непонимающий взгляд в сторону Насти.

– Как ты меня назвала?

– Байкер. Я вспомнила, где тебя раньше видела. Мы познакомились в Припяти, ты туда с другом пришёл. Он стал потом моим мужем. Я уговорила вас дойти со мной до ЧАЭС ради спасения пленённых фанатиками подростков[2]. А потом ты как в воду канул, и вот, спустя столько лет, мы снова встретились. Это не может быть просто совпадением.

– Скажешь тоже, – усмехнувшись, Виктор покачал головой, теребя пальцами бороду. – По-твоему я, обычный охранник из продуктового магазина, – опытный сталкер по прозвищу Байкер? Да я после армии автомат в руках не держал, не то чтобы по всяким зонам шастать. Фантазёрка же ты, ёк-макарёк.

– Во-во, в Припяти ты эти словечки тоже употреблял. А тебе не приходило в голову, что тебя могли химией напичкать, как меня, но только с другой целью: стереть память о прошлом?

– Какой химией, Настя? Что ты такое говоришь, ёк-мак… Тьфу ты, прицепилась, зараза. Я простой охранник, в Зоне никогда не был и вообще я считаю всё это бредом. Нет ни Зоны, ни мутантов, ни сталкеров. Ничего такого не существует. Есть только территория отчуждения вокруг разрушенной взрывом станции. Точка.

– Так ты мне не веришь?! – глаза Насти сердито сверкнули. – Думаешь, я спятила? Из дурки сбежала? Тогда откуда у меня это? – Она показала на лежащие с краю стола приборы. – Что за карты в этом наладоннике?

– Откуда я знаю? – отмахнулся Виктор. – Может, там какие-нибудь захоронения этими знаками отмечены.

– Какие захоронения? Ты о чём?

– Ну, после ликвидации аварии в тех местах много заражённых предметов и техники осталось. Вот в этих местах их и закопали, а, чтобы другие туда не ползали, могильники пометили условными знаками. Ладно, всё, хватит об этом. Ты чай допивать будешь? – Настя помотала головой. – Я тоже не хочу.

Он встал, вылил остатки напитка в раковину, сполоснул кружки. Потом ушёл в комнату, долго там чем-то стучал, скрипел и шуршал. Вернулся со скрученным в рулон матрасом.

– Я посплю здесь, на полу. Для тебя готов диван в комнате, бельё свежее, не волнуйся.

Настя всё ещё дулась как мышь на крупу, потом вдруг её взгляд смягчился, она дотронулась до руки Виктора, сказала почти умоляюще:

– Пожалуйста, Байкер, мне нужна твоя помощь.

Виктор убрал руки за спину.

– Спокойной ночи.

Настя ещё раз глянула на него, кивнула, словно отвечая на свои мысли, и покинула кухню.

Утро застало её в постели. События минувшего дня и непростой разговор с Виктором забрали много сил. Она проспала всю ночь, хотя в исследовательском центре часто лежала без сна, тупо пялясь в белый потолок. Не помогали даже антидепрессанты и транквилизаторы, которыми её пичкали с фанатичным упорством.

Хозяин квартиры уже вовсю орудовал на кухне. Громко скворчала сковорода, кипела вода в чайнике, вкусно пахло обжаренным в яйце хлебом.

Настя встала с кровати, оделась, накрыла смятую простынь одеялом. Привычным движением взъерошила волосы, несколько раз пропустив их сквозь пальцы. В Зоне она часто так «причёсывалась», да и в плену у Семакина было не до пустяков вроде расчёски, так что она привыкла приводить себя в порядок столь радикальным способом.

В коридоре послышались шаги, по деревяшке косяка постучали.

– Можно?

Не дожидаясь разрешения, Виктор вошёл в комнату.

– Завтрак готов. – Он помялся, явно собираясь что-то сказать. Настя кивнула: дескать, смелей, я слушаю. – В общем, я тут ночью подумал… Может, ты и права насчёт Зоны, ну вроде как в поле суслика не видно, а он есть. Короче, я решил тебе помочь, всё равно у меня отпуск, заняться нечем, а так хоть какое-то развлечение, даже если ты всё это выдумала.

Настя взвизгнула от радости, бросилась ему на шею и чмокнула в заросшую жёсткими волосами щёку.

– Спасибо, Байкер! Я знала, ты меня выручишь!

– Эта, ёк-макарёк, давай без всяких прозвищ. Меня Виктор зовут, понятно?

– Конечно, понятно, чего ж тут не понять. Только в Зоне не принято друг друга звать по именам, примета плохая. Так что, Витюша, хочешь не хочешь, а быть тебе Байкером.

Виктор задумчиво почесал бороду.

– Ну, хорошо, я Байкер, так и быть. А как мне тебя звать?

– Не знаю, – пожала плечами Настя. – Хочешь, Лаской зови.

– В смысле, это от слова «ласковая»?

– Нет. Я как этот зверёк: с виду безобидная, а на деле – опасный враг для всех, кто имеет что-то против меня, – дерзко ответила девушка и высунула кончик языка.

– Ух ты, – усмехнулся Виктор. – Запал-то побереги, не трать понапрасну, а то, если верить записям в твоём наладоннике, Зона опаснее тропических джунглей раз в сто, если не больше.

Он привёл заметно повеселевшую гостью на кухню, насыпал кофе в кружки, залил кипятком, поставил на стол тарелку с румяными тостами и банку с вареньем. После завтрака вымыл посуду, хоть Настя и выразила желание сделать это сама.

– Ты вот что, сходи в комнату, обувь там себе подбери, верхнюю одежду, а то на твоё пальто и сапоги без слёз не взглянешь. А я пока рюкзак соберу, – сказал он, вытирая руки кухонным полотенцем.

Спустя полчаса они вышли из подъезда. Солнце уже висело над соседним домом, обещая такой же тёплый осенний день, как и вчера. В тени старых деревьев на скамейке сидели бабульки с тросточками в руках. Они вполголоса обсуждали последние новости, не забывая при этом подкармливать воркующих голубей. Птицы степенно прохаживались перед старушками, склёвывая хлебные крошки и семечки. Чуть в стороне несколько воробьёв купались в пыли, воровато поглядывая на сизарей. Одна из бабулек бросила в их сторону горсть семечек. Воробушки сразу затеяли драку, громко чирикая и хлопая крыльями.

Виктор и Настя спустились с крыльца. Проходя мимо скамейки, поздоровались с пожилыми сплетницами. Старушки закрыли рты и, поджав губы, проводили пару пристальными взглядами, а как только та скрылась за углом, оживились и начали с жаром осуждать свободные нравы молодёжи, говоря, что раньше всё было не так и до свадьбы девушки с мужчинами не ночевали.

Виктор взял курс на ближайшую станцию метро. Ещё дома они выработали маршрут: им надо было добраться до «Комсомольской», выйти на поверхность и в двух кварталах от станции включить транскриббер.

В светлых джинсах, белых кроссовках и приталенной курточке того же цвета Настя выглядела как студентка московского вуза. На её фоне – в своей кожаной куртке и заправленных в берцы тёмных джинсах – Виктор смотрелся старше своих тридцати восьми лет. Хотя, вполне возможно, его старили борода, тёмные волосы с редкими вкраплениями проседи и падающая на лицо тень от широкополой шляпы наподобие армейской панамы.

Незадолго до входа в метро Виктор вдруг ощутил неладное. Он буквально затылком почувствовал чужой взгляд. Проходя мимо уличного кафе, мужчина взял Настю за руку, слегка сжал её пальцы и прошептал: «За нами следят». Делая вид, что разглядывает витрину, он использовал стекло как зеркало. За ними действительно следили. Он понял это по характерному поведению двух рослых парней в тёмных полупальто и одинаковых с виду штанах. Стоило ему и Насте остановиться, как здоровяки тоже сбавили ход, изображая, что смотрят на проезжающие по дороге автомобили.

– Ты их раньше видела? – шёпотом поинтересовался Виктор.

Настя чуть повернула голову, скосила глаза в сторону загадочных преследователей.

– Нет, – так же тихо ответила она. – Может, это за тобой следят? Мне Колдун рассказывал, ты до Зоны в спецназе ГРУ служил.

– Я обычный охранник, – прошипел Виктор и быстро зашагал к станции метро.

– Ага! Я уже это слышала, – сказала Настя, едва поспевая за спутником. Меньше чем через минуту она оглянулась. Топтуны действительно пасли их, поскольку ускорились сразу, стоило беглецам начать движение.

Когда до входа в метрополитен оставалось немногим больше ста метров, Виктор крикнул: «Бежим!», схватил Настю за руку и рванул к стеклянным дверям.

Расталкивая людей, они вихрем ворвались в вестибюль, перепрыгнули через турникеты, не реагируя на вопли смотрительницы в синей форме и круглой шапочке того же цвета на пепельно-серых волосах, и побежали вниз по эскалатору, перескакивая через ступеньки и освобождая себе окриками дорогу.

Станция встретила беглецов громким гулом, топотом ног и смесью технических запахов. Проталкиваясь сквозь плотную толпу людей, Виктор тащил за собой Настю, не выпуская её ладошку из своей руки. В его сознании многое переменилось за последние несколько минут. Стоило засечь слежку, как он со всей серьёзностью осознал сложность предстоящего дела и словно переродился. В нём как будто пробудился другой человек: холодный, рассудительный, жёсткий до жестокости, способный убить любого, кто встанет у него на пути.

Может, Настя была права, когда говорила, что он не тот, кем привык себя ощущать? А ведь он согласился помочь ей, поскольку принял это за некую игру. Он устал от размеренной жизни и жаждал приключений, ну или хотя бы смены привычного уклада на несколько дней. К тому же естественный ход событий – под ним Виктор понимал недавний разрыв с бывшей пассией – требовал нового увлечения. На эту роль превосходно подходила Настя. Она нравилась ему как женщина. Его не смущало, что она время от времени упоминала о муже, ведь он, Виктор, здесь, рядом с ней, а мифический супруг непонятно где и вообще неизвестно, жив ли он и существует ли на самом деле.

Из глубины тоннеля послышался нарастающий грохот приближающегося метропоезда. Вскоре синий грохочущий состав выкатился из тёмной кишки облицованного бетонными тюбингами перегона, с лязгом прополз до конца перрона и остановился. Двери с шипением разъехались в стороны. Беглецы, вместе с другими пассажирами, направились к вагонам.

В этот момент привычный звуковой фон станции нарушил пронзительный женский визг. Виктор оглянулся и, как оказалось, сделал это не зря. Один из преследователей вытащил из кармана пистолет с глушителем и теперь целился в них. Не среагируй Виктор на истеричный крик, лежать бы им с Настей сейчас на перроне в лужах крови с пробитыми пулями головами.

Виктор толкнул Настю в вагон, сам прыгнул следом, сбив с ног парня в красной толстовке. Тот было возмутился, но сразу же затих, когда стенка вагона сыпанула искрами и загудела от попавших в неё пуль.

Снова раздалось шипение сжатого воздуха. Двери захлопнулись. В тот же миг стекло одной из них треснуло и со звоном осыпалось на крытый резиновыми листами железный пол вагона.

Пассажиры в поезде закричали. Началась паника. Какой-то толстяк рванулся в хвост поезда, сбивая людей с ног, подобно тому, как шар для боулинга сшибает кегли. Настя оказалась у него на пути и, если бы не Виктор (тот, как регбист, бросился жирдяю наперерез и с грохотом впечатал его в стену вагона), наверняка отлетела бы в сторону, как хрупкая женщина в коричневом вязаном жакете и длинной тёмной юбке незадолго до этого.

Приведя пузана в чувство серией резких ударов по жирным щекам, Виктор схватил его за лацканы укороченного пальто и, словно тот был мешком с картошкой, швырнул на сиденье справа от двери. Ещё недавно там сидела худенькая девчушка. Как только первые пули ударили в стенку вагона, она соскочила с места, вытащила из кармана телефон и начала снимать происходящее на камеру. Стоило Виктору засветить толстяку по лоснящимся от сала брылам, как девица повернулась к ним спиной и сделала «себяшку». Видимо, решила, что для её маленькой головки с зелёными волосами до плеч, вызывающим макияжем и пирсингом в носу дерущиеся мужики будут наилучшим фоном.

Оставив толстопуза в покое, Виктор взял Настю за руку и потащил за собой, расталкивая взволнованных пассажиров плечом.

– Сойдём на следующей станции, – сказал бородач, когда они оказались в голове поезда. Здесь было спокойно. Находясь вдали от недавней потасовки, люди занимались привычными делами: читали книжки, слушали через наушники музыку, пропадали в социальных сетях. Наклонив голову, Виктор прошептал Насте на ухо: – Если ты права и переходы в иную реальность действительно существуют, где ближайший из них? «Комсомольскую» в расчёт не бери, там может быть засада.

– Сейчас, подожди. – Настя вытащила из кармана наладонник, вывела на экран карту Москвы, скользнула по стеклу пальцами, изменяя масштаб. – Ближайший в пятнадцати километрах отсюда. Там метро нет, нужна машина.

– Нужна – значит будет. – Он шагнул к двери, готовясь к выходу.

Поезд замедлил ход, гудение в вагоне стало стихать. Состав вынырнул из тоннеля. За окнами замелькали облицованные мрамором колонны станции. Автоинформатор механическим голосом объявил название остановки, анонсировал следующую. Под днищем поезда послышался скрежет колёс, раздалось шипение. Двери со стуком раскрылись, выпуская на перрон толпы людей и заглатывая новые партии подземных путешественников.

Стараясь держаться в середине топающего и шаркающего ногами потока, Виктор и Настя добрались до перехода на другую линию метро и через десять минут оказались на поверхности. Москва встретила их симфонией звуков большого города, дохнула отравленным автомобильной гарью воздухом в лицо, ослепила пляшущими в окнах домов солнечными бликами.

Виктор посмотрел по сторонам, проверяя, нет ли за ними слежки, и в надежде найти подходящий автомобиль. Судьба им явно благоволила: недалеко от станции метро находилась перехватывающая парковка, на которой две трети мест уже были заняты.

Виктор велел Насте идти за ним, а сам принялся высматривать подходящую машину. Видимо, лимит удачи на сегодня ещё не был исчерпан, поскольку стоило им приблизиться к стоянке, как от несущегося по дороге потока отделился чёрный «лендкрузер» и направился прямиком к тому месту, где они стояли.

Едва хозяин внедорожника открыл дверь и поставил ногу на асфальт, как Виктор с разбегу ударил плечом по стеклу. Низ дверцы больно ударил водителя по ноге. Мужчина взвыл от боли.

Не давая ему опомниться, Виктор вытащил его из машины, повалил на лопатки и с размаху врезал по лицу. Владелец «крузака» ахнул, аккуратная причёска растрепалась, на скуле появилась кровавая ссадина.

– Ключи! – рявкнул Виктор и снова замахнулся.

Второй раз бить не пришлось: хозяин «тойоты» оказался понятливым и отдал ключи без сопротивления. Когда Виктор сел в машину, Настя была уже там.

«Шустрая», – подумал он, включая зажигание. Турбированный движок заревел разъярённым бизоном. Виктор врубил задний ход, вдавил педаль газа. Тяжёлая машина легко рванула назад. (Бывший владелец едва успел убрать ноги, а то бы ещё получил переломы костей.) Раздался грохот, лопнуло разбитое стекло задних фонарей, противно заныла сигнализация повреждённого «мерседеса».