Дом Неба и Дыхания

Она кивнула, надеясь своим кивком передать ему все, что ощущало ее сердце, и устремилась навстречу воющим волкожутням.

Зофи мчалась на золотистые лучи фар четырех машин, украшенных астерийским символом: аббревиатурой С. И. Н. М. и венком из семи звезд. Каждая машина была полным-полна волкожутней в имперской форме и с оружием наготове.

Зофи сразу же заметила золотоволосую женщину, вальяжно расположившуюся на переднем сиденье военного автомобиля с откидным верхом. На ее шее поблескивало серебряное ожерелье.

Лань.

Таково было звериное обличье этой женщины, отсюда и прозвище. Рядом с нею сидели два снайпера с винтовками, направленными на Зофи. Даже в темноте волосы Лидии Сервос сверкали. Ее красивое лицо оставалось бесстрастным и холодным. Янтарные глаза неподвижно глядели на Зофи, и в них читалось предвкушение скорой победы.

Захлопали выстрелы, похожие на раскаты грома, но Зофи удалось свернуть за угол. За ее спиной, в тумане, слышалось рычание волкожутней. Зофи бежала вглубь Серваста, удаляясь от порта, корабля, детей и Эмиля.

Сильбо при всем желании не смог бы ей помочь, поскольку не знал, где она сейчас.

Дыхание обжигало Зофи грудь. Она неслась по темным грязноватым улочкам. Туманную ночь прорезал звук корабельной сирены, словно умоляя ее поторопиться.

В ответ раздался жуткий вой полудюжины волчьих глоток. Противники приближались; часть их уже была в волчьем обличье.

Когти царапали тротуарные плиты. Совсем близко. Стиснув зубы, Зофи нырнула в другой переулок, направляясь к месту, где, согласно тщательно изученным ею картам, она могла бы спастись. Корабельная сирена подала второй сигнал. Последнее предупреждение, что корабль вот-вот отчалит.

Углубиться бы еще немного в город. Совсем немного.

Позади Зофи щелкали волчьи челюсти.

«Не останавливайся», – мысленно приказывала себе она, убегая не только от ваниров, преследовавших ее, но и от наземных снайперов, поджидавших ее на открытых местах. Убегая от Лани, наверняка знающей, что за сведения есть у Зофи. Надо же, сама Лань руководит ее поимкой. Какая честь!

Впереди показалась маленькая рыночная площадь. Зофи устремилась к фонтану, журчащему в центре, и направила туда поток своей магической силы. Поток сокрушил каменный бордюр и металлическую горловину фонтана, после чего вода хлынула гейзером, накрыв всю площадь. Волки спешили сюда со всех прилегающих улочек, рассчитывая взять Зофи в кольцо. К этому времени они вернули себе человекоподобный облик.

Добежав до развороченного фонтана, Зофи остановилась.

На волках была имперская форма. На воротничках блестели маленькие серебряные дротики, каждый из которых означал пойманного и разоблаченного шпиона мятежников. У Зофи свело живот. Дротики позволялось носить не всем волкожутням, а только личной гвардии Лани – элите среди оборотней.

Со стороны порта донесся пронзительный гудок. Предупреждение и прощание.

Услышав его, Зофи прыгнула на борт фонтанной чаши и улыбнулась приближающимся волкам. Они ее не убьют. Ни в коем случае. Она нужна Лани для допроса. Им же хуже, что они не знали истинную природу Зофи – не человека и не ведьмы.

Она высвободила силу, накопленную возле причалов.

Энергия заклубилась на кончиках пальцев, потекла по прядям коротких каштановых волос. Один волкожутень догадался, кем является Зофи, сопоставив увиденное с мифами, которые ваниры шепотом рассказывали своим детям.

– Она же долбаный буревестник! – завопил он.

Волкожутни стояли по щиколотку в воде. Достигнув воды, сила Зофи потекла прямо на них.

Шансов уцелеть у них не было.

Сила, выпущенная ею, перехлестывала через камни, находя новые жертвы. Зофи повернулась в сторону причалов, даже не взглянув на дымящиеся трупы, плавающие в воде. Серебряные дротики на воротничках ослепительно сверкали и плавились.

Второй корабельный гудок. Она еще может успеть.

Шумно дыша, Зофи покинула залитую водой площадь.

Тот волкожутень оказался прав, но лишь наполовину. Зофи не была чистокровным буревестником. Ее прапрабабушка полюбила обычного человека. Их потом казнили, но они успели родить детей. И магический дар, нынче воспринимаемый скорее как легенда, нежели реальность, передался Зофи.

Потому-то она и представляла особую ценность для мятежников, поручавших ей опасные задания вроде этого. Потому-то и Пиппа ее оценила. По запаху Зофи не отличалась от людей и вполне сходила за человеческую женщину, но в ее жилах таился дар, способный мгновенно уничтожить противника. Астерии еще давным-давно выследили и истребили большинство буревестников. Она не представляла, как ее прапрабабушке удалось выжить, но потомки тщательно хранили фамильную тайну. Зофи следовала их примеру.

Так продолжалось, пока три года назад прихвостни астериев не расправились с ее семьей. Тогда она разыскала ближайшую базу Офиона и показала командирам, на что способна. Зофи выразила готовность сотрудничать с мятежниками, поставив им свои условия.

Мятежников она ненавидела наравне с астериями и миром, который те построили. Три года Офион дурачил ее, скрывая местонахождение Эмиля и лишь обещая найти и освободить ее брата, если она «выполнит еще одно задание». Это повторялось из раза в раз. Пиппа и Сильбо, быть может, и верили в идеи мятежников, хотя и действовали различными методами, но для Зофи главной идеей всегда оставался Эмиль. Мир, освобожденный от астериев, – это здорово. Только зачем он ей, если рядом не будет никого из близких?

Не сосчитать, сколько раз Зофи выполняла приказы мятежников, черпая силу из сетей первосвета, из фонарей и машин. Наполнившись силой, она убивала, убивала, убивала, пока ее душа не превратилась в решето. Часто ее охватывало желание уйти от мятежников и самой заняться поисками брата, но она не была шпионкой и не имела агентурной сети. И потому она оставалась и тайно готовила свою приманку, чтобы помахать перед Офионом. Накануне путешествия в Каваллу Зофи убедилась, что они понимают важность имеющихся у нее сведений.

Быстрее, еще быстрее. Она неслась в сторону порта. Если корабль уже отошел, может, найдется какая-нибудь моторная лодка, на которой она догонит «Бодегравен». Или пустится вплавь, пока Сильбо не заметит ее и не притянет своей силой.

Кривые улочки с покосившимися домами тонули в тумане.

Причал был пуст. Корабль медленно удалялся. Зофи побежала еще быстрее.

Она уже видела Сильбо на палубе «Бодегравена». Но почему он своей силой не перетянул ее на палубу? Пробежав еще несколько футов, она поняла причину. Ладонью Сильбо зажимал окровавленное плечо.

Да поможет ему Ктона. Рана Сильбо не являлась опасной, однако Зофи сразу догадалась, какой пулей в него стреляли. Пулей, начиненной горсианским камнем, подавляющим магию.

Теперь от магической силы Сильбо никакого толку. Но если снайпер ранил Сильбо… Зофи шумно вздохнула.

Напротив причалов, в тени здания, стоял уже знакомый ей автомобиль с откидным верхом. Лань сидела, словно королева. Винтовка снайпера рядом была направлена на Зофи.

Вся обойма наверняка состояла из горсианских пуль, способных за считаные секунды лишить магической силы и ее.

Янтарные глаза Лани светились, как угли. Зофи мысленно прикинула расстояние до конца причала. Сильбо оставил ей веревку – связующую нить между концом причала и медленно отходящим «Бодегравеном».

Лань вызывающе наклонила голову. Из красных губ донесся обманчиво спокойный голос:

– Буревестник, ты считаешь себя быстрее пули?

Зофи было не до разговоров. Быстрая, как ветер над фьордами ее родной земли, она бросилась бежать по настилу причала, зная, что снайпер непременно выстрелит.

Темная акватория гавани становилась все ближе.

Хлопнул винтовочный выстрел.

Раздался отчаянный крик Сильбо, и Зофи упала ничком на доски. В щеку впилось несколько щепок. Отдача от падения пришлась на один глаз. Правое бедро обожгло болью. Пуля прошла сквозь ткани и раздробила кость. Боль была настолько сильной, что у Зофи перехватило дыхание.

Крик Сильбо стих, и тут же он снова закричал, теперь уже капитану:

– Полный вперед!

Лежа на досках причала, Зофи сознавала, что положение ее отчаянное. Она приподняла голову, проглотив крик боли. Из носа текла кровь. Монотонное гудение энергии омега-лодки она услышала раньше, чем увидела под поверхностью воды приближающиеся огни.

Четыре имперские подводные лодки, словно акулы, торопились взять «Бодегравен» в кольцо.

Пиппа Спецос стояла на борту корабля мятежников «Оррэ». Вокруг плескались темные воды Хальдренского моря. Вдали золотистыми звездочками перемигивались огоньки городков и селений на северном берегу Пангеры.

Но ее внимание было сосредоточено на огнях Серваста и на маленьком огоньке, движущемся в сторону «Оррэ».

«Бодегравен» не опоздал.

Пиппа прижала руку к жесткому холодному нагруднику доспехов. Ладонь легла чуть выше изображения заходящего солнца – эмблемы эскадрона Светопад. Она не торопилась вздыхать с облегчением. Вначале нужно увидеть Зофи и ресурсы, которые та везла с собой: мальчишку и важные сведения.

Тогда она наглядно продемонстрирует Зофи, как относится командование к попыткам манипулировать собой.

Агент Сильбо, этот самонадеянный дурень, последовал за любимой женщиной. Пиппа знала: ресурсы, имевшиеся у Зофи, для него мало значили. Одно слово, дурак. Но возможность заполучить сведения, которые, по утверждению Зофи, она несколько лет собирала для Офиона, – от этого не откажется даже Сильбо.

Подошел Римонд, капитан «Оррэ».

– Докладывай, – велела Пиппа.

Он на собственной шкуре прочувствовал, каково не подчиняться ее приказам. Хорошенько узнал, кто в рядах командования ее поддерживает и готов ради нее устроить Хел кромешный.

– Мы получили радиограмму, – сообщил Римонд. – Вашей шпионки на борту нет.

Пиппа застыла:

– А ее брат?

– Мальчик там и еще одиннадцать детей из Каваллы. Зофи Ренаст осталась на берегу, чтобы выиграть для них время. Мне жаль.

«Жаль». Пиппа потеряла счет тому, сколько раз она слышала это поганое слово.

Но сейчас… Эмиль на борту «Бодегравена». Компенсирует ли он им потерю Зофи?

Разрешив Зофи отправиться в Каваллу, командование пошло на определенный риск – потерять один ценный ресурс ради приобретения другого. Но так обстояло дело до отправки. И вдруг, уже перед самой отправкой, Зофи объявила, что располагает жизненно важными сведениями, касающимися врагов. Теперь ее потеря оборачивалась потерей сведений…

– Я хочу… – успела прошипеть Пиппа и осеклась.

Стеклянная дверь капитанского мостика открылась. Вниз сбежал человеческий матрос. Лунный свет придавал его коже неестественно бледный оттенок. Он посмотрел на капитана, затем на Пиппу, не зная, кому докладывать.

– За «Бодегравеном» гонятся четыре омега-лодки. Агент Сильбо ранен горсианской пулей в плечо.

У Пиппы кровь заледенела в жилах. От Сильбо с горсианской пулей в плече никакого толку.

– Они скорее потопят корабль, чем позволят увезти детей.

Пиппа еще не окончательно очерствела от ужасов этого мира, и потому от услышанного ей свело живот. Капитан Римонд тихо выругался.

– Подготовить орудия к бою, – приказала Пиппа.

Шансы выдержать атаку омега-лодок были невелики, но они хотя бы отвлекут внимание на себя. Капитан что-то пробурчал в знак согласия. Однако матрос, торопящийся исполнить приказ, вдруг замер у двери мостика и испустил возглас удивления, указывая в сторону берега.

На горизонте один за другим гасли огни Серваста. Суша погружалась в темноту.

– Что за Хел…

– Не Хел, – возразила Пиппа, следя за расползающейся темнотой.

Зофи. Или… Она перевела взгляд на «Бодегравен».

Для лучшего обзора Пиппа помчалась на мостик. Римонд последовал за нею. Поднявшись туда, она увидела, как «Бодегравен» на полной скорости спешит к ним, а за ним, близко к поверхности, следуют четыре омега-лодки. Еще немного, и они нагонят судно.

И вдруг из-под воды поднялся мощный столб белого света, протянул длинные щупальца к ближайшей омега-лодке.

Через мгновение свет переместился к следующей вражеской субмарине. Огни на обеих лодках погасли. Затем одна лодка исчезла с экрана радара.

– Боги милосердные, – прошептал Римонд.

«Что-то вроде этого», – хотела ответить Пиппа. Странный дар Зофи, которой подчинялось электричество и сила первосвета. Ей повиновалась энергия любого вида, которую она втягивала в себя, как воздух. Этот могущественный, непобедимый дар заставил астериев еще несколько веков назад повести войну ради уничтожения буревестников. Казалось, обладателей этого дара не осталось совсем.

И вот сразу двое.

Зофи говорила, что силы брата значительно превосходят ее собственные. Действия этих сил Пиппа сейчас видела воочию. Свет перескочил со второй лодки на третью. Огни второй погасли.

«Бодегравен» находился еще слишком далеко, и Пиппе было не разглядеть на палубе Эмиля. Но мальчишка наверняка там стоял.

– Кто может потопить омега-лодку без торпед? – удивленно пробормотал кто-то из матросов.

Значит, может. Свет нырнул за третьей лодкой. Даже издали Пиппа увидела ослепительно-белые щупальца, похожие на крылья. Они потянулись к очередной жертве.

– Неужто ангел? – прошептал кто-то.

Пиппа мысленно отчитала глупца. Среди немногочисленных ваниров, входящих в Офион, ангелов не было. Если Пиппа займет должное место в рядах командования, она сделает так, чтобы ваниров вообще не осталось… за исключением таких, как Зофи, обладающих ванирскими силами, но имеющими человеческую душу и тело.

Эмиль – великолепный трофей для мятежников. Командование останется очень довольно.

Третья омега-лодка перестала светить и исчезла в чернильной глубине. Кровь в жилах Пиппы пела, радуясь жестокой победе. Оставалась четвертая, последняя.

– Ну давай же, – шептала Пиппа. – Давай…

Слишком многое сейчас зависело от благополучного подхода «Бодегравена». Возможно, даже перелом в войне с астериями.

– По оставшейся омега-лодке произведен выстрел двумя серными торпедами, – доложил какой-то матрос.

Но не торпеды, а все тот же белый свет ударил по четвертой омега-лодке, отправив и ее в морские глубины.

А свет вынырнул на поверхность, и на какое-то мгновение вода вокруг него обрела свой дневной, бирюзовый цвет. У Пиппы возникло ощущение протянутой руки.

– Серные торпеды пропали с радара, – доложил матрос, в голосе которого удивление смешалось с благоговейным ужасом. – Исчезли.

Остались лишь огоньки «Бодегравена» – неяркие звездочки среди темного моря.

– Командир Спецос… – обратился к Пиппе Римонд.

Но Пиппа, не обращая на него внимания, вбежала на мостик, сдернула с крючка сильный морской бинокль и вновь поспешила на палубу, чтобы навести бинокль на «Бодегравен».

Эмиль стоял на палубе. Повзрослевший, но очень похожий на фотографии, которые показывала Зофи. Одинокая фигурка в носовой части. Он смотрел на воду, ставшую кладбищем для четырех вражеских лодок, потом обернулся в сторону суши и опустился на колени.

С улыбкой Пиппа перевела бинокль, наслаждаясь впечатляющей темнотой, что окутала берег Пангеры.

Зофи лежала на боку. Шелест волн, ударяющих о сваи причала, и стук капель ее крови были единственными звуками, которые она слышала. Зофи ждала смерти.

Ее рука свешивалась с причала. А «Бодегравен» плыл в открытое море, к спасительным огням. К Пиппе. Пиппа собрала несколько военных кораблей, дабы обеспечить «Бодегравену» безопасное плавание. Вероятно, из желания убедиться, что Зофи находится на борту вместе с Эмилем, но… Главное, что Пиппа появилась в нужном месте. Офион сделал так, как Зофи просила.

Слезы текли по ее щекам, капая на доски. Нещадно болело все тело.

Зофи знала: это непременно случится, если она зайдет слишком далеко и потребует слишком много силы, как нынешней ночью. Первосвет всегда доставляет гораздо больше мучений, нежели электричество. Он сжигает изнутри, одновременно заставляя жаждать нового притока силы. Потому-то она всячески избегала применять свой дар. И потому идея заполучить Эмиля оказалась настолько привлекательной для командования, Пиппы и эскадрона Светопад.

Сейчас внутри Зофи не осталось ничего. Ни искорки силы. И никто не явится ее спасать.

По причалу кто-то шел, направляясь к ней. Стук шагов передавался ее телу, посылая волны боли.

Вскоре в нескольких дюймах от носа Зофи остановились начищенные черные сапоги. Взглянув вторым, незаплывшим глазом, она увидела бледное лицо склонившейся Лани.

– Дерзкая девчонка, – произнесла своим мелодичным голосом Лань. – Поубивала током моих волкожутней. – Янтарные глаза скользнули по лежащей Зофи. – Какой потрясающей силой ты обладаешь. И какой потрясающей силой обладает твой брат, потопивший мои омега-лодки. Значит, легенды о твоей породе – не вымысел.

Зофи молчала.

Сокрушительница шпионов слегка улыбнулась:

– Расскажи мне, кто передал тебе сведения, и я уйду с причала. Ты останешься жить и увидишь своего дорогого младшего братишку.

– Никто, – шевельнув одеревеневшими губами, ответила Зофи.

– В таком случае, Зофи Ренаст, мы отправимся на прогулку.

Подхватив Зофи, волкожутни перенесли ее в неприметную моторную лодку. Застучали моторы. Лодка поплыла в открытое море.

Прошло не менее часа. Край неба начал светлеть. Только когда темная полоска берега окончательно исчезла на горизонте, Лань взмахнула рукой. Двигатели смолкли. Лодка покачивалась на волнах.

И вновь высокие начищенные сапоги приблизились к Зофи. Ее запястье сковали горсианскими кандалами, окончательно подавив магическую силу. Одна нога онемела от боли.

Кивнув одному из волков, Лань приказала поставить Зофи на ноги. Зофи закусила губы, чтобы не вскрикнуть от боли. У нее за спиной другой волк открыл кормовой транец. При виде небольшой платформы с внешней стороны лодки у Зофи сдавило горло.

– Раз твой брат погубил столько имперских солдат, твое наказание будет соразмерным его действиям, – объявила Лань.

Лань вышла на платформу, безучастная к воде, плещущейся под ее сапогами. Достав из кармана белый камешек, она показала его Зофи, после чего бросила в воду. Острое ванирское зрение позволяло Зофи следить, как камешек опускается все глубже, исчезая в темной пучине.

– На этой глубине ты, скорее всего, захлебнешься, а дна достигнет уже твой труп.

Сунув руки в карманы, Лань следила, как ее волки сковали ноги Зофи цепями, утяжелив их свинцовыми болванками.

– Еще раз спрашиваю: прежде чем отправиться в Каваллу, с кем ты поделилась сведениями? – Лань склонила голову набок.

Ее серебряное ожерелье блестело в предутренних сумерках.

У Зофи болела мякоть пальцев, лишенных ногтей. Перед мысленным взором замелькали лица узников лагеря. Люди, которым она не смогла помочь. Ее главной целью было найти Эмиля, но она признавала правомерность действий Офиона. Во многом мятежники были правы. Лишь где-то в самой глубине души она радовалась тому, что сражалась за Офион, за этих людей. А теперь она сражалась еще и за Эмиля.

– Говорю тебе: ни с кем, – скрипя зубами, ответила она Лани.

– Ну что ж… – Лань указала на воду. – Ты знаешь, как это кончается.

Зофи сохранила бесстрастное лицо, скрыв потрясение перед неожиданной удачей, перед последним подарком Соласа. Значит, даже Лань была не настолько умна, как ей самой казалось. Она предлагала быструю ужасную смерть, но это ничто по сравнению с нескончаемыми пытками, которых ожидала Зофи.

– Вытащите ее на платформу.

Громадный темноволосый волк ухмыльнулся и возразил:

– Разобраться бы с нею по всем правилам.

Это был Мордок – непосредственный заместитель Лани, обладавший такими пыточными способностями, что его боялись почти наравне с нею.

Лань даже не взглянула на него:

– Я не трачу время попусту. Она утверждает, что никому не рассказывала, и я склонна ей поверить. – Губы Лани медленно разошлись в улыбке. – А потому сведения умрут вместе с нею.

Этим Лань и ограничилась. Волки вытащили Зофи на платформу. Раненое бедро отозвалось жгучей болью. Зофи прикусила губу, чтобы не закричать. Ее одежда быстро намокла. Ледяная вода тоже обжигала, вызывая онемение в теле.

Зофи было не унять дрожь. Она пыталась запомнить прикосновение воздуха, запах моря, серые предрассветные небеса. До восхода оставалось несколько минут, но солнца она уже не увидит. Ни сегодня, ни вообще.

Красоту и простоту жизни она принимала как должное. Жаль, что она не умела наслаждаться каждым мгновением.

– Что-нибудь скажешь напоследок? – спросила оборотень, подходя ближе.

Эмиль уплыл на «Бодегравене». Это главное. О его безопасности позаботятся.

– Убирайся в Хел, – криво улыбнулась Зофи.

Когтистые руки Мордока столкнули ее с платформы.

Соприкосновение с холодной водой подействовало на нее как взрыв бомбы. Затем свинцовые болванки потянули на дно всё, кем она была и могла бы стать.

Лань стояла на платформе, будто призрак в холодном тумане Хальдренского моря, и смотрела, как Зофи Ренаст скрывается в объятиях богини морей Огенас.

Часть I. Пропасть

1

Театр, где выступала балетная труппа Города Полумесяца, был полон. Необычное явление для вечера вторника. В ожидании звонка толпы зрителей в фойе угощались напитками, разговаривали или просто фланировали. Их вид наполнял сердце Брайс Куинлан тихой радостью и гордостью.

Причина столь необычного скопления зрителей была только одна. Острый фэйский слух позволял Брайс ловить все разговоры вокруг. Она могла поклясться, что слышала сотни голосов, восторженно повторявших: «Юнипера Андромеда». Звезда нынешнего спектакля.

Невзирая на густую толпу, атмосфера в фойе была приподнято-почтительная, как в храме.

Брайс не оставляло ощущение, что статуи древних богов, украшавших просторное фойе, наблюдают за нею. Хотя скорее не боги, а супружеская пара оборотней среднего возраста, которая стояла перед статуей земной богини Ктоны: нагая богиня лежала в ожидании объятий своего возлюбленного Соласа. Судя по запаху, оборотни превращались в крупных кошек, а судя до часам мужа и драгоценностям жены, были из числа состоятельных. И эта пара беззастенчиво пялилась на Брайс.

Брайс наградила их вежливой сдержанной улыбкой.

После весеннего нападения демонов на город нечто подобное происходило чуть ли не ежедневно. Поначалу это будоражило ее и било по нервам – горожане подходили к ней и со слезами на глазах благодарили. Спустя несколько месяцев просто смотрели.

Брайс не осуждала горожан, желавших поговорить с нею; некоторые остро нуждались в этом. Город, спасенный ею, залечивал раны, а вот его жители…

К тому мгновению, как над Лунатионом взметнулся выплеск ее первосвета, сотни горожан были уже мертвы. Ханту повезло. Он находился на последнем издыхании, но первосвет его спас. Пять тысяч человек оказались не столь удачливыми.

В их семьи пришло горе.

Брайс помнила флотилии черных лодок, плывших к другому берегу реки Истрос, в туман, постоянно окутывающий Костяной Квартал. Сверху они казались стаями черных лебедей. Хант поднял ее в небо, откуда она и наблюдала траурную процессию. На набережных толпились родные и друзья погибших. Их скорбные голоса и плач достигали низких облаков, возле которых парил Хант.

Через какое-то время он покрепче обнял Брайс, и они полетели домой.

Эмбер Куинлан стояла возле мраморного торса океанической богини Огенас. Богиня поднималась из волн, выпятив свои полные груди и подняв руки.

– Сделайте снимок, – предложила Эмбер, заметив глазеющих оборотней. – Всего десять золотых марок. С вашим участием – пятнадцать.

– Мама, прекрати, – пробормотала Брайс; облаченная в серое платье с накинутой пуховой шалью, Эмбер стояла в величественной позе, уперев руки в боки. – Пожалуйста, не начинай.

Пристыженные оборотни заторопились к восточной лестнице. Эмбер открыла рот, явно собираясь отпустить им вдогонку еще одну колкость, когда вмешался муж.

– Я поддерживаю просьбу Брайс, – сказал Рандалл.

Темно-синий костюм, в котором он пришел на спектакль, только усиливал его обаяние.

Эмбер негодующе посмотрела на отчима Брайс (дочь признавала его своим единственным отцом), но тот непринужденным жестом указал на широкий фриз за спиной:

– Этот красавец напоминает мне Аталара.

Брайс изогнула бровь, радуясь перемене темы, и повернулась к фризу. Композиция изображала могучего фэйца, застывшего над наковальней. В его правой руке был зажат тяжелый молот. Молнии, струящиеся с неба, наполняли молот своей силой и текли вниз, к наковальне, на которой лежал меч.

Надпись внизу лаконично гласила: «Неизвестный скульптор. Пальмира, около 125 г. в. э.».

Брайс достала мобильник, сделала снимок и послала тому, кто в списке ее контактов значился как «Хант Аталар, лучше меня играющий в солнечный мяч».