Дом Неба и Дыхания

Вьющиеся волосы фавны были уложены в элегантный шиньон. Коричневая кожа сияла на утреннем свете. Юнипера стояла рядом с Фьюри. Та сидела на табурете и что-то листала в телефоне.

– Привет. – Брайс чмокнула подругу в шелковистую щечку. – Потрясающе выглядишь. Даже завидно.

– Посмотрела бы ты на меня через час, – засмеялась Юнипера. – Пот будет с меня хлестать ручьями.

– Ты и тогда останешься потрясающей, – сказала Брайс; Фьюри кивнула, не отрываясь от экрана. – Девочки, вы уже сделали заказ?

– Угу, – ответила Фьюри, откладывая телефон. – Так что присоединяйся.

– Мой навынос, – пояснила Юнипера и постучала по своей темно-синей полуоткрытой балетной сумке, откуда выглядывало ее розовое трико.

Брайс смотрела на подругу. Юнипера была настоящей красавицей. Изящная, высокая, тонкая. Никакого намека на «неподходящее телосложение», как когда-то заявляли Юнипере.

Брайс мысленно представила себя на месте фавны. Представила ощущения, когда ты торопишься на утреннюю репетицию с балетной сумкой, где лежит все нужное для танцев, а не бумаги и прочая офисная дребедень. Брайс уперлась в ножные перила и попробовала вытягивать и изгибать ступни, словно проверяя силу и податливость балетных туфелек.

Ей был хорошо знаком подъем, который охватывает во время выступления. Она жаждала этого состояния в Нидаросе, танцуя с небольшой группой на школьных переменах. Брайс была лучшей танцовщицей в городе и во всей их гористой округе. А потом она приехала в Лунатион и узнала, внутри какого хрупкого пузыря жила до сих пор. Если честно, она сомневалась, что сумела бы продержаться с таким упорством, как Юнипера, но… при виде фавны в ней шевельнулось что-то из давних мечтаний и устремлений.

Брайс сглотнула, вздохнула, смахивая паутину несбывшихся желаний. Дважды в неделю она танцевала у госпожи Кайры, и это доставляло ей немало удовольствия. Когда-то эта женщина блистала на сцене городского театра, пока не решила открыть свою студию. Кайра понимала ее состояние.

– Что вы сегодня репетируете?

– «Марселину», – ответила Юнипера, и ее глаза вспыхнули. – Но у меня там нет ведущей партии.

– А я думала, ты все эти недели репетировала с расчетом на главную роль, – удивилась Брайс.

– Оказалось, что костюм Марселины на Юнипере не смотрится, – сухо пояснила Фьюри.

– Это часто становится решающим в распределении ролей, – быстро добавила Юнипера. – Но я довольна сольной партией.

Брайс и Фьюри переглянулись. Она вовсе не была довольна. Но после весенних событий городской театр словно побаивался перемен и отложил многое из задуманного. Это касалось и перевода Юниперы из разряда солисток в примы.

Юнипера была не настолько наивной, чтобы не догадываться о других причинах. Сидя с подругами, она часто задавалась вопросом: не являлось ли это местью? Ведь тогда, в бомбоубежище, она единственная потребовала, чтобы двери не закрывали раньше времени, и это помогло многим людям укрыться. Она не побоялась возразить богатейшим меценатам театра, совсем не думая о последствиях для своей карьеры.

Первая фавна, принятая в труппу ведущего театра. И вдруг – прилюдное обвинение меценатов в трусости и эгоизме.

Как говорят в таких случаях, сама себе подгадила.

Юна уселась рядом с Брайс и вытянула свои длинные ноги. Еще один год за кулисами в ожидании, когда представится случай блеснуть.

– И кто вместо тебя будет танцевать Марселину?

В театре существовало правило: главные роли не были закреплены за кем-то одним. Их попеременно танцевали разные примы и признанные солистки.

– Коринна, – с подозрительным бесстрастием ответила Юнипера.

– Да ты в двадцать раз ее превосходишь. – Брайс нахмурилась.

– Нет, – тихо засмеялась Юна.

– Не нет, а да, – возразила Фьюри.

– Давай признавайся, – сказала Брайс, пихнув Юниперу локтем. – Не надо ложной скромности.

Юна пожала плечами и улыбнулась официантке, протянувшей ей зеленый чай в стакане с крышкой.

– Хорошо. Может, в два раза.

– Вот это мне нравится, – похвалила Фьюри и кивком поблагодарила официантку, подвинувшую ей керамическую чашку с заказом.

Юнипера сняла крышку и подула на обжигающе горячий чай.

– Ты думала над предложением от труппы Хеприн? – спросила Брайс.

– Да, – пробормотала Юна.

Фьюри погрузилась в созерцание содержимого кружки.

– И что? – не отставала Брайс. – Они же буквально умоляли тебя стать их примой.

То же касалось и трех других небольших балетных трупп города.

– У них чудесная труппа, – тихо сказала Юна. – И все же они на шаг позади.

Брайс кивнула. Она понимала слова Юниперы. На Вальбаре местный театр оперы и балета был вершиной, о которой мечтала каждая балерина. Далекой звездой, зовущей к себе. Юна почти коснулась лучей этой звезды. Казалось, еще немного – и она станет примой. Недавний сольный спектакль не в счет. Она по-прежнему находилась в подвешенном состоянии.

– Хочу продержаться еще год, – сказала Юна. Она закрыла крышку стакана и встала. – Посмотрю, не изменится ли что.

В ее больших красивых глазах на мгновение мелькнула боль.

– Обязательно изменится, – заверила Юну Брайс, поскольку не могла предложить подруге ничего, кроме надежды.

– Спасибо. Я пошла. Увидимся дома. – Юнипера быстро наклонилась, чтобы поцеловать Фьюри.

Та не сразу ее отпустила. Коснувшись щеки Юны, она задержала фавну на несколько мгновений, отчего поцелуй оказался крепче. Потом Фьюри отстранилась и сказала:

– До встречи дома.

Каждое ее слово было наполнено чувственным обещанием.

У Юниперы на миг перехватило дыхание. Щеки покраснели. Она повернулась и поцеловала Брайс в щеку.

– Пока, Би, – сказала она и вышла на солнечную, пыльную улицу.

– Ты сильно переживаешь из-за нее? – спросила Брайс, искоса взглянув на Фьюри.

– Не то слово, – усмехнулась наемница.

– Как ваш романтический вечер?

Фьюри Акстар отхлебнула из кружки:

– Исключительно.

Ее удовлетворенность и счастье не были наигранными. Брайс улыбнулась:

– Кстати, что ты пьешь?

– Чай с миндальным молоком и специями. Довольно вкусно.

– Ты прежде не бывала здесь?

– Разве я похожа на ту, кто ходит по чайным барам?

– Да… Или нет?

Фьюри засмеялась. Ее темные волосы качнулись. Невзирая на жару, она была в своем обычном черном наряде.

– Или нет. Так что за неотложное дело, о котором ты хотела поговорить?

Брайс ответила не сразу. Вначале она заказала себе порошковый чай с овсяным молоком.

– Это касается Даники.

Пусть они с Хантом не обговорили всего, что было связано с Эмилем. Разговор с Фьюри не станет опережением событий. Может, она узнает правду, не втягиваясь в орбиту Офиона?

В столь раннее время в баре находились лишь официантка и еще один посетитель. Улица была пуста, если не считать нескольких кошек, роющихся в мусорных баках. Можно разговаривать, не опасаясь подслушивания.

Лицо Фьюри оставалось бесстрастным. Ни искорки интереса.

– Это как-то связано с появлением Итана в твоей квартире?

– Как ты вообще об этом узнала?

Фьюри самодовольно улыбнулась. Брайс покачала головой:

– Ладно, не буду допытываться. Нет, Итан тут ни при чем.

– Насколько помню, Итан всегда неровно к тебе дышал.

– Ошибаешься. Он неровно дышал к Натали.

– Пусть будет так.

– Я вообще не об этом. – Брайс не знала, с чего начать. – Ты знала про историю Даники с синтом. Я подумала: может, ты знаешь еще что-то… что она держала в тайне от меня.

– Можешь объяснить подробнее? – спросила Фьюри, делая очередной глоток душистого чая.

Брайс скорчила гримасу.

– Это не просто просьба, – убийственно спокойным голосом добавила Фьюри.

Брайс сглотнула и тихо, так чтобы слышала только Фьюри, рассказала ей о Зофи Ренаст, Тарионе, Речной Королеве, Эмиле с его необыкновенным даром и охоте за мальчишкой. Рассказала она о брошенной лодке и людях Офиона, искавших Эмиля. От этого она перешла к месту встречи, на которое Даника намекала еще три года назад, и туманным упоминаниям о Проекте Турр и Правде Сумерек в электронной переписке Даники и Зофи.

Когда она закончила рассказ, Фьюри допила чай и сказала:

– Мне требуется что-нибудь покрепче чая.

– С тех пор как Тарион все это рассказал, я не могу успокоиться, – все тем же полушепотом призналась Брайс. – Пока ясно одно: Даника и Зофи были знакомы. И настолько тесно, что Зофи попросила Данику найти ей место, где в случае необходимости можно надежно спрятаться.

Фьюри барабанила пальцами по барной стойке.

– Я тебе верю. Но Даника никогда не намекала на связь с мятежниками. И по своим обычным каналам я этого тоже не видела.

Брайс облегченно ссутулилась. Может, все зашло не так уж далеко. Может, знакомство Даники и Зофи вообще не было связано с Офионом.

– Как ты думаешь, место встречи могло находиться в Костяном Квартале? – спросила Брайс, моля богов об отрицательном ответе.

– Даника ни за что не отправила бы туда ребенка, даже если у него дар буревестника. И она была не настолько глупа, чтобы писать о подобных вещах в электронном письме.

– Да, – хмуро согласилась Брайс. – Ты права.

– Что касается Правды Сумерек и Проекта Турр… – Фьюри пожала плечами. – Понятия не имею. Но Даника всегда интересовалась разной экзотической лабудой. Могла часами зависать на научных сайтах.

Брайс улыбнулась одними губами. Тоже правда.

– А как по-твоему, могла ли у Даники быть еще какая-то тайная сторона жизни?

Фьюри задумалась.

– Единственная тайна Даники, о которой мне известно… Она была ищейкой.

– Как ты сказала?

Фьюри махнула официантке, заказав еще чая со специями.

– Не просто ищейкой. Она была способна вынюхивать чужие родословные и скрытые там секреты.

– Я знаю, Даника обладала потрясающим чутьем, – согласилась Брайс. – Но я и не подозревала, что ее способности…

Брайс умолкла. Память услужливо подсказала ей один эпизод.

– Помню, на первом курсе мы с нею во время зимних каникул поехали в Нидарос. Она безошибочно назвала семейные связи всех наших соседей и моих бывших одноклассников. Я тогда приписала это ее волчьему чутью. Или дело не только в нем?

– Я узнала об этом, поскольку наша первая встреча началась со столкновения. Она кое-что вынюхала в моей жизни и хотела понять. – Глаза Фьюри потемнели. – У нас состоялся откровенный разговор. Даника узнала кое-что опасное обо мне. Я в долгу не осталась и узнала кое-что опасное о ней.

Со стороны Фьюри это было редким признанием. Брайс и сейчас практически ничего о ней не знала.

– А почему опасно быть ищейкой?

– Потому что одни не пожалеют денег, чтобы заполучить обладателя такого дара для своих нужд. А другие не пожалеют денег, чтобы этого обладателя убрать. Представляешь, ты узнаёшь правду о чьем-то происхождении, не какого-то обывателя, а политика или сомнительной особы королевской крови. Уверена, этот дар она получила по отцовской линии.

Возможно, это и было причиной, заставлявшей Данику молчать о своем даре. Она никогда не говорила о бесстрашном и напористом мужчине, которому удалось трахнуть Сабину.

– И ты не сочла нужным рассказать мне об этом, когда велось разбирательство?

– Это было лишним. И это было только одним из многочисленных дарований Даники.

У Брайс зачесались глаза. Она подняла руку, но тут же опустила, вспомнив о макияже.

– Каковы шансы, что Зофи об этом знала?

– Не знаю. Наверное, незначительные… А ты уверена, что тебе нужно во все это влезать? Искать мальчишку?

– Дело не только в Эмиле, – призналась Брайс. – Я хочу узнать о замыслах Даники. У меня такое ощущение, что она всегда была на два шага… нет, на десять шагов впереди. Я хочу знать обо всем, чем она занималась.

– Брайс, Даника мертва. Узнаешь ты или нет, это ничего не изменит.

Жесткие слова подруги заставили Брайс поежиться.

– Я понимаю. Но если Даника была связана с Офионом, с Зофи… Я хочу найти Зофи, если та жива. Узнать все, что Зофи известно о Данике, и как они вообще познакомились. Наконец, действительно ли Даника была связана с Офионом.

– Ты влезаешь в очень опасное дерьмо.

– Хант сказал то же самое. И… вы оба правы. Может, я действительно дура, если с самого начала не послала все это подальше. Но даже если на время забыть, что Эмиль – мальчишка, за которым охотятся очень настырные люди, если я помогу Тариону его найти, это приведет меня к Зофи или к сведениям о ней. И к ее ответам по поводу Даники.

Фьюри жестом поблагодарила официантку и отхлебнула из новой кружки.

– И что ты будешь делать, когда узнаешь правду?

Брайс закусила губу.

– Наверное, буду молить Ктону, чтобы принять эту правду.

14

Скрестив руки, Хант стоял на крыше Комитиума, где располагались тренировочные площадки. Он пытался сосредоточиться на ближайшей упражняющейся паре и не замечать обжигающего солнца, которое грозило опалить ему крылья. Рядом с ним потел Исайя, тоже следящий за упражняющимися бойцами. Женщина была быстрее и смышленее своего противника, однако тот обладал преимуществом в сто фунтов дополнительного веса. Каждый из его ударов ощущался как столкновение с пикапом.

– Ставлю на этого парня, – пробормотал Исайя.

– Я тоже. Она еще слишком зеленая и долго не продержится.

Хант отер пот со лба, радуясь, что укоротил волосы еще до наступления жары. Солас медленно поджаривал их, будто мясо на углях. Хорошо еще в казарме он успел переодеться в шорты и футболку.

– В конечном счете это особого значения не имеет, – сказал Исайя, видя, как мужчина эфесом меча ударил соперницу в челюсть. Брызнула кровь. – Если мы не вляпаемся в войну.

В войну – великую уравнительницу всего.

Хант промолчал. Ночью он почти не спал. Не мог успокоить кружащиеся мысли. Ему хотелось поговорить с Брайс, но стоило ему приблизиться, как вены наполнялись кислотой, растворявшей все слова. Даже утром единственное, что он смог выдать, – это речь о необходимости поговорить.

Но Брайс не была бы Брайс, если бы не видела всего этого и не знала, чтó не дает ему покоя. Взяв его за руку, она сказала «да».

Хант проверил мобильник. До обещанного визита Тариона оставался час. Отлично.

– А ты как думаешь? – отрешенно спросил Исайя. – Нас опять бросят туда? На те же поля сражений?

Хант знал, о каких полях речь, хотя таких полей было множество. Десятилетия назад, когда Офион только зарождался, Сандриела послала их с Исайей убивать человеческих мятежников.

– Надеюсь, что нет, – ответил Хант, преграждая путь хлынувшим картинам прошлого.

Бойня посреди раскисших от дождя полей. Дымящиеся механокостюмы, а внутри – истекающие кровью люди, управлявшие ими. Груды сломанных крыльев, высящиеся до небес. Помнится, тогда некоторые оборотни спятили, обратились в зверей и птиц и пировали на трупах вместе с воронами.

Он взглянул на Исайю. Что бы сказал друг, узнай он о вчерашнем приходе Тариона? Слова их тогдашнего спора в палатке Шахары и сейчас звенели в ушах Ханта. «Аталар, это опасная глупость. Мы полетим на собственную погибель. У нас ни союзников, ни путей отступления. Вы оба погубите нас всех!»

Хант тогда прогнал друга из палатки, а сам лег рядом с Шахарой, которая не спала и, лежа на походной койке за занавеской, слышала весь разговор. Она успокоила Ханта, сказав, что Исайя ошибается, что в нем говорит трусость. И Хант ей поверил, поскольку, как он впоследствии понял, сам боялся. Он ей поверил, и потом они самозабвенно трахались. А спустя несколько часов после восхода солнца Шахары не стало.

Хант тряхнул головой, прогоняя воспоминания, и вновь сосредоточился на зрелище поединка. Женщина пригнулась и ударила противника кулаком в живот. Он рухнул, словно мешок с мукой. Хант усмехнулся, еще не до конца освободившись от ужаса воспоминаний.

– Приятная неожиданность, – сказал он и стал смотреть на другие пары состязающихся.

У всех на коже блестел пот. Белые, черные, коричневые и серые крылья громко шелестели. Лица многих были перепачканы кровью.

Наоми парила в воздухе, обучая отряд бомбометателей. Хант старался не смотреть в дальний конец площадки, где Поллукс и Баксиан наблюдали за отрядом новобранцев. Баксиан почему-то был в своем облике крупного пса, черная шерсть которого влажно поблескивала.

Было странно видеть здесь два этих куска дерьма вместо Вик и Юстиниана.

Нечего вообще на них смотреть, однако он смотрел. Оценивал звериный облик Изверга. Ханту доводилось видеть, как этими челюстями Баксиан отгрызал противникам руки и ноги. По суше он перемещался со скоростью, не уступавшей скорости полета. Словно почувствовав на себе внимательный взгляд, Баксиан повернул голову, и его темные глаза сверкнули.

Во взгляде Баксиана Хант прочитал откровенный вызов, и в нем все встрепенулось. Настороженность не прошла и тогда, когда Изверг вернул себе облик ангела, ошеломив других малакимов.

– Расслабься, – посоветовал Ханту Исайя.

В этот момент Баксиан что-то сказал Поллуксу и неспешно двинулся в их сторону.

Ростом Баксиан почти не уступал Ханту. Несмотря на изнуряющую жару, он целиком был в черном – под цвет своим крыльям и собачьей шерсти своего звериного обличья.

– Знаешь, Аталар, я думал, что ваши занятия на Вальбаре проходят поинтереснее. Удивляюсь, как ты еще не помер здесь со скуки.

Исайя подмигнул Ханту и благоразумно пошел проверять состояние парня, побежденного соперницей.

Предатель.

– Некоторые из нас истосковались по нормальной жизни, – ответил Хант.

Баксиан усмехнулся:

– После всех тех сражений, после завоеванной тобой славы, обладая даром метать молнии… ты жаждешь заурядной работы с девяти до пяти? – Он дотронулся до шрама на шее. – Воин, нанесший мне этот шрам, ужаснулся бы таким желаниям.

– Воин, который тебе его нанес, всегда хотел мира, – процедил сквозь зубы Хант.

– Когда твоя молния обожгла меня, угрожая сжечь заживо, мне так не показалось.

– Тогда вспомни, как ты не моргнув глазом выдал Сандриеле семью мятежников. Сам напросился.

Баксиан тихо и невесело засмеялся. В его черных крыльях шелестел жаркий сухой ветер.

– Ты всегда был дурнем, понимавшим все буквально. Не научился читать между строк.

– Как понимать твои туманные словечки? – спросил Хант, и вокруг его пальцев заплясали молнии.

– Пусть я и не был рабом, как ты… до недавнего времени. – Баксиан кивком указал на чистый лоб Ханта. – Но выбора у меня было не больше, чем у тебя. И потому я тоже служил Сандриеле. Только не выказывал недовольства.

– Не гони. Ты охотно ей служил. Решил переписать историю, перебравшись на новое место? Не получится.

Крылья Баксиана зашелестели.

– Ты ни разу меня не спросил, почему я пошел к ней в триарии. Ни разу за десятки лет. Ты так ведешь себя со всеми, Аталар. Поверхностно.

– Отвали и занимайся тем, что тебе поручили.

– А мне это и поручили. Губернатор прислала сообщение и велела наладить с тобой партнерские отношения.

У Ханта свело живот. Неужели Селистена каким-то образом узнала, что Тарион разыскивает мальчишку-буревестника и что он обращался к Ханту за помощью? Вот и приставила к нему Изверга в соглядатаи. Будет доносить о каждом его шаге.

– Мне только тебя не хватало… подарочек от Хела.

– Я был вынужден целых сто лет провести бок о бок с этим негодяем. – Баксиан усмехнулся и кивнул туда, где стоял Поллукс. – Теперь пусть эту ношу тянет кто-то другой.

Он махнул в сторону Наоми.

Эгоистично ли испытывать радость, что его не поставили в одну упряжку с Молотом?

– Почему она не сказала нам утром, во время встречи?

– Думаю, хотела понаблюдать за нами. – Баксиан наклонил голову, указывая на камеры. – Чтобы наше поведение не изменилось раньше времени. А потом решила, кого с кем поставить.

– С какой целью?

Словно в ответ, у Ханта завибрировал телефон. На экране светилось сообщение от Селистены.

«Сегодня Исайя сопровождает меня по городу. Я встречаюсь с представителями местных властей. Вам с Наоми я поручаю помочь освоиться двоим нашим новичкам. Мне бы хотелось, чтобы ты установил партнерские отношения с Баксианом. Введи его в курс дела, расскажи о существующих правилах. Это касается не только особенностей Тридцать третьего легиона, но и устройства жизни в городе. Помоги ему влиться в жизнь Вальбары».

Хант задумался, хотя все внутри его стонало. Он помнил, что вся крыша Комитиума утыкана камерами. Наверное, сейчас архангелица следила за выражением его лица.

– Она что же, поручила Наоми помочь Поллуксу освоиться?

Судя по хмурой физиономии Исайи, тот тоже получил сообщение. Он мельком взглянул на Ханта. Исайя был взбудоражен, и причина крылась не в выпавшей ему чести сопровождать губернатора. Хант это прекрасно понимал.

Хант повернулся к Баксиану. Тот наверняка догадался, какие распоряжения получил ангел.

– Хела с два Поллукс позволит кому-то вводить его в курс дела и рассказывать о правилах.

– Тогда пусть сам себе роет могилу в этом городе. Он слишком рассержен разлукой с Ланью, оттого и не понимает новой реальности.

– Вот уж не думал, что Молот может переживать из-за разлуки с кем-то.

– Дело не в переживаниях. Он привык контролировать то, что… считает своей собственностью.

– Лань не принадлежит никому.

Не сказать чтобы Хант хорошо знал Лидию Сервос. Когда он служил у Сандриелы, она редко там появлялась. Бóльшую часть времени Лань проводила, выполняя поручения астериев. Ей поручались шпионские задания и добывание сведений из пленных мятежников. Оказываясь в замке Сандриелы, она либо совещалась с архангелицей за закрытыми дверями, либо трахалась с Поллуксом где придется. Хвала богам, что ее не прислали сюда. Или Гарпию.

Но если Эмиль Ренаст направлялся в Город Полумесяца…

– Значит, Лань не появится в Лунатионе? – на всякий случай спросил Хант.

– Нет. Утром она позвонила Поллуксу. С тех пор он и ходит смурной.

– Мордок наконец-то сделал свой выбор?

Речь шла о командире волкожутней Лани, не менее впечатляющей фигуре, чем его повелительница.

Баксиан усмехнулся:

– Характером он не похож на Лидию. Как говорят, у него не те яйца, чтобы вступать в противоборство с Поллуксом.

– Получается, Мордок вместе с нею перекочевал к Эфраиму? – осторожно спросил Хант.

– Ага, – ответил Баксиан, продолжая следить за Поллуксом. – Сейчас они все в Форвосе. Последние недели Эфраим не отпускает их от себя ни на шаг. Лань крайне обозлена, а Гарпия и того сильнее.

Итак, Лань не занималась поисками Эмиля. По крайней мере, в данный момент. Тогда главной опасностью для мальчишки оставались агенты Офиона. Надо будет сообщить об этом Тариону.

– Я думал, что вы с Гарпией – пара. Но ты вроде не слишком огорчен разлукой.

Баксиан снова тихо засмеялся. Ханту показалось, что смех Изверга царапает ему кости.

– Она и Поллукс составили бы более удачную пару, чем он и Лидия.

Лидия. Хант не слышал, чтобы Баксиан когда-нибудь называл Лань ее настоящим именем, но сегодня он сделал это дважды.

– Эфраим еще поплачет с нею, – усмехаясь, продолжал Баксиан. – Жаль, что я этого не увижу.

Хант почти пожалел Эфраима, которому досталась Гарпия.

– А как там Ястреб?

– Занимается тем, что всегда у него получалось наилучшим образом, – старается переплюнуть Поллукса в жестокости.

Этот оборотень-ястреб давно был главным соперником Поллукса за власть. Хант десятками лет старался держаться от него подальше. Баксиан, как выяснилось, тоже. Хант не помнил, чтобы когда-то видел их вместе.

– Ты же теперь вольная птица, – осторожно сказал Хант. – Сандриелы больше нет. Зачем вообще ты продолжаешь служить?

– Я и тебя могу спросить о том же. – Баксиан провел рукой по потным волосам.

– Мне нужны деньги.

– Неужели? – Баксиан прищелкнул языком. – Ну да, я так понимаю, Брайс Куинлан – дорогостоящая подружка. Принцессы любят разные красивые штучки.

– Вот именно.

Хант не стал отрицать, что Брайс – его подруга. Не стоит давать Баксиану повод для подтруниваний.

– А мне она нравится, – продолжал Баксиан. – Как говорят, девка с яйцами.

Исайя окликнул Ханта. Хант обрадовался поводу закончить этот разговор.

– Вот тебе первое правило для понимания здешних условий, – сказал он Баксиану. – Не заговаривать со мной, пока я сам с тобой не заговорю.

Будучи непосредственным заместителем Исайи, он превосходил Баксиана по званию.

Глаза Баксиана вспыхнули, словно до него дошло.

– Я серьезно отношусь к поручению Селистены.

– Знаю. – Хант хищно ему улыбнулся.

Если ему суждено помогать Баксиану осваиваться, он с удовольствием втащит Изверга в современные реалии. Тот еще не раз поорет и побрыкается.

– Я тоже, – добавил Хант.

У Баксиана имелись основания, чтобы занервничать.