bannerbanner
Роман для нежных женских душ
Роман для нежных женских душ

Полная версия

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
4 из 4

Первый раз она попала в Россию еще девочкой. В школьной программе предусматривались краткие ознакомительные поездки, требовавшие от родителей дополнительных расходов, но на образование дочери Пилар средств не жалела. Помнится, девочку поразили огромные толпы людей в метро, на улицах, очереди в музей на какую-то привезенную выставку, и совершенно сказочный Кремль, чтобы попасть в который они прошли через прекрасный сад, где цвели яблони и пенились кусты разноцветной сирени. А главное – какой русский язык бушевал вокруг! У обычно сдержанной в проявлении своих эмоций девочки не сходила с лица улыбка. Она понимала, о чем говорят люди, хотя непонятных и незнакомых слов тоже хватало.

Конечно, у нее была неплохая языковая подготовка. Несколько лет Ольга исправно ходила в воскресную школу при русской церкви, посещение которой Пилар считала обязательным, хотя сама была убежденной католичкой. Для нее было делом чести сохранить русский язык и православную веру своей приемной дочери. Никто не посмел бы обвинить ее в том, что она что-то отобрала у девочки! Приемная мать делала все, чтобы девочка знала и любила свою родную культуру.

Ольга неплохо знала историю России, мать с детства привила ей вкус к русской литературе, которую боготворила сама. Сама Пилар хоть и говорила по-русски с трудом и старалась избегать ситуаций, когда в этом возникала необходимость, так как была честолюбива и не хотела «терять лицо», но читала свободно. Русскую музыку очень любила, пожалуй, не меньше, чем испанскую. «Арагонская хота» Глинки звучала из мобильных телефонов матери и дочери Руис Прадо.

На третьем курсе университета ей повезло попасть на зимние каникулы в Суздаль. Ольге казалось, что она попала в сказку – деревянные дома с резными наличниками, струйки дыма из печных труб, лиловое закатное солнце, мимолетно отразившееся на сколотых изразцах Кремля, и снег, снег, превративший постройки в исполинские грибы, а деревья – в причудливые елочные игрушки из ваты. Еще затемно по утоптанным до блеска дорожкам на санках везли закутанных в платки малышей или бидоны и ведра, а хруст (или скрип?) по снегу добротно подшитых валенок будил спавшую у окна Ольгу, навсегда сохранившись в памяти как необъяснимое ожидание чуда.

Программа курсов русского языка была очень плотной, после занятий слушатели не расходились, обсуждения затягивались допоздна, но Ольга не чувствовала усталости: классы проходили так интересно! Пленительная красота русского языка казалась неисчерпаемой, сколько новых слов и выражений она узнала той зимой! Одно милое слово «тупичок» казалось ей таким вкусным, что она проговаривала его как тающую во рту шоколадку, за что и получила соответствующее прозвище.

– Эй, тупичок, вставай, пора на занятия – будила ее соседка по комнате, и Ольга, потянувшись, с улыбкой сбрасывала одеяло. Хотелось успеть все прочитать, все увидеть и девушка запоминала имена незнакомых ей авторов, предвкушая будущие открытия.

А зимние утехи! Катание на санях, лыжные прогулки по заснеженному лесу, битва снежками, когда она потеряла бирюзовую сережку и вся группа, превратившись в землероек, перекапывала сугробы, а сбитая снежком сережка преспокойно висела на заледеневшем от дыхания шарфе. Помнится, ей за ложную тревогу назначили штраф – раскачали и с размаху бросили в самый глубокий сугроб, откуда она, совершенно осипнув от хохота, долго не могла выбраться…

Пожилой таксист поглядывал в зеркало, невольно любуясь красивой молодой пассажиркой, погруженной в свои мысли. Вероятно, приятные, так как с лица девушки не сходила мягкая улыбка. Наверняка о парне своем думает. Эх, везет же некоторым…

* * *

Из России Ольга возвращалась домой, в Женеву, в свою привычную и удобную жизнь, но каждый раз по дороге в Шереметьево у нее щемило сердце и, не признаваясь в этом даже самой себе, ей хотелось, чтобы случилось что-нибудь непредвиденное и она смогла бы задержаться. В Россию Ольгу тянуло постоянно, и объяснить это влечение только желанием побыть со своими русскими друзьями, или намерением усовершенствовать знание языка она бы не смогла.

В последний раз она съездила в Москву всего на три дня – на переговоры швейцарской строительной компании с перспективными партнерами из России. Поездка была слишком напряженной и быстротечной. Переговоры, обед, опять переговоры до позднего вечера, и в остатке было лишь одно желание – выспаться. Ни времени, ни сил на свободное время не оставалось. Даже москвичке Кате, с которой подружилась той зимой в Суздале, звонить не стала. Немыслимое дело – оказаться в России и пообщаться с друзьями только по телефону. Не поймут! Лучше вообще не звонить, а вот в следующий приезд все-все объяснить. И проболтать всю ночь напролет.

В этой командировке и российская сторона была, по мнению Ольги, представлена не лучшим образом. Какие-то чванливые и одновременно льстивые люди, которые во время перерывов старались произвести впечатление на Ольгу и делали ей довольно неуклюжие и сомнительные комплименты. На вопрос Ольги о новинках современной прозы, московский переводчик недоуменно посмотрел на нее и ответил: «В книжных ничего не покупай, по выписке дешевле будет».

Ну да всякое бывает. Ольга попыталась забыть неудачную поездку и собралась вскоре опять вернуться в Россию, подумывая даже о возможности поработать там какое-то время. Ей хотелось поделикатнее подготовить мать к такому разговору, зная, как та болезненно переживает любую разлуку с дочерью.

Но случилась беда. Пилар никогда не признавалась в своих слабостях даже себе самой, и постоянные недомогания объясняла то переутомлением, то переменчивой погодой, постоянно откладывая необходимое обследование Страшный диагноз поставили слишком поздно. Болезнь стала быстро прогрессировать и приняла необратимый характер. Все силы и средства были брошены на лечение матери. О какой поездке в Россию могла идти речь в таких условиях? Планы были отложены на неопределенное время.

Признание умирающей Пилар о существовании русских родственников потрясло Ольгу, она долго приходила в себя, сомнения были долгими и мучительными. Самым близким другом и советчиком по жизни была мать, и теперь, когда ее не стало, Ольге предстояло самой сделать выбор – не ворошить прошлое или решиться на поиски.

Нельзя сказать, что ее страшила неизвестность, но она прекрасно понимала, что будущие открытия могут принести не только радость, но и сложности, даже разочарования. Что, если ее родные окажутся совершенно непонятными ей людьми, если они не захотят принять ее, если будут винить ее в том, что она так долго не искала их? Кроме того, она ни при каких обстоятельствах не допустит выпадов против Пилар, но так ли будут думать ее родственники в России?

Она никому не позволит критиковать Пилар она, хотя (по справедливости, как нехотя признавала сама Ольга) ее русские родственники могут иметь на это и право, и доводы. Свое мнение есть у каждого, разве можно навязывать лишь нужное тебе? Казалось, что раздумьям не будет конца и Ольга еще больше замкнулась в себе, опасаясь как поверхностного сочувствия, так и постороннего влияния. Именно влияния, а не помощи. Так ее воспитала мать, тщательно избегавшая мелочной опеки даже над маленькой дочерью, не говоря уже о повзрослевшей. Нет, это решение она должна принять сама, не перекладывая ответственность на чужие плечи.

Развязка произошла внезапно. Неделя была напряженной, на работе возник конфликт, на вечерние посиделки в баре не было ни сил, ни настроения. Хотелось тишины и немного понимания. Джеймс был в отъезде, в командировке в Лос-Анджелесе. Из-за разницы во времени поговорить не получалось, да оно, скорее всего, и к лучшему: он не выносил «ламентаций», к которым относил любые разговоры на тревожные темы, полные сомнений и неизбежных повторов. Идеальным слушателем был кот Матюша, но увы! – он не мог стать собеседником. Бесцельно побродив по квартире и заварив себе травяной чай, Ольга опустилась на диван. Кот устроился рядом, привалился теплым боком и Ольга незаметно уснула.

Проснулась она от какого-то внутреннего толчка, не зажигая света, подошла к окну и отодвинула тяжелую штору. Темная ночь матово светилась сквозь балконное стекло. Бесшумно и размеренно валил влажный снег. Он заполнял собой все пространство, неспешно оседая тяжелыми пушистыми хлопьями на припаркованные машины, на тротуары, на дороги, на крыши домов, на кроны старых деревьев, которые лениво стряхивали плотную мокрую вату, вновь и вновь подставляя свои крючковатые ветви под раздерганные на мелкие кусочки белоснежные лавины, сходящие неумолимой чередой с нависших небес. Ольга потянулась, стряхивая остатки сна, взлохматила сбившиеся во сне волосы и поняла, что она сейчас сделает: примет душ, заварит кофе и сядет за компьютер. Время есть, чтобы внимательно сравнить расписание и цены на авиабилеты в Россию…

…Расплатившись с таксистом, Ольга поправила на плече ремень сумки и покатила чемодан вдоль стеклянного здания аэропорта. Багаж оформили быстро, до выхода на посадку оставалось немного времени. Стараясь справиться с легким ознобом, она плотнее закуталась шарфом и прошла вглубь здания. Мощные вытяжки аэропорта не до конца справлялись с запахами кофе и утренней выпечки, из крошечных кондитерских магазинчиков струился приторный аромат ванили и свежего шоколада. В кафе было много свободных мест, но при виде металлических стульев озноб у Ольги усилился, пришлось искать заведение традиционно швейцарское, с деревянными столами и лавками. Заказала двойной экспрессо с сахаром, надеясь взбодриться после бессонной ночи. Усилием воли заставила себя успокоиться. Она была готова к переменам, но все произошло совсем не так, как она предполагала.

* * *

Всю похвалу в адрес своего жилища Камилла Уэст воспринимала как должное. Действительно, что может быть лучше традиционного английского дома – милого дома, даже если он находится далеко от Англии, в швейцарском кантоне Во? Закроешь массивную входную дверь и попадаешь в царство покоя и уюта, где простыни пахнут лавандой, а ухоженная старинная мебель источает приятный лимонный аромат радикального средства ухода за деревом «Смит энд Смит». В решетчатые окна, обрамленные ниспадающими льняными шторами, заглядывают кусты жимолости, паркетные полы натерты до матового блеска и покрыты тусклыми персидскими коврами ручной работы (конечно, потертыми; новое – это так вульгарно!). На стенах висят доставшиеся в наследство от бабушки Вильяма морские акварели в темных рамках с тончайшей золотой обводкой.

Миссис Уэст (Камилла для людей своего круга) обвела взглядом просторную гостиную. Камин чугунного литья, старинные часы с боем, вышитые гарусом диванные подушечки в россыпи викторианских роз. В глубине – выход на просторную веранду со стеклянным, плавно закругленном на стыках потолком, до которого почти доставили пальмы.

Безусловно, покойный Вильям (нет-нет, не первый, так рано скончавшийся, а второй муж, которого, по странному совпадению, тоже звали Вильямом) был прав, купив эту заброшенную каменную ферму, окруженную просторным участком. Да, в дом пришлось вложить немалые средства, не говоря уже об устройстве совершенно запущенного сада, но! Во-первых, у нее теперь был дом ХVII века (далеко не все ее знакомые могли похвастаться такой родословной своего жилища), а во-вторых, его кадастровая цена выросла настолько, что затраченные на переустройство деньги можно считать удачным вложением.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Конец ознакомительного фрагмента
Купить и скачать всю книгу
На страницу:
4 из 4