Странная школа в городе дождя

Музыкальная комната, где играл Мика с друзьями, совсем не походила на тот грязный подвал с низкими потолками, куда однажды занесло девушку. Здесь было светло и чисто, и на небольшой сцене стояла ударная установка и микрофоны. Елена немного опоздала, и, когда она вошла, репетиция была в самом разгаре. Девушка тихонько села с краю у стены, с улыбкой глядя на сцену, где Мика терзал электрогитару. Изящные длинные пальцы носились по струнам с немыслимой скоростью, исполняя соло, глаза были закрыты, и Елена невольно залюбовалась его преобразившимся, одухотворенным лицом, казавшимся в этот момент почти красивым.

Закончив с гитарными риффами, Мика запел. Его сильный голос то взмывал вверх почти до фальцета, то опускался вниз, превращаясь в приятный тенор. Песня была очень мелодичная, несмотря на то, что аккомпанировал ей тяжелый рок, и, пока Елена заслушивалась звуками гитары, в голове ее сами собой складывались строчки.

Синий взгляд из-под ресниц,

Худенькие плечи.

Слоги рвутся со страниц

Музыке навстречу.

Льется голос в глубину

Сердца и сознанья,

Нарушает тишину

Граней мирозданья.

Голос острою иглой

Проникает в сердце,

Застилает пеленой:

Никуда не деться.

Струн высокий резкий звук

Ранит больно душу,

И движеньем тонких рук

Мой покой нарушен.

Всплесков горя и любви

Целых три октавы.

Пой, стенай, люби – и рви

Лавры этой славы.

– Ну как? – веселый голос выдернул ее из мечтательной задумчивости, куда увела ее мелодия. – Понравилась песня?

Мика стоял рядом, его друзья возились на сцене. Басист подтягивал струны на своей гитаре, барабанщик, согнувшись под ударной установкой, что-то поправлял. Второй гитарист просто жадно пил воду из пластиковой бутылки.

– Очень, – с восхищением проговорила Елена, поднимая глаза на юношу. – Я даже не ожидала, что тяжелая музыка может быть такой красивой. Ты очень талантливый.

Мика зарделся и немного смущенно опустил синие глаза.

– Спасибо, – сказал он. – Я вроде и сам такого же мнения, но слышать это очень приятно.

– Тебе на большой сцене надо выступать, точно, – с жаром продолжила девушка и запнулась, – а не…

– А не тучки разводить? – закончил за нее Мика, и она кивнула. – Да одно другому не мешает. Я зато здесь команду нашел, мы так хорошо сыгрались. Везде есть плюсы, надо только их замечать.

Потом ребята еще сыграли несколько песен, к великому удовольствию Елены, а дальше, не желая расходиться по спальням, вышли во двор и расположились под навесом на двойной лавочке. До отбоя оставалось еще около часа, можно было немного погулять и пообщаться. Елена, впервые оказавшись в компании мальчишек единственной девушкой, чувствовала себя на удивление свободно. Наверное, это благодаря Мике. Его присутствие и дружелюбие придавали ей смелости, да и ребята глядели на нее приветливо.

Разговор сначала крутился возле репетиции, а затем свернул на саму школу, и в конце концов друзья заговорили про ее странности.

– Никогда еще не было, чтобы после ночевок в каморке человек оставался прежним, – загадочным тоном рассказывал один из школьных музыкантов.

– А что с ними всеми случается? – Любопытные взгляды уставились на рассказчика.

– По-разному бывает, – с видом знатока продолжал парень, понижая голос. – Кто-то начинает болеть или меняться внешне. Кто-то вдруг стареет. Представляете, школьник еще, а уже волосы седые, и морщины!

– Да не может быть! – прервал его товарищ. – Как можно в такое верить?

– Ну ты же веришь в управление дождем, – парировал рассказчик. – А почему не можешь поверить, что эта комнатушка пожирает силы? Так вот, кто-то даже с ума сходит после нее.

– А почему тогда туда продолжают заселять учеников? – возмущенно спросил Мика. – Если там действительно какая-то опасность.

– Вот в этом и загадка, – протянул парень. – И все это как будто только слухи, учителя никогда не подтверждают их, словно и не было ничего. Просто однажды этот сумасшедший или постаревший ученик куда-то пропадает, а всем говорят, что он решил прекратить учебу в нашей замечательной школе. Мол, не дотягивает. Конечно, не дотягивает! Дотянешь тут, когда у тебя уже старческий маразм в семнадцать.

Елена, слушая эти россказни, больше похожие на страшилки, которыми дети пугают друг друга перед сном в лагере, сидела тем не менее с белым как полотно лицом. Ребята, похоже, не догадывались, что она сама ночует именно в такой жуткой каморке. И она безоговорочно верила безумным историям, потому что видела такие кошмарные сны, которые не мог создать ее мозг.

– Что с тобой? – вдруг участливо спросил Мика, увидев, как она побледнела. – Да не бойся ты, это же просто байки.

– Ничего, все нормально, я, по правде, немножко боюсь таких историй, да, – пробормотала девушка. Ей не хотелось признаваться, что именно она и есть та самая жертва, которую запихнули в этот ужасный закуток. Вдруг от нее шарахаться начнут? Единственным желанием сейчас было – добежать до зеркала в спальне, чтобы посмотреть, не появились ли седые волосы или морщины. А вдруг она уже начала сходить с ума, поэтому и видела с маяка радугу?

К счастью, как раз прозвучал сигнал, возвещающий отбой, и компания засобиралась в свои комнаты. Елена, зайдя в умывальню, долго и пристально вглядывалась в свое лицо, пытаясь уловить хоть малейший намек на раннее старение, но ничего не обнаружила. «Наверное, еще не подействовало», – решила она. А ведь это все может произойти с ней из-за противной Беллы, которая выгнала ее с места, заставив переехать. Решив, что в ближайшие же дни она пойдет в школьную библиотеку и попытается найти хоть какую-то информацию про каморку и маяк, девушка отправилась спать. Правда, она думала, что заснуть от страха ей теперь удастся не скоро, но тут же провалилась в вязкий сон.

* * *

То ли вечерние разговоры в компании Микиных друзей так подействовали, то ли и в самом деле страшный сон собирался вернуться именно сегодня, но, заснув, Елена снова оказалась в том самом помещении с витражными окнами. Здесь время, как и в прошлые разы, сдвинулось: стояли сумерки, утренние или вечерние. Раньше Елена не пыталась вспомнить узоры из цветного стекла, а сейчас с отвращением увидела, что свет, пробивающийся сквозь витраж, оставляет на стене коричневые, серые и грязно-болотные пятна. Какому безумцу придет в голову украшать комнату такими мрачными оттенками?

Комната снова сместилась: там, где обычно находился вход в каморку, была сплошная стена, а само помещение оказалось с противоположной стороны. Словно в том измерении, или куда там она попадала во сне, перегородки были в других местах, и лишь часть вещей оставалась на том же месте: например, кровать Елены. А может быть, только она и оставалась, являясь якорем или каким-то связующим звеном между этими двумя мирами: обычным и очень страшным.

«Вдруг это как маяк, только наоборот? – успела подумать девушка, пока липкий страх не заполнил каждую клеточку ее тела. – Там переход в светлое, а тут – в темное?»

В комнате висела кромешная тишина, казалось, что ее можно было потрогать, настолько сгустился воздух. Елену не покидало ощущение, что она находится в мертвой зоне, причем в прямом смысле этого слова. Не было жизни в слабом свете, в ватной тишине, даже воздух казался искусственным, будто все, что ее окружало, являлось муляжом или подделкой. Девушке вдруг почудилось, что вещи в комнате и даже она сама покрылись старой, затхлой пылью.

Таких неприятных ощущений в прошлые попадания она не испытывала. Что-то изменилось с тех пор, как будто место перестало скрывать свою сущность, понемногу обнажаясь и демонстрируя очень неприглядное исподнее.

Едва колыхнулся густой воздух, и Елена поняла, что в комнате она уже не одна. Кто-то снова появился, незримый для ее глаз, но прекрасно видевший сам. Девушка чувствовала пристальный колючий взгляд, исследующий ее фигуру, скользящий по лицу почти физическими прикосновениями: как будто ледяные пальцы гладили ее щеки, лоб, касались губ. Парализованная страхом, Елена не могла издать ни звука и только с ужасом ждала, когда холодная как лед рука сожмет ее горло, чтобы убить с медленным наслаждением.

Но наваждение вдруг исчезло, касания прекратились, и в дальнем углу комнаты проявилась темная высокая фигура. Елена приподняла подушку и, дрожа мелкой дрожью, села на кровати. Влажная от холодного пота ночная сорочка прилипла к спине, сердце заходилось в бешеном стуке, выпрыгивая из груди. Девушка не видела лица незнакомца, но точно знала, что он улыбается, глядя на нее.

Он пересек комнату – угрюмые коричневые и серые лучи витража лизнули его статную фигуру – и остановился возле кровати, положив руки на железную спинку. Елена, вжавшись в подушку, широко раскрытыми глазами смотрела на него. Это была не полупрозрачная темная тень, как ей почудилось вначале, а просто человек. Взрослый мужчина с необычайно красивыми чертами лица. Эта безупречная красота настолько не вписывалась в мрачную картину, окружавшую их сейчас, что вызвала новый прилив ужаса. К тому же у него были такие странные и страшные глаза… Но страх был настолько велик, что Елена лишь мельком задержала на них свой взгляд и больше не смогла смотреть ему в лицо. Но она и так его сразу запомнила, будто оно отпечаталось на сетчатке, и видела его внутренним зрением. Только без глаз.

– Это не твое место, – вдруг заговорил незнакомец, и чарующий голос змеей просочился в сознание. Больно кольнуло в сердце, потому что Елена тут же поняла, как хочет, чтобы это место было ее. А страшный человек обошел кровать и встал почти над Еленой. Он протянул руку, помогая ей подняться, и теперь девушка стояла перед ним в одной тоненькой ночной сорочке. – Не бойся, посмотри на меня.

Он взял ее вторую руку, и, не в силах противиться, Елена подняла глаза, раздираемая изнутри ужасом: сейчас она увидит эти жуткие пустые глазницы. Но его глаза были обычными, человеческими, хоть и излучали то ли ненависть, то ли страх вперемешку с презрением. Незнакомец какое-то время молчал, снова разглядывая девушку, а она как завороженная рассматривала, в свою очередь, прекрасные черты. Он был намного красивей Элайджи, а ведь еще недавно Елене казалось, что это самый красивый юноша, которого она видела в жизни. Неужели можно быть еще совершеннее?

Незнакомец вдруг скривил рот и повторил, покачав головой:

– Нет, это не твое место. Тебя не должно здесь быть. Ты обязана поменяться с ней.

Удивление промелькнуло на лице девушки. Неужели он про Беллу? Ведь изначально она должна была там спать. Это она должна была стареть, болеть, сходить с ума. Как будто в подтверждение ее мыслей, мужчина кивнул и слегка улыбнулся.

– Сделай это для меня. И тогда получишь награду. Это будет всего лишь ночь, но ты никогда не забудешь ее, и даже воспоминания о ней сделают тебя счастливой. Ты будешь этим жить, поверь мне. Просто сделай, как я сказал. Заставь ее.

Елену влекло к этому жуткому незнакомцу, и это пугало еще сильнее, чем все происходящее. Ей так хотелось подчиниться и помочь ему. Ему зачем-то нужна тут Белла. Но это же прекрасно! Она избавится от этой комнатки и страшных снов, а может быть, и от самой обидчицы, которая вскоре уже покинет их школу – старой или сумасшедшей. Мстительные мысли захлестнули девушку, когда она представила Беллу сбрендившей старухой. Что бы такое устроить, чтобы переселить ее сюда?

– Ты умная девочка, придумаешь, – с удовлетворением ответил незнакомец и, наклонив голову, едва ощутимо коснулся губами губ девушки. Это было так сладко, так маняще, что сейчас Елена готова была силком за волосы притащить Беллу в свою каморку, лишь бы получить то, что обещал ей незнакомец. Она, которая пока даже не задумывалась о подобных вещах, невинная и чистая, добрая девушка!

Человек отпустил ее руки, шагнул назад и на глазах у Елены практически растворился в воздухе. Она еще стояла, протягивая к нему руки, когда услышала грубый и взволнованный голос над ухом:

– Ты еще и лунатичка?! Да на что ж ты мне сдалась вот?!

Елена очнулась и поняла, что стоит в своей каморке и протягивает руки к стене, а сзади Кейра трясет ее за плечи, приговаривая что-то ругательное. Елена бессильно опустила руки и обернулась к угрюмой подруге.

– Нет, я не лунатичка. Я никогда не ходила во сне, – расстроенно ответила она, поджимая пальцы босых озябших ног. Перед глазами все еще стояло прекрасное лицо, но в кадр теперь назойливо лезла Кейра со своими сетованиями. – Я хочу переселиться на другое место. Я больше тут не могу.

– Я знаю, знаю, – Кейра сочувственно наморщила лоб. – Но только не вместо Беллы, только не вместо нее. Ее сюда нельзя, я уверена!

Елена, отпрянув, с удивлением уставилась на подругу. Как это не вместо Беллы? Он просил Беллу!

– Сюда, конечно, вообще никого нельзя, только ты можешь справиться, – забормотала Кейра какую-то ерунду. – Я знаю, почему, но не знаю, откуда я это знаю.

– Тогда я буду спать на полу у стенки, – прошипела Елена. – Иначе я сойду с ума!

– Ты не сойдешь, только не ты. Но если хочешь, давай попеременно спать на моей кровати. Или ляжем вместе, хоть валетом, хотя кровати здесь такие узкие, а я не самая худая в нашей спальне…

Наваждение сна немного отступило, и Елену вдруг ужаснули ее мстительные и уж тем более – развратные мысли. Ее желание никуда не делось, но теперь включился проснувшийся разум. Боже мой, она в кошмарном сне или в параллельном мире только что готова была отдаться незнакомцу, пусть и очень красивому, а вдобавок привести к нему жертву. И хотя эта жертва – ненавистная Белла, никто не заслуживает старости в семнадцати лет или сумасшествия. Но он же придет снова, она пообещала! Что же ей делать?

– Боже, да что ты там видела? На тебе лица нет, и ты горишь вся!

– Очень, очень страшный сон, – прошептала Елена. – Самый страшный в моей жизни. Нужно что-то делать, чтобы он не повторился. Ты же многое знаешь, подскажи!

Кейра сосредоточенно задумалась, но вскоре расстроенно покачала головой.

– Я пока не вижу. Оно само приходит. Хотя… – Кейра вдруг довольно усмехнулась. – Может, тебе просто заболеть и лечь в лазарет?

– А ведь это идея! – обрадовалась Елена.

Глава 11. Черная свадьба

Не только Елене снились странные и пугающие сны. Явились они и в грезы Беллы, и пусть не она спала в той каморке, куда был открыт доступ существам из потустороннего мира, все же они способны были дотянуться до нее хотя бы в сновидениях. Они могли просочиться в ее голову через царство снов, в котором объединяются все существующие реальности, сливаясь в один-единственный призрачный мир и демонстрируя чудеса, которые мы считаем лишь плодом нашего разгоряченного воображения, что выдает уставший за день мозг.

Она находилась совсем одна в общей спальне, которая, и без того всегда сумрачная из-за вечных дождей за окном, сегодня была особенно мрачной. Низкие серые тучи висели буквально над школой, почти цепляясь за ее крышу, и полумрак, царивший в комнате, вызывал на душе необъяснимую, мучительную тревогу.

«Куда же все ушли? – удивлялась Белла. – Может быть, сегодня какое-то событие, а я забыла и теперь его пропущу?»

Она выглянула в окно: во дворе, нещадно заливаемом дождем, было пусто. Мертвая, ватная тишина повисла повсюду, даже дождь не стучал по стеклам и подоконнику, а лился бесшумно.

От этого несколько коротких стуков в дверь спальни прозвучали, как гром среди ясного неба. Белла вздрогнула и в испуге обернулась на дверь. Та тихо приотворилась, и в проем заглянуло неприветливое лицо Мелиссы – помощницы директора. Ни ее, ни самого хозяина школы девушка почти не встречала с того самого дня, как попала в ненавистное учебное заведение. Лишь изредка и издалека видела, как он стремительным шагом шел куда-то по коридору. Он никогда не интересовался жизнью и делами учеников, словно находился в какой-то параллельной плоскости и занимался вовсе не школой.

Однажды он ей приснился в полубезумном сне, но это тоже было очень давно. Хотя Белла так и не забыла бескрайнюю синеву его глаз и манящую сладость губ, что ей пригрезились. Тот короткий эпизод был слишком реален и ярок, чтобы со временем стереться из памяти. И его странные слова про чужого жениха…

– Тебе пора. – Мелисса поманила Беллу за собой и исчезла за дверью. – Юго ждет.

– Куда? Кто такой Юго? – растерянно переспросила девушка, и ноги вдруг сами понесли ее к выходу. Белла вдруг поняла, что находится лишь в ночной сорочке, но не смогла вернуться за одеждой, потому что ее влекло вперед неведомой силой. Она вышла из спальни и отправилась вслед за помощницей директора, которая не оглядываясь шла, цокая острыми каблуками по невидимой ровной линии, будто кто-то прочертил ее перед ней. – Подождите, мне надо одеться!

– Там тебя оденут, – прозвучал голос в голове у Беллы, и она, уже чуть не плача, против своей воли продолжила путь.

Мелисса вела ее извилистыми коридорами, длинными винтовыми лестницами то вверх, то вниз, затем снова коридорами. Ничего этого Белла никогда не видела в школе дождя и теперь окончательно запуталась и напугалась.

– Куда мы идем? – жалобно спросила она у равнодушной провожатой, но та молча шла вперед.

Наконец Мелисса привела девушку в небольшую круглую комнату, обставленную в каком-то смешанном ретро-стиле. Точнее, при более внимательном взгляде на обстановку становилось понятно, что стиль здесь вовсе отсутствует. Словно в комнату старательно сгрудили все старье из прошлых веков, которое попалось под руку, не обращая внимания, что все эти вещи буквально из разных эпох. Старинное потемневшее зеркало в массивной дубовой раме стояло на полу у стены и верхним краем сильно выдавалось вперед. «На чем оно держится? Оно подвешено к стене за верхний край?» – предположила Белла, еле сдержавшись, чтобы не пойти и не проверить свою догадку. Древний шифоньер с дверцей, криво висящей на одной петле, почти примыкал к зеркалу, и его дешевый корпус из прессованных стружек с потрескавшимся лаком резко контрастировал с цельной дубовой рамой зеркала.

Прямо посреди комнатки стояла пузатая бронзовая ванна с изогнутыми ножками. Подле нее лежал истоптанный и выцветший ковер, который когда-то, возможно, был очень красивым. На полках вдоль стен было множество старых игрушек: кукол, медвежат, неваляшек. Все до единой они были хотя бы с одним изъяном: у кукол не хватало глаз или волос, плюшевые медведи сидели с оторванными лапами. Грубые нитки топорщились из мест, где когда-то были конечности. И все в этой комнате казалось покрытым толстым слоем пыли, здесь даже пахло застарелой пылью, и Белле почудилось, что ее хлопья еле заметно колышутся, хотя ни единого дуновения или колебания воздуха тут не было. Словно и воздух тут был мертвый или искусственный. Эта комната показалась девушке чудовищным муляжом, который сотворил какой-то безумец, наигрался, а потом бросил его, оставив пылиться в забвении.

Мелисса с кривой улыбкой стояла возле ванны. Женщина отвернула краны и наблюдала, как емкость медленно наполняется ржавой водой. К горлу Беллы подкатил комок тошноты: она поняла, что эта отвратительная вода с кислым железным запахом предназначается ей.

– Раздевайся и залезай, – сухо сказала Мелисса. Белла отчаянно замотала головой, но тут ее под локти подхватили незнакомые девушки, невесть откуда взявшиеся, и потащили к ванне. Несчастная пыталась вырваться, но их ледяные руки держали ее мертвой хваткой, а лица были непроницаемы. Они с силой швырнули ее в мерзкую коричневую жижу, которая, к изумлению Беллы, даже не расплескалась. Ее поверхность осталась совершенно ровной и как будто маслянистой. Мало того, Белла даже не почувствовала, что лежит теперь в воде, словно та была ненастоящая. Девушка видела, как мгновенно порыжела белоснежная сорочка, но не ощутила влаги на своем теле. Ей только на миг показалось, будто ее обволокла та самая пыль, что тихонько клубилась по углам комнаты. Еле сдерживая тошноту, Белла, уже не сопротивляясь, наблюдала, как молчаливые девушки стягивают с нее испорченную ржавчиной одежду, как принимаются мыть ее тело этой вымышленной водой. Словно они просто гладили ее сухими руками.

В эти минуты девушка вдруг осознала, что спит. Ей стало чуть легче, но тревога до конца не ушла, к тому же Белла не могла вспомнить, что надо сделать, чтобы проснуться.

Омыв ее тело ржавой водой, девушки помогли ей подняться из ванны. Она покорно ждала, что с ней будут делать, не прекращая попыток вспомнить, как оборвать этот сон, но у нее не выходило.

– Ты проснешься, когда все закончится, – надменно произнесла помощница директора. – А сейчас все только начинается.

От ее слов повеяло безысходностью и новой тревогой, а девушки тем временем исчезли и снова вернулись в комнату. Они принесли черное подвенечное платье и такую же фату и стали одевать Беллу.

«Приснился чужой жених чужой невесте», – вдруг вспомнились девушке слова синеглазого директора, и от мысли, что ее ожидает свадьба с ним, в груди разлилась сладкая истома. Пусть это только сон, безумный и неприятный, но если все происходит ради того самого момента, то можно перетерпеть и пугающую атмосферу, и долгие переходы по лабиринтам, и неосязаемое прикосновение ржавой воды. Боже, а как идет ей подвенечное платье! И неважно, что оно черное, это ее цвет!

Белла, облаченная в потрясающий траурный наряд, вертелась перед нависавшим над ней старинным зеркалом и любовалась своим отражением. Угольные глаза горели на бледном лице, черная фата еще сильнее оттеняла белизну кожи.

«Юго ждет», – всплыло в голове. Хм, странно. Она не знала, что директора зовут Юго. Но разве это важно? Она станет женой самого хозяина школы дождя! Да и пусть катится к черту этот Эллис, который предпочел учебу в другом месте. Пусть Элайджа и дальше продолжает строить глазки, но ничего не предпринимать. Белладонна, магиня, отмеченная стрелами всех стихий, станет хозяйкой школы! А это почти то же самое, что хозяйкой всего города, ведь школа – это его сердце.

Размечтавшись, девушка не заметила, как в комнате появился кто-то еще, и вздрогнула от знакомого низкого голоса:

– Идем со мной. Я отведу тебя к алтарю. Набрось фату на лицо.

Белла обернулась на голос и увидела своего жениха. Синеглазый директор протягивал ей руку, но странно – на нем не было свадебного костюма. Он почему-то был одет в длинный серебристый плащ из странной струящейся материи, и казалось, что с его плеч постоянно стекают потоки воды.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.