Книга белого лиса

– Перевязать?

Голова оборотня отрицательно качнулась из стороны в сторону.

– Что тогда? Перекись?

Кивок.

Татьяна полезла в шкаф, где у нее хранилась коробка с набором лекарств, оставшихся от Вадика, который просто обожал лечиться. Перекись была на месте и девушка щедро плеснула ею на плечо лиса. Тот тихонько заскулил.

– Больно? – она мысленно обругала себя. И так понятно, что больно.

Иван между тем улегся на пол, вытянувшись на половину комнаты, а Татьяна повернулась к столу и открыла тетрадь.

"Судзи, Иван ранен. Что я для него могу сделать?"

"Промыть рану."

"Это я сделала."

"Тогда всё. Кровь он остановит сам, а ваши лекарства на него не подействуют."

"Может быть, покормить его, или воды принести?"

"Разве что найдешь где-то тофу. Это такой бобовый творог. Кицунэ по нему с ума сходят."

Тофу у нее не было и вряд-ли в три утра ей бы кто-то его принес на дом, поэтому она просто села рядом с лежащим оборотнем и положила руку ему на бок. Никакого неудовольствия тот не выразил. Наоборот: лисий хвост пару раз мотнулся по полу.

Опершись плечом на мягкий подлокотник кресла, Татьяна опустила на него голову и сама не заметила, как задремала.

* * *

Поспать не удалось. Уже через час Иван пошевелился и осторожно поднялся на лапы, сбросив ее руку.

– Ты куда? – спросила девушка сонным голосом.

Оборотень, разумеется, не ответил, но посмотрел на нее, а потом в сторону дверного прохода.

– Дверь входную открыть, что-ли?

Она поднялась на изрядно затекшие ноги и пошла за ним. В подъезд лис, как выяснилось, не собирался. Он забрался в ванну и посмотрел на душ, а потом на девушку.

– Смыть кровь?

Утвердительный кивок.

– Подожди, я сейчас! У меня щетка есть.

Татьяна сбегала за массажной щеткой, пустила воду в душ и принялась вычесывать из белой шубы засохшие темно-красные сгустки, стараясь при этом не задевать рану. Впрочем, очень скоро она заметила, что на ее месте теперь остался только длинный розовый шрам.

– Быстро у тебя всё заживает…

Вскоре кровь была окончательно смыта и лис, выбравшись из ванны, направился в комнату. Там он немного пригнулся и…

– Нет! – вскрикнула Татьяна видя, что он собирается сделать. – Обои испортишь! У меня есть фен, давай высушу?

Передумав встряхиваться, оборотень уселся на пол и стал терпеливо ждать, пока она сушила его шкуру с помощью той же самой массажной щетки. Неожиданно Татьяна рассмеялась.

– Нарочно не придумаешь! Сижу у себя дома и сушу выкупанного оборотня… Ну, вроде как всё.

Мгновение спустя мужчина в черном костюме и белой рубашке поднялся на ноги и критически осмотрел свое плечо.

– Да, – сказал он. – Так гораздо лучше. Дырки на шкуре быстрее всего лечить в своем истинном облике. Имейте это ввиду, если научитесь превращаться сами.

– А такое возможно!?

– Да. В мышь не получится, но в волка, или небольшого медведя – вполне.

– Что там произошло внизу? Ты дрался с кем-то?

– Конечно. Посмотрите сами, что там сейчас творится.

Выглянув в окно, Татьяна увидела, что пара машин из стоявших внизу перевернута, а еще несколько отброшены на проезжую часть и сильно помяты. У многих были разбиты стекла. Вокруг своих "тачек" с озадаченным видом ходили их хозяева, а рядом уже стояла машина ГИБДД.

– Кру-у-уто… – пробормотала девушка. – Это ты их раскидал?

– Я был неосторожен. – сказал сзади Иван. – Вышел без оружия. Хотел поговорить, а не убивать. Но демоны умом не отличаются и все-таки пришлось драться. Хорошо, что он был не очень силен.

– Удалось что-то узнать?

– Мы почти наверняка имеем дело с каким-то колдуном, причем он занимается призывом и контролем демонов. Самая востребованная и полезная специализация, кстати, хотя и самая опасная. Управление погодой сейчас никому особенно не нужно, стихийное колдовство тоже, а вот демон на побегушках всегда полезен. Впрочем, теперь у него на одного прислужника меньше.

– Ну и хорошо!

Она еще раз посмотрела на беготню внизу и спросила:

– Что ты будешь на завтрак?

– Лучше всего большой кусок мяса, – ответил Иван. – Можно даже не варить его.

– Есть колбаса, хлеб и яйца. Могу зажарить яичницу. А из мяса – только котлеты в морозилке.

– Только не это!

– Сколько тебе яиц?

– Штук восемь должно хватить.

– Офигеть… Пока жарю, расскажешь мне, откуда эти демоны берутся и чего им надо?

– Почему бы и нет? Начать нужно с того, что есть счастливые и несчастливые перерождения. Счастливые – это когда душа перерождается богом-суром, противником богов титаном-асуром, или человеком. Несчастливые – это животные, голодные духи и демоны.

– Чья душа? – спросила Татьяна, доставая из холодильника коробку с яйцами и направляясь с нею на кухню.

Иван направился за ней.

– Любая. Все живые существа имеют души – потому они и живые. После смерти она освобождается от тела (а у демонов оно тоже есть, хотя и нематериальное) и дальше для нее есть три варианта: сразу переродиться в новом качестве, если карма хорошая, отправиться в ад искупать грехи, если она плохая, или уйти в нирвану, на следующий уровень существования. Родившиеся демонами – это те, кто существа, у которых либо карма которых в прошлой жизни была не настолько плохой, чтобы задерживаться в аду, либо они часть грехов уже искупили.

– А как они сюда к нам попадают?

– Если демон достаточно силен, то он может покинуть ад. Здесь, в материальном мире, их привлекает возможность получить человеческое тело. Заметьте: они совсем не обязательно настроены к людям враждебно, просто материальное воплощение для них – это возможность очень сильно улучшить карму. Но и служить человеку для них – это тоже неплохо.

– А если человек прикажет демону убить другого человека?

– Не получится. Сам по себе демон нематериален и в таком состоянии он не сможет убить даже таракана. Однако ему можно дать чужое тело, или вселить в предмет, например в оружие, или в талисман. Такая вещь тоже может нанести вред людям и колдуны очень часто используют демонов именно так.

Татьяна, закончившая выливать на две сковородки яйца, покосилась на висящую у нее груди цепочку с серебряным крестиком. Оборотень перехватил ее взгляд и кивнул.

– Да, это тоже вариант. Но я не ученый-демонолог и мало что могу об этом рассказать. У меня другой путь.

– Да, я помню. Каратэ.

– Не только. Сунь Цзы писал: "Военное искусство – это вопрос жизни и смерти, процветания или разрушения. Поэтому его изучением невозможно пренебречь". Если я хочу стать человеком, то в первую очередь надо учиться тому, что сохранит мою жизнь. Это же очевидно!

– Но зачем тебе это? Разве плохо быть лисой? Ты ведь и так ничем человеку не уступаешь. Наоборот! Превращаться можешь, сквозь стены ходишь…

– Достигнуть нирваны легче всего человеком, а нирвана – это прежде всего новый уровень развития. Наши старики говорили, что это выход в какую-то новую вселенную, совсем не такую, как наша сансара. Но вы, люди, давно забыли про то, что развитие – это единственная настоящая цель любой жизни.

– Вопрос философский…

– Почти у всех людей есть только две цели в жизни: выжить и продолжить свой род. Но это на самом деле довольно просто и чтобы достигнуть их даже не нужно быть человеком. Любой ежик это может, если конечно найдет ежиху и в лесу не случится пожара.

– Не согласна! – Татьяна помотала головой. – Кроме простейших потребностей есть еще культура и наука. Есть, наконец, какие-то высшие ценности.

– Культура людей давно превратилась в развлечение. Фильмы и картины оцениваются по доходам, которые они принесли. Наука и технология сосредоточились на том, чтобы дать людям одежду покрасивее и еду повкуснее. Разве я не прав? А высшие ценности… Вы имеете в виду любовь?

– Хотя бы!

– Любовь давно продается за деньги.

– Нет. Это секс, а не любовь!

– Но вас даже есть пословица: "Стерпится – слюбится". Насчет верности я вообще молчу. Если кто-то хочет верности – пусть заведет собаку.

– И насчет науки ты не прав. Люди летают в космос. Это что, не развитие?

– Первые космические ракеты были сделаны для того, чтобы доставлять к цели термоядерные бомбы, а количество людей, занятых в исследовании космоса, крайне мало. Развиваться, убивая себе подобных? Как раз так и поступают демоны. Что удивительного в том, что их в этом мире всё больше? Самое странное: я много раз видел, как люди учатся, но почти никогда даже не пытаются использовать полученные знания и быстро забывают их. Вот вы, к примеру, на кого учились?

– Менеджер по диплому.

– А работаете кем?

– Тестировщиком.

– Тогда почему с самого начала не получить именно нужную профессию?

– Но меня ведь могут и повысить!

С этими словами девушка поставила перед Иваном горячую сковородку с шкворчащей яичницой. Тот подцепил вилкой большой кусок, а ей пришел в голову еще один вопрос:

– Слушай, а как ты поймешь, что уже стал человеком?

– Очень просто. Это тело станет истинным обликом и мышление тоже изменится. Сейчас я превращаюсь в зверя, когда сплю, а тогда мне этого делать не понадобится. И у меня появится человеческая свобода воли.

Он посмотрел на вилку и добавил:

– Честно говоря, я боюсь этого.

Глава восьмая

– Однако, раз уж мы заговорили о любви… Что вы, люди, понимаете под этим словом? Вернее: что понимаете именно вы, Таня? – спросил Иван, доев яичницу и с сожалением осмотрев пустую сковородку.

Татьяна задумалась.

– Я? Даже не знаю… Сложный вопрос. У меня вообще-то был молодой человек, но наверное это не было настоящей любовью. Для него существовал только он сам – я так думаю.

– Почему?

– Не знаю, как сказать…

Девушка поднялась с табурета, подошла к окну и посмотрела на улицу. Внизу стоял эвакуатор, на который как раз грузили одну из опрокинутых машин.

– По-моему он был еще слишком мал. Не повзрослел окончательно.

– Ваши отношения приносили вам удовлетворение?

– Сначала да. Потом нет. Потом я с ним поругалась и выгнала его.

– Не удивительно. Вы не верила в него, а он в вас. Отношения основаны на взаимной вере друг в друга. Если ее нет, то нет и самого главного: ощущения безопасности. Как следствие: люди расстаются. У нас так не бывает. Лисица всегда следует за тем, кого она выбрала и, если нужно, умирает вместе с ним.

– Так то – лисица.

– Дело не в том, кто есть кто. Люди устанавливают границы между собой. Когда граница нарушается, возникает гнев – я много раз видел это и никогда не мог понять, в чем дело. У кицунэ таких границ нет.

– Да нет же! – воскликнула Татьяна. – Какие еще границы!? Он просто не понимал меня.

– А вы ожидали, что он сможет вас понять?

– Наверное, все ожидают этого.

– Вот именно, что все. Ожидания рождаются в самом человеке и ни один другой человек не может полностью соответствовать этим ожиданиям. Так и начинается конфликт. Разве нет?

– Не знаю. Наверное, это не единственная причина конфликтов.

– Сколько людей – столько ожиданий и причин. Поймите меня правильно: я живу среди людей, но мне редко выпадает случай задать прямой вопрос.

– А что ты сам по этому поводу думаешь?

– Я думаю, что причина в вас самих. Люди постоянно пытаются подчинять себе других людей, ограничивая их свободу. Способов много. Сила, привязанность, секс… Когда вы расстались, у вас не появилось ощущения, что вы вернули свою свободу назад?

Девушка кивнула.

– Появилось. Ну и что?

– Значит какая-то власть у него над вами всё-таки была.

– И что?

– Он ведь мог ее получить только с вашего согласия.

Татьяна поняла, что оборотень прав. Сама виновата в этой неудаче – глупо даже пытаться спорить.

– А как получить настоящую власть над человеком? – спросила она.

– Не знаю. Говорят, что сильнее всего на вас, да и на нас тоже, влияет сострадание. Однако и его нужно быть достойным. Я расскажу тебе историю. Однажды воевали два рода кицунэ. Война началась из-за ерунды и один из вождей пытался решить дело миром, предлагал даже отдать свою дочь за наследника второго рода, но их вождь уперся и другого пути не было. Он же и проиграл войну. В схватках пали все лисы проигравшего рода, кроме наследника и тот вызвал на бой вражеского вождя. Он знал, что это безнадежно, но ему оставалось только уйти с честью. Конечно он был побежден. Враг прижал его к земле и спросил: "Теперь ты – глава рода! Я по-прежнему готов отдать тебе дочь. Что скажешь?" А его дочь стояла рядом и смотрела на них. Вся в крови, потому что тоже дралась. Она выполнила бы волю отца, но… в ее глазах не было ни грусти, ни сочувствия. И наследник ответил: "Нет".

– Мне тануки рассказывал эту историю, – сказала Татьяна. – Наследник потом отправился в изгнание.

– Да. Его род погиб и он сам отказался продолжить его, так что больше ему ничего не оставалось. Там, откуда я, все считают меня погибшим. Наверное, это к лучшему.

– Ты жалеешь?

Он покачал головой.

– Нет смысла сожалеть о сделанном выборе. Прежде, чем принимать серьезные решения, нужно определить свой собственный путь, а путь тогда был только один: умереть. Так что я был совершенно спокоен и выбор не мог быть неправильным.

– Неужели? – скептически спросила Татьяна. – И за столько лет ты ни разу не пожалел об этом?

– Это еще одно наше отличие от людей. Я повторю: мы, кицунэ, делаем выбор спокойно, иногда даже инстинктивно, но после этого каждый предыдущий шаг определяет последующий. Люди же очень часто принимают решения только для того, чтобы успокоить свой разум. Но может ли встревоженный разум принять правильное решение? Иногда может, но будь вы спокойны, вероятность этого была бы больше. Вот и получается так, что выбор, сделанный в сложной ситуации, по ничтожному поводу, влияет на всю жизнь человека. А ведь он может быть вдобавок сделан под влиянием других людей – значит они могут определить вашу судьбу. Так оно обычно и бывает.

– Да, ты наверное прав. Вот мне, например, сегодня нужно на работу идти.

– В праздник? – удивился Иван.

– У нас такое часто бывает. Начальству не терпится проект сдать.

– Возьмите с собой тетрадь. И… Пожалуй мне всё-же следует пойти с вами.

– Не получится. У нас там пропускной режим. Нужно заявку на пропуск делать а кто ее сегодня подпишет?

– Ничего… – Иван улыбнулся. – Я попробую пройти так.

Глава девятая

Охранник на вахте ничуть не удивился при виде Татьяны. Та провела пропуском по сканеру, сканер мигнул зеленой лампочкой и на этом формальности были закончены. Единственное, что интересовало вахтера – это то, что заявка на выход на работу в выходной оформлена правильно (а так оно и было).

– Здравствуйте, Татьяна Андреевна, – поздоровался он. – Вы сегодня одна работаете?

– Всех собирали, – ответила девушка.

– Кроме вас сегодня никто не приходил.

Про себя Татьяна обругала тимлида. Могла ведь предупредить, что никто кроме нее не выйдет на работу? Одна она много не сделает…

– Ничего не поделаешь. Не зря же ехала.

С этими словами она прошла мимо окошка вахты. На идущего за нею Ивана охранник не обратил никакого внимания.

– Почему он тебя не видит, а я вижу? – шепнула она оборотню, поднимаясь по лестнице.

– Он меня видит, но не замечает, – ответил тот. – Это как будто… Ну вот представьте, что мимо вас пролетает оса. Вы её заметите?

– Конечно.

– Вот именно! Она полосатая и вы хорошо знаете, что означает такая окраска. А если пролетит что-то не такое заметное? Например лист?

– Тогда не обращу внимания, наверное.

– Даже не поймете, лист это был, или птичье перо?

– Хммм… Ну, да.

– Вот и охранник не понял сейчас, что мимо него прошло. Он меня видел, но не заметил.

– А видеокамера? У нас тут они есть. Они тебя видят?

– Видят. Но тот, кто смотрит на экран, не обратит на меня внимания.

– Интересненько…

Поднявшись на третий этаж, они свернули в длинный коридор. Окно имелось только в его конце, а середина тонула во мраке. Иван вдруг остановился и прошептал:

– Подождите.

– Что случилось?

– Тише… Прислушайтесь.

Девушка добросовестно прислушалась, даже пошевелила ушами (у нее это получалось и она часто смешила коллег, демонстрируя им этот фокус), но ничего не услышала.

– Что там?

– Не знаю.

Он втянул носом воздух, потом вдруг оттолкнул ее к окну, а сам прыгнул в другую сторону, прижимаясь к стене и вскидывая сжатые кулаки к подбородку. Теперь уже и Татьяна услышала странное шуршание, как будто в коридоре водили по полу большой железной щеткой. Выглянув из-за угла, она увидела, как на фоне далекого окна вверх поднимается с пола что-то вроде огромного пальца, но что это было, разглядеть не смогла.

– Спрячьтесь, – тихо сказал Иван, медленно перемещаясь поперек коридора.

– Куда!?

– На подоконник залезьте. Может быть, он вас против света и не увидит сразу.

Так она и сделала и сидя на корточках увидела, как в коридор вползает какое-то странное существо, больше всего напоминающее огромного (толщиной с ее голову) дождевого червя. Червь был покрыт серыми костяными чешуйками, которые и издавали это противное шуршание. Головы у него не было, морды тоже, но из переднего конца торчало четыре маленьких глаза на тонких ниточках.

Страно, но Татьяна не испугалась. Ничего из того, чем принято пугать людей, у твари не имелось. Ни когтей, ни пасти с зубами, ни даже узора из змеиных чешуек на шкуре. Ползло оно довольно медленно, присутствие Ивана добавляло уверенности и ей было, скорее, любопытно, что же это за штука такая. Оборотень, впрочем, не был настроен так же беспечно. Он немного пригнулся и продолжал отступать к лестнице, не давая себя обойти.

"От меня отвлекает!" – подумала Татьяна. Наконец-то она заметила на черве некое подобие оружия: из задней части его тела торчали два длинных лезвия, напоминавших косы, да и размером тоже примерно с короткую косу. Они ритмично сходились и расходились, как ножницы, кажется даже прищелкивая при этом.

Тварь бросилась вперед, задирая хвост с отростками. Иван увернулся и ударил ребром ладони, одним слитным движением. Попал. Одна половинка разрубленного пополам червя покатилась вниз по ступенькам, вторая, яростно дергающая своими "косами", осталась в вестибюле. Крови почему-то не было, видимо таким существам ее не полагалось, но до Татьяны докатилась волна мерзкой вони. Запах напоминал смесь аромата тухлых яиц и автомобильного выхлопа.

Девушка восторженно вскрикнула, но радоваться, как выяснилось, было еще рано. Ее сдернули с подоконника и за руку потащили в коридор, однако она успела заметить, как та часть, которая осталась наверху, перестала дергаться и выпустила из своего переднего конца четыре глаза и те завертелись из стороны в сторону, ища цель.

"Потеря головы – это не такая уж серьезная потеря" – пришла в ее голову фраза из старого советского мультика. – "А что, если и та, первая голова тоже отрастит лезвия из задницы?" И конечно так оно и вышло. "Головная" часть уже вскарабкалась по лестнице, теперь в их сторону глядели восемь маленьких глаз.

Остановившись перед окном, Иван посмотрел вниз, коротко кивнул и потянул створку на себя. Та не поддалась.

– Дай я!

Татьяна повернула ручку пластиковой рамы вверх и легко распахнула створки настежь.

– Что теперь? Там же высоко.

– Лезь ко мне на спину и держись. Не потеряй тетрадь!

Сзади снова послышался противный шорох и сквозняк принес к ним волну вони. Стараясь не обращать на запах внимания, девушка запрыгнула на спину оборотню, сразу же ощутила под руками густую шерсть и вцепилась в нее из всех сил, а белый лис с нею на спине разбежался, оттолкнулся лапами от пола и одним прыжком перемахнул подоконник. Метрах в трех внизу была синяя жестяная крыша какого-то склада. На нее они и приземлились шагах в тридцати от окна. Иван, сдирая когтями краску, проскользил еще пару метров, упал и снова превратился в человека.

Он сразу поднялся, помог встать Татьяне и потянул ее в сторону пожарной лестницы.

– Ты, оказывается, и летать умеешь? – спросила та на бегу.

– Это был не полет. Спускайся быстрее, он сейчас поймет, где мы.

– Ага!

Сделанному недавно маникюру пришла полная и окончательная хана. Не предназначены накладные ногти для того, чтобы цепляться ими за ржавые перекладины, от которых до стены всего два сантиметра. Внизу девушка посмотрела на обломки и тяжело вздохнула.

Иван тем временем спрыгнул с угла крыши, приземлившись на асфальт рядом с нею, осмотрелся и направился к запертым транспортным воротам. На них висел большой висячий замок, но зато имелась калитка, которая была заперта всего лишь на задвижку. Этой калиткой оба и воспользовались, чтобы оказаться на улице.

– Кто это был? – наконец смогла задать вопрос Татьяна.

– Демон-дуйти… Довольно крупный…

Отвечая ей, оборотень внимательно осматривал одежду на боку.

– Что с тобой?

– Вроде бы он меня задел, но превращение скрыло след удара. Нам нужно вернуться в мой додзё. Если укус был ядовитым, то можно и не успеть. А он наверняка был ядовитым.

– Я остановлю машину!

Она бросилась на обочину и подняла руку. Уже третья "Лада" остановилась у тротуара и Татьяна быстро договорилась о цене. В машине Иван тяжело откинулся на спинку сидения и закрыл глаза.

– Плохо? – тихо спросила Татьяна.

Он кивнул. Водитель посмотрел на них в зеркало заднего вида и спросил:

– Может, в больницу?

– Нет. У него приступ, но дома есть лекарство, – ответила Татьяна.

– Ага, ладно… Попробую побыстрее.

Машина на скорости вписалась в поворот и оборотня кинуло на девушку. Та дотронулась ладонью до его щеки. Щека была горячей и ей показалось, что Ивана знобит.

– Не бойтесь, я продержусь, – прошептал он. – Меня так просто не убить. Когда приедем – откройте мой термос на подоконнике и влейте в меня всё, что в нем есть.

– Ладно. Ты только не умирай.

Он кивнул. Дыхание у него стало, как у больной собаки – мелкое и частое, а глаза слезились. Похоже было, что их раздражал солнечный свет.

Глава десятая

"Лада" затормозила совсем рядом с дверью додзё. Иван выбрался из нее, пошатнулся и Татьяна подхватила его под руку. Вдвоем они медленно дошли до двери. Иван долго шарил в карманах пиджака, наконец нашел ключи и отдал их девушке.

– Откройте. У меня пальцы плохо слушаются.

– Сигнализации нет?

– Нет.

Замок щелкнул и они ввалились в вестибюль. Оборотень, шатаясь, подошел к стоявшему у стены стулу, тяжело опустился на него и молча показал глазами на дверь кабинета. Второй ключ связки подошел к ее замку. Девушка вошла, сразу заметила на подоконнике термос, схватила его и поспешила назад, но увидела, что Иван лежит на полу и уже снова превратился в лиса.

– Иван!

Упав рядом с ним на колени, она попыталась разжать ему пасть. Ничего не вышло. Он даже глаз не открыл. Беспомощно оглядевшись, Татьяна вытащила из сумки тетрадь.

"Что делать, Судзи? Он умирает."

Тануки отозвался сразу же:

"Не знаю."

"Но хотя бы предположения есть?"

"Лисы могут зализывать раны друг другу. На двоих яда может и не хватить. Оба будут болеть, но выживут."

"Но у нас нет второго кицунэ."

"Это всё, что могу посоветовать. Слышал еще, что у каждой старой лисы есть маска оборотня. Человек может превратиться в лису, надев ее, но я не знаю, где он ее хранит."

"А я тоже смогу превратиться?"

"Любой человек сможет."

Всё было бесполезно! Татьяна не знала даже, куда укусили Ивана. Из-за шерсти ничего не было видно. И где эта чертова маска она тоже не знала. А потом ей показалось, что комната вдруг превратилась в холодильник, потому что в коридоре, ведущем к додзё, послышалось знакомое шуршание. Демон нашел их.

Искать оружие было поздно. Знакомая четырехглазая башка вползла в коридор, ее глаза развернулись венчиком и уставились на Татьяну.

– Нашшшшел… – тихо прошипел демон.

Всё-таки пасть у него имелась и из нее сейчас то и дело высовывался самый натуральный змеиный язык.

– Не трогай его! – крикнула девушка, тщетно оглядываясь в поисках хоть чего-то похожего на оружие.

Чудовище посмотрело на лежащего оборотня.

– Не его… Он мешшшал… Нушшшшно другое…

– Что тебе надо от нас?

– Хосссяин прикасссал всссять… – тут демон наконец заметил открытую тетрадь на столе. – Вссссять это… Я не усссспел… Хоссссяин ушшшел… Сссссмерть…

– Твой хозяин что, умер?

– Ссссмерть… – повторил демон. – Ссссейчасссс… Ушшшшел…

Значит его хозяина больше нет… А Иван говорил ей, что служить человеку для демона – достаточно хорошая судьба. Что, если взять этого червяка к себе на службу!?