Творческий поток

Мария Тюльпанова

Творческий поток

От автора

Здравствуй, читатель! Позволь, я тебе представлюсь. Меня зовут Мария Тюльпанова. По образованию я – журналист, с текстом и словом работаю давно. Творчество в той или иной степени присутствовало в моей жизни всегда: еще будучи школьницей, я пыталась писать книги, подражая модной некогда серии детективных книг для детей «Черный котенок». А еще я придумывала клички всем одноклассникам, рисовала на них шаржи и делала их карикатурные портреты в виде коллажей. Я писала сценарии выпусков передачи «Слабое звено», представляя, что ведущим является кто-то из учителей, а участниками – я и мои одноклассники. Я играла в радио, пробуя себя в качестве ведущий программ разных жанров, я писала сценарии и даже делала верстку радиоэфира в свои 10 лет, хотя меня никто этому не учил. Я не знала, как делать это правильно, а просто делала то, что нравилось, что увлекало, было интересно. Будучи выпускницей-старшеклассницей я даже поучаствовала в телевизионном конкурсе на написание нового хита для группы «Тату». Письмо с текстом придуманной мной песни я отправила по обычной почве, конвертом – в те времена еще далеко не у всех был домашний интернет. И спустя неделю с небольшим мне на домашний телефон позвонил продюсер и пригласил на съемки в гостинцу «Пекин». Конкурс я тогда не выиграла, но зато познакомилась с интересными людьми – женщиной-сказочницей, поэтом-песенником и другими творческими личностями. Этот опыт сам по себе стал для меня подарком. Позже я пыталась реализовать свой творческий потенциал, работая на телевидении. В какой-то степени мне это, наверное, даже удалось, но потом мой интерес к этой индустрии несколько угас. Я решила отдаться другой своей страсти – путешествиям. В 2015 году я работала параллельно сразу на двух федеральных каналах, и в какой-то момент с одного из них меня уволили. Со второго я вскоре уволилась сама, решив воспользоваться выпавшим мне шансом начать новую жизнь. Я поняла, что пришла пора осуществить свою давнюю мечту – отправиться в затяжное путешествие без обратного билета. Два года я колесила по миру в режиме нон-стоп, и за это время со мной много чего успело произойти. В дороге я нашла подтверждение многим своим догадкам о том, как вообще устроена наша жизнь. Своими открытиями мне очень хотелось с кем-то поделиться, и тогда я задумала написать автобиографическую книгу. Работу над ней я начала в 2017 году, а закончила только в самом конце 2021-го. Это был долгий путь – путь творческих метаний и исканий, проб и ошибок, взлетов и падений, с рывками вперед и откатами. Собственно о том, каким был этот путь и какие уроки я из него вынесла, я и расскажу в этой книге.

«Да кто она вообще такая и что себе позволяет?» – вопрошали невидимые читатели у меня в голове, когда я представляла себе, что осмелюсь-таки представить на суд публики свои размышления о природе творчества. «Сколько она книг написала? Какие отзывы и рецензии получила? Сколько заработала? Почему считает, что имеет право рассуждать о подобных вещах?» – вопила толпа насупленных людей со сдвинутыми бровями у меня в голове. Я понимала, что люди потребуют социальных доказательств – куда без них в наше время? Все эти атрибуты успешного успеха воспринимаются многими как гарант авторитетности автора, заставляют их ему доверять.

Поспешу вас разочаровать, заявив, что социальных доказательств у меня нет. Отзывов у меня всего несколько, да и их я приберегу для себя, рецензий от критиков и вовсе нет. Денег пока что я заработала ровно столько, сколько потратила на печать одного экземпляра книги для личного пользования – 3500 рублей. А вот сколько книг написала – тут однозначный ответ дать сложно. Вообще-то, кроме «Творческого потока» у меня есть только одна законченная книга – «Билет в один конец, или свобода на рисовых мешках». По объему она получилась равной «Войне и миру» Толстого – а это, как вы, наверное, помните, два толстых тома, в которые с легкостью поместились бы 4-5 книг стандартного объема. Так что вот оно, мое убедительное, тяжелое и весомое (как в прямом, так в переносном смысле) доказательство – объем законченной книги. Согласитесь, все же далеко не каждый сможет столько текста накатать.

Оставим в стороне дискуссию о художественных достоинствах моего произведения – вы о них пока судить не можете, а я не способна судить объективно. Но все это не важно. Обкатывать стиль и шлифовать форму – это задачи уже второстепенные, думать о том, как презентовать и продавать книгу – так и вовсе последние. Сначала нужно просто книгу написать, а с этим, как ни крути, я-таки справилась, поэтому считаю, что достаточное количество необходимого опыта дает мне полное право рассуждать о таких деликатных вещах, как творчество. Забегая вперед скажу, что сама природа творчества не признает вообще никаких социальных доказательств и совсем в них не нуждается, но до этого мы еще доберемся.

Глава 1. Моя история

Давайте начнем сначала. Я расскажу, как шла моя работа над книгой. Все началось в 2017 году, когда закончилось мое затяжное путешествие и я осела в Мексике, начав новую жизнь с любимым мужчиной. Собственно, на этом моменте и заканчивается повествование в моей первой книге «Билет в один конец». Когда логическая черта под чередой насыщенных эмоциями и внутренней динамикой событий была подведена самой жизнью, когда книга от А до Я высветилась у меня в голове, я и взялась за перо. Первые 20 листов рукописи были написаны за неделю. Затем дело застопорилась: я слишком увлеклась новыми реалиями совместного быта с возлюбленным. Потом было расставание, возвращение в Москву, новые путешествия и приключения. Только спустя два года после начала работы я стала задумываться о том, чтобы продолжить-таки работу над книгой. Был канун 2019 года.

Добровольная самоизоляции случилась у меня за год до наступления всеобщей добровольно-принудительной. Я колесила по Карибскому побережью Мексики, по привычке ища вдохновение и радость в привычных для меня вещах – посещении интересных мест, новых знакомствах, смене мелькающих перед глазами пейзажей. Прокатившись немного по штату Кинтана-Роо, я поняла, что у меня просто больше нет сил, нет сил продолжать путешествие. Новые места и новые лица перестали вдохновлять. Они стали лишь выматывать меня, принося больше усталости, чем радости и новых впечатлений. Я была утомлена, истощена и мечтала о своем собственном гнездышке. Решиться снять отдельное жилье было непросто. Казалось бы, чего бы проще. Но нет: такого опыта в моей жизни еще не было, и потому у меня были большие сомнения в том, что же он мне принесет. Я так привыкла получать кайф от путешествий и постоянно меняющейся обстановки, что поверить в то, что в оседлом образе жизни и рутине тоже могут быть какие-то радости, было практически нереально.

И все же обстоятельства подтолкнули меня к принятию решения. По своему обыкновению, я останавливалась в гостях у людей, которые пользуются международной сетью гостеприимства – каучсерфингом. Этот сервис позволяет путешественникам из разных стран бесплатно гостить у местных жителей, заводить друзей по всему миру и видеть жизнь страны изнутри. Я пользовалась им на протяжение пяти лет и была крайне довольна, не уставая хвалить сайт при любом удобном случае. Однако в последнее время все хосты с каучсерфинга, которые мне попадались, оказывались своего рода энергетическими вампирами да или просто людьми, с которыми не очень приятно было общаться. Но поскольку я гордо считаю себя личностью, которая с любым человеком может найти общий язык, и навык видеть в людях хорошее у меня прокачан, я просто закрывала на все неудобства глаза. Однако прямо в канун нового 2019 года произошло событие, которое заставило меня-таки назвать вещи своими именами. 31 декабря рано утром я сбежала от своего последнего хоста, который вел себя непристойным образом, и оказалась одна на улице без крыши над головой. Дело было в курортном городке под названием Тулум. Во многих хостелах и отелях не было свободных мест, а те, что предлагали размещение, стоили от нескольких сотен баксов за ночь. Я не знала, как буду справлять новый год и где смогу найти приют. Но одно я поняла точно: откладывать поиск жилья я точно больше не буду. Я твердо решила, что найду себе апартаменты и не постою за ценой.

Кстати, как только картинка в моей голове прояснилась, тут же решился вопрос со впиской на новый год. Меня приютил приятель подруги, с которым я выходила на связь накануне. Он оказался классным парнем. У него в гостях я провела несколько праздничных дней в расслаблении и комфорте. Ну а после жилье, которое я искала, само нашло меня. Маленькая уютная студия пришла ко мне прямо под запрос – в самое подходящее время. Я вернулась в уже хорошо знакомую мне Плаю-дель-Кармен и начала там эксперимент под названием «оседлая жизнь».

Поначалу я наслаждалась своим гнездышком – личным пространством, возможностью разложить вещи, навести порядок, создать уют. Готовкой, отсутствием необходимости таскать на себе рюкзак, изучением местности в неспешном режиме, появлением любимых кафешек. Еще у меня наконец-то появилась возможность заняться своим здоровьем и ввести в распорядок дня зарядку, долгие пешие прогулки и йогу. Налаживание быта и режима оказалось увлекательным процессом. До тех пор, пока все это было для меня в новинку, я им наслаждалась. Но как только все устаканилось и включился автопилот, встал вопрос о том, а что, собственно, делать дальше. Чем заниматься? Вообще-то, во время кочевой жизни я любила рассказывать себе историю о том, что как только у меня появится свободное время и подходящие условия, я тут же засяду за написание книги. И вот и время, и условия появились. А книга все почему-то не писалась. Я не могла понять, почему так происходит. Я ведь журналист, складывать слова в предложения, а предложения – в абзацы, я умею. Сюжетную линию придумывать не надо – ее за меня уже придумала жизнь, притом так, что сценаристы обзавидуются. Мне оставалось только техническая, казалась бы, часть – просто бить пальцами по клавиатуре, последовательно описывая свой жизненный опыт. Но я даже к компу не могла притронуться. Одна мысль о том, что вот сейчас я буду писать, вызывала какое-то колоссальное внутреннее сопротивление и напряжение. Конечно, такая ситуация меня не радовала. Я стала искать себе оправдание. Сначала я подумала, что мне не хватает мотивации. Просмотренные мною на ютубе видео о том, как написать и издать книгу, уверенности в себе вовсе не прибавляли. Смысл высказываний большинства спикеров сводился к одной простой мысли – гиблое это дело, оставь эту затею. В то же время я знала немало примеров путешественников, которым-таки удалось это сделать. Я сравнивала себя с ними и с содроганием думала о том, как неприятно будет облажаться на их фоне. «Представь, вот ты ее напишешь, а читать никто не будет. И ни одно издательство не согласиться опубликовать твои мемуары. И что тогда? Все твои труды окажутся напрасны! Выяснится, что те ребята и триповали куда круче, и пишут об этом намного интереснее. Вот это будет позор! Останешься у разбитого корыта. И что тогда? Кроме как писать и путешествовать ты ничего и не умеешь. Это будет полный крах. Нет, давай-ка займемся лучше чем-нибудь другим, менее рисковым. А фантазию о том, что «вот если бы я написала книгу, то утерла бы нос всем трэвел-автором разом» оставим для поддержания нормальной самооценки. И пусть это лишь фантазия, но ведь она намного приятнее той возможной пугающей реальности, которая и камня на камне не оставит от твоих представлений о самой себе» – звучал голос в моей голове. Ему робко пытался отвечать другой: «А что, если я все же смогу ее издать? Что если найдутся люди, которым интересно будет это прочесть?».

– Я тебя умоляю! Ты смеешься, что ли? Это должно быть ведь что-то действительно выдающееся, чтобы это согласились напечатать. Конкуренция в книгоиздании бешеная! Только ленивый разве что еще не написал свои мемуары о дорожной жизни. Рынок такой литературы переполнен. Раньше надо было рыпаться! Сейчас уже слишком поздно. Говорю тебе, давай займемся чем-то менее значимым, пойдем в то поле, где не так страшно будет проиграть. Где поражение не смерти подобно.

– Чем, например?

– Ну чем там эти твои путешественники еще занимаются?

– Кто-то туры возит, ретриты, квесты ребята делают. Кто-то продает сувенирку или одежду. У кого-то курсы о путешествиях. Все чем-то заняты.

– Ну вот, отлично! Ты-то чем хуже!? Тур ты точно можешь состряпать! Столько секретных мест знаешь, где не ступала нога ни одного пакетника! Грех не открыть их миру!

– Да, мест я знаю много. Необычных, волшебных, потрясающих. Но ведь это для меня они такие, а другим людям они могут не такими показаться.

– Подумаешь! Всем не угодишь! При должной подготовке твой тур будет не хуже, чем у других.

– Возможно. Но мне не хочется водить людей по проторенным мною же тропам. Я за то, чтобы каждый сам находил себе путь и место по душе. Чтобы у человека были очень личные ассоциации со страной и его, только его, уникальный опыт. А он не рождается из следования за гидом, пусть даже самым продвинутым и эксклюзивным, он рождается исключительно из собственных шагов.

– Ну, ты ведь можешь вдохновить человека встать на собственный путь своим примером. Подержать его за ручку вначале, как малого ребенка. А дальше он сможет делать уже самостоятельные шаги.

– Ну, не лежит у меня душа к этому. Я помню себя в бытность свою гидом. Сколько энергии на все это нужно! Не скажу, что общение с туристами меня всегда радовало. Боюсь, у меня терпения просто не хватит.

– Ну вот, тебе не угодишь. Если с турами менее страшно облажаться, чем с книгой, то что ты выпендриваешься? Подходи к этому с практической точки зрения. Может, тебе понравится и людям тоже. Вот и найдешь себе дело и источник дохода.

– Хочется чего-то для души больше.

– Ну, это до тех пор, пока ты денег в руках не подержала и прибыль не увидела!

– Я не знаю, может быть. И все же, извини, я пока не готова. Я все-таки думаю, что книга – это то, чем я действительно хочу заниматься.

– Так занимайся, е-мае! Кто не дает-то тогда? Девчонка хочет и не может, да? Как в той песне?

Такими диалогами с самой собой в то время была забита моя голова. Устав от них, в какой-то момент я решила, что то, что действительно меня останавливает, – это элементарная лень. И решила заставлять себя писать, отводя под это дело определенные часы. Я решила взять на вооружение опыт людей с различными зависимостями, о которых когда-то давно делала ролик на ТВ. Я называла это методом наркоманов. Суть его заключалась в постановке маленьких, краткосрочных, а значит, легковыполнимых целей. Например, не пить или не ширяться в течение только одного дня. То есть вместе того, чтобы громогласно заявить: «Я больше никогда в жизни не буду бухать!», алкоголик говорит себе: «Я не бухаю только сегодня. Мне нужно продержаться всего лишь один день». Для многих это работало. Один трезвый день сменял другой такой же, и вскоре человек с удивлением обнаруживал, что освободился от зависимости. Я решила тоже каждый день писать хотя бы один абзац – самую минималку. Такой подход дал результат – книга действительно потихонечку стала писаться, только вдобавок к напечатанным строчкам я получила еще и сильнейший стресс. Напряжение и сопротивление вскоре достигли своего пика и быстренько вернули меня в состояние творческого паралича, добавив ко всему прочему чувство вины за упускаемое время. Каждый день, когда я не могла выдавить из себя ни строчки, тяжелым грузом ложился на мою совесть. «Ну вот, три дня подряд ничего не писала! А ведь если бы печатала хотя бы по пять страниц в день, их уже было бы пятнадцать! Худо-бедно дело двигалось бы! А сейчас у нас застой! Из-за тебя, твоей несобранности, твоей лени! С таким подходом ты никогда эту чертову книгу не напишешь!» – шипел внутри меня голос внутреннего критика.

Моя внутренняя борьба набирала обороты. Выносить свои собственные эмоции казалось невозможным. В то время из моей жизни практически полностью ушел алкоголь. Этому поспособствовал ряд обстоятельств накануне, после которых меня просто на физическом уровне воротило от спиртного. И все же, когда накал страстей внутри меня достигал своего пика, я бежала в магазин за вином. И потом, даже после одного бокала, мне становилось так плохо, что я еще долго корила себя за это действие. Альтернативой алкоголю стало сладкое. Жирные десерты с повышенным содержанием сахара на время стали моим спасением. Они помогали на какое-то время, а потом я вновь оставалась наедине со своей пустотой, которую мне постоянно хотелось чем-то заткнуть. Этот неуемный внутренний зуд заставил меня обратиться за помощью к психологу. Я решила, что профессионально подготовленный человек за оговоренную плату сможет взять на себя часть того невидимого груза, который не то чтобы давил мне на плечи, а буквально раскатывал меня плашмя, прижимая всем весом к самой земле.

Кстати, это был уже второй раз в моей жизни, когда мне захотелось воспользоваться помощью специалиста. В прошлый раз результат меня порадовал, так что и сейчас я ожидала, что мне как минимум станет легче. Я занималась с психологом по скайпу. Свой запрос я сформулировала как поиск призвания и предназначения. Но копать мы, конечно же, с родителей. И тут всплыло много чего интересного. Однако, к ответу на вопросы «так чем же мне, собственно, дальше в жизни заниматься?» и «почему-таки не пишется моя книга?» это меня не приближало. Метод выбранной терапии был – психодрама. Это когда ты в игровой форме взаимодействуешь сам с собой, представляясь то одной, то другой своей частью. То есть твой внутренний ребенок, например, может познакомиться с твоим внутренним взрослым. Такой метод самопознания казался мне интересным, но при этом я не могла бы назвать его очень уже эффективным. Мне казалось, мы топчемся на месте и ходим вокруг да около. На одной из последних сессий мы вновь попытались приблизиться к сути и устроили диалог между автором и книгой. Примеряя на себе роль автора и действуя от его лица, я пребывала в ярости, желая схватить за шкирку злосчастную книгу и проорать ей в лицо: «И что ты надо мной измываешься? Уже всю душу вытрепала мне! Какого хрена весь этот цирк? Ты что, сука такая, не пишешься?!». Конечно, примеряя после этого роль книги, выслушивающей в своей адрес такие гневные речи и нескончаемый поток претензий, я лишь развела руками и ответила: «Я тебе ничего не должна».

После той сессии у меня остался неприятный осадочек. Получалось, что так – уперев руки в боки – надменным тоном я разговариваю сама с собой. О какой любви к себе тут может вообще идти речь? О какой свободе творчества? О каком творческом потоке? О каком созидании? «Несвобода, сплошная несвобода» – горько заключил мой внутренний наблюдатель, смотревший спектакль о книге и авторе. Что делать с этой несвободой, было непонятно. Я решила, что раз уж пока не могу сменить тон и начать по-другому относиться к книге, то стоит просто отложить эту затею до лучших времен. «Не пишешься – ну и хрен с тобой! И со мной уж тогда, заодно. Раз мы не смогли найти общий язык, то смысла предпринимать попытки сблизиться я не вижу. Я просто от тебя отстану, вот и все. Это самый экологичный пока жест, который я могу совершить в твою сторону» – с досадой сообщил «книге» «автор».

В общем, по итогам работы с психологом я просто забила на книгу. Хотя тот факт, что мне удалось принять хоть какое-то решение и сделать выбор, неважно – правильный или нет, уже принес мне колоссальное облегчение. Перед тем, как завершить сотрудничество со специалистом, я решила копнуть еще немного напоследок в сторону отношений. Уже год я была одна, и меня немного смущало то, что последние отношения завершились не то знаком вопроса, не то многоточием. Я все думала, что же именно их сгубило. Ответ приходил изнутри – недоверие. Как бы я ни старалась объяснить себе, что это не моя проблема, а лишь того человека, с кем эти самые отношения и были, все же складный рассказ у меня не получался. Закрадывались сомнения, что недоверие все-таки было взаимным, а не односторонним. И искать ответ на вопрос «кто первый начал?», казалось бессмысленным. «Даже если и он, то все равно, значит, во мне было что-то, что вызвало это недоверие. Так для чего оно пришло в мою жизнь? Почему именно эта тема всплыла в отношениях? Почему именно она стала катализатором распада?» – все эти вопросы я задавала себе на сессии с психологом. В процессе поиска ответов мы опять съехали куда-то в детско-родительскую тему, но я не сопротивлялась. Зато на следующее утро я неожиданно проснулась с инсайтом: «Да мой партнер ведь меня зеркалил! Я ведь всю дорогу искала каких-то доказательств его любви, подтверждений и гарантий. Как минимум в виде жарких признаний в чувствах и клятвах о том, что они будут длиться вечно. Как максимум – в виде обручального кольца и брошенному к моим ногам полцарству впридачу». Осознавать это было даже смешно.

Ну, какие вообще в жизни могут быть гарантии? Попробуйте подобрать синонимы к слову «живой»! У меня выходит «меняющийся», «движущийся», «дышащий». Жизнь – это про изменения. Я ведь все это уже проходила! Много-много раз во время путешествий. Кто ищет гарантий и берет на себя функции бога, пытаясь что-то там подгадать или запланировать в своей жизни, по факту лишь бултыхается в липком болоте своих о ней иллюзий. «Черт, ну как я могла попасться в эту ловушку? Разве жизнь меня когда-нибудь имела? Подводили ли меня хоть раз небеса? Оставлял ли меня всевышний? Нет! Я ведь всегда чувствовала эту поддержку свыше, особенно когда остро в ней нуждалась. Следуя за зовом сердца, шагая в неизвестность, я всегда падала в мягкие и теплые объятия бытия. Никогда мои страхи не претворялись в жизнь, зато самые смелые фантазии жизнь превосходила неоднократно. У меня нет оснований не доверять этому миру. Ведь не доверяю миру, я не доверяю и самой себе, да и всем окружающим автоматом».

Время моего пребывания в Мексике заканчивалось. Нужно было принимать решение о том, куда двигаться дальше. Путешествовать мне не хотелось, делать визаран и выезжать из страны, чтобы потом опять туда вернуться – тоже. Возвращаться домой в Москву также казалось не лучшей идеей. Хотя что-то глубоко внутри меня склонялось почему-то именно к последнему варианту. «Москва! Езжай в Москву!» – говорил мой внутренний голос. Ему отвечал голос логики: «А что я там делать буду?». Я возвращалась туда не раз и всегда случалась одна и та же история. История под названием «разочарование». Радость от возвращения обычно быстро сменялась тоской и грустью от понимания того, что вернулась я, по сути, в чуждую среду, где вовсе не чувствую себя комфортно. Как будто за пределами родины я – супергерой, а внутри нее – всего лишь безликий персонаж, часть толпы, серой массы, участник огромного людского муравейника. Часть той махины, которая как снежный ком прокатывается по человеческой индивидуальности, утрамбовывая под каток любые проявления уникальности. Я знала, что этого своего рода экзистенциального кризиса, который случается со мной каждый раз, когда я попадаю в Москву, мне не удастся избежать. И все же стрелка моего внутреннего компаса упорно продолжала указывать направление России.

«Откуда это чувство? Почему мое нутро делает именно такой выбор?» – задавалась я вопросами. Ответов у меня не было, но, даже несмотря на их отсутствие, я решила следовать зову сердца. Тем более, что все остальные варианты все равно не вызывали у меня ни малейшего энтузиазма. Я подумала, что, скорее всего, просто выбираю меньшую из всех зол, и с этой мыслью в начале лета вернулась на родину.

Обычно, как только я оказываюсь в Москве, то сразу же спешу встретиться с друзьями и знакомыми. Но в этот раз я поймала себя на том, что делать этого мне совершенно не хочется. Поначалу я списала это на усталость и акклиматизацию. Но время шло, а желания афишировать факт своего возвращения у меня так и не возникало. Хотя от тех московских друзей, с которыми я в последнее общалась в личной переписке, скрывать это я не собиралась. В итоге число тех людей, которые были в курсе моего возвращения, постепенно росло. Многие предлагали встретиться и повидаться. Когда мне на глаза попадались такие сообщения, я, к своему ужасу, с четкостью распознавала однозначную реакцию «нет» от всего своего существа, всего своего организма. Разум мой пытался найти этому логическое объяснение, но не мог. «Разве мое отношение к друзьям изменилось? Стала ли я к ним хуже относиться? Разве у меня появилось занятие более интересное, чем встречи с ними? Жалко ли мне своего времени? Или, может быть, внимания? А, может, у меня просто своего рода депрессия? Временное помутнение рассудка?» – изводила я себя вопросами. Но утвердительно ответить ни на один из них я не могла. Это сводило меня с ума. Я понимала, что не хочу себя насиловать и встречаться с кем бы то ни было против своей воли. Но почему моя воля была такова, я не в силах была понять. Это дурацкое, но очень четкое внутреннее «не хочу» раздражало какой-то будто бы патогенной природой своего происхождения. Оно казалось неестественным и абсолютно нелогичным.