Подарок судьбы

Она принимала меня в своем шикарном кабинете, за мощным столом, который казался океанским лайнером, бороздящим морские просторы. Строгий взгляд из-под опущенных век, хмуро сведенные к переносице брови и холодный голос – вот, что ждало меня, когда я пересекла порог ее владений. Несмотря на то, что декан рекомендовал меня и Лизу, Тамара Петровна была настроена очень решительно – проверить нас, подходим ли мы для ее элитной школы.

И надо сказать, несмотря на то что, как мне казалось, я провалила все тесты и беседы, она в итоге оказалась довольна моими результатами.

Здесь же все происходило совсем по-другому.

Мы проходили многочисленными коридорами, и я, по правде сказать, запуталась в поворотах. Казалось бы, квартира, но ее площадь впечатляла. Когда мы наконец, подошли к очередной двери, Марина Леонидовна приложила палец к губам. Приоткрыв дверь, она предложила мне войти. Нахмурившись и не совсем понимая, что происходит, я заглянула внутрь и обомлела. Это оказалась детская комната, правда об этом говорило только наличие кроватки и небольшой свалки игрушек. Серые стены, темные шторы и такой же темный ковер на полу. Мрачно и жутко.

Но меня поразило больше всего не это.

В кроватке, распластав руки в стороны, мерно посапывал ребенок. Темные волосики, курносый носик, сладкие пухленькие губки и круглые щечки. Хорошенький пацан, который во сне показался мне маленьким ангелом.

Сердце рухнуло вниз.

Оглушительно!

И тут же разбилось.

Я бы так стояла и любовалась им бесконечно.

Но почувствовав руку у себя на плече, развернулась и поймав взгляд Марины Леонидовны, вышла из комнаты, притворив за собой дверь.

– Справишься? – совершенно неожиданно для меня, спросила женщина и мы вновь двинулись по коридору обратно.

– Да!

Я не сомневалась. Не могла себе этого позволить. И почему я раньше сопротивлялась? Почему и предположить не могла, что один только вид такого крошечного существа перевернет все мои чувства внутри. Что мысли поменяются стремительно, заполнив сердце и разум любовью.

К чужому ребенку. Постороннему ребенку.

– Мальчика зовут Игнат. – сообщила мне Марина Леонидовна, когда мы вернулись обратно в гостиную. – Проживание здесь, круглосуточное. Выходной в понедельник. Питание включено. Все условия работы, договор и инструкции отправила тебе на почту. Приступаешь завтра.

Женщина уже углубилась в ноутбук, что-то быстро печатая. Ее голос звучал уверенно.

А я не сразу сообразила, что меня взяли на работу.

– Почему? – хрипло, с прерывающимся дыханием произнесла и сама подивилась своему голосу. Внутри все сжималось от восторга и страха одновременно. Неужели? Неужели теперь я буду няней маленького чуда?

Марина Леонидовна подняла на меня глаза и с секунду внимательно изучала мое лицо. А потом выдала то, чего я совсем не ожидала.

– Егор Дмитриевич ценит в людях честность. Фальш, ужимки, притворство на дух не переносит. Поэтому и я выбрала тебя. Ты честно сказала, почему хочешь поменять работу.

Вот это да!

– Мне нужно уладить вопрос с прежней работой.  – попыталась придать голосу хоть немного уверенности и спокойствия.

– Хорошо. Если возникнут трудности, сообщи, у меня есть выход на директора. Но завтра в восемь утра приходи. Собери нужные вещи, потому что ты будешь с ребенком круглосуточно, и отпрашиваться не рекомендую. Потому что, Егор Дмитриевич не любит, когда его подчиненные создают ему неудобства.

Я понимающе кивнула и поднялась.

– Спасибо вам.

Я была благодарна этой странной, но сильной женщине.

– Сама себя благодари. Я за тебя ничего не сделала. – хмыкнула она и легкая улыбка появилась на ее лице, придав ей озорной вид.

Я уже хотела было отправиться на выход, как Марина Леонидовна вдруг внимательно оглядев меня с ног до головы, прищурилась и строго так заявила:

– Только предупреждаю сразу, на Егора Дмитриевича не заглядывай. Он мой!

Глава 4

– Ааааааааа! Варька! Поздравляю!

Визг подруги разлетелся по всей квартире, потому что мы общались по громкой связи. Все-таки, она замечательная!

– Да пока не с чем поздравлять. – с легкой улыбкой я перекладывала вещи в чемодан, попутно размышляя, что еще из самого необходимого мне может понадобиться. – Опыта у меня совсем нет. Скачала сейчас пару книг, вечером перед сном начну читать.

– Правильно! – тут же заявила Лиза. – Варь, ну это же чудо, не иначе! Я так за тебя рада!

– Лиз, я если честно, очень боюсь. – присела на кровать и обвела взглядом комнату. – Там такие условия, будто я своей жизни лишаюсь. Жить в том доме…

– Подожди, ты же сама сказала, что квартира обалденная! – я даже представила, как Лизка нахмурилась. – Готовить, убирать, стирать не надо. Гулять не возбраняется – бери малыша, да гуляй! Знаешь, с зарплатой в три раза больше, чем в нашей школе, такие “неудобства” можно потерпеть.

– Это да, но жить в чужом доме! – сомнения иногда одолевали меня. А справлюсь ли? Смогу ли жить там, быть под постоянным контролем. Это не так просто, как кажется на первый взгляд.

Но как только я вспоминала малыша, на душе становилось тепло.

– Варь, все мы делаем какие-то вещи в первый раз. – резонно заявила подруга. – Я не знаю, кто этот Егор Дмитриевич, но мне кажется, что никакой катастрофы, от того, что ты будешь жить в его доме в качестве няни для его же ребенка, уж точно не будет.

Конечно, все мои отговорки и тревожные мысли по большому счету уже не имели значения. Потому что, я согласилась. Потому что, с завтрашнего дня у меня начинается совсем другая жизнь!

Весь вечер я провозилась со сбором вещей и уборкой в квартире, потому что придется как минимум на неделю ее закрыть. Успела позвонить папе и сообщить новость, пообещав в свой самый первый выходной день приехать к нему и все подробно рассказать. Он был рад, по его голосу я чувствовала, что идея со сменой работы ему понравилась. Я еще очень хорошо помнила его полные боли глаза, которыми он смотрел на меня, после того, как я выписалась из больницы.

Химиотерапия далась мне тяжело. Впрочем, как и всем, кто проходил ее вместе со мной. После операции, когда наконец получили результаты анализов, и назначили первый курс, я провела его в больнице. Даже вспоминать было страшно. До сих пор от мыслей об этом, подступала непроизвольная тошнота, а тело буквально трясло от слабости и неприятных ощущений.

Через неделю после ее окончания меня выписали, и здесь мне помог отец, который всегда был рядом. Его забота, любовь и внимание вытягивали меня из темноты, придавая хоть какой-то смысл жизни. А потом, через двадцать дней опять все началось по новой. Я ездила в дневной стационар, где мне капали лекарство, отравляющее, выжигающее все, что только возможно в организме. А под вечер начиналось…

Не помню, как я пережила эти пять месяцев ада. Пять курсов терапии, уничтожившей не только злокачественные клетки, но и вообще всю меня.

И теперь, смотрясь в зеркало, я видела другую себя. От той прежней, огненной и солнечной девушки не осталось и следа.

Я благодарила Бога за то, что дал мне второй шанс. Но жить не хотелось. Видеть длинный, еще сиреневатый шрам на животе, было неприятно. Как и осознавать, что там, внутри нет того, что делало меня женщиной. То, что дало бы мне возможность стать мамой, быть полноценной.

Боль снова разливалась в груди от воспоминаний, но мне надо было взять себя в руки. Нельзя раскисать. Я уже приняла решение жить по-другому, мыслить по-другому. Мне НУЖНО выйти из состояния этой боли. Иначе, я сойду с ума.

До поздней ночи я суетилась, морально настраивалась и читала литературу о маленьких детках. А утром проснулась с мыслью, что кажется, я готова. Пусть и не до конца, но готова!

Без десяти восемь я уже стояла возле квартиры моего работодателя. Легкое волнение заставляло бабочек порхать внутри, но я была настроена решительно. Ведь все, что ни делается – все к лучшему, не так ли?

Дверь мне открыла все та же улыбчивая, румяная женщина, которая впустив меня на порог, защебетала.

– Варвара Андреевна, проходите. Чемодан пока оставляйте тут, и бегите к ребенку, он уже проснулся, а у меня молоко на плите для каши сейчас убежит.

И она упорхнула, оставив меня одну с открытым от неожиданности ртом.

Вот это да!

Ладно, пойду посмотрю, что там с малышом.

Я примерно запомнила в какую сторону мне стоит идти, но прежде, заглянула в уборную, быстро сполоснув руки.

Дорогу в детскую мне подсказывал сам малыш, с утра распевая какую-то, только ему понятную песню. Приоткрыв дверь, заметила, как пузатый карапуз сидит на коврике и увлеченно рассматривает бизиборд в виде домика. Маленькие ручки тянутся к ниточкам, нажимают на кнопки, крутят колесики. И столько счастья в глазах!

Тепло тут же разлилось в груди, при виде этого чудесного малыша. Но меня неприятно поразило другое. Ребенок был в комнате совсем один. Ни мамы, ни папы… вообще никого рядом.

Это может быть опасно.

Я тихонечко кашлянула, давая понять мальчишке, что он не один, и чтобы не испугать его своим резким появлением. Игнат повернулся на звук, и я была просто сражена. Яркие, голубые глазки внимательно смотрели на меня, и малыш даже склонил голову на бок, словно изучая новое для него лицо.

– Привет! – я улыбалась, и говорила приветливым, не громким голосом. Но это Игнату явно не понравилось, потому что, он тут же сдвинул брови, скривил губы и разразился плачем.

Ну вот!

Все мои педагогические знания – коту под хвост!

– Малыш, ты чего? Не бойся. Давай знакомиться? – сквозь плачь мальчишки я пыталась продолжать спокойное общение, не распыляясь и не акцентируя его внимание на истерике. – Меня зовут Варя. Смотри, что я тебе принесла.

У меня был козырь! Вчера, после собеседования, я зашла в детский магазин и купила небольшую игрушку. Музыкальная собака, при нажатии на которую, играли различные детские песенки, подкупила меня своим ярким, желтым цветом и добрыми глазами. Я конечно же, предполагала, что знакомство с новым человеком будет стрессом для малыша, поэтому, стоило подготовить что-то, что могло бы отвлечь его хотя бы на первое время, слегка стерев тревогу от появления незнакомца.

Так и произошло. Завидев новую игрушку, Игнат тут же прекратил плакать и с интересом в глазах, потянулся к собачке. Я разговаривала с ним, пока он рассматривал новую игрушку, подражала лаю собак, и уже через пару минут мы оба распластались на ковре и увлеченно изучали музыкального пса.

– Ребята, завтрак готов. – раздался тихонько голос от двери. Я заметила улыбчивую женщину, имя которой так и не удосужилась спросить.

Оторвать сейчас Игната от нового увлечения было невозможно, поэтому собака отправилась на кухню вместе с нами. Мальчишка припрясывал от радости и глаза его горели восхищением. Как же все-таки мало нужно ребенку для счастья.

Кухня мне понравилась! Огромное светлое пространство, залитое утренним солнцем, показалось мне каким-то волшебным местом. Белый кухонный гарнитур, круглый стол, современная техника, небольшой телевизор на стене и ароматы, от которых буквально сразу же потекли слюнки.

– Варвара Андреевна, располагайтесь. Вот здесь каша овсяная на молочке. Я уж не знаю, какое меню вы для малыша составите, но я кормила его так, как и своих деток тридцать лет назад. Но я в курсе, что уже столько новомодных течений есть, что и молоко нельзя детям и воду, и… Вообщем, вы мне сегодня составьте пожалуйста меню на несколько дней вперед хотя бы.

– Конечно! А подскажите пожалуйста, как вас зовут? А то вы мое имя знаете, а я ваше, нет.

– Ох, простите! А я замоталась и не представилась даже! Ольга Ивановна меня зовут! Я работаю и кухаркой, и горничной и… словом, на хозяйстве!

Эта удивительная женщина излучала какую-то невероятную энергию, от чего хотелось только улыбаться и не думать ни о чем.

– Ольга Ивановна, прошу вас, зовите меня просто Варя. Как-то мне неудобно, чтобы взрослая женщина ко мне обращалась так официально. – попросила я.

– Хорошо, Варя.

У малыша был свой столик, в который я усадила его и пододвинув чашку с кашей и маленькой ложечкой, села напротив приготовившись покормить, но этот малец выхватил ложку из моих рук и принялся сам загребать аппетитную кашу. Перемазался весь!

А я сидела и не могла оторвать от него своих глаз.

Первый день пролетел незаметно! Ольга Ивановна показала мне комнату, которая должна была стать теперь уже моей и располагалась рядом с детской, а также, провела небольшую экскурсию по квартире.

Моя личная спальня мне очень понравилась! Выполненная в светлых тонах, она была небольшой, но укомплектованной всем необходимым. Мягкая односпальная кровать, просторный шкаф в углу, окно с замечательным видом на город с двадцатого этажа, и уютное кресло с пуфиком. А большего, мне собственно и не надо.

Во время дневного сна Игната, я решила разузнать о семье, с которой теперь буду жить, побольше информации, и конечно же, за этим пришла именно к Ольге Ивановне. Меня очень беспокоили многие моменты, касающиеся ребенка и его родителей, и поэтому, чем больше я буду знать, тем лучше будет проходить моя работа и я смогу понять, на что обратить чуть больше внимания во время общения с ребенком.

Во-первых, мне показалось странным, что рано утром ребенок был совсем один в своей комнате. Ни мамы, ни папы не было рядом. Собственно, в доме была только домработница. А где же родители? Где та любовь, которая ребенок должен чувствовать от самых близких ему людей?

Во-вторых, сама детская мне не понравилась. Слишком темная, слишком холодная и совершенно не подходит для такого малыша.

В-третьих… мне показалось странным, что никто не познакомил меня с мальчишкой, не дал указаний по его питанию, распорядку дня. Словно Игнат был сам по себе. Самостоятельной единицей, для которого просто нашли надсмотрщика.

– Ой, Варя, рассказывать-то, собственно, и нечего. – пожала плечами домработница, но я заметила, как загорелись ее глаза, в предвкушении сплетен. Мы сидели за столом и пили горячий чай с ароматными булочками, которые напекла эта старательная женщина. – Егор Дмитриевич работает много. Большой начальник. Бывают дни, когда я его и неделю не вижу. Уходит еще до моего прихода, а возвращается очень поздно. Утром только посуду грязную на столе нахожу, это значит был он дома.

– А чем занимается Егор Дмитриевич? – уточнила на всякий случай, чтобы потом неожиданностей не было.

– Так ты чего, не в курсе что ли? – подивилась женщина.

– Нет.

– О, девочка моя, ты откуда это такая? Ну да, это я уже к хозяйскому кругу привыкла, а ты видимо нет. Холдинг “Техстрой” знаешь?

Помотала головой, потому что, действительно была очень далека от бизнеса и всего, что с этим связано.

– Хм, ну как говорит мой старший сын, Гугл тебе в помощь. – хохотнула женщина. – В общем, директор он там. Ужасно занятой человек.

– Хорошо, а мама? – этот вопрос беспокоил меня больше всего. Мама, это самый важный человек для такого крохи. Это оплот, который держит его на плаву, дает силу и энергию, развивает и учит малыша, знакомит его с миром. Мама, это просто запах – самый неповторимый, родной, близкий. Только аромат мамы успокаивает и дарит чувство защищенности.

– Мама… маму я сама толком не знаю. – выдала Ольга Ивановна печально вздохнув и опустив взгляд, принялась крутить в руках кружку.

Ого!

– Как так, не знаете? – удивилась я. Вот это семейка! – Она не живет здесь?

– Нет. – покачала головой домработница. – Все равно, рано или поздно ты узнаешь, поэтому скажу сразу. Игнат появился у нас неделю назад.

Да уж!

Я неверяще уставилась на свою собеседницу, пытаясь переварить информацию. Как же так? Но тогда, это объясняет такую не уютную детскую комнату. Да и в принципе, вся квартира была лишена детских вещей, которые обязательно должны были бы появиться, если мальчишка жил бы здесь с рождения.

– Да, ровно неделю назад Егор Дмитриевич приехал вечером с малышом, а еще днем успели доставить кроватку и немного игрушек. Мне пришлось остаться и всю неделю, я тут буквально жила, пока Марина Леонидовна искала няню. Так что, кто мама ребенка и где она, я не знаю.

Вот это я попала! Что это за семейство странное.

– Ольга Ивановна, а Егор Дмитриевич оставлял какие-то особые указания? Вчера Марина Леонидовна отправила мне на почту кое-какую информацию, но ее совсем недостаточно, чтобы можно было составить картину по уходу за Игнатом. Например, во сколько обычно он укладывается спать, есть ли какая-либо аллергия. Это очень важно для меня.

Ольга Ивановна лишь покачала головой.

– Какая же ты умничка, про такие мелочи помнишь! Вот появятся у тебя свои детки, и достанется им такая заботливая мама.

А я почувствовала боль в груди от таких слов. Пришлось опустить голову, чтобы эта добрая женщина не заметила слезы, которые грозили обрушиться на стол.

– Мне никто не сообщал такую информацию, Варя. – похоже не заметив мою реакцию, Ольга Ивановна продолжала говорить. – Но когда я оставалась с Игнатом, делала все по памяти, так же, как и со своими мальчишками.

– Ольга Ивановна, а Егор Дмитриевич во сколько возвращается с работы?

– А почем мне знать? Я в пять часов вечера ухожу, и за хозяином не слежу.

Вот интересно, если у меня возникнут вопросы, к кому мне нужно обращаться: к Марине Леонидовне, или к самому Егору Дмитриевичу?

Столько вопросов, столько загадок, и я пока только узнала самую маленькую верхушку айсберга, на котором сейчас и плыву.

Глава 5

– Сегодня Егор Дмитриевич из командировки возвращается, должен пораньше приехать. – Ольга Ивановна суетилась, помешивая борщ, который томился на плите. – Как раз и познакомитесь.

О, да!

Я уже три дня жила и работала в этом доме, и честно сказать, у меня накопилось очень много вопросов и претензий к “папе” Игната.

В самый первый вечер, когда Ольга Ивановна ушла, и мы остались с малышом вдвоем, мне было очень неловко. И хотя домработница полностью сориентировала меня по квартире, выдала запасную связку ключей, оставила свой номер телефона на всякий случай, я все равно чего-то боялось.

Почему-то, была уверена, что Марина Леонидовна обязательно меня лично проинструктирует, но на мое сообщение в мессенджере, она ответила, что находится вместе с Егором Дмитриевичем в другом городе в рабочей командировке, поэтому сейчас ей точно не до меня. Из тех инструкций, что она отправила по электронной почте сразу после собеседования, я могла выделить лишь очень скупую информацию о номерах телефонов, по которым нужно обращаться в случае форс-мажорных обстоятельств. Ничего о ребенке.

Уффф, что же это за странности? Словно ребенок здесь никому не нужен…

С Игнатом мы быстро подружились. Он оказался очень активным мальчиком, который только научился ходить и теперь с особым интересом познавал мир уже на своих ножках. Конечно, я боялась. Сказать, сделать что-то не то. И чувство огромной ответственности порой давило на меня, застилая разум.

С того самого момента, когда я осознала, что ХОЧУ быть рядом с этим сладким мальчиком, мир изменился. Всего один взгляд на спящего ребенка, всего одно мгновение, но оно перевернуло все. Захотелось жить. Захотелось что-то делать, а не сидеть на месте в четырех стенах и жалеть себя и свою неудавшуюся жизнь. Захотелось встряхнуться. Почувствовать себя живой. Да, не полноценной, но живой. Потому что, кроме деторождения, у меня было все, чтобы встречать каждый день с улыбкой.

Выходить из норки, высовывать голову из своего панциря не просто. И это не дело одного дня. Это сложный процесс, требующий времени. Но Игнат стал стимулом, чтобы зашевелиться. Я его фактически не знала, но по старой памяти, все еще пыталась видеть знаки судьбы. Все сложилось воедино.

Больше всего меня удивило то, что малыш не упоминал маму. Он пока произносил еле понятные слоги, сочетания из разных букв, но самые простые, впрочем, соответствующие его возрасту. Однако, совсем не чувствовалось, что у него есть привязанность к какому-то одному человеку. И это тоже очень настораживало меня.

Кем бы ни была его мать, ребенок все равно обычно тянется к маме, скучает, капризничает и зовет ее. Но Игнат не делал этого. Словом, я была озадачена.

В наш первый совместный вечер, я постаралась создать атмосферу доверия между нами. Включила колыбельную, мы весело искупались в огромной ванне с воздушной пеной, переоделись в пижамку и я попыталась уложить его спать. Успешно! И от этого стало так тепло на душе! Какая-то неземная радость и восторг овладели мной.

Это был мой первый опыт ухода за ребенком. Я все делала от души, но ориентировалась на какие-то внутренние чувства или интуицию. И было особенно приятно, что у меня получалось.

На следующий день, я категорично заявила Ольге Ивановне, что необходимо поменять ковер и шторы в детской. В моей комнате преобладали более светлые тона и мы вдвоем, с быстро согласившейся со мной женщиной, поменяли местами шторы и ковер. От этого в детской стало уютнее, светлее, и сразу изменилась атмосфера.

А еще мы разбросали игрушки по всему дому. Теперь они были в гостиной, на кухне, по коридорам. Ольга Ивановна лишь улыбалась, и я видела, что легкий беспорядок ее ничуть не смущал. Она лишь сообщила, что по вечерам лучше все убирать в детскую, так как Егор Дмитриевич не любит, когда вещи лежат не на своих местах.

А я лишь пожала плечами. Потому что, в доме ребенок. И этим все сказано. Какой может быть порядок и чистота, когда такой егоза носится из комнаты в комнату, с диким восторгом в глазах? Правильно, никакого.

Я не собиралась “бояться” что-то менять, чтобы Игнату было комфортно. Потому что, он зажигал этот дом каким-то чудесным светом.

Третий день стал переломным. Начались капризы, перепады настроения, и Игнат задавал мне жару целый день, уснув в итоге лишь в десятом часу вечера. Эмоционально и физически я была измотана, и хотелось только одного – принять ванну и забыться сладким сном. Кстати, к моему большому счастью, Игнат ночью просыпался не часто, один-два раза, немного похныкивал, но успокаивался у меня на руках, и сладко засыпал.

Набрав не горячую ванну воды, сдобрив ее ароматной пеной, и включив видеоняню, позвонила своей закадычной подруге, чтобы поделиться эмоциями о первых рабочих днях.

– Варя, как же здорово, что ты позвонила. – неуемная энергия Лизы меня буквально “заряжала”, возвращая хорошее настроение и убирая усталость. – Ну, что? Как дела?

– Хорошо все, Лизочка. Я даже не ожидала, что мне понравится! – я говорила искренне.

– О, да я слышу у тебя совсем другой голос! – возликовала подруга. – Тебе действительно все нравится?

– Да. Ты представляешь, Игнат такой сообразительный! Мы целый день игрались с ним сегодня, правда у него так мало книжек, но я сегодня решу этот вопрос с его отцом. Нужно очень много всего докупить для малыша, чтобы он хорошо развивался. А завтра планирую сходить погулять в нашем дворе. Здесь такой дом и территория у него – просто закачаешься!

– Ой, Варька, стой! Ты ли это сейчас со мной разговариваешь? В тебе столько энергии!

Я рассмеялась. Но было приятно это услышать.

– Я, точно я. Лиза, этот ребенок очень меня изменил. Всего-то ничего прошло времени, но я чувствую себя по-другому.

– Я рада, Варенька, очень рада. А ты не устаешь? Как твое здоровье?

– Все отлично. Пока никаких проблем не было. За домом следит домработница, на мне только ребенок, поэтому усталости не так много.

– А родители его как к тебе относятся? Кстати, ты упомянула выше про папу. А ты что, не с мамой ребенка общаешься? – подивилась Лиза.

– Вообще-то, я разговаривала только с помощницей отца Игната. Она проводила у меня собеседование. И мамы у ребенка нет. Точнее есть, но никто про нее ничего не знает. Да и отца я не видела еще ни разу. Оказывается в тот день, когда я сюда пришла в первый раз на встречу, вечером они с помощницей улетели в командировку, и вот только сейчас возвращаются. Правда уже десять вечера, а его все нет, так что, видимо и сегодня я его не увижу.

– Ого! Во это да!

– Да, Лиз. И я заметила, что Игнат совсем не скучает по маме, у него нет ассоциативных привязанностей. И отец… меня прям это убивает, но его отец даже ни разу не позвонил, вот хотя бы Ольге Ивановне, и не спросил про малыша.

– Ужас какой! – кажется, Лиза была поражена не меньше меня. – Слушай, что-то уже совсем не радостно это все звучит.

– Да, Лизонька. Но я очень счастлива, что послушалась тебя. Знаешь, жизнь теперь совсем другая стала. – я говорила то, что чувствовала, и действительно, была благодарна своей подруге.

– Варенька, самое главное, чтобы тебе было хорошо!

Мы еще немного поболтали о новостях в школе, Лиза пересказывала шуточки и смешные истории с уроков, и наконец, наговорившись, я закончила принимать водные процедуры.