Экспансия. Рой

– два тепловых сигнала на борту. Перемещаются. Предпринимались попытки выйти на связь с базовой орбитальной станцией. Заблокированы, – доклад Механикуса 3237 был предельно точен и краток, – какие буду указания?

– «повесить» на луч сопровождения. НЕ отпускать до отдельного распоряжения. Пресечь любую активность на борту человеческого корабля, кроме систем жизнеобеспечения, по возможности, – краткая манера докладывать командира БЧ невольно влияла и на речь командира крейсера.

– подтверждаю, командир крейсера.

   К этому моменту, конечно же, патрульные катера космофлота уже заметили появление вблизи их планеты чужого флота. Силы планетарной обороны Империи приводились в боевую готовность «красной» степени, что означало прямое участие в войне, если возникали любые признаки боевых действий противника.

   На одном из экстренных совещаний Правительства, на котором присутствовали все министры и начальники управлений внутренней и внешней разведки Империи. Начальник разведывательного Управления Космофлота заканчивал доклад о расстановке сил в ближайшем космосе и общее состояние дел:

– …таким образом, можно сделать вывод, что силы, сосредоточенные цивилизацией Инфинита 2 на участке ближайшего пространства, примерно втрое превышают количественно и почти вчетверо по суммарной мощности технологий и вооружения все наши возможности, даже если мы переоборудуем в экстренном порядке все исследовательские и коммерческие суда, сколько-нибудь поддающиеся такой модификации. Мы не располагаем данными о живой силе, размещенной в десантных трюмах и каютах кораблей противника, но в этом факторе мы еще можем предполагать наш численный перевес на 20-25% и сильное отставание наших наземных вооружений от вражеских, что, разумеется, сводит на нет и такой незначительный численный перевес.

   Министр Планетарной обороны и его зам, по совместительству директор института военных исследований, переглянулись с понимающим выражением лиц. Никто не сомневался, что, если и когда эта передряга закончится, они немедленно подадут заявки на увеличение финансирования военных разработок и внедрения новейших технологий в действующие силы Космофлота Империи.

   Император поднял глаза от голомонитора, где докладчики выкладывали свои данные по текущей ситуации:

– это все?

– Так точно, Ваше Величество, – Начальник РУ отключил кнопку «доклад» и перешел на режим «аудитория» на своем совещательном коммуникаторе.

– говорите, генерал, – Император заметил сигнал «комментарий к докладу» на коммуникаторе, поданный Министром сил Планетарной Обороны, – и включите режим «всем».

– есть, Император. Считаю необходимым изложить два соображения. Первое: несмотря на всю, на первый взгляд, тяжесть ситуации, считаю, что единственным решением может быть только защита родной планеты и достижений нашей Империи. Второе: как практическое действие считаю необходимым провести тотальную мобилизацию всего боеспособного населения с целью увеличить численный перевес в живой силе, а также немедленно перевести на дополнительное финансирование и военный режим работы большую часть технологических исследовательских предприятий, даже если понадобится силой заставить коммерсантов передать принадлежащие им ресурсы на благо Гентора.

   В коммуникаторе послышались голоса переговаривающихся между собой участников совещания. Можно было угадать возмущенные возгласы о том, что военным только войну и подавай, что нужно выяснить кто и почему, и т.п....

– спасибо, генерал. Мы думали об этом, и, разумеется, мнение главы МПО было бы одним из решающих факторов. Кто еще желает высказаться?

   Возникла пауза в совещании. И почти в тот самый момент, когда Император уже решил возглавить принятие окончательного решения, загорелся индикатор комментариев ..главы Министерства духовного развития. Этот министр нес ответственность за наполнением, так сказать духовной сфера развития населения империи: головидение, сетевая литература, религиозные течения и основная религия, нетньюсс, спорт и многое другое, что могло помочь формировать внутренний мир человека.

– говорите, министр.

– Ваше Величество. Мое личное мнение, которое основано на наблюдениях за внешней политикой соседних, так сказать, цивилизаций…, – министр волновался. Было видно, что, несмотря на определенный опыт выступлений, наличествующий у каждого на таковых государственных должностях, прямое общение на общеимперском совещании не слишком привычное дело для него, – Я предлагаю установить контакт с цивилизацией Наутилуса.

   Шум аудитории в коммуникаторе стал совершенно явственным. И на то были причины. Хотя сама по себе религия Мегаматкрикса и предполагала развитие возможностей как всего организма и человеческого мозга в отдельности для достижения совершенства, но все же основной линией прогресса в Империи Гентора предполагалось использование научно-технического прогресса. Первое время после Великого Исхода обе вновь образованных цивилизации продолжали активный обмен достижениями. Однако вскоре этот обмен стал затихать, а после и вовсе сошел на нет из-за влияния консервативных слоев государственной политики Гентора. А когда стало известно, что в своих исследованиях представители цивилизации Наутилуса использовали и эффект контакта с некими сущностями, не имеющими прямого отношения к миру живых, то и та скупая информация, которая еще поступала со стороны последователей магического и духовного прочтения Мегамктрикса на Наутилусе, стала крайне жестко подвергаться цензуре. В Правительстве Гентора преобладали традиционные мировоззрения и идею увеличить любой контакт с «цивилизацией, предлагающей сомнительные духовные ценности», тем более со стороны ведомства наиболее активно противившегося таким контактам, восприняли негативно.

– продолжайте, Министр, – голос Императора все же выдал скрываемое удивление.

– Ваше Величество, я считаю, что при положительном исходе переговоров мы можем получить преимущества в неожиданных для предполагаемого противника сфер. Прежде всего, это может быть банальный количественный перевес. А второе – вполне возможно, что за периоды отсутствия нормального обмена информацией мы не знаем о каких-либо достижениях государства Наутилус, могущие стать значительным фактором в боевых действиях против врага.

   …Совещание продлилось еще почти час. Были приняты решения о мобилизации военнообязанного населения первой категории, модернизации двух исследовательских флотов и проведению дополнительной боевой подготовки для всех трех флотских формирований территориальных разведчиков и проведении многих других мероприятий, своевременных и не очень.

   Вместе с другими решениями по подготовке к боевым действиям было также определено установить контакт с планетой Наутилус и попытаться объединить силы против единого врага, ставшего у границ одной из человеческих космических империй.

   Пилот-разведчик территориального подразделения Космофлота Империи Барт Симарт сидел в капитанском кресле в рубке своего корабля и молча разглядывал голомониторы внешнего наблюдения. Пять последних попыток установить связь с орбитальной станцией, патрулем, службой наблюдения на планете закончились безуспешно. Попытка включить фотонные двигатели также был безрезультатной: бортовой компьютер ответил, что системы управления двигателями подавлены внешними устройствами. А двадцать две минуты назад пилот обнаружил, что корабль захвачен неким подобием посадочного или маневрового луча, который применялся наземными космодромами для направления крупных или же сильно поврежденных кораблей для посадки на платформы, и играл роль своего рода лоцмана в фарватере Земных бухт. Даже малые маневровые двигатели, применявшиеся обычно для стыковки в космосе с другими объектами, которые, как ни странно, запустились с первой попытки, хотя главные фотонные молчали, не дали изменить положение корабля ни на йоту. Луч держал крепко. Единственное, что достоверно удалось установить Барту, так это то, что луч исходил из соседствующего с ним корабля чужеземных захватчиков. Капитан и штурман человеческого корабля-разведчика не могли сделать ничего. Единственное, что оставили им незваные гости, так это нормально функционирующие системы жизнеобеспечения. И они ждали. Ждали, что произойдет дальше.

   Внезапный металлический голос в динамиках рубки заставил Иолайю вздрогнуть, а капитана – невольно потянуться к поясной кобуре с бластером.

– Подтвердите прием, капитан судна Интеллидженс Пауэр 3 Симарт Барт. – голос был металлическим, но без сомнения, содержал эмоциональную составляющую. Несмотря на кажущуюся нейтральность звуков из динамика, в них можно было легко уловить превосходство и некоторое любопытство к тем, кто сейчас их слышал.

– Капитан Симарт Барт. Подтверждаю.

– Человек! – предыдущий голос сменил еще более властный и жесткий тон, уже без намека на любопытство, – с тобой говорит командир крейсера КС54 – «Жертвенный Алтарь» Флота системы планет Инфинита. Мое имя TRWFG234232, Механизм второго поколения. Ты можешь обращаться ко мне «командир крейсера».

   Барт молча смотрел в центр монитора. Никого сейчас там не было, по всей видимости, командир чужого крейсера не считал необходимым показывать свое изображение.

– да, могу предположить, человек, тебе не хватает моего изображения на мониторе головизора. Вы никогда не научитесь истине. Нет правды в цветных картинках на экранах и мониторах, на бумаге. Истинная красота заключена в языке цифр, заменяющем любое изображение. Но пусть будет так, как Вы привыкли.

   И тут на экране появился сам командир крейсера.... Барт мысленно содрогнулся. НА экране перед ним застыло лицо… хотя нет, лицом тут уже не пахло. Серый металлический овал с тремя отверстиями на месте, где должен быть рот, напоминающими разъемы под штекеры соединения стационарного головизора с блоком ньюснетта. Сейчас один из разъемов был занят, и торчала из него трубка с каким-то ярко желтым раствором, медленно втекающим внутрь металлического овала. Черный треугольник на месте глаз выглядел как амбразура в бункере космодесантного отделения, где – то в глубине которого бежали красные огоньки – ряды каких-то цифр или знаков. Где-то в районе затылка к этой, хм…, голове, подходили многочисленные кабели и одна трубка. В моменты, когда все несколько рядов на матрице в глазах полностью покрывались бегущими строками цифр, казалось, весь овал приобретал определенно хищную и кровавую окраску, и воображение начинало услужливо дорисовывать не слишком радужные картины, случись человеку попасть в руки такого механического чудовища. И вдруг – о, игры Великого Биовитая! – откуда-то снизу и сбоку от головы командира крейсера чужаков протянулась почти человеческая рука! Она, конечно, была снабжена различными приводами и сервоусилителями, как рука киборга, выброшенного Бартом в космос, но в ней также абсолютно угадывалась форма человеческой конечности.

   Отвлекшийся на секунду Механизм заметил взгляд человека на его манипуляторе, и тут же, сдвинув что-то рядом с монитором, постарался спрятать от глаз по ту сторону связи свою руку. Что-то схожее с досадой, досадой оттого, что низшее, по его понятиям, существо увидело эту его часть, его руку, его слабое место, промелькнуло во всем облике чужого командира, атавизм, доставшийся от предков с далекой Прародины.

   Красные строки вспыхнули жестким огнем внутри металлического черепа на экране голомонитора.

– достаточно ли тебе, человек, чтобы обрести дар речи вновь?

– достаточно.

   Вдруг металлическое лицо на мониторе рванулось к нему:

– если ты еще раз забудешь назвать меня «командир крейсера», я разнесу на атомы твою жалкую телегу за 2, 5 секунды, ты, жалкое подобие Мыслящего!

– не разнесешь, командир крейсера, – лицо пилота-разведчика стало приобретать зло-язвительное выражение, – я тебе нужен, иначе ты разнес бы меня на атомы два часа назад!

  Симарт вдруг увидел, что на металле «лица» чужака практически нет ни одного малейшего следа от обработки. Материал выглядел, словно никогда не бывал ни в горниле печи для плавки, ни проходил никакой обработки. Смешно. Капитан человеческого корабля вдруг осознал, что это… это своего рода косметика..

   Огонь внутри головы Механизма погас так же быстро, как и вспыхнул. Лицо на мониторе вернулось на прежнее место.

– слушай меня, Симарт Барт. Наша цивилизация нуждается в человеческом материале для совершенствования генетического и интеллектуального фонда создания Познавшего. В течение ближайших двух лет и четырех месяцев по вашему летоисчислению, нам необходимо пополнить фонд содержимым, полученным путем реинкарнации 164 000 человек. И первая часть из них должна быть в количестве 98 000 единиц направлена к нам в течение ближайших 24 полных оборотов вашей планеты, остальные – по мере предъявления требований от меня. Терминал третий, Правитель Государства Прагматия, повелел мне, командиру «Жертвенного Алтаря», провести эту акцию. Как ты, наверное, уже догадался, мы не станем вас просить о такой мелочи для множащихся, как насекомые, существ. МЫ возьмем свое сами, даже если вы не согласитесь. Но, чтобы дать возможность вам продолжать размножаться и, если на вас снизойдет милость Познавшего, снова стать материалом для строительства Великого Познавшего. Находящийся здесь флот предназначен для более полного осознания вашими Главными Насекомыми неизбежности предстоящего.

  Через 2 часа 32 минуты мы установим прямую связь с тем, кого вы называете Императором. Ты расскажешь ему, что флот вторжения Прагматии, готовый смести все лишнее с ваших планеток, оставив только необходимое, состоит не менее чем из восьми авианосцев, способных даже без кораблей поддержки просто стряхнуть все ваши кораблики, как пыль с брони. А суммарное количество боевых роботов на десантных кораблях сопоставимо по огневой мощи с половиной вашей наземной армии.

  И не пытайся сомневаться. Просто волей и интеллектом Мыслящего, Терминала Третьего, предписано именно тебе сказать о великой цели, во имя которой 164 000 представителей вашей тупиковой ветви, вышедшей с Инфиниты 1 – незаметная песчинка. И не забудь рассказать об открытой тобой планете, человек.

   На лице Барт не дрогнул ни один мускул. Лишь при последнем упоминании о незаметной песчинке что-то неуловимо и окончательно изменилось в нем. Симарт взглянул прямо туда, где должны были быть глаза этого чужака.

– мои рецепторы подсказывают мне, что ты слишком спокоен для низшего, человек. Наверное, это к лучшему и Мыслящий не ошибся в выборе тебя. Мне не нужны твои слова сейчас, человек. Скоро тебе передадут полный текст и изображения того, о чем ты должен будешь поведать своему главному.

   Голомонитор погас.

   Сидящий в капитанском кресле в рубке корабля территориальных разведчиков от Империи людей на планете Гентор только спустя несколько мгновений осознал, что сжал подлокотники так, что побелели костяшки пальцев. Еще некоторое время ему понадобилось, чтобы осознать всю тяжесть той миссии, что выпала ему.

  В углу рубки стояла Ия. Её руки бессознательно шарили по спинке штурманского кресла, а в широко открытых глазах уже начал проскальзывать зарождающийся СТРАХ.

– Иолайя, очнись, – голос Барт вернул ее в рубку. – нам надо кое-что сделать.

– кое-что сделать? Ты в своем уме? ЧТО можно сделать против восьми авианосцев? – голос женщины чуть было не сорвался.

– Ия, возьми себя в руки. И слушай, что я скажу.

   На кораблях территориальных разведчиков были предусмотрены различные элементы конструкции, позволяющие вести анализ и наблюдения на всех этапах изучения новых планет и небесных тел вообще. Можно было запускать метеозонды, атмосферные анализаторы, замерять уровень сейсмоактивности, делать спектральный анализ атмосферы и многое другое. Для визуального изучения явлений атмосферы и поверхности планеты, в грузовом отсеке, в специальной его части, отгороженной от заваленной оборудованием и дроидами, земляными бурами и сейсмодатчиками и прочим необходимым в деле территориальной разведки хламом, перегородкой, было устроено настоящее окно. Окно не такое уж и маленькое по понятиям кораблей класса разведчиков, примерно 4 на 4 метра. Иногда в такие окна разведчиками и исследователями были обнаружены летающие формы жизни, недоступные к наблюдению с поверхности планеты. В обычном полете окно, сделанное из пластосопгласса, закрывалось створками из броневых листов, во избежание попадания малых космических тел.

   …

– курсанты! Что главное для разведчика территорий? Да не выносливость! И не только навыки пилотирования корабля в разных условиях! Нет, не научные знания.. Запомни, курсант, главное, в любой ситуации найти в своей бестолковой голове какие-то из этих самых знаний в ЛЮБОЙ ситуации, и найти именно те крохи понятий, которые в ДАННОЙ конкретной ситуации спасут тебе жизнь! Тогда, когда у тебя не будет ни одной лишней секунды на поиск информации, и где нет добренького боцмана и святого начальника курса! – в голове Барт, словно наяву, всплыла сцена из периода пребывания в учебке разведчиков. Его взвод только что завершил 18й подряд раз преодоления специализированной полосы препятствий для тренировки космодесантников и строй курсантов медленно раскачивался, пока их грудные клетки приходили к нормальному дыханию, а ноги постепенно переставали подгибаться после полученной нагрузки. Наиболее стойкие физически при словах про добренького боцмана и святого капитана второго ранга – начальника их курса даже смогли вымученно оскалиться… А «добренький» боцман продолжал экзекуцию своим непереносимо скрипучим громким голосом, от которого начинали шевелиться волосы на голове:

– Крайтон, какова удельная масса ядра водорода? – Чиф, удельная масса ядра водорода равна …, боцман, Чиф! – докладывал задыхающийся Крайтон,

– Ленски, какое расстояние пройдет звук в атмосфере планеты, аналогичной Гентору за 20 минут?

– Чиф…, я…Чиф..Боцман, Чиф......, – глаза долговязого курсанта с фамилией ЛЕнски расширились до размеров небольшого астероида, – Боцман, я.., я…

– отставить, Ленски! – на полосу препятствий марш! Норматив не ниже второй ступени! И думай, пока бежишь, Ленски, иначе пойдешь доедать кашку своей мамочки! – боцман не чувствовал жалости.

– Симарт! У тебя нет связи, есть только стандартный комплект десантника, как подашь сигнал командиру взвода на расстоянии?

– Боцман, Чиф, использую фонарик из комплекта десантника и азбуку Морзе! Чиф! – пока очередь дошла до курсанта Симарта, он уже почти пришел в себя. Голос боцмана курса сместился к левому флангу строя…

– каково расстояние до Солнца системы планет Гентор, Бродманн?..

   Ответ курсанта Барт уже не слышал.

– Ия, пройди в грузовой отсек, и жди там моей команды. Когда я скажу, откроешь створки окна визуального контроля атмосферы.

   Женщина ничего не спросила, только взглянула на капитана серьезным взглядом: ты знаешь, что делаешь, командир, и вышла в коридор между отсеками.

  Пилот повернулся к пульту управления:

– Капитан Симарт – командиру крейсера!

  Ответ пришел немедленно – видимо, за любой электромагнитной активностью на корабле-разведчике наблюдали.

– слушаем тебя, Симарт Барт, – это было первый голос, который человек услышал с крейсера вторжения.

– необходимо зарядить аккумуляторы блока аварийного жизнеобеспечения. По инструкции положено – пояснил он, постаравшись придать голосу некоторую виноватость.

– они расположены по правому борту ближе к корме судна. Прошу вас уменьшить мощность маневрового луча на .., – Барт совершил несколько манипуляций с голомонитором перед ним, – 24 с половиной процента. Мне необходимо совершить поворот на 34-65. (Прим. автора: для обозначения углов поворота в космосе, где привычные направления и системы координат теряли свою применимость, теоретики космофлота предложили на простых маневрах обозначать угол перемещения двумя цифрами: первая угол нового направления относительно предыдущего по горизонтальной оси – вторая угол вертикального направления. Положительным принималось первичное направление носа корабля)

– ждите. – Через несколько секунд пришел ответ – подготовьтесь к повороту через 30 секунд. Даем обратный отсчет на запуск маневровых двигателей: двадцать девять, двадцать восемь, двадцать семь..

   Барт повернул корабль. Теперь правая сторона кормы обратилась к Солнцу, а окно в грузовом отсеке оказалось направленным к орбитальной станции 2 Гентора. При этом флот Вторжения пришельцев оказался почти с противоположной от окна стороны.

– Иолайя, открой створки окна!

  Капитан резко развернул кресло и побежал в коридор. Влетев в отсек, он не стал бежать к окну, хотя, как обычно, вид в космос для человеческих глаз навсегда остался одним из самых великолепных зрелищ и любой, будь то новичок или старый космический волк, никогда не могли оторвать взгляд от только что открывшегося вида в открытое пространство. Вместо этого разведчик встал возле выключателя освещения в отсеке. Задумавшись на секунду, он нажал кнопку «включить освещение отсека»…

   После того памятного для истории Гентора совещания, все внутренние силы планеты были брошены на мобилизацию ресурсов и людей перед могучим противником. Все штаты орбитальных станций, флота и наземных сил были укомплектованы до состояния военного времени и проходили дополнительные тренировки для до-обучения призванных резервистов новым технологиям и навыкам.

   Орбитальная станция под номером 2, построенная на орбите Гентора ранее других (первая была серьезно модифицирована после первой сборки на орбите и не могла считаться новой – ее теперь классифицировали скорее как верфь), была самой старой и к настоящему моменту использовалась в основном для ремонта патрульных катеров и некоторых пассажирских и исследовательских моделей кораблей. К началу мобилизации на ней немедленно начались работы по укреплению наиболее изношенных узлов, ремонт маневровых двигателей (а маневровик на орбитальной станции – это Вам не шутка!), навешивание дополнительной брони, установка современных моделей орбитальных пушек и лазеров среднего класса. Штат станции также был доведен почти до полного комплекта со всем обслуживающим персоналом. Срочность действий на станции обуславливалась еще и тем, что она находилась почти напротив нацелившегося на Планету флота агрессора, и предполагалось, что она одной из первых примет на себя удар крейсеров врага. А незначительное удаление противника позволило бы ему уже через три с половиной часа полета по прямой на фотонных двигателях оказаться на расстоянии стрельбы из лазеров главного калибра, а еще через сорок минут – даже обычными ядерными торпедами. Конечно, такая дальность позволяла открыть огонь и с орбитальной станции, но эффективность более совершенного оружия на бортах кораблей флота врага предполагалась выше, чем у Космофлота Империи. Поэтому ближе к Станции 2 переместили станцию 4 с более мощным вооружением, в качестве прикрытия, а станции 2 обозначили первоочередной задачей визуальное и электронное наблюдение за перемещениями в боевом строе противника. Третья станция, не многим уступала по оснащенности Четвертой и ее тактическое положение было сохранено для обороны планеты. Первая орбитальная сместилась на обратную от флота Прагматии сторону планеты, так чтобы дать ей шанс хоть какое-то время продержаться и использовать ее ресурсы для восстановления поврежденных кораблей Боевого флота.

   Также на второй станции организовали нечто вроде ускоренных курсов для специалистов связи и наблюдения. Старшими в вахтенных сменах назначались сержанты или старшины из кадрового состава флота или сил орбитальной обороны, а в подвахтенные им отводились два-три человека из специалистов, призванных по мобилизации, и прошедших первичное ознакомление с новым оборудованием на планете.

   .... В рубке наблюдения четвертого сектора Орбитальной станции 2 дежурили трое:

  Сержант-мастер Симонович, огромный детина с лицом, покрытым оспинами, и манерой самым вкрадчивым тоном сообщать отвратительные новости, типа «два наряда вне очереди, сопляк»; резервист пятнадцатилетней давности Турлан Могарский, радиоинженер высшей квалификации и глава семейства из жены, тещи и четверых ребятишек, с небольшим брюшком; третьим нес вахту наводчик башенного станционного лазера, только что прибывший из учебного подразделения артиллеристов Ларгон Прома. Последнему Правительство Гентора в лице Императора объявило амнистию, как и многим другим заключенным, совершивших незначительные проступки вроде кражи кассы своих предприятий или бытовые преступления.

  Сержант-мастер Симонович дремал в кресле в задней части рубки. Способность заснуть таким особенным способом, когда ты слышишь все вокруг себя, чувствуешь изменение температуры или запаха, видишь седьмым чувством, где находится каждый из присутствующих – и при этом все-таки спать, вырабатывалась годами безупречной службы кадровым сержантом на разных должностях и в разных подразделениях. Могарский пытался уснуть в специально подвешенном гамаке, так как его очередь дежурить наступала через два часа. Попавший в новые условия пребывания, инженер не мог привыкнуть к несколько меньшей силе тяжести на станции, и его обычно нагруженное избыточным весом тело испытывало определенный прилив бодрости, что и мешало уснуть. Вахту нес Прома. Он все еще находился под впечатлением от произнесенных сержантом ему прямо в ухо «ласковых» слов вкрадчивым тоном о том, что думает он, сержант-мастер Симонович,с двадцатидвухлетней выслугой, о тех недоделанных салагах, которых в детстве не учили правилам поведения и которые ничего тяжелее собственного – догадайся сам чего, недоучка! – в руках не держали, а, попав на первое, второе, третье (нужное подчеркнуть) дежурство в своей салажачьей службе, сразу начинают вести себя непотребно и класть ноги на пульт связи и наблюдения. Оторопевший Прома вскочил, вытянулся во фрунт и дослушивал последние фразы, недоумевая, как спящий, по его мнению, сержант, мог узреть момент, когда он вытянул затекшие в армейских ботинках ноги на пульт. Однако размышления на эту, скорее философскую, чем практическую, тему были прерваны каким-то бормотанием, доносившимся из гамака: