Злодейка

– Знаю, – обрадовался белобрысый.

До утра мы бодро шествовали навстречу неугомонным огням города, но так и не пришли. Желудки сводило от голода, ноги подкашивались.

– Есть хочу, Манька.

– В лесу есть ягоды, пошли пособираем.

Но сочными плодами природы сыт не будешь, душа требовала плоти.

– Деревни тут есть?

– Помню Саранчаевку недалеко отсюда.

– Веди.

Саранчаевка больше походила на маленький городок: двухэтажные каменные домишки, купцы в арендованных помещениях и не одна корчма, а целых две! Выбрали мы «Громыхающую молнию Праотца». Пришлось потратить целую золотушку на ночлег и трехразовую пищу на полтора человека.

– Ты правда ничего не помнишь? – спросил перед сном у меня Пётка.

– Правда.

– Мне учительница в школе говорила, что нужно вернуться на то место, где ты все забыл, и тогда – вспомнишь.

– Не можем мы вернуться, Пётка. Столько прошли уже.

– Можно еще написать письмо.

– Какое еще письмо?

– Родителям. Чтобы все стало хорошо.

– У меня и так все хорошо, – раздраженно ответила я.

– Не похоже, – Пётка отвернулся и прихрапнул.

Глава 5. Марс

– И двинулись они вдвоем в ночь, – пропел Пётка.

– Не нагнетай. Нужно раздобыть монет. Такими темпами мы потратим все, что у меня есть, – мы прикупили еды и воды в дорогу. И ботинки мне.

– Где ты добыла денег?

– Украла.

– Потрясающе! – восхитился Петро. – Научишь?

– Тут хватка нужна, а не умение.

– Хочу хватку!

– Далеко еще до города?

– Дня два пути, – устало ответил Пётка, потому как в дороге мы уже сутки находились. Спали днем, шли в сумерках и ночью, а то без движения холодно под луной.

– Я тут думала о твоих словах. Хочу письмо написать родителям. Но я даже не знаю, есть ли они у меня.

– Не переживай, сейчас ты и так одна. А когда узнаешь, что родители у тебя есть и ищут тебя, будешь счастливей всех на свете.

– Что-то ты приуныл, Пётка. Куда твои родители настоящие подевались?

– Мамка сказала, что мать померла при родах, а отец сгинул от болезни. Она меня к себе и забрала.

– С какой такой радости?

– Жалко стало меня. Как и тебе меня.

Я фыркнула.

– Не жалко мне тебя вовсе. Ты просто пристал ко мне как банный лист к… С тобой нескучно хоть.

– Правда не жалко?

– Клянусь, иначе лысой стать мне второй раз.

Пётка довольно повеселел. Кстати говоря, начали расти у меня ресницы, брови и ногти. А на голове появились жесткие медные волоски, видимо, будут виться, потому как лысина покрылась тонким слоем валенка.

Так мы и шли до самого утра, болтая о всяких мелочах. Конечно, Пётка больше разговаривал, рассказывал о своей жизни, а я лишь задавала вопросы.

А утром нас нагнал Марс верхом на коне. И взял же где-то на него денег.

– Стой, коза!

Пётка, как король со скипетром и державой, вооружился палкой и камнем.

Марс все кружил и кружил перед нами.

– Да остановись ты уже, – не вытерпела я.

– Отдавай деньги, которые ты украла!

– Нет их у меня, – я пожала плечами. – Потратила.

– Ты украла у своего!

– Не украла, а…

– Одолжила? – вознадеялся Марс.

– Нет, что ты. Я проявила благородство. Ты-то, ослепленный жадностью, мог и забыть про помощь нуждающимся соратникам.

Марс смутился.

– И, что же, зря я гнался за тобой?

– Получается, так. Но не стоит расстраиваться, ты можешь еще дать нам денег. Погляди, мы голодны, устали и нам холодно.

Пётка согласно закивал.

– А это кто? – как будто до это не замечал мальчишку, спросил Марс.

– Ученик мой. С пути сбился, а ему показываю, и рассказываю, кто истинный бог.

Пётка хотел что-то сказать, но я злобно стрельнула в него взглядом.

– Куда направляетесь?

– В город, нам нужны деньги.

– И выяснить, кто она такая, – добавил Пётка, хотя его никто не спрашивал.

– Это как понимать? – совсем озадачился Марс.

Я приняла сложное для себя решение. Конь, деньги и потенциальная мужская защита сыграли свою роль. Все рассказала я Марсу. Да вложила в свои слова столько горести, даже слезу пустила. Сжалился над нами глупенький красавчик да и решил сопроводить нас в город. Помочь с работой и обустроиться на первое время.

– Откуда конь-то у тебя?

– Я-то вот одолжил. У праотцовщиков.

– Ладно, компаньоны, выше нос, идем на город!

Глава 6. Письмо родителям

– Сколько денег у тебя, Марсушка? – елейно спросила я на второй день путешествия нашего трио.

– Немного, – лаконично ответил мужчина.

– Придумал уже что-нибудь?

Марс неохотно кивнул.

– Ну так посвяти.

– Снимем комнату, поживете там до поры до времени, ты тут же на работу устроишься! Пётку грамоте обучать отправим, я на заработки уеду. Буду приезжать иногда. Потом поженимся, пацана усыновим и будем жить-поживать и своих детишек народим.

– О как лихо! Моего согласия ты, конечно, не спросишь?

– Нет. Решил я все уже.

– Так, Пётка, ты со мной?

Я развернулась и пошла в обратную сторону. Пусть подумает над своими словами, наглец. Замуж он меня взять собрался. Кто б его просил еще.

– С тобой, с тобой, – парнишка поспешил за мной.

– Стойте, вы куда? Я же придумал все уже!

– Без тебя обойдемся. Если твоя помощь стоит замужества, то не нужен ты мне. Нам.

– Ладно-ладно, погорячился я, Манька.

Я остановилась.

– Помогу вам первое время, но потом… Коли замуж за меня не пойдешь, то сама выкручивайся.

– Идет, – согласилась я. Хотя даже представить не могла, что будет ждать меня дальше.

До города шли в напряженном молчании. По пути все чаще встречались путники и странствующие купцы. Пётке Марс купил петуха на палочке. На свою сторону переманить решил? Наконец, мы вышли к базарной площади, видимо, в разгар какого-то праздника. На улицах развлекали людей скоморохи и шуты. Тут же напевались хоровые песни, пахло медом и кукурузой.

– Погуляйте пока здесь, – Марс протянул мне десять медяков. – Я скоро вернусь.

– Ну что, Пётка, растратим все до последней монеты?

Пацан радостно закивал.

– Шучу, – я выглянула за спину мальчонки. Марс скрылся в неизвестном направлении. – Какие развлечения? Денег навалом?

– Ну Манька.

– Тебе купили леденец?

Пётка кивнул.

– Вот и радуйся.

– Ну Манька.

– Да что ты заладил, Манька, Манька.

– Ну Манька.

– Прекращай, иначе уйду и оставлю тебя здесь.

– Ну дай хоть силу измеряю свою. Молотом стукну, там может и приз какой дадут.

– Серьезно? Пётка сил у тебя… Разве что больше чем у одуванчика.

Ну вот, надулся, как помидор.

– Хорошо, – сдалась я. – Вот тебе пять медяков. Но! Купи мне перо и пергамент. И чернила. Остальное можешь потратить.

Пётка на крыльях счастья схватил деньги и понесся в неизвестном направлении. Почему-то не жалко мне эти монеты. Может, потому что не мной они заработаны, а, может, потому что на веселье потрачены.

– Манька! – бежал ко мне счастливый Пётка спустя где-то час, размахивая пергаментом и соломенным зайцем. – Представляешь, что я сделал?!

– Выиграл солому?

– Я украл тебе пергамент, чернила и перо!

– Зачем? Я же купить велела.

– Ну так чтоб молотом ударить, нужно пять медяков. А твой заказ обошелся бы в три.

– Красть – нехорошо, Пётка!

– Но ты же сама говорила, что у Марса денежки-то умыкнула.

– Вот балбес, – я отвесила подзатыльник.

– Нельзя красть без нужды! Я могла с голоду умереть, поэтому и украла. А без чернил ты помер бы?

– Нет, – Пётка виновато склонил голову.

– Давай сюда, – я забрала краденное. – Вот тебе три медяка, иди и верни.

– Неловко же, Манька. Это придется в краже сознаться.

– Что поделать.

– Не пойду, – заупрямился пацан.

– А ну пошли, – я схватила его за ухо. – Я якшаться с преступниками не собираюсь. Веди.

От шеи до оттопыренных ушей Пётка покраснел, как свекла. Белобрысые волосы добавляли яркости всем оттенкам от алого до бордового. Когда мы добрались до прилавка с письменными принадлежностями, Пётка перестал сопротивляться. Я выпустила ухо. Доброго вида старушка вопросительно посмотрела на нас.

– Говори, – велела я Пётке.

– Тетенька, – начал малой, – я ук… ук… украл у вас это.

Бабушка продолжала внимательно слушать.

– Простите. Это ваше, – он протянул три медяка.

– Верную науку дала тебе мама, – спокойно промолвила старушка, забирая монетки. – Это хороший урок для тебя. Не буду сдавать тебя страже. Ступай.

– Все, не дуйся давай, – я толкнула пацана бедром, когда мы возвращались обратно.

Пётка все еще бордовый от стыда и злости плелся рядом со мной.

– Пошли поищем мне сумчонку какую-нибудь.

– Пошли, – буркнул Пётка.

Марс вернулся, когда уже стемнело.

– Еле нашел комнату в многожилищном доме. Денег хватило только на неделю. Так что советую тебе как можно скорее найти работу.

Он проводил нас чуть ли не на окраину города, встретила нас хозяйка:

– Доброй ночи, господа. Ваша комната на третьем этаже. Две кровати, шкаф стол и табуретка в вашем распоряжении на неделю. Захотите продлевать на тот же срок, с вас семь золотых.

Третий этаж оказался чердаком. Скудненькая мебель и явно давно не чищенные матрасы. Ну да ладно. Для меня бесплатно – и хорошо.

– Ты ночевать не собираешься? – спросила я у Марса.

– Собираюсь, – с вызовом ответил мужчина. – И на полу спать не стану.

Я пожала плечами. Придется спать рядом с Пёткой. Даже при всем желании Марса на одной маленькой кровати мы бы не уместились. Я зажгла свечу. Марс и Пётка разошлись по кроватям, предоставив мне выбор с кем из них спать.

Я же ложиться пока не собиралась. Мне хотелось опробовать пёткин способ с письмом. Я макнула перо в чернильницу и занесла над пергаментом. Сочная иссиня-черная капля упала с кончика и плавно растеклась, впитываясь в лист. Начать оказалось сложнее, чем я думала. Что писать? Как обращаться?

«Дорогие маменька и папенька, мать и отец, родители!

У меня все хорошо. Есть руки, ноги, голова. Но нет ногтей. Они куда-то подевались. По-моему, я тоже куда-то подевалась. Я не знаю, где я. Я даже не скучаю по дому, потому что не помню, как я там жила.

У меня появился маленький друг. Зовут Пётка. Нет, это не собака. Хотя похож. У нас совсем нет денег, вышлите немного золотых нам на проживание. Еще тут мужик один меня замуж позвал, а я не хочу. Но вдруг силой возьмет? Вы приготовили мне приданное?

Я, наверное, вас очень люблю. До свидания.

С уважением, Енина.»

Я с завитушкой наотмашь вывела последнюю букву. Не помогает письмо. Еле-еле придумала его! И ничегошеньки не вспомнила. Выбрасывать не стала. Потому как вон оно какое красиво написанное, столько трудилась над ним. Еще и выкидывать. Оставила на столе сохнуть.

Марс храпел, вызывая землетрясение на нашем чердаке, а уставший за день Пётка спал без задних ног. Я бесцеремонно спихнула его с кровати. Он с грохотом рухнул, но, слава моим богам, не проснулся. Думала, усну быстренько. Но храп просто разрывал уши, проникал в голову и взрывался там своими выбешивающими звуками.

Что я только не делала с Марсом. Щекотала нос пером – он отмахнулся как от мухи и продолжил тарахтеть. Щипнула его, очень больно – чуть затрещину не получила. Хлопала, щелкала пальцами, свистела – хоть бы хны! Знай себе, нахрапывает. Со злости как взяла – и столкнула его с кровати.

Огромной сарделиной он шлепнулся на пол. Пробубнил что-то в полудреме и дальше спать. Храпеть перестал. Вот, красота! И кроватей теперь – выбирай, не хочу. Я улеглась на ту, где спал Пётка. Не прошло и мгновенья, как я заснула.

– Манька, Манька! – возбужденно орал Петро. – Вставай, Манька! Письмо-то помогло!

– Пётка, отстань от меня, а, – я даже глаз не разлепила.

– Ну, Манька! Я знаю, как тебя на самом деле зовут!

А вот это уже интригует. Я приоткрыла правое веко.

– Вот смотри, – Пётка сунул мне в глаз мое полуночное письмо. – Видишь?

– Ну что, что там такое?

– Подпись, Манька. Ты подписалась Ениной! Я же говорил, поможет! – Пётка закружил с моим письмом по комнате, приплясывая. Он радовался, что получилось мне помочь.

Я бы тоже хотела веселиться, но моя голова чуть не лопнула от наплыва воспоминаний. Сотни разных голосов враз звали меня по имени. Енина.

Глава 7. Академия Магии

– Енина!

Я притворяюсь, будто бы сплю, чтобы мама пришла и поцеловала меня в веснушчатый нос. Так она и сделала.

– Вставай, егоза, – мама засмеялась. Моя сестра-близнец Анине со скучающим видом уже ждала меня к завтраку. Для нас обеих сегодня самый лучший день! Мы едем поступать в магическую академию. Анька, как всегда, переживала. А я вот не волновалась. Я знала, чего хочу, знала, что умею. Что с того, что мне двенадцать лет!

Магию я чувствовала с тех пор, как научилась ходить. Ведь она цвела повсюду. В каждом человеке, в жучках, в воде, в деревьях. Больше всего я любила, конечно, огонь. И сама на него же походила. Пышные красно-рыжие завитушки, на моей голове, казалось, жили иногда отдельной от меня жизнью. Но непременно следовали за мной.

Пока училась самостоятельно управляться с огнем, сожгла курятник (ух какой вечером был пир на весь мир, пока я стояла в углу), два сарая (в тот день еще и две ягодицы полыхали от ремня) и теплицу в огороде.

У Аньки, видимо, в противовес мне, тоже раскрылись магические способности. Пожары, устроенные мной, вмиг затихали, стоило ей взмахнуть рукой и вызвать самое лучшее средство для пожаротушения – воду. Жить стало легче.

Вообще, сестру я очень любила, как и она меня. Я любила всех. Моя жизнь – прекрасный подарок, и я радовалась каждому дню. А сегодня – лучший день.

– Гляжусь в тебя, как в зеркало, – я подмигнула Аньке, чтобы она хоть чуть-чуть расслабилась. Та улыбнулась мне в ответ, и я огненным вихрем унеслась собираться.

Академия находилась на острове Гвинск и состояла из семи зданий – семи школ со своим направлением магии.

Чернокупольный собор, не сложно догадаться, для приверженцев черной магии. Да-да, она разрешена. И изучают ее якобы для борьбы со злом. Чернокнижники подписывают в конце учебы договоры, что использовать магию будут только в благих целях. Ага, как же!

Напротив выстроили храм из молочного мрамора – школа белой магии. Бабочки, цветочки, радуга, красота.

Остальные пять, как я поняла, для материальной, лечебной, стихийной, пророческой и некромантской школ. По их виду сложно определить, к какому именно направлению они принадлежат.

Мама держала нас с Ане за руки, пока мы стояли в очереди на вход. Время текло как самогон из папиного аппарата. От нетерпения я то и дело вспыхивала, как дым от свечи, обжигая маме руку. Ане легче переживала томительное ожидание.

– Имя, – сказала уставшая тетенька, когда наша очередь, наконец, подошла.

– Енина! – выпалила я.

– Анине, – спокойно сообщила сестра.

Тетка оглядела нас.

– Школа?

– Стихийная. Мы обе!

– Факультет?

– Огненной магии, – растекалась я от счастья.

– Водной, – ответила Ане.

– Вступительные экзамены на огонь завтра в девять, вода в двенадцать. Удачи! – тетка шлепнула ладонью по пергаментам с нашими именами и временем экзаменов. Под рукой проявилась настоящая волшебная печать!

Как я дожила до следующего дня, одному Солнцу Небесному известно. На экзамен явилась вовремя и во всей красе. Меня проводили в центральный собор. До чего он хорош. В холле мягко плескалась вода в искусственном озере. На стенах потрескивали искорками факелы ручной работы. Под ними в крупных горшках цвели прекрасные растения. Анине здесь тоже понравится!

– Проходите в кабинет, – сказал сопровождающий.

– Странные двери у нас!

Сопровождающий улыбнулся. Двери и впрямь необычные. Огненные. Горят, плюются пламенем. Не хотят пускать. А я хочу зайти. И вошла. Огонь мягко потрогал меня и пропустил.

– Поздравляю с успешным прохождением первого испытания, – сказала красивая среброволосая молодая женщина, сидящая за учительским столом. За партами скучали уже несколько моих, надеюсь, будущих одногруппников. – Меня зовут профессор Мания. Я – преподаватель теоретической магии и ваш куратор на ближайшие годы обучения.

– Меня зовут абитуриентка (мама научила этому слову) Енина. Я – будущий студент Стихийной Школы, факультета Огня и ваш будущий подопечный на ближайшие годы обучения.

Профессор по-доброму рассмеялась.

– Садись, Енина. Мы ждем еще трех абитуриентов.

Я присела рядом с черноволосым парнишкой. Целое солнце внутри меня светилось счастьем.

– Фу, конопатая, – прошипел пацан.

Это мне? Это он про меня фу? Я ведь совсем не такая, мама говорила, что я – ее солнышко, а Ане – цветочек. Разве солнышко – это фу?

– Иди причешись, – докончил меня черноволосый.

Солнце внутри меня лопнуло. Кабинет, который только что приносил мне столько радости, вдруг стал тюрьмой, сжимающей и темной. Захотелось сбежать.

Вошло еще два ученика, а профессор начала говорить.

– Раз все на месте…

– Профессор, но мы ждали троих, – перебила ее симпатичная светловолосая девочка с розовыми бантами.

– Герция, запрещено перебивать преподавателя. За это ты можешь получить штрафные очки. После поступления я вам расскажу о премировании и штрафах. Отвечаю на твой вопрос: третий ученик не справился с испытанием и не смог пройти в дверь. А сейчас вы должны ответить на несколько вопросов и продемонстрировать мне свои умения. На подготовку – час. Листы с вопросами уже на столах. Время пошло.

Все ребята в классе удивленно охнули. И правда, пергамент с вопросами лежал перед каждым. Настроение потихоньку возвращалось. Я взяла перо и принялась отвечать.

Напишите свое имя: Енина.

1. Самая опасная часть пламени: красная.

2. Температура кипения воды: 100 градусов.

3. Напишите три легковоспламеняющихся предмета: курятник, теплица, сарай. Папин самогон тоже, хоть это и четвертый предмет.

4. Напишите три вещи, которые не горят: мамина сковородка, океан, камень, брошенный в огород.

5. Полезные функции огня: жарить, греть, светить.

Совсем несложные вопросы. Черноволосый гаденыш пытался даже списать у меня, но я глубоко склонилась над своими ответами, прикрывая их шевелюрой.

– Енина, ты закончила? – спросила профессор Мания.

– Ага.

– Готова сдаваться? – женщина тепло улыбнулась. Я тряхнула волосами в знак согласия.

Профессор махнула рукой и вязкая волна воздуха пронеслась по классу.

– Это заглушит наш с тобой разговор. Но я всех слышу и вижу все равно, – Мания строго осмотрела аудиторию. – Садись, давай листок.

Профессор быстро пробежалась глазами по моим почеркушкам. Дойдя до третьего вопроса смешливо прихрюкнула.

– Извини, – женщина прижала ладонь ко рту. – Ты неплохо ответила на третий вопрос. Но имелось ввиду немного другое. Курятник и вообще любое деревянное сооружения несомненно легко воспламеняются. Соответственно, дерево – это первый правильный ответ. Самогон содержит спирт и это второй правильный ответ. А что же третье, Енина?

Я призадумалась. Что же еще от моих рук превращалось в пепел? В голову ничего не пришло. Я напряженно пожала плечами.

– Пергамент, Енина.

Точно же! Я шлепнула себя по лбу. Сколько рисунков Анине я спалила по неосторожности – не счесть.

– Ты очень интересно излагаешь мысли, теоретически четвертый вопрос верен. Но хотелось бы получить ответы: вода, камень, железо. А вот пятый вполне сносно.

Профессор записала что-то у себя в пергаменте. Естественно, я решила подглядеть. Но вместо знакомых мне букв и цифр увидела странные закорючки.

– Ты научишься этому на пятом курсе, – не взглянув на меня, сообщила женщина. – Называется магическое шифрование. Теперь приступим к практике. Сожги этот пергамент, – она указала на мои ответы.

Я протянула к нему немного дрожащую ручонку.

– Нет, – профессор отодвинула его от меня. – Сожги, не прикасаясь.

– Я так не умею, – раздосадовалась я.

– Еще как умеешь, – подбодрила Мания. – Думай. Дам тебе подсказку. Мы колдуем руками, потому что там удобно концентрировать магию. Но ведь она в каждой твое частичке. Чтобы понять, что за предмет перед тобой лежит, ты трогаешь его, можешь понюхать, услышать, попробовать на вкус и посмотреть.

– Я поняла! – от радости я даже соскочила со стула. Собрав всю свою огненную мощь, я как поглядела на листок. Он тут же и вспыхнул. Пепельные снежинки мягко опустились на стол перед профессором.

– Хорошо, Енина. Завтра также в девять приходи за результатами экзамена.

– А сейчас вы мне не скажете?

– Посмотри, вас пятьдесят человек, мест на факультете всего двадцать. Я буду отбирать только самых лучших. Завтра в девять ты узнаешь, поступила или нет.

Целый день еще терпеть!

– Безобразная конопуха! – так, чтобы не слышала профессор, прошипел мне вслед черноволосый.

За что он так со мной? Покинув кабинет, я чуть не плача, побежала к Ане и папе, которые ждали меня на пятачке у входов в храмы.

– Енина, что случилось? – Анька первая заметила меня и тоже распереживалась.

– Ничего, – буркнула я. – Просто достал один.

В двенадцать Анине ушла на свой экзамен. Папа подсел ко мне ближе.

– Дочь.

– М, – хоть и грустно, я показала, что готова слушать.

– На свете есть плохие люди. Они такие, потому что им самим плохо.

– То есть им нужно сделать что-то хорошее, чтобы они стали добрее?

– Нет, что ты. Ты никому не обязана нравиться и делать что-то хорошее. Как и остальные тебе. Живи так, как тебе хочется, но не мешай при этом другим. Тебе нагрубил мальчишка? У тебя есть куча вариантов, что сделать. Все зависит от твоего отношения к этому. Не понравилось – так дай ему затрещину. Если плевать, так и пропусти мимо ушей. Если понравилось – проси еще. Тебе решать, что делать. И последнее – самое важное. Что бы ты ни делала, всегда будут последствия. Поэтому прежде думай о них, а потом действуй.

Уж больно глубоко мне в душу запали папины слова. Именно с тех пор я прослыла злодейкой.

Глава 8. Ольвин

– Конопатая! – кричал мелкий негодяй, когда я бежала к списку зачисленных. Я даже не обратила внимания на его слова, так хотелось скорее узнать результаты.

Сердце бешено колотилось. От списка из двадцати строчек кто-то счастливо отбегал, как Герция, например, а кто-то, наматывал сопли на кулак. По хорошему настроению чернявого я поняла, что в списке зачисленных он есть. Все вокруг замерло, когда я прочла пергамент раза три, точно. Я принята, принята, принята! Да еще и с самым высоким баллом в группе! Обожаю академию! Обожаю профессора Манию. А вот чернявого ненавижу.

Оторвавшись от списка, я прямиком отправилась к нему. Первый раз драться всегда страшно. Но я уж как-нибудь справлюсь. Гаденыш не ожидал, что приду к нему с войной, поэтому получил в нос, даже не успев увернуться.

– Еще хоть раз ты что-то скажешь о моей внешности, я тебе уши оторву, понял?

Произошло все очень быстро и на виду у всех. Мда, решимости набралась, а о последствиях не подумала. А они наступили сразу же. Ко мне аки разъяренная дьяволица, подскочила профессор Мания.

– Ты что устроила! Еще дня не проучилась, а уже в драку лезешь!

– Он обзывается!

– Ты должна за свои поступки отвечать. Где твои родители?

– Средь бела дня, – раскудахталась какая-то чернявая женщина. – Сына моего убивают!

Ох, понятно.

– По заслугам получил!

– Что здесь происходит? – это мой папа пришел вместе с Ане.

– Ты поступила? – поинтересовалась я у сестры. Это сейчас куда важнее. Анька кивнула.

– Отчислите ее немедленно!

– Никого не нужно отчислять, давайте разберемся.

– Я думаю, это не место разборок!

– Она испоганит безупречную репутацию школы!!

– Тихо! – закричала профессор, не вытерпев балаган. – За мной!

Папа, обняв меня и Ане за плечи, послушно пошел за профессором. Тетка схватила чернявого за руку и поволокла следом.

– Сядьте, – Мания привела нас в свой кабинет. – Сейчас я хочу послушать единственного, кто еще и слова не вымолвил, – и уставилась на чернявого.

Тот молчит-боится.

– Что, спеси поубавилось? – спровоцировала я его.

– Заткнись, конопатая, – выпалил паршивец.

– Теперь мне все ясно, – профессор поджала губы. – Первый месяц в качестве наказания после занятий вы оба будете посещать театральный магический кружок.

– Что?

Это разве наказание?

– А ваши родители должны оплатить штраф. Квитанция будет доставлена по месту проживания в ближайшее время. Если Енина вступит в драку еще раз – будет отчислена. Если с губ Ольвина я услышу еще одно плохое слово – тоже будет отчислен. А сейчас бегом к коменданту на заселение в общежитие, а то все хорошие комнаты разберут.